Текст книги "Дочь Темных вод"
Автор книги: Х. М. Лонг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Семнадцатая глава
Расплата
МЭРИ
Я проснулась из-за того, что кто-то горланил песню на палубе прямо над моим гамаком. Звонкие баритоны, сопровождаемые ритмичными барабанными ударами. Совсем не соображая, я оглядела свою темную коморку, пытаясь вспомнить, на каком корабле нахожусь и как сюда попала.
К баритонам присоединились женские голоса, добавился и топот ног над головой. Вскоре раздался звук, похожий на удар грома, – это опустили парус. И тут вся каюта заскрипела, накренившись набок. Мой гамак качнулся, веревки натянулись, и я вцепилась в балку надо мной.
Стоп, что я наделала? Я присоединилась к команде пиратов, вот что!
Мне захотелось навечно остаться в гамаке, но мочевой пузырь был полон, желудок пуст, а холодная каюта воняла деревом, сыростью и по́том. А еще никак нельзя было прятаться. У меня есть работа, и она – единственная причина держать меня здесь.
Я ухватилась за балку, свесила ноги из гамака и свалилась вниз в ворохе одеял и юбок. Полностью раздеться накануне я не успела, только стащила с себя корсет и ослабила завязки – настолько, чтобы они не мешали уснуть. Я привела исподнее в порядок, подошла к ведру с крышкой, висевшему на одной из стен, и умылась. Полностью одевшись и поправив волосы, я вышла в главную каюту.
Стол был убран, стулья задвинуты, а сундуки закрыты. Окна и балконная дверь пропускали яркий солнечный свет сквозь мутные стекла. Каждое из окон имело небольшую открывающуюся створку, одна из них была распахнута и тщательно закреплена.
Соленый ветер ворвался в каюту с потоком холодного света. Я направилась к окну, закрыв глаза, и позволила чистому воздуху наполнить легкие. Пение команды доносилось до меня все отчетливее, барабанный бой был ритмичным и сопровождался смехом.
– А, ты проснулась.
Я замерла. Голос был знакомым, но вот напоминал он о виселице и грубой пеньковой петле.
Звук шагов приближался, и я повернулась навстречу Чарльзу Гранту, стоящему по другую сторону стола между мной и дверью каюты. Наши взгляды встретились, и целое мгновение он выглядел смущенным, что было более чем уместно. Но вскоре на его лице появилась приветливая улыбка. Его обычную миловидность портили лишь два глубоких пореза на щеке, все еще покрытые коркой, но под ней уже виднелась розовая плоть.
– Что с твоим лицом? – спросила я, все еще оглушенная его явлением. – И что ты здесь делаешь?
Улыбка дрогнула, он провел большим пальцем по щеке.
– Это работа Рябого. Точнее, он держал меня, пока Каспиан получал должок, – ответил Грант, пропустив мой второй вопрос.
От жалости у меня на мгновение сжалось сердце, но после всего, что он со мной сделал, я легко избавилась от этого чувства.
– И за что он так? – спросила я. – Думала, ты рассчитался с долгами, когда продал меня в рабство.
– Предупреждение. Он убийца, Мэри, и он зарезал бы нас обоих, если бы я не… сделал то, что сделал.
Юноша шагнул вперед, и я заметила саблю на его бедре.
– Я все-таки спас тебе жизнь.
– А я спасла тебя от петли. Так как ты здесь оказался?
Ярость захлестнула меня. Если бы он меня не продал, если бы я убежала тогда, в снегопад, а не задержалась у той баржи… Моя жизнь была бы сейчас совсем другой.
Или нет? Лирр, по совершенно непонятной для меня причине, все равно бы охотился за мной. А я оказалась бы одна, в бегах, не зная, что происходит и где искать маму.
Но я только что проснулась на корабле, полном пиратов, вдали от дома и лицом к лицу столкнулась с тем, кто привел в движение всю эту череду событий. И я не была настроена на принятие и терпимость.
– Я сделал то, что должен был сделать, – продолжал настаивать он. – Жизнь полна трудных решений, Мэри.
Мэри. Он произнес мое имя так, будто мы были друзьями.
Я фыркнула и решила установить дистанцию.
– Так что вы здесь делаете, мистер Грант? – требовательно повторила я в третий раз.
Он снова наклеил на лицо улыбку и отвесил поклон:
– Я искупаю свои грехи.
– Чего?
– Я стал пиратом.
– Ты присоединился к команде Димери?
Он кивнул и положил руку на абордажную саблю, выставив одну ногу вперед и слегка откинувшись назад в картинной позе.
– Именно. Пришло время начать новую жизнь, и я подумал, что пираты – те же разбойники, только на море, так что мои навыки должны пригодиться. При условии, что мне не придется управляться с парусами. К счастью, Димери согласился, что ему нужен такой человек, как я.
– То есть ты опять лезешь в петлю, да?
Мое тело охватила дрожь от напряжения и гнева.
– Что за жизнь, если она не приправлена угрозой смерти?
– Приятная?
– Невыносимая.
На мгновение я замолчала, а затем меня осенило:
– И как давно ты на борту? Неужели еще с Уоллума?
В ответ он улыбнулся, словно пес, пойманный за жеванием ботинка, и пожал плечами:
– Ну, ты была довольно необщительна после того, как мы тебя подобрали.
– Так ты все время был здесь?
– Вижу, произошло воссоединение, – произнес Димери, который появился в комнате с толстой учетной книгой под мышкой. Пройдя мимо нас, он подошел к столу и положил ее. – Мэри, вы не возражаете?
Я хотела было спросить, зачем Димери взял Гранта на борт, но чувство самосохранения удержало от лишних вопросов. Кроме того, из-за расшатанных нервов и дрожащих рук я с каждым мгновением чувствовала себя все слабее. Пожалуй, надо было оставаться в гамаке.
Бросив последний взгляд на Гранта, я присоединилась к Димери. Он открыл учетную книгу, достал из сундука перо, чернила и песок, чтобы присыпать страницы, и разложил все на столе.
– Это корабельный устав, – сообщил капитан, постучав пальцем по открытой странице. – Смотрите, вот здесь: «Каждый должен подчиняться Капитану и его старшему помощнику. Капитан получает две полные доли от любой добычи» – это про меня. «Тот, кого уличат в трусости во время боя или убийстве члена экипажа, будет предан смерти». И так далее. Вот как это работает. Каждый на этом корабле подписывается под уставом. И каждый на этом корабле несет ответственность перед товарищами. В том числе и вы. Понятно?
В душе я была поражена тем, что у пиратов вообще есть кодекс чести, но не стала говорить этого вслух. Вместо этого поинтересовалась:
– И Чарльз подписал?
Димери пролистал книгу и остановился на странице, которая оказалась заполнена лишь наполовину. И эта, и предыдущая были исписаны десятками имен и дат, перемежающихся закорючками от тех, кто не умел писать, и какими-то суммами на полях. Несколько имен были вычеркнуты жирной линией. Последняя строчка выделялась чистотой и четкостью, размашистая подпись занимала вдвое больше места, чем у всех остальных.
«Чарльз Эддисон Грант, в 14-й день первого оборота Благодатной Луны, в 20-й год правления Ее Величества королевы Эдит. Переговорщик».
– Переговорщик? – Я потрясенно посмотрела на мужчин.
– Хорошо образованный юноша, которого я могу отправить на берег для переговоров с властями во время нашего путешествия, – ответил Димери, откупоривая чернила и передавая мне перо.
– Я образован, обаятелен, убедителен и открыт всему дурному. – Грант сел на стул напротив и посмотрел на мою руку, в которой торчало перо. – Собираешься подписывать?
Я не могла отделаться от мысли, что шрамы на щеке Гранта, скорее всего, помешают его миссиям в будущем, но отмахнулась от нее. Димери тоже смотрел на меня с ожиданием.
Я снова перелистала кодекс и медленно прочитала каждый пункт. Но, несмотря на все усилия, половина слов тут же вылетала из головы. Если Димери и его команду схватят, эта книга может отправить меня если не в петлю, то в тюрьму. Конечно, я могла бы заявить о своей невиновности, как штормовик корабля, но все равно последствия были бы непредсказуемыми.
Я обмакнула перо в бутылочку с чернилами, задержав его там на мгновение дольше, чем следовало, и поставила подпись. Расписалась так же крупно, как и Грант: родовое имя мамы несколькими изящными буквами предопределяло мою судьбу.
«Мэри Ферт, 24-го дня первого оборота Благодатной Луны, в 20-й год правления Ее Величества королевы Эдит. Штормовик».
Димери посыпал страницу сухим песком и сдул его одним мощным выдохом, затем закрыл книгу и улыбнулся мне:
– Добро пожаловать, мисс Ферт. Сейчас мы найдем что-нибудь поесть, и я расскажу, что будет дальше.
* * *
Я завтракала овсяной кашей с сушеными ягодами, когда в каюте появились Ата, седой мужчина с узкими глазами, которого Димери назвал Бейли, и Вдовушка. Последняя уселась без лишних церемоний, окинув меня долгим взглядом, и принялась постукивать пером по бутылочке с чернилами.
Ата устроилась рядом с Димери. Они стали беседовать о насущных делах, и я наконец поняла, что она, должно быть, шкипер. И старший помощник капитана. Бейли был боцманом, что бы это ни значило, а Вдовушка, как она мне уже сказала, – стюардом и, видимо, квартирмейстером.
Грант расположился рядом со мной, мило улыбаясь:
– Наслаждаешься завтраком?
Я повернулась к Димери.
– А теперь, – сказал капитан, усаживаясь в кресло, – к делу. Наша цель – найти Сильвануса Лирра, желательно убить его и спасти Энн Ферт. Затем Энн приведет нас к месту нахождения клада Бреттона.
– Без видящего через Штормовой Вал не переправиться. – Вдовушка перестала постукивать пером по чернильнице и с едва заметным, мягким шелестом провела его кончиком по гладкой поверхности крошечного сосуда. – Слишком много кораблей потерпело крушение в этих водах, и слишком много гистингов попало в ловушку. Нам нужен кто-то, кто может видеть Иное. А еще устийский проводник.
– Проводник? – Ата закатила глаза. – Мы уже пару десятков лет ходим по Зимнему морю, Старая Ворона. Нам не нужен проводник.
– А я в деле уже полвека, – ответила Вдовушка, тщательно скрывая улыбку. – И всегда брала проводника, когда оказывалась возле Северного прохода. – Ее улыбка стала лукавой. – А как насчет… Укнаров?
Должно быть, я выглядела совершенно запутавшейся, так что Грант наклонился ко мне и пояснил:
– Проводник – человек, который может провести через Штормовой Вал. Среди устийцев есть целые племена проводников. Говорят, что они способны выжить не только по эту, но и по ту сторону Штормового Вала. Также устийские старейшины называют его Северным проходом.
– Никто не может выжить за Штормовым Валом, – возразила я.
– Проводники могут, – ответил он. – Так утверждают устийцы. Но они так же скрытны во всем, что касается северных земель, как мерейцы в том, что относится к магии.
– Тем не менее Старая Ворона права, – прервал дискуссию Димери. – И нам нужно встретиться с Укнарами в Гестене.
Кем бы ни были эти Укнары, все, похоже, считали, что это хорошее решение, и кивали в знак согласия.
Димери продолжил:
– Нам придется двигаться быстро, чтобы опередить Лирра, но, если повезет, он еще какое-то время не будет знать, что Мэри выжила.
– Как это? – с любопытством спросил Грант.
– Насколько я знаю, гистинг Рэндальфа унес ее довольно быстро, – сказал Димери, не смущаясь тем, как странно звучат его слова. – Свет гистинга мешает видящему проникать взором в Иное, особенно свет недавно освобожденного гистинга, который проходит границу между мирами. Мне говорили, что он даже может ослеплять.
– То есть Джульетта хотела меня спрятать, – заметила я.
Димери пожал плечами:
– Может, она увидела в вас родственную душу.
– Вы обе были пленницами Рэндальфа, – мимоходом заметила Ата. – Гистинги – сложные существа.
Вдовушка раздраженно хмыкнула, потянулась через стол за листом бумаги, лежавшим перед Димери, откупорила чернила, обмакнула в них перо и начала писать.
– Нам понадобится немало снаряжения за пределами Штормового Вала, – сообщила она капитану. – Надеюсь, вы готовы к этому и располагаете некоторыми свободными средствами, не отмеченными в моих книгах. Это предварительный список товаров, но уже…
– Нам также понадобятся деловые партнеры, – сразу перебил ее Димери. Его улыбка, как мне показалось, тоже отдавала лукавством. – Мне это совершенно ясно, и у меня есть история, на которую они купятся.
Вдовушка остановилась, и перо замерло над бумагой.
– В самом деле?
– Да. Итак, пока я буду убеждать Укнаров присоединиться к благородному делу, наш переговорщик будет искать тех, кто даст деньги, в Гестене.
Гестеном называлась столица Устии, и у меня перехватило дыхание при одной мысли, что я могу побывать там. Такого не увидит никто из моих земляков, даже мельком. Наплевать, что ради Гестена придется терпеть Гранта, я готова на что угодно, лишь бы оказаться в порту другой страны.
– Позвольте мне пойти с ним, – горячо предложила я. – Хороший штормовик – залог успеха, так что пусть ваши будущие партнеры увидят меня.
Грант посмотрел с сомнением.
– А это не опасно – демонстрировать штормовичку в окрестностях Гестена?
– Не особо. Мое имя там слишком хорошо известно. – Димери выглядел задумчивым. – Мэри, вам приходилось вращаться в высших кругах?
– Мой отец хотел, чтобы я удачно вышла замуж, – ответила я, не совсем понимая, что именно он имеет в виду. – Так что какое-то время у меня была гувернантка.
– Вы бывали в Юрри? – уточнил капитан. – Может, говорите на устийском?
Я покачала головой, покраснев от стыда:
– Нет… Я никогда не покидала Пустошь, ну, если не считать пары последних месяцев. И говорю только на аэдинском.
Грант искоса поглядел на меня:
– Всю жизнь прожила в Гистовой Пустоши? Никуда не ездила? Правда?
Я, выпрямившись, кивнула:
– Правда. Но, как я уже говорила, у меня была гувернантка. Я изучала историю и поэзию, умею танцевать и играть на нескольких музыкальных инструментах. Меня учили манерам и всякому такому. Ну, разным дамским штучкам.
Димери молча смотрел на меня, по глазам было видно, что он что-то прикидывает в уме. Грант же продолжал глядеть на меня с жалостью.
– Я очень хочу пойти, – настойчиво сказала я. – От меня будет польза.
– Значит, вы поступите под начало мистера Гранта, – решил капитан и вернулся к записям.
Я с облегчением улыбнулась и посмотрела на Чарльза. Он выглядел обеспокоенным, а в ответ на мой взгляд многозначительно поднял бровь.
– Чувствую, будет интересно, – заметил он.
Вдовушка перебила его:
– А считать ты умеешь, девочка?
– Умею.
– Забираю ее себе. – Старуха указала на меня испачканным в чернилах пером. – Элай, твоя команда пальцы пересчитать не в состоянии, а мне, видит Святой, помощник не помешает, в моем-то возрасте.
– Тебе? Помощник? – впервые заговорил боцман Бейли. – Я думал, у дьявола хватает приспешников.
Димери предупреждающе кашлянул:
– Мэри, когда не следите за погодой, будете помогать Вдовушке.
Похоже, у меня не было выбора, и я кивнула. Старуха улыбнулась, ее глаза сузились, как у кошки, которая поймала мышь, и она вернулась к составлению списка.
– Каков план по захвату Лирра? – спросила Ата.
– Я наметил место, куда мы сможем его заманить, – сказал Димери. – Как только будем готовы, снабжены и укомплектованы всем необходимым, отправимся туда и займем позицию.
– И спасем мою маму, – сказала я.
– А потом отправимся за Штормовой Вал, – добавила Ата.
– За сокровищами, – произнес Бейли, откинувшись назад на стуле и скрестив руки на груди.
– Именно, – закончил Димери.
– Итак, мы отправляемся туда, где наберется целое кладбище таких же, как мы, будем бродить во льдах и отбиваться от чудовищ, явившихся прямиком из Иного, – негромко сказала Вдовушка, закрыв чернильницу, и передала список Димери. Потом она кивнула в мою сторону и добавила: – Вы же понимаете, что бы вы ни сказали команде, проблемы будут. Может, она и не красотка, но и не мешок с картошкой. А это все, что волнует парней.
Я в смятении уставилась на капитана:
– О чем она?
– Я в курсе, – ответил Димери крайне невыразительным тоном.
– Что значит «будут проблемы»? – повторила я, глядя на старуху, которая уже выходила из каюты под шуршание темных юбок. – Вы обещали мне защиту, мистер Димери. Если вашей команде нельзя доверять, то наша договоренность…
Бейли, сидевший за столом, закатил глаза и встал:
– Не знал, что у нас на борту принцесса.
– Я не принцесса! – возмущенно огрызнулась я.
– Вот уж точно, – пробормотал Грант. – Видели бы вы ее в день нашего знакомства.
– Я десять лет проработала в гостинице и видела всякое. – Мои мысли вернулись к темному лесу, открытой двери кареты, исцарапанным ладоням и тяжелым сапогам, шагающим по осеннему валежнику. – Знаю, что порой пощечины недостаточно.
– Поэтому я назначу одного из членов экипажа вашим опекуном, – заявил Димери.
Ата поймала его взгляд, и волна облегчения захлестнула меня. Эту женщину нельзя было назвать доброй, но в ее тени я чувствовала себя в безопасности.
– Упаси Святой, только не я! – процедила она, выразительно стукнув по столу кулаком. – У меня уже есть работа, к тому же уважаемая.
Ата выскочила за дверь, и Бейли последовал за ней, кивнув напоследок капитану.
Мы остались в каюте с Грантом, он впервые не нашел, что сказать, и Димери, который выжидающе смотрел на юношу.
Тот выглядел так, словно проглотил муху.
– Что же, – заявил капитан. – У нас остался только один член экипажа, который не умеет управляться с парусами, так что у него хватает свободного времени. Пожалуй, вам стоит познакомиться поближе, пока мы не прибыли в Гестен. И держите ее подальше от неприятностей, мистер Грант.
Был красавчик Бонни Грант,
Дорогой носил наряд,
На манжетах кружево —
Каждой даме нужен он.
Бонни – парень удалой:
Локон вьется золотой,
Сапоги из кожи,
Не найти пригожей.
Через лес карета мчит,
Дамочка без чувств лежит.
Бонни Грант здесь побывал:
Спер колечко – и пропал.
Девочка из Пустоши
Девочка из Пустоши не может прийти в себя. Она сидит в дребезжащей карете с полудюжиной незнакомых попутчиков, смотрит в окно и старается ни о чем не думать и ничего не чувствовать. На коленях лежит сумка, до отказа набитая самыми дорогими для нее вещами. Отец и мачеха отправляют ее к тетке, чтобы та нашла подходящего для нее мужа.
Ей двадцать два года. Жених девушки ушел на войну, и у него не было дома, в котором он мог бы оставить девочку хозяйкой. Поэтому помолвку отменили. Девочка и ее жених не любили друг друга, но были готовы попробовать жить вместе. Теперь девочка опустошена.
Она замечает что-то в окне кареты. Среди деревьев – тень, слишком темная для увядающего осеннего леса. Они больше не в Пустоши, населенной гистингами. Вокруг обычная пустошь, и дорога на запад покрыта опавшей листвой, а редкие деревья тянут к серому небу корявые цепкие ветви. Все они подчиняются смене времен года, и их тени послушно ложатся в нужную сторону, двигаясь ровно так же, как движется тусклое солнце.
Предсказуемость Лестеровой пустоши, вместо того чтобы успокоить девочку, усиливает боль в ее груди.
Среди стволов, веток и покачивающихся еловых лап снова возникает движение. Девочка не напугана, она наклоняется вперед и всматривается сквозь окошко. Лес и его обитатели стали ей привычны. Это их дом, а не ее, и она понимает, что сама – всего лишь гостья в царстве природы.
Но тут лошади начинают громко ржать, и повозка останавливается. Девочка слышит громкие голоса, остальные путешественники переглядываются между собой. Дверь кареты с грохотом распахивается. Еще один пассажир вскрикивает от удивления и тут же – от ужаса. Руки хватают ближайших к двери путешественников и вытаскивают их наружу, как цыплят из курятника.
Когда чужие руки настигают и ее, она отбивается сапогами. Девочка слышит вскрик и ругань. Но чужие пальцы хватают ее за юбки. Затем она оказывается в куче листьев у дороги, в ужасе вцепившись ногтями в чью-то плоть.
А потом убегает от разбойника с пистолетом.
Восемнадцатая глава
Фонари в снегу
МЭРИ
– Главное, когда тебя учат драться, – не покалечить своего наставника, даже если ты затаила на него обиду по вполне весомым причинам. – Грант передал мне палку длиной примерно с нож. Сам он держал такую же. – Воспользуйся этим, пожалуйста. Потом я попрошу Димери подобрать что-нибудь более подходящее, а пока… Возьми это.
Я неохотно взяла палку. Димери предоставил нам главную каюту на целый час, мы остались вдвоем. Но даже с Грантом я чувствовала себя нелепо в штанах с заправленной нижней юбкой, с расшнурованным корсетом и в мужской рубашке, затянутой ремнем.
– Сначала пальцы, вот так. – Грант показал мне, как нужно хвататься за рукоять ножа. – Да, хорошо.
Я медленно подчинилась. Понимала, что веду себя глупо, но ничего не могла поделать. Каждый раз, когда я смотрела на Гранта, сразу вспоминала кляп во рту. Чувство беспомощности, одиночества, которое испытывала в плену. И угрозу, которую нес каждый следующий день. Но его покрытые шрамами щеки напоминали мне, что он тоже не вышел сухим из воды.
Он двигался немного скованно, как будто под рубашкой и жилетом скрывались перевязанные раны. Я взяла себя в руки и постаралась повторить все, что он показывал.
– Что дальше?
Через час мне это окончательно надоело. Мы медленно отрабатывали стойки и движения, снова и снова, так, что под конец мне захотелось наброситься на Гранта, лишь бы заставить его двигаться быстрее. Но в итоге руки начали привыкать управляться с фальшивым ножом, а боль в мышцах подтвердила, что мне нужно больше заниматься.
– Хорошо, – сказал Грант. – Очень хорошо. Завтра мы закрепим, и я попрошу, чтобы подготовили пистолеты.
Я кивнула, пряча «нож» в карман. Затем собрала растрепанные волосы и стянула их в тугой пучок на затылке.
– А мне нужно вызвать ветер.
– Тогда я… – Грант оглядел каюту, но не заметил ничего угрожающего. – Буду прикрывать тебе спину.
Я вызвала для Димери вполне сносный попутный ветер и остаток дня пыталась удержать его под контролем с помощью простой песенки, повторяя ее раз за разом. Шел второй оборот Благодатной Луны, и я подумала, как же мне везло с погодой, пока я была на борту у Рэндальфа. Впереди нас ожидали три Горькие Луны разгара зимы. Мир сбросит осенний покров и отдаст нас на растерзание злым ветрам, снегу и безжалостному небу.
Несмотря на всю браваду и обещания Димери, я не была готова встретить зиму в открытом море. Тем не менее я уже здесь.
Волны вздымались, рваные, увенчанные белой пеной. Снеговые тучи заслонили солнце, которое погружалось в ранний сон, и даже южный ветер приносил только жгучий, пронизывающий легкие холод.
Я завела привычную песенку, чтобы прогнать тучи, но горло болело. И тогда Грант принес фляжку с горячим кофе с медовым привкусом, а я была так измотана, что почувствовала лишь благодарность. Сжав ее ладонями в рукавицах, позволила пару щекотать замерзшие тонкие волоски в носу.
– Не получается? – спросил Грант
– Нет. – Я перевела взгляд на палубу, где совещались Димери, Ата и Бейли. Ветер уносил бо́льшую часть их слов, но взгляды, которые Бейли бросал на меня, были крайне выразительными. – Судя по всему, меня собираются вышвырнуть с корабля в ближайшем порту.
– Но ты обрушила зиму на Уоллум на месяц раньше срока, – озадаченно сказал Грант. – Ты очень сильная.
– Мама запрещала мне петь, – призналась я, хотя тут же пожалела об этом. Неужели мне так тяжело, что я готова довериться этому жулику? Ну, что сказано – то сказано. – Она запретила мне петь, чтобы меня не украли и не продали на корабль.
Грант невесело улыбнулся:
– Надо же, какая хитрая. А может, тебе запрещали петь из-за Лирра? Видящие могут выслеживать штормовиков в Ином, верно? Может, он не нашел тебя раньше, потому что ты никогда не пела? Вспомни, Лирр появился именно после того, как ты спела на виселице в Уоллуме.
Эта мысль меня встревожила, и я нахмурилась:
– Ну, не знаю. И я думала, видящим нужно прикоснуться к человеку, чтобы выследить его в Ином.
Грант пожал плечами:
– Понятия не имею.
Мы замолчали. Дул ветер, кофе во фляжке почти остыл, а Димери и остальные продолжали что-то обсуждать.
– Интересно, а где прятался Лирр до отплытия в Уоллум? – спросила я.
– Говорят, на Южных Мерейских островах.
– Сколько оттуда, месяц пути?
Я смотрела на горизонт, но ничего не видела.
Грант на мгновение задумался.
– Плюс-минус, в зависимости от того, с какого острова отплывать. Скажем, в среднем пять недель.
Пять недель. Именно тогда я покинула Пустошь. Когда мачеха вышвырнула меня из родного дома и я впервые оказалась в большом мире. Можно ли считать совпадением то, что Лирр именно в тот момент покинул Мерейские острова? Ну, если принять как факт, что он был именно там, а не выжидал где-то еще.
Желудок сжался от волнения, и я сделала еще один глоток кофе. Слова Лирра снова возникли в памяти, теперь они звучали не так туманно.
«Ты помнишь?..»
Что я должна была помнить? Я – Мэри Ферт, урожденная Мэри Грей, которую однажды приняли за Абету Боннинг. Я штормовичка, пусть и ненадежная. Я была никем для Лирра, ну, разве что орудием манипуляции, нужным для того, чтобы управлять моей мамой. Но то, как он смотрел на меня, говорило об обратном.
Мама. Волнение отпускало по мере того, как меня наполняли надежда и предвкушение. Я все еще не до конца верила, что она на борту корабля Лирра. И совсем уж трудно было поверить, что, если план Димери удастся, я увижу ее снова через пару месяцев. Я отогнала эту мысль и одним глотком выпила половину кофе, обжигая горло.
Грант вдруг спросил:
– Лирр ведь не твой отец?
Я поперхнулась и захлебнулась слюной.
– Чего?
Грант попытался постучать меня по спине, но я отмахнулась от него.
– Ну… Если подумать об их общем прошлом…
– Лирр мне не отец, – сказала я. – И вообще, я внешне – вылитый мой папа. И Лирр… Ну, он не обращался со мной как с дочерью.
Брови Гранта снова поднялись, а взгляд вдруг стал напряженным.
– И как он с тобой обращался?
– Парус на горизонте! – раздался крик откуда-то сверху. – Три паруса!
Димери, Ата и Бейли тут же повернулись в одну сторону, они явно ожидали чего-то подобного.
– Цвета? – прокричал в ответ Димери.
– Темно-фиолетовые, с военными флагами на мачте! Держат курс прямо на нас!
– Хотят потеснить, сбить с курса, чтобы мы оказались в центре шторма, – прорычал Бейли. – Мерейские ублюдки.
Мерей. Аэдин находился в состоянии войны с Мереем. Не только пираты и охотники за пиратами бороздили эти воды.
– Ради Святого, мерейцы? – сказал Грант достаточно громко, чтобы его услышали остальные. – Мы же в нейтральных водах, рядом с Десятиной! Скорее устийцы…
– Шторм мог загнать их южнее, – предположил Димери. Он приподнял край треуголки и почесал лоб. – Может, они и не нападут.
– Нечего гадать. Нужно бить большой сбор. – Ата, стиснув зубы, стала всматриваться в корабли на горизонте. – Выкатим пушки, это заставит их держать дистанцию.
– Нет, – возразил Бейли. – Это же три военных корабля. Надо сидеть тихо и молиться, чтоб пронесло.
Димери колебался. Он посмотрел туда же, куда и Ата, и потом скомандовал:
– Бить общий сбор!
Бейли нахмурился, но Ата уже вскочила на ноги. Она зашагала прочь, отдавая приказы, половину которых мы с Грантом не понимали. Бейли последовал за ней, он спустился на нижние палубы, чтобы отдать еще несколько приказов пиратам, отдыхавшим после вахты.
Димери подошел к нам с Грантом и велел, мотнув головой:
– Оба – вниз, живо.
– Я могу помочь, – запротестовала я, отчасти из желания действительно что-то сделать, отчасти чтобы доказать свою пользу. – Я могу повернуть ветер против них.
– Или потопить нас, – мягко, без капли гнева сказал Димери. – А еще нам совершенно не нужно, чтобы мерейцы поняли, что на борту есть штормовик, пусть даже неопытный. Ступайте вниз, отдохните. Грант, задержитесь на минутку.
Я покраснела, нахмурилась и гордо ушла, не оглядываясь ни на него, ни на Гранта. В главной каюте, у печки, стянула рукавицы и осушила флягу с кофе – все равно вряд ли смогу заснуть, а затем направилась в свою каюту.
Почти сразу появился Грант.
– Эй! – протестующе крикнул он и просунул ногу в дверной проем, прежде чем я успела захлопнуть дверь. – Ты что, собираешься запереться и сидеть одна? Когда вокруг творится такое?
– А что мне еще делать? – спросила я.
Он кивнул на стол:
– Сыграй со мной в карты.
– Ты собираешься играть в карты, пока нас преследуют военные мерейские корабли?
Грант слабо улыбнулся:
– Я так нервы успокаиваю. И если ты хочешь стать частью этой команды, просто обязана научиться играть в азартные игры.
Я не собиралась вливаться в экипаж Димери, но это было не так важно.
– Умею я играть в азартные игры, – ответила я с укором. – Чтобы вы понимали, мистер Грант, я выросла в гостинице.
– Ну да, ты говорила. – Он прислонился к дверному косяку и даже ногу не убрал. – А где именно? Может, я там останавливался.
Я снова попыталась закрыть дверь.
– И вообще, я тебе не верю. Ты и карты в руках не держала.
Он задел мою гордость, хоть это было нелепо и совершенно неуместно.
Должно быть, Грант увидел, как изменилось выражение моего лица, и усилил напор.
– Докажи, – потребовал он, окончательно вваливаясь в мою комнату.
Сдавшись, я уселась за большой стол Димери.
Мы играли до поздней ночи, раздавая карты и вытряхивая из карманов мелочь. Я проиграла подаренный Димери солем, но утешилась тем, что в будущем меня ждет доля от добычи.
Доски корабля скрипели и трещали, на палубе постоянно раздавались шаги, а за окном мокрый снег валил хлопьями. Мерейские корабли невозможно было разглядеть: на нас надвигался большой шторм.
Мы все в напряжении ждали чего-то. У меня опять скрутило желудок от волнения, но я постаралась сосредоточиться на игре. Пришлось широко расставить ноги под столом, чтобы не соскальзывать со стула при каждом рывке корабля. Грант делал то же самое, его внимание было полностью отдано игре. Мы раздобыли на камбузе хлеб, сыр, нечищеную морковь и закутались в кучи одеял, чтобы не замерзнуть, поскольку Бейли приказал погасить печки. Мы потихоньку зажгли фонарь со свечой – у Димери не было светящихся стрекоз – и повесили его в центре каюты, хоть и понимали, что это неразумно. Но ни один из нас не возражал против такого вопиющего нарушения правил. Мы обсуждали игру, подшучивали и дразнили друг друга, но совершенно беззлобно.
– А как ты подался в разбойники? – спросила я наконец. Этот вопрос давно не давал мне покоя, но еще больше хотелось выбить Гранта из колеи. Он выиграл две партии подряд.
Грант отложил карты:
– Долги. Многое, что я делал, было из-за долгов.
Я тоже положила карты и внимательно посмотрела на него.
– Мой отец – граф, – признался Чарльз. – Но у меня пять старших братьев, так что никакого титула и никакого весомого наследства мне не светит. Отец намеревался отправить меня в армию в семнадцать лет, что, по общему мнению, было ужасной идеей. К счастью, за неделю до того, как я должен был убыть в какой-то забытый Святым форт на северном побережье, я познакомился с красивой женщиной. Она возмутительно хорошо играла в кости. Тогда я оказался без средств к существованию, но она предложила списать мой долг, если я приму участие в некоей авантюре, которая, возможно, – и только возможно! – включала в себя грабеж на большой дороге.
