Текст книги "Дети и эти"

Автор книги: Григорий Остер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

КАКИЕ-ТО ЧУДЕСА…

ПУЗЫРЬ ИЗ ЖВАЧКИ

Папа одного мальчика умел выдувать крупные пузыри из жвачки. Мальчик его сам научил. У папы здорово получалось. Как-то пришли к мальчику на день рождения дети. Друзья со двора, из класса. Веселились за столом. Газировку пили. Бутерброды ели. С пирожными. Играли в разные игры. Потом одна толстая девочка спрашивает:

– Правда, у папы твоего – талант? Пузыри выдувает – не хуже любого ребёнка.

– Да, – говорит мальчик. – Он у меня умница.

– А что ты его от нас прячешь? Покажи.

Остальные гости тоже зашумели:

– Правильно. Давай. Зови папу. Хотим посмотреть.

– Папа, – позвал мальчик. – Иди сюда.

Папа заглянул в комнату, пробрался между детей, подошёл к мальчику.

– Вот он у меня какой! – похвастался мальчик и повернул папу лицом к гостям.

– Просто прелесть! – сказала толстая девочка, забралась на стул, ухватила папу за левую щёку и ущипнула. Не очень больно.

Другая, худенькая, девочка хотела ущипнуть папу за другую щёку, но папа увернулся. Девочка не обиделась:

– Какой милый папа. Наверно, зарплата у него большая-большая.

– Не очень, – улыбнулся мальчик. – Зарплата у нас средняя. Но не плохая.

Папа покраснел.

– Вот тебе жвачка, – сказали папе. – Ну-ка выдуй пузырь, чтоб мы все ахнули.

– Нет, – говорит папа. – Мне сейчас не хочется.

– Что значит – не хочется, если тебя просят.

– Да он, – засмеялась толстая девочка, – наверно, стесняется. Скромничает. Не очень-то у тебя бойкий папа.

– Бойкий, бойкий, – говорит мальчик. – Сейчас выдует.

– Наверно, – подмигнул гостям другой мальчик, в очках, – твой папа просто боится, что не получится.

– Как это: не получится! – подмигнула мальчику в очках худенькая девочка. – У такого замечательного папы обязательно получится.

Все гости стали уговаривать папу не бояться. Показать, какие он может выдувать крупные пузыри.

– А я не боюсь, – сказал папа, взял жвачку и начал жевать.

Пока он жевал, худенькая девочка заспорила с толстой, чей подарок имениннику лучше. Все про папу забыли. Папа не знал: выдувать пузырь или пока не выдувать. Стоял с полным ртом, ждал, когда на него посмотрят.

Наконец мальчик в очках закричал:

– Хватит спорить. Обратите внимание. Тут папа нашего именинника жаждет нам таланты свои показывать!

Папа хотел сказать, что не жаждет, что они сами просили, но во рту было много жвачки, и папа промолчал.

– Давай! Дуй! – захлопали гости в ладоши.

Папа подул. Пузырь получился не очень большой. Быстро лопнул, забрызгал папины щеки.

Гости перестали хлопать, сказали:

– Ничего страшного, всякое в жизни бывает.

Мальчик предложил ещё разок попробовать, но девочки замахали руками:

– Хватит, не надо, пусть лучше стихотворение расскажет или песню споёт.

– Какое расскажем стихотворение? – спросили девочки папу.

– Никакое! – буркнул папа.

– Ого, какие мы сердитые! – удивилась толстая девочка.

– Интересно, кем же он у тебя стать собирается? – спросила именинника худенькая девочка.

– Хочет быть пилотом первого класса, – сказал мальчик.

– Лётчиком, значит? Молодец. Мечтатель! – похвалил папу другой мальчик, в очках.

– А возьмут ли, – усмехнулась толстая девочка, – такого сердитого папу в лётчики?

– Я, – тихо сказал папа, – давно лётчик. Пилот второго класса. На международных авиалиниях. Скоро буду пилотом первого класса.

– Конечно, скоро, – согласился мальчик в очках и хотел потрепать папу по правой щеке, но передумал, решил не пачкать пальцы жвачкой.

– Не стоит печалиться, – пожалела папу худенькая девочка. – Второй класс – это тоже почётно.

– Ну да, всё-таки не третий, – хихикнула толстая девочка и предложила папе бутерброд.

Папа поблагодарил, отказался.

– Ладно, – сказал мальчик, – не хочешь бутерброд, тогда попрощайся со всеми, иди, займись своими делами.

Вечером, когда гости уже разошлись, мальчик зашёл к папе в комнату поцеловать перед сном и заметил у папы на глазах слёзы.

– Ну вот, – огорчился мальчик, – так и знал, что из-за пузыря расстроишься. Глупо переживать каждую свою неудачу. Не по-мужски. Плюнь, забудь! Договорились? Всё. Повернись на бочок и спи.

ДОЧКИ С МАТЕРЬЮ, ЭПИДЕМИЯ ПОД СТОЛОМ И КАКИЕ-ТО ЧУДЕСА

У одной мамы было две маленьких девочки. Старшая и младшая. Когда им хотелось поиграть в дочки-матери, сёстры брали электрический фонарик, всех своих кукол и лезли под стол. А мама ходила вокруг, просила:

– Возьмите меня под стол. К вам. Тоже хочу в дочки-матери. Я умею.

– Нет, – отказывала из-под стола старшая сестра. – Ты уже большая, тут не поместишься.

– Помещусь. На живот лягу.

– Что за вздор, – сердилась под столом младшая девочка, – ты же испачкаешься. Платье испортишь.

– Не испорчу. Там пропылесосено. Можно, залезу?

– Нельзя, – запрещали сёстры. – Лучше иди готовь ужин.

– Уже приготовила. Ваши любимые блинчики. С творогом.

– Тогда одежду какую-нибудь постирай. Или погладь.

– Всё постирала. Давно погладила. Даже утюг, и тот почти остыл. Почему нельзя с вами в дочки-матери поиграть?

– Потому что у тебя куклы нет.

– А я какую-нибудь вашу куклу возьму.

– Наши заняты. Всех спать уложили. У них тихий час.

– Давайте разбудим, – попросила мама.

– Как разбудим?!

– Тихонько, – неуверенно предложила мама. – Только одну куколку. Пупса. Того, который давно уже без ноги.

– Ты, мама, думай, что говоришь, – возмутилась старшая сестра.

– Совести нет, – поддержала старшую сестру младшая. – Ребёнок и так совсем старенький, да ещё без ноги. Неужели нам из-за твоих прихотей малыша будить? Лишать тихого часа. Разве ты, мама, не слышала, какой он полезный, тихий час?

– Слышала.

– Зачем же предлагаешь?

– Поиграть хочется.

– Тебе игра, а нам детскому здоровью вредить! – рассердилась младшая девочка. – Не разбудим.

– Ой! – ахнула под столом старшая сестра. – Ну вот! Доигрались!

– Что там? Что? – испугалась мама.

– Пупс заболел! Вот что. Плачет.

– Простите, пожалуйста. Я же не нарочно! – всплеснула руками мама.

– Ну всё! – крикнула из-под стола младшая девочка. – Теперь все куклы плачут. Все заболели!

– Отчего заболели? – побледнела мама.

– От Пупса заразились.

– Какая у них болезнь?

– Эпидемия.

– Температуру померить надо, – быстро подсказала мама. – И приложить компресс.

– Ну конечно, сами бы мы ни за что не догадались.

– А ещё, – вспомнила мама, – доктора позвать. Доктор придёт, чик-чик – и всех вылечил.

– Мама, – высунулись из-под стола обе сестры сразу, – ты когда последний раз в дочки-матери играла?

– Когда маленькая была.

– Оно и видно. Никто так уже не делает. Теперь не доктора, быструю неотложную помощь вызывают. Платную. И ждут. Иди, мама, не путайся под руками, только мешаешь.

Мама вздохнула, ушла на кухню. Там она сидела, беспокоилась, справятся ли её девочки с нежданной бедой, спасут ли несчастных, внезапно захворавших кукол.

Вечером, когда озабоченные сёстры, выбрав свободную минуту, забежали на кухню наскоро поужинать блинчиками, мама взволнованно спросила:

– Как они там? Легче стало?

– Не стало. Хуже сделалось, – нахмурилась старшая сестра. – Боимся, ещё хуже станет.

– Гораздо, гораздо хуже, – покивала головой младшая девочка. – Опасаемся самого худшего. Наверно, придётся всю ночь не спать. Под столом сидеть. Ухаживать за больными.

– Ложитесь, – сказала мама, – если что, я вас сразу, в ту же секунду, немедленно разбужу.

Папа вернулся с работы очень поздно, обе сестры уже давным-давно спали. Мама открыла ему, обрадовалась:

– Наконец-то. Выйди, пожалуйста, за дверь, постучи, я спрошу, кто там, скажешь: «Доктор».

Папа вышел, постучал, сказал, что он доктор. Мама открыла дверь, повела доктора под стол. Они залезли к больным куклам, включили фонарик. Мама светила, а доктор – чик-чик, чик-чик – лечил кукол. Одну за другой.

Утром сёстры вскочили с постелей, босиком, без тапочек побежали под стол. Осмотрели кукол и облегчённо вздохнули:

– Выздоровели. Поправились. Какое счастье! Просто какие-то чудеса!

Их куклы, все до одной, были совершенно здоровы. Будто и не болели никакой эпидемией. Действительно, просто какие-то чудеса.

РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ УЧИТЕЛЬНИЦЫ БИОЛОГИИ

Папа одной девочки работал директором школы. На работу собирался вовремя, приносил неплохую зарплату. Девочка была за своего папу спокойна. Думала: всё у него в школе хорошо. И вдруг телефонный звонок.

– Здравствуйте, с вами говорит секретарша вашего папы. У меня к вам очень неприятный разговор.

– Что он натворил? – испугалась девочка.

– В последнее время, – вздохнула папина секретарша, – с ним ну просто нет сладу. Стал совершенно неуправляем. Совсем перестал работать в кабинете. Не в состоянии ни на чем сосредоточиться. Руководит слабо. Невнимателен. Буквально все учителя на него жалуются. Регулярно опаздывает. Неопрятен. Брюки мятые.

– Как же так? – растерялась девочка. – А из дома выходит вовремя. Глаженый.

– И вообще, ваш папа постоянно грубит. На замечания огрызается. Ты ему слово – он тебе десять. Сегодня вхожу в кабинет, кладу на стол расписание уроков – даже не замечает. Так увлёкся. Причём совершенно посторонними делами, не имеющими к учебному процессу никакого отношения. Положил на колени книжку и незаметно читает её под столом.

– Книжку? – ахнула девочка. – Какую книжку?

– Наверно, какую-то фантастику. Я, конечно, отобрала, сделала ему замечание. Как можно, спрашиваю, в кабинете посторонними глупостями заниматься? Время на чепуху тратить? Для кого я тут стараюсь? Из кожи вон лезу. Расписания приношу. Так он мне, знаете что?

– Что? – затаила дыхание девочка.

– Вы, говорит, Марья Ивановна, за это деньги от государства получаете. Представляете, государство вспомнил. Каков наглец!

– Извините, Марья Ивановна, – тихо сказала девочка, – но мой папа не наглец. Он наверняка уже жалеет о своём поступке.

– Сомневаюсь. Кстати, вы хоть раз заглядывали в его ежедневник? Видели, какие там записи учителя для вас оставляют? – И Марья Ивановна холодно попрощалась.

Папа вернулся из школы голодный, сразу заглянул в холодильник. Но девочка сказала:

– Будь добр, покажи, пожалуйста, свой ежедневник.

– Какой ежедневник? – заморгал папа. – А он, кажется, это… потерялся.

Но девочка велела открыть кожаный портфель, с которым папа ходил на работу, и ежедневник быстро нашёлся. На каждой странице красовались разноцветные записи учителей. Географичка жаловалась: «Пинал глобус. Помял Австралию». Учитель физкультуры писал: «Бодался в спортзале. С козлом. Сломал козла». Физик жаловался: «Жестоко обращался с первоклассниками. Бросался в потолок. Ими». Учительница обществоведения негодовала: «Пугал пятиклассников. Будущим». Учительница пения сообщала: «Притворялся глухим. Делал вид, что ещё и немой». Учительница английского языка возмущалась: «Списывал с забора. С ошибками. Не знает правописания английских глупостей». На предпоследней странице мелким почерком было написано: «Разбил сердце учительнице биологии». А поперёк последней – самым крупным: «Вёл себя вызывающе. Отнимал деньги».

– Папа, – сказала девочка. – Как же так? Может, объяснишь своё безобразное поведение? Зачем ты Австралию помял?

– Да я, – говорит папа, – нечаянно. Она в коридоре валялась. На полу. Я думал, это надувной мяч с материками. Не знал, что у них глобус укатился.

– Козла тоже нечаянно забодал?

– Нет. Козёл просто сломался. Его одна девочка боялась, я хотел показать, что он не страшный.

– Первоклассниками в потолок? Кидался?

– Они сами просились. Им нравится.

– А пятиклассников чем пугал? Каким будущим?

– Ничем я их не пугал. Просто рассказал, что они в шестом классе проходить будут.

– Глухонемым притворялся?

– Так она же хочет, чтобы я с ними в хоре пел «Летите, голуби, летите»!

– А с забора что списывал?

– Не знаю. Я французский учил. Списал, просил англичанку перевести. Не хочет.

– Учительницу биологии зачем обидел, сердце разбил?

– Это не я. Это один шестиклассник. Мы с ним пособия из кабинета биологии выносили, он и уронил. А она на меня думает.

– Ну, а деньги у кого отнимал?

– В министерство образования на приём ходил. Чтоб школу отремонтировали. Вот министр и наябедничал.

Папа взял у дочки свой ежедневник и вдруг… порвал и выкинул. В мусор.

– Что ты сделал? – ужаснулась девочка.

– Эх! – сказал папа. – Придираются они ко мне. Все. А хуже всех Марья Ивановна. Книжку отобрала. На самом интересном месте. Я, дочка, в школу ходить больше не хочу. Брошу я школу.

– Как это – бросишь?

– А так. Ну её. Сколько можно в школу ходить? Учился – десять лет ходил. Теперь директор – опять хожу. Надоело.

И как папа сказал, так и сделал. В школу больше не пошёл. Устроился на работу директором зоопарка. И был счастлив. До самого конца своих дней.

ПЕЧЕНЬЕ ЗА ШИВОРОТОМ

Папу одного мальчика часто обижали на работе. Мальчик давно замечал: папа у него растёт тихий, скромный и, как бы это сказать, немножко в себе неуверенный. Да, честно говоря, не очень-то и растёт. Совсем такой небольшого роста папа. Но хороший.

А тут пришлось папе перейти на новую работу, и стал он возвращаться домой то с царапиной на носу, то с коленкой ободранной. То вообще без единой пуговицы придёт.

Мальчик спрашивает:

– Что случилось?

Папа молчит, не признаётся. Однажды встал утром:

– На работу сегодня не пойду. У меня температура.

Померили – нормальная.

– Давай, – говорит мальчик. – Не тяни. Выкладывай всё, с самого начала.

Не выдержал папа, расплакался, рассказал, как сослуживцы его на работе «достают». Чуть ли не всем коллективом. Или бумаги важные на папином рабочем столе перемешают, запутают, или каких-нибудь вирусов в его служебный компьютер напустят, а нужные файлы сотрут. Или скажут:

– Беги скорей в бухгалтерию. Зарплату дают.

Папа пойдёт, а в бухгалтерии над ним только посмеются, потому что до зарплаты ещё как до небес: недели две, а то и все три.

Иногда просто в коридоре незаметно ножку подставят. Или в туалете, когда не видит никто, подойдут впятером, надают по шее. А за что? Папа же им ничего плохого не делает. Невзлюбили его, и всё. Может, ему теперь на работу лучше совсем не ходить?

– Значит, так! – нахмурился мальчик. – Больше тебя не тронут. Я с ними разберусь!

Папа сразу перестал всхлипывать, поглядел на мальчика с надеждой.

– Сегодня же, – говорит мальчик, – позвоню вашему генеральному директору и всё ему…

Папа опять заплакал. Оказывается, как раз вчера сам генеральный директор, вместе со своей секретаршей, подстерегли папу после совещания, в приёмной. Сначала водой газированной облили, потом натолкали за шиворот какого-то недоеденного печенья.

– Так ты, – огорчился мальчик, – взял бы да и дал им отпор. Видел я вашего директора, не такой уж крепыш. Ниже тебя ростом.

– Ага! – говорит папа. – Зато секретарша у него знаешь, какая дылда здоровенная. Как шкаф.

– Ладно. Кто у вас там, на работе, самый мускулистый?

– Охранник наш. Рамзан Алибекович.

– Попробуй с ним подружиться. Он в обиду не даст. Заступится. Завтра на работу пойдёшь, проси, чтоб мама тебе не один вкусный бутерброд с собой сделала, а два. И угостишь Рамзана Алибековича.

На следующий день приходит папа домой с синяком под глазом.

– Кто тебя так?

– Рамзан Алибекович. Я ему – бутерброд. Он съел. Потом говорит: «Давай второй. А то в глаз дам!» И дал.

– Ну что ж, – задумался мальчик, – придётся нам кое к кому за помощью обращаться. Другого выхода не вижу. Учится в нашем третьем классе один мой приятель. С детского сада на карате ходит. Приёмы знает. Вообще в таких делах разбирается. Приглашу его на пару чашек чаю, пускай тебя, папа, кое-чему научит.

Вечером приходит к ним домой одноклассник мальчика. С виду не так чтобы здоровяк, но жилистый. Положил аккуратно в прихожей свой школьный ранец, руки помыл, чаю выпил. Потом осмотрел папу со всех сторон и говорит мальчику:

– Приёмы покажу. Подходящие. К разным случаям. Только приёмов одних мало. Нужно ещё особенное выражение глаз. Такое, знаешь, чтоб смотришь на них – и всё им сразу понятно становится. Всё, всё. Ты, пожалуй, пойди, оставь нас один на один. Мы с папой твоим немножко потренируемся. Нет ли у вас дома случайно каких-нибудь боксёрских перчаток?

– Есть, – говорит мальчик. – В кладовке лежат.

Утром папа отправился на работу. Охранник увидел его, обрадовался:

– А! Бутерброды приехали! Сколько у нас сегодня? Два или четыре?

Поглядел папа на охранника. Внимательно поглядел. Моргнул Рамзан Алибекович. Раза три моргнул. Пожал плечами:

– Мне вообще-то доктора не советуют увлекаться бутербродами. Доброе утро, уважаемый. Проходите, пожалуйста.

Идёт папа дальше по коридору. А впереди генеральный директор со своей дылдой-секретаршей. Стоят, усмехаются. Загородили проход, смотрят, что папа делать будет.

Папа идёт себе, не сбавляя шагу, прямо на них. И тоже смотрит. Посторонились секретарша с директором. Даже немножко к стенкам прижались. Потому что по выражению папиных глаз сразу поняли: приёмы, которые папа теперь знает, он даже и не собирается применять. Пока.

ЧЕМОДАНЫ С ПЯТЁРКАМИ НА ПОСАДОЧНОЙ ПОЛОСЕ

Папа одной школьницы очень любил пятёрки, часто просил, чтобы девочка их приносила. А школьница очень любила своего единственного отца, ни в чём не могла ему отказать.

Вот идёт девочка с ранцем из школы, а папа давно уже её поджидает. С нетерпением. Тянет из ранца дневник.

– Сколько сегодня пятёрок? Две штуки? Почему только две?

– Там, в тетрадке по арифметике, ещё одна за домашнюю работу, – устало вздыхает школьница.

– Значит, всего три штуки. А почему только три?

Девочка видит: у папы на глазах слёзы. Так ему этих пятёрок хочется. И обещает:

– Не огорчайся, папочка. Завтра ещё принесу.

Одноклассницы много раз говорили девочке:

– Балуешь ты своего отца, балуешь. Носишь и носишь ему пятёрки. А он у тебя новые и новые клянчит. Не жалеешь себя, подруга. Оглянись вокруг. Другие школьницы и погулять успевают, и кино интересное посмотреть. А ты над учебниками с утра до вечера киснешь, пятёрки зарабатываешь.

Но девочка отвечала:

– Я у папы одна, братьев и сестёр нет. Если не я, кто ему принесёт пятёрочку? Никто не принесёт.

– Подруга, – говорили одноклассницы, – ты о будущем подумай своей головой. Сейчас в третьем классе учишься – и то трудно, а что будет, когда в седьмой перейдёшь? Там знаешь, сколько уроков? И физика, и химия, и биология, и ещё что-нибудь. Чтоб по всем этим предметам пятёрки носить, придётся тебе круглые сутки глаза от учебников не отрывать.

– Ничего, – вздыхала школьница, – постараюсь. Больше предметов – больше пятёрок.

А папа школьницы уже так привык к бесконечным пятёркам, которые ему носят, что постепенно становился всё привередливей и привередливей. Дочка ему пятёрку по чтению, а он недоволен, нос воротит:

– По чтению вчера была. Хочу по труду и по английскому языку. Когда принесёшь? И вообще, – говорит, – мало ты пятёрок носить стала. Вот у нас на работе, в аэропорту, один лётчик, пилот второго класса. Помнишь, я рассказывал, какие он пузыри из жвачки выдувает? Так вот, этому лётчику по семь штук пятёрок приносят. За один день. Он хвастается, а мне и ответить нечего. Только молчу.

– Папа, опомнись, у твоего пилота, сам говорил, пятеро детей. И все учатся. А я одна надрываюсь.

Однажды папа побывал в школе на родительском собрании и там случайно узнал: у его дочки, оказывается, две четвёрки в четверти и даже одна тройка. По физкультуре. Девочка не смогла перепрыгнуть через козла. Очень его испугалась.

Узнав про козла, папа устроил безобразную истерику. Прямо в школьном коридоре. Кинулся на пол, катался по паркету, визжал, как девчонка:

– Исправь тройку, исправь! Прямо сейчас исправь! На пятёрку! Иди, прыгай! Прыгай, прыгай, прыгай через козла!

Девочка не знала, куда деваться от стыда. Все одноклассники её жалели, отворачивались. Даже директор школы, уж на что ко всему привычный педагог, и тот не выдержал, схватился за голову, убежал в свой кабинет.

Когда вернулись домой из школы, девочка сказала:

– Папа, я так больше не могу. Давай договоримся о каком-то разумном количестве пятёрок, которые я буду тебе приносить. Допустим, три пятёрки в неделю. Ну, хорошо, четыре. Но не больше.

Папа не согласился. Ушёл в угол, отвернулся лицом к стене, сгорбился.

– Давай поговорим откровенно, – подошла девочка. – Эти пятёрки, которые ты всё время выпрашиваешь, они ведь не даром, не просто так достаются! Думаешь, в школе их всем подряд раздают? За каждую пятёрку от меня ого сколько знаний требуют.

Папа молчит. Ничего не отвечает.

– Ты же видишь, я стараюсь. Допоздна над учебниками сижу, тетрадки исписываю. Знаю, что у тебя на работе есть сотрудники, которым дети гораздо больше пятёрок приносят. Понимаю, тебе обидно. Но что поделаешь. Ещё лучше учиться у меня не получается.

Папа вздохнул, глянул на дочку исподлобья. Кажется, что-то понял.

– Ты не огорчайся, – говорит девочка. – Вот пойдёшь сам учиться, сам будешь пятёрки домой носить. Ещё и меня ими радовать.

– Я же взрослый, – нахмурился папа. – Кто меня второй раз обратно в школу примет? Никто.

– Зачем опять в школу? Для взрослых другие места есть. Институт, университет, академия гражданской авиации. Вот где пятёрки. Только ходи – получай. Ты сейчас в аэропорту грузчиком работаешь, самолёты чемоданами нагружаешь, а сможешь выучиться на авиадиспетчера. Будешь своим знакомым пилотам разных классов посадки разрешать. Или не разрешать. Скажешь: «Красиво летаете. Полетайте ещё немножко. Посадочная полоса пока занята. По ней чемоданы везут».

Папа улыбнулся, обнял дочку, и они помирились. Правда, учиться на авиадиспетчера папа, к сожалению, так и не пошёл. Передумал. И напрасно. Зато он перестал требовать от девочки бесчисленного количества пятёрок. Умерил свои желания. Немножко ограничил себя в пятёрках.