Текст книги "Джо 2 (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– А если кто-то создаст магию, чтобы распознавать магию, прямо у меня на лице⁈ – заволновался я.

– То сблюет, скорее всего, – с сомнением произнес мой бывший учитель, – Но тебе ничего не будет. Я говорил про стационарные конструкты с большой подпиткой.

– Сблюет, говорите? – задумчиво протянул я, сняв очки и прищуриваясь на четырехметрового призрака, который, частично, как раз был стационарной системой распознавания магии с большой подпиткой… И волшебником. Одна из восьми рук Вермиллиона тут же сжалась в кулак, чтобы погрозить им мне. Кажется, синий призрак дурит всем головы! Он типа неживой, а на самом деле – все понимает! Прямо как человек!

– Спать пойду, – неожиданно и некультурно зевнул эльф, – Устал очень. Но было интересно. Сходи, кстати, оглуши Исито каким-нибудь заклинанием. Он полумертвый уже, но продолжает работать.

Сходить схожу, но сначала очки примерю. Удивительно, но мое зрение, которое сквозь заколдованный вусмерть предмет вообще пробивать не должно было, на самом деле отлично справилось с видением всего потребного. Как следует подумав, я понял, что это заслуга не очков, а моего Таланта, игнорирующего заклинания, располагающиеся слишком близко к глазам. В общем-то разумно, иначе бы любая целительная или сканирующая магия на кровь там, или на сами гляделки, меня бы ослепляла нафиг.

Азиатский гремлин самоотверженно пытался самоубиться об работу, пришлось действительно оглушать его заклинанием, а затем еще и связывать, пока со всей сторон, отблескивая голодными до работы глазами, к столу подбирались другие гремлины, напоминая гиен или еще каких-нибудь хороших животных, только очень голодных. Кажется, им очень хотелось поработать. Унесу-ка я товарища Исито под бок к товарищу Вермиллиону. А то вдруг убьют?

Тем более, что наш рабочий день подходит к концу, следить за ударником труда некому. Меня дома ждёт бронзовая ванна с горячей водой, покой, нега и сытный ужин…

– Джо? – поймал меня на улице Боливиус Вирт, – Очень хорошо, что я успел тебя перехватить! Идем!

– Куда? – тоскливо облизав взглядом арку портала, я посмотрел на магистра взглядом незаслуженно избитой рабыни подросткового возраста. Того аж передернуло.

– На Аттестацию, конечно! – нервно заторопился магистр, – Мы же не можем позволить, чтобы маг, нанятый в помощь аттестующим, проходил её наравне с другими волшебниками? Тем более что…

– Завтра пребывает её высокопреосвященство, святая Саломея, – перебил я воровато прячущего взгляд ментора, – А бабуля Лонкабль слезно просила вас, чтобы я не попадался на глаза этой почтенной даме, не так ли?

– Джо! – ректор принял возвышенный, мудрый и проницательный вид, от чего меня тут же старащило, – Видишь ли, звание «святой» верховной жрице подарили люди, а не сама богиня… Понимаешь теперь в чем дело, да?

Ууу, данон. А так как наша охотница за младенцами вряд ли держит свое помело в узде, то верховная тетка довольно милой Лючии вполне может возревновать, увидев натурального, хоть и бывшего, святого. Теперь суду всё понятно.

– Я понял вас, господин ректор! – сказал я с умным, понимающим и деликатным видом, от которого теперь не на шутку перекосило самого Вирта, – Буду сидеть в Библиотеке, безвылазно. Мои гоблины будут моими глазами, ушами и руками!

– А руками зачем⁈ – тут же всполошился достойный волшебник.

– Надо! – сообщив это внушительное слово, я первым проследовал в кабинет ректора, маня хозяина кабинета за собой, – Идемте! Дела не ждут!

Аттестация оказалась настолько легкой, что казалась просто какой-то шуткой. Сотня вопросов, ответы на которые я записывал под недремлющим оком всех четырех деканов, не касались ни единой специализации Школы. Просто общие сведения, которые должен знать на зубок каждый маг. Причем знать всегда. Иговая плесень, питающаяся магией, не выводится ничем. Пыльцу фей нельзя сметать в кучку, она взрывается под влиянием волшебства. Нельзя бить магическими инструментами друг об друга.

И всё в таком ключе.

– А ты как думал? – фыркнул Крамер, забирая у меня листы, – Конечно, для вас это смешно, а вот другим волшебникам, особенно тем, кто окончил учебу сто и более лет назад, может показаться и трудным. Впрочем, сам увидишь. Тут же далеко не все вопросы, для каждого они будут меняться.

Выйдя из Школы, я медленно побрел к порталу, свободный и лихой, но загруженный умными мыслями. Не ожидал такой простоты от этой Аттестации, дело могло быть сильно усложнено. Сволочи, моя дорогая несуществующая публика, негодяи, мерзавцы и прочие падлы… они все отличаются повышенной живостью ума и склонностью к импровизации. Поймать и похоронить их в сложившейся ситуации становится делом не самым простым. Тут думать нужно!

Думать мне не дали. Я оказался окружен всеми бывшими учениками нашего года, озабоченными поисками одного недостающего молодого волшебника.

– Джо! Малкава не встречал? Малкава Жабордина? – обратился ко мне один из ищущих.

Настроение тут же ушло на дно. Я прекрасно знал, где сейчас находится этот человек. Точнее, его останки в виде пепла и пары угольков, терзаемые сквозняком в логове одного дурного мага-отступника. Жаль, что мы тогда убегали в такой спешке, не успели их похоронить… но да ладно. Тело ничто, душа – вот что ценно. И вот почему-то совместные поиски этого Малкава, искреннее беспокойство собравшихся – меня покоробило.

Но я всё равно не сказал никому о том, что знаю. Слишком велик риск, что кто-нибудь молодой и горячий начнет копать глубже, чем нужно, чтобы затем выйти на Дино. И, конечно же, обвинят его, публично. Старик не заслужил подобного. Жабордина никто не тащил за уши в смертельно опасную экспедицию.

Когда я уходил домой, настроение оставалось паршивым…

///

«Он ничуть не изменился», – об этом наверняка подумали каждый из ста двадцати семи бывших учеников Школы Магии при виде Джо Тервинтера. То есть каждый, кроме него самого, отсутствующего здесь Малкава Жабордина и, конечно же, Мойры Эпплблум, сверлящей взглядом спину неторопливо уходящего молодого волшебника.

Изменился? Когда? Прошло всего-то четыре… или пять месяцев? За такой срок люди не меняются… слишком уж сильно, только вот глаза Мойры было сложно обмануть. Молодая Мастер жила теперь в Дестаде, стажируясь у очень даже добродушной волшебницы, мастера алхимии, и та, вместо того чтобы загонять ученицу по полной, готовила её в преемницы своему делу, намереваясь уйти на покой. То есть холила, лелеяла, возилась с ней, не столько вбивая в голову особенности варки зелий, сколько наставляя (пока что) молодую особу о внешнем мире. Мойре Эпплблум дико, просто бессовестно повезло.

Сейчас, она напропалую пользовалась этим новым знанием, чтобы оценить своих друзей. Большинство… да что там большинство, все они выглядели хуже, чем в тот день, когда магия портала и гоблины раскидывали их по всей планете! У кого-то под глазами были мешки вечного недосыпа, у кого-то мелко подрагивали руки, кожа на лицах, шеях и руках у девчонок выглядела не очень хорошо. Все они, выпускники, думавшие, что перед ними лежит огромный прекрасный мир, теперь казались потускневшими, ошеломленными. Да, радость встречи, ностальгия, всё это оживило магов, но Мойра видела перемены, которые их уже начали менять. Настоящая жизнь оказалась куда более тяжелой, чем учеба в волшебном мире.

А Джо…

Мойра до боли прикусила губу, отворачиваясь к пруду.

Он изменился.

Первое, что бросалось в глаза – брюки, рубашка, жилет, какие-то странные темноватые очки на носу. Узкие. Там, где в робах щеголяли все, включая даже деканов и ректора, Джо уже выделялся, бросаясь в глаза. Его одежду никак нельзя было назвать дешевой, а Мойра уже была в курсе, как бедно живется магам Башни. По крайней мере, первые лет тридцать-пятьдесят.

Второе, то, что резануло по сердцу давным-давно влюбленную в парня блондинку, – этот худощавый парень еще сильнее отстранился от них. Любой посторонний, придя в Школу, не скажет, что Тервинтер имеет хоть какое-то отношение к выпускникам, нет. Поведение Джо явственно показывало, что ему нет совершенно никакого дела до них… до неё.

– И раньше не было, а сейчас… – вздохнула она вслух, неторопливо бредя к пруду. Хотелось освежить голову.

Джо не был задавакой, абсолютно. Никогда и ни с кем, уж она, знающая его чуть ли не от рождения, в этом была уверена. В деревне гоблинов, где они росли до десяти лет, он спокойно общался со всеми, включая всех жителей деревни. Причем… он им нравился. Мойра точно не помнит, но подозревает, что нравился сильнее других детей. Сегодня тоже, украдкой наблюдая за предметом своего воздыхания, Эпплблум видела, как он общается. С гоблинами, гремлинами, деканами, ректором. Совершенно нормально, совершенно по-свойски, свободно. И по делу.

Так, как никогда не общался с ними. С ней. Это наводило на довольно грустные догадки. Мойре казалось, что для Джо Тервинтера существуют все, кроме них, молодых волшебников, тех, с которыми он родился, учился, сдавал экзамены. Вон, даже те, кому он помог вылезти из башенников, просто приветствовали его чуть более радостно, чем остальные, но ни один из них, кто прожил годы рядом со старостой башни Башен, не подошел к нему просто потрепаться.

Она, прихорашиваясь перед возвращением в Школу, очень хотела произвести впечатление солидной, встающей на ноги, волшебницы. Это должно было привлечь его внимание!

Нет, он даже не взглянул на неё!

На берегу школьного пруда, почти у самой воды, лежал на пузе прекрасно знакомый Мойре кот – фамильяр Джо, полностью начхавший на то, что хозяин уже в другом мире. Всклокоченное странное животное чхало не только на это – оно сосредоточенно ело одного из больших красивых карпов, которых разводил в пруду декан Крэйвен. На появление рядом Эпплблум, преступный фамильяр отреагировал никак, бросив на неё взгляд мельком, странный котяра вернулся к поеданию рыбы.

Мойра, не зная, что и делать, решила игнорировать преступника. Она пришла постоять, подышать свежим воздухом – она постоит. Только встанет покрасивее и спину выпрямит. Бабушка Фиона учила всегда следить за собой.

Её старания не остались без внимания.

– Хорошие сиськи отрастила! – одобрительно прочавкал кот, – Только прекрати смотреть на Джо взглядом стельной коровы. Бесполезно.

– Почему⁈ – вырвался из высокой груди блондинки крик души. Она даже забыла обидеться для приличия. Слишком уж тема была наболевшей.

– Потому что вы для него дети, – не зажался с ответом умеющий говорить фамильяр, – Тупенькие такие, славненькие, но неинтересные. Как старый тапочек. Лет через сто… сто пятьдесят… тогда приходи. Может чего и изменится.

Звучало это очень обидно и невероятно досадно, но перед Мойрой Эпплблум, здесь и сейчас, возникла уникальнейшая возможность разговорить странного хамоватого фамильяра, что было намного-намного важнее каких-то там обид. И только она (под одобрительным взглядом кота) набрала воздуха в свою высокую грудь, чтобы разразиться градом вопросов, как неожиданно раздавшийся позади этой парочки рассерженный голос заставил девушку подавиться воздухом.

– Шайн! – гневно заорал возникший на берегу Дино Крэйвен с палочкой наготове, – Скотина! Эту рыбу нельзя жрать! Я же тебе запрещал!! Я всем запрещал, но тебе даже отдельно!!!

– Дино… – укоризненно посмотрел на него кот, вынуждая декана озадаченно замолчать, – … неужели ты думаешь, что я смог бы достать из пруда такую тушу? Чем? Лапками?

Мойра громко и мучительно икнула от удивления, чем привлекла внимание декана. Этим тут же воспользовался кот.

– Это всё она, – быстро сожрав еще один кусок рыбьей плоти, сообщил кот, – Шлепнула рыбеху от огорчения, а потом попросила меня помочь от неё избавиться. Так что, Дино, не на того краюху крошишь. Вот девка, к ней все вопросы.

И, разумеется, он смылся сразу же, как только декан развернулся к совершенно ошеломленной такой подставой девушке.

Даже рыбу с собой прихватил.

Скотина.

Глава 5
Дела святейшие

– Твой кот подставил меня! – голосом, полным праведного гнева, мне было брошено в лицо обвинение.

Пыхтя от злости, Мойра Эпплблум стояла перед моим столом заместителя Библиотекаря с уткнутыми в бока руками.

«А ничего она сиськи отрастила…», – отстраненно подумал я, оглядывая подругу (точнее, надоеду) детства. Вслух же сказал, – Наверное, ты допустила ошибку…

– Какую ошибку⁈ – обомлела, пуча глаза, юная волшебница, – Никакой…

– Ну, возможно, ты заговорила с ним… – голосом человека, который никаких жареных карпов на ужин не ел, важно проговорил я.

Кажется, получается. Да, отличный голос. Не забыть, как это я делаю, если сюда ворвется старина Дино.

– Что?!!

Ох, как невовремя она пришла. Я только смог добраться до одного интересного зачарования, наделяющего тарелки свойствами самопомывки. Ситуативная големизация. Сложно, конечно, зато никакой тебе посудомоечной машины вовеки веков! И тут на тебе, врываются, шумят, грудью трясут.

– И вообще, причем здесь я? Шайн полностью разумное существо, предъявляй претензии ему. Можешь вообще его заколдовать, я не обижусь.

– Я пыталась его найти, знаешь ли!

– То есть, ты пришла ко мне, потому что десяти лет обучения волшебству оказалось недостаточно, чтобы справиться с одним котом?

Специально бесить Мойру смысла не было никакого, но я-то не первый год живу, поэтому прекрасно вижу, что она алчет скандала, как вампир свежей крови. Хотя, думаю, алкать научились именно вампиры и именно у женщин. Самый дешевый способ – это дать ребенку то, что ему надо. Сейчас проорётся и свалит, отличница фигова. Сдала Аттестацию одной из первых – и вот, считай, день свободен. Возвращайся к себе, живи своей жизнью, чего ты стоишь здесь и орёшь на Джо?

Мой поток, разумеется, нафиг не был нужен ни Школе, ни Лючии. За несколько месяцев молодежь не успела ни нагрешить, ни затупить, ни проявить свой потенциал. Даже предыдущий поток, те, кто выпустились двадцать лет назад, нас особо не интересовали, они по-прежнему считались молодыми неоперившимися магами. Но – порядок есть порядок.

«Может, манадрим создать на это дело?», – лениво размышлял я, глядя на орущую Мойру, входящую во вкус. Должны ведь найтись любители, тащущиеся, когда на них орёт молодая красивая женщина? Всё-таки мы волшебники, мы не создаем пар, так что для некоторых скандалящие красотки вполне могут заводить. Хм, интересно, а разрешение Эпплблум мне требуется? Хотя да, чего это я, это ж деанонимизирует. Эх, жаль… ладно…

Блондинка орала, я изредка подкидывал ей нужные фразы, поддерживая огонь в топке, Вермиллион никак на нас не реагировал, так что время шло достаточно продуктивно. Я рассчитывал, что прооратая Эпплблум уйдет, громко хлопнув дверью, и я её лет пятьдесят, как минимум, не увижу… но, как говорится: «Человек полагает, а бог располагает».

В тихо отрывшуюся входную дверь Библиотеки просунулось лицо, тут же ввергшее меня в пучину глубоких раздумий. Не сразу, сначала я немного обомлел, а тем временем лицо втащило за собой и тело, к которому крепилось, и вот тогда уже пошли тяжелые мысли.

Мир Орзенвальд богат для Джо на блондинок, иначе не скажешь. Вот взять, к примеру, Мойру – милая фигуристая девушка, особенно расхорошевшаяся сейчас, когда орёт. Для многих она будет казаться красавицей, но для меня, видавшего виды, она просто миленькая и прелестная в своей молодости, не более. Взять к ней в пику многогрешную Элизию, чтоб её в набежавшую волну бросили, – там уже разговор иного порядка. Элизия была именно секси. Не полноценно секси, а для фэнтезийного мира секси. Этакая бард– постельная игрушка, всё при ней, всё показано, всё отлично. По меркам современного мира – восемь из десяти, но два балла сняты только за счет стереотипности голубоглазых блондинок.

Дальше мы резко повышаем ставки до небес. Лючия. Богиня. Блондинка. Её никак нельзя было назвать «божественно красивой», скорее иначе – образ моей нанимательницы был категорически иным. Если Мойра была просто приятной девушкой, а Элизия соблазнительно юной и фигуристой шлюшкой, то Лючия была идеалом типажа женщины, которую любить начинают, но не заканчивают никогда. Внешность, бедра, сиськи – все это было не главным, всего лишь платформой, оттеняющая огромную живую харизму богини. Платформа не должна отшибать мозги. Точка.

Лучащаяся любопытством и опаской блондинка, вдвинувшаяся в хранилище знаний, парадоксальным образом объединяла все три типажа. Она была очень молода, но при этом с телом, буквально «налитым соком», если вы понимаете, что я имею в виду. С лицом буквально совершенной красоты, с губами, буквально созданными для поцелуев, с небесно-голубыми глазами, при взгляде в которые Мойра Эпплблюм издала звук подавившейся вороны (и заткнулась, наконец-то). При этом длинноногое создание несло на себе офигенную копну отливающих чистым золотом волос, свободное белое платье вроде того, что было на Лючии, символ той же богини на животе (ну, на платье, да), и, если меня не подводит мой острый взгляд, сексуальные желания всех мужчин как минимум пяти окрестных миров.

– Милое создание, тебя кто-то обидел⁈ – переливчатые струны арф и прочих аккордеонов небесных сфер зазвучали у нас тут, когда окончательно осмелевшая суперблондинка подала голос.

– Кхм, да ничего страшного, я сам справлюсь! – поспешил я погасить агрессивный напор уже второй несанкционированной посетительницы этого места. Моё высказывание почему-то вызвало массовый приступ кашля, который послышался не только от девушек, но и из четырех ртов призрака архимага над моей головой.

Фыркнув молодым, но очень половозрелым олененком, чудесная прокашлявшаяся дева засеменила к моему столу, чтобы сцапать за руки полностью выведенную из строя Эпплблум, а затем начать щебетать той в глупое лицо нечто совершенно нераспознающееся моим мужским ухом. Тем не менее, щебеталище этой прекрасной дивы даже не разогрелось, потому как двери в очередной раз распахнулись, являя мне спасительницу в виде страшной, старой, даже в чем-то уродливой, но бесконечно милой взгляду Тиары Лонкабль.

– Ваше высокопреосвященство! – с надрывом каркнула бабуля, резвым сайгаком сближаясь с блондинками, – Мы же с вами договорились!!

Бросив на меня уничтожающий взгляд, старая карга вкогтилась в талию высшей жрицы Лючии, и поволокла ту на выход. Девушка, не особо сопротивляясь, повлеклась задом вперед на выход, но вот отпускать руки Мойры даже не подумала, от чего и упёрла юную волшебницу за собой. Я смотрел на саморазрешающийся кризис, чувствуя острое желание горячей ванны, умелых щупалец Игоря и погружения в глубоко философские мысли.

– Смотрю, женская красота тебя не особо впечатляет, а, Джо? – раздалось над моей макушкой.

– Я видел и не такое.

Действительно. Моя последняя жизнь, та, которая прошла в специальном мире Игры Богов? О, мне там довелось путешествовать с одной чрезвычайно примечательной дамой. Целительница, женщина невероятно высоких моральных качеств и изумительной душевной чистоты, настоящая святая… но без титула. Самоотверженная особа, которую решила вознаградить её собственная богиня, выдав просто умопомрачительную внешность и… огромную грудь. Прекрасную, но вот реально, огромную. Размера седьмого, не меньше. Как мне потом признались по пьяной лавочке – «чтобы целительница хоть в этой жизни познала самую жизнь, вместо вечной беготни от больного к больному». Эти мега-сиськи доставили нам сложностей больше, чем любой злодей, встретившийся на нашем заковыристом пути.

Так что, прошу прощения, обалденно красивые женщины, но у вас надо мной нет власти. Я видел такое, что вам даже не снилось. И щупал тоже. Даже лицом.

– Джо?

– Ммм?

– Развяжи гремлина. Он выспался. Часов десять назад.

– Ооо…

Исито Ягуёме очень хотел бросить на меня гневный и укоризненный взгляд, но обстоятельства были против, поэтому сутулящийся и мелко перебирающий ногами гремлин исчез из Библиотеки быстро и решительно, а я вернулся к своим делам. Пока что, вот эта вот текущая Аттестация – чистой воды профанация, которая не тянет даже на разогрев. Преподаватели и ученики встретились, сыграли в расслабляющий экзамен, разошлись. То, что в результате этого (божественного, всё-таки!) экзамена каждый из нашего потока взлетит выше мага Башни… этого никто не знает. Из них, разумеется.

Пока люди один за другим исчезают в портале, причем с явной неохотой. Там, по ту сторону, их ждет рутина. Быт. Котлы и реторты с зельями, пустынное одиночество башни, мелкие и дурацкие поручения опытных Исследователей… Вон, одна только Эпплблум чешет довольно уверенно, видимо, несколько часов в обществе святейшей Саломеи, которая, прямо скажем, на несколько порядков красивее самой волшебницы, довели бедняжку до ручки. Переблондинили бедную. А нефиг котам зубы заговаривать, когда те на важной миссии!

– Джо… – злобное шипение Крэйвена за моей спиной не было неожиданным, поэтому я растворил собственную иллюзию в воздухе (не самому же однокашников провожать) под сердитый прочувствованный мат декана, чье хозяйство лишилось нескольких бестолковых рыб.

Люди не понимают, что в жизни важно, а что так, лишь мимолетный всплеск страсти и животного желания. К примеру, та же школьная Библиотека, вот почему в ней есть книги, которые недоступны студентам ни первого, ни последнего курса? Знаете почему? Потому что существует некая глупая мысль, что книги должны храниться в библиотеке. Сделать две библиотеки? Создать закрытый архив? Нет, это не наш метод. У нас же есть вечный служитель, могучий архимаг, так давайте он просто будет запрещать трогать книги!

Глупость. Тем не менее, Вермиллион бдел как цербер, не позволяя никому, а мне особенно, касаться запретных книг. Ну никому так никому, чего бухтеть-то. Мы сделаем не «кого-то», а «что-то», чтобы пощупать то, что нам надо.

Громкий хлопок где-то там, в лабиринтах книжных шкафов, набитых волшебной мудростью и… мне на голову опускается большая голубая ладонь. Полупрозрачная.

– Неужели ты думал, что я не замечу? – ласково спрашивает вновь отвлекшийся (проклятие!!) Вермиллион, – Ты бы еще слона туда запустил…

– Эх… – горестно вздыхаю я. Опять неудача.

– Кстати, а что это вообще было? – проявляет более живой интерес архимаг, – Я о таком существе или конструкте даже не слышал.

– Это был Игорь… – бурчу я в ответ, – Моя домашняя метла. Его упрощенная магическая проекция, воплощенная в виде ритуализированного заклинания. Я закинул листок с начерченным кругом в секцию…

– Стоп, – останавливает меня Верм, – Это я видел. Погоди. Это твоя… метла?

– Ну, старшая метла, – грустно киваю я, – Он не работает по специальности, в основном как массажист. Но управляет другими метлами…

– Джо…? – спустя почти минуту тишины медленно произносит Вермиллион, – А что оно такое…?

– Помесь метлы, кракена и мыслей об очень хорошем юнге…

– Очень… хорошем? – кажется, призрак не совсем верит своим ушам.

– Если верить моим гоблинам, то это был лучший юнга на свете. Пока его не сожрал кракен.

– Гоблинам…?

– Научи меня заклинанию, которое я хочу, тогда услышишь историю целиком.

Есть много способов спустить шкуру с кота. Вовсе не обязательно нарушать закон и воровать нужную книгу, можно просто расспросить того, кто уже знает то, в чем ты нуждаешься. А уж вечно голодный до знаний призрак…

– Ты же понимаешь, что мы тут вдвоем? – вкрадчиво спрашивает меня Вермиллион, нависая над самой моей макушкой, – Твоих криков никто не услышит…

– Представь себе… – мечтательно говорю я в ответ, уставившись в никуда, – … опытный межмировой странник, живет совсем один в страшной глуши. Что он там делает? Что изобретает? Какие тайны воплощает из небытия? Какие заклинания создает?

– … хррр…

– И все это ты рано или поздно узнаешь…

– Мне не нравится вариант, когда я что-либо узнаю «поздно», Джо Тервинтер.

– А мне не нравится жадность моих друзей. Но что я могу поделать?

В ответ на этот сакраментальный вопрос из недр Библиотеки вылетел Шайн, удерживаемый телекинетической хваткой некоторого, чересчур подозрительного, призрака. Кот был недоволен, его уши были прижаты к голове, но в целом выглядел нетронутым.

– Хорошая попытка, господа разбойники. Но вам до меня еще тысячу лет расти! – самодовольно заявляет призрак, вновь отстраняясь от земных дел.

Черт. Пятьдесят четыре – ноль. Но мы не сдадимся!

От этого заклинания зависит вся моя будущая жизнь. Или вы думали, что какая-то там богиня свистнула, и старина Джо побежал выполнять её хотелки за простую награду? Ага-ага. И в Школе он химичил вместе с Вермом и Крэйвеном лишь по велению задней ноги, во имя искусства. Нет, в жизни все не так просто, как вам кажется. Как раз за счет таких парней как я, которые усложняют, наводят муть, делают непонятные телодвижения, а потом оп! – и уходят вдаль, унося невинность вашей сестры, заначку вашего бати и вашу личную веру в справедливость. И поверьте, дело будет отнюдь не в вас, и не в вашей сестре и уж точно не в батиной заначке. Иначе во всем этом не будет смысла, смекаете?

Не успел я себя как следует утешить от очередного фиаско против параноидального призрака, как двери библиотеки с грохотом разверзлись. В дверном проеме, бурно дыша всей своей соблазнительной грудью, стояла ОНА. Шайн чуть со стола не свалился от этого звука.

Саломея. Её очень юное и чрезмерно сексуальное высокопреосвященство. Всем своим очевидно несвятым (на вид), но святым по мнению публики (и только) телом. Широко расставив ноги и направив указующий перст прямиком в мою разочарованную архимагами физиономию. За спиной столь эффектно появившейся жрицы маячила бабушка Лонкабль, имеющая вид, почему-то, несчастный. Причем не одна, там весь состав наш преподавательский был!

– Я, Саломея Дитрих Ассоль ди Кастроидес, верховная жрица пресветлой Лючии, беру эту несчастную душу под свое покровительство и учение, дабы отринула она мрак холода и скорби, перестав истязать других! – прокурлыкала во всю глотку дива, потыкивая, между делом, в меня пальчиком.

– Чиво? – не понял ни слова я.

– Ваше преосвященство! – скрипуче страдала за спиной блондинки Лонкабль.

– Порукой в этом будет мое место среди паствы Лючии… и моя честь! – продолжила изгаляться сисястая жрица, – Сказанное, да будет услышано!

Ну мало ли что может навоображать себе малолетняя блондинка, но вот если она окутывается золотистым сиянием очевидно божественной природы, это может значить лишь одно – её бред одобрен начальством. По горестному старческому писку, изданной нашей ворюгой младенцев, я сразу понял, что Лонкабль в чем-то промахнулась как тот Акелла, а вот надутая, довольная и подозрительно поблескивающая глазами Саломея, топающая к моему прекрасному столу – отнюдь не к добру.

Подошла и уставилась на нас с котом снизу вверх своими большими глазами. Мне, правда, пришлось привстать, иначе разглядеть просителя (или, в данном случае, штурмующего) не представлялось возможным, но пока я там шоркался, на жрицу лупился отвесивший челюсть Шайн.

– А-аа…? – с совершенно идиотским видом издал совершенно идиотский звук Лунный кот.

– Сей муж! – вдохновенно обратилась к нему Саломея, потыкивая пальчиком в меня, – Холоден, злобен и неучастлив! Тот, чья душа побывала в руках у моей богини, тот, кому она даровала право жить в этом мире! Так ранить чувства невинной девы! Недопустимо! Я! Исправлю! Его!

Это прозвучало очень внушительно, даже деканов проняло, но Шайн сумел испохабить картинку. Котяра, вид имея совершенно придурковатый, еще ниже нагнул голову, и, не сводя остекленевшего взгляда с блондинки, повторил тот же звук:

– Аа-а⁈

Так, всё, пора брать ситуацию под контроль.

– Саломея Дитрих Ассоль ди Кастроидес… – максимально скучным, постным и тошнотным тоном протянул я, как самый заправский из всех библиотекарей, – … вы здесь по какому вопросу? Где ваша карточка? Вы не учащаяся и не служащая Школы Магов! Просьба покинуть помещение!

Признаться честно, я никогда не интересовался Лючией более плотно, даже после того, как она явилась ко мне лично, с заданием, и почти, при этом, согласившись на массаж Игоря. Ну сами посудите, я волшебник, она богиня, мы не пересекаемся никак, да и вращаемся в своих, достаточно узких сферах. Так что я никогда не шарил за то, насколько крута эта смешливая жительница небесных сфер. Ну, не среди магов, конечно, нас всего около пятидесяти тысяч, включая отступников, а среди этих… простых человеков. Наверное, зря, потому что просьба покинуть помещение произвела на Саломею то же впечатление, что может произвести на мультимиллиардера отказ сотрудника «Макдональдса» пустить того поссать.

Выпучив на меня свои небесно-голубые глазищи, красавица отклячила челюсть, полностью уподобилась лицом морде моего кота, а потом выдавила из себя:

– Аа-а⁈

///

«Это наш Джо!», – Тиаре очень хотелось провопить эти слова прямо в личико выволакивающейся из Библиотеки первожрицы, но пожилая волшебница сдержала себя, приложив очень немалые усилия. Возможно, с этим ей помогли стоящие вокруг коллеги, потому что они оказались последней поддержкой истинно верующей после того, как сама богиня подтвердила клятву своей жрицы.

Да, Тиара Лонкабль была и остается верующей, она искренне и самозабвенно любит Лючию, но, тем не менее, как очень даже непростой житель Орзенвальда, знает о богине и её жречестве куда больше, чем остальные. Настолько, что сейчас тихо (но очень бурно!) радуется капитальному провалу демонстрации власти верховной жрицы!

Да её просто выпнули из Библиотеки!

Муахаха!

Получи, несносная девчонка!

Саломея с ранних лет была возведена в сан как избранница Лючии, она была символом благосклонности богини к смертным, живым воплощением света и добра, но только на публику! Пиетет, с которым вокруг девчонки носились всю её жизнь, её отшибающая ум внешность и голос, всё это разбаловало красавицу, которая себя возомнила чуть ли не воплощенной волей богини. Разумеется, допускать такое дитя до коварных уст бывшего святого было решительно невозможно, здесь Лонкабль приняла меры, но она сейчас видела! Видела! Видела совершенно полное отсутствие восторга на смуглом лице Джо Тервинтера, глядящего на саму Саломею – как на мокрую надоедливую мышь!

Она ему не интересна! Одна из прекраснейших женщин мира не вызывает у этого Джо ни малейшего интереса, так же, как и Эпплблум!…или кто-то другой! Странность? Да плевать! Главное, что эта золотоволосая негодяйка, решившая начудить на своей, весьма ответственной миссии, столкнулась с тем, кто ни в грош не ставит любые её слова! А что есть у Саломеи? Только это!

Хе-хе…

Тиара довольно улыбнулась, отхлебывая кофе. Из окна кабинета Боливиуса Вирта было видно сидящую на берегу пруда девушку в белом, уставившуюся в воду. За ней исподтишка наблюдали гоблины этого Джо, но мимоходом, занятые своими делами.