Текст книги "Заложники (СИ)"

Автор книги: Григорий Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

Казнь Хафиза и его двоюродного брата только что завершилась, и Халес, потирая руки, уходил от построенного своего войска в приподнятом настроении. Когда вешали людей, укравших деньги, он смотрел на лица своих боевиков и замечал на них какую – то неуверенность и неприязнь к нему. Они стояли угрюмые, с понурыми головами.

«Пусть, пусть, – думал он, – каждый теперь устрашится изменять своему хозяину»!

Он не понимал одного, что повиновение, основанное на страхе, зыбкое, и в любую минуту, при малейшей опасности, такое войско может разбежаться и предать своего командира. Подчинять людей, заставляя выполнять твою волю можно только в трёх случаях. Первый: когда личность имеет большой авторитет, уважение и огромную силу воли. Второй: когда повелитель и подчинённые имеют материальную заинтересованность друг от друга. И третий: когда люди в страхе за свою жизнь выполняют чью – то волю. Конечно же, сила воли, авторитет – это, безусловно, приводит людей к повиновению, но таких качеств у Халеса не было. Скорее всего, они были у другого человека – в банде больше уважали Шаика, а Халеса боялись, и материально зависели от него, хотя и в этом он не совсем преуспевал. По причине своей жадности и скудности средств жалование он платил редко.

Ничто так не развращает человека, как лень и дармовые деньги. Вернув себе похищенное, а взамен умершего геолога не возвратив заказчикам ничего, Халес полусидя, блаженствовал на мягких подушках, перебирая сердоликовые чётки. Его взор был тупо устремлён куда – то в пустоту. Со стороны казалось, что он глубоко мыслит, решает какие – то очень важные проблемы. Но на самом деле, ни каких мыслительных действий в нем не происходило. Это был момент биологического существования, подобно астрагалу или верблюжьей колючки, что в большей части произрастают на территории этой местности. Пройдет немного времени и в желудке сработает рефлекс, что станет позывом к действию. Халес не был идейным борцом за освобождение своей страны, да и религиозные мотивы его мало волновали. Единого Аллаха и пророческие миссии Мухаммеда он признавал, молился, но не всегда; иногда пропускал намазы, опять по причине той же лени. А вот с постами было ещё хуже. В месяц рамазан, когда все взрослые здоровые люди от восхода и до захода солнца не должны принимать пищу, он закрывался и тайком от всех употреблял еду. Так что назвать его исламистом или идейным борцом нельзя, он был обычным бандитом, жаждущим наживы, как и многие, что паразитировали на беде несчастного народа. Пребывание Халеса в образе растения прервал вошедший Шаик.

– Хозяин, народ ропщет, – заявил он, – деньги надо бы людям выплатить, хоть какие – нибудь.

– Ты же сам знаешь, – отозвался Халес, – с деньгами сейчас туго. Если с Пакистана помогут, тогда дадим.

– Я не думаю, что они нам станут помогать, – сказал Шаик, – после всех наших «славных дел», помощи ждать неоткуда. А куда дел те деньги, что в Хафиза забрали?

– Про эти деньги забудь! – закричал Халес, – мне долги необходимо вернуть, оружие купить.

– Чего кричишь? – отозвался спокойно Шаик. – Я хорошо слышу. Выйди к людям и объясни, они же спрашивают меня. Надо думать, где деньги взять.

– Может заложников продать Бурхе? – раздумывал вслух Халес.

– Это что же, получается, – отозвался на его мысль Шаик, – Бурхе мы говорим, что у нас их нет, они у Махмуда, а потом сами предлагаем ему купить у нас.

– Ха, ха, ха! Скажем, что отбили, – Халес встал и нервно стал ходить по комнате.

– Отбили? – Шаик строго посмотрел на Халеса, – или увели у Бурхи из – под носа? Ребячеством попахивает. Такие шуточки он не простит и разнесет нас в пух и прах.

– Не разнесет. Азат жив, хотя он его первый враг, и мы будем живы. Нас ещё надо найти.

– Брось чепуху молоть. Если Бурха узнал о сходке в Файзабаде, оттуда же и узнает, где находимся мы. Кстати, тех, кто давал согласие воевать под флагом Дустума, Бурха стал арестовывать. Касым в секрете держал план своей операции, никому не говорил на кого и где покушается, а все равно погиб. Не надо надеяться, что Бурха эту выходку простит.

– Я предполагал такой исход, – нервно заявил Халес, – эта дустумовская выдумка к добру не приведёт. Может, предложим их Азату?

– А они ему зачем?

– Пусть поспрашивает, глядишь, его друзья возьмут. Ты их, где держишь?

– В десяти километрах отсюда в кишлаке.

– Ненадёжно, – сказал Халес, – Бурха их быстро там найдёт. Я придумаю, куда их спрятать. Знаешь, какая мне сейчас в голову пришла идея. Может их два раза продать?

– Это как же?

– Продать их Азату, а потом предложим Бурхе помощь за деньги, отобьем их у Азата. Переодеть людей в форму афганских солдат, повторить тоже, что и с Махмудом.

– Делай сам, я в этом участвовать не буду. Азат нам сделал доброе дело, нашёл Хафиза, а ты ему за это так хочешь отблагодарить? И потом, я бы тебе не советовал играть в кошки – мышки, не такой он человек, раскусит быстро. У Азата денег много, он всех твоих людей сможет купить, а тебя повесят на том же месте, где висит Хафиз.

– Успокойся. Не будем, не будем, – Халес замахал руками, – пригласи его для разговора.

– Надо бы послать к нему гонца, – сказал Шаик, – пусть приедет, и мы всё обсудим. Я пошёл, дел много.

«Иди, иди, честный человек, – думал Халес, – надо с тобой кончать, да и с Азатом тоже. А то и впрямь народ купит, и с этим сговорится. Я, чистокровный пуштун, вынужден с каким – то безродным туркменом сидеть на равных и вести переговоры, лишь потому, что ему посчастливилось отбить у шурави три мешка денег?! Я буду в провинции полновластным хозяином. Вот если бы узнать, где Азат деньги прячет. Надо Барика пригреть: он жил среди них, может что – то и знает».

Барик стоял напротив своего хозяина. У него дрожали коленки. После казни Хафиза он ещё не мог прийти в себя: ему казалось, что достаточно одного слова Халеса, и он будет болтаться на верёвке рядом со своим бывшим хозяином. Но Халес и не думал о его казни, он подошел к Барику и похлопал его по плечу.

– Ну что, – хитро щурясь, Халес заглянул в лицо Барику, – понял каково идти против силы?!

Барик кивал головой: у него от страху дух спёрло, он не мог сказать ни одной фразы.

– Не бойся, – Халес захохотал, – будешь верно мне служить, своим помощником сделаю. Ты мне вот что скажи – много у Азата людей?

– В кишлаке, где я был, человек десять, но у него люди в разных местах есть. Брат его жены, Умар, проговорился. Ещё сказал, что в Кабуле есть вилла и в ней его штаб. Но сколько всего людей, наверное, знает только один Азат.

– Хитёр, – сказал Халес, – так, пожалуй, его Бурха никогда не отловит. А где он чаще всего бывает?

– В кишлаке, где я был, живёт одна из его жён, по – моему, последняя, потому, что уж больно молодая.

– Значит самая любимая, ха, ха, ха, – снова засмеялся Халес. – А как ты думаешь, где он может свои деньги прятать?

– Наверняка в разных местах, – ответил Барик, – но одно знаю – в кишлаке точно они есть. Как– то уезжая, он наказывал её брату стеречь жену и деньги.

– Оно и правильно, – перебил его Халес, – умные люди не держат все деньги в одном месте. Ты вот что: съезди сегодня к Азату, потолкуй с людьми, узнай, когда он приезжает к молодой жене, куда он ездит. Одним словом, узнай всё поподробнее о нём и расскажешь мне. Передай Азату, что я зову его в гости.

Барик ехал к Азату, а из головы не выходил разговор с Халесом.

«Так вот какой расклад, – думал он, – а не плохо, если бы они сцепились и перебили друг друга – там можно было бы и мне поживиться. Если бы Азат и Халес погибли, я бы нажал на этого мальчишку Умара, и выложили бы они мне деньги с сестрой на блюдечке. Но как их свести? Сейчас надо держаться Халеса – он сильнее, у него больше людей. Когда Азата разобьют, Фатиму постараюсь спрятать под видом уважения к её мужу. Если в доверие не войду, нож к горлу, и куда они с Умаром денутся – всё расскажут».

Азата на месте не оказалось. Барик посматривал на дом, где проживал Азат, в надежде увидеть Фатиму, но она нигде не появлялась. Он осторожно стал опрашивать Умара, но тот оказался сегодня неразговорчивым. На вопрос, скоро ли приедет Азат, ответил неоднозначно и уклончиво. Барик понял, что ничего внятного не сможет добиться. Он попытался завести разговор с другими, но и там натолкнулся на молчание. Передав Умару просьбу Халеса, он решил вернуться в крепость. В его голове вертелась всё та же мысль: как убрать Азата, и тут у него неожиданно созрела идея.

«Натравить шурави. Надо этому подполковнику отвезти самогону и рассказать, что есть кишлак, где живут богатые люди, и там мало бандитов. Они пойдут туда и напорются на Азата, тогда ему и придет конец. Фатиму они трогать не будут, она женщина, а как только они уйдут, я займусь ею. Нужно только сделать так, чтоб Азат в это время в кишлаке был. Если разбогатею, с кяризами будет покончено, и я не буду лазить как мой дед и отец под землёй».

Он был человек древней профессии, что передавалась от отца к сыну. И ещё мальчишкой с отцом гулял по подземным руслам, что несли с горных пещер прозрачную, как слеза, талую воду. Дед и отец его были тружениками, а вот у него затаился в генах какой – то изъян. Ему не хотелось заниматься этим тяжелым и рискованным делом, ему хотелось разбогатеть. И теперь это богатство стало маячить перед глазами, соблазняя его на совершение греха. Он знал подземный ход в крепости, излазил его вдоль и поперёк. Прорытое еще в древности подземелье вело во многие комнаты, в том числе, где живет Халес.

«Надо держать ухо востро, – думал Барик, – все, о чем они говорят, надо прослушивать и постараться опередить их. Халес тоже где – то прячет деньги, которые похищал Хафиз. Подловить момент, когда он уедет из крепости, и поискать деньги в его комнатах».

Азат сидел у Халеса. Гостеприимство хозяина вызывало в нём сомнение. Азат шутил, но всё время был в напряжении и сосредоточен. «Где – то они должны проговориться, – думал он, – с чем же связано их приглашение?»

Халес был весел, отпускал всякие неуместные шутки, не забывал упомянуть и о казни. Еще раз поблагодарил Азата за оказанную им помощь в поисках Хафиза. Шаик, наоборот, был в меру сдержан.

– Слышал? – спросил Халес, – Бурха аресты начал. Всех, кто Дустуму поклялся верно служить – под гребеночку, ха, ха, ха!

Азат заметил, что Халес очень часто громко хохочет. Он сделал для себя вывод, что такая привычка – признак небольшого ума. «Человек недалёкий, – подумал он, – но со своим цинизмом готовый совершать всякие мелкие пакости, а, в прочем, может и большие, но весьма непродуманные. Вот Шаик – это другое дело».

– Нет, не слышал, – Азат покачал в ответ головой, – Я был занят другим делом, и меня в Кабуле не было.

– За эти три дня, – дополнил Шаик, – такие события в Кабуле произошли: Бурха Касыма уничтожил.

– Да вы что? – Азат сделал удивлённый вид, – Касым так надеялся где – то деньги получить.

– Мальчишка, – заявил Халес, – я ему сразу сказал, что это пустая затея.

Шаик стал рассказывать подробности гибели Касыма. Эти вести, дойдя до ушей Шаика, уже обросли небылицами. Азат слушал, делал удивлённый вид, в некоторых местах, поддакивая хозяевам.

– Слышал, что шурави что – то замышляют, – Халес посмотрел на Азата, – говорят, будут кишлаки прочесывать.

– Да, слышал, – сказал Азат, – а что нам? Оружие спрячем и возьмём мотыги. Мы мирные граждане. Что они нам сделают?

– Правильно, – перебил Шаик, – и нам надо бы людей по домам отправить.

– Не дури, – возразил Халес, – кто сюда в крепость сунется? Никому и в голову не придет, что в этих старых развалинах боевики сидят. А что они хотят, ты не в курсе дела?

– Говорят, заложников каких – то ищут, – Азат покосил глазом вначале на Шаика, а затем на Халеса. Он заметил, что Халес резко изменился в лице и заёрзал. – Там среди них есть важная особа, так, по крайней мере, меня проинформировали мои американские друзья, а остальные не представляют никакого интереса.

– А как эту особу вычислить среди них? – проговорился Халес.

Азату сразу стала ясна цель приглашения его в гости, – это торговля заложниками.

– Кто его знает?! – сказал Азат. – Об этом никто не знает, кроме Москвы, да его самого. Но он же не скажет. Тут будут гоняться за всей группой заложников.

– Может быть, твои друзья согласятся их взять? – спросил Халес.

– А что они у вас? – Азат удивлённо посмотрел на Халеса, – их надо срочно куда – то девать: иначе их найдут и у вас будут проблемы.

– Не найдут, – возразил Халес, – у меня в горах есть пещеры, в которых и год можно отсидеться.

– Тогда другое дело. Я поговорю с друзьями, может и возьмут. Только времени у нас совсем мало – Скоро шурави начнут колесить по кишлакам. Их же как – то надо перевезти.

– Зачем, – сказал Халес, – побудут в пещерах, а потом перевезём.

– Нет, – Азат улыбнулся, – это опять получится, как с геологом. Я выглядеть глупо перед американцами второй раз не хочу. Это уж без меня! Азат поднял руки вверх и помахал ими у головы.

– Погоди, погоди, мы можем договориться, – занервничал Халес, – у нас ещё есть время.

– А когда начнётся операция? – спросил Шаик.

– Один Аллах знает! Но, судя по приезду гостя из Москвы, на которого, как вы говорите, Касым охотился – скоро. Сколько вы за них будете просить?

– Миллиона два афгани, – заявил Халес.

– Это много. Я тоже должен заработать, – Азат посмотрел на Шаика, затем на Халеса, – вы, наверное, думает, что всё я вам буду делать за красивые глаза. Во – первых, мои друзья много не дадут – товар уж больно не качественный. Во – вторых, риск большой и время поджимает. Я думаю так: миллион ваш, миллион мой. Я вам советую продать их Бурхе, тогда и войсковой операции не будет.

– Нет, – сказал Халес, – с Бурхой я не хочу иметь никаких дел. Дойдет до Дустума и остальных, подумают, что я с Бурхой дружу. Мне такая слава не нужна.

– Тогда так, – Азат поднялся, приготовился уходить, – нет времени сидеть в гостях. Я сейчас поеду, и сегодня же постараюсь встретиться с друзьями, а завтра сообщу вам результат.

Азат гнал машину по грунтовой дороге, словно гонщик ралли. Клубы рыжей пыли поднимались высоко вверх, и, казалось, что по грунтовке движется целая колонна автомобилей.

«Всё получается неплохо, – думал он, – только бы не сорвалось. По времени я успеваю. Сегодня же отправляю шифровку Ромашову. Если дают добро, завтра я снова еду на переговоры с Халесом. Мне привозят деньги, и послезавтра я получаю заложников. В отпущенное маршалом время мы вписываемся. До начала войсковой операции остаётся еще сутки».

Азат приехал на базу. Фатимы уже не было – она снова ушла на поиски заложников. Азат ругал себя, что отправил ее, подвергая риску. «Не надо было её пока посылать, – думал он, – всё и так разрешилось».

Он вызвал к себе радиста. Ата подготовил шифровку и отправил Ромашову. К вечеру они получили ответ: Ромашов давал добро на дальнейшие переговоры. Деньги для выкупа в один миллион афгани обещали подвезти только завтра вечером.

«Всё хорошо получается, – Азат довольный ходил по дому, читая шифровку». Но мысль о Фатиме сосала под ложечкой, ныла внутри, добираясь до сердца. Это ощущение угнетало его. Он успокаивал себя, как мог, объясняя тому, второму Азату, что ничего страшного нет: она ходила много раз и возвращалась, вернётся и сейчас. Но какое – то плохое предчувствие не давало покоя. Зашёл Батыр и стал приглашать его на ужин, но он отказался.

– У меня бутылка водки есть, – сказал Батыр, – может, выпьем. Я гляжу, что – то творится с вами нехорошее.

– Ты знаешь, сам не пойму, муторно как – то на душе. Давай выпьем, может успокоюсь. Я ругаю себя за то, что Фатиму в разведку послал. Надобности никакой не было – вопрос о заложниках уже разрешается. Если, не дай Аллах, что с ней случится, я не переживу.

– Она опытный разведчик и ходила уже не один раз, – сказал Батыр, – мы на войне живём и к этому надо привыкнуть.

Батыр принёс ужин и бутылку водки. Выпив немного, Азат немного успокоился, но уснул не сразу. Долго ворочался. И лишь к утру сон окончательно одолел его. Проснулся, когда солнце уже было высоко. Заторопился – надо было ехать к Халесу.

Машину Азата охрана крепости заметила издалека. Её и нельзя было не заметить. Любитель большой скорости, Азат гнал машину по грунтовке, высоко поднимая за собой хвост пыли, словно торнадо, который шёл на крепость. Как только он подъехал к воротам крепости, к нему навстречу уже вышел Шаик, и по лицу гостя сразу понял, что переговоры прошли в его пользу. Улыбаясь, он подошёл к Азату, широко расставив руки. В это время мимо них проходил Барик, их глаза встретились. Он сделал глубокий поклон, но Азат в его глазах заметил отблеск неприкрытой к нему ненависти.

«Чего он пожаловал к Халесу, – наклоняясь, подумал Барик, – Надо бы подслушать, о чем они поведут речь».

– Где Халес? – спросил Азат. – Я привёз ему добрую весть.

– Мы очень рады, – ответил Шаик, – Халес скоро будет.

Они пили чай в ожидании Халеса. Азат заметил, что Шаик был чем – то подавлен. Странное чувство одолевало Азатом: с одной стороны он понимал, что перед ним сидит его враг, но с другой стороны, он сблизился с этим человеком и ему, по – своему, было его жаль. Наверное, то, что называют родством душ, возникло между ними, связывая в единый клубок врага идеологического и друга в человеческом понятии. Врагами их делала власть, система, та, что стравливает народы для удобства своего существования, а другом делает душа, внутреннее, ничем не объяснимое ощущение. Он ловил свою мысль на одном только вопросе. «Смогу ли я убить этого человека, если потребует обстановка?» Азат задумывался и не находил себе ответа. «Наверное, неотвратимое чувство врага возникает к тому, кто пришел на твою землю грабить, убивать детей, женщин и стариков, – думал Азат. – А здесь другое: ты пришел непрошеным гостем, и у тебя возникает чувство вины перед этими людьми. Пожалуй, виной всему – враньё, которое пытается внушить нам власть, оправдывая наше присутствие, пугая нас тем, что здесь окажутся войска НАТО. Ну и пусть, нам то, что от этого?! Пусть бы лучше они расхлёбывали эту кровавую кашу. Имперские амбиции, вот главная причина этой войны».

– Почему, Шаик, такой грустный? – спросил Азат.

– Радоваться нечему – народ ропщет. Халес деньги не хочет платить.

– Я завтра привезу мешок, и заплатите.

– Я сомневаюсь, что он отдаст деньги людям. Он последнее время слишком жадным стал. Пакистанцы требуют вернуть долг. Он даже пошел на разрыв с ними всех отношений. Скажу тебе по секрету, хозяева требуют убрать его, а я не знаю, как поступить. Вот, если бы ты согласился объединиться, тогда другое дело.

– Ты же знаешь, – ответил Азат, – нам с Халесом вдвоём будет тесно.

– Если бы, Азат, ты дал согласие, тогда можно было бы говорить о его физическом устранении.

– Когда – то поговорим и об этом, – сказал тихо Азат, – мы слишком забегаем вперёд, надо всё обдумать.

Они не знали, что в это время при их разговоре присутствует третий: Барик через подземный ход проник в подпол комнаты и слушал каждое их слово.

Наконец приехал Халес, и они пошли к нему вести переговоры. Долго разговаривать не стали. Решили, что завтра в семь часов утра Азат привозит деньги, потом они с Шаиком едут забирать заложников. Шаик со своими людьми перевозит их к Азату на базу.

Халес со всем соглашался, но как только Азат и Шаик ушли, он стал продумывать свою игру. «Заложников надо два раза продать, – подумал Халес. – Азата надо уничтожить, когда он поедет брать заложников, а потом их предложить Бурхе, заодно потребовать деньги и за мёртвого Азата». Эта идея насколько вскружила ему голову, что он тут же вызвал начальника своей личной охраны. Широкоплечий, высокого роста, лет двадцати пяти, охранник вошёл к Халесу. Тарзи преданно смотрел на своего хозяина.

– Сейчас поедешь в кишлак, – сказал Халес. – Знаешь, куда Шаик отвёз заложников?

Тарзи кивнул головой.

– Скажешь Абдулхаю, пусть перевезет их в пещеры – он знает куда. Завтра в кишлак за ними приедет Азат. Ты со своими людьми устроишь засаду и убьешь его.

– А если он приедет вместе с Шаиком?

Халес с минуту помолчал, – и его тоже. Передай Абдулхаю, без моего распоряжения заложников никому не отдавать.

– А как он узнает, что это вы даете добро на передачу заложников?

– Видишь эти чётки, – Халес приподнял вверх сердоликовые чётки, – тот, кто приедет за людьми, должен будет их отдать Абдулхаю, а он ему людей. Четки потом пусть Абдулхай привезёт мне, как отчет о проделанном обмене.

Тарзи вышел, а Халес еще долго раздумывал о предстоящем деле.

«Надо бы Барика спросить – подумал он, – что там он разведал, когда ездил к Азату. Где прячет этот туркмен своё добро».

Халес крикнул слуге, чтобы разыскали Барика и привели к нему. Барика нашли быстро – его особо, и искать не надо было. Он всё слышал, что происходило у Халеса, и, когда слуга вышел на его поиски, он уже шел ему навстречу. Он продумывал, что он скажет Халесу, и планировал, как ему покинуть крепость.

Халес как лис улыбался Барику. В ответ на его хитрость Барик прикинулся кротким ягнёнком.

– Что разведал, что говорят люди Азата?

– Кое – что узнал, – соврал Барик, – брат его жены похвастался, что у Азата кроме Кабула есть в другом городе дом. Если мне дашь машину, в город поеду, постараюсь всё уточнить.

– Конечно, бери ту, на которой к Азату ездил. Я сейчас дам команду.

Барик вышел, а Халес стал радостно потирать руки: «Если бы еще удалось добраться до денег Азата, – думал Халес, – тогда и воевать не надо бы – слинял бы за границу с женами и прислугой».

Барик шёл к КПП полка и размышлял: «Все делается, как задумал, но найду ли я деньги Азата – трудно сказать. А вот то, что завтра Азат повезёт мешок с деньгами – это уже точно. Если натравить этого подполковника на кишлак, они перебьют людей, а я на Азата устрою засаду по пути в крепость, когда он повезёт деньги. Халес на меня не подумает. Только будет трудно мне одному справиться с Азатом. Вернусь в крепость, – там есть надёжных три человека. Азата убьём, деньги заберу, а потом и им в спины. А Халес пусть голову ломает, кто это сделал».

Многие офицеры и прапорщики полка знали Барика в лицо, он часто приносил сюда самогон. Хотя фамилия Лузенко была названа с акцентом, прапорщик сразу понял, к кому пришел афганец. Он позвонил комбату и сообщил, что пришёл его старый друг. Барик долго пытался объяснить Лузенко, зачем пришёл, но тот толком ничего не понимал: только понял, что где – то есть душманы. И он решил его повести к командиру полка.

Барика завели в фургон, где жил Дубов. Прапорщик – таджик, что был у командира полка личным переводчиком и постоянно участвовал в «командирской охоте», поздоровался с Бариком как со старым знакомым.

– Ну что ты хочешь сказать? – спросил он у Барика.

– В горах есть кишлак, – ответил Барик, – завтра утром туда привезут много денег.

Переводчик перевёл командиру полка.

– Много, это сколько, – Дубов засмеялся, – тысячи две афгани?

– Нет, больше, мешок, – заявил Барик.

– Откуда же они возьмут столько денег? – спросил переводчик.

– Там банда, человек десять, им привезут деньги за каких – то заложников.

Лузенко взглянул на Дубова. Командир полка слегка подмигнул ему.

– Наверное, те, которых ищут, – тихонько сказал Дубов. – Давай, давай, раскручивайте этого вонючего козла.

– Ты можешь показать туда дорогу? – спросил Лузенко.

– Нет, не могу, – ответил Барик, – если наши увидят, меня убьют.

– Ну, хотя бы на карте покажи, – сказал Лузенко, – ты ж раньше мне показывал.

– Если объяснишь, где какой город нарисован, я попробую.

Принесли карту, и стали разбираться, как доехать до кишлака.

– Товарищ подполковник, – выкрикнул переводчик, – мы же там месяца два назад были! Помните, за кишлаком кяриз: Бурменко ещё туда гранату кинул, а он глубокий – только пук и услышали.

– А, помню! – воскликнул Лузенко и похлопал себя по лысине, – товарищ полковник, я знаю, как туда ехать.

– Спроси его, – сказал Дубов, – где, в каком доме конкретно бандиты и, когда привезут деньги.

Барик поморщился, продумывая вопрос. Потом взял карандаш и на обратной стороне карты нарисовал квадратиками дома кишлака, обвёл кружочком дом, где жил Умар с людьми. Дом, где жили Фатима и Азат, не обвёл.

– В этом доме, – указывая на дом Умара, – их там совсем немного: бывает человек пять, иногда десять – больше не видел.

– Мелочь, – Дубов махнул рукой. – А деньги когда привезут?

Немного понимая по – русски, Барик понял вопрос, и пока переводчик переводил, он продумывал ответ. «Азат привезет деньги в крепость в семь часов, – думал Барик, – ехать ему около часа. На всякий случай скажу им что часов в восемь. Азат к этому времени уж точно будет с деньгами в пути».

Барика проводили до КПП, а Дубов и Лузенко потирали руки, мысленно делили еще не добытые деньги.

– Надо бы у комдива спросить разрешения. Пусть не большая, но банда, – заявил Лузенко, – будет бой, могут быть жертвы, подстраховаться необходимо.

Дубов позвонил командиру дивизии.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – сказал он в трубку, когда услышал голос комдива.

– Здравствуй, Ренат Федорович. Что ты хотел?

– Есть повод отличиться, по ордену получить, а может и повышения.

– Что ты кругами издали заходишь? Говори конкретно.

– Мои разведчики, – стал докладывать Дубов, – сегодня принесли мне такую весточку: в километрах тридцати от меня в горах есть кишлак, имею данные, что там удерживают заложников. Бандитов немного, человек десять. Утром я их перехлопаю, как куропаток, заложников освободим, и мы с вами на коне.

– Заманчиво говоришь, но дело в том, что маршал пока не дает добро на операцию.

– Товарищ генерал, случай исключительный – такое судьба подбрасывает раз в жизни. Скажем, что разведгруппа случайно наткнулась на банду, завязался бой и …

– Твои разведчики точно знают, что заложники именно там?

– Девяносто девять процентов, иначе я не звонил бы Вам.

– Ну, хорошо. Я сейчас позвоню начальнику штаба армии.

Командир дивизии с начальником штаба армии генералом Тергрисяном был в дружеских отношениях. Они когда – то вместе учились в академии. Когда друг сообщил о предполагаемом месте расположения банды с заложниками, у Тергрисяна взыграла кавказская кровь. Он тут же решил завтра приятно удивить маршала.

– Стэпан Нэкифорович, даю добро. Об опэрации нигдэ нэ разглашать, дэйствовать втихую, – под конец сказал он.

Дубов себя ругал, что стал спрашивать разрешения у комдива. Он мог бы самостоятельно всё провести: забрать деньги, освободить заложников, и его фамилия стала бы известна самому министру. А сейчас комдив обзвонит всех: подключится армейский спецназ, в погоне за повышением налетят генералы – и все планы коту под хвост. Но тут зазвонил телефон и он в трубке услышал голос комдива.

– Всё, Тергрисян разрешил, действуйте осторожно, но, чтобы особист полка не знал, а то дойдёт до гэбешников – те сразу прилетят за орденами.

– Дело сделано, – Дубов вскочил, потирая руки, – завтра мы этот мешочек прихватим. Он похлопал Лузенко по спине.

– Иди готовь своих борзых, завтра на охоту похерачим, деньги возьмём, заложников освободим и пи… ц этой войне. Поеду в Сочи в море яйца мочить.

Лузенко ушел, а Дубов еще долго продолжал находиться в состоянии эйфории от привалившего, невидаль откуда, счастья. «Сколько же в мешке будет афгани», – думал он.

Дубов достал из сейфа пачки денег и стал прикидывать. В начале двигал их по столу, считая, сколько войдет в один ряд, а потом на глаз, выбрал предполагаемую высоту мешка и посчитал, сколько будет рядов. Сумма получилась внушительная. От восторга и жадности у него закружилась голова, он достал недопитую бутылку самогонки, налил в стакан и залпом выпил. Дурно пахнущая жидкость возвратила вскруженную голову на место.

«Завтра я стану миллионером, – мечтал Дубов, – пусть и афгани, но миллионер. Теперь надо думать, как их поменять на чеки и перевезти в Союз. Часть шмотками вывезу. Тамаре на тело корсет сошьём и мне пояс. Вывезу, нет проблем. Вот только бы успеть поменять на чеки».

Он размышлял так, как будто этот мешок уже лежал у него под кроватью.

Барик мчался к крепости, старенькая машина подпрыгивала на кочках. В небольшом открытом кузове легковушки лежал домкрат, он гремел от тряски и перекатывался из одного угла в другой, издавая звуки скрежета и грохота металла о жесть. Но эти звуки нисколько его не отвлекали. Мысль, что от богатства его отделяет всего несколько часов, вскружила голову: «Завтра он убьёт Азата и станет богачом».

Он уже представлял, как в Кабуле купит дом, магазин и станет торговать. Оба этих человека, Дубов и Барик, говорящие на разных языках, родившиеся в разных странах и разные по развитию и менталитету, думали, по сути, об одном и том же и служили одному богу, – наживе. И готовились совершить преступление. Если желание Барика еще можно было как – то оправдать, посмотрев на его нищенский образ жизни, на его полуголодных детей и жён, то Дубов, с его относительно сытым преуспевающим образом жизни, вызывает только отвращение. Власть направила его на эту позорную войну, не задумываясь о том, сможет ли этот человек выдержать такое испытание. Развращённый войной, он разлагался, заражая всех вокруг себя. Таких как Дубов были единицы, но они своими поступками заставляли афганцев браться за оружие и бить непрошеных гостей. Солдат чужой страны всегда будет изгоняем, как отторгается инородное тело из организма, пусть даже пришитое хирургом в благих целях.

В крепости Барик осторожно стал подбивать своих друзей организовать засаду. Он уже продумал план: ночью они выйдут из крепости подземным ходом и, никем незамеченными, пойдут в выбранное им место для засады. Там дорога делает крутой поворот и близко подходила к горе. Если навалить на дорогу камни, Азат подумает, что это камнепад перекрыл дорогу. Он станет освобождать дорогу от камней – в это время можно и убить всех, если он даже будет не один. Сообщники согласились, только вот Али засомневался. Он поделился с Науром, тот еще приходил в себя после того, как Хафиз всадил в него две пули. Наур был старше Али, они были из одного кишлака, и состояли в дальнем родстве. Али ухаживал за раненым Науром.

– Не верь ему, – сказал Наур, – он такой же, как и Хафиз, и был с ним за одно. Я не знаю, почему Халес оставил его в живых. Если у вас даже и получится, то Халес вас найдёт, и будете вы висеть там же, где и Хафиз со своим братцем. Я тебе советую пойти к Шаику и все рассказать.

Барика взяли вечером, как только он собирался выйти со своими друзьями на дело. Перепуганного его привели к Шаику. Барик упал на колени и молил не убивать его.