Текст книги "Плата за принцип"

Автор книги: Харри Лехисте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Харри Лехисте
Плата за принцип
^{Рассказы, фельетоны, юморески}

Харри Лехисте родился в 1931 году в Эстонии в крестьянской семье. Окончил Тартуский университет. С тех пор активный труженик сатирического цеха, пишет преимущественно юмористические рассказы и фельетоны. Работает в редакции эстонского журнала сатиры и юмора «Пиккер». Лауреат республиканского конкурса на лучший фельетон за 1961 год.

Настоящий сборник – первая самостоятельная книжка молодого автора.

Рисунки Б.Савкова

Плата за принцип

В мире всякое бывает. Ходишь ли ты на работу, или сидишь дома и смотришь телевизор, ты даже не подозреваешь, какие интересные события происходят в мире.

Но бывает и другое – иногда совсем неожиданно попадаешь в самую гущу событий. Об этом я и хочу рассказать.

Я работаю десятником в ремонтной конторе. Однажды бухгалтерша, встретив меня на пороге, таинственно прижала палец к губам:

– Псст!

А машинистка, заговорщически подмигнув мне, прошептала:

– Теперь начинается. Он сказал, что так не оставит. Он дойдет до самого арбитража и...

– Какой арбитраж! – перебила ее бухгалтерша. – Я вам скажу, что теперь дело дойдет до самого министра!

Я сначала ничего не понял. Однако все постепенно выяснилось: речь шла о недавно переданном нашей конторе старом складском помещении, у которого протекает крыша. Крышу надо было ремонтировать. Одному рабочему на неделю работы. Да и десяток листов железа, что потребуется для покрытия, тоже были сущие пустяки, учитывая наши возможности. Я зашел к начальнику конторы и заявил ему об этом.

Начальник глубоко вздохнул:

– Разумеется, ты прав. В твоем мнении я вижу классовое чутье пролетариата. Однако ты забыл, что у этого дела есть и другая, принципиальная сторона. Приказали им передать нам этот склад в полном порядке? Приказали. А они? Плюнули на приказ вышестоящей инстанции и подсунули нам развалину. Если мы будем ремонтировать, то нас, естественно, спросят: зачем? Где у нас основания, чтобы расходовать рабочую силу и материалы? У нас нет никаких оснований. Нельзя идти на компромисс, где нужна высокая принципиальность!

И битва развернулась. Наняли специального юрисконсульта, оформив его на должность мастера. Мастер-юрисконсульт. Это уже было кое-что! И сразу же началась артиллерийская подготовка. Письмами. Машинистка строчила с утра до глубокой ночи, будто она на сдельщине, а не на твердом месячном окладе. Потом начальник конторы и юрисконсульт пошли в решительную атаку.

– Противник у нас коварный, – предостерегала их бухгалтерша. – Все уловки знает. Они ведь тоже наняли юриста под видом инженера по технике безопасности. Но наш мастер, хотя и получает меньше, переплюнет его. Вот увидите!

Атака не удалась. Начальник конторы вскоре выбился из сил, стал жаловаться на отсутствие сна, аппетита, покоя и взял себе внеочередной отпуск. Через неделю его вызвали обратно. Наш мастер все же оказался слабее ихнего инженера по технике безопасности!

Эта священная война длилась ровно год. Все мы уже к ней привыкли. Человек ведь ко всему привыкает.

А вчера утром, когда я пришел в контору, чтобы забрать выписанные мне наряды, я застал там обстановку полной растерянности. Бухгалтерша прикладывала холодный компресс машинистке, уборщица готовила валерьянку для бухгалтерши, а мастер-юрисконсульт в последний раз расписывался в расчетной ведомости.

– Увы, дружище! – устало сказал мне начальник конторы, когда я зашел к нему подписать наряды. – Слыхали?! Полный шах и мат! Уже нет сил бороться. Завтра иду на врачебную комиссию. Наверняка вторую группу инвалидности получу.

– Ужасное поражение! – вздохнул я. – Подумать только, сколько энергии, бумаги, времени, государственных денег зря пропало!

– Почему зря? – ответил начальник. – Мы ведь победили! Вот выписка из приказа министерства.

Он подал мне бумажку. Ур-ра! Мы действительно победили. Ремонт должны были сделать они. Но что это? Двумя строками ниже я прочел, что по решению министерства наши враждующие конторы объединяются и начальником назначают нашего шефа. Вот так клюква!

Сегодня мы с шефом осмотрели складское помещение. Печальная картина. Пока мы воевали, крыша разрушилась полностью, стены сгнили, а пол... Э, да что там говорить! Помещение надо строить заново. Наш начальник ужасно рассердился на своих бывших противников, ныне его подчиненных. Ведь это они виноваты, что мы несем теперь такие большие расходы.

Да, принцип тоже, как видите, кое-что стоит!

Честь в три копейки

В трамвайном тресте произошло небывалое событие. Весьма странное и загадочное. Ночью, когда движение транспорта прекратилось и люди начали вскрывать кассовые автоматы, в них среди монет трехкопеечного достоинства обнаружилась честь многих граждан нашего города.

Да, именно честь, самое ценное качество, присущее каждому порядочному человеку.

– Что же делать? – Работники трамвайного треста растерянно переглядывались друг с другом. Слишком необычной была находка, и трудно было сразу определить правильный подход к ней.

– Вот что! – сказал наконец один из кондукторов. – Мы не можем оставаться равнодушными. Представьте себе этих несчастных, которые в данную минуту беззаботно спят и не подозревают даже, что их честь находится здесь, в этом металлическом ящике. Они уже не в состоянии честно работать, честно трудиться, любить. Они ведь теперь – о боже, помоги им! – бесчестные. От них теперь всего можно ожидать. Даже преступления!

Ему не возражали. Люди без чести и вправду могут совершать страшные преступления!

В трамвайном тресте объявили тревогу. Одни бросились к телефонам, другие стали составлять и рассылать письма и телеграммы. Все учреждения, заводы, школы, торговые и другие предприятия были извещены: люди, потерявшие честь, могут найти ее в трамвайном тресте!

Трамвайщики вздохнули с облегчением.

Ведь ими спасены сотни людей от большой опасности! Надо только хорошо подготовиться к приему потока людей из учреждений, заводов, школ, предприятий, которые явятся за утерянной ими честью!

Прошел день. Прошел второй. Прошел целый месяц. Однако никто не появлялся. Никто даже не позвонил по телефону.

Общественность треста снова подняла тревогу. Результат был тот же, вернее, никакого результата не было.

Граждане города, однако, стали внимательно следить друг за другом: кто же в конце концов бросает свою честь в автоматическую кассу? Кто еще такой бесчестный? От кого надо ожидать подлостей и страшных преступлений?

Таковых нигде не обнаружили. А между тем работники трамвайного треста опять нашли в автоматической кассе чью-то честь. Тогда они снова обратились в учреждения, предприятия и школы.

– Что вы говорите! – удивлялись педагоги. – Наши ученики потеряли честь? Это явная ошибка! Ученики могут потерять учебник, тетрадь с сочинениями по литературе. Но честь?.. Знаете, у нас все-таки школа. Мы хорошо воспитываем молодежь, а вы говорите о потерянной чести. Нет, нет, вы просто не туда попали!

В учреждениях и предприятиях был ответ куда короче:

– Не морочьте нам голову. Потеря чести? В отчетной ведомости такой графы нет. Вот, пожалуйста, цифры потерь материалов, инструмента, потерь от брака, от прогулов, от перерасхода электроэнергии... А от потерь чести убытков нету! Видимо, вы не туда обратились, граждане!

Трамвайщики совсем растерялись.

Поскольку в автоматических кассах все еще продолжали находить людскую честь, им не оставалось ничего другого, как увеличить штат контролеров, дежурящих у касс.

И что вы думаете? В первый же день были пойманы десять учеников, трое служащих и один рабочий.

– Вы понимаете, что творите? – рассердилась общественность трамвайного треста. – Вы же сознательно теряете свою честь, свое достоинство!

– Честь? – нахально ответили пойманные. – Ну и что? Можете повесить ее у себя на доску объявлений. А три копейки все-таки у нас в кармане останутся.

Да, эти люди бросили свою честь в автоматическую кассу вместо монеты. Честь стоит у них недорого – всего три копейки! Три копейки! Товарищи, скажите, это мало или много?

А одна молоденькая кондукторша недоуменно произнесла:

– Три копейки в кармане. О боже, что же могут натворить эти люди за целый рубль?!

Ревизия

Из Напату поступили сигналы, что бригада ремонтников занимается черт знает чем: лодырничает, пьянствует и, кроме того, делает приписки... Проверку сигналов доверили молодому ревизору Юрию Студню. Как и положено стражу законности и порядка, Студень был полон решимости.

– Я им всем покажу, как надо вести ревизию! Они меня еще узнают! – грозил молодой ревизор.

Юрий приехал на место, огляделся и приступил к делу. М-да! Приписок у бригады хоть отбавляй! Если верить документам, то каждый отремонтированный ею дом должен иметь по меньшей мере десять крыш из первоклассной цинковой жести.

– Этого не может быть! – категорически возразил бригадир, когда ему предложили подписать акт. – Товарищ ревизор, проверьте еще раз! Вы, видимо, не все просмотрели. В шкафу пять папок с документами, их вы еще не видели. Откройте шкаф и убедитесь, а я на минутку уйду.

Студень заглянул в шкаф. Там стояло пять бутылок коньяка марки "КВ".

– Что это? – спросил Юрий ледяным голосом. – Взятка? Нет, голубчик, меня коньяком не купишь.

– Какой коньяк? – Удивленный бригадир подбежал к шкафу. – Действительно, коньяк! Как же он сюда попал, проклятый? Должно быть, остался еще с тех пор, когда в этих помещениях находилась контора потребкооперации. Мы ведь здесь недавно, всего восемь лет. Как же я его раньше не увидел?!

Ревизор конфисковал оставшийся от потребкооперации бесхозный коньяк и собирался уехать, когда его еще раз и очень мило попросили зайти в соседнюю комнату. Там его ожидал празднично накрытый стол. Бригадир и его жена просто таяли перед ним от радости.

– Окажите нам честь, дорогой товарищ Студень, – улыбалась хозяйка. – Мой муж говорил так много хорошего о вас, что я решила непременно познакомиться с вами. Садитесь, пожалуйста, будьте гостем. В нашем захолустье так редко удается поговорить с интеллигентным человеком! К тому же у меня сегодня день рождения, и я очень хочу, чтобы вы выпили рюмку за мое здоровье.

– Поздравляю вас. – Юрий склонил голову. – Рад с вами познакомиться...

Он уселся за стол и... и вспомнил об акте.

– Нет, нет, – сказал он строго и встал, – я человек абсолютно неподкупный. Закон есть закон, а я его слуга!

Юрий повернулся и ушел поскорее от соблазна, ибо еще не обедал и очень хотел есть. Поэтому он направился прямо в соседний ресторан, заказал себе порцию битков в сметане и две бутылки пива. Подкрепившись, ревизор направился к начальству ремонтной конторы.

– Не может быть, – лениво протянул начальник, разглядывая акт. – Это дело надо расследовать. Я сам выеду на место. Мои работники– люди сознательные, не может быть, чтобы... Воспитательная работа среди них проводится регулярно. Словом, приходите завтра!

...– Что ты тут натворил, мошенник? – заорал он на бригадира. – Пачкаешь честь конторы! Отвечай прямо: правда это или нет?

– Правда, – уныло признался бригадир. – Уж очень строгий контролер попался. Пробовал я ему подсунуть пять бутылок коньяка, организовал роскошный стол. А он ни в какую. Пошел, глупец, в ресторан и лакал там пиво вместо моего коньяка. Ну что мне с ним делать?

– Лучше спроси, что с тобой делать! – гневно вскричал начальник. – Опозорил всю контору! Убирайся с моих глаз! Впрочем... пиво, говоришь, лакал? В ресторане? Сам видел? И сколько бутылок?

– Две бутылки "Жигулевского".

– "Жигулевского"? Две бутылки? Гм. А ну, садись за стол и пиши: "Ваш подчиненный ревизор Юрий Студень находился среди рабочего дня в ресторане и пил там..." ээ... ээ... Не кажется ли тебе, что "Жигулевское" для ревизора... как бы это выразиться... слишком мелковато, а? Как бы посолиднее назвать то, что он пил?

– Алкогольный напиток.

– Вот именно! Так и напиши. Выпил две бутылки алкогольного напитка.

Начальник задумался.

– Нет, плохо! Надо по-другому. Алкоголь ведь не эстонское слово... Как люди называют употребление алкогольных напитков? Пьянство! Вот правильно. Так и напиши: "...находился среди рабочего дня в ресторане и пьянствовал". Теперь подпись, и готово!

На следующий день Юрий Студень пришел в контору рано утром. Но ему изрядно пришлось посидеть в приемной, прежде чем начальник изволил его принять.

– Садитесь! – сказал начальник сухо и продолжал разговаривать по телефону. За первым разговором последовал еще и еще. Словом, начальник освободился примерно через час.

– Прошу вас подписать акт, – сухо предложил ему потерявший терпение Юрий.

Начальник, глядя на ревизора, сложил руки и благодушно завертел пальцами.

– Так вы обнаружили приписки? – спросил он вяло.

– Да, – подтвердил ревизор. – И много.

– Стало быть, настаиваете на своем? – спросил начальник еще более вяло.

– Настаиваю, – подтвердил Юрий. – Факты все подтвердились. Дело о приписках пойдет в прокуратуру!

– Так-так-так... Мило, очень мило... А я лично там был на месте и все проверил. Никаких приписок у них нет. Зато к вам имеется много претензий. Будьте добры, прочтите.

Юрий взял протянутую ему бумагу.

"Ваш подчиненный ревизор Юрий Студень... пьянствовал..."

– Это ложь! – запротестовал Юрий.

– Ну, ну, молодой человек! Это же официальный документ. Подписи. Печать. Вся бригада видела. А бригада – это коллектив. Улавливаете? Я, конечно, понимаю, тоже ведь человек. Если уж к вам такая болезнь прицепилась, то действительно трудно. Говорят, что это у вас уже не первый раз? А главное, вам никто не поверит. У вас же свидетелей нет. Как ни жаль, но я должен отправить эту бумагу вашему шефу... Не хотелось, бы, но... закон есть закон! Извините! – Голос начальника звучал совсем по-отцовски.

Помолчали. Потом начальник снова спросил:

– Значит, говорите, обнаружили большие приписки? Так-так...

– Я могу еще раз проверить, – дрогнувшим голосом согласился Юрий.

– Да, да, проверьте, – отозвался начальник.

Юрий Студень снова отправился в бригаду. Он открыл свой свиной портфель и извлек из него акт. Вычеркивая слово "коньяк", он сказал:

– Ладно, черт с вами! Я ничего не видел. Но я надеюсь, что и вы тоже меня не видели в ресторане. Договорились?

– Что? Коньяк? – оскорбленно возопил бригадир. – Это как надо понимать? Подкуп? Взятка? Чтобы мы замолчали ваши безобразия? Не выйдет, дорогой ревизор. Я человек абсолютно неподкупный.

– Какие безобразия? – удивился ревизор. – Вообще, может ли человек скандалить после выпивки двух бутылок "Жигулевского"?

– Кто как, – сказал бригадир. – Давайте проверим! Только вы сами заказывайте. Пошли в ресторан!

Юрий заказал по две бутылки "Жигулевского". Осушил их одну за другой и только хотел уходить, как за соседним столом поднялся шум. Кто-то, тыкая пальцем в сторону ревизора, осыпал его бранью. Затем Студень почувствовал, как кто-то ухватил его за шиворот.

В общем, ревизора втянули в драку. Все было бы хорошо, если бы в отделении милиции не констатировали тот неоспоримый факт, что от ревизора совершенно явно попахивало алкоголем, а члены ремонтной бригады, затеявшие драку, были абсолютно трезвыми.

– Ай, ай, ай! —сокрушался начальник конторы, глядя на несчастного ревизора. – С вами ведь говорили, убеждали. А вы? Ничего не поделаешь, придется написать вашему шефу и о драке... Чтобы он все-таки повнимательнее подбирал себе кадры. Да, жалко, очень жалко, но... – он поднял вверх указательный палец, – справедливость превыше всего!

Приглашение

– Юхан спит дома, но несет от него, как от винной бочки. А остальные совсем куда-то подевались, – сказал бухгалтер, когда председатель потребовал людей, чтобы вывезти со станции суперфосфат.

– Опять самогон?! – рассердился председатель. – Уже второй случай за эту неделю. И кто его варит, не понимаю! Если я найду кого, то... никакой пощады! Напоить всю бригаду!

Был субботний день. В конторе, кроме бухгалтера, никого не было. Пришел только румяный Сээди Андрес и принес врачебную справку, что он от физического труда на время освобожден. Он, понимаете, конечно, огорчен, что так получилось, ведь рабочих рук мало и ему тоже хочется помочь общему делу, но... Надо ведь ему хоть немного поправиться!

– Ты лучше скажи, кто у нас варит самогон? – сердито спросил Андреса председатель.

– А что я от этого буду иметь? – хитро улыбнулся Андрес.

– Весь найденный самогон будет твой.

– А если я сам его варю? – засмеялся Андрес. – Договор остается в силе или как?

Председатель только махнул рукой.

– Ну, вот тебе председательское слово! – осклабился Андрес. – Как же тебе можно верить?

– Ладно, если скажешь, получишь всю заварку и еще столько же зерном, – вздохнул председатель. – Но чтобы ты другим не давал, а то опять все перепьются.

– Бухгалтер, будь свидетелем, – торжественно сказал Андрес. – Ты свое обещание дал, теперь я скажу. Самогон варю действительно я. У меня в бане большой котел, литров на пятьдесят. На неделю хватит. Недалеко от центра, дорога под боком – словом, все удобства. А вы ищете где-то в лесу. Завтра заварю новый. Приходи поинтересуйся...

– Замолчи уж лучше, – снова махнул председатель рукой.

– Взрослый человек, а говоришь глупости, как мальчишка, – рассердился бухгалтер.

– Если не верите, ваше дело, – сказал Андрес и пошел к двери. На пороге обернулся. – Когда за зерном зайти? Или председатель не хозяин своему слову? – Усмехнулся, щелкнул пальцами и вышел.

– Не понимаю, – произнес бухгалтер. – Он или действительно "стукнутый", или хитрец, каких мало. А может, то и другое? При прежнем председателе он уже однажды попался. Тогда он говорил, что варил себе лекарство. Председатель и сам частенько "лечился" у него. Поэтому Андресу сошло на тот раз.

На следующий день председатель и зоотехник ходили осматривать телят. На обратном пути зоотехник взволнованно дернул председателя за рукав.

– Гляди, гляди, у Сээди Андреса баня дымится. Вчера тоже дымила. Неужто он и вправду самогон варит?

Председатель засмеялся.

– Если самогонщики такие дураки, что сами себя выдают и в гости приглашают, тогда верно.

– Зайдем все-таки, – предложил зоотехник.

Они незаметно подошли к строению, где когда-то была кузница, а при ней баня, и укрылись за углом. До них доносился людской говор. Председатель и зоотехник прислушались.

– Ты так ему и сказал? – восхищенно спросил чей-то голос.

– Именно так! – подтвердил голос Андреса. – Сказал, что самогон варю я сам. Приглашал даже в гости. Но не поверили мне.

Раздался дружный смех.

– А может быть, просто не пожелали верить? – добавил третий. – Наверное, зерно пожалели. Ведь председательское слово...

– Нет, просто не поверили. Не понимает психологию. Сам окончил всякие там повышенные курсы, а не понимает. Должно быть, для этого нужны какие-то особые курсы...

Слова Андреса потонули во всеобщем хохоте. Стукались друг о друга железные кружки – должно быть, пили за здоровье председателя...

– Вот паршивцы! – выругался председатель.

Он вышел из-за угла и нос с носом столкнулся с женой Андреса. Женщина побледнела, как полотно, громко закричала от испуга и скрылась в предбаннике, захлопнув за собой дверь. В бане началась страшная суматоха. Слышались крики, брань. Из трубы вдруг повалил черный, густой дым. Сильно запахло самогоном.

Председатель и зоотехник ждали минут двадцать. Потом дверь открылась, и в клубах пара появился Андрес в одних подштанниках.

– Здравствуйте, председатель! Все-таки пришли? Извините, угостить не могу. Жена сдуру весь аппарат поломала, всю заварку опрокинула... Она же не знала, что я вас пригласил...

– Сам виноват, Андрес, надо лучше знать психологию жены, – удовлетворенно сказал председатель и ушел.

Теперь Андрес изучает психологию жены на особых годичных курсах. Изучает пока чисто теоретически, поскольку жена посещает его довольно редко.

Все в порядке

Оба они отцы своих городов и, как полагается отцам, усердно пекутся о благосостоянии последних. Во имя этого они соревнуются между собой, стараются перенять друг у друга передовой опыт. Поэтому и нет ничего удивительного в том, что отец города Соргула товарищ Петер Пикк в один прекрасный день поехал навестить отца города Торгула товарища Пээт Тикка.

Прежде чем зайти к своему сопернику, Петер Пикк ходил целых два дня по городу Торгула и собственными глазами смотрел, как у его соперника работают торговая сеть, предприятия общественного питания, мастерские по обслуживанию населения и вообще все, что создает горожанам уют и благополучие. Лишь на третий день, когда все было осмотрено, отец города Соргула пожаловал к отцу города Торгула. Удобно вытянув уставшие ноги, Петер Пикк выразил коллеге свое восхищение:

– Скажи на милость, как ты всего этого добился? Всюду у тебя вежливое, внимательное и быстрое обслуживание. Мы у себя сколько раз обсуждали, выносили решения, проводили дни и месячники культурного обслуживания, кое-кого даже наказывали. А результата никакого! Люди, как и прежде, жалуются на то, что их обманывают и обкрадывают, не говоря уже о волоките. Я зашел к вашему часовщику и показал ему свои часы. Он посмотрел и сказал: "Чепуха, пятьдесят копеек!" А наш часовщик потребовал бы с тебя два рубля! У вашего портного шьют костюм неделю, а у нас надо ждать два месяца... Как вы этого добились? Какую ведете с людьми общественно-воспитательную работу, если не секрет?

– Секрета тут никакого нет, – ответил отец города Торгула. – У нас тоже были жалобы: придет, бывало, какой-нибудь сапожник и пожалуется на портного, что тот его обманул, а через неделю приходит портной и наговаривает на мебельщика. Некоторые даже, бывало, угрожающе размахивали кулаками. А я им говорю: "Зачем вы пришли ко мне? Ведь не я вам шью костюмы и чиню утюги. Вы обратитесь прямо к виновникам!" Сказал так и созвал общегородское собрание. Когда все были в сборе, я закрыл двери на ключ и ушел... Пусть теперь поговорят. Открыл только к вечеру, когда все участники высказались и споры утихли. Повар косился на мебельщика, мебельщик на портного, портной на электрика, электрик на сапожника, сапожник на повара... Но все они молчали, никто больше не жаловался. И работа пошла после этого по-новому... ты сам видел.

– А ведь это идея! – обрадовался отец города Соргула. – Кто выпускает брак? Люди! Кто обманывает заказчика? Люди! Кто жалуется? Обратно люди! Пусть тогда они договариваются сами с собой.

Мы не располагаем точными сведениями, что в Соргула после этого действительно случилось. В нашем распоряжении имеется только такая телеграмма:

«Все порядке тчк Драка была изрядная тчк Не успел лишь вовремя скрыться зпт нахожусь больнице Ваш Петер Пикк».

– Вот это да, – озабоченно сказал отец города Торгула. – Что же нам теперь сделать? Ведь они теперь нас обязательно обгонят!