Текст книги "Лев Петров (ЛП)"

Автор книги: Харпер-Ли Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Я сжимаю телефон, когда приходит видео, и мы видим, как Таруна вырубают в тот момент, когда он выходит из машины. Айви тащат на тротуар, Соломон подходит к ней и приподнимает ее подбородок. Я вижу его похотливую улыбку, и сдерживаю болезненный вздох, когда он коротко целует ее, а затем указывает на свою машину. Но что меня по-настоящему бесит, причиняя боль, – это то, что Айви кивает и идет к его машине.

Большая рука Сола сжимает мое бедро, удерживая на месте, пока в ужасе смотрю в окно. Слезы текут по щекам, и я делаю несколько судорожных вдохов.

– Привет, сестренка, – говорит он нежным голосом, держа пистолет на коленях. Это единственная причина, по которой я последовала за ним в машину – он направил пистолет на меня, вытащив его из внутреннего кармана куртки.

– Не называй меня так! – отвращение проникает под кожу, напоминая о тех моментах, когда он заставлял меня использовать это обращение, тайком проникая в мою спальню и принуждая называть его «старшим братом», когда насиловал меня.

Желчь подступает к горлу, и я всхлипываю, молча молясь, чтобы Тарун предупредил кого-нибудь в клубе.

– Я скучал по тебе, ангел. И мне не нравится твой розовый цвет волос. Его нужно убрать.

– Сол, пожалуйста, ты не знаешь, с кем имеешь дело, на что способен этот человек, – едва успеваю договорить, как удар по лицу с тошнотворным стуком впечатывает меня в стекло. Перед глазами все плывет, и я пытаюсь снова сфокусировать взгляд.

– Ты понятия не имеешь, на что способен я! – рычит он, и я отшатываюсь.

Но я знаю.

Мне снятся кошмары, которые могут подтвердить это.

На его лице появляется мерзкая, широкая улыбка.

– Теперь все это не имеет значения. Ты наконец-то вернулась ко мне, и стала еще красивее, чем я помню, – он протягивает руку, я, всхлипывая, вжимаюсь в окно.

– Не смей уклоняться от меня! – выплевывает он. – Не… – его слова прерываются, когда машину резко толкает сзади, и ремень безопасности впивается в шею.

Сол теряет управление, автомобиль съезжает с дороги и врезается в здание. Я кричу, когда срабатывают подушки безопасности, и пар из-под капота начинает заполнять салон.

Оглядываясь, вижу, как позади нас останавливается внедорожник.

О, слава богу!

– ЛЕВ! – кричу я.

Сол опускает окно, стреляя наугад. Раздаются новые выстрелы, и я кричу, чтобы они прекратились, когда разбивается стекло и пули звенят о металл. Сол воет от боли, вторая машина с визгом останавливается. Я еще раз зову Льва, дергая за ремень безопасности.

Перед глазами все плывет, тело пульсирует от боли, и я качаю головой, слыша, как кто-то распахивает мою дверь.

Но все размыто. Затем становится темно.

Я вздрагиваю, и впадаю в панику, придя в себя.

– Тише, с тобой все в порядке, – Лев несет меня в затемненную комнату с высоким сводчатым потолком, который кажется таким же огромным, как и в прошлый раз, когда я спускалась сюда, в Хранилище. Резкий свет вызывает у меня головную боль. Со стоном прижимаюсь к его широкой груди, и он наклоняется, проводя губами по линии моих волос.

Всхлипы эхом разносятся по комнате, и я замираю в его объятиях, оглядываясь в поисках звука, звука того голоса. Это вызывает волну тревоги, пробегающую по моей коже, и прилив тошноты закручивается глубоко в животе.

– Нет, нет, – я извиваюсь в объятиях Льва, когда замечаю Сола, висящего на ржавом крюке в центре клетки.

– Расслабься, Айви, – я слышу гнев в тоне Льва и хмуро смотрю на него. Он осторожно усаживает меня с другой стороны клетки и скрипит зубами. – Почему ты была с Соломоном? – рычит он.

Соломон? Я потираю виски, головная боль нарастает.

– С кем? – шепчу я.

Василий свирепо смотрит на меня, но я игнорирую его, потому что Лев приподнимает мой подбородок. Очередная волна тошноты накатывает на меня, и я делаю медленный, глубокий вдох.

– Откуда ты знаешь Уэйда? – Лев сжимает подбородок сильнее, и я в замешательстве отстраняюсь.

Уэйд… Соломон?

Озадаченно качаю головой.

– Меня тошнит, – шепчу, отворачиваясь, вставая на колени.

– У нее, наверное, сотрясение мозга. Хочешь, я попрошу Эрику позвонить доктору? – я не слышу ответа Льва, у меня звенит в ушах.

По комнате разносится вопль, и я вздрагиваю. Тарун и Василий по очереди причиняют боль моему приемному брату. Воздух сотрясает резкий треск, Сол воет, когда Василий бьет его кулаком. Он сильно избит, лицо, в крови, опухло. Я не испытываю к нему сочувствия.

– Айви, – Лев поворачивает мою голову и смотрит на меня сверху вниз. – Откуда ты знаешь Соломона?

Его слова лишь усиливают головную боль. Я тихо всхлипываю, прижимая лоб к холодному полу. Это приятно, прохладно.

– Может быть, тебе нужен небольшой стимул, – выплевывает он, направляясь к Солу.

Он начинает жестко бить его по лицу. Наблюдая, как он избивает моего приемного брата, я испытываю облегчение, и слезы наворачиваются на глаза. Мне хочется подшутить над ним, но я все еще в шоке от аварии.

Мне страшно.

– Говори, – требует он, смотря на меня, а не на Сола.

Я качаю головой, не уверенная в том, что происходит.

– Я не знаю, чего ты от меня хочешь, – тихо плачу я. – Я плохо себя чувствую, Лев.

Лев вытаскивает нож и снова надвигается на Сола. Он сжимает лезвие и проводит им вниз по его торсу, оставляя порез. Сол вопит от боли, когда кровь начинает стекать по его животу.

– Скажи мне правду, Айви! Ты меня подставила? – он снова набрасывается на Сола, и я хмурюсь в замешательстве. Подставила?

– Что? – задыхаюсь я, глядя на Василия, потом на Таруна.

– Ты, блядь, играла роль бездомной воровки, чтобы проникнуть в мой клуб, залезть в мою постель, – Лев направляет на меня окровавленный нож. – Скажи мне правду, принцесса, или да поможет мне Бог, – шипит он, его лицо краснеет.

Мое сердце разрывается, когда я вижу, как он смотрит на меня с отвращением.

Качаю головой. Не в силах говорить, умоляю глазами.

– Нет, – сглатываю я. – Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– ЛОЖЬ! – Лев снова бьет Сола.

Мой приемный брат кричит в агонии.

– Пожалуйста, ты можешь прекратить это, – задыхается Сол. – Ангел, помоги мне, – он тяжело дышит, когда Василий присоединяется и проводит ножом по животу, проливая кровь. – Мы семья.

Эти слова – словно болезненное прикосновение, грубая хватка насильственной руки. От них меня пробирает стыд.

– Нет, это не так. Я ненавижу тебя! – кричу я, мои руки дрожат.

– Ты лжешь, – шепчет Сол.

– Ты причинил мне боль, – задыхаюсь я. – Ты продолжал причинять мне боль.

– Тебе это нравилось. Ты никогда не сопротивлялась и не плакала. Ты наслаждалась каждой секундой, Айви.

– Нет! – я яростно качаю головой. – Я была ребенком. Ты вынудил меня. Угрожал мне. Я хотела, чтобы ты остановился, – всхлипываю я. – Я умоляла тебя остановиться!

Лев рычит и проводит ножом по телу Сола. На этот раз рана глубокая, и его кожа лопается, обнажая жир и мышцы.

– Я твой брат, Айви! Помоги мне! – кричит Сол, его глаза расширены от боли и ужаса.

– Нет, это не так! Надеюсь, он убьет тебя, – причитаю я. – Ты насильник, и надеюсь, что будешь умолять до тех пор, пока последний вздох не покинет твое ГНИЛОЕ ТЕЛО! – кричу я, слезы стекают по лицу. Если бы я не была так слаба, то сама бы взяла этот нож и вонзила его в сердце Сола.

Руки Льва опускаются, грудь беспорядочно вздымается, и нож со звоном падает на пол.

– Он, блядь, прикасался к тебе?

Я отворачиваюсь, мне слишком стыдно смотреть в их полные жалости лица.

Когда игнорирую Льва во второй раз, он подходит ко мне и сжимает мое лицо.

– Айви! Он причинил тебе боль, дотронулся до тебя? Соломон – твоя семья или нет?

– Да! – заявляет Сол, болезненно хрипя.

Замешательство в моей голове, которое было всего мгновение назад, постепенно начинает проясняться. Соломон – это Сол.

Я качаю головой, тихо плача.

– Его зовут Сол, а не Соломон. У нас была одна приемная семья. Вот и все. Мы не родственники, – я свирепо смотрю на мужчину, висящего напротив меня. – Ты причинил мне боль! Прикасался ко мне. Я была ребенком! Ты сделал мне больно! – с хрипом говорю я, тяжело дыша. Вся в слезах, отворачиваюсь от них и шепчу: – Убей его.

Лев пытается наклонить мое лицо, но я крепко закрываю глаза, отказываясь смотреть на него. Рука опускается, и я наблюдаю, как его фигура отступает туда, где висит Сол.

– Всегда знал, что ты попадешь в мою клетку, – холодно произносит он, обрушивая свои кулаки на тело Сола, пока тот не обмякает. – Где этот ублюдок Коскович? – рычит Лев и медленно вонзает нож в живот.

– Я не знаю! Пожалуйста! – кричит он.

– Скажи мне, и возможно, я буду с тобой помягче!

– Я не знаю. Несколько месяцев виделся только с Антоном. Сам Юрий Коскович звонит. Я не знаю, где он.

Еще один удар.

– Что ж, будем надеяться, что, повесив твой труп на мосту, ты отправишь ему сообщение!

– Я не знаю, где он, – задыхается Сол, кровь стекает на пол.

– Ты прикасался к моей женщине, причинил ей боль? – шипит Лев, держа нож на уровне глаз.

Сол закрывает глаза, всхлипывая и качает головой.

– Ты, блядь, прикасался к ней? – кричит Лев, и Сол поворачивается ко мне с мольбой в глазах.

Я вздрагиваю от отвратительных воспоминаний, и этого достаточно, чтобы Лев потерял остатки самообладания.

– ОНА МОЯ! – рычит он, вонзая нож в глаз Сола. – Моя, на которую можно смотреть, моя, к которой можно прикоснуться. ОНА, БЛЯДЬ, МОЯ!

Сол кричит, его глазница превратилась в кровавое месиво. Лев начинает наносить удары ножом по шеи и грудт, а затем по лицу. Он снимает Сола с того самого крюка, на котором висит, и я плачу, наблюдая, как мой сводный брат бьется в судорогах. Он задыхается с моим именем на губах, захлебываясь кровью.

Мне не жаль. Я испытываю облегчение.

Лев крадется ко мне, его руки и подбородок в крови. Он поднимает меня на ноги и тащит через окровавленную клетку, пока я не смотрю на своего замученного приемного брата. Лев вытаскивает свой пистолет, тот самый, который был внутри меня.

Достойное прощание.

– Попрощайся со своим прошлым, Айви. – Лев протягивает мне оружие, я беру его дрожащими руками. Оно тяжелое, и он помогает мне прицелиться. Обе мои маленькие ручки крепко сжимают металл, палец лежит на спусковом крючке.

– Ангел, – хрипит Сол, и нажимая на спусковой крючок, отдача толкает меня к телу Льва, я испускаю долгий, эмоциональный вздох.

В голове Сола зияет рана.

Ноги слабеют, и я изо всех сил пытаюсь удержаться. Лев опускает меня на колени, присаживаясь рядом.

– Какого хрена ты ушла с ним, и поцеловала его? – шипит он. Обида пронизывает его глубокий, но тихий тон, и я хмуро смотрю в пол, раздраженная тем, что он вообще задает мне вопросы.

Напоминание о губах Сола заставляет меня снова вздрогнуть.

– Я видел, как ты поцеловалась с ним и ушла. Ты бросила меня, – шепчет Лев.

– У него из-под куртки на меня был направлен пистолет! – огрызаюсь я. – Он причинил мне боль, Лев, – хнычу я.

Эти воспоминания, те, которые старалась забыть, те, которые Лев сумел заменить, внезапно вернулись.

Запах своей старой комнаты чувствую так ясно, как будто это было вчера, и вот Сол уже пробирается внутрь. Скрип стула, который он подставляет под дверную ручку. Его голос, полный злобы, даже когда он тихо произносил слова, откидывая одеяло: – Ангел.

– Я думал…

Это не руки Льва снова прикасаются ко мне. Это руки Сола.

– Отпусти! – кричу я. Большие руки поднимают меня, но я отталкиваю его, а когда он приближается, отвешиваю ему сильную пощечину. – Нет.

– Айви, – тихо выдыхает Лев, поднимая руки в знак капитуляции.

Плача, я бью его снова и снова. Он прижимает меня к себе и требует, чтобы нас оставили в покое.

– Принцесса, мне очень жаль. Я думал… Черт, судя по тому, как он говорил о тебе, я думал, вы были вместе, – торопливо говорит он, пока я толкаюсь, чтобы освободиться. – Айви, пожалуйста? – выдыхает он, когда я неудержимо дрожу. – Айви, успокойся.

– Молочный коктейль! – отчаянно кричу, используя стоп-слово, которое он мне дал.

Я не выношу, когда ко мне прикасаются; все снова становится слишком грубым, слишком реальным.

Лев мягко выпускает меня из своих объятий и отступает назад. Я падаю на колени и плачу. Чувствую страх от того, что Сол вернется, наставит на меня пистолет, что он может снова причинить мне боль. Манипулировать и контролировать меня.

Мой разум прокручивает каждое отвратительное воспоминание. Я ненавижу это. Ненавижу ощущение своего тела в собственной коже. Боль теперь сотрясает мою грудь. Я хочу, чтобы это ушло. Чтобы все прекратилось.

Я плачу навзрыд, а Лев не отходит от меня ни на шаг.

– О'кей, молочный коктейль, – мягко говорит он. – Принцесса, мне чертовски жаль, что я поместил тебя с ним в эту комнату. Меня разбила мысль, что ты играла со мной, что это была ложь. Что ты принадлежала ему, а не мне. Потому что ты моя, Айви. Только моя. Для меня. Моя маленькая воровка, – он нежно убирает волосы с моего лица и осторожно поглаживает мои руки. – Айви, пожалуйста, поговори со мной.

– Я хочу обратно в подсобку – вздрагиваю, тихо плача. Мне нужно выбраться отсюда, из этой комнаты. Подальше от Сола.

Хмурюсь от ее просьбы. Я умоляю ее простить меня, все исправить, а она хочет вернуться в ту дерьмовую комнатушку с промозглым матрасом и холодным полом.

– Айви, ты туда не вернешься. Мне ненавистна мысль, что я когда-то отправил тебя туда.

– Пожалуйста, – плачет она, обнимая себя.

– Нет, почему ты вообще хочешь вернуться туда?

Это не первый раз, когда она говорит об этом. Потом я вспоминаю, что у нее нет дома, семьи, постоянного адреса или безопасного места. Та подсобка – все, что она считает своим. Это не улица, и не моя роскошная квартира, а нечто среднее, чем она может управлять, и это также далеко от подонка, который ее травмировал.

Мои губы сжимаются, и я опускаю голову, чувствуя себя самым мерзким и отвратительным куском дерьма. Я бы поменялся местами с Солом на возможность загладить свою вину перед ней, за то, что усомнился в ней хоть на секунду.

– Я… пожалуйста, – она дрожит.

– Мне не следовало сомневаться в тебе. Мне нужно было поговорить с тобой, прежде чем верить в худшее, Айви, – я медленно притягиваю ее к себе, и она уступает, ее голова опущена, плечи дрожат. – Я люблю тебя, маленькая воровка.

– Пожалуйста, – хрипло умоляет она.

Стиснув зубы, тихо соглашаюсь, хотя совершенно не намерен возвращать ее туда. Поднимая Айви на руки, я иду в заднюю часть здания, но вместо того, чтобы пойти в подсобку, я веду ее ванную рядом со своим офисом.

Включаю душ, она резко поворачивает голову. Я захожу внутрь, сажусь на пол и прижимаю ее к своей груди, пока вода бьет по ее коже.

Это то, что ей нравится, где она находит убежище, когда ей тяжело. Это ее безопасное место, но я хочу занять это место.

Провожу губами по ее шее, и постепенно она смягчается.

– Спроси меня, не состою ли я снова в банде?

Айви напрягается в моих объятиях.

– Потому что я в банде, Бостон – мой. Моя территория, моя юрисдикция. Моя семья – это не хорошие люди, Айви. На самом деле, мы очень плохие люди.

– Плохие, как серийные убийцы? – шепчет она, ее рыдания постепенно утихают.

– Нет, принцесса, плохие, как мафия.

Наступает продолжительное молчание, и я раздумываю, не заставить ли ее посмотреть на меня, но она опережает и спрашивает: – Теперь я могу идти? – Айви шевелится в моих объятиях, и мое сердце замирает в груди.

– Нет, – я запрокидываю ее голову, и она моргает, когда вода попадает ей на лицо. – Я снова буду вести себя эгоистично. Я люблю тебя, и не хочу, чтобы ты куда-то уходила. Не хочу, чтобы ты убегала от меня. Я хочу, чтобы ты сказала мне, что хочешь вернуться домой. Вернуться ко мне.

Она качает головой, ее губы дрожат. Волосы прилипли к коже, и она выглядит такой же уязвимой, как и в ту ночь, когда я нашел ее в переулке.

Ее губы опускаются, и она обхватывает себя хрупкими руками.

– Мой долг перед тобой выплачен, – она всхлипывает.

Мне больно видеть ее такой сломанной, потерянной после того, как этот ублюдок забрал ее.

– Мне нечего тебе предложить, Лев.

– Ты ничего должна. Я с радостью проведу остаток своих дней, расплачиваясь с тобой, только чтобы выиграть это, – я прижимаю указательный палец к ее сердцу. – Я видел, как он целовал тебя на записи с камер в клубе, и сошел с ума. Он никогда больше не прикоснется к тебе. Я позаботился об этом, маленькая воровка. Он ушел. Дай мне шанс доказать, что ты в безопасности от таких мужчин, как он. – Айви не отстраняется, когда касаюсь ее губами. Глаза расширяются, она с надеждой смотрит на меня.

– Он причинил мне боль, – хрипит она, ее маленькие руки с силой сжимают мой костюм.

– Я знаю. Мне жаль, что он так с тобой поступил. Ты такая чертовски храбрая, Айви. Такая сильная. После всего, всей боли и травм ты все еще позволяла себе быть уязвимой со мной… Я знаю, это было ради выплаты долга, но ты всегда была для меня чем-то большим, – я притягиваю ее ближе, нежно целую. – Прости, что сомневался в тебе. Я люблю тебя и собираюсь защитить. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, Айви. Я хочу, чтобы ты познакомилась с моей семьей, и они хотят познакомиться с тобой. Поедешь со мной домой на Рождество?

Она обдумывает это на мгновение, ее губы поджаты, глаза сосредоточены. Шокируя меня, она бьет меня кулаком в живот. Я ворчу и кашляю, затем моргаю, глядя на нее.

– Это за то, что ты усомнился во мне!

Она сердито смахивает слезы, ее брови нахмурены, а рот сжат в тонкую линию. Она самая потрясающая женщина. Ее кулак снова взлетает, и я ловлю его, прежде чем он попадает мне в челюсть. Я прижимаюсь губами к ее и целую.

– Ты… большой, высокомерный мудак!

– Я тоже злюсь на себя, Айви, пожалуйста, – прошу я у ее губ, внутренне ухмыляясь оскорблениям. Она кусает меня за губу, до крови.

– Черт! – слизываю кровь и смотрю на нее сверху вниз как раз в тот момент, когда ее губы подергиваются.

Когда ухмыляюсь в ответ, она отталкивает меня.

– Заткнись, придурок. – Айви вскакивает, и я встаю, прижимая ее спиной к стене. – Лев, чего ты хочешь на самом деле? Я слышала эти слова тысячу раз раньше, и никто никогда не оставался со мной. Никто никогда не защищал меня. Я не верю, что ты не сделаешь мне больно.

Ее признание – острый нож в моей груди. Так много людей подвели ее. Наз уже говорил мне, что ее родители погибли в автокатастрофе, и с тех пор она переезжала из дома в дом, и подвергалась насилию со стороны тех, кто должен был ее защищать.

Стиснув зубы, беру ее изящный подбородок в свою большую ладонь, лицо напряжено, в глазах мелькает страх.

– Я останусь. Я облажался, но больше не подведу тебя. Эта жизнь нелегка, но уже знаю, что ты можешь с этим справиться. Со мной. Ты сказала, что у тебя нет ничего, что могла бы предложить мне, но ты – все, что я хочу. Нет никакого скрытого плана. Нет мотива. Мое единственное намерение – удержать тебя. Прости, принцесса.

Она смотрит на меня с опаской, словно не доверяет себе в принятии правильного решения. Когда наклоняет голову, подставляя губы прямо к моим, то прижимаю свой рот в глубоком, стремительном поцелуе.

Я поднимаю ее на руки, со стоном, когда наши языки нежно сплетаются.

– Моя, – тихо говорю я.

Ее глаза трепещут, и она отводит взгляд. Я чувствую, что она больше не хочет продолжать этот разговор. Боится поверить мне.

В животе у нее урчит.

– Я голодна, – быстро вставляет она, желая сменить тему разговора, и, прежде чем успеваю заговорить, продолжает: – Я хочу получить деньги за работу здесь, и за любую другую, которую буду выполнять в будущем.

Она ждет, что я подведу ее, но не уходит. Стремится получить постоянную работу. Страховку, чтобы защитить себя. Это заставляет меня полюбить ее еще больше, желать быть для нее еще мягче.

Мои плечи опускаются, облегчение накатывает на меня. Она дает мне шанс доказать, что я не такой, как другие люди в ее жизни.

Я планирую сделать это и даже больше.

Выключаю душ, снимаю полотенца. Протягиваю ей одно.

– Вытрись и найди одну из моих рубашек, чтобы мы могли вернуться в квартиру к ужину. После мы неделю не будем вставать с постели, – заявляю я.

– Почему ты так уверен, что я останусь? – она приподнимает бровь, и я беру ее за волосы, дергая, чтобы посмотреть на нее.

– Потому что, Айви Адамс, ты любишь меня, и, хотя боишься, ты хочешь мне верить. Я открою тебе банковский счет, переведу деньги за часы, отработанные в клубе, и куплю телефон.

Все, что ей нужно для того, чтобы обрести определенную степень безопасности и контроля.

– И дашь работу? – она скрещивает руки на груди, свирепо глядя на меня.

– Я не хочу, чтобы ты работала в клубе. Посмотри, как легко кто-то смог нацелиться на тебя из-за меня.

– Сол – другое дело, и ты это знаешь. Он был там не для того, чтобы навредить тебе. Он пришел за мной, – ее рот искривляется, и я беру ее голову в свои руки, заставляя посмотреть мне в глаза. Она стыдится того, что он с ней сделал.

По крайней мере, теперь я знаю, кто был причиной ее ночных кошмаров. Я просто чертовски рад, что смог помочь ей избавиться от их источника.

– Несмотря на это, ты моя самая большая слабость. Мишень, – я сглатываю. От одной мысли, что кто-то может похитить ее, мое сердце бешено колотится. – Я не могу допустить, чтобы ты работала в клубе.

– Почему бы и нет?! Там Василий, и никто не войдет без твоего разрешения. За стойкой бара я в безопасности, так же, как и в квартире. Мне нужно работать.

– На случай, если я подведу тебя? Я знаю, что ты делаешь, Айви. Я никуда не уйду, и ты тоже. Меня не волнует, насколько сильно эта жизнь заставляет тебя ненавидеть меня. Я не потеряю тебя, – тихо ругаюсь и притягиваю ее рот к своему, ее губы прижаты. Не реагирует. – Маленькая воровка, поцелуй меня, – хрипло произношу я, и она облизывает губы, ее глаза наполняются эмоциями.

– Пожалуйста, не делай мне больно, Лев.

– Никогда, принцесса. У тебя больше шансов сломить меня.

Ее рука ложится на мое предплечье, сжимая.

– Как так?

Приподнимая ее, я крепко целую. Она стонет и смягчается, целуя в ответ.

– Ты ничего не сможешь сделать, чтобы заставить меня разлюбить тебя, но эта жизнь даст тебе дюжину причин захотеть уйти от меня, – ее ярко-голубые глаза изучают мои. – Скажи мне, что я не одинок в этом, – настаиваю я, скользя руками по ее спине.

Айви проводит пальцем по моим губам, затем дальше, к пульсирующей жилке у основания шеи.

– Я действительно люблю тебя. Я просто не знаю ничего другого, кроме одиночества и выживания.

– Тебе не нужно выживать, – я отчаянно смотрю на нее, умоляя довериться мне. – Принцесса, не заставляй меня запирать тебя в своей квартире. Я больше не буду просить. Ты моя.

Ее губы приподнимаются, а глаза блестят от эмоций.

– Твоя, – она пробует это слово на вкус.

– Вся, блядь, моя, маленькая воровка.

Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, она опускает подбородок и кладет его мне на плечо.

– Спасибо, что позаботился о Соле, – шепчет она. Ее пальцы зарываются в короткие пряди моих волос. – Один шанс, Лев, – голос такой тихий. – Если я хоть на мгновение почувствую, что ты не на моей стороне, то уйду. Ты меня больше никогда не увидишь.

– Я на твоей стороне, Айви, и на стороне каждой части твоего тела, – слегка приподнимаю ее подбородок и провожу большим пальцем по губам. – Эти губы, эти прекрасные глаза и каждый волосок на твоей голове принадлежат мне.

– А ты мой?

– Да, маленькая воровка, я полностью твой. – Айви кивает, ее губы дрожат, когда она моргает, сдерживая эмоции. Она крепко хватает меня за лицо и целует.

– Отвези меня домой, Лев.