Текст книги "Тайна Мэри"

Автор книги: Грейс Ливингстон-Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Юноша встал и суровым тоном спросил:

– Прошу прощения, не могли бы вы ненадолго предоставить этой девушке комнату для отдыха, пока я выйду по делам?

Тут хозяйка отметила, что у него благородное лицо и честный взгляд, и с радостью приняла протянутую ей десятидолларовую банкноту.

– Мы берем пятьдесят центов за комнату, – ответила она и смерила взглядом убогое платье его спутницы. Она решила, что эта девушка – бедная родственница или приехала из деревни.

– Ничего страшного, – ответил юноша. – Пусть сдача пойдет на благое дело.

Атмосфера сразу изменилась. Хозяйка улыбнулась и ушла сделать выговор женщине с недовольным ртом. Затем велела лифтеру отнести чемодан девушки в комнату. Вернувшись в свой кабинет, она заметила мужчину в мешковатом сюртуке и галошах на толстой подошве, который выбежал на улицу, но сперва украдкой окинул внимательным взглядом здание.

– Теперь можете подняться в комнату и приготовиться, а я улажу еще кое-какие дела, – уверенно проговорил Данэм, когда хозяйка ушла. – Утром я зашел к своему другу пастору и уточнил все юридические нюансы. Мне нужно несколько минут на последние приготовления. Скажите, я могу что-то сделать для вас?

– Нет, – ответила она с отчасти испуганным видом. – Но, боюсь, я не могу допустить, чтобы вы так поступили. Вы меня совсем не знаете.

– Довольно, дорогая. Нельзя терять время. Сколько вам понадобится на переодевание? Получаса хватит? Уже поздно.

– Нет-нет, я быстро. – От радости у нее перехватило дыхание. Голос ее спутника был таким сильным и внушал уверенность, в его глазах читалась чудесная любовь, и от внезапного восторга у нее закружилась голова.

Лифтер появился в дверях со знакомым чемоданом.

– Не бойтесь, моя дорогая, – прошептал юноша и проводил ее к лифту. – Я скоро вернусь, и тогда наконец мы будем вместе!

Мальчик отвел ее в большую комнату в передней части здания. Десять долларов сделали свое дело: эта комната явно стоила больше той, за которую брали пятьдесят центов. Кто-то – возможно, гость или благородный спонсор – повесил на стену цитату в красивой раме. Она увидела ее сразу, как только вошла: «Радуйтесь и веселитесь!». Маленькая картина всего с одной фразой могла показаться банальной, но она увидела в ней знак, и сердце с готовностью повиновалось. Она подошла к окну, чтобы еще разок взглянуть на мужчину, которому скоро предстояло стать ее супругом, но на улице его не оказалось. Вид спешащих людей напомнил ей, что и она должна торопиться. Внезапно сутулый человек в мешковатом сюртуке на противоположной стороне улицы повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Она вздрогнула и отступила в тень, вспомнив, что Данэм говорил об ирландце, который следил за ней вчера. Она инстинктивно опустила штору и заперла дверь.

Глава 12

Мужчина в галошах юркнул в табачную лавку, возле которой стоял. Оттуда хорошо просматривалось здание Ассоциации. Кинув хозяину несколько монет, он попросил разрешения воспользоваться телефоном. Присматривая за входом в здание напротив, набрал номер и донес о положении дел.

– Птичка в клетке. Она в комнате в Ассоциации христианок; видел ее у окошка. Пришла с благородным джентльменом, но сейчас он ушел, а она, похоже, решила там задержаться. Приезжайте, сэр… Да. Скорее! – Он повесил трубку и поспешил к наблюдательному посту у входа в здание. Тем временем будущая невеста наверху надевала свое красивое платье и распускала волнистые волосы на прежний манер. Ее сердце пело от счастья, а руки дрожали от волнения.

Трайон Данэм все спланировал. Сперва он позвонил своему другу пастору и велел готовиться; затем флористу, чья лавка находилась возле церкви; затем в большой универмаг, куда заходил с утра.

– Мистер Хантер, управляющий отделом меховых товаров? Мистер Хантер, это мистер Данэм. Помните наш сегодняшний разговор? Прошу, немедленно отправьте манто и шляпку в здание Ассоциации молодых христианок. Да, просто отправьте их на адрес Ассоциации. Вы же помните, что мы договорились об оплате наложенным платежом? Утром я показал вам чек. Наша договоренность в силе? Сколько времени займет доставка? Хорошо. Если меня не окажется на месте, пусть посыльный подождет. Всего доброго.

После этого он заказал карету и велел кэбмену заехать в цветочную лавку и забрать цветы. Он взглянул на часы. Прошло уже семнадцать минут из тридцати. Торопясь и нервничая, он вернулся в телефонную будку и позвонил домой по междугородней связи.

К его облегчению, трубку сняла мать.

– Мама, это ты? Это Трайон. Ты здорова? Хорошо. Да, я в Чикаго и скоро вернусь домой. Мама, у меня для тебя новость, которая, возможно, тебя удивит, но она хорошая. Ты наверняка заметила, что в последнее время меня что-то тревожит. – Он сделал паузу, дождавшись ее согласного «угу».

Он представил выражение лица матери: суровая хмурая мина женщины, готовой ко всему. Он решил избавить ее от долгого ожидания и поспешил во всем признаться.

– Помнишь, ты спрашивала про то кольцо?

– Трайон! Ты обручился? – В ее голосе слышалась сильная тревога, хотя их разделяли сотни миль.

– Лучше, мама. Я женюсь!

– Сын мой! Что ты наделал? Ты же не опозорил нашу честную фамилию?

– Нет, мама, не опозорил. Моя невеста благородна, прекрасна и мила. Ты ее полюбишь, и весь наш круг упадет к ее ногам.

– Но кто она? Помни, сын, любовь слепа. Трайон, немедленно возвращайся домой! Я умру, если ты нас опозоришь. Прошу, не делай ничего, что может испортить нам жизнь! Я чувствую, что ты попал в беду, иначе не стал бы так торопиться.

– Ничего подобного, мама. Ты мне веришь? Позволь объяснить. Эта девушка осталась одна во всем белом свете, и так уж сложились юридические обстоятельства, что желательно немедленно взять ее под свою защиту. По телефону слишком долго рассказывать. Мы сейчас же отправимся в церковь Эдвина Твинелла, и он нас обвенчает. Я все организовал, но решил, что ты должна знать. Думаю, мы приедем домой ночным экспрессом. Передай Корнелии, что я жду телеграмму с поздравлениями в течение двух часов. Можно прислать ее в гостиницу.

– Но Трайон, что подумают наши друзья? Это же так… необычно! А как же карточки с оповещением?

– Мама, давай обойдемся без этой волокиты! Какая разница? Можешь поместить объявление в светской хронике.

– Но Трайон, я не хочу привлекать внимания!

– Что ж, мама, я не собираюсь откладывать венчание в последний момент из-за каких-то кусочков картона! Я сделаю все возможное, чтобы тебе угодить, но только не это.

– А разве нельзя нанять ей компаньонку и привезти ее ко мне? Мы вместе спокойно спланируем свадьбу.

– Мама, это невозможно! Во-первых, она ни за что не согласится. Послушай, мама, я правда не могу продолжать разговор. Я должен идти, иначе опоздаю. Просто пообещай, что полюбишь ее ради меня. Когда вы встретитесь, ты не устоишь перед ее обаянием.

– Трайон, ты никогда не отличался благоразумием. А ведь мы могли бы прямо сейчас заказать гравировку на карточках; давай я отправлю список гравировщику телеграммой, только продиктуй мне его адрес… А можешь сам заказать карточки и отправить их из Чикаго! Тогда злым языкам будет нечего нам предъявить.

– Хорошо, я так и сделаю. Гравировщик пришлет тебе телеграмму с адресом в течение двух часов. А ты пока подготовь список. И мама, прошу, не волнуйся. Она порядочная девушка. Даже если бы ты сама выбирала мне невесту, то не нашла бы лучше. Обещай, что полюбишь ее, мама.

– Я постараюсь, – безутешно вздохнула миссис Данэм. – Я просто не ожидала, что ты женишься неожиданно. Ты даже не сказал, кто она.

– Все в порядке, мама, она из хорошей семьи. Я должен торопиться…

– Но как ее зовут, Трайон?

– Послушай, мама, мне правда пора. Если хочешь больше о ней узнать, спроси миссис Паркер Боуман. До встречи! И не грусти, все будет хорошо.

– Но Трайон, как ее зо…

Трайон повесил трубку и нервно посмотрел на часы. У него оставалось две минуты, но он должен был обо всем рассказать судье Блэкуэллу. Он надеялся застать его в конторе. Судья, бывало, задерживался допоздна. Данэм набрал рабочий номер. Судья оказался на месте, и через минуту в трубке зазвучал его веселый голос.

– Алло!

– Здравствуйте, судья! Это вы? Да, это Данэм… Из Чикаго. Да, я закончил дела и готов вернуться домой, но прежде хотел сообщить новость. Помните девушку, которая ужинала с нами у миссис Боуман и прекрасно играла на рояле? Да, в вечер нашего с вами знакомства… Так вот, вы тогда угадали насчет нас… Она сейчас в Чикаго, и перед моим отъездом мы намерены пожениться. Я собираюсь в церковь и хотел заручиться вашим благословением.

– Благословляю и поздравляю вас обоих! – сердечно воскликнул судья. – Передай невесте, что я готов взять ее в контору старшим консультантом при условии, что она будет играть для меня на рояле, когда я попрошу.

Юноша повесил трубку, и при мысли о будущем, полном перспектив, его сердце возликовало. Он вышел из будки и поспешил в Ассоциацию, напрочь забыв о гравировщике. До окончания получаса оставалась одна минута.

Тем временем девушка надела свое старое платье с облегчением и радостью, каких давно не испытывала. Случившееся за последние несколько месяцев казалось кошмарным сном, и ей не верилось, что теперь она сможет вернуться к прежней жизни и больше не скрываться. Но нет, ее жизнь уже не будет прежней; она изменится к лучшему. При мысли о юноше, который полюбил ее, принял и помог справиться с бедой, хотя совсем ее не знал, прекрасное девичье лицо покрылось очаровательным румянцем. Все складывалось как в романтичной сказке: внезапно явившийся возлюбленный и переполнявшее ее счастье. Как такое могло произойти, ведь она вела столь тихую и банальную жизнь? Однако что ни делается, все к лучшему! Она закрыла глаза дрожащими руками, сдерживая слезы радости, и рассмеялась веселым переливчатым смехом, чего не делала со дня смерти дяди.

В дверь постучали, прервав ее грезы. Сердце бешено заколотилось. Неужели он вернулся так скоро? Или ее враг наконец ее нашел?

Трайон Данэм взбежал по ступенькам здания Ассоциации, чуть не сбив с ног малого в мешковатом сюртуке и галошах, затаившегося у входа. На лестнице его нагнал посыльный в форме с двумя огромными коробками. Быстро написав пару строчек на одной из своих визитных карточек, он сунул карточку в коробку большего размера и велел посыльному отнести коробки в комнату девушки. Затем подошел к двери и оглянулся проверить, подъехала ли карета. Карета была на месте. Он спустился, заглянул внутрь, удостоверился, что кэбмен забрал заказ из цветочной лавки, и обменялся с ним парой слов. А снова подходя к двери, увидел, что коренастый ирландец с налитыми кровью глазами пристально на него смотрит. Что-то в его манере напомнило Данэму человека, которого он видел вчера у дома мистера Филлипса, и, прежде чем войти в здание, он внимательно его разглядел и решил не сводить с него глаз. Сидя в кабинете хозяйки в ожидании своей спутницы, он дважды видел, как ирландец заглядывает в стекло на входной двери, а потом резко отходит в сторону. Это ему надоело, он подошел к двери и спросил человека, кого тот ищет.

– Жду свою подружку, – раболепно склонившись перед ним, ответил ирландец. – Она снимает здесь комнату и недавно зашла внутрь.

– Вам лучше уйти. Хозяйка не любит, когда поблизости околачиваются мужчины.

Ирландец ушел, злобно взглянув на Данэма, а последний вернулся в кабинет. Почему-то это столкновение его встревожило, но он не понимал причины.

Тем временем девушка наверху открыла дверь и с облегчением увидела за ней мальчика-лифтера, который принес две коробки.

– Джентльмен сказал, что подождет вас внизу, и велел передать вам это, – сказал мальчик, оставил свою ношу и поспешил прочь.

Девушка заперла дверь; отчего-то теперь, когда она снова переоделась в свое платье и ее легко могли узнать, ей стало очень страшно.

Она открыла большую коробку и прочла надпись на карточке:

Дорогая, это мои свадебные подарки. Надевай и спускайся скорее; внизу тебя ждет тот, кто любит тебя больше всего на свете.

ТРАЙОН

С сияющим взглядом и розовым румянцем на щеках девушка развернула несколько слоев папиросной бумаги и достала длинное роскошное манто из аляскинского котика, подбитое изысканной парчой. Она надела его и немного полюбовалась собой в зеркале. В последнее время ей казалось, что она как бы потерялась, но сейчас она увидела себя прежнюю. Раньше у нее было много таких роскошных вещей. Грубое черное пальто, которое она себе купила, совсем не грело.

В другой коробке оказалась очаровательная шляпка из такого же меха, что и шубка. Она была украшена одним длинным и очень красивым черным пером, а формой и видом весьма напоминала ту шляпку, которую Трайон дал ей осенью. Со счастливой улыбкой она надела шляпку и рассмеялась, вспомнив о своих поношенных черных перчатках. Но ей было все равно. В церкви она планировала их снять.

Она убрала свое черное платье в чемодан, сложила мягкую фетровую шляпу, слегка примяв ее, надела перчатки и поторопилась к Трайону, который ждал ее внизу.

Хозяйка пошла наверх за бельем и оставила за старшую женщину с недовольным ртом. Та увидела элегантную даму в богатых мехах, спустившуюся на лифте, и задумалась, кто это такая и что делала наверху. Видимо, навещала свою бедную протеже, предположила женщина. Она заметила, как вспыхнули глаза Трайона Данэма, когда тот встал навстречу своей невесте, и узнала в нем мужчину, который буквально час назад разговаривал с убого одетой девушкой в гостиной. Она усмехнулась: что бы подумала благородная леди в мехах, узнай она про ту, другую? Леди и ее спутник направились к карете, пройдя мимо ирландца в мешковатом сюртуке и галошах, который вдруг спрятался за каменной колонной и неотрывно на них смотрел.

Данэм закрыл дверь кареты, оглянулся и увидел худощавого мужчину с черными глазами и волосами, который торопливо подошел к ирландцу и дотронулся до его плеча. Ирландец указал на карету.

– Смотрите! – воскликнул Данэм. – Кажется, я их вчера видел у дома мистера Филлипса.

Девушка потянулась к окну и отпрянула, вскрикнув от ужаса. Карета тронулась.

– Это мой кузен Ричард! – воскликнула она.

– Вы уверены? – спросил Данэм, и на его лице отобразилась решимость.

– Абсолютно, – ответила она и снова выглянула в окно. – Думаете, он меня видел?

– Полагаю, да, но скоро мы его переиграем. – Он потянулся вперед и что-то сказал кэбмену; тот завернул за угол и остановился у телеграфа.

– Пойдемте со мной на минутку, дорогая. Я позвоню в детективное агентство, где меня хорошо знают, и прикажу следить за этим человеком. Нельзя позволять ему расхаживать на свободе. – Он помог ей выйти и взял ее под руку. – Больше не бойтесь. Я о вас позабочусь.

Он позвонил в агентство, подробно описал двух мужчин и сообщил их местонахождение. К зданию Ассоциации тут же выслали детектива.

Трайон Данэм вежливо сопроводил невесту в карету и, чтобы ее отвлечь, открыл коробку с цветами и вложил в ее изящные ручки в перчатках великолепный букет из белых роз и ландышей. Затем в первый раз заключил ее в объятия и поцеловал. Обратив внимание на ее поношенные перчатки, он порылся в нагрудном кармане и достал белые перчатки сестры, которые девушка прежде уже надевала.

– Видите! Я носил их с собой с тех пор, как вы мне их прислали. Сестра их даже не хватилась. Я решил сохранить их для вас.

Наконец они добрались до церкви, и бледные щеки девушки вновь порозовели. Заходя в тускло освещенный храм, Трайон думал, как же хороша его невеста. С балкона послышались звуки свадебного марша. На первом ряду сидели свидетели – жена и дочь пастора. Сам пастор встретил их у входа, радушно улыбнулся, пожал Трайону руку и пригласил их внутрь. Музыка затихла. Церемония началась. Пастор наклонился к юноше и прошептал:

– Трайон, я забыл спросить, как зовут вашу невесту.

– Ах да. – Молодой человек опешил и взглянул на прелестную девушку, стоявшую возле него. Он не мог допустить, чтобы его друг догадался, что он не знает настоящего имени своей будущей жены, поэтому, лихорадочно соображая, выпалил: – Мэри!

Церемония возобновилась. Голос пастора торжественно звучал в пустой церкви.

– Берешь ли ты, Трайон, эту женщину в законные жены?

Юноша крепко сжал изящную ручку девушки и ответил:

– Да.

– Берешь ли ты, Мэри, этого мужчину в законные мужья? – спросил пастор, и девушка с искренним обожанием посмотрела на Трайона и ответила:

– Да.

Тут жена пастора, которая знала Трайона Данэма и дорожила его дружбой, вполголоса проговорила:

– Все хорошо. Она его любит.

Когда прозвучали торжественные слова, связавшие их навсегда, они поблагодарили своих добрых друзей и сели в карету. Трайон сказал:

– А ведь я так и не знаю твоего настоящего имени!

Карета тронулась, а девушка весело рассмеялась и ответила:

– Меня зовут Мэри!

Как только карета отъехала от церкви и скрылась за углом, с противоположной стороны улицы, запыхавшись, показались двое молодчиков. У коренастого ирландца в мешковатом сюртуке отклеилась одна подошва, и он тщетно пытался угнаться за своим спутником, худощавым и хмурым, который шел намного быстрее него. Их задержала стычка с хозяйкой филиала Ассоциации молодых христианок: та поведала загадочную историю о девушке в платье служанки, снявшей комнату, откуда вскорости вышла благородная дама и покинула здание в сопровождении джентльмена. Если бы не мальчик-лифтер, подсказавший, что речь идет об одной и той же леди, они бы так и не разгадали эту тайну.

Через минуту из-за угла выехал на мотоцикле мужчина в гражданском и как ни в чем ни бывало остановился рядом с парочкой. Его взгляд все подмечал; он делал вид, что рассматривает номера домов на противоположной стороне улицы, но на самом деле слышал каждое слово этих двоих. Те увидели скрывшуюся за углом карету и поспешили следом. Мотоциклист стоял у входа в здание Ассоциации и притворялся беспечным зевакой, пока лифтер рассказывал свою историю. Затем мотоциклист проехал немного вперед, миновал карету и успел заглянуть внутрь; обогнул квартал, вернулся и сел на хвост двумя преследователям.

Карета остановилась у бокового входа в гостиницу; мотоциклист опередил преследователей и увидел, как новобрачные вышли и поднялись по мраморной лестнице. Карета уже уезжала, когда из-за угла показался сначала худощавый малый, а потом и ирландец в сюртуке, тащившийся за своим товарищем с опозданием в полквартала; он волочил ноги в галошах, как сенбернар, наряженный в домашние тапочки.

Преследователи успели заметить добычу, но двери лифта закрылись, и новобрачные поехали наверх. Однако злодеям удалось проскользнуть незамеченными мимо администраторов гостиницы и подняться по широкой лестнице. Прислушиваясь к звукам лифта, они догадались, что тот остановился на втором этаже, и поняли, что нужный им номер находится там. Притаившись в темном коридоре, они стали ждать и вскоре увидели Данэма, который вышел из номера и поспешил к лифту. Юноша вспомнил, что обещал матери зайти к гравировщику. Как только он ушел, преследователи подошли к двери и постучали.

Сияя от счастья и ничуть не сомневаясь в собственной безопасности – ведь теперь она находилась под защитой мужа, – Мэри Данэм открыла дверь. Она думала, что пришел коридорный и принес кувшин с ледяной водой, который она только что попросила.

– Наконец-то я тебя нашел, прелестная кузина! – раздался голос Ричарда, в котором слышалась недвусмысленная угроза и ярость, накопившаяся за время бесплодных поисков.

В тот самый миг с лестницы бесшумно спустился мотоциклист и притаился в темном коридоре.

Мэри Данэм показалось, что она вот-вот лишится чувств; она представила, как ее хватают и уволакивают туда, где ее никто не найдет, пока мужа нет рядом. Но сделав над собой усилие, она взяла себя в руки и решительно взглянула в лицо своему мучителю. Хотя поначалу мужество ее оставило, теперь она собралась; все чувства обострились. Спокойно, будто не происходило ничего из ряда вон выходящего, она вытянула руку и холодными дрожащими пальцами нажала на электрическую кнопку на стене. Зная, что скоро кто-нибудь придет на помощь, она ощутила прилив сил и заговорила:

– Что ты здесь делаешь, Ричард?

– Пришел за тобой, моя милая. Ты заставила меня побегать, но теперь за все заплатишь.

Его перекошенное от злобы лицо утратило всю красоту. Девушка похолодела, заглянув в его глаза, пронзавшие ее, как острые кинжалы.

– Я никуда с тобой не пойду, – ровным голосом произнесла она.

Он грубо схватил ее тонкую руку и выкрутил, как в детстве. Никто не заметил незнакомца, бесшумно приближавшегося по коридору.

– Пойдешь по-хорошему или прикажешь связать тебя и вставить кляп? – процедил Ричард. – Выбирай скорее. Я не в настроении с тобой церемониться.

Хотя он больно выкручивал ей руку, она потянулась и другой рукой снова нажала на кнопку в стене. Внизу в комнате охраны надрывался звонок, но в гостинице были толстые стены и широкие коридоры; на втором этаже звонка никто не слышал.

– Хватай ее за другую руку, Майк, – велел Ричард, – и заткни ей рот, а я пока свяжу ей руки.

Тут Мэри закричала. Мотоциклист вышел из своего укрытия и тихо произнес:

– Что здесь происходит?

Двое опешили и на миг выпустили руки девушки. Затем Ричард, разозлившись на непрошеное вмешательство, нагло ответил:

– Эта девушка сбежала из сумасшедшего дома, а нас прислали ее поймать. Она опасна; не советую к ней приближаться.

Коридор огласил чистый и пронзительный голос Мэри Данэм:

– Трайон! Трайон! – кричала она. – Скорее! На помощь!

Будто мгновенно отреагировав на ее призыв, лифт пришел в движение и поднялся на второй этаж; двери открылись, и вышел Трайон Данэм, успев зайти в комнату как раз в тот момент, когда двое мужчин вновь схватили Мэри за руки и пытались ее связать.

Трайон тут же вцепился Ричарду в воротник и опрокинул навзничь на ковер в коридоре, после чего одним ударом уложил рыхлого ирландца, и тот растянулся у ног детектива. Детектив оседлал его и заломил ему руки за спину.

– Как вы посмели трогать эту леди? – проревел Данэм, встав рядом с бледной дрожащей Мэри и обняв ее сильной рукой.

Никто не заметил, что детектив подозвал коридорного и теперь вполголоса отдавал ему указания.

Вдруг испугавшись, Ричард встал и попытался уболтать незнакомца, который столь несвоевременно вмешался, когда золотая гусыня – то есть его кузина и ее состояние – уже почти была у него в руках.

– Сэр, вы совершенно неправильно все поняли, – с видом оскорбленной невинности обратился он к Данэму, – хотя вы, конечно же, не виноваты. Эта девушка сбежала из сумасшедшего дома. Мы давно ее ищем и вот наконец выследили. Мы должны немедленно вернуть ее в клинику. Ее друзья очень беспокоились. Мало того, она опасна и угрожает постояльцам этой гостиницы. Она уже пыталась убить…

– Хватит! – прокричал Данэм голосом, полным праведного гнева. – Эта девушка – моя жена! А вы – ее кузен. Мне все известно о вашем плане запереть ее в клинике для умалишенных и украсть ее состояние! Я не ожидал встретить вас так скоро; теперь вы ответите за свои преступления перед законом.

Вошли двое полицейских, за которыми явилась целая толпа коридорных и носильщиков: им не терпелось посмотреть, из-за чего суматоха.

Стоило Данэму назвать Мэри своей женой, как Ричард смертельно побледнел. Его надежды заполучить состояние, ради которого он пожертвовал всеми моральными принципами, окончательно рухнули. Повернувшись и увидев неминуемую кару в лице двух дюжих представителей закона, он хитро усмехнулся и метнулся к лестнице.

– Ну уж нет, – сказал расторопный коридорный, бросился к Ричарду и подставил ему подножку.

Полицейские вмиг накинулись на него и сковали наручниками. Ирландец взмолился о пощаде, сказав, что был всего лишь невинным орудием в руках злодея; тот якобы нанял его выследить сбежавшую сумасшедшую, и он все время верил в эту историю. Но и его бесцеремонно проводили в патрульную машину.

Все закончилось за считанные минуты. Детектив, полицейские и двое задержанных уехали на лифте. Дверь за Данэмом и его невестой закрылась, а напуганные шумом любопытные постояльцы, выглядывая из номеров, не увидели никого, кроме коридорных, оживленно обсуждавших сцену, свидетелями которой они только что стали.

– Он стоял здесь, а я – здесь, – рассказывал один юноша, – а потом полицейский подбежал и…

Постояльцы так толком и не смогли выяснить, что произошло: решили, что, наверное, кого-то пытались ограбить, и вернулись в номера проверять, надежно ли спрятаны их драгоценности.

Данэм притянул к себе дрожащую девушку и попытался ее успокоить. Слезы струились по бледным щекам; она положила голову ему на грудь, а он целовал ее заплаканное лицо.

– О! – всхлипывала она и содрогалась. – А если бы ты не пришел? Это было ужасно! Ужасно! Думаю, он ни за что бы меня не отпустил; он мог бы меня убить.

Постепенно его нежные увещевания ее успокоили, и она встревоженно на него взглянула.

– А ведь ты до сих пор не знаешь, говорю ли я правду. Я ничем не подтвердила свой рассказ. Скоро мы пойдем к моим опекунам и с твоей помощью все им объясним; тогда ты узнаешь, что я не вру, но до тех пор как ты можешь мне доверять?

Вместо ответа он покрутил перед ее глазами рукой. На одном из пальцев сверкало кольцо с бриллиантом – ее кольцо. Просочившийся в окно солнечный луч освещал его во всем великолепии.

– Видишь, дорогая? – спросил он. – Твое кольцо. Все это время я носил его в знак того, что верю тебе.

– Ты смог поверить мне на слово. И видишь, что из этого вышло.

Он поцеловал ее.

– Вижу, – ответил он. – Из этого вышло нечто прекрасное.

На миг в комнате стало очень тихо: она стояла, прильнув к нему, а он любовался ее прелестными чертами.

– Смотри, – наконец произнес он, достал из кармана маленькую бархатную коробочку, коснулся пружины, и крышка открылась. – Я решил найти компаньона твоему бриллианту. Подумал, что ты позволишь мне носить твое кольцо, а сама станешь носить мое.

Он достал кольцо из коробочки, обитой белым бархатом, и показал гравировку на внутренней стороне ободка: «Мэри от Трайона». Затем надел кольцо ей на палец поверх венчального, которое она приняла от него в церкви. Он убрал руку с ее талии и обхватил нежное запястье; сверкнули два бриллианта. Прежде чем скрыться за высокими домами, в комнату заглянули последние лучи заходящего солнца и, отразившись от двух камней, рассыпались затейливым калейдоскопом лучей и разноцветных призм, освещая будущее Трайона и Мэри. Он наклонился и снова ее поцеловал, а их взгляды, полные любви и взаимного доверия, встретились и засияли ярче бриллиантов.