Текст книги "Доверие"

Автор книги: Гвинет Рамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

3

– Возможно, я сумею поселиться в больнице, – возразила Санди. – Во многих из них предусмотрены помещения для родственников тяжелобольных пациентов. Конечно, перелом бедра не относится к самым тяжелым случаям, но надо принять во внимание возраст тети Джейн.

Мартин взглянул на наручные часы, осушил стакан с лимонадом и поднялся:

– Давайте-ка отправимся в больницу и выясним ситуацию на месте.

Санди согласно кивнула.

Проходя через гостиную, она заметила большой антикварный стол, заваленный стопками новых и старых книг. Ей бросились в глаза две из них: «Пророчества народа майя: разгадка секретов потерянной цивилизации» и «Предыстория сексуальной культуры человечества».

Название последней книги пробудило в Санди все те же сомнения: сможет ли она противостоять возможным домогательствам Мартина, не вызвав его гнева. Ей уже приходилось отшивать нахалов, совсем не заботясь о соблюдении вежливости. Но это было в крайних случаях, обычно же она старалась быть тактичной, отказывая мужчине. С этим же все было по-другому. В ее планы не входило заводить их отношения слишком далеко, по крайней мере, вот так – с ходу, но и раздражать его совсем не хотелось. Имел ли Мартин некие корыстные цели или нет, но он определенно ей нравился.

Выходя из дому, он посторонился в дверях, чтобы пропустить Санди, и та удивилась, не увидев перед домом его джипа. Вместо него стояла бледно-голубая открытая машина довольно старой модели, но в прекрасном состоянии.

– Это автомобиль моего отца, я пользуюсь им, когда предстоит поездка по хорошей трассе, – пояснил Мартин, открывая для Санди переднюю дверцу. – Вам нужно прикрыть голову. Возьмите вот это, – протянул он аккуратно сложенную платочком ткань.

Это был длинный шарф из тонкого шифона ручной работы, богатой цветовой гаммы – от темно-лилового с переходом в фиолетовый и до жемчужно-серого. Санди обвязала его вокруг головы и закрепила на шее, почувствовав при этом тонкий аромат дорогих духов. Интересно, подумала она, кто из его женщин оставил здесь этот шарф? Та, которая надеется на новые встречи? Может, у них роман?

– Что это за автомобиль? – спросила Санди, когда Мартин уселся за руль рядом с ней.

– Это «бентли» тридцать четвертого года, точная копия автомобиля принца Таиланда, который был в свое время заядлым автогонщиком. Он велел выкрасить автомобиль в бледно-голубой цвет – такой же, как пачка балерины-датчанки, которую он любил. Отец приобрел эту машину за восемьсот пятьдесят фунтов стерлингов в шестьдесят шестом году, незадолго до своей гибели. А несколько лет назад «бентли» принца Таиланда выставили на аукционе, и он ушел за сто тысяч фунтов.

Говоря это, Мартин достал двое защитных очков и одни протянул Санди.

– Наденьте их, это защитит глаза от пыли и ветра.

В машине имелись пристежные ремни, которые явно не были предусмотрены изначально. Санди закрепила на себе свой, очень надеясь, что ей не придется испытать удаль мачо в быстрой езде. Она не выносила гонки, в юном возрасте ей пришлось пару раз испытать это, когда молодые люди демонстрировали ей свою удаль за рулем.

Надо быть ненормальным, чтобы гнать по горным дорогам. Уже когда они выехали на трассу, Санди поняла, что ей это испытание не грозит, и расслабилась.

Поставив машину на больничной стоянке, Мартин сказал:

– Я буду ожидать вас около справочной. С вашей тетушкой я познакомлюсь позже, когда ей будет лучше. Во всяком случае, сейчас к ней допустят только близких родственников.

Санди вздохнула с облегчением: она сможет скрыть от Агуэро свою настоящую фамилию. Этот невинный маскарад очень ее устраивал: гораздо комфортнее чувствовать себя под именем Санди Дэйвид, внучатной племянницы престарелой дамы, чья известность осталась далеко в прошлом и о которой мало кто помнил. Она устала жить в тени имени Эмилии Лангмюр, председателя Городского совета Бирмингема.

– Я думаю, в справочной говорят по-английски, – заметил Мартин, когда они шли к зданию больницы. – Те, кто имеет дело с иностранцами на острове, обычно могут изъясняться на английском и французском. Если возникнут какие-то трудности, я здесь, к вашим услугам.

– Я постараюсь не задерживать вас долго.

– Обо мне не беспокойтесь. Я пока найду собеседника, который поведает мне обо всех событиях, происходивших на острове в мое отсутствие.

Мартин умышленно отправил Санди одну в справочное бюро. Ему было интересно, как она сама сможет объясниться. Он не против помочь людям, но только при условии, что они действительно оказались в безвыходном положении, а вот быть чьей-то нянькой – нет уж, избавьте. Мартин никогда не тратил время на беспомощных женщин, пусть даже привлекательных. Он не выносил пустышек. По его понятиям, действительно интересная женщина должна уметь за себя постоять и вести приятные и умные беседы в перерывах между сексом.

Мартин выбрал место, откуда ему было видно лицо Санди, стоявшей у окошка для справок вместе с двумя другими посетителями. Ему понравилось, что, когда подошла ее очередь, она улыбнулась и сказала по-испански «Добрый день!». Неважно, что время было ближе к вечеру, главное, что она взяла нужный тон. Слишком часто иностранцы пренебрегают элементарными приличиями, а потом жалуются на неприветливость местных жителей.

Чем дольше он наблюдал за Санди, тем больше она ему нравилась. Мартин предчувствовал, что его ожидает во всех отношениях приятная интрижка. В другое время он бы уединился для работы над новой книгой, но теперь с этим можно повременить какое-то время. Стоит воспользоваться таким неожиданным даром богов!

Перед тем как допустить Санди к тетушке, ее пригласили в кабинет пожилой докторши. Та поздоровалась с девушкой за руку и предложила ей сесть.

– Вы являетесь единственной родственницей мисс Дэйвид? – спросила она с некоторым удивлением.

– Нет, но я единственная из всех смогла срочно вылететь сразу после того, как нам сообщили о случившемся. Как состояние тети, доктор?

– Она серьезно травмирована. Физически старушка очень слаба, но у нее большая сила воли, и она стремится выздороветь. Вначале я считала, что у нее остеопороз – истончение костной ткани, чем страдают многие женщины в пожилом возрасте. Но теперь я прихожу к выводу, что ее состояние – результат недоедания. Она слишком стара, чтобы жить самостоятельно. Ей нужны любовь и поддержка близких.

В тоне врача звучали укоризненные нотки.

Санди подумала, что в Испании семейные узы гораздо крепче, чем у нее на родине. Она ощущала и свою вину в одиночестве тетушки – ведь не была столь занята, как ее родители и сестры, и вполне могла бы выкроить время на письма и вообще на внимание к пожилой родственнице. Заботилась же она о других по долгу службы.

– Я знаю… и как только тетушке станет лучше, мы постараемся убедить ее вернуться в Англию, – горячо заговорила Санди. – Возможно, она согласится жить в загородном доме моих родителей или где-то поблизости от нас.

– Сомневаюсь, что вам удастся уговорить ее, – сухо сказала докторша. – Она говорила мне, что не выносит английский климат, считает, что ваша страна сильно изменилась, и собирается доживать свой век в Испании.

– Конечно, тетя может оставаться при своем мнении, но я думаю, что Англия – прекрасная страна, – решительно возразила Санди. – Во время прошлого отпуска я путешествовала по ней и убедилась, что это по-своему красивый остров. И то же самое я могу сказать о людях, которых встречала.

Голос женщины потеплел:

– Согласна с вами. Я не раз с удовольствием отдыхала в Англии. Пойдемте, я провожу вас к больной. Предупреждаю, она может не проявить особого удовольствия от встречи с вами. С ней не так просто общаться.

Санди ожидала увидеть постаревшую, но властную и колоритную женщину, которая оставалась в ее памяти с давней встречи. Но в палате в конце коридора на высокой белой кровати лежала совершенно седая, исхудавшая старушка, нисколько не похожая на прежнюю тетю Джейн.

Старая женщина, казалось, спала. Но стоило врачу тихо назвать ее имя, как веки больной дрогнули, и она взглянула на вошедших, сказав что-то по-испански. Насколько могла догадаться Санди, ее слова означали: «Ну что еще? Можно хоть на минуту оставить меня в покое?»

– К. вам посетитель, мисс Дэйвид, – произнесла докторша по-английски. – Эта молодая леди утверждает, что она ваша родственница. Я оставлю вас одних.

Санди подошла ближе к кровати.

– Здравствуйте, тетя Джейн. Вы меня помните?

– Конечно, Александра… ты младшая из дочерей Майкла. В последнюю нашу встречу у тебя был мышонок по имени Солнечный зайчик. Я в здравом уме, это только нога меня подвела. А мозги, в отличие от некоторых, в полном порядке.

Этот не совсем приветливый ответ тетушки Джейн показал, что, утратив физические силы, она сохранила ясный ум и свою знаменитую язвительность, которая в свое время заставляла трепетать даже мать Санди.

– Подвинь-ка сюда стул, – велела она внучатой племяннице. – Почему прислали тебя? Почему Майкл не приехал сам?

Когда Санди подошла к справочной, Мартин поднялся ей навстречу, вопросительно вздернув черные брови.

Она закатила глаза и изобразила шатающуюся походку.

– Ух, мне учинили форменный допрос!

– Давайте выпьем где-нибудь кофе. – Он увлек Санди к выходу, слегка поддерживая ее за локоть.

– Что случилось? Мисс Дэйвид была не рада видеть вас?

– Думаю, что да. Такое чувство, будто меня допрашивал прокурор. Во время нашей предыдущей встречи она почти не обращала на меня внимания. В этот раз мне пришлось на себе испытать все прелести ее упрямого характера.

– Уверен, вы ей понравились. Иначе и быть не может. Вы располагаете к себе людей. – Санди почувствовала, как пальцы Мартина мягко сжали ее руку выше локтя.

Если минуту назад она лишь изображала слабость в ногах, то теперь ощутила ее на самом деле. Но на этот раз постаралась себя не выдать. О Боже, ее пугала привлекательность Мартина. Если сегодня будет ужин с вином, – а она не сомневалась в этом, – ей следует соблюдать осторожность. Ведь и в трезвом виде она готова поддаться его воле. А уж пара бокалов вина совершенно расслабит ее.

– Каково физическое состояние тети? – спрашивал между тем Мартин, когда они шли к машине.

Санди пересказала разговор с врачом, добавив:

– Я думаю, что Джейн – так она просила называть себя – испытывает довольно сильную боль, тем не менее она отказывается принимать обезболивающие или успокоительные средства. Тетушка не желает «пичкать себя наркотиками до одурения», как она говорит. Но они могли бы вводить ей обезболивающие через капельницу, с которой она сейчас лежит, под видом глюкозы, ничего не говоря ей.

Мартин не отпускал локоть Санди, пока не открыл ей дверцу машины.

– Вы сказали ей, что были у нее дома и беседовали с соседкой? – спросил он.

– Да, и еще рассказала о нашей с вами встрече в Самолете и о том, как вы мне помогли.

– А вы сказали, что остановились у меня? – продолжал расспрашивать Мартин.

– Она ни о чем таком меня не спрашивала. Достаточно было увидеть ее жилище, чтобы понять, что она не очень заботится об удобствах. Ей и в голову не придет побеспокоиться, как я устроилась. Она считает это в порядке вещей, что я сама о себе позабочусь.

Мартин уже сел на водительское место, но не спешил заводить мотор. Он повернулся к Санди, положив руку на спинку ее сиденья.

– А вы не согласны с ней? Вы совсем не похожи на решительную особу, которая не нуждается в заботе.

– Все зависит от обстоятельств, – ответила Санди. – В большинстве случаев я могу сама о себе подумать. Но если вдруг из этих кустов на меня выскочит какой-нибудь сумасшедший, я брошусь к вам за защитой, как любая женщина на моем месте.

– Я постараюсь оказаться на высоте, – улыбнулся Мартин ее шутке. – Но со своей стороны, смею надеяться, что, пока я катаюсь с ним по земле в жаркой схватке, вы постараетесь найти что-нибудь увесистое, а не визжать и биться в истерике.

– Я очень надеюсь оказаться молодцом, но нельзя ничего гарантировать.

– Верю вам на слово. – Мартин завел мотор и стал выезжать со стоянки.

Глядя на его длинные пальцы, сжимающие руль, Санди задумалась: а может ли она доверять сама себе?

Сидя в открытом кафе за чашечкой кофе, Санди ловила восхищенные взгляды, которые женщины за соседними столиками бросали на ее спутника. Вероятно, они недоумевали, что общего у такого интересного мужчины с этой здоровенной нескладной иностранкой. Мог бы выбрать себе и более изящную испанскую красотку. Таких на острове предостаточно – красивых, темноглазых и темноволосых, со стройными фигурками.

Вспомнив, что надо обязательно позвонить домой, она спросила:

– Здесь есть телефон?

– Конечно, но вы не услышите даже себя среди общего гула голосов и работающего телевизора. К тому же местные автоматы имеют привычку заглатывать монеты, как голодные портовые кошки – всякую падаль. Не лучше ли вам позвонить, когда мы вернемся ко мне?

– Только с условием, что я сама оплачу свой звонок.

– Ну, если вы на этом так настаиваете…

– Да, настаиваю. Я и так чувствую себя в долгу перед вами.

– Не беспокойтесь. Вы доставляете мне только удовольствие.

– Я вас не понимаю.

– Я долго был лишен женского общества, и мне приятно проводить время с красивой женщиной сразу же после возвращения из диких краев.

Санди чуть было не поверила, что она и в самом деле красавица. Но это всего лишь слова. Она считала, что только любящий мужчина мог назвать ее красивой, и относительно Мартина не питала никаких иллюзий. Такой человек, как Агуэро, не влюбится в нее с первого взгляда. То же самое она может сказать и о себе: чтобы полюбить кого-то, надо его узнать. К Мартину же она испытывает сильное влечение – природа берет свое, пытаясь заставить ее, Санди, отступить от своих принципов. Но она не собирается пойти по стопам сестер, которые воспринимают секс так же легко, как мужчины. Для них это как вкусная еда или интересный фильм, словом, как одно из удовольствий в жизни.

– Агуэро! – отвлек ее от раздумий чей-то мелодичный голос.

Мартин тут же поднялся из-за стола навстречу даме в элегантном белом туалете, которая приветствовала его тирадой на испанском. Он, отвечая ей по-английски, представил женщин друг другу. Даму звали Елена.

– Присоединяйся к нам, – пригласил ее Мартин.

– Я не могу, у меня назначено свидание. Я и так опаздываю. Привет, еще увидимся. – Она улыбнулась, взглянув Мартину в глаза и небрежно кивнув его спутнице, и пошла к выходу, оставляя за собой аромат дорогих духов.

Может быть, это ее шарф в машине? Впрочем, Санди не очень-то это волновало.

Прежде чем отправиться в обратный путь, Мартин пожелал зайти в книжную лавку.

– У меня есть один знакомый книгопродавец, который знает мои вкусы и заказывает все, что может мне понадобиться по работе, – объяснил Мартин.

По тому, как его принимали в магазине, Санди поняла, что этого человека здесь ценят не только как клиента. Когда он просматривал в подсобке приготовленные для него книги, она поняла по обложкам, что в основном это были научные труды, которые она не могла бы осилить, даже если б знала испанский.

Санди много читала, но совсем не ту якобы изысканную или просто заумную прозу, которую предпочитали в ее семье. У нее был свой, непритязательный вкус, и если кто-то из близких заставал ее за чтением бестселлеров, обязательно следовало восклицание: «Как ты можешь тратить время на такую пошлость?» «Мне нравится!» – отвечала она с вызовом, и тем ничего не оставалось, как вздыхать и осуждающе качать головой. Впрочем, они давно махнули на нее рукой.

В двадцать три года, конечно, не поздно менять свои вкусы и взгляды и рваться к каким-то недосягаемым высотам. Но у Санди никогда не было больших амбиций. Ее вполне устраивала жизнь обычного человека, со всеми ее тихими радостями и горестями. В любой другой семье из этого не устраивали бы трагедию. Но у себя дома Санди чувствовала себя паршивой овцой, так как все остальные Лангмюры обладали какими-то талантами и большой целеустремленностью.

Пока Мартин был занят книгами, она старалась представить себя с ним наедине, и не на день-два. А вот если бы они вдруг очутились на необитаемом острове… В качестве собеседницы она бы ему быстро наскучила. Но, с другой стороны, там очень пригодились бы все ее навыки, или, как их шутливо называли домашние, «наставления Санди по домоводству». Так что ее практичность и деловитость компенсировали бы пробелы по части интеллектуальной.

Мысль о том, чтобы остаться в обществе Мартина на длительный срок, вызвала в ней дрожь.

Голос Агуэро, неожиданно оторвавшегося от книг, вернул ее к действительности.

– Я понимаю, что вам здесь скучно. Я скоро освобожусь.

– Нет, что вы, – стала оправдываться она. – Мне есть о чем подумать.

Санди почувствовала себя виноватой, что отвлеклась от главной проблемы – здоровья Джейн.

Когда они приехали домой к Мартину, он спросил:

– Вам не хотелось бы искупаться?

– В море?

– Нет, в бассейне.

Ей как-то было невдомек, что в Сан-Плачидо может быть и такое.

– Я не взяла с собой купальник, – с сожалением развела она руками.

– Нет проблем. В раздевалке для женщин есть несколько купальников. Уверен, один из них обязательно подойдет вам. Идемте со мной.

С террасы нельзя было разглядеть бассейн, так как он был огорожен и находился рядом с большой крытой верандой, заросшей диким виноградом. Указав на нее рукой, Мартин заговорил:

– Здесь очень любила работать моя мама. У нее творческая натура, и она могла стать неплохим художником, если бы серьезно занялась этим. Но ей не хватает целеустремленности. Мама растрачивает свою творческую энергию на другое – на дом, семью, друзей, на помощь нуждающимся и другие добрые дела. Теперь трудно судить, получился бы из нее большой художник или нет, но зато ее любят все, кто знает. Не каждый может похвастаться всеобщим обожанием.

– В доме есть ее картины? – спросила Санди, оглядывая тенистую веранду.

– Да, они развешены в моем кабинете, – ответил Мартин. – Я обязательно покажу вам позже, там мы выпьем аперитив перед ужином.

Возле бассейна была площадка для отдыха, где стояли столики с зонтами от солнца и шезлонги. За площадкой находилось каменное строение, почти полностью увитое плющом, с двумя входами и небольшими окошками возле каждой из двух дверей.

Это была раздевалка. В женской ее половине Санди увидела полочки с синими махровыми полотенцами и штук пять висевших на крючках купальников на любой вкус, начиная от цельнокроеных и кончая бикини. Там же были душевая и туалет.

Санди разделась и выбрала безразмерный облегающий купальник из жатой ткани в бело-голубую полоску. Хотя ее лицо, шея, руки до локтя и частично ноги чуть загорели после недавней загородной прогулки, остальные части тела были совсем белыми, что вызывало у нее смущение.

Она услышала, как Мартин нырнул. Когда она подошла ближе, он темной тенью скользил под водой к глубокому краю бассейна. Потом вынырнул и резко тряхнул головой, рассыпая вокруг изумрудные брызги.

Заметив гостью, он размашистыми гребками быстро пересек бассейн и вышел из воды. Его мокрое тело было столь совершенно, что у Санди перехватило дыхание. Сложен прямо божественно: широкие плечи и грудь конусом переходили в узкую талию, плоский живот, как у подростка. Санди не приходилось видеть такой стройной атлетической фигуры у тридцатилетних мужчин. Все приятели ее сестер – банкиры, брокеры, актеры – были типично городскими жителями, которые если и занимались спортом, то в тренажерных залах. Они никогда не вели подвижный образ жизни на природе, как этот человек.

– С такой нежной кожей можно обгореть даже в это время дня, – сказал Мартин. – Я дам вам крем от солнца сотой степени защиты, – усмехнулся он и прошел в раздевалку совсем близко от Санди. У нее вновь перехватило дыхание при взгляде на его крепкую мускулистую спину.

Через минуту Мартин вернулся с тюбиком крема.

– Повернитесь, я намажу вам спину и плечи. Они обгорают в первую очередь, когда вы в воде.

Санди повиновалась, чувствуя легкий трепет. Много раз прежде на отдыхе ей смазывали кожу кремом сестры или подруги, но впервые это делал мужчина.

Сначала она почувствовала между лопатками прохладный крем, затем кончиками пальцев Мартин стал размазывать его по плечам и спине. Его уверенные движения говорили о том, что он имел уже в этом определенный навык. Бросив тюбик на шезлонг, он оттянул бретельки, чтобы смазать кожу под ними. После этого пальцы Мартина спустились к нижнему краю купальника и даже немного под него.

Его ладонь медленно скользила вдоль спины Санди, и она испытала уже знакомые ей ощущения. Это было, когда однажды ее неожиданно поцеловал мужчина и она почувствовала его пальцы у себя на груди. В первую секунду это вызвало возбуждение, но затем она резким движением оттолкнула нахала. Сейчас прикосновение Мартина было не столь эротичным, но Санди с трудом сдержала возглас восхищения, готовый было сорваться с ее губ.

– Вот и все. Теперь намажьтесь спереди и можете смело находиться на солнце еще полчаса.

– Спасибо. – Она взяла тюбик с кремом, надеясь, что ее восторг остался незамеченным.

Наверное, так оно и было, потому что Мартин тут же прыгнул в воду и поплыл.

Мартин бросился в бассейн, так как прикосновение к девушке возбудило его, а ситуация явно не позволяла заняться с ней любовью прямо сейчас, без долгих обольщений.

Хотя, Похоже, она была явно готова к этому. Ее состояние выдавали и дрожь, когда его пальцы скользили вдоль ее позвоночника, и другие признаки, как, например, яркий румянец на лице, когда она обернулась к нему за тюбиком.

Богатый опыт общения с женщинами подсказывал Мартину, что за ее внешней неуверенностью и сдержанностью скрывается пылкая натура.

От него не укрылось, что Санди была подавлена внешним лоском Елены. Но он-то знал, что сексуальность его бывшей подружки была напускной. Когда доходило до дела, та просто закрывала глаза и замыкалась в себе. Санди же, преодолев свою застенчивость, могла бы стать страстной любовницей. Сегодня вечером он постарается убедиться в своих предположениях. После ужина он везде потушит свет, проводит ее в гостевую спальню и постарается пробудить в девушке такое же желание, каким был полон сам.

– Сегодня ужин будет пораньше, поскольку я долгое время прожил с людьми, которые ложатся с закатом и поднимаются с рассветом, – объявил Мартин.

Наплававшись и охладив свой пыл, он поднялся на бортик и сел за столик со стаканом в руке, в который плеснул джина с тоником.

Когда Санди вышла из воды, он быстро встал.

– Что вы будете пить?

– Содовую, если можно.

Она устроилась в шезлонге, хозяин поднес ей высокий стакан:

– Вы, кстати, не вегетарианка?

Санди отрицательно покачала головой.

– Нет, а вы?

– И я нет. Но я не мясоед, как аргентинцы; они не могут прожить и дня без солидного куска отбивной. Сегодня к ужину Филомена приготовила рыбу.

На столике зазвонил телефон. Мартин взял трубку и по-испански обменялся с кем-то несколькими фразами. Потом обратился к Санди:

– Это звонит мой редактор из Бирмингема. Я поговорю с ним из кабинета. Пожалуйста, возьмите трубку, а когда услышите мой голос, можете ее положить на рычажки. – Передавая Санди телефон, он добавил: – Если я не вернусь, в семь приходите в мою комнату, она наверху, дверь прямо у лестницы. Для вас приготовлена спальня, через которую вы проходили в ванную.

У Санди оставалось полчаса, чтобы привести себя в порядок к ужину. Поднявшись в свою комнату, она открыла ставни и выглянула из окна. Закат цвета розового фламинго предвещал назавтра такой же, как и сегодня, безоблачный жаркий день.

Хотя Санди захватила с собой на всякий случай юбку с блузкой, она решила в этот вечер их не надевать, а ограничиться майкой и джинсами. Тем более что вещи надо погладить, а ей не хотелось беспокоить Филомену, занятую ужином. Она вымыла под душем голову и высушила волосы феном, который имелся в ванной. Приведя себя в порядок, она в последнюю минуту решила надеть маленькие серебряные сережки в форме желудей.

Дверь в комнату Мартина была широко распахнута, но Санди все же решила постучать и дождаться приглашения хозяина, прежде чем переступить порог.

Комната оказалась большой и просторной, и первое, что бросилось в глаза, – это множество книжных полок вдоль стен и картин, развешенных тесно друг к другу. Одна часть помещения была оборудована под кабинет. В другой части стояли удобные кресла и музыкальный центр, а также огромная кровать. Обе спинки светло-бирюзового цвета украшала роспись с замысловатыми птицами, держащими в клювах рыб. Стиль напоминал скорее скандинавский, чем испанский. Может быть, это была работа местного мастера, который поездил по свету и привез идею из своих путешествий.

Хотя Санди и хотелось узнать о происхождении необычной кровати, она не решилась спросить об этом Мартина. В другой ситуации она бы обязательно удовлетворила свое любопытство. Но ведь это ложе самого Агуэро. Воображение девушки рисовало его спящим или читающим в постели и обязательно обнаженным под простыней, сквозь которую четко вырисовываются контуры его сильного стройного тела, а плечи кажутся бронзовыми при свете лампы.

Еще ей виделось, как в свете луны Мартин занимается здесь с кем-то любовью. Возможно, через несколько часов это будет она, Санди.