Текст книги "Бесстрашный Пекка"

Автор книги: Ханну Мякеля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Глава пятнадцатая

Великий Волк разинул пасть и жутко оскалился на Пекку, а тот не знал, куда спасаться. Хотя он пытался бежать изо всех сил, ноги совсем не двигались… Волк зловеще захохотал и выпустил длинные когтищи, острые, как перочинные ножики… «На помощь! – кричал Пекка. – Медведь, помоги! Волк удрал!» Но его губы не издавали ни звука. А Волк всё скалил зубы. И его смех всё страшнее отдавался эхом в каменных стенах.

Пекка напряг последние силы, сел – и открыл глаза. Всё вокруг было совершенно спокойно: светлеющий утренний сумрак и притихший Волчий Замок. Слышался только храп Медведя и совсем близко чьё-то лёгкое дыхание. Приглядевшись, он увидел, что Филин и Лесовик спят рядышком, укрывшись одеялами, одолженными у волков.

Пекка быстро взглянул на тюремные камеры и сразу успокоился: волки безучастно валялись там на своих подстилках, и Великий Волк тоже, причём теперь он совсем не казался страшным. Это был сон, догадался Пекка, кошмарный сон, а не явь, к счастью. Он осторожно ступил на пол. Медведь тотчас перестал храпеть и приподнял голову, подозрительно озираясь. Увидев Пекку, Медведь слегка смутился.

– Я думал… – сказал он с улыбкой, – думал, что…

Пекка улыбнулся ему в ответ: теперь в лесу больше нечего бояться! Медведю пора бы и самому помнить об этом.

А Медведь помнил. Конечно же! Он – властелин Зелёновой Рощи – поднялся и с достоинством посмотрел по сторонам. Остальные ещё спали; Медведь одобрительно кивнул – ну что ж, всё спокойно: волки сидят под арестом и будут дальше сидеть; опасности нет ни малейшей. И обернулся к Пекке: не забыл ли он поблагодарить его? Была такая суета…

Медведь наклонился и шепнул Пекке на ухо:

– По правде, я должен был сказать тебе это ещё вчера… но обстановка была не слишком подходящая. Гм… того… Спасибо тебе, Бесстрашный Пекка. Без тебя мы бы вряд ли оказались здесь. Хотя… Поскольку я теперь владыка Зелёновой Рощи, было как-то неуместно говорить про это при всех. Ты же понимаешь. Вот и всё!

Медведь опять привстал на задние лапы и окинул мир оценивающим взглядом. Без сомнения, произошла огромная перемена. Приятно чувствовать себя царём: есть в этом что-то великое.

«Как раз по мне, – думал он. – Дааа… Некоторым эта должность подходит лучше, чем другим».

– Да что там, ерунда, – ответил ему Пекка, немного стесняясь. – Это твоя храбрость нас спасла.

«Пекка говорит весьма разумные вещи!» – подумал Медведь. Но Пекка продолжал:

– И все помогали – Филин, Лесовик, даже Лисонька… Без них мы не нашли бы ключ смелости!

– Ключ смелости… – смутился Медведь. – Совершенно верно, тот маленький золотой ключик… Да, он чуть-чуть помог… – Медведь кашлянул и отвернулся, стараясь забыть про ключ. Он больше ни к чему… теперь. Волки в тюрьме, и впредь будут там же, а сам он теперь такой смелый и отважный, что ключ ему совсем не нужен – пусть остаётся просто на память, думал Медведь.

Пекка, глядя на величавые повадки Медведя, невольно улыбнулся: ещё вчера тот выглядел совсем по-другому…

«Но похоже, что жизнь такая штука, – размышлял Пекка, – что вчерашнее тут же забывается и каждый день – другой, новый. Как быстро всё произошло! А теперь спешить некуда».

Медленно светало, свежий осенний ветер шуршал в деревьях; какая-то пташка встревоженно пищала в ельнике. А потом над краем леса взошло солнце. Утро на мгновение замерло: мир прислушивался к чему-то, затаив дыхание, но скоро повсюду разлился свет, и синим чистым воздухом распахнулся день, наполняясь проснувшейся работой и движением.

Барышня Лисонька появилась из внутренних покоев замка и побежала к ручейку – привести себя в порядок. Лесовик же долго озирался, хлопая глазами на солнце, а затем подковылял к Пекке.

– О-хо-хонюшки, ну и яркий же свет! – сказал Лесовик. – Усталость одолела… А тут опять день! Оно, конечно, и дни тоже нужны. Днём даже фонарика не требуется. – И Лесовик основательно зевнул. Он прислонился к стене и, похоже, погрузился в воспоминания. – Я могу продремать по крайней мере лет двадцать, – пробормотал он, закрывая глаза. И – к большому изумлению Пекки – в самом деле тут же заснул.

Лисонька тем временем умылась, почистила шубку и платье и заметно приободрилась.

– А чем мы теперь займёмся? – спросила она с воодушевлением. – Погода сегодня – лучше не придумаешь… и мне, честно говоря, ужасно есть хочется. – Глаза Лисоньки заблестели. – Наверняка где-то в замке ещё осталась земляника!

По возгласам Филина было ясно, что ему понравилась Лисонькина мысль.

– Да уж… – протянул Медведь. – Я бы тоже с удовольствием что-нибудь пожевал. – И, уже повелительным тоном, объявил: – Желаю, например, мёду! И кукурузных хлопьев! Я их больше всего люблю!

Пекке не слишком хотелось отправляться на кухню. И поскольку Лисонька с Филином смотрели то в пол, то друг на друга и тоже явно без восторга отнеслись к такой перспективе, Пекка задумался: как же всё-таки исполнить приказ Медведя? Раньше в замке прислуживали волки, и в общем неплохо… во всяком случае у них есть опыт. Но ведь сейчас они находятся под арестом – все до единого. Пекка взглянул на волков, потом на Медведя.

– Я бы тоже охотно позавтракал, – сказал он. – Не помогут ли нам волки? Всё равно нужно придумывать, как с ними поступить. Как-то глупо держать их всю жизнь в тюрьме. Опять-таки – их тоже кто-то должен кормить.

– Дело говоришь, Пекка Бесстрашный! – воскликнул Медведь, несколько изумлённый, потому что ему ничего подобного даже в голову не пришло. – Волки знают, где здесь еда, умеют стряпать и накрывать на стол. Но…

Лисонька вдруг радостно взвизгнула и запрыгала, захлопала в ладоши.

– Ура! – закричала она. – У меня замечательная идея – я знаю, чем мы сейчас займёмся! Здесь такой хороший большой двор, правда сначала его нужно как следует убрать…

– Да, двор чудесный! – подтвердил Филин. – Особенно для праздников. Для танцев, показательных легкоатлетических выступлений и тому подобных вещей.

– Помещение действительно неплохое, – перебил их Медведь, – но прошу заметить, что речь идёт о моём тронном зале… – Он многозначительно кашлянул. – Так что следовало бы сначала спросить у меня, что здесь будет.

Но Лисонька и не думала обращать внимание на слова Медведя – он, по всему видно, решил окончательно превратиться в ворчуна.

– Ой, нет, я хочу сказать, – тараторила Лисонька, – я собиралась предложить, чтобы мы открыли здесь настоящую собственную столовую! Кафе-столовую! Чтобы здесь всегда была еда! И все голодные приходили в нашу столовую поесть!

Лесовик тотчас же проснулся – Лисонькина речь каким-то удивительным образом дошла до него сквозь сон. Он тоже был голоден!

– Но холодную свежую воду и чёрный хлеб обязательно надо включить в меню, – с упрёком обратился он к ней, – иначе я не согласен!

Пекка присел на краешек топчана и призадумался. И чем дольше он думал, тем больше нравилась ему Лисонькина мысль. Почему бы и нет… Столовая станет местом, куда смогут приходить все лесные жители. Прекратятся наконец вечные распри – где кому питаться, чьи ягоды и грибы растут там-то и там-то… всё будет общее, всё будут доставлять сюда, готовить и есть… Но нет – не так-то всё просто, вспомнил Пекка.

– А какими деньгами мы будем платить за продукты? – спросил он, – Бесплатно ведь ничего не получишь, нужны деньги. Без них столовая и дня не продержится!

Медведь с изумлением воззрился на Пекку. По крайней мере, на этот счёт у него было твёрдое и определённое мнение.

– Как так – на какие деньги? – воскликнул он. – На медведеньги, разумеется! Одно блюдо в столовой будет стоить одну медведенежку. Два блюда – две… Очень просто! – Медведь ухмыльнулся, очень гордый собой. Первым делом он прикажет изъять из обращения волкоденьги и вместо них наделать побольше медведенег. И все трудности в лесу кончатся… «Сейчас же закажу образец у паука-крестовика, пусть сплетёт что-нибудь эдакое, особенное, что трудно подделать… а в центре – мои благородные черты…»

«Ну вот, – размышлял тем временем Пекка, – как у них тут всё образуется – уже не моя забота. Откуда возьмутся деньги, кто их будет хранить, кто будет выдавать зарплату и доставлять продукты… Это всё их собственное дело – жителей Зелёновой Рощи. Но может быть, здесь всё пойдёт легче, чем в мире людей? Еды в лесу пока хватает, и звери вроде бы кажутся покладистыми и работящими. А из Волчьего Замка наверняка выйдет отличная столовая! Может, и я буду иногда заглядывать туда – на чернично-молочный коктейль».

Филин был особенно доволен.

– Я мог бы организовать развлекательную программу и тому подобное, – щебетал он. – И одновременно моху быть метрдотелем: у меня есть собственный фрак, а это большая редкость… и к тому же этикет я знаю лучше других…

Лисонька счастливо вздохнула:

– Ах да, конечно! – и добавила ласковым шёпотом – ведь ее мечта сбывалась прямо на глазах: – Из тебя выйдет великолепный метрдотель! А я могла бы по хозяйственной части… бухгалтером… как-никак, я лисьей породы.

– Как начальник этого замка, я тоже могу кое-что сказать, – недовольно заметил Лисоньке Медведь, – Предлагаю назначить бухгалтером Бобра! У него деньги наверняка будут в сохранности, и он не перепутает свои купюры с чужими. А из тебя, Лисонька, получится замечательный оформитель – потому что у тебя есть художественный вкус! Ты будешь заниматься украшением двора, сервировкой, уборкой…

Лисонька сначала не совсем поняла, следует ей обидеться на Медведя или не стоит, но довольно быстро остановилась на втором. Медведь, в конце концов, прав: она одевается лучше всех барышень Зелёновой Рощи…

Сначала здесь нужно хорошенько убрать, потом она развесит повсюду восхитительные ткани, чтобы прикрыть грубые стены… На пол – плотные мягкие хвойные ковры, на небо – звёздочки, луну… Она чудно все устроит!

Лесовик тоже захотел принять участие в беседе.

– Я могу работать здесь ночным сторожем… не спать, когда столовая закрыта, и наоборот, – сонно пробормотал Лесовик и снова задремал. Он выбрал себе на редкость подходящую должность.

– Здорово! – воскликнул Пекка: эта затеи со столовой нравилась ему всё больше и больше. – Но где нам взять персонал? А волки, что с ними делать?

– И в самом деле… – Медведь почесал в затылке, – это мы ещё не решили.

Какой-то волкохран услышал, что разговор идёт о них, и жалобно заскулил в своей каморке. Пекка взглянул на волков. Они бродили из угла в угол, поджав хвосты, жалкие и беспомощные… Те самые волки, которые ещё вчера были такими жестокими и страшными! Если бы они остались такими же тихонями, как сейчас, то с ними бы не было никаких хлопот… Если бы только не обижали других зверей…

И тут взгляд Пекки случайно упал на фонарик Лесовика. Пекка даже рассмеялся: дело в шляпе! Он так обрадовался, что принялся насвистывать песенку – единственную, которую знал, – «Пусть бегут неуклюже», из мультика про Чебурашку. А потом закричал:

– Поставим волков обслуживать столовую! Сделаем из них официантов, поваров, уборщиков, гардеробщиков. Они ведь именно этим занимались на службе у Великого Волка.

– Нет-нет! – в ужасе застонал Медведь, он ещё слишком хорошо помнил вчерашние события. – Они опять начнут вытворять всякие гадости…

– У нас же есть Лесовик со своим волшебным фонариком! – с жаром воскликнул Пекка. – Лесовик заколдует волков – и всё! Они тут же станут хорошими. Увидишь, как это просто!

– Я против! – заявил моментально проснувшийся Лесовик. – Никогда в жизни больше этого не сделаю! С меня хватит и одного помешанного на поэзии волкохрана! Мне от волков жизни не будет. А их вон сколько!

– Что ты, не волнуйся, Лисовик! – принялся горячо уговаривать Пекка, – Ты колдуй вполсилы, или можно как-нибудь уменьшить воздействие фонарика. Например, накроем его Лисонькиным шарфиком, а? Свет сразу будет слабее. И волки выйдут наполовину хорошие, а наполовину – плохие, как и все мы. Тогда мы с ними справимся сами. Даже если Медведь когда-нибудь отправится в свою Лапландию. Ну, как ты считаешь?

Лесовик теребил бороду. Не очень ему это всё нравилось, но ничего другого не придумаешь. Можно, по крайней мере, попробовать. Он кивнул и нехотя щёлкнул кнопкой выключателя. Шарфиком Лисоньки обмотали фонарик, и всё было готово. Лесовик поднялся и на негнущихся ногах заковылял к волкохранам.

А Пекка во всю глотку завопил:

– Внимание-внимание! Сейчас начнётся повторное выступление прославленного мэтра поэзии Лесовика! По просьбе публики! Он прочтёт свою знаменитую оду! Из сборника «Грёзы Лесовика»… Важнейшее лесокультурное мероприятие!

Лесовик ходил от одной каморки к другой, направлял луч фонарика на морду волка, бормотал заклинание, и ждал самого худшего! Но шарфик, похоже, помогал. Волки даже не думали кидаться к Лесовику с распростёртыми объятиями. Когда Медведь открыл двери каморок, они вышли во двор – смирные и степенные, точно всегда такими были. Когда очередь наконец дошла до Великого Волка, тот выступил на свет, такой пристыженный и виноватый, что Лесовик не мог не усмехнуться про себя.

«Странный и чудной мир, – думал он, – только что Великий Волк был таким страшным, насквозь пропитанным злобой, а сейчас он вроде примерного ученика воскресной школы… Но и его всё-таки нужно заколдовать – на всякий случай!»

И Лесовик в последний раз включил фонарик, осветил Великого Волка и медленно произнёс привычные слова заклинания:

 
Даже чёрное белеет,
лишь его коснётся свет:
там, где луч волшебный реет,
темнотищи больше нет!
 

Когда фонарик погас, Великий Волк застыл на месте, вроде бы ничуть не изменившись, разве что выражение глаз стало помягче. Он взглянул на Лесовика, потом на Медведя, на Пекку и Филина тоже, но ничего не сказал, а скользнул к остальным волкам. И уже вскоре первым, как самый старательный сержант, выносил под началом Лисоньки из замка всякий хлам. Потому что Лисонька решила сразу же начать ремонт и заранее предвкушала результат своих трудов. Эта кошмарная пещера превратится в уютное и приятное место.

Пекка не верил своим глааам: работа вдруг пошла с необычайной скоростью причем неё быстрее и быстрее. Замок очищался от мусора, стайки птиц уже несли занавеси и коврики, пауки заделывали отверстия в стенах, еноты-полоскуны надраивали полы, а волки им помогали. А потом они принялись таскать столы. Как по волшебству, появились скамейки и табуретки, а волки оказались одетыми в фартуки и поварские колпаки. Великого Волка назначили швейцаром: он стоял в дверях, в своём мундире с галунами и военной фуражке, и следил, чтобы лесные жители, валом валившие в столовую, вели себя прилично и не забывали сдавать шубы в гардероб.

За столами уже ждали посетители, из кухни несли еду и напитки, звери вовсю работали ложками, ножами и вилками – все были предовольны.

Филин во фраке расхаживал взад-вперёд по залу, принимал заказы, провожал на места опоздавших, раскланивался, слушал, помогал клиентам выбрать сок. И глаза у него от счастья были как блюдца.

Барышня Лисонька разбрасывала серпантин: скоро вся столовая была им усыпана. В это время подоспели музыканты: Кукушка, Чёрный Дрозд и Жаворонок. Настроив инструменты, они заиграли, запели, и вскоре к ним присоединился весь лесной народ:

 
Теперь столовая в лесу
под кроной старых елей!
Мы кормим зайца и лису,
сюда провизию несут —
чтоб звери дружно ели!
 

Всё больше и больше зверей входило в столовую, и Великому Волку приходилось быть начеку: он остановил буянившую росомаху и приказал ей прийти в другой раз – когда научится вести себя пристойно. Можно было подумать, что Волк всю жизнь состоял в этой должности! Объявилась в столовой и Бабушка Зайчиха: робко улыбаясь, она понесла грибы – в новой корзинке – прямо на кухню.

Пекка смотрел и слушал, всё происходящее мелькало и кружилось у него перед глазами.

«До чего же я устал, – подумал он, – надо отдохнуть…» Пекка прилёг на бывший топчан Великого Волка и удивился – совершенно непонятным образом рядом с диваном оказалась его мама.

– Вставай, Пекка Бесстрашный, – сказала мама и слегка потормошила Пекку, но он повернулся на другой бок, решив, что ни за что не проснётся, – он никогда ещё так не уставал!

– Я же только что лёг, – пробормотал Пекка, зарываясь головой в подушку.

Со всех сторон к замку летели птицы, садились на ветки деревьев и на крепостную стену над столовой; птиц становилось всё больше, и все вокруг запели чудесную песню, – Пекке казалось, что деревья тоже поют. А песня звучала всё громче и громче:

 
Открыли мы столовую – сосновую, еловую!
Над нею солнце по утрам встаёт!
Мы жизнь устроим новую,
весёлую, здоровую —
и солнце будет с нами круглый год!
Скорее к нам – в столовую,
сосновую и новую, —
лесной народ
от радости
поёт!