Текст книги ""Магнолия" в весеннюю метель"

Автор книги: Гунар Цирулис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– А стоило ли? – не веря в успех друга, без особого воодушевления поинтересовался Приедитис. – Нет, погоди рассказывать, сначала тебе надо выпить хорошего грога, не то завтра же сляжешь с воспалением легких… Поехали вниз, остальные тоже захотят услышать последние новости.

В баре было на удивление малолюдно. Не найдя лучшего способа вербовки добровольцев для объединенного хора, Скайдрите Круминя мобилизовала всех, кто не испытывал отвращения к вокалу, и заманила их в кинозал. Сейчас там шла репетиция, из-за неплотно закрытых дверей доносились звуки, вызывавшие представление скорее о цыганском романсе, чем о ливской народной песне.

– Я рекомендовал им петь по системе канона, в этом их единственное спасение, – самодовольно сообщил профессор Вобликов. – Одни начинают, затем эту же мелодию подхватывают другие, и наконец вступают третьи. Ни текста не разобрать, ни за музыкой уследить, и жюри не к чему будет придраться. Увидите, еще повысят оценку за оригинальность исполнения.

Находко не дали говорить прежде, чем он осушил до дна «лекарство от смерти», которое Калниетис приготовил по старому доброму морскому рецепту из горячего чая, лимона и изрядной толики рома. Чувствуя, как крепкое питье неожиданно ударило в голову, Находко решил быть особенно осторожным в выражениях.

– У меня такое ощущение, что диссертация Кундзиньша находится, вероятнее всего, в номере профессора Березинера…

Продолжать он не смог – гул возражений заглушил мотивировку версии. Громче всех смеялся обычно сдержанный Зайцис:

– Ну конечно, иначе зачем он поехал бы с нами! Джеймс Бонд из Минска, вот так номер!

Джозефина вчера обслуживала профессора, но ничего, кроме термоса, при нем не заметила, – сказал Мурьян. – И вы мне поверьте, глаз у нее – как рентген, видит сквозь одежду, – удовлетворенно прибавил он.

– Да, раньше Леонид до дешевых шуток не опускался, – заметил Войткус.

Находко рассердился всерьез: о нем говорили в третьем лице, как о человеке, с которым уже нет смысла спорить, ибо он одной ногой в могиле. Но он так просто из игры не выйдет!

– А что тебе, Саша, нынче говорил дядя Ян, который сознался, что утром отворял дверь в номер Кундзиньша? Что в балконную дверь выпорхнула засунутая в дверь повестка от врача, а? – Дождавшись утвердительного кивка Войткуса, он продолжал: – Так вот, кажется мне, что я ее нашел. И в ней содержится приглашение зайти к профессору Березинеру, а вовсе не к врачу или в лабораторию.

– Он сказал, что ветер разметал всякие бумажки, – прибавил Войткус. – Может быть, эта записка пролежала на столе неделю…

– И этот вариант проверен. Они настолько мало знакомы, что ни о какой переписке речи быть не может.

– Ну, что ты тянешь? Скажи сразу – что же было в той записке? – предложил практичный Зайцис.

– В том-то и беда, что разобрать ничего не удалось, – сознался Находко. – Но к чему гадать, если можно проверить?

– Что же ты предлагаешь? – поинтересовался Приедитис. – Снова хочешь вломиться в чужое жилище? Через окно или для разнообразия воспользуешься дверью?

– Твое предложение принято, – и Находко встал. – Только сначала посмотрим, не оставил ли Березинер ключ у администратора.

Ключ действительно оказался в гнезде 1105 номера; он лежал там, завернутый в бумажку.

– Здесь написано, что ключ можно выдать Кундзиньшу, – с сомнением поглядел на них администратор.

– Совершенно верно. Он ждет нас наверху! – И, не давая старику опомниться, Находко схватил ключ.

В лифте они поднимались в молчании. Никто более не сомневался, что диссертация обнаружится в комнате профессора. Но каким путем она туда попала и почему? Уж не задумал ли Григорий Ильич устроить своим выпускникам дополнительный экзамен, чтобы посмотреть, как применят они теоретические знания на практике? Маловероятно, чтобы почтенный заведующий кафедрой прибегнул для такой цели к военной игре, достойной пионерского лагеря. Нет, тут должна была быть какая-то другая причина…

Капитан Находко отпер дверь, распахнул ее. В полосе света, падавшего из коридора, они увидели на столе серую папку с красной надписью «Секретно».

Через мгновение они уже стучали в дверь Кундзиньша. Но им не отворили. Внутри было темно и так тихо, словно хозяин затаил дыхание, чтобы ничем не выдать своего присутствия. Когда в ход пошли кулаки, внутри кто-то зашевелился, показалось даже, что послышался чей-то шепот, причем у Приедитиса возникло впечатление, что в одном из голосов он узнал голос Руты Грош! Наконец, Кундзиньш отозвался:

– Чем могу служить?

– Отворяйте! Диссертация нашлась! – поспешил сообщить Мурьян, словцо бы это было прежде всего его заслугой.

– Спасибо! Большое спасибо! – Кундзиньш умолк, а после паузы, словно успев получить указания, продолжил более энергично: – Могу ли попросить вас оставить ее до утра в вашей комнате?

– У вас будет надежнее… – Зайцис все еще ничего не понимал. – Неплохо было бы и проверить, не пропала ли страница-другая…

В ответ за дверью раздался капризный голос Руты:

– Имант, ты тоже тут? В таком случае прекрати, пожалуйста, эту недостойную суматоху!

– Ладно. Нашу находку можешь считать свадебным подарком.

Но ретироваться без лишнего шума им не удалось. В конце коридора отворилась другая дверь, и из нее выглянула темноволосая головка Ирины Перовой.

– Тише! – громко предупредила она. – Я только что едва убаюкала Тату. Если сейчас она проснется, то не успокоится до утра. А я слышала, что у вас потрясающие новости, расскажите!

– Только не здесь, не то сюда сбежится весь этаж, – Приедитис приложил палец к губам и, не спросив разрешения, проскользнул в комнату Ирины.

– А куда это Имант девался? – спохватился у лифта Зайцис.

– Пошел бороться за мир, – усмехнулся Войткус. – Есть такое стихотворение, в котором говорится, что если почаще смотреть на спящих детей, то третья мировая война окажется невозможной…

Дверь лифта с тихим шипением распахнулась, и из кабины вышел профессор Березинер. В телогрейке и рыбацких сапогах, с висящей через плечо спортивной сумкой, он казался существом из другого мира.

– Администратор сказал, что вы забрали мой ключ. Но не ожидал столь торжественной встречи. Не хватает разве что оркестра и девушек с цветами… – Заметив под мышкой у Находко папку с диссертацией, профессор нахмурился. – Почему вы до сих пор ее не отдали? Человек, может быть, собирался сегодня поработать…

– Знали бы вы, Григорий Ильич, сколько крови нам испортила эта самая диссертация! – не выдержал Мурьян. – Весь день только и занимались ее розыском.

– Ничего не понимаю, – покачал головой Березинер. – Я же оставил ему записку, чтобы взял в моей комнате.

– Это сразу не объяснишь… – начал было Войткус.

– Тогда идемте ко мне, поставим самовар, и за чайком вы обо всем расскажете.

– А вы – нам, – прибавил Находко.

Самовар еще даже не зашумел, когда профессор уже завершил свой рассказ. Он был предельно простым. Ожидая в баре, пока Джозефина наполнит объемистый термос, Березинер заметил забытую на столике диссертацию Кундзиньша и на всякий случай забрал ее, чтобы не пропала, – в конце концов, рукопись была государственной важности. Так и не достучавшись до Кундзиньша, он написал записку о том, что уезжает на рассвете и поэтому оставит рукопись в своей комнате, а ключ – у администратора. Коротко, ясно, логично – просто удивительно, почему такая возможность никому не пришла в голову. Но нередко бывает, что плывущее поверху не привлекает внимания ныряльщиков на глубину.

Рассказ о приключениях сыщиков занял куда больше времени. Профессор умел терпеливо слушать, так что высказаться сумели все, включая и Приедитиса, появившегося в последний миг и теперь делившегося главным образом впечатлениями от неотразимого обаяния Ирины.

– Я рад за вас, – сказал Березинер. – По-моему, сегодня каждый из вас что-то приобрел. В том числе и те, кто пока считает себя проигравшими.

– Вы говорите так, профессор, словно собираетесь любой ценой подвести события в «Магнолии» под какое-то нравоучение, – усмехнулся Приедитис. – Так сказать, это, мол, вам будет наука…

– В таком случае беру свои слова обратно, – Сразу же согласился Березинер. И все же обойтись совсем уж без назидания не смог: – Тем более потому, что из этой последипломной практики каждый из вас уже сделал свои выводы… Благодарю вас, и не обижайтесь, но после ваших сегодняшних тревог мне очень хочется спать.