Текст книги "Дети и эти"

Автор книги: Григорий Остер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

ТЁТИ И РАКИ, КОТОРЫХ ИМ СТЫДНО ПОКАЗЫВАТЬ

Папа одного мальчика часто обижал тёть. Ни одну мимо не пропускал. Увидит какую-нибудь тётю, подбежит, за косички дёрнет. Если косичек нет – просто за волосы. Или ножку подставит, в лужу пихнёт.

– Разве можно тёть обижать? – удивлялся мальчик. – Они же слабее тебя.

– Не все, – возражал папа. – Некоторые, знаешь, какие крепкие. И крупные. Ни в какую лужу не затолкаешь.

– Зачем их в лужи заталкивать?

– А что с ними ещё делать? Футбол они смотреть не любят. Ни по телевизору, ни наяву. Пива пьют мало. На рыбалку их ничем не заманишь. Только ходят везде, как самые главные. И дразнятся. Надо им всем показать, где раки зимуют. Чтоб знали.

– Нельзя тётям раков показывать, – сердился мальчик. – Стыдно!

Но папе было не стыдно. Наоборот. Папа мальчика стеснялся поступать, как другие папы, которые уступали тётям места в автобусах и вежливо открывали перед ними двери комнат. Так делать папа стыдился. Обижать тёть – нет.

Многие тёти на улице уже узнавали папу издалека и, не дожидаясь, пока их обидят, быстро переходили на другую сторону. А на папиной работе, когда папа выходил из своего кабинета, все тёти-сотрудницы тут же бросали свои дела, бежали прятаться.

Однажды папа гулял с мальчиком, увидел какую-то тётю, погнался за ней.

– Стой! – крикнул мальчик. – Немедленно вернись. Стыдно обижать тёть!

– Совсем не стыдно, – откликнулся папа. – Нисколечко! – И побежал дальше.

Но мальчик его догнал, схватил за руку, не пустил.

– Мне за тебя стыдно. Не могу позволить тебе обижать тёть. Как ты можешь так поступать? Ты же любишь нашу маму.

– Маму? – удивился папа. – Конечно, люблю. Ну и что? При чём тут тёти?

– Мама – тоже тётя.

– Мама? – вытаращил папа глаза. – Наша мама? Тётя? Шутишь!

– Не шучу.

Потрясённый папа глядел на мальчика, морщил лоб, хлопал глазами.

– Вспомни платья, которые она надевает, – сказал мальчик. – Туфли на каблуках. Конечно, мама – тётя. В детстве была девочка, потом выросла, стала взрослой тётей, вышла за тебя замуж. Да ты приглядись к ней внимательней.

Папа не поверил. Когда вернулись домой, папа пришёл на кухню, начал смотреть, как мама в джинсах и фартуке увлечённо чистит картошку, моет посуду, готовит ужин. Потом пошёл к мальчику.

– Мама не тётя. Совсем не похожа. Ты обманывал?

– Нет. Я говорил правду. Сам увидишь.

– Когда увижу?

– Скоро. Сегодня. Вечером.

Когда настал вечер, мальчик сказал:

– Сейчас у нас будет не простой ужин. Праздничный. Зажжём свечи.

– Ура! – обрадовалась мама. – Люблю праздничные ужины. – И побежала переодеваться в нарядную одежду.

Папа хотел пойти подсмотреть, тётя мама или не тётя, но мальчик попросил его остаться в кухне, помочь накрыть на стол. Мальчик и папа поставили на скатерть чистые тарелки, выключили лампочку под потолком, зажгли длинные свечи в подсвечниках, стали ждать. Сначала мамы долго не было. И вот мама вошла.

Мама пришла красиво причёсанная, в туфлях на высоких каблуках, в удивительном платье.

Папа ахнул. Понял, что мальчик был прав.

На следующее утро мальчик провожал его на работу. Сначала папа шёл молча, потом спросил:

– Значит, другие тёти тоже бывают мамами, да?

– Да, – сказал мальчик. – Все тёти вырастают из девочек, выходят замуж за разных пап, могут стать чьими-то мамами. Нельзя обижать тёть. Вдруг бы кто-нибудь нашу маму обидел!

– Кто?! – подпрыгнул папа. – Пусть попробует! Таких раков покажу! Сразу узнает, где зимуют!

– Вот видишь, – улыбнулся мальчик.

Когда папа пришёл на работу, все тёти кинулись врассыпную. Попрятались. В укромных местах. Но папа их быстро нашёл. Всех до одной. И каждой дал честное слово, что больше никогда не будет обижать тёть.

ДВА КУСОЧКА МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКИ

Жила одна совсем маленькая девочка. Очень бедная. Не в смысле несчастная, а в том смысле, что имущества у неё было немного. Только два кусочка. Кусочек торта и кусочек шоколадки. Да и те крохотные. Всего на один укус. И вот пришло время девочке ложиться спать. Почистила она зубы, стала думать, как разделить своё имущество между родными людьми: мамой, папой и бабушкой. Если дать маме кусочек торта, а папе кусочек шоколадки, тогда бабушка останется без ничего. Если разделить торт и шоколад между мамой и бабушкой – папа окажется ни с чем. А если между бабушкой и папой, что же достанется маме?

Думала девочка, думала, так ничего и не придумала. Позвала всех троих и сказала:

– Я скоро усну. Хотелось бы, конечно, ещё с вами побыть, но что поделаешь? Пора. Оставляю вам троим всё, что у меня есть. Как хотите, так между собой и делите.

Сказала так девочка, легла, закрыла глаза и уснула. А папа, мама и бабушка постояли возле её кроватки, повздыхали, вышли из спальни на цыпочках, сели за стол, налили себе чаю, стали смотреть на кусочек торта и кусочек шоколадки.

– Знаете что, – предложил папа, – давайте сделаем так: я возьму себе кусочек торта, а про всё остальное можете решать без меня. Я вам полностью доверяю.

– Спасибо за доверие! – говорит бабушка. – Только я где-то слышала: настоящие мужчины довольно равнодушны к сладкому. Предпочитают что-нибудь более мужественное. Например, крепкий солёный огурец. А всё сладкое, вкусное великодушно отдают слабым и беззащитным женщинам пожилого возраста. Бабушкам.

– При чём тут возраст, – не согласилась мама. – Молодые женщины ещё слабей и беззащитней, чем пожилые. У них жизненного опыта меньше, а вкусного хочется больше. Сладкое надо молодым женщинам уступать. Мамам.

– Ну, хорошо, – вздохнул папа, – уговорили. Решено. Беру себе кусочек шоколадки, а торт делите сами. Не буду вмешиваться.

– Так не пойдёт, – хором возмутились мама и бабушка. – Хитренький какой.

– Раз он такой хитренький, – сказала бабушке мама, – давай ему совсем ничего не дадим. Между собой разделим. Мне торт, тебе шоколад. А ему фигу с маком. Согласна?

– Про фигу с маком, – говорит бабушка, – я согласна. А про всё остальное – нет. Давай, наоборот. Мне – торт. Тебе – шоколад.

– Торт, – говорит мама, – я по-любому беру себе. Не хочешь шоколада – не надо. Я и его съем. А вы с папой можете между собой фигу с маком делить. Пополам.

– Между прочим, – привстал папа и расправил плечи, – мужчина во все времена считался главой семьи. Мог, в случае чего, и кулаком по столу стукнуть. Потребовать. Если ему, чёрт побери, вместо шоколада и торта половину фиги с маком дают.

– Не поминайте чёрта, – обиделась бабушка. – Особенно к ночи. Накликаете. Не дай бог, явится. Нам нечистая сила ни к чему. И про кулак тоже не надо. Кулаком по столу – это не довод в семейном споре. Кулаком не переубедишь

– Это мы ещё посмотрим! – вскричал папа и положил свой крупный кулак на стол. Рядом с маленькими кусочками торта и шоколадки.

Мама с бабушкой внимательно посмотрели на папин кулак.

– Ладно! – крикнула мама. – Тогда и сковородка, чёрт побери, тоже весомый довод.

И мама сняла с крючка, положила на стол тяжёлую сковородку на длинной ручке.

– А веник! – закричала бабушка. – Веник тоже из виду упускать нельзя. Веником тоже получить можно. Прямо, чёрт побери, по лбу.

Бабушка хотела положить на стол веник, но передумала. Уж очень он был пыльный.

Мама, папа, бабушка спорили всё громче и громче. Не соглашались друг с другом. И всё чаще и чаще кричали: «Чёрт побери». Забыли, что поминать нечистую силу ни к чему. Особенно к ночи.

Вдруг… двери в соседнюю комнату распахнулись, из темноты выступила белая, закутанная, как мумия, фигура.

– Подымите мне веки: не вижу! – сказала фигура каким-то неживым, потусторонним, сонным голосом.

Все сидящие за столом ахнули:

– Накликали!

Мама с бабушкой всплеснули руками, папа чуть не упал со стула. Белая фигура шагнула к столу, сама подняла веки, открыла глаза.

Семья вздрогнула, узнала в белой, закутанной в простыню фигуре свою разбуженную девочку.

– Вы так шумели, – сказала девочка, – что я проснулась. Теперь с вами посижу, чаю попью, а заодно доем два мои кусочка: торта и шоколадки. Да не волнуйтесь вы так, зубы я ещё раз почищу. Потом. Обязательно.

ХИХИКАНЬЕ В ЩЁЛКУ

К одной девочке, ученице третьего класса, пришёл в гости знакомый мальчик-одноклассник делать вместе уроки, а мама и папа девочки спрятались за дверью, хихикали и подсматривали в щёлку.

– Кто это, – спрашивает мальчик, – хихикает?

– Это, – смутилась девочка, – наверно, кошка. Мурлычет.

– Странная у тебя кошка. Так мурлычет, что очень на хихиканье похоже.

– Она, – говорит девочка, – наверно, хочет на моих хомяков поохотиться. А они в клетке. Ей не добраться. Вот она и размечталась. Не обращай внимания. Давай лучше географию делать.

Мальчик и девочка сели рядом, открыли учебник, а папа и мама за дверью сопят, толкают друг дружку локтями. И хихикают. Всё громче и громче.

– Нет, – говорит мальчик, – это, наверно, не только кошка. Это наверняка кто-то ещё. Их там, кажется, двое. Может, у тебя и собака есть?

– Нет у меня собаки. И кошки тоже нет. Извини, – вздохнула девочка, – не хотела я тебе говорить, но придётся признаться.

Папа с мамой притихли. Потихоньку отпихивают друг дружку. Каждому хочется удобней стать, чтоб в щёлку лучше смотрелось.

– У меня дома, – говорит девочка мальчику, – только хомячки в клетке живут и папа с мамой. Больше никто.

– Неужели, – удивился мальчик, – хомячки хихикать умеют!

– Не умеют. Это не хомячки хихикают. Это папа и мама. За дверью стоят, в щёлку подглядывают.

– А что они увидеть хотят?

– Мы, – кричат родители из-за двери, – хотим посмотреть, как вы вдвоём будете друг дружке в любви признаваться!

Мальчик покраснел, застеснялся, стал собираться домой.

– Погоди, – просит девочка, – не уходи. Я сейчас с ними поговорю.

Девочка вышла к родителям за дверь, сказала:

– Папа, мама, почему вы себя дико ведёте? Моих друзей распугиваете. Прошлый раз девочки из класса пришли, вы клетку открыли. Напустили полную комнату хомячков. Вы разве не знали, что некоторые девочки хомячков боятся?

– Конечно, знали, – говорит мама.

– Если б не знали, – хихикнул папа, – как бы мы догадались, что на девочек хомячков напускать надо?

– Кому надо? – удивилась девочка. – Зачем на девочек хомячков напускать?

– Чтобы посмотреть, – весело засмеялась мама, – как они в буфет карабкаются, на стенки взбегают.

– Ага, – радостно улыбнулся папа. – Ух, не забуду, как они по стенкам бежали. Не хомячки. Девочки из твоего класса. Очень увлекательное зрелище. Хотелось бы как-нибудь ещё разок посмотреть. Когда они к тебе опять в гости придут?

– Они больше никогда не придут. Если вы себя так вести будете, ко мне скоро вообще никто ходить не станет. Совсем окажусь без друзей. Вот мальчик тоже уходить собрался. Зачем вы нас дразните? Вы же знаете: я с ним дружу, ни в какой любви мы друг дружке признаваться не собираемся.

– Все так говорят, – покачала головой мама. – Дружим, дружим, а потом хоп – и начинают в любви признаваться.

– Ага, – кивнул папа. – Вот мы и подглядываем. Чтобы самое интересное место не пропустить.

– И когда вы признаетесь, – сказала мама, – мы с папой сразу закричим: «Тили-тили-тесто, жених и невеста»!

– Зачем?

– Так полагается. Это всегда кричат. Влюблённым. Друг в дружку.

– Мы не влюблённые, – рассердилась девочка. – Просто географию делаем. Вместе.

– Ничего, ничего, – говорит мама. – Скоро влюбитесь. Мы подождём.

– Ага, – согласился папа. – Подождём. Ждать не долго.

– Ошибаетесь, – сказала девочка. – Зря время теряете. Напрасно ждёте. Вы лучше пойдите телевизор включите, посмотрите какой-нибудь свой взрослый сериал. Там каждые три минуты кто-нибудь кому-нибудь в любви признаётся.

– А разве сейчас, – спросила мама, – в телевизоре взрослый сериал идёт? Про любовь?

– Всегда, – сказала девочка, – взрослый сериал про любовь идёт. По какому-нибудь каналу.

Родители побежали, включили телевизор, сели смотреть.

Мальчик и девочка делали вместе географию, а в соседней комнате папа с мамой каждые три минуты кричали в телевизор, как спортивные болельщики. Только не «Гол! Гол!» и не «Шайбу! Шайбу!», а «Тили-тили-тесто, жених и невеста! Тили-тили-тесто, жених и невеста!».

ДРЕМУЧИЙ СУПЕРМАРКЕТ

Мама одного мальчика собралась в большой супермаркет за покупками, а сын просит:

– Не ходи, мамочка. В этом супермаркете столько родителей заблудилось, некоторые даже и не нашлись. Совсем пропали. Лучше купи что-нибудь в ларьке напротив нашего дома.

– Нет, – говорит мама. – В ларьке ничего мне нужного нет. Одно ненужное продаётся. Пойду в супермаркет.

И пошла. Идёт с корзинкой мимо полок с продуктами, по сторонам смотрит. И то ей купить хочется, и это. Уже корзинка полна, тяжёлая стала, а мама всё берёт и берёт. И так забрела она в самую дремучую глубину магазина. А как обратную дорогу найти, к кассам выйти, – не знает. И спросить не у кого. Вокруг ни покупателей, ни продавцов. Кричит мама: «Ау! Ау!» Никто не откликается. Побежала в одну сторону, в другую. И заблудилась. Полки вокруг стоят высокие, длинные. Товары на них лежат незнакомые. Цены страшные.

Вдруг видит: дверь. «Служебное помещение. Покупателям входа нет».

Мама подумала-подумала, открыла и вошла. За дверью просторная комната. Посредине стол. На столе три тетрадки, три ручки и три учебника. Первый учебник по алгебре для пятого класса, второй учебник по геометрии для третьего класса, а третий по арифметике для первого. Мама взяла учебник для пятого класса, полистала, положила обратно на стол, потом открыла учебник для третьего класса и тоже положила на место. А когда взяла учебник для первого класса, вдруг услышала за спиной человеческий голос:

– Здравствуйте. Вы кто?

От неожиданности мама охнула, учебник случайно выпал из рук и одна страница порвалась. Мама обернулась, увидела перед собой небольшую девочку.

– Добрый день! – испуганно поздоровалась с девочкой мама. – я покупательница. А ты кто?

– Дочка владельца этого супермаркета. Как вы сюда попали?

– Заблудилась, – призналась мама. – Вижу: дверь.

– Напрасно, – встревоженно сказала девочка, – напрасно вы сюда вошли. Покупателям в служебное помещение входа нет.

– Мне вход и не нужен. Мне бы выход найти. Выведи меня, пожалуйста, через служебный выход, – попросила мама.

– Идёмте, – согласилась дочка владельца супермаркета, к чему-то прислушиваясь. – Только скорей, а то не успеем.

И только она это сказала, как тут же послышались громкие шаги. И оглушительные голоса.

Девочка побледнела.

– Уже идут. Не успеем. Прячьтесь скорей, а то вам несдобровать!

– Куда прятаться? Куда? – заметалась по комнате мама.

– Под стол.

Мама нырнула под стол, затаилась и увидела, как в комнату вошли шесть ног. В разных ботинках. Два ботинка были крупные, два средние, а два совсем маленькие.

Сначала к столу подошли крупные ботинки, потоптались, и толстый грубый голос прогудел:

– Кто брал мою тетрадку? Кто брал ручку?

– Никто не брал, – правдиво отвечала дочка владельца супермаркета.

Потом к столу подошли средние ботинки, средний голос прохрипел:

– Кто брал мою тетрадку? Кто брал ручку?

– Никто, – отвечала девочка.

Тогда к столу шагнули маленькие ботинки, и тонкий голосок заверещал так, что у мамы под столом даже в ушах зазвенело:

– Кто брал тетрадку? Кто ручку?

– Никто, – сказала девочка. – Честное слово, никто.

«Как хорошо, – подумала под столом мама, – что я не трогала эти тетрадки и ручки.

Какое счастье, что я к ним даже не прикасалась».

– А ты не обманываешь нас, сестра? – спросил грубый голос.

– Не обманываю.

– Никто на нашем столе ничего с места на место не перекладывал? – спросил средний голос.

– Не перекладывал.

– И никто не прячется под столом? – крикнул тонкий.

– Кто же там может быть? – притворно удивилась девочка. – Никого там нет. Садитесь, спокойно делайте уроки. Только сначала сходите, помойте руки. После школы.

– А кто брал мою алгебру и листал её?

– Кто брал мою геометрию и открыл её?

– Кто брал мою арифметику и порвал её?

Тут мама не стала ждать, когда её найдут под столом, выскочила, увернулась от шести растопыренных рук, выбежала из комнаты, помчалась по служебному коридору. К счастью, маме повезло: коридор вывел её прямо к служебному выходу из супермаркета, и мама вернулась домой, к сыну. А продукты купила в ларьке напротив своего дома.

ВЫЛЕЧЕННЫЙ ЧЕРВЯК, БОЛЬНОЕ ГОРЛО И ЧЕРНИЧНЫЙ КИСЕЛЬ

Папа одной девочки жалел всех несчастных животных. Не мог пройти мимо. Увидит больное существо – в дом тащит. Чтоб вылечить. Даже червяка, лопатой раненного, склеить хотел. Канцелярским клеем. Вылеченный червяк от папы сбежал. Уполз в разные стороны. Но папа не огорчился. Подобрал на улице заблудившуюся таксу. Животное потеряло свою хозяйку, поэтому хворало нервным срывом. У собаки была глубокая депрессия с ярко выраженным отсутствием аппетита. Ничего не ела, кроме котлет.

Девочка возмущалась, сердилась на папу, заявляла, что не собирается неизвестно чьих такс котлетами лечить, но мама и бабушка с дедушкой оказались на папиной стороне. Встали на защиту таксы, кричали:

– Как ты можешь лишить страдающее животное лекарств?

Они не позволили ограничить таксу в котлетах, наоборот, ещё и свои котлеты ей отдавали. Тайком. Через месяц больная так выздоровела, что стала сама поперёк себя шире. А это с таксами редко бывает. Её даже родная хозяйка, когда нашлась, не сразу узнала.

После таксы папа лечил муравья. Это девочку вполне устраивало. Она терпела. Муравей был маленький, лечился в стеклянной банке с травой и почти не высовывался. Но когда больного пришли навестить друзья, да ещё всем муравейником, терпение у девочки лопнуло. Она не выдержала, потребовала немедленно выписать пациента из больницы, то есть из банки. Пришлось выздоравливающему муравью долечиваться дома. Под землёй.

Потом лечили орла, который неизвестно откуда залетел на балкон и отказался добровольно покинуть помещение. Чем птица больна, было неизвестно, но папа решил, что раз не улетает сама, значит, надо лечить. И начал лечение. Орёл сидел на балконе, как генерал в отдельной больничной палате. Вцепившись в перила, грозно поглядывал по сторонам. Всем своим видом показывал: если что – никаких поблажек медицинскому персоналу не будет. Девочка его очень боялась.

Котлетами орёл брезговал. Требовал мышей. Но о том, чтобы кормить больного живыми животными, не могло быть и речи. Папа немедленно отобрал бы у орла недоеденных мышей и начал их лечить. Вместе с орлом.

В конце концов орёл согласился на сырое мясо. Только чтоб обязательно свежее. С рынка. Когда больной наконец поправился и улетел, девочка долго ещё его вспоминала. С ужасом. Но иногда думала: «Хорошо, что орёл был не двуглавый. Всё-таки двуглавого орла в два раза трудней прокормить».

У папы лечились и другие неожиданные пациенты. Но самое неожиданное началось после того, как папа съездил в командировку. В Африку. Его командировали с работы, чтобы он помог армии одной воинственной африканской страны освоить зенитный комплекс «Игла», а папа, на обратном пути, подобрал где-то* в саванне и притащил домой больного жирафа.

В кабину лифта жираф не вошёл, вернее, вошёл только до половины, дальше не поместился. Пришлось им с папой подниматься на девятый этаж пешком. Девочка увидела их обоих в дверях, чуть в обморок не упала.

– Папа, папа, кого ты привёл?

– Жирафа. У него ангина. С осложнениями.

Девочка стоит, руки по швам опустила, не знает, что и сказать. А мама, бабушка с дедушкой прыгают в прихожей от радости, кричат:

– Ура! Ура! У нас дома жираф жить будет!

– Нет, – говорит девочка, – не будет. Только через мой труп. Завтра же отвезём его в ветеринарную клинику или в зоопарк. Пусть там лечат. А тебе, папа, я лучше хомячка принесу. У моей подруги Нади, помнишь девочку Надю из нашего класса, у неё как раз хомячки лишние получились. Хомячок лучше жирафа. Не спорь, папа. Гораздо лучше.

– Чем же хомячок лучше? – робко спрашивает папа.

– Размерами, – отвечает девочка, – размеры у него замечательные.

– Хорошо, – согласился папа. – Спасибо. Я же не против хомячка. Но жираф тоже пускай останется. Ему домашний постельный режим нужен.

– Нет, – замахала руками девочка. – Не получится. У твоего больного рост выше, чем у нас потолок.

– Так он же пока лежачим больным будет. А потом с верхними соседями договоримся. Люк к ним проделаем. Он туда высунется. Бу ду ходить кормить его на верхний этаж. А все остальное тут, у нас, будет.

– Нет уж, – испугалась девочка. – Лучше с нижними соседями договаривайся. Пусть уж он лучше сюда, к нам, через люк высовывается. Здесь кормить будем. А всё остальное – где-нибудь там. Внизу. У нижних соседей.

Жираф хрипел так, что не мог глотать ни таблетки, ни тёплое молоко. Проболел ангиной недели три, потом пошёл на поправку. Встал на ноги и тут же поцарапал уши об потолок.

Пока лечили уши, девочка к жирафу почти привыкла. А когда его, выздоровевшего, провожали в Африку, девочке было даже немного жаль расставаться. В аэропорту она на прощанье обняла жирафа, похлопала по крепкой шее. А потом вместе со всей семьёй долго махала вслед самолёту, на котором один её знакомый лётчик, пилот первого класса, обещал бесплатно доставить совершенно здоровое животное обратно в саванну.

По дороге из аэропорта домой папа подобрал на обочине больного ежа. У бедняги было ужасное расстройство желудка. Папа, мама, дедушка, бабушка бегали с тазиками, полотенцами, просто не знали, что делать. Зато девочка знала. Сказала:

– В таких случаях лучше всего помогает черничный кисель.