Текст книги "Бесстрашный горец"
Автор книги: Ханна Хауэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Глава 17
Напрасно Эван заставлял себя не думать о плохом, в десятый раз перечитывая безграмотно написанную записку, которую держал в руке. Неужели вчера вечером он считал, что жизнь прекрасна и сулит ему лишь блага? Кажется, с тех пор прошла целая вечность. А сегодня зловещий призрак прошлого, подкравшись незаметно, уже протянул руки, грозя отобрать его счастье.
Хелена родила ему ребенка, по крайней мере так утверждалось в записке. И этот ребенок живет сейчас с пожилой парой в одном из маленьких домишек, в изобилии разбросанных по его, Эвана, землям. Удивляло не то, что Хелена бросила их ребенка, а то, что она сделала это спустя столько лет.
Выйдя из комнаты, в которой обычно работал над гроссбухом, Эван отправился на поиски Грегора. Это внезапное появление ребенка, о существовании которого он и не догадывался, было крайне подозрительно. Хелена принадлежала к клану Греев и однажды уже предала его. Вполне вероятно, что никакого ребенка она не родила – по крайней мере от него, – а ложь эта ей нужна, чтобы заманить его в ловушку.
Грегора он обнаружил в его спальне с молоденькой служанкой, с которой братец явно намеревался поразвлечься. Отослав девушку, Эван укоризненно взглянул на Грегора и покачал годовой. «Похоже, пора уже изыскать способ уберечь женшин, работающих в замке, от посягательств Грегора и других мужчин, – решил он, – иначе ни о чем, кроме развлечений, эти олухи и думать не будут».
– Не смотри на меня так сурово, – проговорил Грегор и улыбнулся. – Она и сама была не прочь.
– Не сомневаюсь, – ответил Эван. – Мейзи любит одаривать мужчин своей благосклонностью. Поэтому у нее уже трое детей. Ты собрался сделать ей еще одного незаконнорожденного? – Грегор удивленно взглянул на него, и Эван понял, что злость и беспокойство, вызванные собственными проблемами, заставили его повысить на брата голос. – Я только что получил послание, которое испортило мне настроение. Оно как раз касается незаконнорожденных детей.
Прочитав записку, Грегор выругался:
– И ты этому веришь?
– И да, и нет. Очень может быть, что она и в самом деле родила от меня ребенка, хотя я старался сделать нее возможное, чтобы этого не случилось. Но сам понимаешь, всякое бывает.
– Тогда почему она тебе никогда об этом не говорила? Почему не привезла его сюда? Быть того не может, чтобы Грей захотели оставить у себя твоего ребенка.
– Я тоже так считаю. Но если это правда и если этот ребенок провел семь лет среди моих врагов, можно только догадываться, какой тяжелой была его жизнь. По правде говоря, меня удивляет, почему его не убили, как только он родился. Грей считают, что всех Макфингелов следует уничтожить. Сомневаюсь, что они пощадили бы ребенка, даже если в его жилах текла кровь Хелены.
– Значит, это ложь и ловушка.
Подойдя к окну спальни Грегора, Эван уставился в него отсутствующим взглядом.
– Боюсь, что да, но я должен в этом убедиться, верно? Что, если и том доме и в самом деле живет мой сын? Не могу же я его там бросить теперь, когда узнал о его существовании.
– Тогда пошли туда несколько человек и прикажи им забрать мальчика и привезти сюда, – предложил Грегор.
– И познакомить его с Фноной? Грегор вновь чертыхнулся.
– Не думаю, что она будет к нему чересчур сурова, ведь он не виноват в том, что родился на свет. И потом, она же знает, что с Хеленой ты встречался целых восемь лет назад.
– Все не так просто, – заметил Эван и вновь повернулся к Грегору лицом. – Фиона слышала о Хелене, так что нет никакой нужды скрывать от нее мою старую связь. Но вот что касается ребенка… Когда женщина узнает, что у другой женщины от ее мужа родился ребенок, она может себя повести очень странно. Мы, мужчины, воспринимаем это лишь как ошибку, даже если любим этого ребенка, а вот женщины видят в его рождении нечто большее: доказательство того, что между ее мужем и соперницей установилась незримая связь. Может быть, ты не помнишь, какие скандалы закатывали отцу его жены, когда узнавали о его очередном незаконнорожденном ребенке, а я помню. Рождение внебрачных детей они считали для себя огромным оскорблением, гораздо большим, чем его связь с какой-то женщиной.
Грегор поморщился – слова Эвана вызвали у него неприятные воспоминания, – потом вздохнул.
– Насколько я понял, ты сам собрался пойти в этот дом?
– Да. Если это ловушка, я не хочу, чтобы в нее попали мои люди. А если это правда и Хелена в самом деле держит там моего сына, я должен его увидеть. Я не могу принять решения, пока не увижу ребенка и не удостоверюсь, что он мой сын.
Грей А ты уверен, что сможешь в этом удостовериться?
Грей Да. Мы, Макфингелы, рождаемся удивительно похожими друг на друга. Даже у малыша Неда, сына Мэб, черты лица такие, как у тебя и у меня, хотя волосы светлые. И отец прекрасно знает, что он его сын, несмотря на все его брюзжание. Так что моя задача – не попасться в ловушку, которую, вполне вероятно, для меня приготовили.
– Я пойду с тобой, – заявил Грегор, надевая башмаки. – Если нас будет только двое, мы сможем незаметно подобраться к домику и хорошенько оглядеться по сторонам, не подстерегает ли нас опасность. Я знаю это место, там полно укрытий. Нам с тобой останется лишь решить, где оставить лошадей, чтобы оттуда пробираться пешком.
Эван кивнул:
– Да, нужно выработать план действий. Я, как только узнал, что у меня, быть может, есть ребенок, похоже, совсем голову потерял. Ни о чем другом думать не могу.
Грегор успокаивающе похлопал его по спине и, направившись к двери, проговорил:
– Ничего, что-нибудь придумаем. Однако если ребенок все-таки существует, объясняться с Фионой тебе придется самому.
«А вот это, – подумал Эван, – меня больше всего и беспокоит». Он уже достаточно хорошо изучил Фиону, чтобы почти не сомневаться – она примет ребенка, полюбит его и ни словом не упрекнет мужа в том, что у него когда-то была любовница, которая родила ему сына. Однако крохотная доля сомнения у него все же осталась. И Эван очень беспокоился, что, узнав о существовании ребенка, Фиона может, сама того не желая, отдалиться от него, и тогда им придется вновь налаживать с таким трудом созданные теплые отношения.
Эван решил поразмыслить обо всем этом позднее, а сейчас надо придумать, как им с Грегором выехать из Скаргласа вдвоем, а не в сопровождении полудюжины вооруженных мужчин. Ведь если Грей приготовили для них ловушку, они наверняка будут поджидать именно группу людей, прекрасно зная, что ни один Макфингел не станет разъезжать по окрестностям в одиночку или вдвоем. Сказав, что им нужно съездить в деревню, Эван с Грегором оседлали лошадей и поскакали именно в этом направлении, чтобы никто не заподозрил их во лжи, но, как только почувствовали, что их уже никто не видит, повернули в другую сторону. Добравшись до леса, Эван с Грегором облегченно вздохнули, зная, что теперь даже сторожевые на башнях замка не смогут их заметить, если они будут оставаться в тени.
До коттеджа было еще довольно далеко, когда они спешились, решив остаток пути проделать пешком. Все-таки они с Грегором молодцы, подумал Эван: пробирались по лесу и ползком преодолевали поляны с такой ловкостью, что отец наверняка лопнул бы от гордости. Наконец они остановились у какой-то полуразрушенной каменной степы, расположенной неподалеку от коттеджа, и, прячась за ней, стали оглядываться по сторонам.
– Я ничего не вижу, – проговорил Грегор. – И по дороге ничего не заметил.
– Я тоже, а Грей никогда не отличались умением прятаться, – сказал Эван.
– Верно. Кроме того, если бы они так хорошо спрятались, что мы их не увидели, мы были бы уже покойниками либо пленными.
А уже в следующий момент Эван замер; из коттеджа вышел сгорбленный седой старик. Дверь он оставил широко открытой, и ни одного мужчины Эван в доме не увидел. Коттедж был маленький – всего одна комната с альковом, где стояла кровать – и хорошо просматривался. Даже если бы кто-то и захотел спрятаться, он бы просто не нашел для этого места. Да и чердака в этом коттедже тоже не было.
– Старый Робби ведет себя совершенно спокойно, словно ничего плохого не произошло, и я не вижу в доме никого, кроме старухи. Правда, мне кажется, за столом сидит ребенок, но я в этом не уверен, слишком темно, – заметил Грегор. – Подождем еще или пойдем?
– Пойдем. В доме никого нет, кроме старого Робби и его жены. – Эван встал, однако замешкался.
– Передумал? – спросил Грегор.
– Нет, я должен идти, верно? Просто я готовлюсь к тому, что меня ожидает. Конечно, я не был обрадован, что у меня где-то есть ребенок, однако теперь буду разочарован, если его здесь не окажется.
– Думаю, я тебя понимаю. – Грегор перелез через степу и направился к коттеджу. – Есть лишь один способ решить эту проблему. – И он направился к старому Робби, на ходу окликнув его.
Эван глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и последовал за Грегором. Поздоровавшись со стариком, Эван почувствовал, как внутри у него все сжалось от страха. Старик Робби пристально взглянул на него и кивнул, словно отвечая на его немой вопрос: является ли находящийся в коттедже мальчик его сыном. Выпрямив спину, он последовал за стариком в дом.
– Вот он. – Старик Робби указал грязным крючковатым пальцем на мальчика, который сидел за столом и ел овсяную лепешку.
Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы Эван вес понял и чертыхнулся. Подойдя к столу, он уселся на скамью напротив мальчугана. Тот спокойно смотрел ему прямо в глаза. Он был красив – в Хелену, подумал Эван, – однако не настолько, чтобы назвать его смазливым. Густые черные волосы доходили до остреньких лопаток – еще одно подтверждение принадлежности к клану Макфингелов.
Целая буря чувств взметнулась в душе Эвана, он с радостью схватил кружку с элем, которую старый Робби поставил перед ним на стол, и поспешно сделал несколько больших глотков, пытаясь успокоиться. Если бы сейчас в комнату вошла Хелена, он бы задушил ее голыми руками. Как она могла так поступить? Как посмела не сказать о том, что родила от него сына? Почему не отправила мальчика к отцу? Нужно было давным-давно это сделать! А сейчас ребенку уже восьмой год, и он смотрит на него, Эвана, таким затравленным взглядом, что сердце щемит. В то же время при взгляде на пего в душе поднимается теплая волна: ведь этот мальчуган его плоть и кровь, часть его самого, такая же, как рука или нога, И все-таки Эван не мог избавиться от беспокойства. Как он скажет о том, что у него есть сын, Фионе? Как привезет мальчугана домой?
– Как тебя зовут, мальчик? – спросил он, когда Грегор подошел к двери и остановился на страже.
– Мальчик.
– Ты уверен? Странное имя. А может быть, тебя называют еще как-то?
– Ублюдок. – Он взглянул на пожилую чету. – Они меня зовут Мальчик, и мне это имя нравится больше, чем Ублюдок.
В груди Эвана поднялась такая волна злости, что ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы погасить ее. За спиной раздалась сдавленная ругань: похоже, Грегор тоже не выдержал. Мальчуган с испугом взглянул на Эвана, и он понял, что злость, охватившая его, от ребенка не укрылась, и попытался взять себя в руки. Он потом даст волю своему гневу и обратит его на ту особу, которая его заслужила.
– Мы найдем тебе другое имя. Ты, случайно, не знаешь, тебя крестили?
– Нет. Я слышал, как об этом говорили. Я проклят и отправлюсь прямо в ад, и меня нельзя будет похоронить в священной земле, и дьявол украдет мою душу, если уже не украл, и…
– Довольно! Довольно! Хватит! Этого больше чем достаточно, – шепотом прибавил Эван и взглянул мальчику прямо в глаза. – Меня зовут Эван Макфингел. Я лэрд Скаргласа. Тебе знакомо это имя? Парнишка кивнул:
– Ты тот, кого ненавидит моя мама. – Он нахмурился, – По-моему, тебя многие ненавидят. Например, Хью.
– Мне на это наплевать. Знаешь, я твой отец. – Он спокойно сидел, давая мальчику возможность хорошенько рассмотреть его. Слишком хорошо знакомые глаза ребенка начали медленно расширяться.
– Ты и в самом деле на меня похож.
– Верно, только ты красивее. А тот мужчина, что стоит у двери, твой дядя Грегор.
– Мама говорила, что вас, проклятых Макфингелов, полным-полно.
– Это так. А твоя мама сказала тебе, почему не отправила тебя ко мне? – На глаза мальчугана навернулись слезы, и Эван едва сдержался, чтобы не броситься к нему. И слава Богу, что Кейт, жена старика Робби, успела первой подскочить к ребенку, решил Эван: все-таки он мальчику совсем чужой.
– Она сказала, что я ей до смерти надоел, – прошептал мальчуган. – Я сказал, что могу пожить с Мэри, которая меня любит, а она сказала, что видеть меня больше не хочет и собирается послать меня туда, где ей уже никогда не придется на меня смотреть.
– Я обнаружил его на пороге моего дома вчера на рассвете, – проговорил старик Робби. – На плечи его было накинуто тоненькое одеяло, а в руке он держал записку. Мы с Кейт грамоте не обучены, а потому понятия не имели, что делать с мальчишкой. А потом, перед тем как мы уложили его спать, он прочитал нам ее, и мы поняли, к кому его собирались отправить. И я послал к вам парня с этой запиской.
– Значит, ты немного умеешь читать? – спросил Эван мальчика.
– Немного. Мэри меня научила.
– А кто такая Мэри?
– Самая младшая сестра Хью. Он ее тоже не любит. Знаешь, она хромает, потому что он как-то раз столкнул ее с лестницы, и она сломала ногу. Я сказал ей, что мне ее жаль, а она сказала, что я не должен ее жалеть, ведь она сломала всего лишь ногу, а могла и шею.
«О Господи!» – подумал Эван. Его мальчик провел семь лет в аду! Эти Грей еще хуже, чем он о них думал. Интересно, кто-нибудь из них будет ему благодарен, если он убьет их лэрда? А именно это он твердо намерен сделать. Во всяком случае, Мэри должна быть ему благодарна.
– Я теперь пойду с тобой? – спросил мальчуган. Эван поморщился:
– Не сегодня. Я совсем недавно узнал о том, что ты живешь на белом свете, парень. Твоя мама никогда мне о тебе не говорила. Я не был уверен, что обнаружу тебя здесь и что ты действительно мой сын. Теперь я это знаю точно и должен вернуться в Скарглас и подготовиться к твоему приезду туда.
– И придумать мне имя?
– Да, у тебя будет имя, и я прослежу за тем, чтобы тебя окрестили.
Глаза мальчугана расширились, в них блеснула робкая надежда.
– И мне можно будет спать в замке?
– Конечно, – ответил Эван и не удивился, что голос его дрогнул: он с трудом сдерживался, чтобы не расплакаться, понимая, что это было бы не по-мужски. – Скоро, мальчик. Обещаю тебе, это будет скоро.
Заверив пожилую чету в том, что скоро им привезут продукты, Эван легонько потрепал мальчика по волосам и, выскочив из коттеджа, почти бегом помчался к лесу, слыша за спиной топот Грегора. Оказавшись наконец в тени деревьев, Эван остановился и уставился невидящими глазами на солнечные блики, играющие на листьях деревьев, пытаясь справиться с острым желанием тотчас же добраться до Хелены и Хью и убить их.
– Ты не можешь пока их убить, – послышался за спиной у него голос Грегора. Эван обернулся: облокотившись о ствол дерева, брат изучающе смотрел на него.
Поразившись тому, что Грегор читает его мысли, Эван с горечью заметил:
– Она даже не дала ему имени. Что это за женщина, которая рожает ребенка и никак его не называет?
– Мы же все прекрасно знаем, что Хелена сука, холодная, злая, готовая на любое предательство. Не трави себе душу, Эван. Единственное, что ты можешь сейчас, – это придумать способ убийства Хелены и Хью. – Грегор поморщился. – Мне даже думать страшно о том, что можно убить женщину, но, видит Бог, она этого заслуживает.
– А кто станет лэрдом, если Хью умрет?
– Думаю, следующий сын, которого зовут Уоллас. А что?
– Мне нужно узнать о нем все. Считай, что Хью уже мертв. Это лишь вопрос времени. Интересно, после смерти этого ублюдка мы сумеем наладить дружественные отношения с новым лэрдом? У Хью есть сыновья?
– Нет. Во всяком случае, мне о них ничего не известно. Ты знаешь, что он женился на Хелене? – Эван кивнул, и Грегор продолжал: – Может быть, поэтому с твоим сыном так бесчеловечно обращались? Насколько я знаю, Хелена не родила ему ребенка. Ни дочери, ни сына, о котором он так мечтает.
Эван направился к тому месту, где они оставили лошадей.
– Пора узнать о нашем противнике все, что только можно. Поскольку его сестра Мэри, похоже, хорошая женщина, очень может быть, что не все представители клана, а лишь Хью относится к нам с ненавистью. Я знаю, что его отец очень сердит на нас за то, что ему не достался Скарглас, но я не припомню, чтобы раньше между нашим кланом и Греями велись кровопролитные сражения по этому поводу.
– Может, ты и прав. Поговори с нашим отцом. Насколько мне известно, смертельная вражда с Греями началась с тех пор, когда во главе клана встал Хью. В то время я был еще зеленым юнцом и не слишком прислушивался к разговорам, которые велись по этому поводу. А вот сейчас припоминаю, что много лет назад произошла резня, в которой погибло много женщин и детей из клана Греев. И началась она вскоре после того, как Хью стал лэрдом. Этот человек умеет так ловко разжечь в людях ненависть и злость, что нашему отцу и не снилось.
– Во мне разжечь эти чувства ему точно удалось, – заметил Эван. – До сих пор мы от него оборонялись, защищали наши жизни и земли, а теперь я хочу его уничтожить. И для начала надо узнать о Греях как можно больше.
– Согласен. А что ты собираешься делать со своим сыном? Ты же обещал ему, что привезешь его в Скарглас.
– И я сдержу свое обещание, но мне для этого потребуется время. Нелегко мне будет сообщить Фионе о том, что у меня есть сын. Я должен действовать осторожно. Хотя бы ради мальчика. Когда я привезу его в Скарглас, я хочу, чтобы ему оказали радушный прием, чтобы Фиона не возражала против того, что он станет у нас жить, чтобы стала ему матерью. Я чувствую, что она его примет, однако… – Эван пожал плечами, ему тяжело было выразить словами свои чувства.
– Мне кажется, тебе не стоит особенно беспокоиться этому поводу и в то же время ты должен действовать осторожно и аккуратно. Старые Робби и Кейт наверняка будут по-доброму относиться к твоему сыну. Но я думаю, всякий раз, когда ты будешь сюда приезжать, ты должен будешь, подходя к коттеджу, зорко смотреть по сторонам. Не исключено, что для тебя будет приготовлена ловушка.
Эван кивнул и, когда они дошли до своих лошадей, быстро вскочил в седло.
– Все это пока должно оставаться в секрете, строго между нами. Договорились?
– Конечно, – согласился Грегор и тоже вскочил в седло. Мужчины поскакали обратно к Скаргласу. – Но, Эван. советую тебе особо не тянуть с признанием Фионе в том, что у тебя есть сын. Будет хуже, если она об этом узнает от кого-то другого. Коттедж расположен не так близко от нашего замка, но мало ли что может случиться, вдруг кто-то не сумеет держать рот на замке.
Именно это не давало Эвану покоя до самого вечера, когда он вместе с Фионой отправился спать. Вернувшись из коттеджа домой, он весь день избегал ее, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства и выработать какой-то план. Эван подозревал, что Фиона чувствовала, в каком настроении он находится, поскольку пристально за ним наблюдала.
«И не одна она», – раздраженно подумал Эван. Сигимор тоже не сводил с него глаз, а он парень умный и наблюдательный, так что вполне способен сделать кое-какие выводы. «Следовательно, он не умеет хранить секреты, особенно те, которые касаются его самого», – с досадой решил Эван. Значит, нужно как можно скорее принять решение.
Когда Фиона расплела косу, Эван подошел к ней и, взяв у нее из рук расческу, принялся расчесывать ее волосы. Он испытывал к ней щемящую нежность. Эта хрупкая молодая женщина была бесконечно дорога ему. Она прочно вошла в его жизнь, без нее он не мыслит своего будущего. Ему очень хотелось прямо спросить ее о том, какие чувства она к нему испытывает, но он боялся. Если она произнесет не те слова, которые ему хочется услышать, ему будет невыносимо больно, а он был не готов испытать такую острую боль. И в то же время неизвестность была еще хуже. Нужно как можно скорее выяснить, как она воспримет новость о том, что у него есть сын, и любит ли она его, Эвана, настолько крепко, что это известие не оттолкнет ее от него.
– Тебя что-то беспокоит, Эван? – спросила Фиона, когда он, положив расческу на туалетный столик, повел ее к кровати. – Ты сегодня такой задумчивый.
– В замке произошло столько перемен, детка, что есть над чем задуматься.
– И перемен хороших, – заметила Фиона и, забравшись в постель, быстро скользнула в его объятия, когда он улегся с ней рядом. – Многого удалось добиться.
– Совершенно верно. И отец, похоже, изменился к лучшему. Мне кажется, и у моих братьев появилась неплохая возможность найти себе в этой жизни занятие по душе. Теперь им совсем не обязательно сиднем сидеть в замке, заниматься бесчисленными тренировками да ждать, когда кто-то на нас нападет, чтобы дать достойный отпор. – Эван принялся покрывать поцелуями шею Фионы, с удовольствием слушая, как она постанывает от удовольствия. – Просто перемен произошло за короткое время слишком много. Мы перестали быть одинокими и обрели союзников. Я так долго этого ждал, что сейчас мне даже не верится, что мои мечты наконец-то сбылись.
•Запрокинув Фионе голову, Эван крепко поцеловал ее. Она с готовностью ответила на его поцелуй, на его прикосновение, и Эван почувствовал, как желание взметнулось в нем яростным огнем. И он понял, что именно это больше всего боится потерять.
Спяв с Фионы рубашку, он уложил ее на спину и, не обращая внимания на ее смущение, оглядел пристальным взглядом. Оно была настолько хороша, что у пего перехватило дыхание. Только бы Господь позволил ему наслаждаться ее восхитительным телом подольше, лучше всего – до конца его дней. И внезапно Эвану захотелось оставить на теле Фионы какой-то след, чтобы всякий раз при взгляде на него он вспоминал о той безудержной страсти, которую они испытывали друг к другу.
Целуя ее, он осторожно взял ее за запястья и прижал ее руки к кровати. Эван намеревался окутать ее своей страстью, подарить ей такое наслаждение, чтобы она не смогла пошевелить ни рукой, ни ногой. Единственное, в чем он был уверен, так это в той страсти, которую они испытывают яруг к другу. И он намеревался насладиться ею как можно полисе.
Фпона почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда Эван добрался до ее груди и принялся покрывать ее легкими поцелуями, будоражить языком соски. Ее захлестнула такая безудержная волна страсти, что она выгнулась всем телом, подаваясь ей навстречу. Сегодня Эван занимался с ней любовью не так, как всегда, а ласки его были более решительны и даже безрассудны. Однако когда он наконец дал ей то. чего она так жаждала, втянул ее ноющий сосок глубоко в рот и принялся равномерно посасывать. Фнона решила, что подумает о перемене в его настроении позже. Что бы его сейчас ни мучило, удовольствие, которое он ей доставлял, было слишком острым, чтобы сейчас начать задавать ему какие-то вопросы.
– Какая же ты сладкая, детка, слаще меда, – пробормотал Эваи, покрывая поцелуями шелковистый живот Фионы.
– Дай мне поласкать тебя, Эван, – взмолилась Фиона.
– Нет, не сейчас. Если ты начнешь меня ласкать, боюсь, под твоими мягкими ручками я не сумею сдержаться.
Фиона широко раскрыла глаза, когда Эван принялся целовать завитки ее волос внизу живота. Она попыталась сдвинуть ноги, однако он не позволил ей этого сделать. На секунду Фиона замерла от смущения, но с каждым прикосновением языка смущение становилось все слабее, уступая место безудержной страсти. Тихонько застонав, она подалась навстречу новой, доселе невиданной ласке. Наконец она почувствовала, что больше так не выдержит.
– Эван! – вскрикнула она.
– Не сдерживайся, моя радость, – прошептал on, прекрасно поняв, что она хочет сказать.
И Фиона, громко вскрикнув, содрогнулась в сладком экстазе. Она все еще тяжело дышала, пытаясь прийти в себя от удивительных ощущений, которые подарил ей Эван, когда он вновь принялся покрывать поцелуями ее тело, на сей раз снизу вверх. И стоило ему опять коснуться поцелуями ее груди, как Фиона, к своему изумлению, почувствовала огонь желания. Обхватив Эвана обеими ногами за талию, она подалась ему навстречу. Некоторое время он обладал ею нежно и бережно, но вскоре они оба почувствовали такую всепоглощающую страсть друг к другу, что им стало не до нежности. Последней трезвой мыслью, которая посетила Фиону до того, как они оба вознеслись к безоблачным высотам, была мысль о том, что Эвап напрасно утверждал, что у него нет никакого опыта в любовных делах, ее, Фиону, он способен убить своею страстью.
Она держала Эвана в своих объятиях и легонько поглаживала его по спине. Наверное, она теперь несколько дней не сможет заниматься любовью, решила Фиона и улыбнулась. Она знала, что, немного отдохнув, она будет готова к новым ласкам и вновь будет сходить с ума от безудержного желания.
И в то же время она была рала, что Эван на нее не смотрит. Она понимала, что ей потребуется еще некоторое время, чтобы избавиться от смущения, которое она испытывает при воспоминании о таких интимных ласках, о существовании которых она даже не подозревала. С другой стороны, Фиона знала, что глупо чувствовать стыд. Она ведь не испытывали ни малейшего смущения, когда ласкала губами его восставшую плоть, да и Эван после этого даже не покраснел и не попытался отвернуться, чтобы не смотреть ей в глаза. Ей доставили истинное удовольствие его ласки, и если ему было приятно заниматься с ней любовью именно таким способом, значит, нужно принимать это без всякого сопротивления и не вынуждать его успокаивать ее нежные чувства.
Легкая улыбка коснулась губ Фионы, когда она поняла, что Эван заснул. Она вновь вспомнила о том, что он пребывал после поездки с Грегором в каком-то странном настроении. Похоже, что-то его беспокоит, Фиона была в этом уверена. Как было бы хорошо, если бы он поделился с ней своими тревогами, позволил ей помочь ему решить его проблему. Увы! Он не стал этого делать. Его нежелание открыть душу причиняло Фионе боль, однако она приказала себе не принимать этого близко к сердцу. Почти всю свою сознательную жизнь Эван самостоятельно разбирался со своими проблемами и теперь, естественно, не спешит делиться ими со своей молодой женой. Просто он не привык ни с кем советоваться. Нужно подождать. Со временем он наверняка станет обращаться к ней за советом или помощью. Легонько коснувшись губами его макушки, Фиона поклялась быть терпеливой. Вот только хорошо бы проблему, мучившую сейчас Эвана, можно было решить без кровопролития.
