Текст книги "Джо 2 (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7
Лабиринт из дыма и зеркал

Одну вещь молодым волшебникам не рассказывают совершенно. Не показывают и не намекают, ибо нельзя. А речь, между прочим, идёт о важнейших для оного молодого волшебника штуках, называющихся личными инструментами. Палочка, жезл, посох. Они важны. До усрачки. Важны материалы, исполнение, гармония совмещения, соответствие алхимической пропитки и клея, если они применены, огранка камней, чистота сплавов, так далее, тому подобное. Чтобы маг получил идеально подходящий ему инструмент – магу надо потрудиться, потратиться и помучиться…

Но в первую очередь он должен узнать, что ему нужно трудиться, тратиться и мучиться. Этого ему, конечно же, не дают сделать.

А зачем? Ну зачем волшебнику идеально подходящие ему инструменты, когда его жизнь будет сводиться к выбранной специализации, то есть ему в ближайшие двадцать-тридцать лет нужно будет профессионально деформироваться на одном из трех путей? Творить-варить, выпускать боевые заклятья, либо тонко и прочувствованно исследовать какую-нибудь фельдиперсовую джигурду, найденную торжествующим крестьянином в местном болоте? Нет, господа, искать и делать инструменты молодому магу – занятие совершенно бессмысленно и контрпродуктивное.

Если он, конечно, не маг Башни, у которого попросту нет специализации. Но им и не нужны обычно идеально подходящие им инструменты, потому что… ну, они же просто охламоны? Если, конечно, маг Башни – это не я.

– Ураааа!!! – орал полный придурок, стоя на крыше собственной башни и размахивая чем-то, совершенно и полностью не идентифицируемым никем, – Я повелитель мира!!!

Брехня, конечно, но надо же выразить чувства, рвущиеся из моих грудей?

– Я получил силу, которая и не снилась…!!!… никому!!! Эгеге-гей!!

Тоже брехнина та еще, но я в восторге! Мне можно!

– Жена, кажется, наш колдун поехал крышей… – доносится ворчливое из окна ниже, – Ты видишь, что он творит?

– Санс, не подглядывай, ему просто хорошо.

– А мне кажется, что он поехал.

– Слушай, ты много волшебников знаешь? Может, у него это сезонное. Оставь его в покое, пусть орет.

– Ииииииигооооорь!! – тем временем завываю я в экстазе так, что слышат меня, наверное, даже в Липавках.

Стыдно ли мне? Ни грамма! А почему? И вообще зачем я стою на крыше, ору как идиот и размахиваю… Игорем?

Все дело именно в нем, в Игоре, которому взбзднуло с утра притвориться обычной метлой и то ли задремать, то ли задуматься о своем прошлом. Место он выбрал рядом с моим посохом, за что я его никак не могу винить. А теперь картина маслом – волшебник, зевая всей пастью, только вставший с постели, хватает свой посох, чтобы легким резонансом проверить свежеустановленную защиту башни… ну и проверяет.

Своей полуразумной кракеновой метлой-массажистом! Как чем? Правильно – как посохом. Как идеально подходящим Джо посохом! Полностью! Абсолютно! На все сто процентов!

Уже стопроцентный повод лезть на крышу и орать как резанный, но это еще не всё.

Только вот Игорь – не посох, он по своей сути кракеновая метла! То есть, на середине своей причудливого тела он разделяется на длинные и гибкие отростки, которые! Внезапно! Отлично выполняют свои функции как целая куча жезлов и волшебных палочек!

Я велик! Я могуч! Я сэкономил тысячи золотых! Я…

Ах да, только на территории башни, разумеется, Игорь не способен её покидать дальше, чем на пару-тройку десятков метров, но, эй! Я же маг башни!

…и мне пора на работу.

– Вообще-то мы опаздываем, – Санс, стукнув несколько раз деревянной ногой по железке, которую я присобачил у огорода для очистки обуви, воззрился на меня с ехидством, – А ведь сегодня первый день. Настоящей работы, в смысле.

– Вот именно, – ухмыльнулся я, – Поэтому идите и бакланьте, периодически попадаясь на глаза волшебникам, а меня ждёт дорога в края дальние. Вам за… товаром.

Настроение было изумительным, несмотря на то что мне предстояло далеко не легкое дельце.

– Кстати, если вдруг встретите в Школе меня, несколько штук, то не удивляйтесь, – посоветовал я гоблинам, чуть не споткнувшимся на этих словах, – Вчера ректор активировал школьных големов, похожих на меня… и, да, там сейчас Шайн в моем облике. Присмотритесь к нему. Если будет сильно охреневать, врежьте ему чем-нибудь, иллюзия спадет.

– Ну вот, – Аранья тут же пихнула мужа в бок, – Я же говорила, что ему просто надо проораться. Вполне нормальный.

– Да? Ты это называешь нормальностью? – гоблин покосился на супругу. Та в ответ хлопнула его по плечу, призывая идти, а не болтать. Ну правильно, они же опаздывают, не я.

Меня ждёт Мифкрест.

Наложив на себя иллюзию сухонького пожилого волшебника в потрепанной робе, я переместился на город-остров Гильдии Магов, ступив на волшебные улицы его города. Тут, как всегда, было уютно, волшебно и очень зелено. Мириады магических инструментов, выполняя заложенную в них волю, ухаживали за мириадами растений и иных украшений города, даря его обитателям, разным представителям волшебного народа, среду, в которой те могли жить своими обычными жизнями. Народ шел по своим делам, дети баловались, феи летали, а волшебники, представленные целым одним мной, охотились.

На кошку.

Нужная мне особа, отзывающаяся на имя Сифрры Хашизз, как обычно бесполезничала, залегая в собственном кабинете крайне популярного магазина, известного как «Иллюзион». Узнав меня по определенному тайному знаку, о котором мы условились давным-давно, кошколюда сильно оживилась, начала улыбаться, пуча вибриссы, и предлагать чай-кофе-потанцуем. Встреча с одним из самых перспективных новых активов, то есть авторов популярных манадримов, эту женщину радовала… как и любое разумное существо.

– Госпожа Хашисс, а хотите заработать денег? – задал я очень интимный вопрос кошкоженщине, предварительно активировав самопальный ритуал, полностью блокирующий любую возможность подслушать разговор между двумя очень достойными, но жуликоватыми разумными.

– Я готова выслушать ваше предложение, это уж точно, – недовольно пробурчала моя собеседница, пытаясь разгладить собственную шерсть. Из-за запущенного мной ритуала, сделанного хоть и старательно, но крайне кустарными методами, по всему помещению летали светлячки, потрескивая электричеством. До одного из них Хашисс сразу же и коснулась, а он вдарил любопытной кошке током. Несильно.

– Их несколько, – поведал я кошколюде, ставшей сейчас очень похожей на Шайна, – Первое… вот.

В ожидающие лапы я уронил металлическую пластинку манадрима. Пустую и… не совсем обычную.

– Что это?

– Манадрим, – пояснил я, – Одноразовый. Из меди, брохта и правия.

– Аналогичный рецепт? – поморщилась Сиффра, – И зачем он нужен? Тем более одноразовый? По себестоимости, если порядок записи не иной, он будет равен классическому…

– Вы совершенно правы, госпожа Хашисс, – забрал я пластинку из лап собеседницы, чтобы, совершив небольшое усилие, разломать её на две ровные части, показывая кошкоженщине место слома, – Только вот, видите? Кристалл правия. В принципе, даже ломать манадрим не нужно, лишь иглой пробиться до кристалла, чтобы зарядить его заново. А благодаря свойствам брохта, после зарядки, мы получим готовый к записи пустой манадрим. Покупатель берет товар по сниженной цене, пользуется им, возвращает его вам за часть стоимости, одновременно заново посещая лавку. Вы, тратя минимум усилий, наполняете прилавки новыми манадримами. Более того, никто не сможет узнать, что на манадриме, если тот уже используется…

– Хооо… – кошка умудрилась встопорщиться сильнее, чем от тока, а затем облизнуться, – Это определенно стоит рассмотреть поближе!

– А еще я знаю, что поставками брохта, правия и меди занимается куда большее число разумных, чем материалами для манадримов, – допустил я еще одну акулью улыбку, – Так что выбить скидки будет несложно.

– Мне придётся ставить третью кассу! – тут же размечталась кошатина, на что я покачал головой, посоветовав ей вместо издевательств над собственным магазином просто открыть ларек в другой части города. С обычными манадримами под заказ, и с ассортиментом одноразовых.

– Но это еще не всё, – оборвал я женщину, которая, кажется, начала искать винище или валерьянку, даже еще не утряся со мной вопросы разделения доходов, – Как вы смотрите на то, чтобы заработать большие деньги?

– Насколько большие? – прервав радостное мурчание, осведомилась Хашисс.

– До усрачки большие, – не стал скрывать от неё горькую правду я, демонстрируя второй манадрим, – Но для этого вы должны сделать мне тысячу одноразовых копий вот этого молодца, не интересуясь, что на нем. Затем забыть об этом, пока я не попрошу сделать еще. Затем снова забыть. За это вы получите пол-золотого с каждой копии. Чуть позже, после того как реализуется предыдущая партия…

Пять сотен золотых – это деньги. Не просто деньги, это серьезное такое бабло, которое под ногами не валяется. Недостаточно круто, чтобы переехать во дворец и собрать себе гарем кошкомальчиков, но заказать для своей пушистой жопы новый роскошный диван, к тому же качественно заколдованный, из лучших пород дерева, с увлажнителем воздуха, куда можно налить валерьянки – запросто. Такие диваны тоже под ногами не валяются.

Кошкоженщина это прекрасно понимала. Она была бизнескошковумен, она знала как мутить бабки и как защищать свои вложения, но мои отнюдь не мутные намеки, что первая тыща – не последняя тыща… они сейчас слишком яростно терзали нежное кошачье сердце, заставляя мадам облизываться и дергать хвостом.

– Даже если бы я дала ссссвое ссссогласие… – наконец, выдавила из себя Хашисс, – … это означало бы… что мне бы пришлоссссь самой вставать к станку по ночам. Понимаете? Это большой труд. Долгий. Это риссссск…

– Диван мягкий, – уважительно потыкал я с расстояния в лежбище кошкоженщины, – На нем можно дремать. А я знаю того, кто мог бы помочь одинокой даме в её ночных трудах…

Тут я уже потыкал в себя, вынудив гостеприимную хозяйку начать всерьез разрываться между жадностью, трусостью, осторожностью и желанием поиметь новый диван. Ну или, я не знаю, позолоченный лоток? Не силен в местных зооморфах.

Что сказать? «Иллюзион» я покинул победителем. Сиффра отнюдь не дура, она прекрасно понимает, что я – последний разумный во всем Орзенвальде, который будет желать ей зла или подставы, мы же приносим друг другу прибыль. На манадриме не написано, где его создали и размножили. Тем более, что я дал кошкодаме слово, что ни одного из этих манадримов поблизости от Мифкреста реализовано не будет.

Придя на своё рабочее место в Библиотеку, я с удивлением обнаружил, что оно занято. За моим рабочим столом на моем рабочем стуле, под моим не очень рабочим Вермиллионом восседал совершенно нерабочий Артуриус Краммер, который, опустив голову на локти, горько над чем-то плакал. Во всяком случае, мне так показалось сначала, а вот потом, подойдя и прислушавшись, я понял, что декан Боевых магов отчаянно рыдает… от хохота.

История была проста как овечий хвост. Сегодня прибыл следующий поток молодых магов, отстоящий лет на двадцать от нашего. Разумеется, ректор продвигал им приветственную речь, все было в меру торжественно и даже слегка радостно. Потертые жизнью молодые люди внимали, ностальгировали и заодно восхищались об саму Саломею, которая присутствовала тоже, одаряла там улыбками и прочим делом. Только…

Только дело было в том, что себе в помощь деканы и ректор активировали всех моих доппельгангеров, заготовленных ими ранее. А это, между прочим, четыре Джо, вполне немалая подмога, учитывая, что большая часть гремлинов сейчас вне зоны покрытия сети, рисуя нужные нам плакаты. Но эти магические творения, всё-таки, я… в достаточно немалой степени.

Итак, картина маслом. Ректор выступил, студенты шуршат, в это время к нему с каким-то делом подбегает самый-маленький-Джо, лет, ориентировочно, двенадцати. Шепчет Боливиусу Вирту всё нужное на ухо и… что? Бежит себе, родимый, дальше. Но мимо нашей дорогой Саломеи, которая много чем мне грозилась и многое хотела, но в Библиотеку не допущается. Во избежание. Прекрасная дева видит нужную ей цель, у неё тут же срабатывает хватательный рефлекс, ребенкообразный голем ребенкообразно не может ей сопротивляться, но, кстати, и не планирует. Вместо этого он поднимает на пышущую азартом верховную жрицу пресветлой Лючии полные слёз глаза и тоненько, по-детски, пищит на весь зал:

– Тетенька, не надо! Тетенька, я еще маленький!!

Эффект выступления поразил публику наповал и заставил все софиты полопаться, потому что рученьки-то у верховной жрицы от такого пассажа сжались вообще судорожно, ребеночек-то начал рваться на волю, у Вирта переклинило челюсть, а старуха Изергиль, ой, то есть бабуля Лонкабль опала как озимые. Причем, как стонал мне умирающий от смеха Краммер, двадцатилетнюю пресветлую жрицу здорово замкнуло на «тетеньке», поэтому девушка далеко, очень далеко не сразу врубилась в тот мезальянс, что она тут изобразила.

– В общем, тебе крышка… – всхлипнул дородный чернобородный мужик, поднимая на меня пьяные от смеха глаза, – Молись Верму, чтобы защитил. Они скоро придут в себя…

– Кажется, у меня нарезался выходной! – осторожно озвучил я напрашивающуюся на язык мысль, – Помирать ни за что – я не согласный!

– Не выйдет! – неожиданно буркнул Вермиллион, – Они уже идут сюда. В том числе и Вирт! И они злы.

Я мучительно икнул от испуга, пытаясь найти выход. Спрятаться в Библиотеке не выйдет, ректор явно собирается спихнуть вину на меня, раз идёт с этими джоджоненавистницами! Всё здесь пропитано магией, у которой ключи имеются только у ректора!

– Так, я не собираюсь терять ученика на пустом месте! – неожиданно воздвигся на ноги Краммер, – Джо! Прячься под мою робу!

Это были на редкость странные две минуты, пока величаво шагающий здоровяк выходил из Библиотеки мимо отряда злобных мегер с подкаблучником, прикрывая меня (потом я просто вынырнул из-под его одежды и посеменил на корточках впереди, закрытый тушей Боевого мага от алчных глаз ищущих меня гончих), но окупились они не только моей спасенной шкурой, которую явно хотели содрать, дабы закрыть ей дыру, образовавшуюся в репутации самой престижной девственницы планеты, но еще и тем, что Краммер соблаговолил нагрянуть ко мне в гости.

Нужно заметить, что за все прошедшие годы ученичества я не особо сблизился с деканами Краммером и Саммерс. Отношения мы поддерживали ровные, большей частью теплые, что ярче проявилось после моего выпуска, но не более того. Боливиус Вирт знал обо мне с момента моего рождения, периодически навещая малыша под различными обликами, с Крэйвеном мы спелись на почве общих делишек, с Син Сауреалем всё было чики-пуки, потому что товарищ эльф симпатизировал гибкости моего мышления, не теряя надежды переманить в Исследователи, а вот Боевой маг и Мастер держали дистанцию, чтобы оставаться в рамках отношений «ученик-педагог». С одним маленьким исключением…

Только Артуриус Краммер, один из всех, совершенно никак не выделяя меня на фоне остальных ста двадцати девяти учеников потока, всегда называл меня «наш ученик».

И, в конечном итоге, оказался прав.

– А у тебя тут миленько! – шумно втянув толстым носом свежий воздух Побережья Ленивых Баронов, заметил Краммер. И тут же крупно вздрогнул, когда за его спиной раздалось короткое, но очень басовитое «Му!».

Это был Кум. Коротко мумукнув два раза, бык развернулся к нам задом и устало потрусил в деревню.

– Эээ… – растерянно прогудел Артуриус.

– Не обращайте внимания, – отмахнулся я, – Он докладывал. Тут у нас пугнус бегает, из сопротивления волшебных рас, вот я подрядил быка за ним охотиться. По заданию Гильдии Магов.

– Пугнус-революционер? – не поверил Боевой маг, – У тебя тут? В Бруствуде? На Побережье Ленивых Баронов? По заданию Гильдии? Ну еще скажи, что у тебя тут эльфы в соседнем лесу живут!

– Идемте, я вас познакомлю с Игорем, – решил я не терзать старшего мага проклятой правдой, – Он лучше эльфа. Только не обижайте его, он хороший.

Что сказать? Бывалому боевику оказалось очень сложно не обидеть обычную, но очень дружелюбную метлу. Я даже грудью защищал!

Но это мелочи, спустя пару кувшинов отличного вина, что уже нашлось у меня в погребе, Краммер, наконец-то, приступил к ответу на вопрос – с какого именно лешего он напросился ко мне в гости.

– Я не хочу участвовать в том балагане, который сейчас царит в Школе Магов, – коротко и по-мужски пояснил свою позицию он, – Поэтому, Джо, я лучше сегодня научу тебя нашему Завету. Вижу же, что ты серьезно готовишься к приему… нужных гостей. Потом ни у тебя, ни у меня не будет времени.

Молодым магам не сообщают о важности иметь идеально подходящий для них инструмент потому, что на этапе выпуска – они лишь заготовки специалистов. Труд, опыт и коллеги в нужное время им подскажут, если они не догадаются сами. Вместо этого, каждый из трех факультетов (не рукожопые башенники, конечно), получают особый урок, зовущийся Заветом. Этот урок, являющийся довольно секретным, крайне важен для выбранной и изученной ими стези. Но – только для неё. Вот какой платой за мою помощь решили отдариться деканы.

– Магия откликается на волю… – голос могучего мужика, воздух вокруг которого постоянно потрескивал от энергии, стал задумчивым, почти влюбленным, – … вся магия. Внутренняя, внешняя, неважно, Джо. Она откликается, она поддается, она меняется. Твоя чудо-метла этому есть подтверждение. Ты называешь слова. «Подобие», «Воплощение»… но они, по сути, есть часть магии. Когда волшебник разделяет волшебство на составные, оно слабеет, меняется, искажается, принимая порой как раз удобные вам, умникам, формы. Но истинная магия едина, всеобъемлюща. Да, когда надо воплотить закорючку, как это делает Син Сауреаль, то я даже разглядеть толком её не могу, но я, ученик, пытаюсь показать тебе не иной путь, а общую перспективу. Мы, Боевые маги, используем именно её. Мы не делим магию, а объединяем себя с ней! Раздуваем пожар внутри, раздуваем пожар снаружи, становимся им!

Завет – это, всё-таки, не секрет. Да, зародыши Боевых магов получают его довольно рано, даже удивительно, что никто из них не проболтался, но я теперь вижу разницу. Занимаясь подобным «единением с Силой», Боевой маг попросту разучивается применять точные формулы и заклинания. Он попросту не может вложить в них столько силы, сколько нужно, инерционно бухая вагоны, да еще и «цепляя» внешнюю, свободную силу. Ценное знание? Безусловно. Совсем не обязательно разжигать в себе магию, пока она не станет сносящей всё силой, рвущейся из тебя с каждым пуком, но знать, как можно привлечь дополнительную энергию? Вопрос очень интересный. Да, результат всегда будет очень… стихийным, неточным, но это не делает Завет Боевых магов менее полезным.

Наоборот, для меня он – Откровение. Ведь этой силой можно переборщить, а вот Воплощением и Подобием – нет! Они лишь новые законы, отпечатываемые на плоти мира! Поэтому, если взять основы Ядра, зарядить его на впитывание, а потом вломить Воплощения на всю котлету, в итоге…

– Ооо… я знаю этот взгляд, – грузно встав, Артуриус похлопал меня по плечу, – Ты понял что-то важное. Может и не то, что я пытался донести, но то, что пригодится именно тебе. Я доволен, ученик. Но если соберешься мне это показать также, как свою метлу или этого быка… то сначала, будь добр, нарисуй картинку. Для предварительного просмотра. Подобрее. Если бы я час не смеялся так, что аж до сих пор потроха болят, то не было бы у тебя ни быка, ни метлы этой твоей…

– Спасибо, учитель, – очнувшись, я искренне поблагодарил декана Боевой магии за его урок, – Я запомню этот урок. Навсегда.

– А большего я и желать не могу, – улыбнулся своей черной бородой Краммер.

Глава 8
Трезвый расчет

Если вы спросите меня: «Джо, что такое справедливость?», то я смогу говорить об этом неделю без перерыва, доказывая, что никакой справедливости не существует. Хотя, кому это надо? Вы и так прекрасно знаете, что я прав. Справедливость – это успокаивающая химера, компромисс, выдумка и мантра, в самом лучшем из случаев, она – индустрия, а в худшем лишь ширма, в которую верят те, кому верить больше не во что. Именно поэтому я ни грамма не удивлен, что вчера разные там святоши озлобились на меня и хотели причинить, хотя я в их жизненных фейлах был ни разу не виноват!

Политика. Саломея Ивановна, опозорившаяся перед одним из молодых поколений магов – это эпический залёт, за который кто-то должен был ответить. Что делают люди, понимающие в политике, когда случается подобное? Они берут самую слабую, незащищенную и неважную жертву, кроваво расправляются с ней, назначая виновной во всех грехах, и её невинной кровью, смачно разбрызганной по всему, чему только можно, удовлетворяют возмущенные народные массы. Это не справедливость, это – экстренная мера.

Этой жертвой должен был стать я, но не стал. Время было упущено, страсти улеглись, иное объяснение было выдано учащимся массам, и пусть крайним назначили опять же некоего Джо, якобы заколдовавшего свои копии на дурное чувство юмора, но теперь на потрясающей красоты блондинку косились и думали нехорошее… а вот я смог без особых проблем начать свой новый трудовой день!

– Товарищи! В это трудное время, мы обязаны пойти на жертвы! Только совместно преодолевая препятствия, мы сможем достичь результата! Нет, победы! Нет! Справедливости! – важно вещал я из-за своего стола своим четырем молча слушающим доппельгангерам, – Работаем! Трудимся! Без эксцессов! Без выпячивания собственного «я»! Честным трудом и ровным профессионализмом отметем гнусные инсинуации и наветы, которыми изволили облить нас нечистоплотные товарищи!

Големы слушали и, похоже, совсем не возражали против услышанного, что радовало моё черствое сердце ровно также, как радовал его связанный Шайн, пребывающий в моем облике. Сейчас он лежал у меня под ногами, жалостливо мыча и страдая тем остатком лица, который виднелся из-под повязки, закрывающей кляп. Подлец, захватив мою бывшую комнату в башне Башен, приволок туда один из домиков фей со всеми обитательницами, а затем, пугая их брызгалкой, вынудил танцевать стриптиз. Дошло бы и до чего-то более серьезного, но, к счастью, на втором этаже башни спал Дино, которого привлекли отчаянные писки обрызгиваемых (кстати – маслом!) волшебных созданий. Увидев всё это непотребство, он арестовал кота и положил на хранение, а затем передал его мне. Ну, на следующий день. Пока я думал, что делать с Шайном, а тот страдал, потому как давно и неиллюзорно хотел жрать. Сейчас же он работал подушкой для ног, на добровольных началах. Мычание – знак согласие, если вы не знали.

– Кстати, интересно, что это, по сути, ожившее заклятие, над которым у тебя весьма небольшое влияние… но, при этом, они воспринимают то, что ты говоришь, на куда более глубоком уровне, чем ожидалось… – задумчиво пробормотал Вермиллион, взирая на мои копии, продолжающие стоять смирно перед столом.

– Потому что вы перестарались со сканированием, – пояснил я, задирая голову, чтобы взглянуть в глаза Библиотекарю, – Вы буквально создали четыре моих искусственных призрака, а затем наделили их телами. Они обладают частью моей памяти. Они – частично я. А я, Верм, себя знаю очень хорошо. Джо терпеть не может, когда его репутацию пытаются очернить дополнительно, потому что очернять свою репутацию он предпочитает сам! Более того, это очернение, чаще всего, есть в плане!

– Поумничай тут… – пробурчал призрак, – Кстати, жрица Лючии караулит тебя на входе. Вирт заколдовал ей пару очков, так что теперь она может отличить тебя от големов…

– А не подскажешь, где лежит книга, которая поможет уже мне заколдовать пару очков? – тут же сориентировался я, – Очень надо.

Одной блондинке срочно нужно подменить новый предмет обихода!

– Подскажу. Если прекратишь сидеть подо мной и нести чушь. А заодно уберешь за своим котом, он напрудил лужу.

– Шайн, ах ты мерзавец…

Тем не менее, Саломее Батьковне надо было бросить косточку. Во-первых, я хотел узнать, чего она от меня, собственно, хочет, а во-вторых, мне нужно было с ней завязать какой-то контакт, чтобы иметь возможность заменить очки. Поэтому, уточнив у своих гремлинов настроения вне Библиотеки, я решил отважно шагнуть во внешний мир, отдавая себя на растерзание красивейшей женщине планеты.

Но сразу не получилось. Точнее, получилось у расколдованного Шайна, который, ругаясь как грузчик, ломанулся со всех четырех лап наружу, в полуоткрытую дверь. Когда она дооткрылась, на пороге стоял потрепанный молодой маг с длинной козлиной бородой, в залихватски посаженной под углом помятой шляпе и… нетрезвый.

– Мастер Вермиллион! – прогорланил он не особо радостно, но с претензией на бодрость и размахивая при этом руками, – Здрасте!

Шмотки на персонаже были наши. Выпускные. В смысле тридцатилетней давности. Чистые, но затрепанные почти что донельзя.

– Освальд, – неожиданно теплым тоном буркнул Вермиллион, замедляя вращение литературного вихря вокруг себя, а затем, безо всякого перехода, обратился ко мне, – Джо, это Освальд, башенный маг. Причуда – «Выпивоха».

Ого. Даже не так. Ого-го! Рассказывать, в большинстве случаев, о своих Причудах для волшебника почти табу… если они не вредят окружающим. О чужих же… да еще так…

– Ого! – невесело присвистнул подошедший к столу маг, вынимающий из-за пазухи булькающую фляжку, – Вермиллион, ты заделал себе сына? Он настолько хорош⁈

– По-моему, ты втягиваешь меня в какой-то блудняк… – пожаловался я Вермиллиону, снова задрав голову, – Мы так не…

– Я думал, что Освальд давно умер, – буркнул в ответ призрак, – Но он жив и, вроде бы, здоров. Помоги ему. С Причудой.

– Освальд Озз, к вашим услугам! – придурошно поклонился мне изрядно приложившийся к фляжке волшебник, – Вечно пьяный, вечно молодой! Не ожидал, что мой наставник – вот так, сходу, начнет говорить такие смущающие вещи, но, если не верить ему – верить не останется больше никому! И это несмотря на то, что я ему не писал! И не навещал. И…

– Тервинтер Джо, – в свою очередь представился я, не дожидаясь конца представления.

– Нет! – снизу вверх мне пьяно покачали пальцем, – Ты – волшебник, которому только что брошен небывалый вызов! Победить Причуду! Сделать то, с чем ни справился ни один волшебник Орзенвальда на протяжении всей его истории! Гордись же!

Сказано все это было очень саркастично, хоть и легким тоном. За ним я увидел совершенно другое. Жизнь, положенную на борьбу с непобедимым врагом, который вовсе не был зеленым змием. Однако, последний тоже участвовал.

– Освальд обладает самым живым и быстрым умом, который только мне встречался, – добавил Вермиллион, вовсе не спешащий вернуться к своим историческим изысканиям. Четырехлицый маг внимательно нас осмотрел, а затем добавил, – Но Джо не с Орзенвальда, Освальд.

– Ого! – пьянчуга сделал вид, что удивлен, но очень небрежно. Это меня заинтриговало. Создалось впечатление, что он понял только что сказанное, обдумал, но не обработал на эмоциональном уровне.

Так, я ловлю пугнуса-революционера, имею в соседях безумную молодую эльфийку, обустраивающуюся на долгую жизнь, выполняю задание богини, работаю в Аттестационной комиссии, которая шерстит всех волшебников Гильдии, занимаюсь своими делишками на стороне… и теперь еще меня просят заняться совершенно неизлечимой штукой. Но вот вопрос – кто именно просит…

– Смотрю, вы хорошие знакомые, – подумав, выдал я, – Так что сделаем так. Вы тут обменяйтесь байками, расскажите друг другу, как провели эти двадцать лет, а я пойду бодаться с Саломеей. Что касается тебя, Освальд, то приглашаю тебя к себе в гости, в башню, с ночевкой. Заодно и обсудим то, что ты уже выяснил.

– Заметано, – расслабленно махнул мне рукой Озз, – Но я храплю!

– Я поставлю около тебя гоблина с дубинкой. Бороться – так сразу со всем.

– Вермиллион, он мне перестал нравиться!

– Привыкай. Это Джо. С ним не бывает легко. Сейчас он идёт бодаться с верховной жрицей Лючии. Твоя Причуда на очереди.

– Наставник, жизнь была не ласкова ко мне до сих пор…

– Но результата нет. А ты когда-то обещал мне, что лишь смерть остановит тебя.

– Так-то оно так…

– Теперь есть другой вариант. Джо. Не уверен, что он лучше смерти…

– Наставник!! – голос Освальда прозвучал напугано, но дослушивать я не стал. У меня было свое поле брани и свои проблемы. С большими сиськами!

Новый, точнее, чуть более старый, поток уже отличался от нашего. Возрастные изменения у волшебников происходят неравномерно, мы стремительно взрослеем, но до двухста, двухста-пятидесяти лет выглядим неплохо, лет на пятьдесят человеческих. А вот вторую часть жизни уже дедами и бабками, если не поправляем внешность магией, что довольно несложно. Маги, прибывшие на Аттестацию, выглядели, в основном, лет на тридцать. Да и в остальном – не очень.

Нельзя сказать, что мужчины и женщины, неловко пытающиеся общаться друг с другом, выглядели потрепанными и заброшенными, скорее просто это было сборище индивидуумов, чувствующих себя не в своей тарелке. И да, их было чуть-чуть меньше, чем людей в моем потоке. На меня, в моих брючках, очках, сюртуке и жилетке, они косились с удивлением, как на какого-то гремлина-переростка. Сложно винить этих волшебников, скажу без дураков. Роба и шляпа… они же не просто форменная одежда, они как доспех с целой кучей степеней защиты. Ходить без него…?

Наивные. Форменная одежда мага очень хороша, практична и надежна, но она мешает бегать. Вот что-что, а бегать она мешает здорово. К тому же выглядит неказисто, особенно когда волшебники собираются кучей. На их фоне я выгляжу как юный лорд на прогулке, особенно в этих своих новых очках! Кстати, насчет очков…

Где нужная мне их носительница?

Саломея Дитрих Ассоль ди Кастроидес, великолепная верховная жрица богини Лючии, признанная святой среди смертных, была обнаружена мной в одном из маленьких уютных гнездышек парка, расположенного позади Школы. Укрывшись от глаз простых смертных, прелестная дева полулежала на скамейке, подставляя яркому солнышку волшебного мира побольше своей кожи. В пределах приличия, разумеется, но, тем не менее, достаточно много, чтобы полюбоваться. Я это и сделал, присев рядом с её вальяжно расположившимся телом. Очки, кстати, лежали на какой-то пухлой книжке рядом с золотистыми локонами этой прекраснейшей из дев, но переть их пока смысла не было никакого. Ни магии нет, ни поддельной оправы.

Смотрел я на раскинувшееся передо мной беззащитное великолепие, как угодно, но не с точки зрения похотливого самца (хоть и должен был). Понимаете, дорогие зрители, нельзя просто так прожить десятки и десятки лет очень неспокойной жизни, не научившись очищать зерна от плевел налету, буквально сразу. Врубаетесь? Нет? Поясню. Жизнь – штука сложная и противоречивая, в ней часто нужно действовать и принимать решения быстро, причем, эти решения могут быть вполне далеки в перспективе «здесь и сейчас». То есть, грубо говоря, линия будущего, в которых мы с Саломеей бежим, держась за ручки, по полю, и травка щекочет наши босые ступни, и та линия, в которой я публично обвиняю её в некро-педо-зоофилии над трупом безвинно почившего Шайна – абсолютно идентичны, но вторая куда реальнее с точки зрения такого прагматичного существа как я. Следовательно, капание слюной на эту бесподобную девушку может похерить единственный возможный выход из ситуации в будущем, а значит – капать нам запрещено.