Текст книги "Тайна Мэри"

Автор книги: Грейс Ливингстон-Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Пожелав приятелю доброго утра, он протянул ему кольцо.

– Это кольцо моей подруги, – объяснил он, напустив на себя беспечный вид. – Я хочу убедиться в подлинности бриллианта и узнать, сколько он стоит.

Друг взял кольцо и склонился над любопытным инструментом, похожим на микроскоп. Через некоторое время он поднял голову; на его лице застыло почтительное выражение.

– Твоей подруге повезло: камень превосходный. Необычайно прозрачный, белый, великолепной огранки. Я бы сказал, он стоит по меньшей мере… – он задумался и назвал сумму, поразившую даже Данэма, который привык иметь дело с большими цифрами. Он забрал кольцо, испытывая нечто вроде благоговения. Где же его таинственная спутница взяла этот чудесный камень, который отдала ему в обмен на сущую безделицу? В смятении он продолжил путь в контору, замешательство его нарастало. Всевозможные подозрения роились в голове, но стоило ему подумать о таинственной незнакомке что-то плохое, как он вспоминал ее честный взгляд, и все его сомнения развеивались. После того как битый час он безуспешно пытался сосредоточиться на работе, он наконец надел кольцо на мизинец и дал себе обещание носить его в доказательство своей веры в невиновность девушки – по крайней мере, пока у него не появится неоспоримых доказательств ее виновности в каком-либо преступлении. Он взял шляпу и вышел, решив принять приглашение судьи Блэкуэлла наведаться к нему в контору. Судья оказал ему сердечный прием, и они поговорили о делах. С предложением судьи сбылись самые заветные мечты Трайона, но он, выходя из здания, почему-то мог думать лишь о таинственной незнакомке, которая вчера исчезла из конторы, а не о своем везении в делах.

С судьей они почти ее не обсуждали. Он принес шляпку – красивую, бархатную, с изящными перьями, – перчатки, дорогую кожаную сумку и маленький платок с декоративной каймой. С расстроенным видом убирая их обратно на полку, он сообщил, что девушку так и не нашли. По пути в контору Трайон Данэм размышлял об этом удивительном совпадении, благодаря которому ему открылись два ключа к загадке. Он не сомневался, что шляпка принадлежала его вчерашней спутнице.

Тем временем девушка, мчавшаяся на поезде в Чикаго, о Трайоне не забыла. Она бы не смогла при всем желании, ведь ее окружали напоминания. Кондуктор взял у нее билет и грубовато-добродушным тоном сообщил, когда они прибудут в город. Носильщик справился, удобно ли ей; мальчик принес новые журналы и коробку шоколадных конфет и положил возле нее с восхищенной улыбкой и словами: «Подарок джентльмена!» Чемодан лежал на сиденье напротив, ее лицо отражалось в оконном стекле, как в зеркале, и, глядя в чернильную темноту, она видела шляпку, которую он ей дал, а когда шевелилась, слышала шелковистый шорох плаща, напоминавшего о его доброте и предусмотрительности. Она откинула голову, закрыла глаза и на миг позволила своему усталому и измученному уму представить, как бы все сложилось, если бы мужчина, от которого она бежала, был таким же, как этот.

Она с некоторым сомнением открыла чемодан: ей казалось, что она вмешивается в чужую частную жизнь.

Внутри оказался фрак и смена белья, носовые платки, галстуки, пара перчаток, аккуратно сложенная черная шляпа из мягкого фетра, большой черный шелковый шарф, банный халат, щетки, инкрустированные серебром, гребешки и прочие туалетные принадлежности. Она деловито просмотрела эти вещи, пытаясь понять, какие из них можно использовать. Сняв шляпку, накрыла ее шелковым шарфом, чтобы защитить от пыли. Сняла платье и надела мягкий халат, удивившись, что у нее не возникло никакого отторжения к тому, чтобы надеть чужую одежду. Отчего-то за время краткого знакомства с Трайоном он произвел на нее впечатление своей приятной щепетильностью, и она не испытывала брезгливости, используя его вещи, словно они принадлежали близкому другу. Она нажала на кнопку выключения электричества, и свет в маленьком купе погас. Она легла в темноте и стала думать о новой жизни, которую ей предстояло начать.

Глава 5

С той ужасной минуты, как она осознала угрозу и необходимость немедленно спасаться бегством, каждый миг был напитан ощущением опасности, нервы напряжены до предела, а вздохнуть полной грудью никак не получалось, будто она переживала все заново. Какой страх она испытала! И в каком беспомощном и безнадежном положении оказалась! Но в конце концов, поскольку неприятности настигли ее недавно, а ее тело и душа, хоть и измученные нервным напряжением, были молоды и здоровы, ей удалось погрузиться в глубокий сон, хотя она так и не решила, что делать дальше.

Наконец она проснулась от ужасного кошмара, в котором ее преследователь протягивал к ней руки, а защитник стоял вдали, сокрытый мраком. Со странной настойчивостью, свойственной жертвам подобных снов, она начала снова и снова проигрывать в воображении содержание кошмара, лежа неподвижно, пока лицо и голос ее молодого защитника в темноте не показались почти настоящими. У нее возникло невыразимое желание вновь оказаться рядом с ним, чтобы его присутствие ее успокоило.

Наконец она отогнала навязчивые мысли и решила больше не спать, а подумать о будущем.

Она поняла, что прежде всего ей необходимо изменить внешность и стать как можно более непохожей на себя. Если новость о ее побеге с полным описанием разошлют повсюду, ее обязательно заметят, а этого нельзя было допустить. С этой целью, едва за окном занялось серое туманное утро, она встала и уложила волосы так, как никогда раньше не делала: разделила их на две косы и плотно обернула ими голову. Эта аккуратная укладка как нельзя лучше подходила для выбранного ей занятия и очень сильно изменила ее облик. Стянув в строгую прическу свои мягкие пушистые локоны, она приобрела аскетичный и суровый вид, какой бывает у святых на старинных полотнах. Она подколола платье, чтобы оно не выглядывало из-под черного плаща, и обернула шею белым льняным платком, скрыв кружево и богатую отделку модного корсажа. Затем с сомнением уставилась на шляпу. Все девушки в первую очередь думают о шляпках, вот и она сразу подумала об этой взятой напрокат шляпе с огромными черными перьями. За окном заморосил мелкий дождь; стекло затуманилось, и она видела лишь мелькавшие снаружи смутные серые тени. Внезапно ее осенило: она открыла чемодан и достала сложенную фетровую черную шляпу, встряхнула ее и надела. Шляпа была мужская, но женщины тоже временами такие носили.

Оглядев себя в высоком зеркале в двери, она залилась удовлетворенным румянцем. Ее костюм казался вполне обычным и даже ей шел. Она выглядела как простая студентка или молодая секретарша, спешившая на работу.

Затем она с тревогой взглянула на другую шляпу. Как ее спрятать? У нее и в мыслях не было бросить ее: она хотела как можно скорее вернуть ее в целости и сохранности тому, кто ее одолжил.

Она позвала мальчика, купила у него три толстых газеты, завернула в них шляпу и скрепила булавками. Сверток совсем не напоминал головной убор, но так было даже лучше. Она обложила перья скомканными газетами, чтобы те не потеряли форму, и завернула эту конструкцию в еще один слой газет. Она решила, что девушек, которые оборачивают косы вокруг головы и носят простые фетровые шляпы, часто можно увидеть с большими свертками из газетной бумаги.

Она также решила не надевать перчатки и убрала их в чемодан, сняла свои красивые кольца и спрятала их под корсаж.

Когда зашел носильщик и объявил, что в вагоне-ресторане ее ждет завтрак, он чуть не вздрогнул, увидев ее, но она ответила на этот взгляд, любезно сказав:

– Доброе утро. Я оделась на случай дождя.

– Да, мисс, – почтительно ответил носильщик. – Погодка та еще, как видите. А уж в Чикаго, поди, льет как из ведра, да еще и ветер с озера – не заметишь, как промокнешь.

Чтобы отделаться от учтивого носильщика, она пожертвовала одним из своих драгоценных двадцатипятицентовиков и быстро зашагала по длинной платформе к зданию вокзала. Она планировала как можно скорее покинуть привокзальный район и влилась в людской поток, направлявшийся не в зал ожидания, а на шумную дождливую улицу. Те же соображения заставили ее сесть в трамвай, и вскоре она очутилась в районе крупных универмагов, как и рассчитывала. Она с облегчением узнала название одного из магазинов, известное на весь мир.

К счастью, она хорошо ориентировалась в универмагах и сразу направилась в шляпный отдел, где попросила упаковать шляпу с перьями и отправить на адрес, который продиктовал ей Данэм. Ее кроткий голос и красивый плащ выдавали в ней леди, и продавщицы отнеслись к ней с почтением и уважительным вниманием. Когда она уходила, у нее возникло странное чувство: она будто только что поговорила со своим другом и хранителем.

Отправка шляпы обошлась дешевле, чем она рассчитывала, и все же ее денежный запас почти истощился. Необходимо было купить платье и накидку, если она планировала и дальше оставаться незамеченной, но также надо было оставить денег на еду. Она понятия не имела, когда у нее появятся средства. Надо было экономить. Конечно, она могла продать драгоценности, но это казалось рискованным: если за ней следили, по драгоценностям ее легко могли найти. Как же выживают бедные порядочные люди?

В отделе готового пальто и платья не нашлось ничего подходящего даже среди моделей, продававшихся со скидкой. Она бесцельно бродила между прилавков, потеряв всякую надежду. Чемодан казался нагруженным свинцом, и она поставила его на пол, чтобы отдохнули руки, а подняв голову, увидела над одним из прилавков табличку: «Льняные юбки: 75 центов и 1 доллар».

В ней затеплилась надежда. Она подошла и рассмотрела юбки. Те лежали стопками: синие, черные и коричневые. Ткань была грубая, сами юбки – строгие, без всякой отделки, и пошитые не по последней моде, но так ли это важно? Она выбрала черную юбку за семьдесят пять центов. Она привыкла считать деньги в долларах, а не в центах, и при мысли, что теперь ей нужно выбирать между юбкой за доллар и юбкой за семьдесят пять центов, ей стало себя жаль, но вместе с тем она испытала радость, что ей удалось купить хоть что-то за такие деньги. Она смутно припомнила, что читала о ночлежках за десять центов, куда людей сгоняли, как скот.

Осмотрев ассортимент, она обнаружила, что за пятьдесят центов можно купить черную сатиновую блузку, а галоши и хлопчатобумажный зонтик – за полтора доллара. Она не забыла, что нужно отложить хотя бы доллар, чтобы отправить чемодан обратно экспресс-почтой.

Решение проблемы с верхней одеждой нашлось на прилавке, где по доллару распродавали шерстяные жакеты, жилеты с рисунком из ромбов и старомодные вязаные джемперы. Она выбрала джемпер, толстый и теплый, хоть и некрасивого сине-фиолетового цвета. Затем, прижимая к груди драгоценные свертки, спросила миловидную продавщицу, есть ли место, где можно переодеться в только что купленную юбку, чтобы ее светлое платье не запачкалось на грязной улице. Ее проводили в маленькую примерочную площадью не больше четырех квадратных футов, где стоял один стул и маленький столик. Эта крошечная комнатушка показалась бедной девушке дворцом; закрыв дверь на задвижку, она взглянула на голые окрашенные стенки кабинки, возвышавшиеся над ее головой примерно на фут, и всем сердцем пожелала, чтобы в огромном и враждебном мире у нее был хотя бы такой маленький, но собственный угол. Она быстро сняла дорогое платье с шелковой подкладкой и надела жесткую сатиновую блузку и черную юбку из грубого полотна. Оглядела свое отражение в зеркале и осталась довольна. Правда, наряду явно недоставало воротничка и пояса. Она отыскала в чемодане черный галстук и повязала его на талию, а потом, нахмурившись, нехотя оторвала полоску от тонкого носового платка с декоративной каймой и сделала из нее подобие воротника-стойки, обернув ей шею. Увиденное в зеркале потрясло ее и удивило. Платье, волосы, шляпка, опрятный строгий воротник – на нее смотрела незнакомка, молодая медсестра или старшая горничная. Лучшей маскировки было не придумать. Она надела сверху синий шерстяной джемпер; теперь даже близкие друзья ни за что бы ее не узнали. Свернув черный плащ, она сложила его в чемодан и с испугом поняла, что ей некуда деть собственное полотняное платье, разве что в хлипкий бумажный пакет, куда упаковали ее нехитрые покупки. Напрасно она пыталась сделать из платья компактный сверток; ничего не получалось. Она взглянула на чемодан. В нем осталось место для платья, но она планировала как можно скорее вернуть мистеру Данэму его вещи. Можно было бы оставить платье в магазине, но имея его точное описание, ушлый детектив вполне мог его найти и выследить ее. Кроме того, ей было неловко оставлять свои вещи в общественных местах. Будь рядом мост, с которого можно было бы сбросить платье в темную реку, или большая печь, где оно сгорело бы за минуту… Но ничего подобного поблизости не было, а от платья необходимо было немедленно избавиться. До наступления темноты ее судьба должна была решиться. Она аккуратно сложила платье и убрала его в чемодан, накрыв сверху плащом.

В почтовом отделении она села за письменный стол и написала: «Я в безопасности и благодарю вас». Помедлила немного и в нервной спешке дописала «Мэри». Потом открыла чемодан и прикрепила записку на лацкан фрака. После отправки чемодана экспресс-почтой в кошельке осталось всего три доллара шестьдесят семь центов.

Она сомневалась, правильно ли поступила, отправив обратно свое платье, но что еще ей было делать? Если бы она купила коробку, пришлось бы взять ее с собой, а потом в ее отсутствие платье кто-то мог бы обнаружить это платье и заподозрить ее. Как бы то ни было, жалеть было поздно, и она не сомневалась, что юный Данэм ее поймет. Она надеялась, что ему не причинит беспокойства необходимость избавиться от платья. Наверняка он сможет передать его какому-нибудь благотворительному обществу.

Еще в поезде, проснувшись в серый предутренний час, она спокойно взглянула в лицо своим неприятностям. Она не догадывалась, долго ли они продлятся; может быть, до конца ее дней. Она не знала, как себе помочь. Возможно, со временем у нее появится друг, который сможет это сделать, или неожиданно возникнет способ вернуть себе прежнюю жизнь, но пока ей необходимо было прятаться и обеспечивать себя самостоятельно. Она тщательно прикинула, что умеет делать. Первым делом на ум пришел музыкальный талант, но использовать его она не могла. Ее враг знал, что она одаренная пианистка, и по одной этой детали мог выследить ее мгновенно. Она вспомнила час, проведенный в гостях у миссис Боуман, и вздрогнула, осознав, что могла себя выдать; если бы ее враг случайно проходил мимо того дома, он мог бы заподозрить, что она внутри. Она бы никогда не осмелилась искать место аккомпаниатора, а найти учеников в незнакомом городе, где у нее не было рекомендаций, не представлялось возможным. Она умрет с голоду, прежде чем они появятся. Кроме того, так ее будет легче найти. То же самое произойдет, если она попытается устроиться учительницей или гувернанткой, хотя у нее имелись для этого все необходимые знания. Итак, она решила забыть о природных талантах, которыми в обычных обстоятельствах не преминула бы воспользоваться, и заняться чем-то совершенно другим, по крайней мере временно. Она поняла, что лучше всего было бы снять маленькую тихую комнатку и брать работу на дом, например заниматься шитьем или вышиванием, но и этот вариант казался неосуществимым без друзей. Единственным оставшимся вариантом было место служанки в доме; готовить она не умела, убирать тоже, но могла бы подавать к столу.

Ее сердце трепетало от страха, но она храбро поджала губы, зашла в аптеку и отыскала в справочнике адреса нескольких агентств по трудоустройству.

Глава 6

Когда в половине одиннадцатого она зашла в первое агентство из списка, рабочий день был уже в самом разгаре.

Она стояла на пороге, съежившись под оценивающими взглядами десятка женщин. Ее нежные чувствительные щеки покрылись румянцем. Когда хозяйка агентства начала ее расспрашивать, вся ее храбрость улетучилась.

– Вы ищете место? – У женщины был ястребиный нос и взгляд, совершенно лишенный сострадания. – Какое? Домработницы?

– Я бы хотела прислуживать за столом, – тихо проговорила она. Ее голос звучал испуганно.

Ястребиный нос презрительно задрался.

– Лучше ищите место домработницы. Простых служанок и так слишком много.

– Я могла бы подавать к столу, но я никогда не убиралась в домах, – ответила она тоном благородной леди и тем самым разозлила женщину с ястребиным носом, которая привыкла пользоваться людьми и быть в курсе всего.

– Хорошо, дело ваше, но вы сами себе вредите. Давайте ваши рекомендации.

Девушка подготовилась к этому вопросу.

– Прошу прощения, я не могу предоставить рекомендации. Я жила только в одном доме, подавала к столу и следила за порядком в столовой, но три года назад семья моих хозяев переехала за границу, и я осталась без работы. Я могла бы показать вам письма хозяйки, если бы у меня был при себе чемодан, но он остался в другом городе, и я не знаю, когда смогу за ним послать.

– Без рекомендаций! – возопила женщина-ястреб и, повысив голос, хотя в этом совершенно не было необходимости, добавила: – Дамы, тут у нас девушка без рекомендаций! Кто-нибудь хочет рискнуть и предложить ей место? – Она презрительно рассмеялась, будто предупреждая присутствующих женщин, что рисковать не стоит. – А еще эта девушка не желает выполнять работу по дому и требует, чтобы ей нашли место простой подавальщицы, – продолжала хозяйка.

– Мне нужна девушка, которая будет прислуживать за столом, – приглушенным шепотом проговорила другая женщина, с беспокойным лицом. – Но я не хочу брать на работу служанку без рекомендаций… Вдруг она окажется воровкой? И к тому же непохоже, чтобы эта девушка привыкла работать в домах вроде моего. Мне нужна опрятная служанка, одетая по моде. Ни одна уважающая себя девушка не выйдет на улицу в таком платье.

Все взгляды устремились на бедную девушку, которая стояла и дрожала, ощущая унижение. Ее щеки пылали, а глаза жгли слезы ужаса. Она гордо подняла свою изящную головку и с достоинством отвернулась.

– Если желаете попытать удачи, – сказала женщина-ястреб, – можете зарегистрироваться в приемной и оставить два доллара, и если найдете кого-нибудь, кто может дать вам рекомендации, мы их проверим. Но мы никогда ничего не обещаем девушкам без рекомендаций.

Слезы подступали, и она почти не слышала последних слов, произнесенных неприязненным тоном. Она вылетела из конторы, и тут же вслед за ней украдкой выскользнули две женщины.

Одна была дородной, рыхлой и слишком броско одетой; на бледном лице поблескивали рыбьи глаза, лишенные всякой доброты и нравственного чувства. Она поспешила за девушкой и дотронулась до ее плеча, когда та уже вышла на лестницу, ведущую на улицу.

Другая была миниатюрная и кроткая, на ее лице читались нерешительность и беспокойство, а костюм был прошлогодний, с перешитыми рукавами. Увидев, кто вышел за девушкой, она остановилась в коридоре и притворилась, что поправляет тесьму на юбке, а сама стала подслушивать.

– Минутку, мисс, – сказала женщина в вульгарном платье. – Ничего страшного, что у вас нет рекомендаций. Не все так привередливы, знаете ли. Ступайте со мной; у меня вы сможете заработать намного больше, чем простая подавальщица. Вы не созданы для труда, по вам видно: такое личико и голосок! Я за вами следила. Вы похожи на леди. Вас бы приодеть, и вы станете настоящей красавицей…

Говоря, она приближалась, и теперь подошла совсем близко, наклонилась к девушке и зашептала; кроткая женщина, которая уже смекнула, что перед ней за птица, не могла разобрать ее слов.

Но девушка внезапно отступила назад; ее глаза вспыхнули, в ней проснулась неожиданная резвость, и она стряхнула унизанную кольцами руку женщины, схватившую ее за плечо.

– Не смейте со мной говорить! – четко и громко ответила она. – И не смейте ко мне прикасаться! Вы – дурная женщина! Если снова тронете меня, я пойду и скажу всем этим леди, что вы меня оскорбили.

– Что ж, раз ты такая святоша, желаю умереть с голоду, – прошипела злодейка.

– Лучше десять тысяч раз умереть с голоду, чем принять помощь от вас, – выпалила девушка, и ее ясные испуганные глаза вперились в порочное лицо женщины. Та отвернулась и уползла, как положено изворотливой старой змее.

С горящими глазами и горделиво поднятой головой девушка бросилась вниз по лестнице. Миниатюрная дама с беспокойным лицом побежала за ней; она запыхалась, пытаясь ее нагнать, и всю дорогу думала, безопасно ли приглашать в дом девушку без рекомендаций, которая, однако, только что проявила завидную твердость характера.

Через два квартала от агентства девушка остановилась, осознав, что бежит, не разбирая дороги. Она дрожала от страха и уже не знала, хватит ли ей храбрости пойти в другое агентство; воображение рисовало всевозможные ужасы.

Миниатюрная женщина тоже остановилась и, смерив девушку осторожным взглядом, окликнула ее:

– Я за вами следила.

Девушка нервно вздрогнула; по спине пробежал холодок. Могла ли эта леди быть детективом?

– Я слышала, что сказала вам эта ужасная женщина, и видела вашу реакцию. Вы, должно быть, порядочная девушка, иначе не стали бы с ней так разговаривать. Полагаю, я очень рискую, но удержаться не могу: мне кажется, вы хороший человек, и я попробую нанять вас на работу, если согласитесь делать всю работу по дому. Мне срочно кто-то нужен: завтра я устраиваю званый прием, а моя служанка сегодня уволилась.

Женщина говорила таким добродушным тоном, что измученная тревогами девушка даже прослезилась.

– Благодарю вас, – ответила она, смахивая слезы. – Я в этом городе впервые и никогда не оказывалась там, где у меня совсем нет друзей. Я бы хотела начать у вас работать, но не умею убираться и готовить… Я никогда не работала по дому и просто не знаю, как это делать.

– Неужели вы совсем не умеете готовить? Я могла бы кое-чему вас научить.

– Увы, совсем. За всю жизнь я даже яйцо не сварила.

– Как жаль! О чем же думала ваша матушка? Девочек нужно учить готовить, даже если они не рассчитывают работать на кухне.

– Моей матушки давно нет в живых. – Снова подступили слезы, но девушка попробовала улыбнуться. – Я могу помочь со званым ужином, – продолжала она. – Я умею накрывать на стол, собирать букеты и бонбоньерки, могу нарисовать красивые именные карточки – я делала это много раз! И я могу подавать к столу. Но приготовить не смогу даже устрицу.

– Именные карточки! – глаза женщины загорелись. Она так обрадовалась, будто ей показали новую звезду на небосводе. – Да, я хочу именные карточки! А они очень дорогие. Я могу позвать прачку, та поможет приготовить обед. Она неплохо стряпает, да и я могла бы вместе с ней все сделать; но она не сможет подавать на стол. А вы умеете составлять меню? Подскажете, что приготовить на первое, второе и третье, или вы в этом не разбираетесь? Видите ли, я жду особых гостей и хочу, чтобы все было в наилучшем виде. Я их не очень хорошо знаю… Мой муж ведет с ними дела, это он велел их пригласить, а Бетти ушла в самый неподходящий момент! – Женщина, сама того не заметив, начала говорить с незнакомой девушкой как с равной.

– Я хотела бы помочь, – ответила девушка, – но мне негде остановиться, и если я найду работу с проживанием, то не стану отказываться. Я приехала в город утром и мне негде ночевать.

На миг на лице женщины промелькнуло беспокойство, но необходимость найти служанку оказалась сильнее.

– Муж, конечно, решит, что я спятила, – вслух рассудила она, – но вы почему-то кажетесь мне достойной доверия. Вы могли бы остаться у меня сегодня и завтра, помочь со званым ужином и переночевать в комнате кухарки. Если мне понравится ваша работа, я напишу вам рекомендацию. Без рекомендации вы все равно ничего не найдете, по крайней мере через агентство. Поработайте у меня пару дней, и она у вас будет. Я бы заплатила вам жалованье, но мне это не по карману: прачка возьмет с меня полтора доллара в день за помощь на кухне. Но вместо оплаты у вас будет стол, ночлег и рекомендация.

– Вы очень добры, – ответила девушка, – я с радостью соглашусь на ваше предложение.

– Когда вы придете? Можете пойти со мной сейчас или вам нужно забрать вещи?

– У меня нет вещей, кроме тех, что при мне, – честно ответила девушка. – И, возможно, вы решите, что я недостаточно хорошо одета для вашего ужина. У меня есть немного денег; я могла бы купить белый фартук. Мой чемодан далеко; я попала в отчаянную ситуацию и была вынуждена его оставить.

«Хм! Вероятно, ее замучила злая мачеха, – подумала добрая женщина. – Бедное дитя! Она не похожа на нищенку. Вот бы ее удержать и всему обучить; возможно, мне в руки попало сокровище. Но Джон может не согласиться. Пожалуй, не стану ничего ему говорить до конца званого приема».

А вслух она произнесла:

– О, в этом нет необходимости. У меня есть белый фартук, и я даже могу подарить его вам, если вы хорошо сделаете свою работу. Мы повяжем вам голову косынкой с кружевной каймой, и вы будете выглядеть прелестно. Я бы предпочла, чтобы вы пошли со мной прямо сейчас: у меня дома ужасный беспорядок. Бетти ушла и даже не помыла посуду после завтрака. Посуду же вы мыть умеете?

– Могу попробовать, – рассмеялась девушка; абсурд ситуации, в которой она оказалась, затмил все остальные эмоции.

Они сели в трамвай и доехали до живописного пригорода. Женщина – ее звали миссис Харт – жила в непритязательном маленьком домике с поддельными восточными коврами и дешевой мебелью.

Они тут же взялись за работу и навели порядок на маленькой кухне, которую предыдущая служанка бросила в полной неразберихе. После обеда будущей подавальщице выдали коробку акварели, и та села разрисовывать именные карточки. Под ее умелой кистью на бумаге рождались изящные пейзажи, прелестные цветы и маленькие коричневые птички, а она тем временем рассуждала о своей странной судьбе.

На следующий вечер они изысканно сервировали стол, соорудив живописные букеты из тех немногих цветов, что имелись в наличии. Во всем чувствовалась рука мастера. Миссис Харт недаром потратила немало времени, разглядывая картинки в модных журналах по декору: у нее развилось чутье, и в новой служанке она сразу признала девушку со вкусом.

Она с сожалением вздохнула, когда миссис Райнхарт, почетная гостья, похвалила расторопность и приятную наружность служанки.

– Да, – сияя от гордости, ответила миссис Харт, – эта девушка – настоящее сокровище. Жаль, что она не останется у нас работать.

– Она выходит замуж? Все хорошие служанки рано или поздно выходят замуж, – посочувствовала ей гостья.

– Нет, она просто не умеет готовить, а двух служанок в таком маленьком доме я держать не могу.

Гостья приосанилась.

– Только не говорите, что намерены упустить эту удивительную девушку! Жаль, что я только сейчас о ней узнала. Я три дня зря проторчала в агентствах. Есть ли шанс, что она согласится работать у меня?

Тут кроткая миссис Харт в который раз доказала свою доброту и принялась нахваливать достоинства новой служанки. Вскоре миссис Райнхарт была готова нанять ее сию же минуту. «Мэри» вызвали в столовую поговорить с почетной гостьей, и та взяла ее на работу, пообещав платить четыре доллара в неделю, предоставить форму и один выходной: попеременно четверг и воскресенье.

Наутро мистер Харт дал девушке доллар и поблагодарил за помощь, добавив, что не мог отпустить ее совсем без оплаты.

Девушка вежливо поблагодарила джентльмена и с удивлением взяла деньги. Ее первый заработок! Мысль о самостоятельно заработанных деньгах казалась очень странной, ведь прежде ей все доставалось даром.

Она пошла в магазин и купила щетку для волос и еще несколько вещей первой необходимости, а также соломенную сумку, куда все это можно было сложить. С этой скромной сумкой она вошла в дом миссис Райнхарт и поднялась в крошечную комнатку с одним окном на четвертом этаже, где стояла кровать, стул, имелся умывальник и треснутое зеркало. Миссис Райнхарт планировала поселить служанку вместе с кухаркой, но девушка настояла на отдельной комнате, пусть даже самой маленькой, и хозяева решили выделить ей этот крошечный чуланчик почти без мебели, который все равно не использовался. Девушка сняла фетровую шляпу и подумала, что бы сказал прежний владелец головного убора, увидев ее сейчас. Она бережно смахнула с фетра пылинку, будто извиняясь перед шляпой за скромную обстановку. Пригладила волосы, надела фартук, подаренный миссис Харт, и спустилась вниз выполнять свои новые обязанности служанки в респектабельном доме.