Текст книги "Дневник (Ее жизнь, миссия и героическая смерть)"

Автор книги: Хана Сенеш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

30.9.1940

Дорогой Гиора,

есть некоторое нарушение пропорций в нашей переписке, ибо я тебе пишу, а ответов не получаю. Если я бы знала хотя бы, что ты получаешь мои письма, я бы не жалела трудов. Так хочется знать о тебе все! Как ты живешь, что поделываешь? Но вместо того, чтобы задавать много вопросов, попытаюсь дать тебе отчет о самой себе, а ты уж, мой Гиора, пиши о себе подробно, потому что все, все решительно меня интересует. И особенно вопрос о том, есть ли у тебя шансы приехать сюда? Прошу тебя, не теряй упорства и воли, несмотря на трудности. Правда, об этом легче писать, чем это осуществить, но я знаю тебя, как человека достаточно сильного,

Я, во всяком случае, сейчас, когда прошел уж целый год, вполне удовлетворена тем путем, который избрала.

И если бы я могла видеть вас здесь, я не желала бы себе ничего лучшего. Так, как я пишу, все кажется очень простым. Но в действительности, мои слова – это итог, составленный из многих слагаемых. И в центре {246} стоит нечто такое, в чем я вижу цель и смысл моего пребывания здесь. Ощущение уверенности покидает меня лишь тогда, когда я думаю, как труден был минувший год для мамы. Я очень рада, что изучила язык, и в этом отношении за год я много успела. Во-вторых, – я научилась работать. Наверно, нет такой работы, о которой я бы сказала: ни в коем случае не буду ее выполнять. От мытья полов до уборки навоза – все я испробовала, и со мной не произошло ничего плохого.

Но теперь настало время, когда я должна начать работать по специальности, и мне очень жаль, что пока меня еще не определили на такую работу. Вообще у меня есть известные претензии к нашей школе. Нет сомнения, что с точки зрения учебы тут человек получает много, но наш интернат будто скопирован с романов для девушек XIX столетия (из моего определения ты вряд ли много поймешь, потому что ты этих романов не читал).

В области спорта я считаюсь хорошей пловчихой, хотя девушки-сабры (родились в стране, ldn-knigi ) плавают лучше, особенно, те, что росли у моря.

Люди пишут обычно о мелочах, потому что трудно писать о делах больших и значительных. Здесь в Нахалале пока что – тишина и спокойствие. В городе чувствуется война. Я очень много думаю о том, что может быть маме лучше было бы приехать сюда. Мне кажется, что сейчас легче получить разрешение на въезд. Каково твое мнение?

{247}

25.10.1940. Нахалал

На сей раз напишу о работе, потому что я о ней мало рассказывала. В моем ведении шесть курятников (были времена, когда я следила за одиннадцатью), в каждом – 50-60 птиц. Эти курятники деревянные и конструкция их очень компактная и эластичная – изобретение нашего учителя. Их легко разбирать, переносить на другое место и снова собирать. Можно также без особого труда соблюдать чистоту. Утром я приношу свежую воду (предварительно, разумеется, прополаскиваю все сосуды) и кормлю своих кур. Они бодро расхаживают взад и вперед по своим дворикам. В 9.30 мы готовим смесь и с чувством волнения (моего и курочек) я начинаю раздавать еду. И после того, как я разбросала все, что у меня было, они стоят в два ряда, прильнув к корыту, и не тронутся с места, пока не исчезнет последнее зернышко. Тем временем я наполняю поилки водой, собираю яйца и по-настоящему сержусь, что несмотря на все мои старания, сбор не велик, потому что сейчас у них меняется оперение. Мы тщательно регистрируем количество собранных яиц по каждому курятнику в отдельности. В 11 работа прекращается, а в 2.30 снова возобновляется. И снова я даю им хлеб и воду, собираю яйца, а на закуску они получают зелень, которую очень любят. Они готовы меня проглотить вместе с нею. Кончаю работу в 4.30. Сейчас мы начали также наблюдать за выведением птенцов, чтобы приобрести опыт. И в этом мы {248} уже преуспели.

30.10.1940 (Двоюродной сестре Эве Шош)

В эти дни я отпраздновала первую годовщину своего прибытия в страну.

Постепенно, как бы невзначай, "любовь авансом" превратилась в стойкую и подлинную любовь, и я чувствую себя в моей стране, как в своем доме. Я полюбила пейзажи, людей, образ жизни, язык, сельский быт. Сейчас выяснилось, что я, в сущности, не была городской жительницей у себя дома. В Буде я жила так, будто нахожусь в деревне, потому и здесь я ни разу не тосковала по городу.

Трудно сказать, что я здесь полюбила. В пейзажах – бесконечное разнообразие, флору, строение гор, формы и краски, какие не найдешь ни в одной другой стране. И дело не только в пейзаже. Воздух здесь чистый и ты видишь далеко. Из Иерусалима видно Мертвое море, с каждой вершины открывается великолепный пейзаж. А люди? О жителях городов я не буду тебе писать, так как я их не знаю, и кроме того, у меня такое ощущение, что они не отличаются от горожан в других местах. Остановлюсь на своих товарищах из мошава и кибуца. Удивительная простота внешности и форм общения. Не слишком часто они говорят "пожалуйста" и "спасибо", г. е. нет показной вежливости, но зато много сердечности.

По правде говоря, они даже не чувствуют, что это сердечность, ибо им кажется совершенно естественным, что если ты прибыл в кибуц, ты должен с ними пообедать, даже если они тебя не {249} знают; обратись к кому-либо, он тебе все покажет и объяснит и т. д.

Понятно, что такая сердечность отнюдь не свойственна всем и встретишь ее не всюду. Не рисуй себе идеального общества, в котором сплошь благородные люди. Но я по своему личному опыту могу сказать, что встречала много сердечности со стороны людей которых я почти или совсем не знала, и поэтому я делаю определенные выводы. И это не единственное их качество. О молодых можно сказать, что они здоровы телом и мыслями. Мне трудно указать их общие черты, т. к. я опасаюсь, что могут подумать, будто мои слова преследуют цель агитировать в диаспоре в пользу нашего молодого поколения. В то время, когда я его мысленно рисую, перед моими глазами встают мои подружки по группе, веселые девушки, организованные и толковые, или я слышу поющие голоса ребят из кибуцов и мошавов – это они выехали на экскурсию в переполненном автобусе; или я вижу их во время массовой пляски, во время доклада, на спектакле. И рассматривая их, я делаю вывод. Они кажутся мне здоровыми душой и телом. Без живой картины, когда слова остаются на бумаге, все, что я говорю, может показаться риторикой.

Круг их интересов во многом отличается от нашего. Самый наглядный пример – канун субботы. В это время есть обычно концерт по радио, но они, жители мошава, танцуют и поют в саду под гармошку. В комнате, где есть радио, {250} остаются почти исключительно, девушки, приехавшие из-за границы. А девушки-"сабры" – в саду. И мы затем присоединяемся к пляске и пению. Лишь в редких случаях они слушают концерт. Верно, у них есть музыкальное чутье. Многие из них красиво поют и любят петь. Общепринято, летом в субботний вечер петь хором. Есть очень красивые еврейские песни, и тот, кто знает новую песню, становится героем дня. Меньше удовольствие доставляет им музыка, которую принято называть "серьезной". Это особенно относится к уроженцам мошавов. В кибуцах чаще дается более основательное музыкальное образование, а тем более в городе.

Понятно, что велик интерес к театру, кино. На спектаклях "Габимы" зал переполнен. Кино интересует больше молодежь и меньше стариков.

Самое распространенное средство просвещения это, понятно, книга. Здесь стараются побольше читать, разумеется, на иврите, и потому из мировой литературы знают лишь то, что переведено на иврит. У них нет особого стремления пофилософствовать, идеологические дискуссии они оставляют для нас. И все же, если ты пришел, чтобы поспорить с ними, интересно выслушать их мнения – у них есть своя позиция. Разделение "мы" и "они" чисто условное, чтобы показать разницу. В действительности же, у нас существует тесная связь между собой. В большинстве комнат смешанный состав, и между нами царят отношения дружбы. Во многих кибуцах хорошо удалось сочетание групп из {251} Эрец-Исраэль и из-за границы. Следовательно, существует разница, но нет противоречий.

Я люблю откровенную демократию во всем, за пределами школы. Определение "демократия" применительно к кибуцу или мошаву фактически неверное, потому что можно говорить о демократии в таких местах, где встречаются разные классы. В мошаве нет более высокого звания, чем звание "товарищ"... Все прочие, которые здесь живут – учителя, врачи и т. д. тоже наши товарищи, или таковыми считаются. Вполне естественно, что в кибуце нет никакой разницы между товарищами, так как нечем им разниться друг от друга. Все живут в одинаковых условиях. Единственная разница – в месте, где приходится трудиться, которое, с одной стороны, разумеется, отличается от других, а с другой – не определяет места человека в обществе.

И в рамках кибуца есть руководство, но из большей ответственности и большего влияния не вытекает никакого личного преимущества. Противоречия в городе более сильные, и связь между различными классами там более слабая. Разделение на различные прослойки основано, преимущественно, на экономическом положении, потому что практически не существует других различий между рабочим и капиталистом. Культурный уровень очень часто одинаков.

Подъем общеобразовательного уровня здесь весьма трудная проблема. Бытующее в {252} диаспоре представление, будто здесь днем с огнем надо искать человека, не умеющего читать и писать, к сожалению, не более, чем сказка. Власти не несут никаких обязанностей в вопросах просвещения, наши же денежные возможности весьма ограничены, и поэтому школьное обучение относится к одной из самых трудных социальных проблем. Уровень существующих школ отнюдь не такой, какими мы их рисовали себе.

Есть, правда, школы, где уровень преподавания высок – гимназии в городах, областные сельские школы, добившиеся серьезных достижений, и среди них, параллельно к средней школе – очень важный тип школ для подростков, юношей и девушек 10-18 лет, где теоретическое обучение связано с работой в сельском хозяйстве (в старших классах – одинаковое количество часов для учебы и работы). Трудна работа учителя в подобных школах. В некоторых из них ликвидирована система отметок, а если и есть отметки, то им не придают особого значения. Уважение к учителю – в мизерных размерах или вовсе отсутствует. Дети ничего и никого не боятся. Единственно, чем учитель может влиять на них, это своей личностью. Некоторые утверждают в отношении местных детей, что свобода у них превратилась в распущенность, самоуверенность – в заносчивость, откровенность – в наглость. Я не смотрю на все столь мрачно, и мне кажется, что эти оценки – преувеличенные и поверхностные...

С языком у меня большой прогресс, я это {253} доставляет мне много радости. Начала знакомиться с ивритской поэзией, читаю стихи Рахели, Черниховского, Шимоновича (Шимони), Бялика, Шнеура. Я не предполагала, что ивритская поэзия так богата. Самое возвышенное произведение – это Библия. До последнего времени я вообще ее не знала, а сейчас читаю с большим интересом. По-видимому, есть особый смысл в чтении оригинала, особенно тогда, когда ко всему у тебя живое и непосредственное отношение. Библейские названия многих мест и имена собственные людей встречаются здесь повседневно, и поэтому не ощущаешь огромного расстояния во времени от библейского периода.

Такова красивая и блестящая сторона монеты. Легко представить, что несомненно бывают моменты, когда не все так красиво и легко. Но это вроде короткой школьной перемены – работа заставляет человека легко забывать о трудностях. Мама, должно быть, рассказывала тебе, какое огромное наслаждение доставляет мне работа на поле. И все же я хочу связать свою трудовую деятельность в будущем с детьми. Вот схематический перечень моих интересов: меня интересуют растения, животные – еще больше, а люди – больше всего. Мне кажется, что мои планы не очень далеки от воплощения в действительности, так как кроме упомянутых выше школ, есть много других учебных заведений, где дается сельскохозяйственная подготовка детям или подросткам.

{254} Теперь я убедилась, что когда начинаешь писать, можно писать о многом, но на сегодня хватит.

6.12.1940

(Другу по сионистскому движению)

Ты просишь подробного отчета о моем опыте, накопленном за минувший год. Это – трудное дело, так как мой опыт можно рассматривать с разных точек зрения, и я боюсь, что дам лишь поверхностное описание. Находясь только в школе, страну не познаешь.

Если бы я сюда прибыла в качестве туристки, чтобы насладиться щедрой красотой природы, я могла бы рассказать о горах Галилеи, озере Кинерет, берегах Иордана, покрытых чудесной растительностью. Я описала бы восход солнца в Ездрелонской долине или на берегу моря, изумительные виды, которые открываются из Иерусалимского амфитеатра.

Если бы меня интересовало блестящее историческое прошлое страны, я могла бы много рассказать о древних кварталах Иерусалима, и совершенно справедливо мнение, что вся Палестина – это единый исторический массив. С трудом здесь можно найти место, которое не было бы связано с каким-либо историческим событием.

Если я была бы заинтересована в естествознании или географии, я несомненно бы поражалась тому, как удалось природе на столь ограниченной площади разместить столь {255} богатую и разнообразную растительность, как возможны столь разительные контрасты в климате этой крохотной страны. Если бы я рассматривала страну глазами владельца капиталов, я бы несомненно пришла к выводу, что в ней таятся большие возможности – и в сельскохозяйственном, и в промышленном производстве (впрочем, для этого не обязательно обладать глазами капиталиста).

Но так как вовсе не все это привело меня сюда, я не намерена об этом писать. Я приехала в эту страну, как сионистка, чтобы обрести здесь свой дом, и поэтому я должна ответить на вопрос, что дает мне, и будет давать в будущем, ощущение своего дома.

У "сабров" это не проблема. Для них, как и для всех детей "нормального" народа, вполне естественно, что земля, на которой они живут, – их родина, язык, на котором они говорят – их язык. Они не особенно много об этом говорят, потому что сама жизнь выражает это на деле. Ясно, что труднее ответить на все эти вопросы тем, кто прибыл в страну по своей воле или в силу необходимости (чаще всего трудно провести разделительную черту между этими двумя категориями).

Есть у нас два основных принципа: мы хотим что-то получить у страны это естественно, и мы хотим что-то дать ей – это наш долг. Если мы сможем получить у страны то, что она может нам дать, и если мы сумеем дать стране то, что она от нас требует, тогда {256} Эрец-Исраэль станет нашей родиной.

Что мы можем получить у страны? Прежде все – базу для независимой и здоровой жизни; затем – возможность для более спокойного и уравновешенного рассмотрения социальных проблем; ощущение свободы и создание новой культуры. И кроме того – ощущение ответственности: все, здесь происходящее и созданное, сделано не только в нашей среде, но и нашими руками. Все это было нашей целью еще в диаспоре. После того как я целый год пробыла в стране, я вправе утверждать, что Эрец-Исраэль в состоянии дать нам все это.

Но она сможет дать все это лишь тем, кто даст ей взамен свою веру, труд и любовь; всем тем, кому ясно, что это не страна чудес, – что и тут есть будни, и лишь раз в неделю бывает суббота. Лишь те, кто в состоянии выбросить из сердца многие воспоминания недавнего прошлого и оживить в своем сердце воспоминания далекого прошлого – смогут почувствовать себя здесь дома. Каждый получает здесь в соответствии с тем, что он дает. Не подумайте, что это мало. Вот уже в течение тысячи и более лет мы имели возможность уяснить себе, что значит постоянно класть на одну чашу весов и постоянно с опозданием убеждаться, что вторая чаша при этом даже не шевельнулась...

Не подумайте, что это пустые слова. Большое количество примеров свидетельствует о том, как очень многие легко и быстро приспосабливаются к жизни в стране, выполняют все ее {257} заповеди и быстро осваивают язык. Они во всем преуспевают, потому, что обладают сильной волей и очень любят эту страну.

В то же время есть, к моему сожалению, и такие новоприбывшие, которые оторваны от наших дел и остаются чужими – и по языку, и по образу мыслей. У них не было необходимого мужества и свежих сил для душевного обновления. Одно я должна установить: в стране очень трудно с климатом, с экономикой и политикой. Эти трудности, которые сейчас не могут быть преодолены, мы обязаны принять и приспособиться к ним, остальные трудности мы должны хорошо познать, дабы научиться преодолевать их.

Не буду растягивать письма. Подчеркну еще лишь несколько моментов. Очень желательно, чтобы вы изучали иврит до своего приезда сюда. Я не преувеличиваю значение и важность этого. Стоит прилагать любые усилия для овладения языком, ибо в будущем это облегчит вам муки абсорбции. Не следует забывать, что при новых условиях в стране очень трудно будет отдаваться учебе.

Вторая необходимость: ознакомиться с движением и достичь ясного понимания, чего вы ждете от страны. Очень важно обрести заранее тот фундамент, на котором можно будет продолжать здесь строить. И я чувствую, как мне не хватает нужных сионисту знаний. Правда, я стараюсь сейчас их приобрести, но не каждому дана возможность провести два года в школе, в {258} которой все же легче, чем в обычной трудовой жизни.

Если тебя опросят, то скажи, что хороший специалист в сельском хозяйстве или промышленности может здесь легко устроиться. Ясно, что свою профессию он должен знать хорошо. Лавочники, врачи и служащие здесь не нужны. Их здесь избыток.

17.12.1940

... Ты права, мама. Чем глубже я погружаюсь в свою работу, тем больше она покоряет меня. Именно птицеводство кажется с первого взгляда делом очень простым. Принести воду, раздать корм, собрать яйца, почистить курятник – чему, в самом деле, надо учиться? Так, во всяком случае, принято думать. И лишь постепенно начинаешь понимать проблемы, возможности, причины и следствия, и понятно, после этого меняется отношения к работе. Две мои подруги по классу и одна – по комнате заняты вместе со мной в этой отрасли, и потому нашу комнату прозвали коротко и выразительно – "комната кукуреку".

... Мы готовимся к празднику Вицо (Вицо – (аббревиатура) всемирная сионистская организация женщин.). Мне дали весьма почетную роль в спектакле, несмотря на мое все еще ощутимое венгерское произношение. В данном случае это не очень страшно, ведь не всегда отождествляют страну, {259} где я родилась, с моей речью. Чаще всего выходцев из Венгрии узнаешь после первых двух фраз, а некоторые узнают их после первого произнесенного ими слова. Так как в иврите ударение почти всегда на последнем слоге, как, например, в предложении "Ани роцэ" ("я хочу"), а "чистокровные" венгерские евреи говорят с ударением на предпоследнем слоге, в соответствии с законами венгерского языка, их произношение служит неиссякаемым источником шуток. И лишь потому, что венгерское произношение в моей речи не очень дает себя знать, я получила эту роль. Ведь, в конце концов, нельзя подняться на сцену "мировой славы" артисту с совершенно испорченным произношением...

А что касается моего первого стихотворения, написанного на иврите, скажу следующее: вот видишь, мама, ты должна изучить иврит, если хочешь его понять. Я показала его учительнице иврита, и оно ей очень понравилось. Она даже не нашла в нем языковых погрешностей.

Март, 1941, Нахалал

Ты ведь знаешь, что за все 18 лет своей жизни в Будапеште я чувствовала себя там хорошо и никогда не тосковала по деревне. Правда, я никогда не использовала все прелести городской жизни, если не считать концерты, театр и представления. И я не буду искренней если скажу, что ни за что не смогла бы жить в городе. Но теперь я не стремлюсь жить в нем.

{260} Мне полюбились дали, что виднеются из окна в нашем селении, простота и покой в образе жизни, и я чувствую, что все это могло бы меня удовлетворить, если бы я всегда находилась в обществе людей, которые мне подходят. Что касается работы, то это факт, что основа страны – сельское хозяйство. А оно нуждается в образованных людях, что не соответствует тем понятиям, которые царят в диаспоре относительно крестьян.

Не тревожься, мама, я многократно сама перед собой ставила заново этот вопрос и пыталась со всей серьезностью решить эту проблему – правильно ли я выбрала для себя профессию, сможет ли она меня удовлетворить, когда испарится элемент новизны, соответствует ли она присущим мне свойствам и способностям? До сих пор я приходила к выводу, что выбор сделан правильно. Не знаю, каким образом буду действовать в дальнейшем, но уверена, что найду самое лучшее решение, ибо буду его искать, если, понятно, будет такая возможность, и не удовлетворюсь вынужденным решением. Короче говоря: я чувствую себя связанной с этой работой и мне будет очень трудно отказаться от нее.

Но еще важнее третий пункт. После моего короткого пребывания здесь, мне стало ясно, что социальные различия в Эрец-Исраэль весьма многообразны. Правда, факторы происхождения и интеллигентности нельзя считать основополагающими, и если таковые имеются, не {261} они определяют эти различия. Со дня моего прибытия в страну, я чувствовала, что халуцианская прослойка всего мне ближе. Познакомившись с ее взглядами и человеческим материалом, я убедилась, что жизнь халуцов, их представления, более ясны, прямы и справедливы, чем мои собственные по целому ряду вопросов. Было бы очень долго писать обо всем. Короче говоря: я хочу избрать путь, который связал бы меня именно с этой прослойкой. В последнее время я очень много думаю о кибуце и понятно, что если с течением времени мне станет ясно, что данный кибуц не подходит для меня вследствие моей натуры, у меня все же будет возможность оставаться в этих наиболее близких мне кругах.

29.4.1941 (Брату)

Возможно, что в ближайшем будущем я не смогу вам писать, и мне очень трудно сознавать, что вы будете тревожиться и беспокоиться за мою судьбу. Мы готовы к тому, что война еще более приблизиться к нам. Но если нам уж суждено было родиться в эпоху войны, я рада, что живу на этой земле, которую ощущаю и называю своей родиной. "В огромном мире, кроме нее, не найдешь себе места..." (Цитата из стихотворения.) – продолжение тебе известно. Правда, об этом здесь не принято распространяться, но каждый знает и чувствует, что это так.

Повседневная жизнь протекает у нас, как {262} всегда, без изменений. Удивительно, как успокаивают полевые работы, заставляя забывать обо всем. Если бы только этому я обучалась в течение минувших двух лет, и тогда все было бы оправдано. И хотя минувшее время кажется внешне достаточно однообразным, в действительности оно было многокрасочным и наполнено движением, новыми впечатлениями и новым мировоззрением. Как было бы хорошо обо всем этом поговорить с тобой, мой Гиора!

Если наступят плохие времена, как это уже чувствуется, и мама будет терзать свое сердце, что разрешила мне приехать сюда, ты, Гиора, должен объяснить ей, что для меня это было единственное решение, единственная возможность, и я ни на мгновение не раскаиваюсь в сделанном шаге в той мере, в какой это касается меня лично. Жаль, что в эти дни вы так далеки от меня. Дай Бог, чтобы вы прошли эти времена благополучно и в добром здравии.

Не думай, что я всегда нахожусь в столь серьезном настроении. Вчера у нас был очень веселый вечер, да и при других обстоятельствах мы веселимся.

Обычно человек пытается отстраниться от мыслей, которые рождают подобного рода письма.

Декабрь 1943

Без всяких предисловий хочу написать о главном. Сейчас предоставляется возможность для вашего приезда ко мне. Я предприняла все необходимые шаги, чтобы эта поездка могла {263} быть осуществлена в течение нескольких недель или, может быть, даже нескольких дней.

Знаю, моя дорогая, что все произошло внезапно и неожиданно, но нельзя медлить. Дорог каждый день, может быть, закроют дорогу, или появятся какие-либо другие трудности, Гиора будет здесь в самом ближайшем будущем, не знаю, нужны ли еще другие аргументы.

Дорогая мама, будь мужественной и быстрой, пусть тебя не удерживают материальные вопросы, в наши дна это последняя забота. Moжешь положиться на нас, у тебя тут не будет материальных трудностей.

Я верю, моя дорогая, что нет необходимости в дополнительных аргументах. Не буду просить, чтобы ты сделала это ради нас – сделай это ради себя самой. Главное – чтобы ты приехала. То, что сможешь привезти без трудностей – возьми, но ни на минуту не задерживайся из-за вещей. Я сейчас не в состоянии писать о чем-либо другом .

15.1.1944 (Профессору Фекэтэ)

Дорогой дядя,

я хорошо знаю, что ты не одобряешь этот мой шаг, и мне жаль, что я не могу тебе объяснить сейчас подробнее все причины. Я надеюсь, что ты сохранишь прежнюю дружбу и к своей "дочери-солдатке". Что же касается мамы, то мои планы не изменились. Напротив: мое новое положение создает более подходящие возможности, и я, разумеется, постараюсь их {264} использовать возможно скорее. Надеюсь, что и мой брат будет здесь. Очень возможно, что тем временем я окажусь за границей. Не думай, пожалуйста, дядя, что я легкомысленно подошла к этому вопросу. Ты ведь знаешь, как я ждала приезда брата и мамы. И, вопреки всему, хочу верить, что я права. При других обстоятельствах я могла бы, понятно, разъяснить все подробнее.

Я хотела бы, чтобы мой дядя знал в точности о моем материальном положении, дабы моя мама и брат могли получать деньги, не дожидаясь меня, если я задержусь за границей. Ту сумму денег, которая записана на мое имя, я внесла в фонд "Объединенного кибуца" ("Гакибуц Гамеухад") в соответствии с прилагаемой квитанцией. Оттуда моя мать или брат смогут получить эти деньги в любую минуту, после удостоверения их личности. И еще об одной важной вещи я хочу сообщить тебе на случай, если меня не будет в стране или если я не смогу сразу получить отпуск: секретариат кибуца твердо обещал мне, что поможет моей маме во всем, будь то работа или другие дела. Они смогут передавать обо мне достоверные сведения в случае, если я сама не смогу писать, что трудно себе представить. Я еще хочу, чтобы ты знал о чемодане, который находится в семье К. и может маме понадобиться, и о чемодане в кибуце (Кесария) – в нем папины книги и некоторые другие личные вещи...

Не удивляйся, дядя, этому стилю {265} "завещания", но так как я, по всей вероятности, вскоре отправлюсь из Египта в Европу, я не хотела, чтобы когда приедут сюда брат ила мама, мой дядя не знал о вещах, имеющих на первых порах столь большое для них значение.

Прости меня, что я утруждаю тебя столь многими делами, но с тех пор, как я в стране, я привыкла обращаться к дяде во всех трудных случаях, и дядя меня избаловал своей любовью и постоянной готовностью придти на помощь.

С большой и горячей любовью и благодарностью

Хана Сенеш.

Каир, январь 1944.

Дорогой Гиора,

после десятичасовой, примерно, поездки, мы прибыли по назначению. Время прошло довольно хорошо, потому что я ехала с веселой компанией. Мы пели, беседовали и даже вздремнули. Часть дороги я сама вела машину. Понятно, не до конца, так как кроме меня было еще три шофера. У меня было много времени для раздумий, и я, понятно, думала о тебе. Я снова благодарю судьбу за то, что мы встретились, пусть даже на очень короткое время.

Ты можешь себе представить, как меня интересуют твои первые впечатления о стране в кибуце. Не торопись выражать свое мнение, постарайся раньше узнать страну, а это дело не простое (я имею ввиду, чтоб ты познакомился не только с географией страны). Сейчас мне трудно писать, ибо все считается {266} "военной тайной", и я опасаюсь, что цензор многое зачеркнет. Короче говоря: я себя чувствую хорошо. Тут много солдат и солдаток из Эрец-Исраэль, и среди них у меня много друзей. Днем я занята, но по вечерам мы иногда идем в кино или я остаюсь в своей комнате и читаю. К счастью, я живу в городе, а не в лагере, и здесь я могу лучше использовать свободное время.

Мой дорогой Гиора, пиши мне много. Ты ведь знаешь, как меня все интересует. Послал ли ты телеграмму маме? В следующий раз постараюсь написать больше и, может быть, даже приложу карточку. Тысячу раз обнимаю. Твоя сестра. Р. S. В отношении имени (Речь идет о еврейской имени брата.). Мне Гиора нравится больше, чем Гершон.

27.1.1944, Каир

Дорогой Гиора,

многим солдатам нашего "причала" повезло, и они одни за другим едут домой, и я, таким образом, могу послать тебе письмо вторично, приложив к нему маленький подарок местного производства Все красивые вещицы, которые я вижу, хотела бы послать тебе. Но я пока еще не знаю, что тебе нужно, и, понятно, что я не "капиталистка". Поэтому посылаю тебе, мой дорогой Гиора, свою авторучку, так как я по. лучила новую. Недавно я беседовала с человеком, который вернулся из Турции и {267} заинтересован в том, чтобы наша мама могла приехать. Надеюсь, что мое письмо убедит ее в преимуществах немедленной алии. Сейчас произошла задержка из-за того, что нет возможности проехать через Болгарию, но есть кое-какая надежда, что найдется другой путь.

Что касается меня, то, возможно, что вскоре я тронусь отсюда. В этом случае буду, вероятно, писать более короткие письма. Для мамы я приготовила несколько писем, и с течением времени ты их будешь высылать ей. Она ни в коем случае не должна знать о том, что я мобилизована.

Надеюсь, что ты сохранишь все те адреса, которые я дала тебе в связи с мамиными и твоими делами.

Используй их спокойно каждый раз, когда в этом будет необходимость. С большой любовью

твоя сестра

Февраль 1944, Каир (Брату)

... Сегодня снова была на хорошей прогулке. Посетила царские гробницы в Луксоре. Интересные и монументальные творения. Вообще-то говоря, у меня уже для всего этого не хватает терпения. На будущей неделе, по-видимому, тронусь отсюда и с напряжением жду начала новой работы.

В случае, если мама приедет во время моего отсутствия, ты должен объяснить ей ситуацию. Я знаю, мой дорогой, что на тебя возложена трудная миссия, и не знаю, поймет ли мама этот {268} мои шаг. Нет слов, чтобы выразить, как болезненна для меня мысль, что я снова причиняю заботы моей дорогой маме и не могу быть вместе с вами. Все мои надежды на то, что скоро вы оба будете вместе.

С безграничной любовью – Хана.

2.4.1944 (Югославия) (Брату)

Я оставила прежнее место. Чувствую себя хорошо, и моя работа доставляет мне удовлетворение. Довольствуйся пока этими сведениями. Я знаю, что эти короткие слова не говорят о многом, но ты, мой дорогой, ты пиши обо всем. Как ты вступил в новую жизнь? Теперь тебе уже легче выразить свое мнение. У тебя была возможность познать все хорошее, а также и трудности. Мне кажется, что там люди исключительно приятные, и ото очень помогает созданию домашней обстановки.