Текст книги "Исчезновение слона"

Автор книги: Харуки Мураками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Съев один хрустящий тост, я положил газету на стол и тут заметил, что под банку с джемом подсунута записка. Мелким почерком сестры было написано, что в ближайшее воскресенье к нам на ужин приглашен Ватанабэ Нобору, поэтому я тоже обязательно должен быть дома, чтобы мы поужинали все вместе.

Я закончил свой завтрак, стряхнул хлебные крошки с рубашки, положил чашку в раковину и позвонил в турфирму сестре. Подошла сестра и ответила:

– Я сейчас занята и никак не могу разговаривать, через десять минут сама перезвоню.

Телефон зазвонил двадцать минут спустя. В течение этих двадцати минут я сделал зарядку, сорок три раза отжался, подстриг ногти на руках и ногах, в общей сложности двадцать ногтей, выбрал рубашку, галстук, пиджак и брюки. Потом я почистил зубы, причесался и пару раз зевнул.

– Ты прочитал мою записку? – спросила сестра.

– Прочитал, – ответил я. – Но ты извини, у меня уже давно была договоренность на это воскресенье, поэтому ничего не получится. Если бы ты пораньше сказала, я бы не занимал этот день, а так очень жаль.

– Хватит врать. У тебя договоренность с какой-нибудь девицей, имени которой ты толком и не помнишь, куда-нибудь поехать, чтобы чем-нибудь заняться, – сказала она холодно. – А ты не можешь перенести свою договоренность на субботу?

– В субботу целый день съемка в студии. Нужно сделать рекламу электрического одеяла. Столько работы в последнее время!

– Тогда отмени свидание.

– За отмену берут деньги, – ответил я. – Да и сейчас такой важный момент.

– Значит, у меня не настолько важный?

– Я этого не говорил, – сказал я, прикладывая галстук к рубашке, висящей на стуле. – Но разве мы не условились, что твоя жизнь – это твоя жизнь, а моя – это моя? Ты собираешься ужинать с женихом. У меня свидание с подружкой. В чем тут проблемы?

– Нехорошо это. Ты же почти не виделся с ним. Всего один раз, да и то четыре месяца назад. Меня не обманешь. Сколько раз была возможность с ним встретиться, а ты все время увиливаешь. Тебе не кажется, что это совсем невежливо? Он жених твоей сестры. Неужели нельзя хотя бы раз вместе поужинать.

В словах сестры была правда, поэтому я просто промолчал. Мне казалось, что я весьма естественно избегаю встреч с Ватанабэ Нобору. Как ни крути, у нас и общих тем-то не много наберется, а от синхронного перевода шуток быстро устаешь.

– Я тебя очень прошу, пообщайся с ним всего один раз. До конца лета я больше не буду мешать твоей сексуальной жизни.

– Моя сексуальная жизнь весьма скромна, – ответил я. – Возможно, она не переживет и лета.

– Ладно, будешь дома в воскресенье?

– А что мне остается, – сказал я обреченно.

– Думаю, он нам починит стереосистему. Он мастер на такие штуки.

– У него, должно быть, искусные пальчики.

– Опять гадости какие-то придумываешь, – сказала сестра и бросила трубку.

Я завязал галстук и ушел на работу.

Всю неделю было солнечно. Казалось, что каждый следующий день – продолжение предыдущего. В среду вечером я позвонил подружке и сказал: много работы, мы не сможем встретиться в воскресенье. Мы уже три недели подряд не виделись. Естественно, она была недовольна. Затем, не положив трубки, я набрал телефон студентки, с которой встречался в прошлое воскресенье, ее не оказалось дома. Ее не было ни в четверг, ни в пятницу.

В восемь утра в воскресенье меня растолкала сестра.

– Хватит спать, я буду стирать постельное белье, – сказала она.

А затем стащила простыню и наволочку, заставила меня снять пижаму. Мне было некуда пойти, я принял душ и побрился. Она все больше становится похожей на маму, подумал я. Женщины, они как муравьи. Что ни говори, всегда обязательно возвращаются в одно и то же место.

Выйдя из душа, я надел шорты и футболку с почти выцветшей надписью, долго-долго зевал, а затем выпил апельсиновый сок. Во мне еще бродил вчерашний алкоголь. Читать газету было неохота. На столе лежала коробка с крекерами, вместо завтрака я сгрыз три или четыре штуки.

Сестра заправила белье в стиральную машину и, пока оно стиралось, начала прибирать наши комнаты. Разделавшись с уборкой, она стала протирать тряпкой с моющим средством пол и стены кухни. Все это время я лежал на диване в гостиной и рассматривал неретушированные эротические фотографии в журнале «Хастлер», присланном из Америки моим другом. Конечно же, по сути, женские половые органы одинаковы, но каких только размеров и формы они не бывают. Разнообразны, как рост или IQ.

– Слушай, хватит валяться, сходи за продуктами, – сказала сестра и протянула мне убористо исписанную бумажку. – А еще такие журналы лучше не держать на виду. Он порядочный человек.

Я положил «Хастлер» на стол и просмотрел список. Салат, помидоры, сельдерей, французская салатная заправка, копченый лосось, горчица, лук, основа для супа, картофель, петрушка, три куска стейка…

– Стейк? – переспросил я. – Я только вчера ел стейк. Не хочу я стейк. Давай лучше картофельные крокеты сделаем.

– Может, ты вчера и ел стейк. А мы не ели. Хватит капризничать. Ну кто приглашает гостей, чтобы угостить их картофельными крокетами?

– Мне бы понравилось, если бы меня девушка пригласила домой и угостила крокетами. А к этому – горку мелко нашинкованной капустки и суп-мисо с моллюсками… Вот это жизнь.

– Но сегодня я решила готовить стейк. Я тебе в следующий раз приготовлю столько крокетов, что ты лопнешь, а сегодня придется потерпеть и поесть стейк. Пожалуйста.

– Ладно, – сказал я мягко.

Может, я и много жалуюсь, но в конце концов демонстрирую чудеса доброты и понимания.

Я отправился в ближайший супермаркет и купил все, что было в списке, а потом еще зашел в винный магазин и купил бутылку «шабли» за четыре с половиной тысячи иен. Вроде как мой подарок молодой парочке на помолвку. Ну разве не чудо понимания и доброты?

Вернувшись домой, я обнаружил, что на моей кровати лежит рубашка поло от Ральфа Лорена и бежевые хлопчатобумажные штаны без единого пятнышка.

– Переоденься, – сказала сестра.

Ну и ну, подумал я, но без возражений переоделся. Что бы я сейчас ни говорил, никто не вернет мне на блюдечке мой обычный мирный беспорядочный выходной день.

Ватанабэ Нобору появился в три часа. С ветерком примчался на своем железном коне. Я услышал зловещее рычание всех пятисот кубиков его «хонды» метров за пятьсот. Когда я вылез на веранду и посмотрел вниз, он как раз ставил мотоцикл возле дверей нашего дома и снимал шлем. К счастью, за исключением шлема с наклейкой «STP», он был одет почти как нормальный человек (скажем так, его одежда была максимально приближена к тому, что носят обычные люди). Чересчур накрахмаленная рубашка в клетку на пуговицах, широкие белые штаны и коричневые мокасины с кисточками.

– Кажется, твой знакомый из Фишерманз-Уорф приехал, – сказал я сестре, которая чистила в раковине картошку.

– Пообщаешься с ним? А я пока подготовлю продукты для ужина, – сказала сестра.

– Не очень-то я в настроении для этого. Не знаю, о чем с ним говорить. Давай я ужин приготовлю, а вы вдвоем пообщаетесь.

– Хватит ерунду болтать. Зачем ставить нас в неловкое положение? Ты поговоришь с ним.

Прозвенел звонок, я открыл дверь, на пороге стоял Ватанабэ Нобору. Я проводил его в гостиную и усадил на диван. Он принес с собой мороженое из «Баскин и Роббинс», ассорти, мне пришлось немало попотеть, чтобы впихнуть коробку в нашу маленькую морозилку, забитую до отказа замороженными продуктами. Вот удружил. Выбирал, что принести, и принес мороженое, подумать только.

После этого я предложил ему выпить пива. Он сказал, что не пьет.

– Моему организму алкоголь противопоказан, – сказал он. – Даже от стакана пива становится нехорошо.

– А я как-то в студенческие годы поспорил с приятелем, что выпью целый таз пива, – сказал я.

– И что с вами было потом?

– Почти два дня моча воняла пивом, – сказал я. – А еще и отрыжка.

– Послушай, может, посмотришь сегодня нашу стереосистему? – С этими словами сестра, почуяв недоброе, поставила на стол два стакана с апельсиновым соком.

– Хорошо, – сказал он.

– Говорят, у вас искусные пальцы, – сказал я.

– Да уж, – сказал он невозмутимо. – Я с детства любил моделирование и сам радио собирал. Чиню все, что в доме ломается. А что у вас со стереосистемой?

– Звука нет, – сказал я.

А затем включил кнопку усилителя, поставил пластинку и показал, что звук не идет.

В позе мангуста он уселся перед стереосистемой и пощелкал переключателями.

– Это не цепь усилителя. И не внутренняя поломка.

– Откуда вы это знаете?

– Индуктивный метод, – сказал он.

Индуктивный метод?

Затем он вытащил предусилитель и усилитель мощности, отсоединил все провода и стал аккуратно в них разбираться. Между тем я достал из холодильника бутылку «Будвайзера» и выпил ее.

– Здорово, наверное, когда можешь пить, – сказал он, слегка постукивая кончиком ручки «Шарп» по разъему.

– Как сказать, – ответил я. – Я все время выпиваю, поэтому ничего сказать не могу. Не с чем сравнивать.

– Я тоже немного упражняюсь.

– Упражняетесь пить?

– Да, – ответил Ватанабэ Нобору. – Странно?

– Нет, не странно. Наверное, стоит начать с белого вина. Налить в большой бокал со льдом вина, добавить «Перье», выжать лимон и выпить. Я часто пью вместо сока.

– Попробую, – сказал он. – Ага, так я и думал.

– Про что?

– Это провод между предусилителем и усилителем мощности. Справа и слева вывалились штырьки к разъеме. Этот разъем конструктивно слабый, если его дергать вверх или вниз. Грубо сделано. В последнее время вы не сдвигали усилитель?

– Я сдвигала, когда за ним прибиралась, – сказала сестра.

– Так и есть, – сказал он.

– Это же продукция твоей фирмы? – спросила у меня сестра. – Зачем вы ставите такие слабые разъемы?

– Не я же его сделал. Я только за рекламу отвечаю, – сказал я тихо.

– Был бы паяльник, можно было бы мигом исправить, – сказал Ватанабэ Нобору. – Есть?

– Нет, – сказал я. С чего он у меня должен быть?

– Тогда я съезжу на мотоцикле и куплю. Удобно иметь паяльник.

– Наверное, – сказал я бессильно. – Но я не знаю, где тут поблизости хозяйственный магазин.

– Я знаю. Как раз сегодня мимо проезжал, – сказал Ватанабэ Нобору.

Я вновь высунулся с веранды и посмотрел, как Ватанабэ Нобору надевает шлем, садится на мотоцикл и уезжает.

– Правда ведь, славный человек? – сказала сестра.

– Сердце тает, – ответил я.

Ремонт разъема успешно завершился к пяти часам. Ватанабэ Нобору сказал, что хотел бы послушать какой-нибудь легкий вокал, сестра поставила запись Хулио Иглесиаса. Хулио Иглесиас! – подумал я. Ну и ну, откуда у нас дома взялось это кротовье дерьмо?

– А вы какую музыку любите? – спросил меня Ватанабэ Нобору.

– Вот такую – просто обожаю, – сказал я в отчаянии. – А еще Брюса Спрингстина, Джеффа Бека и The Doors.

– Ничего из этого не слышал, – сказал он. – Похоже на то, что мы слушаем сейчас?

– Более или менее, – ответил я.

Затем он принялся рассказывать о новой компьютерной системе, которую разрабатывает его проектная группа. Если на железной дороге случится авария, эта система тут же вычислит наиболее эффективный маршрут для возвращения поезда в депо. Судя по рассказу, вещь удобная, однако принципа системы я так и не понял, будто он говорил о спряжениях глаголов в финском языке. Он рассказывал с энтузиазмом, а я поддакивал время от времени, при этом думая о женщинах. Куда и с кем я пойду выпить в следующий выходной, где мы поужинаем и в какой отель пойдем. Вот такой у меня характер, мне это нравится. Одним нравится заниматься моделированием и рассчитывать маршруты для железной дороги, а мне нравится выпивать и спать с девчонками. Наверное, это вроде судьбы, которая неподвластна человеческому пониманию.

Когда я допил четвертую банку пива, ужин был готов. Меню состояло из копченого лосося, супа «виши-суаз», стейка, салата и жареного картофеля. Как и обычно, стряпня сестрицы была недурна. Я открыл «шабли» и стал пить его в одиночестве.

– А почему вы поступили на работу в фирму по производству бытовой техники? Судя по рассказам, вас, кажется, не очень интересуют электрические приборы, – спросил Ватанабэ Нобору, разрезая ножом стейк из вырезки.

– Моего брата не особенно волнует заработок и социальное положение, – сказала сестра. – Поэтому он мог устроиться работать где угодно. Случайность, что в этом месте у него оказались связи.

– Именно так, – энергично сказал я.

– У него на уме только развлечения. И в голову не приходит серьезно взяться за что-нибудь или подумать о своем росте.

– Кузнечик в летний денек, – сказал я.

– Ему нравится посмеиваться над теми, кто живет серьезно.

– Это не так, – сказал я. – У меня разный подход к себе и остальным. Я трачу энергии ровно столько, сколько нужно по моим потребностям. Все остальные не имеют ко мне отношения. Я ни над кем не посмеиваюсь. Возможно, я и никчемный человек, однако, по крайней мере, не создаю помех для окружающих.

– Вы вовсе не никчемный! – воскликнул Ватанабэ почти инстинктивно.

Наверное, он хорошо воспитан.

– Спасибо, – сказал я и поднял бокал вина. – И поздравляю с помолвкой. Извините, что пью за это один.

– Мы планируем устроить свадьбу в октябре, – сказал Ватанабэ. – Хотя белок и медведей звать не будем.

– Ну, об этом не стоит беспокоиться, – сказал я.

Ну и ну, этот парень пытается шутить!

– А куда вы отправитесь в медовый месяц? Наверное, можно будет получить скидку?

– На Гавайи, – просто ответила сестра.

Затем мы заговорили о самолетах. Я только что прочитал несколько книг об авиакатастрофе в Андах и рассказал об этом.

– Чтобы есть человеческое мясо, они выкладывали его на дюралюминиевый обломок самолета и жарили на солнце, – сказал я.

– Ну почему нужно рассказывать такие жуткие вещи за ужином? – спросила сестра, отложив приборы и бросив взгляд на меня. – Когда ты своих девчонок соблазнить пытаешься, ты тоже им это рассказываешь во время еды?

– А вы пока не собираетесь жениться? – встрял между нами Ватанабэ Нобору.

Будто гость, которого пригласили супруги, не ладящие друг с другом.

– Случая пока не было, – сказал я, отправив в рот кусок жареной картошки. – Нужно было заботиться о маленькой сестричке, и потом, война была такой долгой.

– Война? – с удивлением переспросил Ватанабэ Нобору. – Какая война?

– Дурацкая шутка, – сказала сестра, встряхнув банку с салатной заправкой.

– Дурацкая шутка, – подтвердил я. – Хотя то, что случая не было, это правда. Я ограниченный по натуре человек, да и к тому же носки не стирал. Поэтому не смог встретить прекрасной девушки, которая бы согласилась со мной жить. В отличие от вас.

– А что за история с носками? – спросил Ватанабэ Нобору.

– Это тоже шутка, – сказала сестра устало. – Твои носки я каждый день стираю.

– Но ведь она все время жила с вами? – сказал он, показав на сестру.

– Ну она же моя сестричка, – ответил я.

– Потому что ты всегда делал то, что хотел, а я ни разу тебе и слова не сказала. Но настоящая жизнь не такая. Настоящая взрослая жизнь. В настоящей жизни люди честно сталкиваются друг с другом. Все пять лет жизни с тобой были занятными. Свобода и легкость. Но в последнее время я стала понимать, что это не настоящая жизнь. Не чувствуешь самой жизни. Ты не думаешь ни о ком, кроме себя, а если попытаться с тобой поговорить серьезно, ты только поднимешь на смех.

– Просто я стеснительный, – сказал я.

– Высокомерный, – сказала сестра.

– Стеснительный и высокомерный. – И, наливая вина в бокал, повернулся к Ватанабэ Нобору. – Вот такой у меня стеснительный и высокомерный метод возврата поездов после аварии.

– Кажется, я понимаю, о чем вы, – сказал Ватанабэ Нобору, кивнув. – Однако, когда вы останетесь один – она же выйдет замуж за меня, – возможно, вам тоже захочется на ком-нибудь жениться?

– Возможно, – сказал я.

– Правда? – спросила сестра. – Если ты серьезно так думаешь, у меня много хороших подружек, я тебя с кем-нибудь познакомлю.

– Всему свое время, – сказал я. – Пока это слишком опасно.

После ужина мы переместились в гостиную и выпили там кофе. На сей раз сестра поставила Вилли Нельсона. К счастью, немного лучше, чем Хулио Иглесиас.

– Я тоже, как и вы, хотел оставаться холостым лет до тридцати, – сказал доверительно Ватанабэ Нобору, когда сестра ушла на кухню мыть посуду. – Но, встретив ее, я во что бы то ни стало захотел жениться.

– Она хорошая девочка, – сказал я. – Немного упрямая и страдает запорами, но я уверен, что вы не ошиблись в выборе.

– Хотя то, что мы поженимся, меня немного пугает.

– Если смотреть только на положительные стороны и думать только о хорошем, ничего страшного в этом нет. Думать будете, когда произойдет что-нибудь неприятное.

– Возможно.

– Я большой мастер давать советы, – сказал я.

А затем пошел к сестре и сказал, что собираюсь прогуляться.

– Раньше десяти не приду, так что можете спокойно развлечься. Ты же поменяла простыни?

– Тебя только это волнует, – сказала сестра так, будто я ей надоел, однако не воспротивилась моему уходу.

Я вернулся к Ватанабэ Нобору и сказал, что пойду по делам и, возможно, вернусь поздно.

– Хорошо, что мы с вами поговорили. Было очень интересно, – сказал Ватанабэ Нобору. – После нашей свадьбы приходите к нам почаще.

– Спасибо, – сказал я, подавив на миг силу воображения.

– За руль только не садись. Ты сегодня порядком выпил, – сказала мне сестра вдогонку.

– Я пойду пешком, – ответил я.

Незадолго до восьми я пришел в местный бар. Сел за стойку и выпил «I. W. Наrреr» со льдом. По телевизору показывали матч между «Йомиури джайнтс» и «Якулт свеллоус».[4]4
  Известные бейсбольные команды.


[Закрыть] Звук был выключен, вместо него играла запись Синди Лопер. Питчерами были Нисимото и Обана, в счете вели «Якулт» 3:2. Я подумал, что смотреть телевизор без звука вовсе не плохо.

Пока я смотрел трансляцию матча, выпил три стакана виски. Когда часов около девяти трансляция завершилась, счет был равным, 3:3, телевизор выключили. Через один стул от меня сидела девчонка лет двадцати, которую я время от времени видел в этом баре, и тоже смотрела телевизор, а когда трансляция закончилась, я завел с ней разговор о бейсболе. Она сказала, что сама фанатка «Джайнтс», и спросила, какая команда нравится мне. Я сказал, что мне все равно. Мне просто нравится смотреть матчи.

– И это что, интересно? – спросила она. – Неужели игра увлекает, если ни за кого не болеть?

– Не обязательно увлекаться, – ответил я. – Ведь это не я играю.

После этого я выпил еще два стакана виски и угостил ее двумя дайкири. Она училась в Токийском университете изобразительных искусств, на отделении промышленного дизайна, поэтому мы поговорили об искусстве рекламы. В десять часов мы вышли из бара и переместились в заведение, где можно было комфортно посидеть. Там я еще выпил виски, а она коктейль «Кузнечик». Она была уже довольно пьяна, а я был совершенно пьян. В одиннадцать я пошел провожать ее домой, мы пришли в ее квартиру и, будто так и надо, занялись сексом. Так естественно, как в традиционном ресторане с напольными подушками подают зеленый чай.

– Выключи свет, – сказала она, и я выключил свет.

Из окна была видна огромная рекламная тумба «Nikon», а в соседней квартире громко слушали бейсбольные новости. Было темно, я был настолько пьян, что и сам толком не понимал, что делаю. Такое и сексом не назовешь. Просто подвигал пенисом и кончил.

После того как довольно упрощенный акт был завершен, она сразу же заснула, словно только этого и ждала, а я, толком и не вытершись, натянул одежду и вышел на улицу. В кромешной темноте было нелегко отыскать мою рубашку поло, штаны и трусы, которые валялись вперемешку с женской одеждой.

На улице алкоголь быстро забурлил в моей крови. Отвратительное чувство. Тело скрипело, как у Железного Дровосека из «Волшебника страны Оз». Чтоб протрезветь, я выпил банку сока из автомата, однако, как только допил ее, выблевал на дорогу все, что было в желудке. Остатки стейка, копченого лосося, салата и помидоров.

Ну и ну, подумал я. Сколько лет назад я последний раз блевал после алкоголя? Что же я делаю в последнее время? Вроде повторяю одно и то же, но каждый раз становится все хуже.

Ни с того ни с сего я вдруг подумал о паяльнике, который купил Ватанабэ Нобору.

– Удобно, когда есть паяльник, – сказал Ватанабэ Нобору.

Здравая мысль, подумал я, вытирая рот носовым платком. Благодаря тебе сегодня в моем доме появился паяльник. Однако я почувствовал, что из-за этого паяльника мой дом уже перестал быть только моим.

Наверное, все это из-за моих ограниченных взглядов.

Я вернулся домой за полночь. Конечно же, у входной двери уже не было мотоцикла. Я поднялся на лифте на четвертый этаж, ключом открыл дверь и вошел в квартиру. Везде было темно, и только над раковиной была включена маленькая люминесцентная лампочка. Наверное, сестра обозлилась на меня и уже легла спать. Ее можно понять.

Я налил апельсинового сока в стакан и выпил залпом, а затем пошел в душ, смыл с себя противный запах и пот, тщательно почистил зубы. Выйдя из душа, посмотрелся в зеркало над раковиной: жуткий вид, даже самому стало страшно. Пьяные немолодые мужики с такими лицами время от времени попадаются в последних электричках. Кожа грубая, глаза впали, волосы тусклые.

Я помотал головой, выключил свет в ванной и, обмотав полотенце вокруг талии, вернулся на кухню И выпил воды из-под крана. Завтра как-нибудь да что-нибудь и сложится, подумал я. А если не сложится, завтра и подумаем. Об-ла-ди, об-ла-да, жизнь прекрасна!

Вдруг из темноты донесся голос сестры:

– Ты что-то припозднился.

Она сидела на диване в гостиной и пила пиво.

– Выпивал.

– Ты слишком много пьешь.

– Знаю, – ответил я.

А затем вытащил из холодильника банку пива и сел напротив сестры.

Несколько минут мы молчали, время от времени прикладываясь к пиву. Ветер играл в листьях растения, стоящего в кадке на веранде, а за растением был ниден туманный полумесяц.

– Сразу говорю, у нас ничего не было, – сказала сестра.

– Чего?

– Ничего. Я не смогла, что-то мне помешало.

– Хм, – сказал я.

Кажется, я теряю дар речи по ночам при половинной луне.

– Ты не спросишь, что мне помешало? – спросила сестра.

– Что тебе помешало? – спросил я.

– Эта квартира. Эта квартира мне помешала, я здесь не могу.

– Хм, – сказал я.

– Слушай, что с тобой? Плохо себя чувствуешь?

– Устал, – ответил я. – Даже я иногда устаю.

Сестра молча посмотрела мне в лицо. Я выпил последний глоток пива, откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

– Это ты из-за нас устал? – спросила она.

– Нет, – ответил я, не открывая глаз.

– Слишком устал, чтобы поговорить? – спросила она тихо.

Я приподнялся и посмотрел на нее. Затем покачал головой.

– Слушай, я сегодня тебе ведь гадостей наговорила? Про тебя, про твою жизнь…

– Да нет, – сказал я.

– Честно?

– Все, что ты сказала, правильно. Тебе не о чем беспокоиться. А с чего это тебе вдруг на ум пришло?

– После того как он уехал, я ждала здесь тебя и вдруг подумала: может, что-то лишнее сказала.

Я вытащил из холодильника две банки пива, включил стереосистему и на минимальной громкости поставил запись трио Ричи Байраха. Эту запись я всегда слушаю, когда пьяным возвращаюсь ночью домой.

– Наверное, ты сейчас немного сбита с толку, – сказал я. – Ведь в жизни грядут перемены. Так же как при изменении давления. Даже я по-своему сбит с толку.

Сестра кивнула.

– Я срываюсь на тебе?

– Все на ком-нибудь срываются, – сказал я. – Но если ты срываешься, выбрав меня, то ты не ошиблась в выборе. Поэтому тебе не о чем беспокоиться.

– Мне иногда так страшно. Что будет дальше? – сказала сестра.

– Если смотреть только на положительные стороны и думать только о хорошем, ничего страшного в этом нет. Думать будешь, когда произойдет что-нибудь неприятное, – повторил я те же слова, которые сказал Ватанабэ Нобору.

– А что, если не все пойдет гладко?

– Если не пойдет, тогда и будешь думать.

Сестра хихикнула.

– Ты как был, так и остался чудаком, – сказала она.

– Слушай, а можно я тебя кое о чем спрошу? – сказал я, потянув за кольцо банки.

– Можно.

– Сколько у тебя было мужчин до него?

Она немного замялась, а затем выставила два пальца:

– Двое.

– Один твой ровесник, другой мужчина постарше?

– Откуда ты знаешь?

– Это шаблон, – сказал я и отхлебнул пива. – Я не просто дурака валяю все эти годы. Кое-что и я в жизни понимаю.

– То есть я «стандартная»?

– Здравая.

– А сколько у тебя было женщин?

– Двадцать шесть, – сказал я. – Недавно решил подсчитать. Вспомнить могу двадцать шесть. Вероятно, еще человек десять припомнить не могу. Я же не веду дневник.

– А зачем спать с таким количеством женщин?

– Не знаю, – честно ответил я. – Наверное, в какой-то момент нужно остановиться, но я пока не знаю как.

Мы молчали некоторое время, размышляя каждый о своем. Издалека донесся рев мотоцикла, но это не мог быть Ватанабэ Нобору. Ведь уже час ночи.

– Что ты о нем думаешь? – спросила она.

– О Ватанабэ Нобору?

– Да.

– Ну, неплохой мужик. Хотя и не в моем вкусе, и пристрастия в одежде у него странные, – честно ответил я, немного подумав. – Но когда хотя бы один в семье такой, это вовсе не плохо.

– Я тоже так думаю. Я люблю тебя, но если бы все люди на свете были как ты, мир укатился бы неизвестно куда.

– Наверняка, – сказал я.

Затем мы допили пиво и разошлись по комнатам. Простыня была новая и свежая, без единой складки. Я улегся на кровать и посмотрел на месяц между занавесок. Куда мы идем, подумал я. Однако я слишком устал, чтобы глубоко об этом задумываться. Закрыв глаза, я почувствовал, как сон, словно темная сетка, бесшумно накрывает мою голову.