Текст книги "Неделовые отношения (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава 11
От его взгляда, от голоса, от близости становилось тяжело дышать. Я откинула голову назад, позволяя мужским пальцам зарыться в мои волосы. От неспешных, поглаживающих движений мурашки спускались по рукам до локтей, и в этом жесте было куда больше интимного, чем в любом из наших поцелуев.
– Я и не собиралась никуда бежать.
Он мягко засмеялся, едва заметно покачав головой:
– Ты себя убеждаешь или меня? Все эти дни мне только и кажется, что ты планируешь упорхнуть, но в последний момент останавливаешься.
Я хотела снова возразить, но слова застряли в горле. Мы оба понимали, что Коля прав, и каждый его шаг навстречу всегда вызывал дикое желание отступить, с которым я постоянно боролась.
– Неужели нечем крыть?
Пальцы спустились ниже, на затылок, надавливая уже сильнее. Я растекалась под его руками, закрывая глаза.
– Ты прав. Защитная реакция, с которой тебе удается бороться.
– Это льстит.
– Мне просто хорошо, – призналась я. Коля придвинулся ближе, но поцеловать не успел: возникший официант деликатно покашлял, обращая внимание на свое присутствие.
– Облом, – шепнул мне в губы Николай и отодвинулся, а я сожалением выпрямилась, недобро поглядывая на нарушившего уединение парня.
Мы сделали заказ, точнее, за меня его сделал Пудовиков, который хорошо разбирался в местной кухне.
Пока перед нами не расставили тарелки с едой, я рассказывала о работе, о теперь уже наших общих коллегах, вспоминая смешные случаи. За пару лет их накопилось достаточно, особенно, если речь идет о творческом коллективе.
Только об Оле я старательно избегала упоминаний, точно она никогда и не трудилась с нами. Впрочем, все выходило так органично и непринужденно, что я надеялась, Коля не обратит на это внимание.
Сидеть с ним рядом, ужинать, смеяться было легко и просто. Два часа пролетели как одна минута, и мне казалось, что я знакома с ним очень давно, особенно в те моменты, когда он предугадывал мои ответы. Не знаю, как так выходило, но стоило мне о чем-то задуматься, как Николай говорил об этом вслух.
– Так не бывает, ты читаешь все мои мысли, – пожаловалась я, допивая чай. Коля расплатился, вложив несколько купюр в принесённый официантом счёт, выполненный в виде состаренной шкатулки. Я деликатно отвезла взгляд, испытывая всегда в таких ситуациях неловкость.
– Может, потому что они написаны у тебя на лбу большими буквами? – он пожал плечами с самым серьезным видом.
– Ладно, схожу в уголок задумчивости, посмотрю, что там не так с моим лицом.
– Давай, я подожду тебя на выходе.
В туалете я покрутилась возле зеркала, оценивая свой внешний вид. Щеки горели, и в этом не было ничего удивительного. Если продолжать в таком же духе, то мы не ограничимся поцелуями возле подъезда на прощание.
И я чувствовала, что к этому готова.
Пригладив волосы, я вышла на веранду, ожидая Колю, и услышала, как меня окликнули по имени:
– Маша?
Обернувшись, я запнулась, словно налетела на невидимую стену. Напротив меня стоял Рома, застыв с неприкуренной сигаретой. Он зажал ее во рту, отчего его и без того пухлые губы стали еще выразительнее. Когда-то они сводили меня с ума и казались идеальными. Я прислушивалась к себе: ровно.
Не ускоряется сердце, ничего в животе не переворачивается. Никаких эмоций. Совсем не то, что было несколькими минутами ранее с Пудовиковым.
И это радовало.
– Ты с кем здесь?
– Какая разница, – я невольно посмотрела по сторонам, очень надеясь, что до появления Коли, бывший успеет раствориться точно так же, как делал много раз ранее.
Продолжать разговор с Ромой не хотелось, но он не собирался просто так сдаваться. Подошел, разглядывая мое лицо внимательно, близко ровно настолько, чтобы расстояние между нами оставалось условно-вежливым.
– Ты очень красивая, – в голосе слышалось запоздалое сожаление, но возможно, мне просто казалось. Рома протянул руку, намереваясь коснуться меня, но я отшатнулась, избегая его прикосновений:
– Не надо. Я не одна.
– С мужчиной?
– Послушай, Рома, я говорила тебе: все осталось в прошлом. Не надо писать и звонить мне, не будет продолжения у нашей старой истории, баста.
Я снизила голос, надеясь, что проходящий мимо официант не расслышит, о чем мы говорим. Выяснять отношения на глазах у любопытных зрителей – то, чего я всегда старательно избегала, а в этот раз была велика вероятность, что нас услышит совсем не чужой мне человек.
– Маш, дай мне шанс. Я обещаю, что все будет по-другому. Я изменился.
Мне стало смешно:
– Знаешь, люди в моей жизни уже успели доказать: если кто-то меняется, то только в худшую сторону. А может, до этого успешно маскировались, как ты, например.
Что-то на мгновение мелькнуло в его глазах, мелькнуло и растаяло, но это неважно. Я устала и от него, и от своего брата. У двух этих мужчин было слишком много общего в отношении ко мне: никакой любви, только чистейший эгоизм и желание использовать меня.
Словно сговорившись, они почти одновременно появились в моей жизни снова, и каждому что-то было нужно: квартира, внимание, мое тело, мои деньги.
Чего хотела я, никто не спрашивал, никто и никогда. Возможно, именно поэтому, я уже забыла, что люди могут не только брать, но и отдавать. Что я могу вызывать желание у другого человека, не только физическое, – желание ухаживать, баловать, любить. Настолько редко это было в моей жизни, что совсем перестало восприниматься, как норма.
– Маша, – Рома запнулся, глядя мне за плечо, а я почувствовала, что рядом остановился Коля. Исходящая от него энергетика спокойствия и размеренности накрывала с головой, заставляя напряженные плечи расслабиться. Его рука по-хозяйски обняла меня за талию, очерчивая свою территорию. Такой простой жест, достаточный, чтобы показать: он рядом, все хорошо. Я чуть пошатнулась назад, опираясь на его грудь спиной, даже не оглядываясь.
Рома исподлобья разглядывал моего спутника, всем своим видом демонстрируя недовольство. Губы кривились, напрочь теряя свою привлекательность.
– Привет, – рук другу другу они не протянули.
– Ну привет, – с несвойственным ему пренебрежением, ответил бывший. Он явно собирался добавить что-то еще, но Коля ему такой возможности не дал:
– Идем? – обратился он ко мне и уверенно увлекая за собой, провел мимо Ромы.
Оттесняя бывшего от нас в сторону, не позволив ему остаться с моей стороны. Сейчас Николай напоминал ледокол, столько решительности и спокойствия в каждом движении, что все вокруг трескалось, расползаясь перед нами в разные стороны, в том числе и образ Ромы, оставшийся где-то позади.
Я шла, стараясь не сбавлять скорости и концентрируясь только на теплых мужских ладонях, ограждающих меня от всего мира.
– Привет из прошлого? – наконец, поинтересовался Николай.
– Из очень давнего, забытого прошлого, – расставляя акценты, ответила я. Мне хотелось убедить мужчину, что всплывший внезапно Рома никак не скажется на том, что зарождалось между нами, но это было глупо и по-детски, а рассказывать сейчас о своем прошлом – еще глупее.
Обратная дорога до дома оказалось до боли короткой, и мне хотелось продолжения, но после встречи с Ромой накал страстей чуть спал. Нет, Николай нравился мне все так же сильно, и его рука, все время покоявшаяся на моей коленке, по-прежнему заставляла ерзать на кожаном сидении от приятного томления. Но что-то все же мешало.
Мы остановились на том же месте, откуда Пудовиков забирал меня вечером. Сумерки на улице сгустились, и эта часть двора тонула в темноте, укрыться тенью раскидистых ив. Двигатель Коля не глушил, позволяя прохладному ветру циркулировать по салону. За окном все ещё было жарко и влажно.
– Мне завтра нужно в Москву.
Почему-то после этой фразы стало неприятно. Словно заметив смену моего настроения, Коля крепче сжал мое бедро, чуть поднимая руку вверх, но все еще не выходя откровенно за рамки приличия.
– Надолго? – скрыть грусть в голосе не удалось.
– На два, максимум, на три дня. Ты справишься на работе без меня?
И я поняла, что он имел ввиду совсем не рабочие вопросы. Последнее, что запомнили наши коллеги, как я наехала на Олю, схватила за руку нового директора и умчала с ним вдаль, бросив всех.
И если ему, как мужчине и новичку в нашем коллективе, скорее всего простят такое поведение, то я, кажется, в субботу плюнула в толпу, а теперь должна получить ответную реакцию.
Протяжно простонав, я закрыла глаза ладонью.
– Может, взять больничный?
– Так ты все-таки трусишка, Маша?
– А ты провокатор! – не выдержала я, хлопнув его по руке, – хватит заставлять меня выходить за границы.
– Особенно, когда в привычной ракушке тепло, темно и уютно?
– Да. По крайней мере, так было раньше.
– До моего прихода? – нагло поинтересовался Пудовиков и наклонившись вперед, слегка прикусил мою губу.
– Да, – прошептала, поддавшись на его поцелуй. И снова знакомое головокружение заставило отвечать все настойчивее, пока дыхание совсем не сбилось. .
– Пойдем, я провожу тебя, – мягко отстранившись, Коля посмеялся надо мной, растекшейся лужей по переднему сидению. Я не желала никуда идти, мне хотелось врасти в него, чувствовать каждой клеткой мужское тело. Влюбленность розовым сиропом медленно заполняла мозг, превращая во что-то ванильное и приторное. Стоп, Маша, так не пойдет дальше.
Мы вместе поднялись до моей квартиры, но я уже понимала: сегодня продолжения не будет. В подтверждении моих мыслей, Николай притянул к себе и прошептал на ухо:
– Я очень хочу сейчас зайти к тебе домой и остаться до завтрашнего утра. Но потом ты точно проклянешь меня, когда переступишь порог офиса.
– Ты вывесишь плакат, что ночевал у меня? – я пыталась отвечать связно, но когда его руки настойчиво гладили мои ноги, задирая платье почти до спины, это давалось тяжело.
– Я сделаю это в следующий раз, – обещание настолько двусмысленное, что еще чуть-чуть и я начну кипеть.
– Посмотрим.
– Посмотрим? – его язык оставил влажную дорожку на моей шее, но я оттолкнула Колю от себя, собрав в кулак остатки воли.
– Приедешь из Москвы и поговорим. Если я выдержу эти три дня на работе.
– Ты куда сильнее, чем думаешь, Маша.
После того, как мы простились, я ввалилась в квартиру, с трудом переведя дыхание. Прислонилась к двери, стягивая обувь, успевшую натереть мозоли, и медленно сползла вниз. Улыбалась, как дурочка, касаясь кончиками пальцев губ – они все еще хранили воспоминания о наших поцелуях.
Достала телефон, чтобы проверить, не успело ли прийти от него сообщение, – почему-то мне казалось, что на сегодня мы еще не успели закончить общение. Мобильный, словно того и дожидаясь, приветливо завибрировал в руке. Я открыла мессенджер, ожидая увидеть привычную аватарку в беседе, но это оказался совсем не Пудовиков.
«Маша, нам надо срочно встретиться. Есть, что рассказать о твоем парне».
Я вчитывалась в сообщение от Ромы, и чувствовала, как внутри все медленно покрывается тонкой коркой льда в ожидании чего-то страшного и неотвратимого.
«Нет, нет, пожалуйста, нет» , – шептала я, с ужасом представляю, что впереди меня ждет полная сомнений одинокая ночь и самый тяжелый понедельник за всю мою жизнь
До утра я так и не сомкнула глаз.
Руки чесались ответить Роме, но вместо этого я зашвырнула подальше телефон, избавляясь от соблазна.
Что такого он мог рассказать о Коле?
Вообще, все, что угодно, другой вопрос, что из сказанного Ромой будет соответствовать действительности. На своем горьком опыте я уже убедилась, что он – мастер вранья, когда дело касается собственной выгоды.
И лгал бывший так мастерски, переплетая действительность с выдумкой, что невозможно было разобрать, где правда, а где – нет.
Вспомнить хотя бы тот случай, когда я нашла откровенную переписку с другой женщиной. Это была, кажется, одна из первых его измен, о которой я узнала. Смотрела тупо в телефон, пытаясь понять, откуда в галерее изображений фотографии с голой грудью. Красивой такой, тройка точно, плоский живот, пухлые губы, а дальше не видно – изображение было обрезано.
Сначала я решила, что Ромка скачал картинку из интернета, а потом заглянула в папку, где она хранилась – ватсап, значит, кто-то прислал. Залезла в само приложение, а дальше в глазах потемнело, когда я наткнулась на девчонку, предлагающую себя во всех откровенных позах. Впрочем, Рома не уступал, обещая сотворить с ней такие вещи, о которых я до сих пор стеснялась говорить вслух.
Когда парень вышел из душа, в одних джинсах, похожий на модель, первое, что я сделала – запульнула ему в лоб телефоном. Импульсивный жест, над которым я даже не задумывалась, оставил у него на брови тонкий шрам в два стежка. То есть тогда-то это была кровавая рана, заливавшая его красивое лицо красным.
Тогда я сама испугалась тому, что натворила: трясущимися руками стирала с лица кровь, обрабатывала бровь, дула, черт возьми, чтобы не щипало.
А Ромка с лицом мученика хватал меня за руки, клялся в любви, заливая, что ничего не было, и любит он только меня, и никого больше, и наказание такое заслужил – мне-то он сделал больнее.
Я и верила его словам, жаль, что надолго Ромку не хватало. Только как бы себя он не вел, ему всегда требовался надежный тыл. Человек, к которому можно прийти в любое время дня и ночи, заглянуть молча в глаза, поцеловать и остаться. На сколько хватит запала – на ночь или на полгода. И его поймут, примут и простят. Накормят, разложат постель и будут делать вид, что все так же, как прежде.
Только я за пять лет устала быть безропотной овцой, и теперь, когда появился Коля, сил противостоять бывшему стало гораздо больше.
Теперь у меня, как говорит Главный, есть мотивация.
Но, тем не менее, в ночь ко мне вернулась бессонница.
Ранний рассвет я встречала на балконе, закутавшись в старую, бабушкину кофту, мягкую и пахнувшую лавандовым мылом. С улицы тянуло ночной свежестью, пели ранние птицы, а на душе скребли кошки.
На работу сегодня категорически не хотелось идти. Пожалуй, это был первый случай в этой фирме, когда мне действительно хотелось притвориться больной и остаться дома.
Когда пришло время выходить из дома, я долго не могла встать со стула, наблюдая за секундной стрелкой – вот сейчас придется зайти в офис, занять свое место и весь день провести под перекрестным огнем из взглядов своих коллег, от которых я сбежала… Если бы как Золушка, скорее, как кучер-крыса.
Хмыкнув собственным мыслям, я все же вышла из дома. В телефоне было несколько пропущенных звонков от Ромы, последний – в половине двенадцатого ночи. Надеюсь, он решил, что я осталась ночевать с Колей, и перестал после этого названивать.
Жаль, что Пудовиков в действительности повел себя слишком по-джентельменски. А хотелось-то напора, страсти – всего того, что так любят девчонки в книге про властных героев.
Чтобы схватили за волосы, затолкали в коридор, задрали юбку и…
Ну ладно, пожалуй, это был не совсем наш вариант. Здесь, скорее, Коля выступал в качестве приманки, заставляя меня вылезать из собственной скорлупы на божий свет. И ему это, вроде как, удавалось.
Коля, словно, почувствовав, позвонил мне, когда я сворачивала к парковке.
– Торопишься на совещание?
– Думаю, какую болезнь себе придумать, чтобы открыть больничный на пару дней.
– Тоску по мне?
– Боюсь, это не сочтут уважительной причиной, – рассмеялась я, – но среди жалоб обязательно отмечу.
– Потерпи немного, я скоро приеду.
– И спрячешь меня за своей широкой спиной от коллег?
– Не думаю, что тебе это потребуется. Ты же храбрая девочка, так? – в его спокойном голосе была абсолютная уверенность в своих словах, которой мне так не хватало, – не слышу ответа, Маш.
– У храброй девочки слегка подрагивает хвост, – пожаловалась я, заглушив автомобиль.
– Черт возьми, у меня хвостатая подружка. Расскажу кому, не поверят. Давай, у тебя пару минут, хватит опаздывать.
– О, кажется кто-то включил директора, – протянула я, – ладно, ты прав.
Мы попрощались, и я вышла из авто, чувствуя, что настроение стало лучше. В дверях мы столкнулись с Розой, которая поначалу даже не заметила меня, разглядывая что-то в телефоне.
– Привет, – поздоровалась я первой, пропуская ее в открытую дверь.
– Маша, сможешь после собрания задержаться? Мне нужно с тобой поговорить.
Я остановилась напротив гардероба, разглядывая свою начальницу. Последний наш разговор был не самым приятным, поэтому и от нового я не ждала ничего хорошего. Впрочем, Роза сейчас выглядела больше взволнованной, чем недовольной.
– Опять из-за того случая? – я пыталась вытянуть из нее больше информации, но в ответ получила как всегда лишь строгий взгляд из-за прямоугольных очков и поджатые губы. Ну чисто Макгонагалл в нелучшие для Гарри времена.
– Нет. Не совсем… Ничего страшного не случилось, мне просто нужен твой совет.
Еще неожиданнее.
– Хорошо, как скажешь, – я пожала плечами, не зная, как лучше реагировать на ее странную просьбу, но чувствуя, что разговор будет о чем-то серьезном.
Загадки, загадки, кругом одни загадки – и ни одного ответа на мои вопросы.
Глава 12
Все собрание я не сводила глаз с Розы.
Если бы не утренний разговор, вряд ли бы я обратила внимание на ее нервозность, которую она сейчас удачно скрывала. О чем же она хочет со мной поговорить? Максимум наших с ней отношений – совместная фотография на прошлом корпоративе, где мы улыбались в камеру с бокалами шампанского и пушистой мишурой на шее. Все остальное время она всегда держалась строго и отдаленно, стараясь особо не подпускать к себе коллег.
Сегодня я устроилась на первых рядах, напротив начальницы, но она упорно избегала моих взглядов, а мне не оставалось ничего другого, как ждать, что будет дальше.
На планерке мы прошлись по всем основным вопросам, и когда речь зашла обо мне, я внутренне сжалась, ожидая напоминания про тот дурацкий пост, но Роза не стала ничего о нем говорить.
Еще несколько минут после, когда разговор переключился на эту неделю, я сидела со сведенными в напряжении плечами. Это тоже было странно: на днях Роза коршуном налетела на меня, обвиняя в некачественной работе, а сегодня прикрывала перед остальными, точно ничего не случилось.
Минут через пятнадцать, определившись с ближайшими планами, народ начал потихоньку подтягиваться к выходу. Первой с собрания вылетела начальница, схватившись за телефон, точно за спасательный круг. Я попыталась ее догнать, но потом решила не торопить события. Впереди меня ждало путешествие на Голгофу, а я все никак не могла покинуть коридор, стоя в узком проеме со стаканом воды.
Из приоткрытого окна тянуло сигаретами, – прямо под ним находилась импровизированная курилка, и слышался веселый смех кого-то из офиса. Как бы мне хотелось так же беззаботно обсуждать рабочие будни, а не выяснять отношения с людьми, которых я считала друзьями.
В конце концов, я допила залпом воду, смяла пластик и выкинула его в корзину. Дальше тянуть не было смысла.
Я зашла в кабинет, бросив дежурное «привет» и направляясь к своему месту. Первое, что заметила, это перестановку.
Оля больше не сидела рядом со мной, место напротив пустовало. Видимо, нанесенная мною обида оказалась настолько сильна, что она решила не скрывать это и на работе. Плохо.
Теперь сбоку от меня сидел Андрей Ситников. Кивнув мне приветливо, не снимая наушников, он тут же вернулся к работе, делая вид, что сильно занят. Хотя кто-кто, но Андрюша всегда находил возможность потрепаться со мной обо всем на свете.
Место Коли пустовало. Пока загружалась CRM-система с задачами, я покусывала губы, жалея, что Пудовикова сегодня нет в офисе. Я уверена, что с ним все это прошло бы куда легче.
Открыв бриф по брендбуку для отдела продаж, я зависла над файлом, не в силах понять, в какую сторону двигаться дальше. Казалось, весь кабинет пропитан негативом в мой адрес, и густой, тяжелый воздух не проходил сквозь легкие, кусками застревая в горле.
Я сглотнула, пытаясь сдвинуть нервный ком, но ничего не изменилось.
Поверх цветовой схемы логотипа, расплывающейся в радужное пятно, выплыло сообщение из мессенджера.
«Все в порядке?»
Андрей.
Я не повернулась к нему, щелкнула по окну и быстро набрала ответ:
«Судя по атмосфере, не очень. Кажется, на задках уже разводят костры, чтобы сжечь ведьму»
«Ребятам не понравился ваш поступок», – честно признался парень, а я громко выдохнула.
Невозможно для всех быть хорошей! И неправильно судить меня за это, объявляя бойкот, как школьники в советские времена. Все, что произошло в выходные, не должно относиться к работе и, тем более, мешать ей. А мы все заигрались, позволяя обидам взять верх над деловыми отношениями.
Об это я и написала Ситникову. Если мозги у них на месте, то топор войны придется зарыть: впереди большой проект, и мне нужны и дизайнеры, и копирайтеры, да вообще, весь креативный отдел.
Ответа от Андрея не последовало, но мне, на удивление, стало чуть спокойнее работать, опираясь на собственную уверенность.
До обеда Роза так и не появилась. Я решила прогуляться до ее кабинета. Постучала в дверь, просовывая голову внутрь, и обнаружила женщину за столом. Она сидела, подперев подбородок кулаком и смотрела в стену.
– Роза? – позвала я ее, обращая внимание на свое присутствие. Увлеченная своими мыслями, она вздрогнула, заметив, наконец, меня.
– Прости, не до тебя было, – устало махнула она рукой, – торопишься на обед?
– Если разговор не займет много времени, то лучше не тянуть, – пожала я плечами.
– Ты права.
Роза встала, закрыла дверь за моей спиной на замок:
– Чтобы не мешали.
Но, несмотря на все приготовления, начать беседу женщина так и не спешила. Прошлась по кабинету, задумчиво потрогала толстые зеленые листья у несуразного денежного дерева, стоявшего на подоконнике. Растение выглядело так же неуместно, как и все предметы декора, призванные создать здесь хоть какое-то подобие стильного интерьера. То ли со вкусом у нее были проблемы, то ли весь хлам собирался по мере того, как становился кому-то ненужным, но в целом кабинет выглядел унылым, как и его хозяйка.
– Ты знаешь, я в этой компании с самого начала, когда она еще называлась иначе и занимала всего пол кабинета вместе с друзьями Игоря Иваныча. Он тогда специалистов набирал, выискивая перспективных выпускников ВУЗа, и я ему на глаза каким-то чудом попалась.
По всей видимости, разговор коротким не выйдет, и раз Роза начала повествование с одна тысяча мохнатого года, то история затянется надолго. Я отодвинула мягкое кресло напротив и села, с удобством облокотившись назад.
– Куда бы я не уходила, со временем все равно возвращалась к Иванычу. Он на такие вещи смотрит достаточно лояльно: все опыт. Только в этот раз у меня есть шанс вылететь отсюда помимо собственной воли.
Дерево не выдержало: в руках Розы остался мясистый листок, на который она сейчас взирала с недоумением. Выкинула его в мусорное ведро, оттерев от сока руки, и посмотрела на меня:
– Боюсь, что скоро выбор встанет между мной и Пудовиковым. А я лишаться своей должности не планирую.
Первая мысль – опять Коля. Сколько можно-то? Складывалось ощущение, что все в моей жизни теперь крутилось вокруг его персоны, начиная от работы и заканчивая бывшим. А ведь между нами не было еще ничего, кроме взаимной симпатии и пары поцелуев, чего ждать дальше?
Второй – почему, собственно, я? Что вызывало у Розы желание поделиться со мной своими страхами, точно это не она на той неделе песочила меня перед Иванычем? Поняла, что я могу переметнуться на сторону Пудовикова, так удачно защищавшего меня от шефа?
Наверное, в этом была своя доля правды. Стоит только отвернуть от себя всех, как козыри окажутся в руках твоего соперника. Я, например, очень не вовремя лишилась поддержки коллектива, и тоже в какой-то степени благодаря Коле. Только Роза этого еще не знала.
– Но почему ты так решила?
– Можешь называть это женской интуицией, – сухо улыбнулась она, – которая меня ни разу еще не подводила. Все к тому идет.
– А от меня что ты хочешь?
– Я не доверяю здесь особо никому. Но ты… Я думаю, у нас с тобой общие интересы.
Я подняла брови в немом вопросе, и начальница продолжила:
– Я в курсе, что твою кандидатуру рассматривали на должность креативного директора. Но Пудовикова ты не обскачешь, у него опыт и обаяние, и Иваныч его любит и ценит. А мы с Колей никогда общего языка найти не могли.
– Вы были знакомы раньше? – почему-то именно этот факт поразил меня больше прочих. Стало как-то неприятно, оттого, что все здесь друг друга знали, а я, точно так же, как и два года назад, ощущала себя новичком без связей и знакомств.
– Мы работали когда-то вместе. Ничем хорошим для меня это не кончилось, и второй раз я такого не хочу. Найти место не хуже нашего, по зарплате и отношению к людям, не просто, а мне не двадцать лет, чтобы ходить по собеседованиям.
– Я понимаю, – кивнула, – а от меня чего именно ты хочешь?
На несколько мгновений Роза, кажется, перестала дышать, а потом с шумом выдохнула. Еще раз подошла к двери, подергала ее для надежности, а потом села прямо напротив меня. Ее колени, обтянутые, ни смотря на жару, в тонкий темный капрон, почти уперлись в мои, и это ощущение слишком близко находящегося чужого человека неприятно отзывалось под ребром.
Теперь я очень хорошо видела сквозь очки ее глаза, слегка увеличенные диоптриями. В тонкой сетке морщин блестели чуть осыпавшаяся с верхних век темные тени.
– У меня есть план, как… сместить Пудовикова. Но мне нужен помощник.
Я невольно отодвинулась назад, чуть сильнее сжимая подлокотник. Тихо сказанные ею фразы во мне отдавались громким набатом.
– Ты хочешь, чтобы я его подставила? – облизав высохшие губы, напрямую спросила я, заставив женщину смутиться и отпрянуть от меня.
Нельзя было подавать виду, что ее предложение звучит ужасно, иначе это может обернуться неприятностями не только для Коли, но и для меня.
– Я бы не назвала это подставой, – по привычке, ее губы сложились в тонкую строгую линию, – я не такая гадина, чтобы откровенно клеветать на человека. Но я уверена, что если покопать, то и на него всплывет куча нелицеприятной правды.
– Какой, например? Что он бывший сектант?
– Той, например, что он до сих пор не уволился на старом месте работы. И числится в Москве в административном отпуске за свой счет. Так какого лешего он делает тогда тут? Пытается удержаться на двух стульях, расстояние между которыми почти тысяча километров? А нам всем заливает, что свободен и готов на все ради нашей компании.
– Он сейчас в Москве, – я боялась ляпнуть лишнего, поэтому говорила осторожно, – возможно, поехал как раз регулировать этот вопрос.
– В общем, мое предложение только здесь и сейчас действует, Маша. Если ты мне помогаешь, то я сделаю все, чтобы креативным стала ты. С соответствующим ростом зарплаты и прочими почестями.
«А если нет?» – подумала я, но спрашивать вслух не стала.
– До конца дня можно подумать? – попросила вместо этого, – очень неожиданно, Роз. Честно.
Мой ответ ей не понравился, но, видимо, другого выбора не было. Она нехотя кивнула, на прощание лишь добавив:
– Ты же понимаешь, что никто не должен узнать о моем предложении? Ты не тот человек, за которого фирма будет цепляться без чужой протекции.
– Я понимаю, – кивнула так же сухо, протискиваясь мимо нее, – если ты хочешь найти себе компаньонов, то не надо заканчивать разговоры угрозами.
– Извини, – ответила она, но в ее словах не было ни капли раскаяния. Сейчас она уже не выглядела такой растерянной, как десять минут назад. Напротив, на женском лице читалось решительность и упрямство: она знала, что нужно делать.
В отличии от меня.
До конца дня я пребывала в прострации.
Машинально выполняла работу, заполняла таблицы, отвечала заказчикам, но мыслями прибывала далеко отсюда.
Разговор с Розой снова перевернул все с ног на голову. Я не собиралась подставлять Колю, но и ссориться с начальницей не входило в мои планы. Вот так легко я оказалась меж двух огней, и пока не понимала, что мне делать дальше.
Самое простое решение – рассказать обо всем Пудовикову и заручиться его поддержкой: раз уж ему благоволит наш Главный, то Розу с ее подлыми намерениями выгонят из фирмы на раз-два. Но чем я сама буду лучше этой женщины?
Часа в четыре я спустилась в столовую, чтобы выпить кофе. В комнате, кроме Риты, никого не было. Она кивнула мне головой, сосредоточенно нарезая себе на салат огурцы.
– Будешь?
– Нет, спасибо. Голова раскалывается, – призналась ей, включая кофейный автомат.
– Может, от погоды?
Причина мне была хорошо известна и заключалась совсем в другом, но Рита выглядела спокойной и, в отличии от нашего креативного кабинета, настроенной ко мне дружелюбно. Даже не смотря на дурацкую выходку с букетом. Как хорошо, что она незлопамятная, – такими темпами я скоро перессорюсь со всеми на работе.
– Все может быть.
– Как там ваш красавчик?
– Его сегодня нет на работе. Ни его, ни толпы поклонниц, – не удержавшись, добавила в конце.
– Говорят, укатил в Москву. Вот работа, не успел устроиться, уже по своим делам мотается. Хотя с его зарплатой он в офисе дневать и ночевать должен.
– И какая же у него зарплата? – из вежливости поинтересовалась я. Считать чужие деньги всегда было скучным и не очень приятным занятием.
Рита демонстративно наклонилась вперед:
– А то ты не знаешь?
– Нет, откуда? – искренне ответила я. Кое-какие догадки у меня на этот счет были, по тем суммам, что пространственно озвучивала Лена, но не более того.
– Говорят, около трехсот. Но может и больше, раз его Иваныч смог из столицы к нам переманить.
Я очень старалась держать нейтральное выражение лица, а Рита не менее старательно искала во мне удивление.
– Офигеть, – все-таки выдала я, уставившись в чашку с кофе. Заветная должность теперь казалась еще привлекательнее ... и недоступнее. Иваныч никому не стал бы платить просто так, значит, он понимал, что Коля столько стоит на рынке профессионалов. Проблема в том, что столько не стою я.
Домой я ушла пораньше, сославшись на головную боль, которая стала в какой-то момент просто невыносимой. Произнесла вслух, что собираюсь, точно кого-то в кабинете это действительно интересовало. Один Андрей подал признаки жизни, пробормотав что-то в ответ, за что Оля бросила в него испепеляющий взгляд. Очень красноречиво.
Детский сад, ей-богу, если мы не поговорим, то работа превратится в ад не только для меня.
Зарулив в супермаркет, я сначала купила обезболивающе, проглотив без воды сразу две таблетки и надеясь, что теперь немного прояснится в голове. Виски давило, глаза слезились, но я все равно схватила тележку и пошла вдоль полок, выбирая продукты почти наощупь.
Покупок набралось много, а вот пакеты, в которые я сложила провизию, оказались неудобными. Они резали ладони, впиваясь в них до красных полос и норовя вот-вот порваться.
