Текст книги "Подарок тролля"

Автор книги: Ханс Кристиан Андерсен

Соавторы: Астрид Линдгрен,Туве Янссон,Сельма Оттилия Ловиса Лагерлеф,Сигрид Унсет,Петер Кристен Асбьёрнсен,Сакариас Топелиус,Турбьерн Эгнер,Йерген Му,Ингер Гордер,Хелена Нюблум
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Свен Грундтвиг
Дочь колдуна

Жил на свете бедный сирота, мальчик по имени Андерс. Негде было ему голову преклонить, нечего есть, некуда руки приложить. Вот и надумал он отправиться по белу свету, какое ни есть дело себе приискать.

Бредет Андерс бором дремучим, навстречу ему – незнакомый человек. Спрашивает он Андерса:

– Малый, а малый, куда идешь?

– Да вот, – отвечает Андерс, – брожу по белу свету, ищу, не подвернется ли служба какая.

– Ступай ко мне в работники, – говорит человек, – мне такой мальчишка, как ты, позарез нужен. Плату тебе положу хорошую: за первый год службы – мешок далеров, за другой год – два мешка, а за третий – целых три. Потому как служить придется ровно три года. Гляди только слушайся меня во всем, даже если что чудным покажется. Бояться тебе нечего. Никакой беды с тобой не случится, покуда из воли моей не выйдешь.

На том дело и сладилось. Нанялся Андерс на службу и пошел за хозяином к нему домой.

Диковинное то жилье скрыто было близ озера, в горе посреди дремучего бора. Кругом ни живой души, тишь да безлюдье.

Люди и звери, птицы и рыбы в те края носа не казали. Хочешь знать почему? Хозяин Андерса был страшный колдун, и властвовал он над всей округой.

Сколько за ним темных дел водилось – не счесть. Человек ли, зверь ли – колдуну все одно было, никого он не щадил. Сказывают, родную дочку не пожалел, спрятал от людей на дне морском. Злодействовал колдун нещадно: кого до смерти губил, кого долгами душил, кого в плен брал.

В подземных его зверинцах каких только зверей, птиц и рыб не томилось! Кормил их колдун в три года раз, а уж измывался над ними вволю.

Поначалу приставил колдун Андерса лесных зверей кормить.

Подивился мальчик, какие они все – волки и медведи, олени и зайцы – тощие да понурые. Накормил он их досыта. Хоть и много было зверей (диковинные зверинцы на целую милю под землей растянулись), Андерс в один день с работой управился. Похвалил его колдун:

– Молодец!

А на другой день говорит мальчику:

– Нынче не надо зверей кормить. Корм им не всякий день, а раз в три года перепадает. Поди поиграй в лесу; как нужен будешь, покличу тебя.

И стал вдруг колдун непонятные слова бормотать:

 
Снурре! Снурре! Снурре – випс!
Зайцем, малый, обернись.
 

Обернулся Андерс зайцем и скок-поскок в лес.

И пошла в лесу потеха: охотники стреляют, собаки лают! Ведь в лесу, кроме как на зайца, и охотиться было не на кого, никакого зверя больше не осталось: колдун кого сгубил, кого в подземные зверинцы загнал.

Обрадовались охотники, что хоть заяц в лесу объявился, да все разом за ним и припустили.

Сгодились зайцу быстрые ноги! Пришлось ему и от охотников, и от собак побегать. Беспокойная пошла у зайца жизнь!

Но как ни гонялись за ним собаки, как ни стреляли в него охотники – все попусту. Оставался заяц цел-невредим и убегал от охотников все дальше в лес. Понял наконец заяц: псам за ним не угнаться, охотникам его не подстрелить. Успокоился. По душе ему даже пришлось собак да охотников дразнить.

Бегал Андерс, прыгал зайцем целый год, а как настало время, кликнул колдун его домой. И опять пробормотал колдун непонятные слова:

 
Снурре! Снурре! Снурре – випс!
Человеком обернись!
 

Обернулся заяц человеком.

– Ну как, доволен службой? – спрашивает колдун. – По душе тебе зайцем бегать?

– Да, служба хороша, – отвечает мальчик. – Прежде я так резво не бегал.

Показал колдун Андерсу мешок далеров, что мальчик заработал, и согласился тот служить еще год.

Приставил теперь колдун Андерса лесных птиц кормить.

Каких только птиц у него в неволе не томилось: и орлы, и ласточки, и кукушки, и вороны. И тоже все были облезлые да понурые. Приворожил их колдун и согнал в клетки. Растянулись те клетки на целую милю под землей.

Накормил Андерс и птиц досыта. Управился он и с этой работой за один день. Похвалил его колдун:

– Молодец!

А на другой день говорит мальчику:

– Нынче не надо птиц кормить. Корм им не всякий день, а раз в три года перепадает. Поди поиграй в лесу, как нужен будешь, покличу тебя.

И стал вдруг колдун непонятные слова бормотать:

 
Снурре! Снурре! Снурре – випс!
Вороном, малый, обернись.
 

Обернулся Андерс вороном, взмыл ввысь. «До чего хорошо! – подумал он. – Летать вороном куда привольней, чем бегать зайцем, и собакам до меня не добраться. То-то потеха на них сверху глядеть!»

Но покоя ему и в небе не было. Снова поднялась в лесу суматоха: охотники стреляют, собаки лают! Ведь в лесу, кроме как на ворона, и охотиться было не на кого, никаких птиц больше не осталось: колдун кого сгубил, кого в подземные клетки загнал. Потому-то и палили по ворону охотники.

Испугался было ворон: того и гляди, подстрелят. Но скоро приметил, что пуля его не берет. И стал себе летать без опаски.

Летал он, парил вороном целый год, а как настало время, кликнул его колдун домой. И опять пробормотал колдун непонятные слова:

 
Снурре! Снурре! Снурре – випс!
Человеком обернись!
 

Обернулся ворон человеком.

– Ну как, доволен службой? – спрашивает колдун. – По душе тебе вороном летать?

– Да, служба хороша! – отвечает мальчик. – Не доводилось мне прежде в поднебесье летать.

Показал колдун Андерсу два мешка дал еров, что он в тот год заработал. Стояли они рядом с тем, прошлогодним. И согласился мальчик служить еще год.

Приставил теперь колдун Андерса рыб кормить.

Каких только рыб у него в неволе не томилось: и акулы, и лососи, и сельдь, и треска! И тоже все костлявые да понурые. Приворожил их колдун и собрал в свои пруды и садки. Растянулись те пруды и садки на целую милю под землей.

Накормил мальчик и рыб досыта. Управился он и с новой работой за один день, а утром следующего дня опять пробормотал колдун непонятные слова:

 
Снурре! Снурре! Снурре – випс!
Рыбкой, малый, обернись!
 

Обернулся Андерс рыбкой – и плюх в речку! Плещется в воде мальчик, весело ему: то на дно нырнет, то наверх всплывет.

Плыл он, плыл, все дальше и дальше. А потом вынесла его речка прямо в море.

Видит Андерс – на дне морском хрустальный замок стоит.

Заглянул в окошко, заглянул в другое: горницы и залы будто зеркало блестят.

Убранство в замке богатое. Столы, лавки, поставцы из китовой кости сделаны, золотом оправлены да жемчугом выложены. Полы мягкими коврами устланы, а на коврах пуховые подушки раскиданы. Яркие – будто радуга! То тут, то там диковинные деревья с затейливыми цветами растут. Из улиткиного домика фонтан бьет, струйки водяные вниз падают, о прозрачные раковины ударяются. И всюду звучит дивная музыка!

Но краше всего была в том замке сама молодая хозяйка, красавица Хельга! Бродит она по хрустальным палатам грустная-прегрустная. Не радуют ее, видно, диковины вокруг, в хрустальные стены, что как зеркало блестят, даже не поглядится, красой своей не полюбуется. «Красавицы такой на всем белом свете не сыскать», – думает Андерс.

Плавает он вокруг замка, в окошки заглядывает, а самого тоска одолевает: «Превратиться бы мне из жалкой немой рыбешки снова в человека! Вспомнить бы те слова, что говорит колдун, когда ворожит!»

Плавал Андерс, нырял, думал да вспоминал, покуда его не осенило:

 
Снурре! Снурре! Снурре – випс!
Человеком обернись!
 

Едва произнес он эти слова, как снова человеком обернулся.

Пошел Андерс в хрустальный замок, подошел к молодой красавице и заговорил с нею. Испугалась она до смерти! А как услыхала его ласковые речи, как узнала, почему очутился он здесь, так и отлегло у Хельги от сердца. И рада она радешенька, что больше не одна на дне морском, что с ней вместе пригожий молодец. Андерс-то и оглянуться не успел, как взрослым парнем стал.

Бегут, летят дни в радости да в веселье. И совсем было запамятовал Андерс, что скоро надобно ему к колдуну возвращаться.

Напомнила ему об этом красавица Хельга:

– Скоро кликнет тебя колдун обратно домой, хочешь не хочешь, а придется возвращаться: ты в его воле. Только прежде надо тебе снова рыбье обличье принять, а не то живым на сушу не выберешься. Настала пора – должна я тебе открыться. Я – дочка того самого колдуна, которому ты служишь. Хоть и отец он мне, но, честно скажу, злодей беспощадный! Скольких людей сгубил – одна я знаю. И заточил он меня в хрустальный замок, чтобы некому было за людей, за зверей, птиц и рыб заступаться.

Подивился Андерс, что у злого колдуна такая дочка, добрая да красивая. А она и говорит:

– Знаю я средство, как от колдуна избавиться, всех из неволи вызволить. Слушай меня и запоминай хорошенько все, что я скажу тебе. Короли всех окрестных земель задолжали колдуну. О простом люде и говорить нечего, все у колдуна в кабале. Нынче настала пора королю одного ближнего королевства свой долг колдуну платить. Не уплатит в срок – жизни лишится. А платить ему нечем, точно знаю.

Ты сделай вот что: откажись от службы. Три года ты отслужил и волен теперь от колдуна уйти. Забирай шесть мешков дал еров, что за эти годы заработал, ступай в то самое королевство и наймись на службу к тамошнему королю. А как приметишь, что король затужил, значит, настал ему срок долг колдуну платить. Тогда и скажи королю: знаю, мол, какое горе тебя гложет, могу, дескать, выручить, дать денег в долг. А королю и нужно ровнехонько шесть мешков дал еров. Но дашь ты деньги королю взаймы с уговором: как пойдет он к колдуну, пусть возьмет тебя с собой, выдаст за шута королевского и позволит тебе впереди себя бежать. А у колдуна будешь вытворять все что вздумается: проказничать, стекла бить. Разгневается тогда батюшка мой, колдун, и призовет короля к ответу за твои шутовские проделки. Придется королю, хоть и заплатит он свой долг, либо три загадки отгадать, либо жизни лишиться.

Сперва спросит у него мой батюшка-колдун:

– Где моя дочка?

А ты стой рядом с королем и отвечай:

– На дне морском!

Тогда он спросит:

– А признаешь ты мою дочку?

– Как не признать! – ответишь ты. Пройдут мимо тебя девушки гурьбой – все на одно лицо, волос в волос, голос в голос. Самому тебе меня нипочем среди них не признать. А я как стану мимо проходить, подам тебе знак. Ты хватай меня тогда за руку и держи крепко, не выпускай. Вот и отгадаешь первую загадку колдуна.

А потом спросит колдун:

– Где мое сердце?

Выходи вперед и отвечай:

– В рыбьем брюхе!

– А признаешь ты ту рыбу?

– Как не признать! – ответишь ты. Проплывет тут мимо тебя стая рыб – все одна в одну. Самому тебе нипочем ту, что надо, не признать. Но я уж буду держаться поблизости и толкну тебя, когда та рыба мимо поплывет. Хватай сразу рыбу да вспори ей брюхо ножом. Тут колдуну и конец! А мы с тобой никогда больше не расстанемся.

Выслушал Андерс советы Хельги и обещал ей все исполнить в точности. А как пришло время ему назад плыть, стал он вспоминать те слова, что говаривал, бывало, колдун, когда ворожил. Хельга тех слов не знала, а Андерс их, видно, начисто позабыл.

Бродил он день-деньской, думал-думал – никак вспомнить не может! И ночью ему не спалось, все думал да вспоминал. Чуть забылся Андерс на рассвете, его и осенило:

 
Снурре! Снурре! Снурре – випс!
Рыбкой, малый, обернись!
 

Едва произнес Андерс слова – обернулся рыбкой и – плюх в воду! Кликнул тут колдун Андерса, переплыл тот одним махом море и речку и вот уж у берега ныряет.

А на берегу колдун стоит и свои непонятные слова бормочет:

 
Снурре! Снурре! Снурре – випс!
Человеком обернись!
 

Обернулась рыбка человеком.

– Ну как, доволен службой? – спрашивает колдун. – По душе тебе рыбкой плавать?

– Еще бы не доволен, – отвечает Андерс. – Лучше службы на всем свете не сыщешь!

И сказать по правде – душой он не покривил. Полюбилась ему красавица Хельга, по сердцу пришлась жизнь на дне морском.

Показал колдун Андерсу три мешка далеров, что он в тот год заработал. Стояли те мешки рядом с тремя прежними, и было теперь у парня всего шесть мешков золота.

– Может, послужишь еще год? – спрашивает колдун. – Заработаешь еще шесть мешков далеров в придачу. Всего будет у тебя двенадцать. Такое богатство на дороге не валяется!

– Нет! – отвечает Андерс. – С меня и этих денег хватит. Хочу по другим землям побродить, у других людей послужить, их обычаи поглядеть, ума-разума набраться. Может, когда-нибудь вернусь к тебе.

– Приходи, коли вздумаешь! – говорит колдун. – Ты верно служил мне три года, как уговорились. А удержать тебя – не в моей воле!

Взял парень свои шесть мешков далеров и пустился в дорогу, в то самое ближнее королевство, о котором толковала его невеста Хельга.

Зарыл он золото в надежном месте, неподалеку от королевского двора, пошел к королю и попросился на службу. Наняли его конюхом, королевских лошадей холить да чистить.

Вскоре приметил Андерс: затужил-загоревал король. Гложет короля печаль, гневается он на всех и про веселье забыл.

Приходит однажды король в конюшню, конюх ему и говорит:

– Дозвольте, ваше величество, спросить, отчего печалитесь? Почему гневаетесь и про веселье забыли?

– Что проку толковать попусту, – отвечает король, – все равно ты от меня беду не отведешь.

– Как знать! – говорит конюх. – Может, мне и ведомо, какое горе сердце ваше королевское гложет. Может статься, помогу я вам.

Обрадовался король несказанно и стал конюха расспрашивать, что ему делать да как быть.

– Дам я вам, ваше величество, шесть мешков далеров в долг, да только с уговором: возьмите меня с собой, как пойдете долг колдуну отдавать. А я выряжусь посмешнее, прикинусь королевским шутом и впереди побегу. Набедокурю я там, напроказничаю. Только вы, ваше величество, не опасайтесь. Беды от того не случится.

– Быть по-твоему! – весело сказал король. – А теперь самое время в путь.

Пришли они к горе в лесу, а там прежнего жилья колдуна как не бывало. Зато вырос на взгорье хрустальный замок, которого Андерс раньше и не видывал.

Но знал он про хитрости колдуна и вовсе не удивился бы, исчезни неожиданно хрустальный замок, как неожиданно он и появился по велению колдуна.

Подошли они к замку поближе.

Прикинулся Андерс королевским шутом и ну проказничать, ну разные скоморошьи коленца выкидывать: задом наперед ходит, на голове стоит. А потом вдруг хрустальные двери да окна бить начал и все, что под руку попадется, ломать. Беда, да и только!

Колдун чуть не задохнулся от злости. Выскочил из замка злее зверя и давай короля ругать:

– Зачем, такой-сякой, мерзкого шута с собой привел? Голодранец ты этакий, век тебе свои убытки не возместить. И со старым-то долгом еще никак не расквитаешься!

А шут ему в ответ:

– Это мы мигом!

И подносит тут король колдуну шесть мешков далеров, что ему конюх дал. Взял колдун мерку, деньги размерил – все точно сошлось.

Отдал король старый долг, получил от колдуна долговую расписку. Только теперь за королем новый долг числился – за убытки, которые шут колдуну нанес. А платить королю нечем.

Говорит тогда колдун королю:

– Загадаю я тебе три загадки. Отгадаешь – твое счастье: прощу тебе долг. Не отгадаешь – ответишь головой.

Делать нечего – пришлось королю согласиться.

– Вот тебе первая моя загадка, – говорит колдун. – Где моя дочка?

А шут вместо короля отвечает:

– На дне морском!

– Откуда ты знаешь? – спрашивает колдун.

– Ее видела там серебристая рыбка, – отвечает шут.

– А признаешь ты мою дочку? – спрашивает колдун.

– Как не признать! Веди ее сюда! – говорит шут.

Махнул колдун рукой, и явились, откуда ни возьмись, девушки, все на одно лицо и все с Хельгой схожи. Но были то не живые люди, а призраки. Под конец и Хельга показалась. А как проходила она мимо шута, ущипнула его тихонько. Чуть не вскрикнул Андерс, да вовремя опомнился. Как схватит он ее за руку! И чувствует, что не призрак то, а живая Хельга.

Пришлось колдуну признать, что первую его загадку отгадали.

– А вот вторая моя загадка! – говорит колдун. – Где мое сердце?

– В рыбьем брюхе! – отвечает шут.

– А признаешь ты ту рыбу? – спрашивает колдун.

– Как не признать! Кликни ее сюда! – говорит шут.

Махнул тут колдун рукой, и поплыла мимо стая рыб – все одна в одну. Но как только показалась нужная рыбка, Хельга тихонько толкнула шута. Схватил он рыбку, вспорол ей брюхо ножом и вытащил сердце колдуна.

Упал тут колдун замертво и превратился в груду камней. Утратили в тот же миг силу все его колдовские чары. Вырвались из подземелий на волю звери, птицы и рыбы и рассеялись по лесам, в поднебесье, в реках, морях и озерах.

А бедный сирота Андерс с красавицей Хельгой вошли в хрустальный замок и свадьбу сыграли. Кого только на той свадьбе не было! Все пришли, кого Андерс от кабалы и неволи избавил.

Избрали люди Андерса своим королем, и правил он мудро и справедливо. И коли Андерс с красавицей Хельгой до сих пор не умерли, так и теперь живут в любви да радости.

Сказки писателей Швеции

Эльсе Бесков
Девочка с цветущими волосами

Жила-была маленькая пастушка, которая сторожила коров в глухом лесу. Звали ее Малин, но все в округе называли ее Блуммелина, что значит Лина-Цветолюбица, потому что она без памяти была влюблена в цветы и, возвращаясь из леса со своим стадом, всегда приносила с собой букетик лесных цветов. Маленькая пастушка любила своих коров, и ей хорошо было в большом молчаливом лесу. Лишь одна из всего причиняла ей много хлопот. То была телка по имени Бленда. Бленда, как и Малин, была влюблена в цветы, только очень уж чудно, по-дурацки, потому что хватала любые цветы, какие попадались ей по пути. Малин только и было дела – вечно отгонять Бленду от всех красивых лесных бугорков, поросших цветами.

Однажды, когда время подходило к полудню, Малин привела своих коров на солнечную прогалинку, и там они паслись, сонно жуя траву и наслаждаясь обеденным покоем. Малин растянулась на мшистом лесном покрове, чтобы тоже чуточку вздремнуть, но ее разбудил слабый жалобный вскрик. Оглядевшись, девочка увидела, что Бленда пасется возле какого-то бугорка, поросшего белыми цветами.

Малин быстро вскочила на ноги и прогнала телку. И тут, к величайшему своему удивлению, она увидала маленькую эльфу, которая, обхватив голову руками, сидела на мшистом бугорке и горько плакала.

– Телка дергала тебя за волосы? – спросила Малин.

– Да, она вырвала почти все цветы из моих волос, – пожаловалась эльфа и вытряхнула несколько прядей со стебельками из своих длинных волос.

Но тут же засмеялась и встряхнула головой.

– Но это ничего! – сказала она. – Скоро в волосах вырастут новые цветочки. Вот уже и пошли новые, новые стебельки с листочками!

И тут Малин, к величайшему своему удивлению, увидела, что волосы эльфы и вправду цвели. С той стороны, где паслась корова, виднелись только стебельки, а все остальные волосы были окутаны, словно облачком, мелкими белыми, благоухающими цветами, похожими на астрочки.

– Твои волосы цветут? – спросила Малин.

– Ясное дело, цветут, – ответила эльфа. – Ты даже не представляешь, как это чудесно! Спасибо тебе, что спасла меня от коровы. Я умудрилась заснуть на этом бугорке, после того как протанцевала всю ночь напролет. Если бы не ты, телка, может, съела бы и меня!

Малин в изумлении смотрела на эльфу. Никого красивее она в жизни не видела!

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Витблумма – Белоцвета, – ответила эльфа. – Но теперь я хочу отблагодарить тебя за мое спасение. Загадай какое-нибудь желание. Только поскорее, мне пора уходить!

– Хочу волосы, которые цвели бы точь-в-точь, как у тебя, – сказала Малин.

– Хорошее желание, – сказала эльфа.

И, кивнув головкой, исчезла, словно белый лучик в лесной мгле.

Малин стояла, глядя ей вслед. Внезапно голова у нее закружилась от радости.

Корни ее волос весело потрескивали, и, не успела она опомниться, как голова ее уже покрылась цветами.

– Я цвету, я цвету, – пела она, танцуя на мшистой лесной почве. А цветущие волосы белым облачком окутывали голову девочки.

Но тут прибежала, брыкаясь, Бленда и ткнулась мордой в волосы Малин. Испуганная девочка поспешно отогнала корову и вырезала себе деревянную палку, чтобы держать Бленду на расстоянии.

Когда в тот вечер Малин, веселая и гордая, возвращалась с коровами домой, а вечернее солнце освещало цветы в ее волосах, люди таращили на нее глаза, думая, что Лина-Цветолюбица совсем уж не в своем уме и вырядилась как чучело, украсив волосы цветами. А ее хозяйка-крестьянка тотчас же велела ей вытащить весь этот сор из волос, чтобы быть как все люди.

– Не могу, – сказала Малин. – Это мои собственные волосы цветут.

Хозяйка думала сперва, что пастушка шутит, и схватила ее за волосы, чтобы стряхнуть цветы. Но, увидев, что девочка сказала правду, испугалась и попросила Малин рассказать, как все произошло.

Малин с радостью рассказала ей обо всем. Она не могла вдоволь наговориться, расписывая, как прекрасна была маленькая эльфа, которая сидела на поросшем мхом бугорке и плакала.

Но крестьянка страшно испугалась.

– Неужто ты не понимаешь, что тебя заколдовали? – спросила она. – И ты уж, верно, вовсе из ума выжила, если загадала такую несусветную глупость! От этих цветущих волос у тебя пойдут одни беды.

Тут хозяйка взяла огромные ножницы, состригла все красивые белые цветочки и выбросила их вместе с остриженными волосами в огонь. Затем причесала мокрым гребнем короткие волосы, которые остались у девочки, и заплела их в две коротенькие тугие косички.

– Ну вот, теперь ты такая, как все люди, – сказала она. – И никому только, пожалуйста, не рассказывай, что случилось с тобой в лесу.

В тот вечер маленькая пастушка плакала, пока не заснула. Опечалилась она так оттого, что лишилась своих цветочков. Но, проснувшись утром, когда всходило солнце, она почувствовала такую же удивительную радость, как и накануне. Вся ее крошечная каморка благоухала лесными цветами. Когда же она посмотрелась в осколок зеркала, висевшего на стене, то обнаружила, что волосы ее снова в цвету. Косички ночью распустились, и будто настоящий венок из белых астрочек и мелких, нежных, светло-синих колокольчиков обвивал ее голову.

«На этот раз никто уже не срежет мои волосы», – подумала Малин.

И, прежде чем выйти на кухню, она взяла большой клетчатый платок и обвязала им волосы.

– Ну вот и ладно, – сказала хозяйка. – Теперь у тебя вполне пристойный вид!

Малин отправилась в лес со своим стадом и, как только углубилась далеко-далеко в лесную чащу, сняла головной платок и встряхнула волосами, чтобы дать цветам подышать и насладиться воздухом и солнечным светом.

Теперь каждый день в лесу был словно праздник для маленькой пастушки. Свежий цветочный аромат струился вслед за ней, куда бы она ни шла, бабочки и пчелы жужжали вокруг нее, и радость постоянно переполняла душу девочки. И коровы заражались радостью маленькой пастушки и становились добры и приветливы, как и она. Даже Бленда стала более обходительна и оставляла в покое цветочки в волосах у Малин.

Но никогда больше не показывалась она в селении с непокрытой головой.

В первый же свой свободный день Малин отправилась домой, на крошечный торп, где жили ее родители и маленькие братья с сестрами. Ну и обрадовались же они, когда Малин пришла домой, и все захотели, чтобы она рассказала им, как ей живется на службе у хозяйки.

Но только когда маленькие сестры и братья вечером уснули, сняла Малин головной платок и показала родителям свои цветущие волосы. А потом рассказала им о маленькой эльфе.

Отец с матерью очень удивились. Но если торпарь лишь улыбнулся, глядя на сияющее личико дочери и на ее прекрасные цветущие волосы, то жена его, закрыв лицо руками, запричитала:

– Беда-то какая! Нашу маленькую дочку заколдовали!

– Не беспокойся, матушка! – сказала Малин. – Когда я выхожу на люди, я всегда прикрываю волосы платком. Если бы ты только знала, как я счастлива, ты бы так не горевала!

– А как это красиво! – подхватил торпарь. – Если бы ты смогла достать мне семена этих цветочков, я посадил бы их на своем клочке земли.

И он повел Малин к лачуге – показать ей новые цветочные клумбы, которые разбил с южной стороны.

Когда Малин возвращалась обратно в крестьянскую усадьбу, отец, проводив ее немного по дороге, сказал:

– Больно молода ты, чтобы служить. Не будь у нас так туго с хлебом, лучше бы ты жила дома и помогала мне в моем садике.

– Я бы тоже очень этого хотела, – ответила Малин. – Но не печалься, батюшка, из-за меня. Мне так хорошо с моими коровами в лесу.

Однажды теплым солнечным днем, когда Малин пришла с коровами к лесному ручью, ей захотелось вдруг вымыть волосы в ручье – освежить цветочки. Встав на колени, она окунула волосы в воду, а потом стала танцевать, чтобы их высушить. Коровы пили воду из ручья и не заметили, что она танцует. И все-таки нашлись две пары глаз, которые удивленно рассматривали девочку. Это были глаза двух мальчиков, которые отправились в лес разыскивать удравшего жеребца. Один мальчик был сыном хозяина усадьбы, другой – сыном кучера.

Сын кучера, удивленно вскрикнув, шагнул было к танцующей девочке, но она тут же скрылась в кустарнике. Когда же мальчики опомнились и пустились следом за ней, Малин была уже далеко.

Сначала мальчики подумали, что увидели лесовицу, и когда, спустя некоторое время, они встретили пастушку с клетчатой косынкой на голове, они спросили ее, не попадалась ли ей лесовица.

– Нет, не попадалась, – ответила пастушка.

И мальчики пошли дальше.

Когда они вернулись домой с жеребцом, сын кучера рассказал о плясунье-лесовице с цветущими волосами. История эта обошла всю округу. Однако же Сикстен, сын хозяина усадьбы, никому не рассказывал о своем видении, хотя постоянно думал о красивой девочке-плясунье с цветущими волосами.

Молва о плясунье-лесовице летела все дальше и дальше и разукрашивалась, как это часто бывает, все новыми и новыми подробностями. А под конец рассказывали уже о сверкающих зеленых глазах лесовицы и о том, как ее украшенный цветами хвост развевался наперегонки с ее длинными волосами, когда она отплясывала перед мальчиками, пытаясь заманить их в глухую дремучую чащобу.

Когда слухи об этом дошли до родителей Малин, они и не подумали, что речь идет об их дочери. Жена торпаря со слезами на глазах просила Малин, чтобы она остерегалась злой волшебницы, когда пасет коров на диких лесных пустошах.

А под конец историю о лесовице стали рассказывать и в крестьянской усадьбе, где Малин служила в пастушках. Хозяйка не вымолвила ни слова, однако подозрительно поглядела на пастушку. Когда же они остались одни в доме, она быстрым рывком сорвала платок с головы Малин.

Ну и разозлилась же она, увидев цветы в волосах пастушки.

– Ты навлечешь беду на усадьбу своим колдовством, – сказала она. – Берегись, не то тебя сожгут как ведьму!

– Я ничего не могу поделать со своими волосами, – возразила Малин. – Они все равно цветут, хочу я этого или нет!

– Отправляйся сию минуту в лес и отыщи эту самую эльфу, – приказала пастушке старуха хозяйка. – Может, она освободит тебя от заклятия. И не смей показываться мне на глаза, пока в волосах у тебя останется хотя бы один цветок!

Малин отправилась в лес. Путь был неблизкий, а солнце уже село. Маленькая пастушка шла и думала о том, что, потеряй она свое место, она потеряет и жалованье. А как она радовалась, принося домой, батюшке и матушке, деньги. Нет, надо во что бы то ни стало разыскать эльфу.

Когда же наконец Малин пришла на лесную прогалинку, где встретила эльфу, среди стволов деревьев уже сиял месяц. И в лунном сиянии, словно серебристо-белый туман, плыл и колыхался танец эльфов.

Сидя на поросшем мхом бугорке, Малин любовалась пляской эльфов, такой прекрасной, что девочка почти забыла, зачем сюда явилась. Но потом она вспомнила про свое дело и начала тихонько напевать, как тогда, когда приманивала коров:

– Белоцвета, Белоцвета, помнишь ли меня? Белоцвета милая, приди, вспомни меня!

И вдруг, откуда ни возьмись, из тумана вынырнула маленькая белая тень и направилась к Малин.

– Что тебе надо? – спросила Белоцвета. – У тебя такой печальный голос.

– Я горюю оттого, что не могу больше сохранить в волосах цветы, – пожаловалась Малин. И она обо всем рассказала эльфе.

– До чего чудные эти люди! – удивилась эльфа. – Никогда нам, эльфам, их не понять!

– Может, тебе под силу сделать мои цветы невидимыми, – попросила Малин. – Тогда бы я смогла их сохранить.

– Это я могу, – пообещала эльфа, – но тогда ты и сама их не увидишь.

– Неважно, – возразила Малин. – Зато я буду по-прежнему радоваться, что волосы мои цветут. Этого у меня никому не отнять.

– Во всяком случае, – объяснила ей эльфа, – один человек на свете сможет увидеть твои цветы.

– Кто же? – спросила Малин.

– Этого я не знаю, – ответила эльфа. – Но помни, что с тем, кто увидит твои цветы-невидимки, ты сможешь обручиться. Только с ним, и больше ни с кем другим.

С этими словами эльфа легонько прикоснулась к волосам Малин и поспешила туда, где плясали другие эльфы.

Пастушка не поняла, что имела в виду эльфа, но на душе у нее стало легко и радостно, когда она возвращалась домой при свете месяца.

Наутро хозяйка увидала, что в пастушкиных волосах нет больше цветов, и осталась очень довольна.

– Гляди только, чтобы не угодить под новое заклятие, – сказала она.

Малин было так хорошо с непокрытой головой без теплого головного платка. И стоило взглянуть на нее, как сразу было видно, что она веселее обычного. Аромат лесных цветов сопровождал ее, куда бы она ни шла, и словно легкое сияние струилось от ее светлых волос. Немало юношей в округе хотели бы жениться на Лине-Цветолюбице, когда она станет взрослой девушкой.

Среди них был и сын хозяина усадьбы, где она служила в пастушках. Малин-то ничего об этом не знала, но матушка его все приметила, а уж эту-то пастушку в невестки она никак не хотела. «Кто его знает, вдруг в ней все еще сидит колдовство», – думала она. И потому хозяйка все круче и резче разговаривала с Малин. А как настала осень и скотину уже не выпускали из хлева, она приставила пастушку к самой трудной и грязной работе, какую только могла придумать. Она думала, что черная работа сделает Малин такой грубой и неуклюжей, что сын не захочет больше и думать о пастушке.

Однако же Малин ходила по усадьбе, погруженная в свои мечты о цветах, и, какую бы работу ни справляла, была все такой же веселой, радостной и вольной. Когда она входила в темный хлев, казалось, от нее исходит еще большее сияние, чем когда она пасла коров в лесу. Она едва замечала неприветливость хозяйки, точь-в-точь как не видела, что взгляд хозяйского сына преследует ее всюду, где бы она ни появлялась. Но все же Малин тосковала порой о лете и о прохладе зеленого леса.

А как настала весна, хозяйка наняла себе другую пастушку.

– Вот тебе твое жалованье, – сказала она Малин. – Не хочу больше терпеть тебя в доме. Колдовство, поди, еще сидит в тебе. Ничто тебя не берет – ни работа, ни ругань. Ходишь тут по усадьбе, и вид у тебя такой, будто ты всему миру хозяйка.