Текст книги "Последний наследник Триады. Том IV (СИ)"

Автор книги: Григорий Магарыч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7

Оставшаяся часть недели прошла под знаком приёмки, если так можно сказать. Сначала на плацдарм Кривого озера сел военно-транспортный самолёт, выгрузив десятки мобильных доспехов, которые хранились в Архангельске на случай, так называемого, «судного дня». Тяжелое навесное вооружение: от крупнокалиберного пулемета до тяжелого плазменного орудия, убирающегося в походном положении под броню, и много других прелестей этой цивилизации. Даже мне, человеку далёкому, видно отчётливо, насколько высокотехнологичные механизмы способны увеличить шанс выжить, даже если с «ручным» орудием Дозорных что-нибудь произойдет. Ну, или снаряды кончатся. Естественно, пулеметы и, например, те же минометы против высших тварей бессмысленны, зато отлично работают против «мусорных», позволяя не тратить лишний боеприпас и человеческий ресурс. С магической энергией у наших укреплений тоже все прекрасно – два десятка редких артефактов, разработанные специально под долгое сражение, давали нам до трёх суток активных действий. Не то, чтобы я был в этом уверен и просчитал всё до мелочей, но всё же, по словам Дозорных, «полигон» получился прямо-таки загляденье. Да, туман будет подпитывать тварей, но и артефакты повысят выносливость солдат в бою. Если не преимущество, то как минимум паритет на поле боя нам обеспечен.

И пока я «просиживал штаны» на Главной базе плацдарма, Любомир Грибников – мой старый помощник – решал вопросы рода в столице Империи. А именно, делал всё для того, чтобы создать условия для продажи родовых земель Громовых. Старик подготавливал уйму способов определения силы войск, которыми будет приниматься оплата: от лабораторных исследований силы каждого солдата до сражений на арене. После чего присылал свои идеи мне и продолжал работу. В последнем нашем разговоре было принято решение подумать ещё, так как я всё ещё не услышал достаточно объективного способа определения индекса полезности бойца. Младший братец, к слову, молчал. Что странно. Я ожидал экспрессии, истерики и слов о том, что я рушу фундамент княжеского рода. Но ничего подобного не происходило.

Со временем он, может, и не выдержит, даже скорее всего не выдержит, но пока молчит как рыба. К тому же со стороны Вольных тоже активные шевеления начались – думаю, в скором времени они вновь попытаются меня оттеснить. Либо уже это делают.

После прибытия самолёта был целый день затишья, а потом грянуло. С утра в воздухе появился еще один Ту-64, несущий технику с Петербурга. Десять штук отличных тяжелых машин. Пять тяжелых Т-90 и пять – Т-34. В принципе они оба старички, но Т-90 постарше и потяжелее будет. Ни тот ни другой не отличаются суперброней или сверхмобильностью, зато оба имеют знаменитый плазменно-импульсный генератор, который, по словам Оболенского, иностранцы до сих пор не могут превзойти, – дающий их мощнейшим орудиям достаточно энергии, чтобы этих машин боялись вообще все. Хороши как на дальней, так и на средней дистанции, а вот вблизи превращаются в мальчиков для битья.

– Откуда они у тебя? – принимая груз, задал я вопрос Оболенскому. Столп довольно улыбался и похлопывал ладонью по корпусам машин, а иногда и вовсе их поглаживал.

– Старый должок за Петербуржским князем, – отозвался тот. – Думаю, лишними не будут.

– Князьям нынче разрешено иметь такие аппараты в личном владении? – искренне удивился я.

Оболенский усмехнулся.

– Господин князь Багратионов имеет тесные контакты с Петербуржским главным управлением вооружённых сил, – пояснил столп. – И нередко выручает на случай острой необходимости.

– Недурно, – закивал я. – Очень даже недурно.

В обед того же дня начали подъезжать наёмники. Целые караваны наемников – людей, которые когда-то были членами мусорных преступных синдикатов, работающих на род Громовых. Больше скажу, сам Арнольд Драгунов – главарь синдиката «Пегас» почтил нас своим визитом. После того, как я искоренил контрабанду, провозимую через земли рода Громовых, вся преступность разом лишилась работы. Часть из них – самые отвязные – ушли в другие синдикаты, а другие – в основном старая гвардия – ушли в разбой и мелкий грабёж. Словом, мне хватило лишь одного звонка в тайную канцелярию, чтобы этих бедолаг направили ко мне.

– Шагайн, – хищно сощурился Драгунов, проходя мимо меня. Выглядел главарь сильно хуже, чем при нашей первой встрече.

– Не задерживай очередь, господин Драгунов, – без особых эмоций на лице проводил его я.

– А я говорил, далеко пойдёшь, – ворчал тот уже за спиной. – Говорил же… людей насквозь вижу, чёрт возьми.

Ощущал ли я себя скверно? Нисколько. Не считаю, что именно «Пегас» стал моей первой ступенью к силе и «власти». Эти люди – обычные старые паразиты, которым не интересна чья-то судьба, кроме своей. Они использовали меня – я делал то же с ними. Тут мы квиты. А то, что они остались на улице и их так просто выловили жандармы – не моя забота.

Однако несмотря на то, что мы обязались снабжать их и снаряжением и вооружением, преступники всё равно везли своё. Оболенский матерился в голос. Поначалу. Потом просто решил построить ещё один склад неподалеку от основного. И дело, как я понял, даже не в недоверии к нам, а в желании показать, что они всё ещё помнят запах крови. Не просто какие-то новички, которых надо всему учить, а те самые псы войны, ветераны и мастера, которые обрели вторую молодость. Этакая гордость за себя любимых. Мол, всё ещё достойны.

Антипов, главный по разведке, потом ещё добавил к моим умозаключениям, что являться к «нанимателю» с голой задницей – это моветон. На что я лишь улыбнулся.

Командиры наёмников были введены в штаб. Правда, только командиры. Несмотря на то, что прибывших разделили на отряды по двадцать бойцов, отвечали за них только два человека – Арнольд Драгунов и Виктор Краморов. Первый некогда был главой «Пегаса», а второй – старым воякой с достаточно высоким рангом и внушительным опытом в горячих точках.

– Что ж, на этом вроде всё… – заключил я, перекладывая с места на место листы с информацией о новых «Дозорных». – По местам вас раскидает уже Оболенский с Антиповым.

Мы с командирами новоприбывших наёмников сидели в штабе и заканчивали первое совещание, на котором сформировали отряды и обсудили первостепенные вопросы. Когда новоприбывшие ушли разбираться со своими людьми, распихивая их по полкам, ко мне подошел Оболенский.

– Кость, идея вывезти контрабандистов в туман, конечно, отменная, но этих людей недостаточно, чтобы и за базой следить, и близлежащую местность контролировать, и тварей сдерживать. А ведь нам ещё вперёд продвигаться…

Кстати, да. Отряд «новобранцев», как выяснилось, слишком слаб даже для наших заниженных ожиданий. Прорежённые преступные синдикаты, конечно, не смогли бы остановить группу рядовых тварей, атакующих наши базы, но им этого и не надо. Пусть цинично, но погибнуть они могут сильно раньше, чем придётся эти самые базы защищать.

– Это лишь первая партия, – произнес я. – Господин Болконский поймает ещё. К аукциону у нас будет хорошее войско.

– Хотя бы так, – кивнул он.

Впрочем, время на пополнение рядов у меня было, но само беспокойство Оболенского мне не нравилось. Если этот сверхчеловек тревожится насчёт армии и показывает недоверие, то его подчинённые и вовсе побегут в рассыпную при первом же малейшем риске проиграть. Всё же ненависти к Бездне им не хватает.

Один день заканчивался другим, переброска тяжёлой техники и многочисленные учения стали больше напоминать день сурка. К концу недели, когда я выцеливал дальнюю цель на стрельбище, пытаясь выбрасывать только заострённые сгустки «тени», мне поступил звонок от старика Грибникова.

– Господин, доброе утро, не отвлекаю? – прозвучало в динамике.

Я встряхнул ладони от сгустков праны, выпил стакан воды и взял из руки помощника мобильник.

– Нет, Грибников, я как раз думал о тебе.

– О, для меня большая честь, – выразил тот смущение. – Я к вам с вопросом о продаже земель звоню. Поговорил с господином Подольским. Это который отец жены Юрки нашего. Банкир который.

– Понял я.

– Говорит, если надо обеспечить площадку для проведения аукциона, он с радостью поможет, – добавил Грибников. – Спонсор у нас есть, так сказать. Остаётся лишь определиться с тестированием солдат.

Я всю прошлую неделю размышлял над этим вопросом вместе с господином Грибниковым, поэтому на данный момент был готов сказать своё последнее слово.

– Устрой турнир.

– Всё-таки решили такой способ выбрать, – спокойно согласился Грибников. – Хорошо. Когда вас ожидать в столице, господин Громов?

– Для начала свяжись с Юрием, пусть предоставит арену. Она всё ещё под его контролем. А приеду я… скажем, через недельку. К этому времени должно быть организовано всё, господин Грибников.

– Сделаю, господин Громов, – отозвался старик.

После стрельбища была ванна, обед и вновь дела. На этот раз требовалось разобраться с первой теневой партией артефактов. Прибыло их немного, шесть камней и пара глаз твари с редкой символикой, но, по словам одного из Дозорных, артефактов поступит за месяц ещё штук десять. Твари продолжают погибать вдали от тумана, гниют и буквально дарят нам свои редкие и энергоёмкие ресурсы.

* * *

Эдуард Подольский был человеком, который, можно сказать, родился в золотых пелёнках. Его родители, Марья и Демьян Подольские, передали сыну всё лучшее, что у них было.

Матушка была рождена потомственной аристократкой, она воспитала в Эдуарде этикет, привила любовь к грамоте и к иноземным языкам. Познакомила с классикой русской литературы. Отец же выбрался из семьи простолюдин. Всё, что он мог передать сыну, было связано с получением прибыли. С обустройством собственной жизни и выбором правильных попутчиков. Это и позволило Эдуарду Подольскому стать достойным сыном своих родителей, почётным графом Подольским и человеком, который смог удержать на плаву свой род.

Статус важнее всего. Так говорил отец, а он никогда не ошибался. После, так называемого, «визита» Вольных статус графа будто утерял свой вес. Годы стараний, трудов и кропотливой работы буквально померкли на фоне влияния отряда преступников, способных воздействовать ментально.

Потому вся последующая неделя, проведённая в окружении Вольных, стала одной из худших недель в жизни уважаемого графа. Отсутствие свободы сковывало, были связаны руки. Во внерабочее время Подольский был обязан встречаться с членами шайки головорезов, в головах которых кроме как «жить идеей Герасимова» не было ничего другого. Графу угрожали потерей репутации. Им буквально игрались, словно марионеткой. Каждый день в его кабинете собиралось от двух до пяти головорезов, которым было велено сопровождать графа. Принимать участие в его делах и доносить о каждом вздохе.

Подольский честно пытался подкупить всё и вся, до чего только дотягивались руки. Каждого ублюдка был готов наградить шикарным особняком, лишь бы тот дал знак людям Петра Романова о сложившемся. Но эти люди были неподкупны! Знали, что Эдуард терпеть не может сидеть под надзором. Знали, что старик ценит свободу превыше всего, чем и пользовались, ограничивая во всём.

А самое паршивое то, что Вольные ещё в первый день «визита» всё выяснили. И про связь двух братьев, Константина и Юрия Громовых. Про все договорённости с Романовыми и про «инсценированную» смерть младшего брата Шагайна на дуэли! Вольным не составило труда понять, что их просто обдурили. Их главный возвысил угрозу Шагайна на новую ступень. Целую группу выделил для работы с направлением по этому парнишке. Но им и этого оказалось мало! Они попытались заставить Подольского узнать больше, чем тот мог знать. Вынуждали работать на Центр, помогать провозке контрабанды…

– Ублюдки, – свирепо проворчал мужчина и сжал кулак.

Он не знал, что делать. Не знал, как быть. Подведёт Константина, лишится доверия Романова. Не подведёт – его силой заставят это сделать. То бишь, будет хуже. Ситуация балансирует на кончике иглы, а каждая утраченная минута приводит к неминуемой гибели.

– Что ты там бормочешь? – раздалось с другого угла кабинета. Вольный в маске оторвался от мобильника и устремил взгляд на угрюмую физиономию Подольского.

Граф не ответил, он лишь буравил глазами в свою книжку, продолжая читать. Но не прошло и часа, как его снова одёрнули. На этот раз открылась дверь. Это был ублюдок с бедной фамилией «Норкин».

– Господин Подольский, можно? – нарочито вежливо попросил контрабандист, приоткрыв дверь. А когда не услышал ответа, вошёл в кабинет своевольно. – Как ваши дела, господин, смогли выяснить что-нибудь?

Подольский промолчал. И тут же скрючился от острой боли в висках. Отдышавшись, он снова принял сидячее положение.

– Люди Шагайна отправили мне сообщение с просьбой предоставить площадку для ведения торгов, – сквозь гнев выдавил он. – Ещё вчера я выразил свою заинтересованность. Большие торги большого рода всегда интересны большим людям. Сегодня Громовы дали отмашку.

Норкин дёрнул бровью, неторопливо подошёл к графу и хлопнул его по плечу.

– И о каких торгах речь?

– Он собирается продать некоторые родовые земли, – отозвался граф. – Оплату принимает… солдатами.

– Чего ты раньше мне не сказал? – вопросил Норкин с мерзкой ухмылкой на лице. – И… есть желающие принять участие?

– Да, есть желающие, – подал голос Подольский.

– Господин Подольский, – подался вперёд Норкин. – Вы ведь понимаете, что через неделю мои люди обязаны принять непосредственное участие в данном мероприятии? Пусть знать соберёт своих лучших солдат, пусть в столице прольётся кровь. Но главное условие – наше присутствие. Вам всё ясно?

– Ясно, – выдавил граф.

– И ещё, где будут проводить сражения, господин Подольский? – с лица Норкина спало напряжение. Вольный выпрямился и чуть расправил плечи.

– На арене Юрия Громова.

– Приятно иметь с вами дело, – улыбнулся Норкин. – Ох, приятно.

Глава 8

– Соскучился я по столице.

– Не забыл взять с собой кулон? – Аристарх Оболенский поглядел на меня.

– С тех пор, как я создал кулон, он всегда со мной, господин Оболенский, – усмехнулся я, похлопав по небольшой поясной сумке.

Мы стояли на вертолётной площадке и наблюдали за краснеющим солнцем в ожидании, пока пилот даст добро на взлёт. Изредка перекидывались фразами, больше молчали. За спинами мельтешили другие сопровождающие.

– В столице сейчас опасно, – добавил столп. – Тем более для тебя, Кость. Вольные не просто так затихли.

– Не думаю, что здесь, в серой зоне, сильно безопаснее, – отозвался я. – Для меня с давних времён вошло в привычку жить в ощущении постоянной угрозы. Образ жизни такой, иначе не скажешь.

Оболенский многозначительно улыбнулся.

– Я тебя услышал. Антипов, что там с обстановкой? – обратился он к Дозорному-разведчику в полуобороте.

– Сенсоры затихли, – отозвался Антипов и поглядел на меня. – Судя по всему, вы можете вылетать, господин Староста.

– Давненько вертолётами не передвигался, – кивнул я, разминая шею. – Что ж, раз такое дело, будем прощаться.

Мой полёт в столицу был обнародован, именно поэтому я не стал использовать телепорт. Новостью о том, что княжеский род Громовых готовит сделку под названием «земля-солдаты», мы буквально поставили на уши всю общественность Империи. О моём возвращении в столицу знали многие; меня поджидали папарацци и множество любопытных глаз. И, так как при использовании артефакта не должно быть свидетелей, я решил придержать то, что никому видеть не следует.

– Не поминайте лихом, господин, – сделал шаг в мою сторону Тимофей Мышев и вытянул руку. – И удачной дороги.

– И возвращайтесь скорее, с армией профессиональных солдат, – добавил другой помощник, Леонид, и вздохнул. – А мы в свою очередь постараемся выжить до вашего возвращения.

Я кивнул.

– Верю в вас.

– Мы ведь тоже не лыком сшиты, господа, – Оболенкий с улыбкой на лице хлопнул по плечу Леонида. – Ну же, бодрее, сынок.

– Господин… и вы не смейте там умирать… – выдавил из себя третий, Виктор Моржов. – Вольные явно готовы к вашему прибытию в столицу. Уж слишком всё для них удачно складывается. Но, как вы когда-то сказали, враги сами склонят головы, когда придёт время.

– Не дождетесь, – покачал я головой и глянул на пилота. – Ко взлёту готовы?

– Так точно, господин Староста, – ответил тот.

– Тогда ускоримся, – кивнул я и направился к борту.

* * *

Слова Моржова крутились в голове до самого прибытия в Архангельск. Враг сам склонит голову, когда придёт время. Слова моего отца. Вольные обязательно склонят голову – рано или поздно. Это будет естественно.

Как и ожидалось, фотовспышки начали слепить глаза ещё до того, как я вышел из вертолёта. Люди с камерами буквально оцепили меня. И только лишь благодаря двум здоровякам, которых прислал Грибников, журналисты держали дистанцию.

– Нас ждёт война⁈ – звучало отовсюду.

– Зачем вам такое войско⁈ – спрашивали другие.

– Разве это законно⁈ Вы же князь! – выкрикнул кто-то из толпы.

– К чему нам готовиться, господин Громов⁈

Да, вопросов была масса, и они летели отовсюду. Волнение буквально витало в воздухе. Но людей можно было понять; я один из первых князей, устроивших аукцион в таком формате. Земли и недвижимость, которые лишь растут в цене, менять на быстро стареющих солдат… такое проворачивают только в крайних случаях. Странно, что Романов не вмешался, оставил ситуацию на самотёк. Сказывается влияние Дианы Романовой? Не знаю, но уверен, что ещё не вечер. Всё может ухнуть в пропасть за час до моего прибытия. Однако, несмотря на гнетущую тревогу я был непоколебим, лишь следовал за охраной, грубо расталкивающей самых настойчивых.

* * *

К утру следующего дня мы прилетели в Московию. Аукцион был назначен на вечер субботы, а это значит, у меня были сутки на то, чтобы привести дела в порядок и подготовиться. Тем не менее, времени на то, чтобы повидать семью, Эраста и Екатерину, было в обрез. Именно поэтому в родовое гнездо Громовых я направился сразу, как только покинул аэропорт.

Ушастого Дымка я увидел ещё из машины. Кот стоял на воротах особняка и методично повиливал хвостом. Комком шерсти его уже назвать было сложно, так как поднабрал он в весе знатно.

– Ну здравствуй, кошак, здравствуй, – улыбнулся я, присев перед ним на корточки, и начал его почёсывать и похлопывать. – Вот ведь ты раскабанел, ещё немного, и совсем ходить не сможешь.

Стоять на месте он по определению, не хотел. Чесался о штанину, облизывал мои руки и буквально на грани слышимости мурлыкал. Правда, долго это продолжаться не могло, так как меня ждали другие члены семьи. Пройдя через ворота, ежесекундно опасаясь споткнуться о мельтешившего в ногах Дымка, я остановился перед старейшиной.

– С возвращением, – чуть улыбнувшись, произнёс старик. – Как чувствовал, что навестишь нас сегодня.

– Я дома, – улыбнулся я, оглянувшись. – Как вы тут без меня?

– Да уж скучали, – ухмыльнулся он. – Дай-ка я тебя обниму.

Вместе со старейшиной меня встречали братья, Гриша с Игорем, главный слуга особняка, старик Грибников, и несколько охранников, рассредоточившихся по двору. Аркадий Альбертыч отсутствовал, но его я нашёл во внутреннем дворике, устроившимся на скамейке у старого дуба.

– А ты тут чего грустишь, Аркадий Альбертыч? – спросил я, почёсывая кота за ухом. – Твоё лицо как было угрюмым месяцем ранее, когда мы прощались, так и остаётся. Неужто не ужились в этом районе?

– Ужи-и-ились. Ещё как! – крепко обнимая меня, хохотнул Аркадий Альбертыч. – Всё у меня хорошо. Задумался просто. Ох, как я рад тебя видеть.

– Не лукавишь?

– Не-ет, – отмахнулся он с улыбкой. – Громовы всегда знали толк в строительстве поместий. А то, что дом старый, это пустяк! И постарше видали!

– В это я верю, – кивнул я и был тотчас одёрнут другими членами семьи.

Тёплые редкие встречи уже стали традицией для нас. Я знал заранее, что на лицах этих людей будут улыбки, но всё же каждый раз искренне радовался эмоциям. За обедом собрались все члены семьи. Но, как правило, мы ни о чём серьёзном не говорили – традиционно немного обсудили повестку, то, как быстро растут дети, потом тет-а-тет с Грибниковым немного об экономике и финансах рода. И уже после того, как я повидал всех, передислоцировались в комнату с Екатериной для уединения.

Там я ещё полдня провалялся на кровати, играясь с сыном. Парень за месяц набрал в весе, начал выказывать первые эмоции и уже смолоду давал понять, у нас с Екатериной растёт парнишка с характером.

– Ты так много внимания привлёк своим аукционом, Кость, – Екатерина с самого момента встречи была как на иголках и не могла найти себе места. Как и сейчас, проводя утюгом по стираной рубашке. – В последнее время мне как-то неспокойно. Нас кто только не спрашивал о твоих намерениях. А мы и знать ничего не знаем. Не думаешь, что такой шум может вызвать внимание плохих людей?

– Ты ведь меня знаешь, – глядя в глаза Эрасту, усмехнулся я. – Параноик каких поискать. Скажу больше, я буду раздосадован, если твои слова не окажутся правдой.

– Будь осторожен, ладно? – Екатерина убрала утюг и взяла в руки мою одежду. – Смотри в оба. Вольные давненько нас не беспокоили. Не к добру это.

– Ну-у… вообще, они ещё со времён Дарьи Громовой знают, что трогать вас опасно, – отозвался я. – По крайней мере, пока я жив. Поэтому аргумент на троечку.

– Не ёрничай, Кость. Ты понял, что я имела в виду, – подняла она бровь.

– Да, Екатерина, – чуть посерьёзнел я. – Обещаю, что буду крайне осторожен.

Когда сыну уж совсем надоело бездельничать, он решил вздремнуть. А я, как заботливый отец, уложил парня в кроватку и вышел из комнаты. Сказать честно, глаза мои тоже слипались. С момента перелёта не спал. Но дел ещё было много. Потому сразу же направился в кабинет Грибникова.

– … что ж, теперь можем поговорить нормально, – произнёс я, развалившись в одном из её кресел. – Рассказывай, господин Грибников, что тут происходило, пока меня не было?

– Пока вы были в комнате с супругой? Ничего.

– Не строй из себя глупого старика, – вздохнул я. – Что происходило, пока я был в Дозоре?

Грибников кивнул – так, будто заранее готовился к тому, что я задам этот вопрос. Он подошёл к кофейному аппарату, включил его, сделал пару чашек с кофе. И когда вручил одну из них мне, произнёс мрачным тоном:

– Перед самым вашим прилётом, дня за три, Юрий Громов и Людмила Подольская предъявили свои права на арену.

Мои брови, казалось, полезли на лоб.

– Что? – замер я.

Старик в этот момент тоже устраивался в кресле с чашечкой и поморщился, словно ему что-то ударило в голову. Правда, ненадолго.

– Сообщать не стал, так как всё равно вы скоро дома были бы.

– Что значит – «предъявили права»? – требовательно спросил я.

Старик вдохнул, выдохнул. Пригубил чашечку и поглядел на меня испод своих круглых очков.

– Отделиться решили. К Подольским. А граф пошёл ещё дальше и окружил арену своими солдатами, – Грибников говорил так, будто ему больно открывать рот. Горло шипело. – И, что самое странное, Романов инициативу поддержал. Я его в последнее время вообще не узнаю. Любую проблему притягивает за уши и настойчиво портит отношения с вами. Притом с графом у них всё вполне себе.

Я чуть насупился, в лицо словно ушатом холодной воды плеснули. Не ожидал такой новости.

– Это вообще законно? Пока на арене герб рода Громовых…

– Нет там нашего герба, – прервал он. – Моя ошибка. Думал, Юрию можно доверять. Парень не собирался отделяться, его устраивало то, что получил. Да и куда он уйдёт, когда вокруг враги? Вольные не забыли ту выходку с дуэлью. Только вот… всё вышло иначе. Я позволил ему переписать арену на себя, он ведь законный представитель, да и по наследству арена ему принадлежит.

В тот момент я побоялся, что невольно начну злиться, но, сдержавшись, лишь поморщился.

– Досадно.

Естественно, на языке у меня вертелось гораздо больше, да и желание что-нибудь сломать наверняка было, но старая закалка не позволила сорваться. Пока я рискую жизнью, защищая людей от гибели, они тычут мне в спину иглами, настраивают против союзников и… гадство!

– Много мы потеряли? – добавил я.

– В последнее время арена приносила около десяти процентов доходов нашего рода. Когда вы уничтожили всех тварей – в районе трёх-четырёх. Но дело не в доходах, – покачал старик головой. – Проблема в том, что отныне он сможет ввести тварей на территорию и открыть лавочку, которую вы когда-то прикрыли. Контрабанда снова зацветёт в Цареградском районе.

Я протяжно выдохнул, не находя слов.

– Вы прям кремень, господин, – невесело хмыкнул старик. – Я вот стол чуть не сломал от таких новостей.

Я промолчал. А когда накал страстей немного поутих, мы продолжили.

– У меня такой вопрос, – произнёс я, постукивая пальцем по подлокотнику кресла. – А для Вольных не слишком ли это дерзко, отжимать у нас и графа Подольского, и целую арену? Они ведь должны понимать, что такого мы просто так не оставим. Война – не война, но испорченные отношения с Романовым – точно.

– Хм, – задумался Грибников. – Вы не совсем правы. Они и Императору руки связали. Я же говорю, тот инициативу поддержал. Ваши попытки набрать личное войско расцениваются знатью по-разному. И Романов, скажем так, был не в восторге от этой идеи. На вас он давить не станет, это ясно, но и ослабить род Громовых ему было бы предпочтительно. Поэтому Государь решил занять выжидательную позицию. Скорее всего, он после вашей личной просьбы вмешается в конфликт, но не преминет на это указать. Мол, так уж и быть, оставляем вам арену, а вы забываете о личных войсках.

А вот и удар под дых от Государя.

– Это слишком нагло и авантюрно. Выказывать недоверие таким образом.

– Ваш отец бы утёрся, – скривился старик. – Проглотил бы гордость, чтобы не портить отношения. И Вольные это знают. Возможно, и действуют, исходя из старых предпосылок.

– Это невозможно пока Родом управляю по-прежнему я, – заметил я.

– А иное сейчас много кто допускает, – пожал он плечами. – Юрка ведь всё ещё наследник. Кроме того, без поддержки Подольских Громовы во многом просядут, банки повысят ставки… Скажем так, по мнению большинства, и они во многом правы, ваши позиции шаткие, господин Громов.

– То есть, мою роль в жизни Дозора никто не учитывает? – удивился я. – Факт того, что я являюсь главной надеждой Империи – пустяк?

– Не то чтобы никто, – повёл он головой. – И не то чтобы пустяк, но в целом – да. Пока вы наращиваете силы и становитесь всё более независимым, а Империи всё труднее вас сдерживать, проблемы рода только нарастают. Одни настраивают против вас других. И будут продолжать это делать, пока в тумане у вас всё будет идти так хорошо.

– Ладно, – произнёс я и потёр лоб. – Менять мнение окружающих сейчас уже поздно.

– Да и сделать мы ничего не можем. Разве что войну с Центром развязать, – покачал он головой.

Это да, к сожалению. Ещё одна война нам никак не нужна.

– Может, их вообще проигнорировать? – спросил я. – Изначально я хотел переговорить с Подольским, Дозору нужны финансы. Но можно ведь забыть о просьбе и сделать вид, что я ничего не понимаю. Рано или поздно Вольные сами приползут просить прощения. А за ними и наивная знать.

– Приползут – вряд ли, – усмехнулся Грибников. – Гордости у них за сотню лет существования тоже накопилось немало. Могут и вовсе ничего не сделать. Однако вы правы, после вашего возвращения нам в любом случае будет проще закрыть глаза на то, что враги плетут за спиной.

– Значит, будем улыбаться и махать врагам. Жать им руки и бездействовать.

– Вряд ли у вас выйдет, – покачал головой старик. – Точнее, вряд ли выйдет, если они захотят обратного. Пока вы были в тумане, я отыскал пару подпольных баз, где Вольные прячут тварей. Жахнете по ним в ответ, пока те будут плести интриги у вас на виду.

– Ну и отлично, – дёрнул я плечом. – Ладно, с этим пока решили. Дальше у меня к тебе такое дело, надо в самое ближайшее время провести ритуал блокировки родовой праны. Мне, естественно.

– Полагаете, она вас выдаст Вольным? – спросил Грибников.

– Конечно. Они знают о существовании телепорта в моём арсенале. Вероятно, подготовили ловушки. Прану я не контролирую в полной мере, а это значит, могут возникнуть проблемы.

– Почему вы так уверены?

– Иначе Юрий не стал бы играть против меня. Про дуэль они тоже знают. Ты же уверен в своих предположениях, господин Грибников?

– Я знаю Юрку с пелёнок, – усмехнулся Любомир Лютович. – Парень уже месяц как на измене, вот вам мой крест.

– В таком случае, начинай подготовку к ритуалу.

Ещё в книге Святослава Громова вычитал о возможности блокировки праны, которое подразумевает полное затухание родовой силы в организме. Был бы этот «блок» идеальным, если бы не лёгкость снятия. Достаточно простенького артефакта, и прана вновь воспылает внутри, озаряя всё вокруг своей аурой и открывая меня сенсорам.

– Хм, – старик состроил скептическую мину. – Могу задать немного личный вопрос?

– Да, конечно, – кивнул я.

– Юрий Громов ведь выбрал себе в жёны Людмилу Подольскую по вашей наводке, – начал он. – А сейчас они, мягко говоря, слегка отгородились от вас всей своей семейкой. Что мы будем делать на случай, если понадобятся финансы? Род всё ещё не тянет на полную самостоятельность, вы сами это знаете.

– Есть варианты? – уточнил я.

– Ну, – чуть замялся тот. – Если взять в расчёт то, что любая девушка в Империи готова стать вашей женой, варианты есть. Не хочу вас задеть своей идеей, но пока ничего более полезного, чем взять в жёны кого-нибудь, я не наблюдаю.

– Во-первых, не любая, – отозвался я. – А во-вторых, у меня уже есть супруга.

– Вы князь. Не простолюдин. Одной ногой в столпах, если хотите. Общество так устроено, вам многожёнство попросту рекомендовано.

– Сначала решим вопрос с Подольским, а там видно будет, – ответил я раздражённо.

На том, в общем-то, важный разговор и окончился. У меня – да и у старика, – наверняка были вопросы, которые мы могли обсудить, но это можно сделать и завтра, так что я не стал переводить на деловые рельсы взаимные подначки. Последовавший за этим разговор больше не касался острых тем, так, обсуждение незначительных дел. Вот завтра – да, придётся обсудить всё на свете. Перед планированием дальнейших мероприятий это – обязательное условие.

К вечеру около моего поместья поджидала целая вереница представительских машин. Встречать меня вышел не только Любомир Грибников, но и Юрий Громов со своей супругой Подольской. И, если девушка со стариком улыбались и активно обсуждали предстоящий вечер, Юрий сидел с бледной физиономией и буквально не мог слова выговорить. Взгляд бегал из стороны в сторону, а повадки чуть ли не кричали о том, что парень чувствует на себе вину. С другой стороны, он никогда не вызывал во мне доверия. Всегда был скользким завистливым мальчишкой с завышенным самомнением.