Текст книги "Если он неотразим"

Автор книги: Ханна Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9

Алтея подумала, не пожаловаться ли дяде на то, что раны еще болят, и под этим предлогом уехать домой. Она оглядела переполненный бальный зал и тихо выругалась, пожилая дама сердито взглянула на нее и отошла в сторону. У Алтеи уже ничего не болело, да и следы ссадин исчезли. Однако прогулка по парку в холодный дождливый и ветреный день была бы лучше, чем это мучение.

В помещении было жарко от толпящихся людей и многочисленных свечей. В воздухе витали тысячи запахов, и не все они были приятными. Тяжелый запах духов, которыми некоторые пытались скрыть запах немытого тела, был самым несносным. Он ничего не скрывал, наоборот, смешивался с запахом тела и создавался совершенно другой запах, от которого хотелось поморщиться. Алтея удивлялась, как тот, кто позволяет себе такие вещи, может быть настолько нечувствителен к своему собственному отвратительному запаху.

Потягивая лимонад, Алтея смотрела, как Хартли танцует с дочерью какого-то старого друга своего отца. Старый друг стоял у стены, с благосклонной улыбкой наблюдая за ними. Он знал: танец с Хартли привлечет внимание к его чаду. Дочь же выглядела так, будто сейчас растает на полированном до блеска паркете. Алтее было жалко ее, она прекрасно понимала, как пьянит такая смесь – Хартли и музыка.

«По крайней мере он уже не виляет хвостом перед Клодеттой», – с некоторым облегчением подумала она. Хартли не избегал Клодетты, но он ясно давал понять, что ее прелестей недостаточно, чтобы завлечь его в постель. Клодетта продолжала улыбаться и флиртовать как ни в чем не бывало и оставалась такой же вежливой, но нельзя было не заметить злого блеска в глазах этой интриганки.

Когда Клодетта неожиданно взглянула на Алтею, той показалось, будто в кожу воткнулись острые ледяные ножи, и она оглянулась в поисках дяди. Как всегда, Яго обсуждал способы увеличения своего состояния с лордом Дансингом, но она все равно подошла к ним. Конечно, несколько трусливо прятаться за дядиной спиной, как за щитом, но Алтея решила так: пусть лучше она будет трусливой, чем встретится лицом к лицу с разозленной Клодеттой.

Разговор был скучным, но это было не важно. Клодетта обдала Алтею таким холодом, что по-настоящему напугала ее. И этот страх был вызван не только воспоминаниями о побоях. В Клодетте было какое-то мрачное безумие. Похоже, совершив столько преступлений и избегнув справедливого суда, Клодетта стала считать себя непобедимой. Вовсе не трусость спрятаться от такой сумасшедшей – это мудрость. Начиная с этого момента и до тех пор, пока Клодетту не заключат в тюрьму или не убьют, Алтея решила никуда не ходить одна.

Сосредоточив все внимание на том, в порядке ли ее юбки, Алтея вышла из-за ширм, отделяющих горшки и унитазы от дамской комнаты. Она похолодела и задрожала, невзирая на тепло в помещении. Сердце забилось сильнее. Подняв глаза, она встретила жесткий холодный взгляд мадам Клодетты де Роше. На мгновение ее дар предупредил об опасности. Алтее хотелось бы, чтобы он научился делать это вовремя, тогда у нее был бы шанс убежать. Предупреждать же об опасности, когда та находится в нескольких шагах, бесполезно.

– Я кое-что узнала о вас, миледи, – сказала Клодетта.

Алтее еще никогда не доводилось слышать слово «миледи», произнесенное с такой злостью, как будто это было самое грязное ругательство портовых грузчиков.

– И что же именно, мадам?

– Вы – одна из Вонов, вы в кровном родстве с Уэрлоками, поклонниками дьявола.

– Что за вздор! – отрезала Алтея, страх исчез от инстинктивного желания защитить свою семью.

– Да? Я думаю, вы околдовали моего маркиза. Oui [3]3
  Да (фр.).


[Закрыть], это единственное объяснение, почему такой мужчина, как он, стал увиваться за юбками такой женщины, как вы. Ему не нужна какая-то робкая сельская вдовушка. К тому же ходят слухи, что, хоть вы и вдова, у вас нет достаточного опыта, чтобы удовлетворить такого мужчину.

Укол достиг цели, но Алтея и глазом не моргнула, не показала, как это задело ее.

– Я не заметила внимания маркиза. Вы это просто вообразили. – Алтее потребовалась вся сила воли, чтобы не отступить, когда Клодетта скрючила пальцы с длинными ногтями, словно выпустила когти.

– Лорд Редгрейв – человек неженатый. Думаю, он засматривается на многих женщин, особенно на красивых. Однако вы не пристаете к ним с разговорами в дамской комнате. А я не красавица.

– Не пытайтесь играть со мной в такие игры, миледи. Я слишком долго играла в них и гораздо, гораздо больше разбираюсь в них.

– Вам повезло. – Алтея видела, что Клодетта на волосок от того, чтобы кинуться на нее, и удивлялась, почему продолжает дразнить эту дьяволицу. – Я не играю ни в какие игры. Оставляю их специалистам, таким как вы. Я искренне сомневаюсь, что он одобрил бы ваше вмешательство в его жизнь.

– Осторожнее, ведьма. Перестань тянуть его на свою сторону. Я хочу его, и я его получу. Я хочу стать маркизой и стану ею. Если ты не убежишь домой, на свою маленькую ферму, ты об этом пожалеешь. Поверь мне. И перестань распространять обо мне сказки! Или вскоре все будут шептаться о тебе и твоей проклятой семье.

– В свете уже веками шепчутся о моей семье. Никто не прислушается к вашей лжи.

– О, я не стану заниматься светом. Они уже доказали, что им нет дела до того, что среди них свободно бродят ведьмы и колдуны. Non [4]4
  Нет (фр.).


[Закрыть], я говорю о простом народе. Он не такой просвещенный. Он все еще верит в демонов, ведьм и колдунов и ненавидит их. А я думаю, ты слышала о том, как легко возбудить толпу, а? Так что уезжай и молчи, или не только ты пострадаешь от моего гнева.

Клодетта ушла, прежде чем Алтея смогла ответить на ее угрозу. В воздухе остался отвратительный запах настоящего дьявола. Алтея не знала, что предпринять. Одно дело не бояться угроз в свой адрес, но Клодетта угрожала всей ее семье. Каждый ребенок в семье Уэрлоков и Вонов рос на сказках о прошлом и на предупреждениях о том, что нельзя рассказывать о своих талантах другим людям. В старые времена судьбы обеих семей были омрачены ужасными смертями предков от рук разгневанной толпы.

Алтею не удивило, что руки дрожали, когда она взялась за ручку двери. Ей придется вернуться в Коултарст. Она не позволит Клодетте исполнить эти угрозы. В городе слишком много Вонов и Уэрлоков, а Лондон славится тем, что его жителей легко поднять на бунт и беспорядки. Ей нужно найти Хартли или Яго, чтобы они отвезли ее домой, пора собирать вещи для возвращения в Коултарст.

Алтее очень не хотелось уезжать, не дождавшись, пока Хартли воссоединится с племянниками. Особенно же не хотелось уезжать, не увидев, как Клодетта заплатит, и дорого заплатит, за свои преступления. Но Алтея знала: выбора у нее теперь нет. Теперь на кон поставлены не только ее жизнь и безопасность.

Хартли возвращался в дом, с удовольствием выкурив трубочку с друзьями на веранде. Он задумал пригласить на танец Алтею. Его отношения с Клодеттой резко охладели, теперь это было всего лишь вежливое знакомство, по крайней мере с его стороны. Хотя он терпеть не мог сплетен, но слухи, которые они с друзьями осторожно посеяли на благодатной почве светского общества, начали приносить свои плоды, и это его радовало. Клодетту постепенно стали выталкивать из охотничьих угодий, которые нужны были ей, чтобы выжить.

Хартли пришлось смириться с таким планом действий, хоть это и было очень неприятно. Ему приходилось постоянно напоминать себе: в слухах, которые они распускают, есть доля отвратительной правды о мадам Клодетте де Роше, значит, это не просто сплетни. Некоторым образом это была расплата, потому что она своими сплетнями и ложью уничтожила имена и репутации многих.

Единственное, что его беспокоило, – это то, что Клодетта все больше злилась, он это видел. Злость сверкала в ее глазах, черты лица становились жесткими, что лишало Клодетту красоты, которой она так беззастенчиво пользовалась. Хартли и думать не хотелось о том, как она поступит, когда окончательно поймет, что проиграла игру, но кому-то придется плохо, это ясно.

Он как раз задумался, не нужно ли ему увеличить количество шпионов, наблюдающих за ней и ее сестрой, когда, завернув за угол, натолкнулся на Алтею. Хартли быстро подхватил ее, когда она отшатнулась, и рассмеялся, ставя ее на ноги, но смех тут же замер у него на губах. Она была испуганной, бледной, глаза слегка остекленели.

– Что случилось, Алтея? – спросил он. – Вас обидели?

– Нет. Нет, меня не обидели, но мне нужно домой, – ответила она, крепко хватая его за руки. – Отвезите меня домой, Хартли. Пожалуйста.

– Вы дрожите, дорогая. Скажите, что произошло. Алтея быстро огляделась, никого не увидела, но рассказывать ничего не стала.

– Нет. Не здесь. Дома. Отвезите меня домой.

– Мне придется сходить за каретой, но как оставить вас здесь одну?

Хартли раздумывал, стоит ли вести ее через бальный зал в таком состоянии, когда к ним не спеша подошел Олдус. Хартли, как никогда, обрадовался другу.

– Олдус, ты можешь вызвать мою карету, а потом сказать Яго, что я повез Алтею домой? – спросил Хартли.

Олдус заметил, что дрожащая Алтея вцепилась в Хартли, и нахмурился:

– Что случилось?

– Скажу, когда сам узнаю. Она не ранена. Пока этого достаточно.

– Как ты ее отсюда выведешь?

– Через черный ход. Не забудь сказать Яго, что она не ранена, просто расстроена.

Хартли посмотрел на друга, надеясь, что тот поймет, о чем он умолчал. Ему хотелось позаботиться об Алтее самому, не нужно, чтобы Яго мчался домой. Даже если ему придется просто успокаивать ее, пусть это произойдет наедине. Хартли и сам не подозревал, как напряженно ждал ответа Олдуса. Тот понимающе кивнул, и Хартли почувствовал облегчение. Олдус подмигнул ему, ласково похлопал Алтею по спине, и зашагал прочь.

– Я такая ужасная трусиха, – пробормотала Алтея, когда Хартли обнял ее за талию и повел к черному ходу.

– Не глупите, – сказал он. – Вы не трусиха, дорогая. Никто, способный видеть такие вещи, какие видите вы, не может быть трусом. Я отвезу вас домой, вы выпьете что-нибудь, а потом расскажете мне, чем вы так расстроены. Если вы придете в себя скорее, то расскажете о происшедшем по дороге, в карете.

Он повел ее к ожидавшей карете и помог сесть. Алтея устроилась в его объятиях и вздохнула. Он успокоил ее, не сказав ни слова, но она не изменила своего плана действий. Клодетта угрожала ее семье, и Алтея не позволит своему желанию быть рядом с Хартли одержать верх над решением уехать.

– Что вас так напугало, Алтея? – спросил Хартли, почувствовав, что она перестала дрожать. Он погладил ее по спине, не позволяя себе заменить утешение на соблазнение.

– Мадам Клодетта столкнулась со мной в дамской комнате, – ответила Алтея и ощутила, как напряглось его тело. – Она решила стать маркизой и хочет, чтобы я ушла с дороги.

– Боже милостивый! Даже если бы я не имел ни малейшего представления о том, что она натворила, я никогда не подумал бы сделать ее своей женой. Мне кажется, она состояла в связях с половиной палаты лордов.

Алтея не обратила внимания на его приглушенный смех.

– Она велела мне вернуться в Коултарст и грозилась карами, если я ослушаюсь.

– Я увеличу вашу охрану.

– Охрана тут не поможет. Она угрожала моей семье. Вонам и Уэрлокам. Вы не можете охранять всех нас, Хартли. – Она попыталась высвободиться из его объятия и не удивилась, что он хмуро посмотрел на нее в тусклом свете фонарей. – Ее угрозу нельзя победить мечом или кулаком. О ней даже нельзя говорить, потому что это только еще больше навредит моей семье. Нам придется признать, что эта угроза имеет отношение к нашим способностям. Клодетта намерена распространить слухи о том, что мы – ведьмы, демоны, пособники дьявола. Я сказала ей, что о моей семье в свете шепчутся на протяжении веков, и сначала посмеялась над ее угрозой.

– И правильно. Если кто-то и прислушается к ней, то светское общество не примет ее сказки всерьез.

– Я так и сказала, но тут ее угроза стала по-настоящему страшной. Она собирается распространять свои басни не в высшем обществе, а среди простого народа. Как она сказала, он не такой образованный, чтобы посмеяться над этим. Народ все еще верит в демонов, дьяволов и ведьм, все еще боится их. Она сказала, что восстановит чернь против моей семьи, а мы оба знаем, как просто это сделать.

– Ведьм сжигали много веков назад, – заметил Хартли, когда карета остановилась у входа в городской дом Яго.

– Так многие думают, потому что им и их близким не приходилось сталкиваться с суеверными людьми.

Хартли помог ей выйти из кареты и проводил к двери, напряженно раздумывая, как убедить ее не бояться. Этелред отворил дверь, стоило им ступить на верхнюю ступеньку крыльца. Хартли заметил, что Алтея немного успокоилась. Очевидно, она приняла решение, и оно ему не понравится, подумал он.

– Этелред, пусть в мою комнату принесут сундуки, – сказала Алтея. Дворецкий вышел, и она обернулась к Хартли: – Утром я уезжаю в Коултарст. – Она поцеловала его в щеку и стала подниматься по лестнице, борясь с желанием вернуться и броситься в его объятия.

– Ах нет, – воскликнул Хартли, догоняя ее.

– Я должна это сделать. Кейт, – позвала она служанку. – Ты мне нужна. Помоги собрать вещи, я уезжаю в Коултарст.

– Кейт, она не будет собирать вещи, – закричал Хартли. Схватив Алтею за руку, он потащил ее в комнату. – И скажи Этелреду, что ей не нужны сундуки, – прибавил он.

– Хартли! Не командуйте моими слугами. Я должна уехать. Кейт! – Алтея успела заметить, что Кейт поспешила вниз по лестнице, в холл. Очевидно, она решила приложить руку к сводничеству. «Она за это заплатит», – пообещала себе Алтея. – Черт побери, Хартли, я не могу рисковать своей семьей. Я вам уже говорила: как раз сейчас в городе полно Вонов и Уэрлоков.

– Так предупредите их. Думаю, они знают, как отнестись к подобной угрозе.

– Да, но они не должны волноваться из-за того, что я связалась с сумасшедшей интриганкой.

Алтея пошла к гардеробу, но Хартли преградил ей путь. Так же он поступил и тогда, когда она направилась к туалетному столику. Как человек таких размеров может двигаться так быстро? – сердито подумала Алтея. Она остановилась, подбоченилась и сердито взглянула на него:

– Вы же не ожидаете от меня, что я переменю свое решение? Мне нужно уехать.

– Нет.

– Почему? Почему вам это так не нравится? Я ведь не солдат и не шпион. Вы и так уже направили кучу людей на мою охрану, эти люди принесли бы больше пользы, помогая в других делах. Если у меня будет видение, я обязательно дам вам знать об этом. Зачем же мне оставаться здесь?

Она пискнула, когда он схватил ее, поднял и понес к постели. От удивления у нее перехватило дыхание.

Когда он лег на нее, Алтея испугалась, что сейчас задохнется. Пьянящее тепло растеклось по телу, когда его твердое, сильное тело прижалось к ней. Алтея изо всех сил боролась с желанием, туманящим мозг. Она хотела того, что он предлагал, ужасно хотела, но сейчас у нее не было на это времени.

– И что это вы делаете? – задыхаясь, спросила она.

– Я хочу объяснить вам, почему вы не можете уехать. – Хартли сдвинулся, снимая с нее туфли, и провел рукой по ее стройной ноге.

– Вы думаете, будто можете соблазнить меня и я не сделаю того, что необходимо?

Алтея понимала: она должна остановить Хартли. Он снимал одежду с них обоих. Она должна была возмущаться, протестовать. Но вместо этого в груди сильно забилось сердце, а кровь в жилах загорелась. К тому времени, когда на ней не осталось ничего, кроме рубашки, Алтея уже поняла: меньше всего ей хочется протестовать.

Маркиз Редгрейв – красивый мужчина, подумала она, стараясь не задохнуться. Она и раньше видела мужчин без рубашек, но никогда еще у нее так не перехватывало дыхания при одном взгляде на голый торс. Хартли – это сплошные гибкие красивые мышцы и гладкая кожа. Алтее хотелось коснуться губами этой кожи. Эта мысль поразила ее до глубины души, ей еще сильнее захотелось узнать, что же он собирается делать.

– Это может привести к осложнениям, – с трудом проговорила Алтея, отлично понимая, что сложности будут у нее.

– Нет, не думаю.

Хартли снял с нее рубашку и едва не задохнулся. Он подозревал, что Алтея скрывает под одеждой прекрасную фигуру, но его фантазия не шла ни в какое сравнение с реальностью. Ее груди, полные и округлые, пожалуй, слишком тяжелые для ее хрупкой фигуры, увенчивали большие темно-розовые соски. Ягодицы у нее были крепкие и округлые, а ноги – длинные и стройные. Хартли находил это опьяняющим.

В его крови бурлило желание, он нетерпеливо сорвал с себя последнюю одежду и отшвырнул ее в сторону. От того, как расширились ее глаза, как они потемнели от желания, ему захотелось распустить перья, как павлину. Но желание оказалось сильнее этого странного настроения, и он быстро накрыл ее своим телом. Он застонал от наслаждения, когда их тела соприкоснулись, она тихо всхлипнула от удовольствия, и этот звук прозвучал в его ушах как музыка.

– Хартли! – Алтее было трудно говорить, но она заставила себя собрать остатки разума, затуманенного желанием. – Тебе нужно кое-что знать обо мне.

– Твой муж никогда не прикасался к тебе.

– Откуда ты это знаешь?

Он поцеловал ее, одобрительно зарычав, когда их языки встретились.

– Ходили слухи, будто Чаннинг, ну, не очень увлекается женщинами. Я прав? Ты невинна?

– Да. Чаннинг лишь изредка целовал меня, коротко, не разжимая губ. Я мало знаю обо всем этом, а ты привык к женщинам с опытом…

Он остановил ее поцелуем.

– Будет несказанным удовольствием научить тебя всему тому, чем могут заниматься мужчина и женщина.

У Алтеи мелькнула мысль, что он слишком самодоволен, но его поцелуй прогнал эту мысль. Она обвила его руками, лаская нежную гладкую кожу на широкой груди. От ощущения его тела по жилам побежало желание такой силы, что Алтея даже испугалась Ей мало касаться его, это не удовлетворяет ее жажду.

Алтея запрокинула голову, подставляя шею его поцелуям. Когда он накрыл ее груди ладонями, она вздохнула от удовольствия, соскам было до боли приятно ощущать ласку его твердых пальцев. Потом по пути, проложенному руками, прошли его теплые губы, и ее тело охватило до боли острое желание.

– Хартли! – закричала она, когда он лизнул ее возбужденный сосок. Алтея и сама не знала, что это было – крик протеста против такой интимной ласки или крик высшего наслаждения. Все это исчезло, когда он взял набухший сосок во влажную жару своего рта.

Хартли наслаждался тем, как ее маленькие руки впивались в его тело, как ее ногти царапали его кожу Ее роскошное, но гибкое тело прижималось к нему в молчаливом требовании, которое он старался пока не замечать. Она была опаляющим огнем в его руках, ее страсть струилась так же сильно и горячо, как и его собственная. Ему до боли хотелось впиться в нее и двигаться, пока они оба не закричат от облегчения, но он изо всех сил подавлял в себе это желание. Алтея была девственницей, и он твердо решил сделать ее первую встречу с мужчиной, ее первую встречу с ним, такой же приятной, какими будут и все последующие.

Жадно наслаждаясь ее вкусом на своих губах, ароматом ее желания, витающим в воздухе, и шелковистым теплом кожи под руками, Хартли старался довести ее страсть до таких высот, до такого жара, чтобы она даже не вздрогнула, когда он лишит ее девственности.

Мысль о ее невинности вызывала у него чувство неловкости, но он беззастенчиво прогнал ее прочь. Он ласкал каждый дюйм ее тела руками, пока рот наслаждался ее пышной грудью, отрываясь от этого возвышенного занятия только затем, чтобы поцеловать ее. Наслаждаясь каждым ее всхлипом и нежным стоном, он обнаружил, что она уже готова принять его.

Хартли поцеловал ее, начиная соединять тела, жар ее бедер вызывал в нем такое желание и голод, что пришлось стиснуть зубы, чтобы удержаться и не двигаться слишком быстро. Потом он схватил ее за бедра и вошел. Он с облегчением вздохнул, обнаружив, что это вызвало у нее только один тихий всхлип. Она быстро выгнула тело навстречу ему, помогая проникнуть еще глубже.

Алтея на миг вынырнула из тумана страсти, в который погрузилась. Лишь короткий укол слабой боли сказал ей, что она утратила невинность. Потом Алтея выгнулась навстречу ему и чувство неловкости пропало, чувство заполненности превратилось в сплошное удовольствие. Он поцеловал ее, языком повторяя медленные, глубокие толчки своего тела. Она схватилась за его спину, когда что-то внутри начало сжиматься, доставляя наслаждение и причиняя боль, будто каждая капля желания в ее крови устремилась к тому месту, где ее тело соединялось с его телом.

– Хартли? – тихо окликнула она, сквозь жар ее страсти пытался прорваться остаток страха. – Я чувствую… – Алтея чуть не выругалась вслух на свою неспособность объяснить, что именно она чувствует.

– Не борись с этим, дорогая, – сказал он и прикусил мочку ее уха. – Плыви по течению, отдайся на волю волн.

Мгновение спустя она так и поступила, выкрикивая его имя, когда узел горячего голода распался, посылая по жилам волны слепящей страсти. Алтея слабо сознавала, что Хартли все еще пробивается в нее, раз, два, и тут все его тело напряглось и он прорычал ее имя. Звук был дикий, горячий, и он прибавился к водовороту из жара и красоты, в который она попала. Горячая волна его семени пролилась в нее как раз перед тем, как она полностью исчезла в вихре желания, охватившем разум и тело.

Холодное влажное движение в нижней части тела вырвало Алтею из тумана, в который она погрузилась, и она испуганно вскрикнула. Она подняла руку и услышала, как засмеялся Хартли. Ее щеки жарко вспыхнули от стыда – она поняла, что он просто смывает следы их близости с ее тела.

Это действительно была любовь, по крайней мере с ее стороны, поняла она, когда он опять забрался в постель и обнял ее. Алтея посмотрела в его сонные золотисто-карие глаза и чуть не вздохнула, как влюбленная школьница. Она задвинула эти безумные мысли в темный уголок своего сознания. Это всего лишь интрижка. Желать большего глупо. Если он заметит, что она ждет большего, то эта интрижка закончится очень быстро. Сердце ее будет разбито в любом случае, не важно, когда он покинет ее. Она твердо решила радоваться каждому мигу, проведенному с ним, и сделать все, чтобы таких мгновений было как можно больше.

– Я была готова к боли, – сказала она, прижимаясь щекой к его груди и рассеянно водя ладонью по плоскому животу. – Но больно почти не было, я и глазом не успела моргнуть.

– Твоя невинность защищалась очень слабо, любимая, и я за это благодарен. Это позволило тебе полностью насладиться удовольствием.

Сердце подпрыгнуло от радости, когда он назвал ее любимой, но Алтея постаралась не обращать на это внимания. Она понимала, что это просто пустое ласковое обращение.

– Мне все равно нужно уехать. Это мой долг перед семьей.

Хартли поцеловал ее в макушку, сожалея, что не сможет остаться с ней подольше, не сможет держать ее в объятиях всю ночь.

– Поверь мне, угроза Клодетты неприятна, но эту неприятность мы сможем предотвратить. Наши люди работают по всему городу, им прикажут успокоить любые слухи. А в открытую вступить в войну против вашей семьи она побоится.

– Я доверяю тебе, Хартли. Я постараюсь отбросить свой страх за семью.

– Хорошо, потому что я займусь совсем другими делами, как только уйду. Мне бы очень хотелось провести с тобой ночь и проснуться утром в твоей постели, но скоро придется уйти.

– Как скоро?

– Через час-другой.

Алтея соблазнительно выгнулась, видя, что его щеки снова вспыхнули от желания.

– Ну и как же мы проведем это время?

Хартли рассмеялся и повернулся так, что она оказалась под ним, готовая снова разделить с ним вкус пламени.