Текст книги "Морской волк"

Автор книги: Григорий Лерин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Он вошел на кухню, молодой, наглый, высокий, выше меня почти на голову и в силу этого или каких-то других жизненных принципов не испытывающий ко мне ни малейшего почтения.

– Слушай, пацан. Мы разлили бутылку шампанского. Слетай-ка в ларек, возьми ещё парочку.

Ночью эта кухня была моей, она была оплотом невинной чистоты и нравственности в окружающем бардаке. И если что-то надо было, просили разрешения войти ребята и ростом повыше, и в более нетрезвом состоянии. Сюда нельзя вот так врываться, кухня – это не Наталья Васильевна.

Я никогда не обижал гостей Натальи Васильевны, поэтому сдержался, хотя сегодня она играла не по правилам.

– Слетаешь сам, сопливый дяденька. А когда вернёшься, сюда больше не заходи, очень тебя прошу. Туалет по коридору налево.

– Да ты не бойся, я заплачу.

Интервент достал бумажник, порылся, вынул зеленую купюру и долго вглядывался в портрет президента, как в фотографию любимой перед прощанием. То, что произошло потом, было настолько неожиданно, что я даже не успел обрадоваться. Он высунул язык, лизнул купюру и вяло размахнулся. Обслюнявленный дядя Сэм приближался, явно намереваясь прилипнуть к моему лбу. Я поставил чашку, поймал кисть и вывернул, заходя ему за спину и разворачивая к стене. Закончив разворот, я резко ударил ладонью в аккуратно подстриженный затылок, и наш дорогой гость с хрустом впечатался лицом в кафель и сполз, оставляя на стене кровавый след.

Вошла Наталья Васильевна, придерживая на груди запахнутое кимоно. Она посмотрела на некрасиво лежащее тело без всякого удивления, только спросила:

– Что с Алексом?

– Сдаёт кровь на реакцию Вассермана.

– А почему из носа?

– Остальное вам может пригодиться.

Она подошла ко мне, взяла за руку и пошла из кухни. Я неловко засеменил следом, стараясь не наступать на волочащийся пояс от кимоно.

Альфонс остался лежать, оскорбительно-безразличный к Наталье Васильевне, долларам и шампанскому.

Наталья Васильевна привела меня в спальню. Милое, уютное гнездышко, отдернутое одеяло и цветное белье. Все это готовилось не для меня, но в это очень не хотелось верить.

Наталья Васильевна взяла конверт с туалетного столика.

Рядом лежал лист бумаги, на котором разбегающимися цифрами выплясывал нетрезвый семизначный номер. Ниже плясало: «Алекс».

– Ты хочешь уйти от меня, я знаю.

Она говорила медленно, как бы проверяя слова на звучание.

– Здесь твоя зарплата за неделю и сверхурочные. Я хотела добавить ещё, ну премию, что ли… Но подумала, что ты обидишься.

– Спасибо, Наталья Васильевна. Вы абсолютно правы – я бы обиделся. Вы и так платите мне довольно большие деньги.

– Да, я – не министр обороны. Учти, я не хочу тебя увольнять. Ты хорошо со мной работал. Ты не передумаешь?

– Нет. Спасибо, Наталья Васильевна, мне было очень приятно…

Мне было очень приятно находиться рядом с вами, а еще приятней было бы очутиться рядом с вами вот на этих цветочках, если бы…

– И теперь, когда я больше тебе не хозяйка, ты ведь можешь себе позволить?..

Она отпустила полы кимоно, подняла руки и обняла меня за шею.

Ну кое-что я могу себе позволить. Я крепко прижал ее к себе и осторожно поцеловал уголки губ.

«Все это готовилось не для меня, – еще раз подумал я. – Если бы Алексу не захотелось шампанского…»

Наталья Васильевна отодвинулась и грустно посмотрела мне в глаза.

– Это ведь я послала его на кухню.

Ах, ещё и это! Мало того, что она подцепила этого придурка, мало того, что взяла номер его телефона, так еще и на кухню!

Мои руки скользнули ей на бедра. Наталья Васильевна снова потянулась ко мне, но я уже поймал эти чёртовы лямки, завернул её в кимоно и обмотал поясом.

– Я плохо хранил ваше тело, Наталья Васильевна. Ещё раз спасибо за всё. Мстительно забираю с собой Альфонса. Если он вам понадобится, его телефон на туалетном столике. Спокойной ночи.

– Идите, прапорщик, – тускло ответила Наталья Васильевна.

Я поймал частника, запихал хнычущего Алекса, потом, километров через пять, без зазрения совести вытолкал его из машины.

Мне было горько, досадно, обидно. Она была так близко. Все было так близко… Она меня никогда не унижала. Даже зарплату задерживала на день-два, чтобы сказать: «Вот, я тебе должна, извини за задержку». Она это делала для меня, чтобы мне не было неловко, я это понял еще вчера. Зачем же она послала Альфонса на кухню, ведь могла же догадаться, что я его…

– Стой, шеф! – заорал я. – Разворачивай!

Завизжали тормоза.

– Куда ещё разворачивай? – грозно спросил частник.

Я сидел молча.

Шеф опустил руку и зашарил под сиденьем.

– Да нет, извини. Поехали прямо.

Шеф недоверчиво глянул на меня в зеркало. Мягко тронулся.

Я глубоко вздохнул. Когда я перестану быть прапорщиком?

4

Костик был, как всегда, бодр и жизнерадостен. Мне очень не хотелось его огорчать и не пришлось.

– Поздравляю, старичок, – сказал он почти нараспев. – Ты делаешь стремительную и бескровную карьеру, что в наше смутное время – большая редкость. Ты больше не работаешь на дочку, а работаешь на самого Клина, и знаешь кем? Первым в стране частным детективом. Ну что, доволен?

Я всё порывался вставить слово, но тут сделал горлом сухой «глык» и замер.

– Ты что, с бодуна? – заботливо поинтересовался Костик.

Я замотал головой, и он продолжил:

– Вчера вечером гоняли шары, и Клин мне нарисовал ситуацию. Ну, Клин, ну, голова! Запрещения на деятельность нет, гонорары могут состоять из любого набора цифр, информация конфиденциальна. Передовой способ отмывания денег. Вош энд гоу. Гений!

– Так я что, буду прачкой?

– Нет, браток, деньга Клин обслуживает сам, поэтому они у него так быстро размножаются. А ты будешь этим… Тьфу ты, прямо склероз, ну мы все в детстве про него читали…

– Мойдодыром? – догадался я.

Смеяться Костик любил и умел. Отсмеявшись, вспомнил:

– Да Шерлок Холмсом, браток. Представляешь, вылетело, из головы, и всё тут.

Я представил, и перспектива сразу захватила меня.

– Власти, налоги, крышу и бухгалтерию Клин берёт на себя. Помещение есть. Ты делаешь обстановку и даешь объявление. Детективное агентство «Луч» – это Клин сам придумал, луч надежды у потерявших веру. Он тебе платит подъёмные, пока не развернешься, а пойдут клиенты, гонорары – твои. Да, ещё купишь компьютер и возьмешь секретаршу, ноги и грудь от зубов, и все остальное. Кстати, Кристина передает тебе пламенный привет.

– Спасибо. А сколько ей платить?

– Крыське?!! Она что, с тебя деньги требует?

– Секретарше, Костик.

Костик остыл и усмехнулся.

– Браток, если ты начнешь платить кому-нибудь в этой стране, то уже не остановишься. Позвони по училищам, у них практика на носу. Выберешь на свой вкус и бесплатно. Ощути хоть раз себя эксплуататором.

– Спасибо, браток, – сказал я с чувством.

Я ожил. Вот она, работа, в которую можно уйти с головой. И ни о чем больше не думать. Да и кто не мечтал и в детстве, и в зрелости стать детективом?

– А ты и не мечтай. Вот адрес, езжай.

* * *

Славу Богу, приехали. Я повернулся к выходу и с удивлением ткнулся в не по голосу невысокую женщину, растущую вширь и глупо накрашенную.

– Я выхожу, не видишь, что ли? – Она была рада пообщаться. – Толкается тут.

– Конечно, я должен был уступить место именно вам, уважая ваш почтенный возраст.

Это был удар ниже пояса, но я в училище получил такой же и мстительно отыгрывался.

Она повернулась и, яростно работая локтями, вбуравилась в толпу. Я двигался за её ускользающим задом, вспоминая, как мощно в своё время пробивал пенальти.

– Хотите, угадаю, сколько вам лет? На сорок делится? А на пятьдесят? С большим остатком?

Женщина молча спешила к выходу, не пытаясь сопротивляться. Мне стало стыдно. Я пробормотал ей вслед:

– Простите, мадам, мы оба не читали Карнега.

Я успел проскочить переход на зелёный свет и направился в своё агентство, старательно обойдя стоявшую на краю тротуара крикливую тётку, пока она тревожно рассматривала своё лицо в зеркале пудреницы.

* * *

Под детективное агентство Клин отхватил чудненькую двухкомнатную квартиру в доме с окнами на Московский проспект. Клин передал мне через Костика десять тысяч долларов на ремонт и всякие приобретения, Я уложился в неделю, практически ничего не истратив.

Заехал Костик, заглянул в комнаты и озабоченно сказал:

– Браток, знаешь, чего здесь не хватает?

– Ты ещё не был на кухне, – интригующе ответил я. Там стояла моя гордость – большая импортная кофеварка, и я надеялся, что Клин не удер жит ее стоимость из моей зарплаты.

– Браток, здесь решительно не хватает портрета Дзержинского и лужи крови на полу. Ставлю сто баксов против всех твоих расходов, что ты нанял гопников за бутылку, а известь и краску своровал на стройке.

Я сник. Костик похлопал меня по плечу.

– Ничего, ничего. Оботрешься. Я тебе пришлю спеца по интерьеру. Он сначала будет долго смеяться, но потом спроектирует офис и возьмет недорого. А сейчас у тебя кабинет следователя, куда люди добровольно не ходят. И ещё, если Клин дал тебе десять тонн на обустройство, то не надо приносить ему девять тысяч девятьсот девяносто сдачи и ворох квитанций на остальные. Он этого не поймёт. А будет не хватать – вот тогда подсчетаешь, сколько, и сообщишь, но уже окончательно. – Тут Костик замялся, – Кстати, я рассказал Клину про «Мойдодыра». Ему понравилось. – Костик виновато глянул на меня. – Так что «Луч» отменяется, браток.

– Да ты что, Костик, шутишь?

– Мужайся! – Костик снова похлопал меня по плечу. – Клин уже оформил документы на «Мойдодыра». С такими людьми не шутят.

– Но клиенты! Они же не пойдут.

– Я тоже Клину об этом сказал, но он говорит, что клиенты не пойдут, а побегут, только для того чтобы посмотреть на этого… ну, в общем, на человека, который такое придумал.

– Смотреть-то они будут не на Клина, а на меня.

Костик рассмеялся:

– Ну и ладно. А кто не пойдёт – тот не клиент. Да и, честно говоря, я не знаю, нужны они Клину или нет.

– Клиенты нужны мне, браток.

Мы потрепались ещё немного, и Костик уехал. На кофеварку он так и не посмотрел.

Потом всё действительно пошло удачно.

Приехал Сема, интерьер-дизайнер. Он совсем не смеялся, наоборот, был серьезен и деловит.

– Обратите внимание на интеллект вашего предшественника, Виктор. Посмотрите, какая стерильная безликость, ни одной мысли в интерьере.

Я с обидой взглянул на Семину спину, следуя за ним на кухню. Но промолчал.

– Вот, например, ваша кофеварка. Изящная, удобная, полезная вещь. Таким же красивым и удобным должен быть офис.

Мы вернулись в комнату. Сема достал блокнот и ручку.

– У вас прекрасный объём, Виктор. С таким объемом просто работать. Вот так… – И шариковая ручка снесла стены коридора, объединяя его с комнатой в просторную приемную. – Так, так и здесь вот…

Появилась ещё одна дверь в стене. Ванная стала душевой, слилась с туалетом, рядом образовался просторный стенной шкаф. Я заинтересовался.

Сема увлечённо набрасывал вывеску.

Он почти закончил, потом задумчиво повернулся ко мне.

– Вот только знаете, Виктор, «Мойдодыр» – это не совсем понятно. Мне кажется, в вашей сфере лучше звучало бы какое-нибудь многозначное название, имеющее более широкий спектр ассоциаций. Ну, скажем, «Стена», или «Пояс», или «Кольцо»… Или «Надежда»… «Луч», наконец. Но «Мойдодыр»… Оригинально, конечно. Хотя, возможно, я недопонимаю… А какие ассоциации возникают у вас? Чистота, порядок? Я имею в виду в криминальном аспекте.

– Деньга, – честно ответил я, не желая казаться умнее, чем я есть, и тем более умнее Семы.

Сёма глубоко вздохнул и посмотрел на часы.

– Двести долларов. Можно в российских. И сегодня же пришлю вам телефоны подрядчиков, которые сделают всё как надо. До свидания.

Я тепло и уважительно попрощался с Семой и деньгами. Так мне не платила даже Наталья Васильевна.

Фирмачи тоже уложились в неделю. После них золотистые стены и потолок отлично гармонировали с малахитовой обивкой кресел, светлой панелью моего стола и в тон ему сейфа с баром. Затемненная приемная призывала к строгости и конфиденциальности. Было здорово, так здорово, что я решился нарушить приказ. Ну не называть же вею эту красоту «Мойдодыром»!

Я позвонил Семе, поблагодарил и попросил его переделать вывеску, «Мойдо-дыра» заменить на МДЦ. Кроме того, я спросил, где можно заказать удостоверение. Сема похвалил меня за находку и уверил, что все будет в лучшем виде.

А с бумагами Клин пусть сам разбирается.

У меня еще оставались деньги, и я купил телевизор, видик, кинокамеру, фотоаппарат и игрушечный пистолет в кобуре, чтобы, когда никто не видит, потренироваться выхватывать его из-под мышки.

Когда от денег почти ничего не осталось, я вспомнил о компьютере и приступил к завершающей стадии – найму секретарши.

Я оттягивал эту операцию, сколько было возможно.

С одной стороны – все просто. Я приезжаю в ПТУ, и мне на шею бросается целая ватага девчонок с визгом: «Меня, меня, меня!» С другой стороны, я не очень-то привык выбирать женщин, скорее, даже наоборот. С третьей стороны, я плохо знаю эту столичную, столичинную, столикую молодежь, хотя себя не считаю стариком. Поэтому хотелось бы нанять не крутую девицу, как советовал Костик, с ногами и грудью от зубов, а попроще, такую, чтобы не мешала работать мне и сама приносила пользу. С остальных сторон тоже угрюмо напирали проблемы.

И вот сегодня утром я собрался с духом и позвонил. Оказалось, везде идут занятия и будут идти еще две недели. Это меня никак не устраивало. Наконец я попал в заведение, где из учебы не делали культа, и мне восторженно предложили «посмотреть девочек».

Туда я ехал в отличном настроении, и нужный трамвай сразу подошел к остановке. Так мало того, что меня обозвали старым козлом (вот ведь сучки!), мало того, что всю обратную дорогу меня мучили не очень веселые воспоминания, но я еще и не знаю, нанял я секретаршу или нет. Ведь моя последняя фраза не коснулась из присутствующих только меня.

* * *

Я сидел в кабинете и гадал: придёт – не придёт.

Пришла.

В приемной раздались робкие шаги, в дверь постучали.

– Заходите, юная леди!

Вошла опрятная старушка, за ней бесшумно прокрался какой-то засаленный мутный тип, явно с похмелья.

– Здравствуйте, – чинно сказала бабулька. – Мы к вам.

– Здравствуйте. – У меня заколотилось сердце. Неужели клиенты? Пусть не очень внушительные, но чем чёрт не шутит.

Бабуля начала излагать. Она вышла в магазин, захлопнула дверь, а кошелек дома оставила. Магазин-то рядом, не беда и два раза сходить, так ведь и ключи в кошельке лежат. Проблема. Дочка с зятем поздно придут, а дома кошка Муська голодная. Муська, конечно, и из аквариума поест, но вот дочка вернется, Муську убивать будет. Муську жалко. Опять проблема. Попросила соседа Палыча помочь, так он хочет топором дверь рубить. Дверь жалко, да и Палыч за порубку пять тысяч требует. Их тоже и жалко, и нет – пенсию задерживают.

Тип Палыч слушал внимательно, изредка печально кивая.

Когда бабкина повесть дошла до этого персонажа, он оживился, сглотнул, забегал глазами и подтвердил:

– На раз бы дверь расхрячил.

– Да уж просила помолчать-то, не видишь, де находишься? – прикрикнула бабуля и продолжила: – Палыч-то и надоумил, мол, тут один человек появился, детектив. Как в кино, говорит. Пойди, Матвеевна, попроси. Пожарная лестница-то совсем рядом с кухней, а их там специально учат по форточкам лазать.

Ага, а еще по погребам с капустой и чердакам с бельем, и подсматривать в замочные скважины, и подслушивать в туалетах «хрущевок». Все ясно, дорогие гости, пора вас выпроваживать.

Старики – народ мудрый. Палыч все кивал, а бабуля уже почуяла мой созревающий отпор и заторопилась:

– Я и пошла, и хорошо, что пошла, ты тут сидишь, милок, такой молодой, серьезный, крепкий, ведь не откажешь бабке-то, а? А я бы тебе с пенсии бутылочку купила.

Палыч перестал кивать, сглотнул и посмотрел на меня с возрастающим уважением.

А я смотрел то на свой единственный костюм, который, несмотря на ежедневную службу Наталье Васильевне, выглядел почти как новый, то на перемотанные венами беспокойные бабкины кулачки.

Матвеевна хитро прищурилась и выложила последний козырь.

– А ко мне скоро внучок из Череповца приедет, он, когда гостит, всё во дворе с мячом бегает. Прошлый год у соседей на двери букву «Хвэ» написал. Хвашисты, значит. Так я ему накажу, милок, строго-настрого накажу, чтобы он стекла твои не би-и-л.

– Что вы, бабуля, то лебезите, то наезжаете. Вроде бы не баба-яга, да и я – не Иванушка.

Бабуля поджала губы.

– А вид-то у тебя как у русского, милок.

Я тяжело вздохнул. Снял пиджак. Деваться было некуда.

– Иди, бабка, показывай свою хворточку. Квартира хоть точно твоя?

На пороге мы чуть не столкнулись с Леной и девушкой из её группы.

«Никак бить пришли, – подумал я. – Остальные за углом».

Девушки изумленно уставились на наш маленький караван с замыкающим Палычем.

– Заходите, юные леди. – Я широко улыбнулся. – Отлучаюсь буквально на пять минут по хозяйственным вопросам.

Пять минут – это было мягко сказано. Пока я, пачкая рубашку, лез на четвертый этаж, извивался в узкой форточке, падал на пол и шел по темному коридору, опасаясь наступить на Муську с аквариумом, прошли все десять.

Я вышел из квартиры в подъезд. Бабуля поджидала меня у двери. Она цепко осмотрела карманы моих брюк и рубашки, видимо, осталась удовлетворена, запищала без запятых «Муся-мусямуся» и исчезла за щелкнувшей дверью.

Кажется, с бутылочкой я пролетел.

За следующей дверью меня поджидал Палыч. Он вцепился в рукав моей рубашки так неожиданно, что я чуть не провел контрприем, и жарко зашептал:

– Слушай, разведчик, дай пять тыщ на банку, душа просит…

Тут он настолько замысловато совокупился со своей душой, что я поверил и пролетел на пять тысяч.

Еще за двумя дверьми меня поджидали две юные мисс, удобно развалившиеся в креслах и курящие мои сигареты.

Я прошел в ванную, вымыл руки, попытался почиститься, но ещё больше размазал грязь на рубашке. Пришлось явиться персоналу в таком несолидном виде. Надев пиджак, я почувствовал себя чуток уютнее.

– Это Лиза, – ответила Лена на мой вопросительный взгляд. – Моя подруга. Мы решили поехать вместе, посмотреть, ведь неизвестно, что и как.

Ясно. Эскадренный миноносец «Стерегущий» на боевом дежурстве.

– Ну что ж, все правильно и разумно, – кивнул я. – Наверное, я произвёл не очень хорошее впечатление на вашу группу?

– Да что вы, Виктор Эдуардович, – восхищённо заговорила Лена. Лиза, видимо соглашаясь, закатила глаза. – Когда вы ушли, девчонки просто визжали. Мне теперь все завидуют.

Лиза хихикнула, вернула глаза на место и добавила:

– А Вардаева ещё сказала, смотри, Ленка, он крутой, застрелит тебя из пистолета, только не из того, что под пиджаком…

– Вардаева – это ваша классная дама? – поспешно перебил я.

– Вардаева – это наша такая девочка, – подхватила Лена. – А мастачка, та тоже от вас прибалдела. Ей очень понравилось, как вы нас шлюхами назвали. А то она всё: девочки-девочки…

– Да она там просто кипятком… – хотела уточнить Лиза.

– Отставить! – резко скомандовал я.

Они удивленно уставились на меня невинными глазенками.

– Я знаю, что делают кипятком. – Я упёр взгляд в Лену.

Она испуганно заморгала, повернулась к подруге.

– Ну что ты, Лизка, как дура? Виктор Эдуардович и так знает.

– А что я такого сказана? – удивилась Лиза. – Я вовсе и не вас имела в виду. Она от любого мужика кипятком… Ой! – Получив локтем в бок, Лиза смешалась, но закончила свою мысль: – Даже от Твикса.

Потом, обиделась и замолчала. Я примиряюще улыбнулся:

– И кто такой этот «даже Твикс»?

– Твикс – это у нас такой учитель физкультуры, – с готовностью доложила Лена. Она мне нравилась всё больше. – Он нам про Шварценеггера рассказывал, а потом спросил, как будет «близнецы» по-английски. Ну, некоторые девочки знали, только забыли. А он говорит – твикс. Тогда девочки его Твиксом и прозвали.[1]1
  Очевидно, учитель физкультуры плохо знает английский язык. «Близнецы» по-английски произносятся «твинз» (twins). Судя по его симпатии к Шварценеггеру, он киноман; вероятно, «твикс» получилось при слиянии слов «Tweein Peaks» («Вершины-близнецы»). Так называется известный телесериал, а также под воздействием рекламы («Твикс – сладкая парочка»). – (Прим. авт.)


[Закрыть]

– А вот и нет, вот и нет, – не выдержала Лиза. – Это его Вардаева первая так прозвала: Твикс – ватная палочка.

Я было открыл рот, но, увидев в Ли-зиных глазах неистовое ожидание моего «А почему?», решил пока не спрашивать.

Лиза все-таки хотела объяснить, но Лена опять толкнула ее в бок.

Тогда Лиза вспомнила:

– Мы ещё хотели узнать насчет зарплаты.

– Но я же все сказал вашей наставнице. Разве она вам не передавала?

– Мы хотели спросить именно у вас, правда, Ленка?

Лена кивнула. Меня этот вопрос тоже как-то беспокоил. До Костяного совета я считал, что бесплатно работать можно только в армии.

– Машу баксом не испортишь, – подбодрила меня Лиза.

– Ну, видите ли, юные мисс, дело это новое, неизученное, – затянул я волынку, но сразу устыдился. – Леночка, у меня пока нет фондов на вашу зарплату. Может быть, я смогу выплачивать премии с каждого клиента, ну, скажем, три, может, пять процентов. Как вам такой вариант?

Лена опять кивнула. Лиза закатила глаза.

Я выдал основную мысль:

– Но в первую очередь, юная леди, мы с вами должны думать о работе и только о работе.

Лиза вернула глаза в нормальное положение.

– Правильно, Виктор Эдуардович! – поддержала она меня. – Без труда не трахнешь рыбку никуда.

Я открыл рот, но не нашел слов благодарности.

– Что вы так смотрите, прямо в красную краску вогнали. Это же пословица такая.

Я сглотнул и обратился к Лене:

– И последнее, Леночка. Приходите, пожалуйста, на работу одна, без подруг. У нас серьезное дело, а не сеанс одновременной любви. Если вы согласны работать, конечно.

Лиза закатила глаза.

Лена встала и чётко отрапортовала:

– Я согласна у вас работать, только без секса.

Я остался доволен своей новой первой секретаршей.