Текст книги "Договоренность. Семья Ферро 9"

Автор книги: Х. М. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА1

После того, как я несколько раз моргнул, как будто у меня сломались глаза, мой мозг, наконец, осознал ситуацию. Мой взгляд сужается, и я делаю шаг к Марти со злобой в глазах. Слишком много эмоций сталкиваются слишком быстро. Я не могу осознать, что он сделал, что это значит. Мне хочется сжать руки в кулаки и набить ему морду за то, что он разрушил наши хрупкие отношения. Он нужен мне, а он идет и делает что-то подобное. Дружба с Марти важна для меня, а парень смыл ее, как чертова золотая рыбка. Добавьте к этому проблемы с мисс Блэк, и мой разум отключается. Перед тем, как мое зрение становится красным, я рассыпаю множество мысленных искр.

Уверенное выражение лица Марти стирается. Самодовольная улыбка на его лице исчезает, когда он отступает назад, держа руки ладонями ко мне в классической позе «не убей меня». "Эйвери, подожди секунду...

" «Как ты мог?» Я упираюсь пальцем ему в грудь, продвигаясь вперед. Дверь с щелчком закрывается за мной, когда я вхожу в комнату.

Голос Марти почти пронзительный. В нем звучит тот испуганный воздушный звук, который бывает у людей, когда им вот-вот воткнут шпильку в задницу. "Я не делал этого! Это не то, что ты думаешь. Дай мне шанс...

" «Я уже дал тебе еще один шанс. Я уже сделал это с тобой! Ты не мог просто оставить все как есть! Ты не мог просто...» Из моего горла вырывается возмущенный звук, когда я изо всех сил бью ладонями по его груди. Мои руки летят, шлепая и ударяя без раздумий. Я ненавижу, что он это сделал. Я ненавижу его дурацкий нитяной галстук и дурацкую ковбойскую шляпу. Я срываю шляпу с его головы и бросаю ее на землю, а затем выхватываю боло из его шеи.

«Эйвери! Послушай меня!» Он нервно смеется, когда что-то идет ужасно не так. С мольбой он улыбается мне и пытается объяснить. «Понимаешь, были разные вещи, и ни одна из них не сработала, поэтому я...»

Я не слушаю. Клянусь Богом, я пытаюсь. Больше всего на свете я хочу, чтобы это имело смысл, но Марти, купив меня на ночь и притворившись ковбоем-клиентом, заставляет меня думать, что у него были планы кататься на мне всю ночь. Мне кажется, что моя челюсть сейчас выскочит, потому что мышцы слишком напряжены.

Есть моменты, которые имеют смысл, когда они происходят, и сейчас для меня это имеет смысл. Мне нужно пробить карту с Блэк, чтобы она не содрала с меня кожу с задницы и не повесила ее на стену, и мне нужно умудриться переспать с парнем, которого я считала своим лучшим другом. Это не проблема. Конечно, нет. «Ты хочешь меня так сильно, что готов купить меня? Ну, хорошо.» Я смеюсь так, будто мне место в психиатрической клинике. Моя улыбка слишком яркая, а голос слишком высокий. Широко раскинув руки, я говорю: «А вот и я».

Марти моргает на меня. Когда он снова открывает рот, я не хочу слышать, что он хочет сказать. Я наступаю на него, дергаю за рубашку и распахиваю ее спереди. Моя нога топает по его шляпе, когда я срываю рубашку с его тела. Моя нога сминает войлок, а Марти стоит потрясенный.

«Я думаю, ты не о том думаешь. Эй!» Он пытается удержать рубашку, но я хватаюсь за нее и дергаю. Марти говорит, но это звучит как жужжание. Это не может быть моей жизнью. Не может быть. Есть так много вещей, которыми я думал быть, так много вещей, которые я думал делать, но ни одна из них не включает в себя траханье моего лучшего друга за деньги. Я бью, бью и пихаю его, срывая с него рубашку и бросая ее на пол. Мне так больно. Рыдания вырываются из моего горла в бессвязной ярости. «Эйвери, остановись! Это не то, что ты думаешь! Сейчас ты слишком расстроена, чтобы понять это, но...»

Он пытается схватить меня за плечи, но я вырываюсь.

«Ты не знаешь, что ты наделала! Ты знаешь, что она сделает со мной, если я уйду отсюда прямо сейчас? Я не могу этого сделать, но я должна». Слезы блестят в моих глазах, когда я снова начинаю смеяться. Я не могу думать. Я знаю, что должна сделать, хотя и не хочу этого. Что еще нового? Последние несколько лет я живу жизнью, которую ненавижу. Что такое еще один день?

Это не имеет значения. Это не важно. Неважно. Я могу трахнуть его и уйти. Это то, чего он хочет. Это то, за что он заплатил. Сделай это и уходи. Слова повторяются снова и снова, заглушая все, включая девичьи крики и сучьи пощечины Марти.

Марти с голой грудью стоит передо мной в джинсах и ботинках. Его волосы в беспорядке, а глаза горят страхом. Он втягивает рваный воздух и работает челюстью, а его пальцы сгибаются по бокам. «Это не то, что ты думаешь. Если бы ты остановился...»

Я смеюсь, но ощущение такое, будто кто-то вогнал копье в центр моей груди. Мне хочется упасть лицом вниз на кровать и плакать до потери сознания, но я не могу. Никого не осталось, кто мог бы собрать осколки, и я не позволю Марти видеть, как я разваливаюсь на части. Выглядеть сумасшедшей – это нормально, но превратиться в клубок слюнявых соплей – этого никогда не случится.

Я хватаюсь за пряжку его ремня, делая все, что в моих силах, чтобы заставить себя двигаться вперед. Эта уродливая штука – большой кусок латуни с птицей на нем, который соединяется с черным кожаным ремнем. Я должна это сделать, у меня нет выбора. Он не оставил мне выбора... Я трещала, как кусок бальзы. Я больше не могу строить предложения. Я говорю ему что-то, полуплача, даю пощечины и обнимаю его.

Я не могу... Я не могу... Я не могу...

Боль вспыхивает в его глазах, когда он продолжает пытаться заговорить со мной, но его рот двигается, а слов нет. Мой взгляд дергается, мечется по комнате, по его лицу и по двери. Гейб там, наблюдает, ждет. Они собираются убедиться, что я сделаю это на этот раз. Я видел, что сделали с Генри. Я не выдержу такого избиения. В итоге у меня будут сломаны ребра и еще больше медицинских счетов, которые я не могу себе позволить.

Каждый мускул в моем теле напряжен, готов сорваться. Я хочу бить Марти кулаками и кричать, пока мне не станет лучше, но ничто не исправит ситуацию – ничто не сделает ее лучше. На этот раз он зашел слишком далеко. От этого невозможно оправиться, поэтому я не проявлю ни капли милосердия. Или я, или Марти, и я не собираюсь снова оказаться в проигрыше. В прошлые разы, когда он вытворял подобное дерьмо, я не обращал на это внимания. Он притворялся геем и ходил со мной по магазинам нижнего белья. Тогда я не вогнал его драгоценности в череп коленом, но должен был – и Бог свидетель, он это заслужил.

Я так старалась, так чертовски старалась, чтобы все наладить с ним. Я выложила ему все, что думаю, и позволила ему приблизиться ко мне, ближе, чем следовало, и все это время я думала о том, что этот парень заботится обо мне и хочет моей дружбы, а он просто пытался перепихнуться. Ярость сияет во мне, как маяк в ночи. Я не могу ее контролировать. Я не могу успокоиться и не хочу. Предательство выглядит на мне ужасно.

«Эйвери, остановись». Он вскрикивает, когда мои ногти задевают кожу на его груди, и он отшатывается от меня. «Мне так жаль, так жаль, что я сделал это таким образом. Я не должна была. Теперь я это знаю. Я не знал, что ты так далеко ушла...»

Он говорит, его голос мягкий и ласковый, но он не дает мне покоя. Я застряла в своей голове, изо всех сил стараясь пережить еще один ужасный день, возводя стены везде, где только можно, чтобы завтра посмотреть на себя в зеркало. Когда я дотягиваюсь до его ремня, мне удается расстегнуть пряжку.

Марти стоит там, ошеломленный, с открытым ртом и пустыми глазами, словно не может поверить, что это действительно происходит. Тяжелая металлическая пряжка с треском расстегивается и падает в сторону. Когда я тянусь к пуговице на его джинсах, он выпрыгивает из них. Руки Марти летят к моим запястьям. Он отталкивает меня, но я не останавливаюсь. Я должна закончить. Я должна сделать это.

Белые пятна мигают, как звезды, в моем поле зрения, когда я снова тянусь к его поясу, и комната опрокидывается набок. Я спотыкаюсь и несколько раз моргаю, когда на меня обрушивается поток тепла. Он проходит по моим венам, от пальцев ног до ресниц, как инферно.

Вместо того чтобы отмахнуться от меня на этот раз, рука Марти выныривает и берет мое запястье, вытягивая его высоко над головой. Это движение заставляет меня остановиться. Мои ноги почти оторвались от земли, когда он наклоняет подбородок и дышит мне в лицо. Его голос дрожит и звучит в таком низком регистре, что я чувствую силу за каждым словом стаккато. «Хоть раз в твоей чертовой жизни позволь кому-то другому помочь тебе».

Я смеюсь ему в лицо и замахиваюсь другим кулаком на его голову, но промахиваюсь. Это было бы комично, если бы я не был наполовину сумасшедшим в этот момент. «Нет! Хватит мне врать! Я больше не могу этого выносить!» Я снова замахиваюсь на него.

Марти без труда уворачивается от моего кулака, и я рычу в ответ. Я вгрызаюсь ногтями в ладони, планируя еще один удар в челюсть. Марти стискивает зубы и шипит на меня: «Я пытаюсь тебе помочь. Если бы я знал, что ты сойдешь с ума, я бы привел сюда Мел. Она надерёт мне задницу, когда узнает, что я тебя сломал».

Я смеюсь, словно готов мысленно расколоться и снова наброситься на него. Он хватает мой кулак другой рукой и заключает меня в медвежьи объятия. Я не могу пошевелиться. Дрожь прорывается изнутри меня и сотрясает мое тело: «Я не могу этого сделать. Я не могу...» Я всхлипываю.

Он крепко обнимает меня и продолжает объяснять. «Я знаю, милая. Я знаю, как ты была расстроена. Я нанял тебя, чтобы дать тебе передышку и оградить от таких засранцев, как Генри Томас. После того, что случилось в прошлые выходные, я хотел купить тебе немного времени, и вот что я сделал. Я купил тебя сегодня. Я пытался помочь».

Наклонив голову, я уставилась на него. Марти отпускает меня, отходит спиной ко мне и проводит руками по волосам. Он сильный. Мышцы под его кожей напряжены, как будто он вот-вот сорвется. Без предупреждения он делает шаг вперед и врезается костяшками пальцев в стену. Штукатурка трескается, как лед, и его кулак исчезает за стеной.

Марти вытаскивает кулак из стены и не смотрит на меня. Он садится на край кровати спиной ко мне и опускает голову на руки.

Наступает долгое молчание, и я не знаю, что делать. Я разглаживаю платье, сажусь за маленький письменный стол в углу и пытаюсь успокоиться. Я не знаю, что делать. «Мисс Блэк...» Я начинаю что-то говорить, но не могу закончить. Такое ощущение, что кто-то оторвал мне голову и прикрутил ее обратно, но не смог подключить мой разум. Оно все еще блуждает в тумане, в котором царит полное и абсолютное отчаяние. Я закрываю лицо руками и говорю: «Что я должен был думать, Марти? После всего, что произошло, что я...»

Стук в дверь прерывает меня. Мы оба смотрим на нее. Марти подходит к двери и смотрит в глазок, прежде чем открыть ее. Молодой парень в униформе отеля стоит там с подносом. «Ваш ужин, сэр, и фильм, который вы просили».

Марти кивает и указывает на стол, за которым я сижу. Парень улыбается мне и ставит поднос. Два серебряных купола накрывают горячую еду, пахнущую как рай, а также фильм – мой любимый фильм "Последний единорог".

Комок застывает в горле, когда я смотрю на DVD. Мои глаза горят, но я не моргаю. Я не могу. Я так ошибалась, так ужасно ошибалась. Марти не брал трубку и не заказывал эти вещи после моего приезда. Он спланировал это до моего приезда. Все наваливается на меня, и меня как будто забрасывают кирпичами, которые не останавливаются. К тому времени, когда Марти расписывается в счете и отсылает парня, по моим щекам текут слезы, а руки дрожат.

Я стараюсь не смотреть вверх, но мне приходится. Когда наши взгляды встречаются, с моих губ срываются только слова: "Прости".

Марти кивает, а его глаза устремлены в сторону, на фильм на подносе. "Я подумал, что мы поедим и займемся тем, что тебе нравится. Я хотел дать тебе отдохнуть от всего этого, чтобы ты ни о чем не думала какое-то время".

"Марти..."

"Нет, даже не пытайся ничего сказать, потому что ты ничего не можешь сказать". Он берет пальто из шкафа и направляется к двери, но ему приходится пройти мимо меня, чтобы выйти. "Я должен идти. Я пришлю Мэла или еще кого-нибудь".

Я быстро встаю, преграждая ему путь. "Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не надеялась, что произойдет что-то сексуальное. Если это правда, скажи мне". Мои глаза стекленеют, когда я смотрю ему в лицо. Мольба в моем голосе достаточно ясна – я не хочу потерять его.

Взгляд Марти встретился с моим и задержался на полминуты, прежде чем он покачал головой и отвернулся. "Намерения и надежды – две разные вещи, но после этого тебе больше не придется беспокоиться ни о том, ни о другом". Он пытается обойти меня плечом, но я снова делаю шаг перед ним.

"Не оставляй все так".

"Зачем мне оставаться? Посмотри на себя. Я пытался сделать тебя счастливой и дать тебе отдохнуть, и посмотри, что я наделал. Я не тот человек. Я все испортил. Я думал, что ты...", – его голос срывается, когда он опускает глаза. "Мне так жаль, Эйвери. Я бы никогда не поступил так с тобой – не заставил бы тебя так".

Марти проходит мимо меня и берет ручку в руку. Он останавливается и напрягается, прежде чем повернуть металл. Мое сердцебиение переходит на ударную волну. Гейб увидит, как он уйдет и не вернется. Это будет еще один невыполненный контракт, а Блэк уже угрожал мне. Но я боюсь не из-за этого. Мой пульс бьется, потому что я совершила ужасную ошибку, и я знаю, что если он выйдет за эту дверь, я больше никогда его не увижу.

Марти замирает, застыв на месте. Кажется, что прошло несколько часов, но это не больше нескольких секунд. Я боюсь что-то сказать, но ничего не говорить тоже кажется плохой идеей. Я начинаю говорить и понятия не имею, куда я клоню. «Я помню, когда я впервые встретил тебя, ты была больше, чем жизнь. Ты всегда была рядом, и не имело значения, что я сделал – ты поддерживала меня. Мы могли бы стать хорошими друзьями, может быть, даже больше, но теперь уже слишком поздно. Самое глупое, что однажды, я знаю, я вспомню тебя, и это не будет тем, что придет на ум первым. Это будет твоя одежда в стиле десятилетия, и то, как ты говорил такие абсурдные вещи, что я не могла не улыбнуться, или то, как ты появлялся в нужное время, каждый раз. Когда я вспомню тебя...»

Его плечи напрягаются, пока я говорю, как будто я снова и снова наношу ему удар в спину. Затем он внезапно поворачивается ко мне и заглядывает мне в лицо. Его руки скользят по моим мокрым щекам, вытирая слезы, а его взгляд опускается к моим губам. Внезапно он оказывается рядом, целует меня и слегка прижимается своими губами к моим.

Эмоциональный удар оставляет меня ошеломленной, поэтому я не двигаюсь. Его губы прижимаются к моим, мягко, но затем становятся глубже. Поцелуй длится недолго, но время потеряло всякую меру. Я продолжаю думать, что его губы на моих, и это не отвратительно. Они чувствуют себя приятно, безопасно и уверенно. Марти знает, чего хочет, и хочет защитить меня. Он любит меня, без сомнения, я чувствую, как это проникает в него, особенно когда он отстраняется, и я вижу его глаза.

Ошеломленная, я остаюсь неподвижной и смотрю, как он поворачивается, чтобы уйти. "До свидания, Эйвери". Как только он открывает дверь, я хватаю его за запястье.

"Подожди." Мой голос застревает в горле, когда я сильнее сжимаю его руку. "Скажи мне, как это исправить, потому что я не могу позволить тебе уйти".

Его глаза впиваются в меня, словно он больше никогда меня не увидит. "Думаю, я все испортила, Эйвери".

"Ничто никогда не проходит через эту точку. Все рушится только тогда, когда один из нас сдается, и это буду не я".

"Это с нами. Кроме того, для того, чтобы прекратить отношения, нужен только один человек, и я думаю, что мне удалось испортить эти отношения до неузнаваемости". Он поджимает губы, как будто знает, что пожалеет об этом. Я чувствую, как он мысленно оставляет меня позади и идет к двери, не оглядываясь.

Отчаяние наполняет мою грудь, я хочу, чтобы он остался, я хочу все исправить, но не знаю как. "Спасибо." Он смотрит на меня, не понимая. "За отсрочку. Мне это нужно". На моих губах появляется грустная улыбка, и мое лицо едва не разбивается на осколки.

"Так почему ты мне не сказала?". Марти внимательно наблюдает за мной, ожидая, когда его смысл отразится на моем лице. Эти темные глаза смотрят на меня, и я понимаю, что он имеет в виду – что он хочет, чтобы я сказала.

Мои глаза опускаются в сторону, когда мой желудок скручивается. Он знает, что заставляет меня чувствовать. Я заправляю волосы за ухо и поднимаю на него взгляд. "Я не знала, что это такое". Чувства, которые я испытываю к нему, могут быть влечением или чем-то другим. Трудно сказать. Мы столько всего пережили, и все вышло из-под контроля. "Не уходи. Мне невыносима мысль о том, чтобы потерять кого-то еще. Не сегодня. Пожалуйста, Марти. Ты был прав. Мне это нужно. Останешься со мной?"

Он улыбается и смотрит мне в лицо. Он вздыхает, а затем наконец говорит: "В моей квартире, после того как я забрал тебя из родительского дома той ночью... На следующее утро между нами все было странно. Я чувствовал это, и я знаю, что ты тоже". Он смотрит на меня, ожидая, что я буду отрицать это.

"Я не знаю, что это было, и я была такой разбитой в ту ночь. Трудно сказать, что я чувствовала".

Глядя на меня с уязвимым выражением лица, он предлагает: "Тогда давай все уладим. Одну ночь поспи рядом со мной – только сон и ничего больше. Если ты что-то почувствуешь ко мне, ты узнаешь. Это будет как та ночь у меня дома, и ты будешь уверена".

Эта мысль приводит меня в ужас. Возможно ли, что мне нравится этот парень, а я этого не замечала? Вот почему мы так часто ссоримся? Вот почему я не могу позволить ему уйти? Я позволила Шону уйти и ужасно жалею об этом.

Больше никаких сожалений. "Хорошо, одна ночь".

ГЛАВА 2

Фраза "Это странно" повторяется в моей голове, как колдовской напев. Марти спит рядом со мной, и сейчас середина ночи. Часы на тумбочке мигают, проходит еще одна минута, и число меняется. Мое сердце бешено колотится, как будто я чего-то боюсь. Хотелось бы знать, чего именно. Столько всего произошло, что кажется, будто я стою в центре воронки, из которой высасывают мои чертовы мозги. Я почти уверен, что они все исчезли, потому что зачем я здесь? А еще лучше, почему мне обидно спать – буквально спать – с Марти, но я не против спать с незнакомцем?

Подложив подушку под голову, я пытаюсь устроиться поудобнее, но не могу. Я лгунья. Я лгу себе и всем, кого знаю. Моя жизнь была разорвана в клочья, и я сам виноват в этом. До Блэка я был беден – грязь на ужин стоила слишком дорого, – но теперь дружба стоит слишком дорого. Я потеряла всех, кто имел значение. С того момента, как я вошла к Шону и Мэл, отношения с ней были странными, потом признание Марти выбило меня из колеи, а теперь Шон ушел.

Я один. Это обрушивается на меня, как валун, падающий из космоса. Наверное, это астероид, да? О Боже, уже так поздно, я так устала, но сон не приходит.

Я переворачиваюсь на другой бок и вижу спокойное лицо Марти. Первое, что я думаю: он не Шон, и в этом проблема. Мне нравится Марти, я могу это признать. То небольшое напряжение в центре моей груди, когда я вижу его, – это влечение. Я не умерла, просто кто-то другой затмевает этот маленький флирт, и Марти затмевается. Полностью.

Поэтому утром, когда я проснусь, я могу сказать ему, что он мне нравится, что он был прав, но ничего хорошего из этого не выйдет. Иногда знание не освобождает, и эти слова просто загоняют его в ловушку. Марти не станет жить дальше, если я скажу эти слова. Лгать ему в лицо будет отвратительно, но я должна это сделать. Сожаление застилает мне рот и имеет такой же потрясающий вкус, как жженые кофейные зерна. Я втянула его в это. Может быть, мы оба.

Я думаю о Мел и ее совете догнать Шона и сделать ему предложение. Она такая безумная. Ну, не то чтобы идея была безумной, скорее, это эмоциональное самоубийство. Если бы он сказал "нет", я бы поднялась на самый верх Эмпайр Стейт Билдинг и сбросилась с него. Ладно, это слишком драматично, но я так расстроена. После того, как он скажет "нет", что тогда?

А что, если он не скажет "нет"? маленький голосок щебечет у меня в голове. А что, если он скажет "да"?

И это вопрос – что если? "Что если" – это отстой. Они забиваются в уголки моего сознания и портят мне жизнь. Что, если я сделаю предложение? Что, если бы он согласился? Что, если бы мы были счастливы, у нас было бы двое толстых детей, собака и маленький домик с белым забором? Что, если бы я получила все, о чем мечтала? Что если бы я не была трусихой, лежащей в постели рядом с парнем, который мне нравится, но не влюблен в меня? Где бы я была?

Реальность этого ответа заставляет меня закрыть глаза и перевернуться на спину. Обхватив лицо руками, я вдыхаю и выдыхаю. Если бы я не была сейчас с Марти, я была бы с незнакомцем. Я была бы пустотелой оболочкой женщины, продающей свое тело, чтобы не есть сублимированную лапшу каждый вечер. Все не так просто, но в каком-то смысле так и есть. Схватив подушку, я натягиваю ее на лицо и держу так, чтобы оказаться в тисках пушистости.

"Ты всегда пытаешься задушить себя во время сна?"

Я бросаю подушку на пол и поворачиваю голову к нему. Мои глаза не наполнены сном, как у него. Они напряжены, напряжены и усталы. В голове роятся слова, а я уже несколько часов не произнесла ни одной мысли вслух. У меня есть план. Солгать ему, обмануть Блэк, чтобы она подумала, что мы сделали это, и надеяться, что мне не надерут задницу, когда она узнает, что я лгу.

Вздыхая, я возилась с черной бусиной на своем браслете. "Не, обычно я пытаюсь выпрыгнуть из окна, но эти закрыты на болты". Он бросает на меня обеспокоенный взгляд. "Шучу, Марти. Я бы не стал ввязываться в это дерьмо с Блэком, если бы не хотел выжить".

"Так ты собираешься продолжать это делать?". Он лежит на боку и смотрит на меня.

Мои глаза опущены, пока мои пальцы играют с одеялами. "Я не знаю... Это достаточно хорошо оплачивается. Эй, у меня к тебе грубый вопрос – как ты себе все это позволил? Я имею в виду, Блэк не дешев, а запрос на конкретную девушку поднимает цену".

Он криво улыбается. "У меня есть немного денег – поправка, у меня было немного денег и кредитные карты. Я использовал остаток своих студенческих кредитов за семестр. Я собираюсь списать это как расходы на образование и получить налоговый вычет".

Я немного хихикаю. "Образовательный опыт?"

"Конечно, почему бы и нет. Думаю, сегодня я узнал о человеческой природе больше, чем за все время обучения в колледже".

"И что это?"

"Не покупайте друзьям проституток – им это не нравится".

Я шлепаю его другой подушкой, прежде чем заправить ее обратно под голову. "Проституция и дружба не сочетаются".

"Хукинг и блины тоже не сочетаются. Благодаря Мэлу у меня больше никогда не будет таких мыслей об iHOP".

Это вызывает еще один легкий смех, и мой уставший мозг запускает слова из моего рта. Не успев подумать ни секунды, я проболтался. Может, я отстой, а может, и нет – я уже не знаю. Я просто хочу сделать что-то правильно и не наводить беспорядок, но у меня такое чувство, что мне лучше закрыть рот. Ничего хорошего не бывает после двух часов ночи, а прошло уже почти полтора часа. "Я не хочу больше лгать – ни тебе, ни себе. Правда в том, что я считаю тебя замечательным, но мой мозг не понимал, насколько замечательным, потому что ты был под маской гея – маской Гей-о".

"Это была ссылка на Зорро?"

"Я не знаю, что это было, но правда в том, что я ненавижу то, как все запутано между нами. Я ненавижу, что потерял тебя. Я ненавижу, что ты мне нравишься. Я ненавижу, что ты не тот, кем я тебя считала, потому что между нами есть какая-то привязанность. Я знаю, что она есть..." На губах Марти появляется мягкая мечтательная улыбка, которая заставляет меня чувствовать себя ужасно. О Боже, я не должна была ничего говорить. Прорываясь вперед, я заканчиваю: "Но...".

Ухмылка исчезает. "Ах, но..."

"Но его затмевает кто-то другой. Марти, я..."

"Тебе не нужно больше ничего говорить. Я все понял". Он переворачивается на спину и делает глубокий вдох, как будто я только что пнула его по яйцам.

Я чувствую себя ужасно, а не лучше. Исповедь полезна для души, моя задница. "Что ты хочешь, чтобы я сделал? Может, устроить фальшивое свидание? Ты должен быть моим парнем на подхвате? Мы должны попробовать и посмотреть, что получится? Это дерьмовые варианты, потому что в каждом из них ты на втором месте. Ты не заслуживаешь быть вторым, Марти. Ты заслуживаешь лучшего, чем я".

"Нет никого лучше тебя".

"Тогда нам обоим конец, потому что я отстой". Я подталкиваю его локоть своим, но он не делает ответного жеста. "Скажи мне, чего ты хочешь".

"Я хочу, чтобы ты выкинула Шона из своей системы. Либо будь с ним, либо забудь о нем. Это промежуточное дерьмо сводит меня с ума. Клянусь Богом, дружить с тобой просто изнурительно".

"Я знаю, и мне очень жаль". Вздохнув, я закрываю глаза рукой и говорю: "Так что мы делаем? Дружба не обсуждается?"

Он приподнимается на локте, поднимает мое запястье и смотрит мне в глаза. "Каким засранцем ты меня считаешь? Подожди, не отвечай". Он улыбается мне. "Да, мы можем быть друзьями, может быть, даже друзьями, которые целуются?"

Тихонько смеясь, я качаю головой. "Никаких поцелуев".

Марти обдумывает это, как будто торгуется с какой-то старухой на блошином рынке. "Ладно, ладно. Я согласна на друзей с привилегиями". Он подмигивает мне.

"Единственная выгода, которую ты получишь, – это поездки на моей потрясающей машине".

"Это эвфемизм?"

Я смеюсь. "За что?"

"Я понятия не имею. Твоя машина сосет обезьян, буквально. Должно быть, в какой-то момент она перепахала целую стаю этих волосатых маленьких сосунков. Я имею в виду, один только запах..." Я пихаю его в руку, и он смеется. Проведя руками по лицу, он простонал: "О Боже, Эйвери. Как будто мы оба подписались на то, чтобы быть несчастными. Я тебе не нравлюсь настолько, чтобы что-то с этим сделать, а Шон тебя бросил".

Я медленно киваю, словно что-то должно проясниться, и надеюсь, что большой жирный единорог выпрыгнет из радуги, которая образовалась в темных тучах, нависших над моей головой. "Мы заслужили единорога".

"Я знаю, что ты имеешь в виду, и я даже не гей".

"У тебя поврежден мозг, как и у меня".

"Чертовы единороги". Он смотрит на меня, и мы оба начинаем смеяться. Это сонный хихикающий смех, который трудно остановить. Когда нам это удается, мы оба лежим на своих подушках, глядя в потолок. "Так ты собираешься сделать себя еще более несчастным, как я?"

"Возможно, но мне нужно, чтобы вы были более конкретны".

"Ты идешь за ним?"

На мгновение я замолкаю, хотя уже знаю ответ. Если сказать вслух, что я иду за Шоном, это становится реальностью, если признаться в этом кому-то, то концепция становится каменной. Я наступаю в пару цементных ботинок и прыгаю с моста, добровольно.

"Да, я должна довести это до конца. Я встану на одно колено, возьму в руки кольцо и буду закрывать рот, пока он не ответит мне". Я смеюсь: "Знаешь, я не думаю, что смогу выдержать больше стресса. Такое ощущение, что моя жизнь держится на паутине. Если все пойдет не так, как надо, я не знаю, как я смогу это пережить".

"Мы с Мэлом здесь, Эйвери. Мы всегда будем здесь, и если я когда-нибудь столкнусь с Генри Томасом на улице, ему лучше бежать в другую сторону. То же самое касается Мэл. Она описала, что она сделает с этим ублюдком, и это некрасиво. Эта женщина страшная".

ГЛАВА 3

Изоляция – странная штука. Я не знаю точно, как это произошло. Она как бы подкралась ко мне после того, как я потерял родителей. Мои друзья детства превратились в знакомых, а затем ушли в тень моего прошлого. У меня нет желания их возвращать. Люди, которые бывают рядом только в хорошие времена, – отстой. В моей жизни было достаточно пиявок, и я благодарен за тех друзей, которые у меня есть сейчас. От меня не ускользнуло, что люди, которые мне больше всего нравятся, – это те, кого жизнь обошла стороной, но они не легли лицом в пыль. Мы тяготеем друг к другу. Может быть, ни у кого нет обычной жизни, но поскольку это то, к чему я стремлюсь, я предпочитаю не думать об этом. Погоня за тем, чего не существует, была бы полным отстоем.

Я представляю, как привезу Мел домой, чтобы она познакомилась с моей мамой. Во-первых, никто никогда не забудет встречу с Мэл. Она вся – личность в теле цвета мокко с убийственными изгибами. Трудно не заметить, насколько она поразительна, когда эта женщина стоит перед вами. Думаю, она бы понравилась маме. Мел борется за то, чего хочет, и вдохновляет меня делать то же самое.

Сейчас мы стоим в ювелирном магазине, и у меня на лице глупая улыбка и мешки под глазами.

"Лучше бы он оценил это дерьмо". Мел склонилась над футляром с кольцами, ее глаза сканируют бриллианты, золото и платину в поисках чего-то антикварного.

"Наверное, мне лучше просто купить обычную ленту. Он все равно откажется".

Она поднимает взгляд, и ее карамельные глаза смотрят на меня как на сумасшедшего. "Что ты собираешься делать, если он скажет "да"?". Она складывает руки на груди и упирается бедром в кейс.

Я начинаю открывать рот, когда ко мне подходит девушка-продавец. Она одета в идеально бледно-розовый костюм и мила как пуговица. Мэл собирается съесть ее – э-э, как льва, а не как проститутку. Пышная цыпочка говорит: "Меня зовут Тиффани, и я".

Мел наклоняет голову в сторону, как будто она раздражена, и даже не смотрит на женщину. "Слушай, Степфордская Психопатка, мы не собираемся принимать никакого дерьма, или жестких продаж, или чего ты там запланировала в своей маленькой пластмассовой голове, так что уходи, и если мы найдем что-нибудь купить, я щелкну пальцами, и ты набросишься на меня, как хорошая маленькая сучка, потому что ты работаешь на комиссионных".

Лицо девушки-продавца опускается, ее рот открывается от ужаса. Она на мгновение ошеломлена, поэтому Мэл щелкает пальцами. "Слышала?" Девушка кивает. "Хорошо, теперь иди туда, пока я тебя не позову. Иди. Скат. Это хорошая девочка".

Розовые пухлые губы Тиффани подавляют усмешку, когда она уходит. Я смотрю на Мэл. "Тебе обязательно быть такой злой?"

"Она сука. Фальшивые люди заслуживают того, чтобы с ними обращались так, будто они сделаны из жести или пластика. Я перерабатываю, это нормально. Кроме того, ты знаешь, как я отношусь к роботам". Она сморщилась и покачала головой. Выражение ее лица напоминает ту секунду, когда женщина понимает, что по ее губам ползет паук и попадает в рот.

Я говорю: "Да, я знаю, что ты ненавидишь роботов...".

"Эти х**ки повсюду. Если и будет апокалипсис, то только из-за этой суки внутри моего телефона..."