Текст книги "Опыт любви"

Автор книги: Гвендолин Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Гвендолин Кэссиди
Опыт любви

1

Мимолетная встреча на вернисаже известного пейзажиста взволновала и смутила Стефани. «Высокий, смуглый и неотразимый» – так живописала этого человека одна журналистка, которая, видимо, тоже пала жертвой обаяния Честера Сэквилла. Но ей следовало бы упомянуть кое о чем еще – о его вызывающем высокомерии. Он воспринимал женщин лишь как инструмент для удовлетворения своих сексуальных потребностей.

Неудивительно, что Стефани прониклась к нему антипатией. И дело было тут даже не в горьком опыте подруги. Просто она терпеть не могла подобных типов. Но вот чего никак не могла уразуметь, так это, как умница Айрис, пусть на мгновение, поверила, что на такого человека можно положиться? Ведь люди вроде Сэквилла привыкли только брать, ничего не давая взамен. И не надо быть психологом, чтобы это понять.

Поэтому Стефани вовсе не радовала перспектива сталкиваться время от времени с Честером. Но черта с два она из-за него откажется от столь потрясающей работы – весьма вероятно, что интереснее ничего в жизни у нее не будет…

Однако фотография в серебряной рамке на столике подле кресла Кристэл Фицпатрик по-прежнему привлекала взгляд Стефани, отвлекая от беседы с актрисой. И немудрено – слишком уж мужественным было лицо, изображенное на портрете, слишком уж чувственным был четко очерченный рот. А глаза цвета стали, казалось, глядели прямо ей в душу, хотя выражение их трудно было разгадать.

Поняв, в чем дело, Кристэл взглянула на фотографию и понимающе улыбнулась:

– Мой сын во всей красе. Он всегда притягивает взгляды женщин.

И наверняка этим пользуется, подумала Стефани с несвойственным ей цинизмом.

– Да, о нем немало пишут, – стараясь казаться безразличной, сказала она.

– Увы, это крест всякого, кто добился в жизни заметного успеха, – вздохнула Кристэл. – Если все сложится удачно, то выход в свет книги и к моему имени снова привлечет внимание – по крайней мере на какое-то время.

– Думаю, сомневаться в этом не приходится. Ведь вы покинули сцену всего два года назад. – Стефани замялась, затем мужественно докончила: – А вы не думаете о возвращении?

Кристэл пожала плечами, эффектно обтянутыми шелком.

– Будь я лет эдак на десять моложе, можно было бы рискнуть. Но, милочка, в шестьдесят уже поздновато совершать такие подвиги.

– О каком подвиге вы говорите? Вы же одна из самых блестящих актрис нашего времени!

Пожилая дама очаровательно улыбнулась:

– Благодарю за то, что употребили настоящее время, но многое изменилось за те два года, что я предавалась блаженному отдыху.

– Но ведь вы фактически были сиделкой при больном муже. Вряд ли кто-нибудь осмелится назвать это отдыхом.

– Милая, вы преувеличиваете мои заслуги. Я просто была рядом, а всю работу делали другие.

– Нет ничего важнее, чем быть рядом с дорогим человеком, – не сдавалась Стефани. – Наверняка это много для него значило.

– Да и для меня тоже. Нам так редко удавалось побыть вместе… – Прекрасно поставленный, мелодичный голос дрогнул, но лишь на мгновение. – Смерть мужа – одна из причин, подвигших меня засесть за мемуары. Ведь я прожила яркую, богатую событиями жизнь. Теперь, когда Эдварда не стало, я могу предать гласности некоторые… ммм… пикантные подробности моей биографии. Ведь в наши дни только так и можно привлечь внимание к своей персоне.

С этим Стефани спорить не отважилась.

– Но что скажет ваш сын? – нерешительно спросила она.

– Честер? – рассмеялась Кристэл. – Но он и сам отнюдь не ангел!

Кто бы сомневался, мрачно подумала Стефани. В свои тридцать два года Честер Сэквилл уже был одним из самых преуспевающих промышленников – ни дать ни взять древнегреческий царь Мидас, обращавший в золото все, к чему ни прикоснется… Успехом у женщин он пользовался фантастическим. Практически в каждом номере газеты было его фото в обществе прелестной дамы, причем всякий раз новой.

Наверняка Айрин не единственная, в чьем сердце он оставил глубокий кровоточащий след, хотя ей от этого вряд ли было легче. Прошел уже год со дня их разрыва, а несчастная все еще страдала.

– Давно ли вы в агентстве? – спросила Кристэл, переходя непосредственно к делу.

Стефани вздрогнула. Вопрос миссис Фицпатрик прервал ее размышления.

– М-меньше года… Я люблю время от времени менять род деятельности.

– Но ведь вам приходилось заниматься подобной работой прежде, не так ли?

– По правде говоря, нет, но я с радостью рискну.

Прекрасные серые глаза актрисы заискрились.

– Стало быть, вопрос можно считать решенным. Когда вы готовы приступить?

– Если вам угодно, прямо сейчас.

Это заявление Стефани вызвало новый взрыв серебристого смеха у Кристэл.

– Не спешите так, милая! Начнем с понедельника, ладно? Сегодня утром приезжает Честер. Всю прошлую неделю он был во Франции. Смею надеяться, он поедет домой прямо из аэропорта.

Стефани изо всех сил постаралась сохранить невозмутимость. Ведь до нее лишь теперь дошло, что мать и сын обитают под одной крышей.

– После кончины Эдварда он настоял, чтобы мы жили вместе, – произнесла Кристэл, будто читая мысли своей собеседницы. – Пока мы недурно с ним ладим, но в один прекрасный день я все же перееду к себе – ведь рано или поздно он непременно женится. Хотя, – вздохнула актриса, – до этого еще далеко. Мальчик еще не натешился свободой!

– А ему известно, что вы намерены писать мемуары? – спросила Стефани, не желая комментировать услышанное.

– Пока нет. – Кристэл умолкла, залюбовавшись выразительным лицом девушки, ее зелеными глазами, высокими скулами, нежным ртом и роскошной массой рыжевато-каштановых волос. – Позвольте полюбопытствовать, милочка, вы никогда не подумывали о карьере фотомодели? У вас редкая… ммм… масть.

Теперь настал черед Стефани рассмеяться:

– Думаю, для этого нужно нечто большее, нежели редкая масть.

– Но ведь и личико у вас хоть куда! Жаль, что все это великолепие пропадает даром… Впрочем, не стоит отвлекаться. – Кристэл мгновенно перешла на деловой тон. – Последнюю пару недель я делала заметки, но все они какие-то беспорядочные. И я подумала, что будет лучше, если я просто стану вслух рассказывать о своей жизни, а кто-нибудь это запишет. Отредактировать ведь можно и потом, верно? Надеюсь, вы справитесь.

– Я достаточно хорошо стенографирую, – кивнула Стефани.

– Вот и чудесно. Сперва я подумала о диктофоне, но все же техника есть техника… Это не для меня. К тому же я надеюсь, что вы подвергнете мои воспоминания конструктивной критике, а диктофону это не под силу. Лора Такер очень хвалила вас за грамотность и эрудицию.

– Я много читаю, и только…

– А биографические повести?

– Их тоже. Впрочем, не рискну назвать себя опытным критиком.

– Да на это отважится мало кто из профессионалов, что, однако, отнюдь не мешает им критиковать! Все, что мне нужно, – это ваша беспристрастность и доброжелательность.

– И то и другое смело могу вам обещать! – с энтузиазмом откликнулась Стефани.

Шестое чувство подсказывало ей, что книга станет бестселлером. Сидящая перед ней женщина прожила яркую жизнь, но в силу ряда причин многие детали ее биографии остались малоизвестными, а ведь публике только подавай горяченькое!

– Значит, с понедельника мы и начнем…

Когда Стефани выходила из дома, к входу подкатил роскошный черный «линкольн». Вышедшего из машины широкоплечего темноволосого человека она тотчас узнала. Разминуться на ступеньках им не удалось.

Честер Сэквилл с любопытством оглядел незнакомку, и в его взгляде мелькнуло одобрение.

– Не меня ли ищет юная леди?

Голос его, звучный и глубокий, прекрасно гармонировал с впечатляющей внешностью. Стефани безотчетно вздрогнула и поежилась, но тотчас взяла себя в руки. Ведь человек этот был средоточием всего, что она презирала в мужчинах.

– Я приходила к миссис Фицпатрик, – сухо произнесла она.

– Да ну? – Честер замолчал, ожидая дальнейших объяснений, но, не дождавшись, насупил густые брови. – Вы с ней знакомы?

– Думаю, будет лучше, если она расскажет вам обо всем сама.

Темные брови сдвинулись еще суровее.

– Надеюсь, с ней все в порядке?

– Да, не беспокойтесь. Наша встреча носила чисто деловой характер.

– И что же это за дело, позвольте полюбопытствовать?

– Лучше будет, если вы услышите об этом от матери, – снова повторила Стефани. – Всего доброго, мистер Сэквилл.

Он не попытался задержать ее. Но пока Стефани шла по дорожке, она чувствовала взгляд, устремленный ей в спину, и вздохнула с облегчением, лишь завернув за угол.

Кристэл Конрад – такое сценическое имя носила миссис Фицпатрик – была великолепной актрисой, а в жизни – тонкой и умной женщиной, обладавшей к тому же чувствительной душой, что очень располагало к ней людей. Словом, ничего общего с сыном. Сходство их ограничивалось лишь цветом волос и глаз.

Стефани смутно помнила то немногое, что слышала о Кристэл. Кажется, та в молодости побывала замужем, потом развелась. И вот четыре года назад состоялось ее пышное бракосочетание с известным адвокатом Эдвардом Фицпатриком.

Знаменитая актриса поздно обрела настоящую любовь, и счастье ее продлилось недолго. Смерть мужа сама по себе стала тяжелым ударом, а тут еще конец карьеры… Должно быть, мемуары для нее – заманчивая возможность заново пережить светлые моменты жизни, а о деньгах она вряд ли думала, решила Стефани. С таким сыном, как Честер Сэквилл, можно не беспокоиться о хлебе насущном…

Был обычный зимний день – промозгло-сырой, серый, холодный, и Стефани радовалась, что предусмотрительно надела теплое пальто и высокие кожаные сапоги.

Всего три недели оставалось до Рождества, и, наверное, разумнее было бы приступить к работе после Нового года, но решающее слово здесь принадлежало не ей. Почти год прослужив в агентстве «Современная женщина», Стефани успела почувствовать разницу между новой работой и нудным просиживанием стульев в прежней конторе.

Три года назад предложение перейти в лондонское отделение компании показалось ей манной небесной, но контора она и в Африке контора. Нынешняя же работа, позволявшая общаться с интересными людьми, нравилась Стефани куда больше.

Обратный путь показался ей необычайно долгим, виной тому был час пик. А дома Дороти, с которой они вместе снимали квартиру, вцепилась в подругу мертвой хваткой, ожидая новостей.

– Должно быть, жизнь под одной крышей с матерью заставила его несколько переменить стиль поведения, – предположила Дороти при первом же упоминании о Честере Сэквилле. – Впрочем, она ведь актриса и наверняка придерживается более свободных взглядов, чем, например, моя мамаша… Ведь парень стяжал себе репутацию отъявленного бабника, – хихикнув, добавила она.

– Чего не знаю, того не знаю, – ответила Стефани. – К тому же надеюсь, мы нечасто будем с ним видеться.

Курносый носик Дороти забавно сморщился.

– Ах как жаль! А я-то предвкушала, что буду следить, затаив дыхание, за вашим бешеным романом!

Стефани со смехом швырнула в подругу подушку и отправилась в свою комнату.

Зеркало, вделанное в дверцу гардероба, отразило юную особу в сером платье, облегающем стройные бедра и подчеркивающем длину ног. Волосы, рассыпанные по плечам, блеском своим обязаны были природе, а не всяким там бальзамам да шампуням; зеленые глаза лучились радостью.

Не испытывая особых комплексов по поводу внешности, Стефани вместе с тем не слишком обольщалась на свой счет. В свои двадцать четыре года она уже отчаялась повстречать мужчину, которого, помимо личика и ножек, привлекли бы в ней ум и характер.

Вот и нынче утром Честер Сэквилл пялился на нее как на смазливую куколку, с досадой подумала Стефани, присаживаясь на кровать и стягивая сапоги. Ведь от женщин ему надобно лишь одно – Айрин могла бы в этом поклясться на Библии…

Впервые попав в большой город, Стефани и Айрин поселились вместе, но вскоре карьера подруги в модельном бизнесе пошла круто в гору и она сменила квартиру. На какой-то презентации ее и подцепил Честер Сэквилл и в течение нескольких месяцев сумел так задурить голову, что Айрин вообразила, будто он влюблен в нее так же сильно, как она в него. Поэтому, когда Сэквилл вдруг бросил ее, для Айрин это стало настоящим ударом.

Выходные тянулись томительно долго.

Субботний вечер Стефани провела, ужиная в кафе с приятелем. Однако приглашение более интимного свойства решительно отклонила и по холодности парня тотчас смекнула, что тот вряд ли еще раз позвонит. Впрочем, это мало ее волновало: из занудного романа все равно бы не вышло ничего путного.

Зато понедельника Стефани ждала с нетерпением и проснулась ни свет ни заря. Кристэл предложила ей быть у нее в половине десятого, чтобы не толкаться в переполненном транспорте. И вот в точно назначенное время Стефани нажала на кнопку звонка.

Когда вместо домоправительницы дверь открыл Честер, она была весьма неприятно удивлена. В идеально сидевшем темно-сером костюме, подчеркивавшем ширину плеч, рост и стройность, он выглядел до тошноты импозантным.

– Мисс Росс, если не ошибаюсь? – официальным тоном произнес он. – Добро пожаловать. – Однако насмешливо-оценивающий взгляд серых глаз сулил ей массу неприятностей.

Стефани сделала шаг вперед и ощутила слабый запах одеколона – долларов эдак на сто. Еще бы, язвительно подумала она, у таких типов все всегда самое лучшее…

– Мама спустится через пару минут, – сказал Честер, закрывая за нею дверь. – А до ее прихода я буду вас развлекать.

– Я могла бы и просто подождать, – сдержанно произнесла Стефани, не глядя на него. – У вас наверняка есть дела поважнее, мистер Сэквилл.

– Дела могут и подождать… Позвольте ваше пальто.

– Лучше просто покажите, куда его повесить, – ледяным тоном ответствовала она.

– Ого! Да вы, как я вижу, особа независимая.

Ее поведение, казалось, забавляло Честера. Стефани же с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться.

– Думайте, как хотите. Я пришла на работу, а вовсе не в гости.

– Чудесно! – еще сильнее развеселился Честер. – В таком случае вот гардеробная. Когда разденетесь, я покажу вам, где вы будете трудиться. Через несколько минут миссис Брэдли подаст кофе.

В то утро на Стефани был коричневый замшевый костюм и бежевая блузка – деловой стиль, ничего лишнего. На шее – тонкая золотая цепочка, в ушах – маленькие серьги. Еще она надела сапожки на высоком каблуке – просто потому, что они шли к строгой юбке, но теперь втихомолку радовалась этому. Она не была коротышкой, еще подростком доросла до метра семидесяти двух, но этот гигант просто подавлял ее.

Когда Стефани вышла из гардеробной, Честер поджидал ее в коридоре. От очередного оценивающего взгляда по коже у нее побежали мурашки.

– Скромно и со вкусом. Поздравляю, – произнес он. – Матушка тоже одевается изысканно.

– Миссис Фицпатрик наняла меня не из-за внешности. Главное для секретаря – профессиональные навыки! – чеканя каждое слово, произнесла Стефани.

Темная бровь Честера сардонически вздернулась.

– Я знаю ее гораздо лучше вашего, так что позвольте утверждать, что внешность ваша произвела на нее должное впечатление… Работать вы будете в ее апартаментах. Там вас никто не побеспокоит. А когда понадобится распечатать материал, можете воспользоваться машинкой в моем кабинете.

– А вы не боитесь, что я узнаю ваши секреты?

– Нисколько. Я не имею привычки бросать документы как попало. Впрочем, в любом случае ничего полезного для себя вы бы не почерпнули.

– Смею уверить, мне этого вовсе не нужно, – сказала Стефани. – Ваши дела – это ваши дела.

Честер на мгновение замер и пристально поглядел на девушку. На сей раз он заметил и непокорный огонек в зеленых глазах, и упрямо вздернутый подбородок.

– Вы правы. Именно так.

Кажется, все точки над i были расставлены. Честер открыл какую-то дверь и отступил, пропуская Стефани вперед. Закусив губу, она вошла в комнату, переживая, что чуть не разоблачила себя. Ее и впрямь не интересовали ни дела, ни личная жизнь Честера Сэквилла… пока это не касалось Айрин.

Комната оказалась вполовину меньше гостиной, где они с Кристэл беседовали в пятницу, однако обставлена была столь же роскошно. По обе стороны камина стояли два дивана, обитых бархатом в тон толстому синему ковру, а расшитые золотом подушки прекрасно сочетались с узорчатыми портьерами. На светло-бежевых стенах тут и там висели акварельные пейзажи, в углу стоял старинный рояль.

– Вы играете? – спросил Честер, проследив за направлением взгляда девушки.

– Немного, – потупилась Стефани и прибавила просто для того, чтобы перехватить инициативу: – А вы?

Честер отрицательно покачал головой.

– В нашем доме музицирует матушка. Если бы ее не увлекла сцена, она стала бы прекрасной пианисткой.

– Миссис Фицпатрик необыкновенно талантлива! – от чистого сердца воскликнула Стефани. – Какая потеря для театра!

– Не вижу причин, почему бы ей не вернуться на сцену. Ее агент уже подыскал для нее подходящую роль.

– Может быть, не следует так спешить? – возразила Стефани. – Ведь она прошла через столько страданий…

– И о многом, смею надеяться, никто никогда не узнает, – многозначительно произнес Честер.

Стефани дернулась словно от пощечины. А ведь она хотела лишь выразить сочувствие… Сев на предложенный ей стул, она невольно поморщилась, когда Честер устроился на диване.

– Я с удовольствием побуду в одиночестве, – сказала Стефани. – Не стоит терять времени.

Честер пожал плечами.

– А я никуда не спешу. Насколько я понял, вас зовут Стефани…

– Да.

Юбка была вполне консервативной длины, но когда Стефани села, подол поднялся чуть выше, и она едва не вздрогнула, когда серые глаза уставились на ее колени, обтянутые тонкими чулками. Губы мужчины тронула улыбка.

– Очень мило.

Вполне возможно, замечание касалось ее имени, но Стефани отчего-то сильно в этом сомневалась. Не исключено, что он вообразил, будто она разыгрывает перед ним спектакль… Поскольку вскакивать со стула было бы глупо, а одергивать юбку – еще глупее, то Стефани решила оставить все как есть.

– На мою мать вы произвели благоприятное впечатление, – продолжал Честер. – Глядя на вас, я с ней вполне солидарен, но, согласитесь, по внешности трудно судить о человеке.

– Лора Такер, глава агентства «Современная женщина», может подтвердить, что моя квалификация достаточно высока, а также дать мне исчерпывающую характеристику! – взорвалась Стефани. – Так что можете не волноваться: я не стащу ваше фамильное серебро!

– Гм, такое мне в голову не приходило… – Честер окинул Стефани откровенно насмешливым взглядом, залюбовавшись на миг ее свежим чувственным ртом. – Послушайте, вы со всеми столь недружелюбны или это касается лишь меня одного?

Стефани смутилась.

– Прошу меня простить. Я… я немного не в своей тарелке.

– Не надо извиняться. Попробуйте объяснить…

– Вам я ничего не обязана объяснять, – ответила она сдержанно, но с достоинством. – Меня наняли не вы, мистер Сэквилл.

Серые глаза недобро блеснули.

– Однако вы в моем доме. Не находите ли, что это дает мне некоторые права?

Да он издевается надо мной! Стефани буквально затрясло от ярости. Но на ее счастье как раз в этот момент на сцене появилась великолепная Кристэл.

– Извините, я замешкалась наверху, – произнесла актриса. – Надеюсь, Честер не дал вам скучать?

– О, не сомневайся! – уверил ее сын. – Мы тут со Стефани наслаждались дружеской беседой. – Насмешливые глаза вновь устремились на девушку. – Вы не возражаете, что я назвал вас по имени?

Один Бог знал, каких усилий ей это стоило, но Стефани осталась внешне невозмутимой.

– Нисколько, мистер Сэквилл.

– Зовите меня Честер. К чертям церемонии!

Кристэл с интересом переводила взгляд с одного на другого.

– Полно, уж не пропустила ли я нечто занятное?

– Ничего, стоящего внимания, – вырвалось у Стефани прежде, чем Честер успел открыть рот. – Мы можем приступить к работе в любой момент, миссис Фицпатрик.

Пожилая дама улыбнулась.

– К чертям церемонии – в этом я вполне согласна с Честером. Зовите меня просто Кристэл.

– Хорошо, Кристэл, – улыбнулась в ответ Стефани.

Тут как раз вошла домоправительница с подносом в руках. Честер поднялся ей навстречу, взял поднос и поставил его на изящный кофейный столик.

– Вам черный или со сливками? – спросил он, обращаясь к Стефани.

Старинные часы на каминной полке показывали десять. Неужели этому типу не пора на работу? – удивилась она.

Офис корпорации Сэквилла занимал несколько этажей в одном из высотных зданий в центре города, трудилось там несколько сотен человек. Стефани знала это, потому что именно там прослужила без малого три года, хотя никогда не встречалась с президентом компании.

– Будьте добры, черный и без сахара…

– Я и сам люблю такой кофе, – кивнул Честер, наливая ароматную жидкость в чашечку и протягивая ее Стефани. – Стало быть, у нас с вами есть хоть что-то общее…

«Пусть так, но этим сходство между нами исчерпывается», – едва не вырвалось у нее. Однако присутствие Кристэл вынудило ее ограничиться кривой усмешкой. Черт с ним, все равно притворяться уже поздно. Честер и так понял, что она на дух его не переносит. А если вознамерится выяснить, в чем тут дело, она все ему выложит!

Кристэл сама налила себе кофе, добавив в чашечку немного сливок, а от сахара тоже воздержалась. Тонкая и изящная, в кремовом джерси, она казалась моложе своих лет и с легкостью могла бы сыграть тридцатилетнюю – разумеется, в сценическом гриме и при удачном освещении.

Тем более странным казалось ее откровенное нежелание возвращаться на сцену. Ведь она была звездой в полном смысле слова и без труда могла бы вновь занять достойное ее место на театральном небосклоне…

Лишь в половине одиннадцатого Честер собрался уходить.

– Я сегодня вечером играю в теннис с Марком, – объявил он матери, – так что к ужину меня не жди. Мы перекусим в клубе.

– Передай Марку привет, – попросила Кристэл, – а еще скажи, что пора бы ему навестить меня.

– Ты и сама могла бы заехать к нему, мама.

– И смотреть, как Голди корчит из себя леди? – усмехнулась актриса. – Нет уж, увольте!

Честер покорно склонил голову.

– Хорошо, ограничимся приветом… – И, сделав прощальный жест рукой, добавил: – Желаю успехов, милые дамы.

Кристэл поглядела вслед сыну, попутно отметив румянец, окрасивший щеки Стефани.

– Похоже, вы не в восторге от моего мальчика, – тихо произнесла она.

Девушка разрумянилась еще сильнее.

– Простите, если это выглядит именно так.

– Полно, дорогая, вам вовсе не нужно в него влюбляться! Временами он и правда бывает невыносим… Ну, когда на него находит… И сейчас, едва войдя, я сразу поняла, что вы повздорили.

Стефани невольно улыбнулась:

– Мы разошлись во мнениях по некоторым вопросам.

– И вопросы, должно быть, были весьма серьезными. У Честера глаза просто сверкали! Он выглядит таким, лишь когда у него неприятности на работе, притом изрядные… Честер терпеть не может проигрывать.

– Могу себе представить. – Стефани раскрыла сумочку и достала оттуда блокнот и карандаш. – Итак, я готова.

Настала очередь Кристэл понимающе улыбаться.

– Разумеется, вы правы, милая. Я непозволительно тяну время. Вы не станете возражать, если сперва я устроюсь поудобнее? – Актриса сбросила туфельки, забралась с ногами на диван и откинулась на подушки. – Вы ведь прочли не одну автобиографическую повесть, – сказала она. – Как считаете, с чего следовало бы начать?

Стефани задумалась, прежде чем ответить.

– Лично я предпочитаю, когда начинают с самого начала, а не скачут взад-вперед.

– Стало быть, с самого детства?

– Если не возражаете. С того, когда и где вы родились, как жили, где учились… Вспомните забавные случаи из жизни.

– О, таковых было немало! Я вечно попадала в переделки. Из школы при монастыре меня с позором исключили за то, что я водила подружек на экскурсии в кельи сестер, когда те хлопотали по хозяйству. Все было чудесно, пока мы случайно не наткнулись на сестру Сару. Бедняжка захворала и осталась в постели… До сих пор помню выражение ее лица!

– Да-да, именно в таком духе, – рассмеялась Стефани. – А ваша семья?

– Сказки о Золушке у нас, боюсь, не получится, – вздохнула Кристэл. – Отец мой был банкиром, а мать – дамой высшего света. Жили мы недалеко отсюда, в доме, похожем на этот.

Глаза актрисы были полузакрыты, лицо безмятежно, голос звучен и спокоен.

– Мой брат Найджел появился на свет, когда мне было пять лет. Помню, как поначалу ревновала к нему, ведь я в некотором смысле отступила на второй план… Но это длилось недолго. На сцену я впервые вышла еще в школе и уже тогда поняла, что ничем другим не хочу заниматься…

Рука стремительно двигалась по листку: работа так захватила Стефани, что ей уже не терпелось услышать, что же будет дальше. Мысли о Честере Сэквилле она старательно гнала прочь, отчаянно надеясь, что сталкиваться они будут нечасто.