Текст книги "Форпост"

Автор книги: Григорий Солонец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Подвиг хирурга

По центральной тенистой улице Борисова, заметно похорошевшего и отнюдь не кажущегося провинциальным городом, я шел на встречу с человеком, которого здесь хорошо знают многие как надежного товарища, заядлого рыбака и охотника, опытнейшего, практикующего хирурга. За более чем тридцатилетний стаж в армии ныне полковник запаса медицинской службы Иван Владимирович Борисюк спас сотни (!) жизней: и это отнюдь не журналистское преувеличение. За его плечами – десятки уникальных операций. Об одной из них, сделанной на афганской земле, в боевых условиях, писали центральные газеты, называя Ивана Владимировича не иначе, как волшебником. А он и впрямь сотворил чудо, достав с того света заведомо обреченного на смерть солдата-десантника. Костлявая с торжествующим видом уже стояла у его изголовья.

…За восемь месяцев службы в Афганистане рядовой Валентин Юрченко достаточно понюхал пороха. На боевых в разные переплеты попадал, но всякий раз как-то обходилось. За эту везучесть кто-то из ребят, скорее в шутку, чем всерьез, даже придумал ему прозвище – «Удачливый». Так оно в сочетании с необидным словом «хохол» и приклеилось к Валентину. Да только у жестокой войны нет, наверное, любимчиков, в бою, как перед Богом, все равны.

Когда колонна десантников проходила мимо «зеленки», у рядового Юрченко, с радиостанцией за спиной сидевшего на броне, не было предчувствия беды. Все как обычно: оружие готово к применению, связь в порядке. Натужно и убаюкивающе монотонно ревут движки боевых машин, вдали за кишлаком, как часовые, стоят величавые горы. Это последнее, что отложилось в его угасающем сознании после того, как последовал страшной силы удар в правое плечо, и резкая нестерпимая боль пронзила все тело. Дальше полный обрыв памяти и бесконечная темнота, показавшаяся вечностью…

Очнулся Валентин в госпитальной палате. С трудом открыв глаза, не сразу понял, где находится, что с ним случилось. Какие-то люди в белых халатах суетились вокруг.

Начальник хирургического отделения Кандагарского военного госпиталя майор Иван Борисюк, осмотрев поступившего раненого, поначалу обреченно опустил руки. Перед ним лежал солдат, который по логике и всем законам природы должен был умереть с минуты на минуту. Это просто чудо, что он еще дышит: пульс едва прощупывался. Граната, выпущенная из гранатомета, вошла в правый бок, разворотила грудь, контузила сердце, пробила легкие и застряла в левом предплечье, не разорвавшись! Оттуда угрожающе торчала ее головная часть. Самое страшное и непредсказуемое заключалось в том, что граната оставалась в боевом положении и для ее взрыва, как объяснил срочно вызванный в госпиталь офицер-сапер, не хватило какого-то мгновения, так как выстрел был произведен с близкого расстояния. Выяснилось, что данный тип боеприпаса срабатывает метрах в пятнадцати-двадцати от стреляющего. Но никто не знал главного: что делать с затаившейся рядом, в солдатском теле, смертью.

Кто-то из медиков предложил ампутировать левую руку и оперировать грудную клетку: это был, пожалуй, самый безопасный вариант. Поступи они так, никто бы врачей не осудил. Прикасаться же к боевой гранате калибром около сорока миллиметров, пытаясь ее извлечь, – значит заведомо подвергать себя и парня смертельному риску.

Майор Борисюк внимательно осмотрел рентгеновский снимок. Вот она, дремлющая смерть, застряла между разбитых костей, вот ее продолговатый корпус, предохранитель…

– Какая все-таки вероятность взрыва гранаты? – тихо спросил Иван Владимирович сапера. Тот лишь неуверенно повел плечом: дескать, случай неординарный, трудно что-либо предсказывать.

В палате повисла мертвая тишина. Как быть дальше? Как говорится, держась от беды подальше, большинство склонялось к озвученному варианту действий. Конечно, жаль парня, в двадцать лет останется без руки. Но…

«А что, если обойтись без ампутации и попробовать-таки вытащить злополучную гранату», – мелькнула мысль у Ивана Владимировича, уже решившего, что именно он, старший по званию и должности, обязан сделать эту опасную работу. Минимальный шанс не просто спасти юношу, а вернуть его к полноценной жизни, сохранив руку, все-таки был. А раз так, то почему бы не рискнуть наудачу? Как не отговаривали Ивана Владимировича коллеги и офицер-сапер, просивший учесть его категорическое несогласие, хирург Борисюк настойчиво попросил всех покинуть операционную палату.

– Сейчас, с высоты прожитых лет, понимаю, какому серьезнейшему риску себя и Валентина тогда подвергал. Ведь граната находилась на боевом взводе, одно резкое движение – и взрыв неминуем, – говорит, вспоминая и заново переживая ту уникальную операцию, Иван Владимирович. И привычно тянется к постоянной послеоперационной спутнице – сигарете: он и спустя годы немного волнуется. – Вместе с тем, интуиция или что-то другое подсказывало – все должно обойтись. И я решился. Молодой ведь был, всего тридцать четыре.

Левой рукой (на всякий случай чисто психологически все-таки страховался, основная-то рабочая, правая!) осторожно прикоснулся к выпирающей из тела головной части гранаты. Легонько ощупав предплечье, будто сапер на минном поле, нашел свою тропку. Никакой спешки, все делать с ювелирной точностью, мысленно приказал себе. Смертоносный боеприпас медленно сдвинулся с места. Я даже слегка опешил: не ожидал такой его податливости. Еще одно волевое усилие – и окровавленная граната неохотно покинула израненное солдатское тело.

Но взрыв все-таки прогремел. Правда, в госпитальном саду, куда бережно, как младенца, вынес свой трофей хирург Борисюк, остальное уже сделал офицер-сапер. А Иван Владимирович вновь вернулся в операционную и, до предела уставший, вышел из нее только спустя два часа… Он не знал тогда, выживет после столь чудовищного ранения его пациент или умрет, даже больше склонялся к последнему. Но где-то в глубине души сохранился, не погас маленький лучик надежды: может, с божьей помощью все-таки выкарабкается из смертельного лабиринта этот мужественный парнишка-десантник, право же, он это заслужил.

И Всевышний словно услышал негласную просьбу военного хирурга, даровал жизнь рядовому Юрченко. Нет, не зря все-таки друзья дали ему прозвище – «Удачливый». Правда, Валентину пришлось перенести еще несколько операций, в том числе и в Москве, в Центральном военном госпитале имени Н. Бурденко, но та, первая, сделанная майором Борисюком 23 июня 1982 года в Кандагаре, по сути, оказалась спасительной, решающей.

Спустя три года, уже проходя службу в Венгрии, подполковник Борисюк (это звание он получил досрочно в Афганистане, как и орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й степени), перебирая старые бумаги, наткнулся на листок с домашним адресом спасенного им солдата. В тот же вечер взволнованный написал письмо в Белую Церковь, что на Киевщине. Ивану Владимировичу не терпелось узнать, как сложилась дальнейшая жизнь Валентина, как его здоровье. Вскоре пришел обрадовавший хирурга ответ. Валентин писал, что после долгого лечения и постоянных физических тренировок постепенно улучшилась подвижность рук, что позволило, несмотря на вторую группу инвалидности, трудоустроиться на заводе. Произошли и другие перемены в жизни: обзавелся семьей, стал отцом. В конце письма бывший солдат, кстати, награжденный медалью «За отвагу», сердечно благодарил своего хирурга за спасение и приглашал в гости.

Судьбе было угодно, чтобы через годы и расстояния они вновь встретились. Сначала в Белой Церкви, где Ивана Владимировича, как самого дорогого гостя, принимали Валентин и его семья – жена и две очаровательные дочки, затем на белорусской земле. Вдвоем побывали в Минске, у только что построенного памятника воинам-интернационалистам. На острове Мужества и Скорби они пробыли больше часа: многое из боевого прошлого само собой вспомнилось и, конечно же, та уникальная хирургическая операция, в которой все решали секунды и высшей пробы мастерство и мужество хирурга.

С тех пор и по сегодняшний день главы семейств и их жены периодически созваниваются, обмениваются поздравительными открытками и собираются вновь встретиться как старые добрые друзья. Тем более, есть о чем поговорить: жизнь богата на события, хорошие и не очень.

В 2002 году полковник медицинской службы Борисюк уволился в запас. За плечами, аж не верится, когда только успели набежать, остались тридцать лет офицерской службы. А ведь поначалу выпускник Гродненского мединститута отнюдь не собирался посвящать свою жизнь армейским гарнизонам, которых, к слову, сменил добрый десяток. Хотел пойти по стопам старшего брата Михаила, ставшего позже профессором, доктором медицинских наук, но судьба распорядилась по-иному. Остался Борисюк в кадрах Вооруженных Сил и дослужился до полковника, начальника военного госпиталя. Семь лет руководил им Иван Владимирович, много сделал для улучшения работы медперсонала и лечения больных. Это при нем на месте старых бараков за два года появилось новое здание поликлиники с современным оборудованием. Борисюк до хрипоты в голосе всем доказывал необходимость этой стройки. Не за свою должность он, без пяти минут военный пенсионер, тогда ратовал, а за интересы тысяч своих пациентов, ветеранов Вооруженных Сил. Ведь в гражданских поликлиниках их с распростертыми объятиями никто не ждал, там своих больных хватает. Убедил и сделал своим сторонником мэра Борисова Василия Бургуна. Предприятия города обязались помочь стройматериалами и финансовыми средствами, острый дефицит которых в то время испытывало Министерство обороны. Так, общими усилиями, и одолели все трудности. Каких душевных сил и здоровья это стоило Ивану Владимировичу, знает только он. Памятью на всю оставшуюся жизнь о новостройке стал перенесенный инфаркт.

Хирург Борисюк по-прежнему практикует в гарнизонном амбулаторном центре (так теперь называется бывший госпиталь). Правда, слишком сложные операции не делает: опыта с лихвой хватает, a здоровье уже не то. Ведь ничто не проходит бесследно. Если бы можно было всех его пациентов поставить в строй, то наверняка полк набрался бы! А скольких людей удалось Ивану Владимировичу вытащить с того света?! Бывало, собирал человека по частям, травмы казались несовместимы с жизнью, а он все равно до последнего не терял надежду выиграть поединок у смерти. Нередко это ему удавалось. Но, увы, даже опытнейшие хирурги бывают бессильны. И тогда опускаются уставшие руки, на глаза наворачиваются слезы от вопиющей несправедливости: столько сил, времени отдано, а все оказывается зря. К смерти в операционной, будь она первая или очередная, действительно нельзя привыкнуть, это всегда трагедия, как для родных, так и для врача. Не верьте тем, кто говорит иначе.

…С гордостью рассказывая о сыне, унаследовавшем семейную профессию (жена Валентина Ивановна Борисюк – врач-терапевт), Иван Владимирович машинально назвал его Валентином, по имени спасенного в Афгане солдата. Мне оговорка показалась символичной. Ведь военного хирурга Борисюка и рядового Юрченко и спустя годы связывает родство – не кровное, а духовное, которое называется мужеством, ратным подвигом.

Всем смертям назло

Четыре Героя Советского Союза, получивших это высокое звание за мужество и героизм, проявленные на афганской земле, живут сегодня в Украине. Об одном из них, в чем-то повторившем судьбу Алексея Мересьева, полковнике запаса Гринчаке Валерии Ивановиче, человеке редкой отваги и мужества, я и хочу рассказать.

Так уж получилось, что более двадцати лет не виделись мы с Валерой Гринчаком после той, первой встречи в Афганистане. Интересно, насколько за это время изменился бывший командир разведроты нашей 108-й мотострелковой дивизии, в том числе и внешне, узнаем ли друг друга при встрече?

Мои сомнения вмиг развеялись, едва увидел в стареньком «жигуленке» с ручным управлением Валерия, нет, теперь уже Валерия Ивановича – по возрасту и по геройскому статусу. По-прежнему доброе, открытое лицо, увы, с заметными следами тяжелого боевого ранения, все та же приветливая улыбка с лукавинкой, цепкий, все схватывающий взгляд. Голос, конечно, изменился, стал басовитей, а вот неспешная манера речи с характерным для украинцев оканьем осталась прежней.

– Как там у вас жизнь в Беларуси? – первое, что после взаимных приветствий спросил Валерий Иванович. В его вопросе легко угадывался естественный интерес человека, который большую часть жизни прожил в огромной стране, гордо называвшейся СССР и к недоразумению своих граждан и всего мирового сообщества неожиданно прекратившей свое существование в конце 1991-го.

В Афганистан старший лейтенант Гринчак попал из Чехословакии, где два года прослужил в Центральной группе советских войск. Ехал с твердым намерением защищать южные рубежи Родины и даже в мыслях не допускал, что пройдет немного времени, и выполнение интернационального долга назовут крупной политической ошибкой тогдашнего советского руководства…

По злой иронии судьбы, офицеры и солдаты легендарной 40-й армии, по-братски делившие сухпай и патроны, вместе поднимавшиеся под душманские пули, сегодня разделены государственными границами и таможнями. У каждого теперь своя страна – дорогой сердцу осколок той, большой и необъятной, некогда единой Родины. Но любим и переживаем мы по-прежнему за своих. Так что отнюдь не ради вежливости поинтересовался Валерий Иванович жизнью белорусов, со многими из которых рисковал жизнью, ходил в разведку там, в Афганистане.

…Старший лейтенант Гринчак только принял разведроту 682-го мотострелкового полка, как позвонил начальник разведки дивизии майор Николай Сивачев и поставил задачу: с утра быть в готовности к выезду с новым командиром соединения. Сопровождать и обеспечивать безопасность начальства – привилегия разведчиков. Было бы странно, если бы не им, ночным волкам, за десятки верст чувствующим противника, хорошо знающим местность, умеющим метко стрелять из всех видов оружия, оказали такое высокое доверие. Та поездка оказалась отнюдь не легкой прогулкой. И хоть обстрелов и нападений на колонну удалось избежать, моторы БМП и БТР натуженно гудели, наматывая на гусеницы и колеса десятки километров опасных афганских дорог. За двое суток комдив побывал на всех основных заставах и постах, разбросанных от Саланга до Джелалабада. Для старшего лейтенанта Гринчака та поездка так же была ознакомительной, вроде экзотической экскурсии: ведь и недели не прошло, как он по замене прилетел из Союза. Сидя на броне, в командирском люке, Валерий с интересом наблюдал не только за маршрутом, но и за белоснежными шапками казавшихся недоступными горных вершин, живописными зелеными долинами, возникшими тысячи лет назад в первозданной красе по воле Всевышнего, главного ландшафтного архитектора. С трудом верилось, что в этой удивительно красивой стране идет война. И она вскоре напомнила о себе.

В конце 1983 года штаб 40-й армии проводил масштабную боевую операцию в Чарикарской долине. Естественно, в ней были максимально задействованы и дислоцировавшиеся по соседству, в Баграме, части и подразделения 108-й мотострелковой дивизии. Разведрота старшего лейтенанта Гринчака оставила свои палатки раньше других: предстояло перепроверить полученные по агентурным каналам сведения о скоплении в указанном районе крупной банды, уточнить ее численный состав, вооружение, систему охраны. Растворившись в ночи, разведчики сумели подобраться к «духам» так близко, что отчетливо слышали их разговоры. И вдруг под ногами кого-то из наших предательски хрустнула сухая ветка, насторожившая часовых. Те секунды Гринчаку и его подчиненным, уже изготовившимся к бою, показались вечностью. Разведчики понимали: в случае обнаружения немногим из них удастся уйти живыми. Слишком близко подобрались они к логову врага, численно превосходившего их. Но, видать, сам Всевышний в ту безлунную ночь был их союзником.

Риск с лихвой окупился. Добытые сведения оказались настолько ценными, что их тут же запросил разведотдел армии. По наводке разведчиков основательно поработали артиллерия и авиация. Вошедшие в «зеленку» войска почти не встретили сопротивления.

Группу разведчиков представили к государственным наградам. Об их дерзком рейде написала дивизионная газета. Помню, как, готовя тот материал к публикации, познакомился со старшим лейтенантом Гринчаком, о котором тогда только и разговоров было в городке.

…У вышедшего из палатки худощавого офицера с запыленным лицом, в расстегнутой куртке и с полотенцем в руках спросил, где найти ротного.

– Его искать не надо. Он перед вами, – услышал в ответ.

Обстоятельного разговора в тот раз не получилось. В блокноте на память осталась лишь пара наспех исписанных страничек: фактуры там негусто, как и фамилий. Я понял, что пришел не вовремя: мысли двое суток не спавших разведчиков были об одном – обычном сне, который они ни на что бы не променяли.

Потом пару раз еще виделись с Валерием у штаба дивизии: он, озадаченный, спешил к своим. Как-то попросил его взять меня с собой, в разведку. Он обещал… подумать.

В январе нового, 1984 года я вновь услышал о старшем лейтенанте Гринчаке и его отважных разведчиках. За успешное проведение засады западнее населенного пункта Офьяны-Шариф (провинция Парван) офицер был представлен к ордену Красной Звезды, который получил лишь в начале лета – наградной механизм еще не был до конца отлажен.

На Панджшерскую операцию, начавшуюся 20 апреля и длившуюся почти два месяца, Валерий Гринчак уходил уже капитаном. Правда, толком отметить очередную звездочку не получилось: разведчики с боевых выходов не вылазили. Бывало, утром вернутся с ночной засады, а к вечеру – новое задание. И снова их нет несколько суток. Ущелье Панджшер было вотчиной влиятельного полевого командира Ахмад Шаха Масуда. Он хорошо знал штабную «кухню» и тактику ведения боевых действий «шурави», поэтому нередко преподносил нашему командованию неприятные сюрпризы. За ним периодически охотились спецназовские и разведывательные группы, но тщетно: хитрый лис, едва учуяв опасность, бесследно исчезал, чтобы вскоре вновь напомнить о себе. А сколько других полевых командиров рангом пониже, но оттого не менее коварных и опасных, со своими отрядами рыскали по афганским горам! Это была их работа, щедро оплачиваемая зарубежными покровителями: за каждого убитого или взятого в плен советского солдата или офицера моджахеды получали солидное денежное вознаграждение. Так что отнюдь не за голую идею воевали «непримиримые», и наши это хорошо знали. Как и то, что пока не иссякнет финансовый поток, не прекратятся поставки извне оружия, боеприпасов – войне быть. Перекрыть же все караванные пути, высокогорные перевалы не представлялось возможным.

Валерий Иванович и сейчас, спустя более двадцати лет, без карты, перечислит населенные пункты этого печально известного Панджшерского ущелья, растянувшегося почти на сотню километров, исхоженного им вдоль и поперек. И что ни название, то особая отметина в памяти: Хисарак, Парандех, Пизгаран, Пишгор, Руха… В последнем населенном пункте дислоцировался переведенный из Баграма его родной 682-й мотострелковый полк. В двадцати километрах юго-западнее Рухи, уже возвращаясь с боевого задания, капитан Гринчак подорвался на противопехотной мине. Тот роковой для него день 14 июля 1984 года Валерий помнит до мелочей.

А ведь поначалу все складывалось как нельзя лучше! Разведчикам, действовавшим на главном направлении, удалось уничтожить группу моджахедов и захватить в плен их командира. По его информации, подтвердившейся и данными радиоперехвата, установили точное местонахождение базового района «духов». Для его блокировки в горы вышли два мотострелковых батальона полка. А первой, как обычно, на «свидание» с противником отправилась разведрота. Все сработали неплохо: «духи» лишь в последний момент обнаружили внезапно появившихся «шурави». Завязался бой, в ходе которого смертельное ранение получил командир дозорного отделения младший сержант Султанов, опытный разведчик. За него парни отомстили сполна: немногим моджахедам удалось живыми уйти. В качестве трофеев нам досталась крупная партия мин, боеприпасов и продовольствия.

В расположение полка разведчики возвращались последними, прикрывая тылы батальонов.

– Ранним утром мы спускались по склону горы к руслу высохшей реки. Вдоль нее находились кишлаки. Возле крайнего дома я заметил промелькнувшие силуэты людей, – вспоминает Валерий Иванович. – Рука машинально потянулась к биноклю. Сам же в это время, прыгая с камня на камень, продолжал двигаться. Эх, если бы знал, что под одним из них притаилась та коварная мина… Я не сразу понял, что подорвался. Боли поначалу не чувствовал, находился ведь в шоковом состоянии. Увидев, что бежит ко мне санинструктор Сергей Таран, догадался, что ранен. Остановил его криком: «Потом! Сапера ко мне!»

Сколько раз было, когда бросившиеся на выручку товарищу сами подрывались. Младший сержант Исраилов, командир приданного саперного отделения, щупом внимательно проверил, нет ли рядом еще «сюрпризов». В нескольких шагах от капитана обнаружил остатки, видимо, сдетонировавшей тротиловой шашки.

Несколько введенных тюбиков промедола уменьшили становившуюся невыносимой боль. Капитан Гринчак тогда еще не знал, что злосчастная мина лишила его не только правой ноги. Хирурги Баграмского военного госпиталя, куда спустя два с половиной часа офицера в полубессознательном состоянии доставил санитарный вертолет, вынуждены были выше колена ампутировать и вторую, сильно пострадавшую ногу. Хорошо, что хоть от осколков серьезно не пострадали глаза.

Трое суток за жизнь командира разведроты, висевшую на волоске, боролись врачи. Когда кризис миновал, Валерия переправили сначала в кабульский, а затем в ташкентский госпиталь. А оттуда уже его перевели в Москву, в Центральный военный госпиталь имени Н. Бурденко, где он лечился полгода.

«Как жить без ног, когда тебе всего двадцать семь? По сути, и не жил…» – эта горькая мысль, как ни отгонял ее, не давала покоя. Только во сне и наступало облегчение. Иногда ему снились мама, отец, братья, родное село Чемерполь, что на Кировоградщине. Во сне он по-прежнему был здоровым и сильным, классно играл в футбол… Проснувшись, по привычке, бывало, пытался встать с кровати на ноги и тут же с ужасом понимал, что их у него нет. Но и тупо смотреть в потолок быстро наскучило. И тогда Валерий вспомнил о прочитанной в школьные годы книге Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке». Ее герой военный летчик Алексей Мересьев, лишившийся ног и сумевший вернуться в небо, был одним из его кумиров.

Валера попросил друзей принести эту книгу. Совсем по-другому, примеряя к себе, читал эти и другие строки:

«Гимнастика ног причиняла острую боль, но Мересьев с каждым днем отводил ей на минуту больше, чем вчера. Это были страшные минуты – минуты, когда слезы сами лились из глаз и приходилось до крови кусать губы, чтобы сдержать невольный стон. Но он заставлял себя проделывать упражнения сначала один, потом два раза в день, с каждым разом увеличивая их продолжительность… С тех пор как он поверил, что путем тренировки сможет научиться летать без ног и снова стать полноценным летчиком, им овладела жажда жизни и деятельности».

По примеру и методике Мересьева капитан Гринчак, превозмогая адскую боль, заново учился ходить с помощью протезов и костылей. Первые самостоятельные шаги сделал по палате, потом в коридоре. Ныли занемевшие плечи, деревянной становилась спина, лоб покрывался испариной пота, а он, стиснув зубы, упрямо делал очередной, такой трудный шаг. И так, не щадя себя, изо дня в день. То был его Эверест – вершина силы духа и воли.

Уверенности в будущем, оптимизма прибавляла и горячая поддержка родных и близких людей, боевых друзей. Своего ротного не забыли разведчики: со всего Союза присылали письма, открытки, желая как можно скорее вернуться к нормальной жизни. Как много значили те слова поддержки для него, как и мамино признание: «Ничего, сынок, справишься и с этим испытанием, главное, что живой остался».

Весть о присвоении звания Героя Советского Союза застала Валерия в Москве, в научно-исследовательском институте протезирования.

– До последнего дня не верил, что дадут Героя. Тем более что вначале, как мне передали, из полка ушло представление к награждению орденом Ленина, – вспоминает Валерий Иванович. – Потом уже, то ли в штабе армии, то ли в округе, приняли другое решение.

Высокое начальство, видимо, учло все обстоятельства и тот факт, что среди полковых разведывательных рот у капитана Гринчака были наименьшие потери.

* * *

Рапорт на имя министра обороны СССР с просьбой оставить в армии Валерий Иванович написал, как только немного начал ходить на протезах. Решение продолжить службу возникло не спонтанно, а после длительных раздумий. Это ведь его профессия, дело всей жизни. Без него он попросту зачахнет. Конечно, капитан Гринчак понимал, что на командирскую стезю ему уже не суждено вернуться, поэтому был согласен на любую нестроевую должность. А когда кадровики поинтересовались, где бы сам хотел служить, он как о заветной мечте сказал:

– В родном Киевском ВОКУ.

Так в июле 1985 года Валерий Иванович стал старшим помощником начальника строевого отдела училища, в котором его многие помнили еще курсантом, а спустя три года – преподавателем военной истории.

В 1992 году киевскую кузницу командирских кадров неожиданно расформировали, и подполковник Гринчак уволился из рядов Вооруженных Сил. В 1999 году приказом министра обороны Украины ему присвоено воинское звание «полковник запаса».

Сменив мундир на цивильный костюм, Валерий Иванович стал… студентом-заочником юридического факультета Киевского национального университета имени Тараса Шевченко. Полученные знания помогают ему в сегодняшней работе в структурах Всеукраинского союза общественных объединений участников боевых действий, ветеранов воинской службы и правоохранительных органов.

* * *

На сорок третьем году жизни Валерий Иванович встретил свою любовь. И где бы вы думали? В больничной палате, с которой так много у него связано! Наверное, сама судьба таким образом отблагодарила этого мужественного человека, столько преодолевшего преград на пути к обычному человеческому счастью.

Что-то екнуло в сердце, когда Валера впервые увидел на пороге в белоснежном медицинском халате свою красавицу Таню, будто самим Богом посланную ему. Афганистан – их общая память и боль: родной брат Тани служил солдатом в Джелалабаде. Так что, возможно, еще и это их сблизило.

Через три месяца после знакомства они сыграли свадьбу. Сегодня в семье, к радости родителей, подрастает сын Ванечка. Ему еще многое предстоит узнать о своем отце-герое, отважном разведчике и на редкость скромном человеке. Именно эту черту я отметил про себя, почти день пробыв с ним. Общаясь с людьми, Валерий Иванович был предельно корректен и вежлив, хотя порой, может, и следовало слегка осадить излишне эмоционального собеседника. Запомнилось также, как, паркуя свои «Жигули» в центре Клева, он, в отличие от владельцев престижных иномарок, строго следил за указанием дорожных знаков. Хотя, казалось бы, Герой Советского Союза, инвалид первой группы – у какого «гаишника» поднимется рука взыскать штраф? Ан, нет, дисциплина, привитая в армии, не позволяет ему даже в малом нарушать порядок, делать для себя какие-то послабления, исключения из правил.

Валерий Иванович с семьей живет в обычной двухкомнатной квартире, которую, кстати, получил по личному распоряжению В. Щербицкого. Нет, на прием к всесильному первому секретарю ЦК Компартии Украины, ни к кому-либо еще Валерий Иванович не ходил: не любит он начальственные пороги обивать. Если бы еще за кого-то ходатайствовать, а то за себя – неловко. Если по закону положено, значит, рано или поздно квартиру дадут. Так и автору очерка о нем в «Известиях» сказал. Узнав из центральной газеты о необычной судьбе офицера-«афганца», Щербицкий без бюрократической волокиты решил его жилищную проблему.

Квартира расположена недалеко от проспекта Победы. Мне это показалось не простым, а символическим совпадением. Валерий Гринчак – сильный духом, из когорты победителей. В Афганистане офицер много раз видел смерть и, словно дразня ее, ходил по краю пропасти. В отместку она попыталась его убить с помощью мины. Не получилось. Несмотря на тяжелейшее ранение, он не сломался, выжил – всем смертям назло. Как и подобает настоящему человеку.