Текст книги "Свет любящего сердца"

Автор книги: Грейс Ливингстон-Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Ах вот как! – воскликнула Корали. – Значит, ты им тоже не очень-то доверяешь? Впрочем, не удивлюсь, если узнаю, что с этими твоими «знакомыми» сам же Айвор тебя и познакомил. Наверняка так оно и было. Ты же очень доверчива, несмотря на то, что в чем-то умна. Если эти господа так богаты и занимают положение в обществе, то почему они берут в долг такие крупные суммы у тебя, хотя знают тебя совсем недолго? Лиза, тут что-то не так. Богатые благородные господа так не делают. Они не берут в долг, да еще у женщин, которые им мало знакомы, тем более, если собираются на них жениться.

Лиза посмотрела на дочь с ненавистью, но встретила холодный, твердый и не менее воинственный взгляд. И тут в ней что-то дрогнуло, в глазах проскользнуло почти отчаяние. Лиза тихо спросила:

– Что ты сделала с деньгами? Я требую ответа!

– Я тебе ничего не скажу.

– Что ж, я найду способ заставить тебя говорить.

– Попробуй, посмотрим, как у тебя это получится. – Девушка высокомерно вскинула голову и сразу стала очень похожа на мать. – Я только теперь понимаю, как мудро поступил отец, обезопасив от тебя мои деньги.

Лиза прищурилась, и лицо ее исказилось злобой и яростью, какой даже Корали никогда у нее не видела.

– А! Теперь я все поняла! – ядовито прошипела она. – Теперь понятно, откуда ветер дует, где ты набралась всех этих идей и почему вышла из-под контроля. Это влияние твоего брата. Вы с ним решили устроить против меня заговор. Значит, ты с ним провела все эти дни.

– Нет, – ответила Корали ровным голосом. – Я была не у Дана. Я не видела его с прошлой пятницы. Когда мы последний раз с ним встречались, он рассказал мне про Иисуса Христа. Лиза, ты веришь в Бога?

Лиза, распаленная гневом, совсем не ожидала такого вопроса и, с ужасом посмотрев на дочь, яростно топнула и закричала:

– Убирайся! Убирайся вон из моего дома, иначе я тебя ударю! Ты ненормальный, чудовищный ребенок. Не смей со мной даже разговаривать, я тебя знать не хочу. Чтобы ноги твоей больше не было в этом доме!

На лице Корали появилось выражение жалости и сострадания.

– Нет, – сказала она твердо. – Я никуда не уйду. Ты сама привезла меня сюда много лет назад, и я имею право здесь жить. Пока не захочу отсюда уйти, во всяком случае. И нет ничего чудовищного в том, что я тебя об этом спросила. Я хочу знать ответ. Ты вообще знаешь о существовании Бога? И если да, почему ты мне никогда об этом не рассказывала? Ты должна была это сделать, это был твой долг. Отец наверняка рассказал бы мне об этом, если бы я осталась с ним. Я должна была это знать.

Лиза молча смотрела на нее минуту и вдруг завыла и разразилась страшными, нечеловеческими рыданиями, потом почти бегом кинулась вон из комнаты, сотрясаясь в истерике.

Корали никогда в жизни не видела, как мать плачет. Она, онемев, смотрела ей вслед. С громким стуком захлопнулась дверь Лизиной комнаты, и ключ повернулся в замке. Тогда Корали подошла к своей двери, тоже закрылась на ключ и растерянно огляделась, грустно и с сокрушенным сердцем. Подумать только, несколько минут назад она начала молиться!

Наконец она сказала вслух, запрокинув голову и сцепив пальцы:

– О боже! Ну можно ли молиться после такого кошмара?

Глава 15

В доме было очень тихо. Комната Корали располагалась в самом конце коридора. Она не слышала, как Лиза вышла. Впрочем, ум ее был так занят и смущен всеми этими событиями, что бдительность ее притупилась.

Девушка бросилась на кровать и провалилась в глубокий сон. Она проснулась только к вечеру, когда горничная постучала в дверь.

– Мисс Коринна, вам письмо.

Корали торопливо открыла и взяла из рук служанки тонкий конверт. Это была короткая записка от Валери Шеннон, которая приглашала ее приехать к ним на выходные. Корали показалось, что это письмо в своей спокойной простоте тона было ответом на ее прерванную молитву.

– А это письмо точно вам, мисс Коринна? – спросила горничная. – На конверте значится: «Мисс Корали Баррон». Я решила на всякий случай показать вам, потому что у нас в доме нет никого другого с таким именем.

– Да, Белла, это мне. Понимаешь, это и есть мое настоящее имя и отныне я отзываюсь только на него. Пожалуйста, скажи об этом почтальону, привратнику и всем остальным.

Она снова вернулась к письму, и у нее даже перехватило дыхание – настолько это письмо было не похоже на те, которые она привыкла получать. Словно пришло совсем из другого мира и внесло чистую ноту в ее безумный день, утешив ее израненное, исстрадавшееся сердце, и Корали, успокоившись и ободрившись, снова попробовала молиться неизвестному ей Богу – Богу Валери и других. На этот раз это оказалось легче, и, молясь, она не выпускала из рук доброго, утешительного письма Валери. Потом девушка поднялась, чувствуя, что даже несколько несвязных слов укрепили ее веру, придали ей силы и уверенности.

Для нее было совсем ново ощущать в сердце легкую радость предвкушения чего-то светлого и доброго. Она сразу села писать ответ Валери. Хочет ли она приехать к ним на выходные? Что за вопрос! Конечно, хочет! Она сможет лучше познакомиться с этой замечательной семьей, понять, была ли та любовь, которая, казалось, связывала всех членов их семейства, настоящей, непоказной. Она сможет понять, прочувствовать, как можно жить по-другому, совсем другой жизнью. А может быть, она сумеет лучше понять брата и то, как прошло его детство. Ей хотелось узнать, понравится ли ей такая жизнь. То есть, если взглянуть поближе, будет ли эта жизнь такой же привлекательной, какой кажется со стороны, и сможет ли она обрести в ней счастье и покой.

Она написала, что с радостью принимает приглашение, и тут же отправила письмо. Потом решила пойти посмотреть, что происходит в квартире, а заодно утолить голод – ведь она еще ничего не ела.

Она надеялась быстро поужинать и сразу уйти куда-нибудь из дому, чтобы не встречаться с Эрролом и Айвором, хотя бы сегодня. И подумала даже, не поехать ли туда, где она была с братом, может, там сегодня вечером опять будет собрание. Девушка пожалела, что сегодня же вечером не может поехать к Шеннонам. Ей хотелось отрешиться от своей прежней жизни и начать жить по-настоящему.

Она позвала Беллу.

– Ужин еще не готов? – спросила она.

– Как прикажете, мисс Коринна, – почтительно ответила Белла. – Мадам нет дома.

– Ах! – воскликнула Корали. – А она сказала, во сколько вернется?

Белла пристально посмотрела на нее, но Корали приняла свой обычный равнодушно-ленивый вид.

– Она ушла с чемоданом, сказала, что позвонит, когда будет возвращаться. Она велела теперь слушаться ваших приказаний.

Ах вот как! Aгa, значит, это новое изощренное наказание – она решила извести ее своим отсутствием. Ну что ж, так даже лучше, хотя наверняка она на этом не успокоится и найдет, как ее помучить.

– Да, – кивнула Корали. – Надо было мне заказать ужин пораньше, я проспала. Хорошо. Я буду есть здесь. Принеси что угодно, что есть, что-нибудь горячее и немного фруктов. Белла, ты лучше знаешь, что я люблю. – Она вдруг улыбнулась горничной, и та, удивленная, поспешила на кухню, а Корали тем временем пыталась угадать, что же значит этот неожиданный ход Лизы. Может быть, она вернется ближе к ночи с толпой приятелей? А может, они все вместе укатили куда-нибудь на модный курорт? Или Лиза готовит ей какой-нибудь неприятный сюрприз? При этой мысли ей стало тоскливо, в сердце закрался холодный, знобящий страх.

Нервы девушки были настолько напряжены, что она решила на всякий случай найти в телефонной книге номер Шеннонов. Если случится что-нибудь непредвиденное и ей понадобится помощь, она позвонит им, и кто-нибудь из них наверняка поможет ей связаться с Даном.

К тому же она ведь просила Господа Бога помочь ей, и направить ее, и спасти ее. Может быть, это поможет? Брюс был уверен, что Он непременно откликнется на ее просьбу.

Когда Белла вернулась с подносом, у Корали был включен только небольшой ночник, освещавший комнату мягким уютным светом.

– Белла, надо растопить камин, – сказала она. – Здесь прохладно, а у меня разболелась голова. Пусть мальчик принесет дров и разожжет огонь. А если мне будут звонить, скажи, что я уже сплю, что я плохо себя чувствую. И главное, никого не пускай в дом без моего разрешения.

– Да, мисс, – ответила горничная и кинулась исполнять указания.

Так что скоро в камине уже весело горел огонь, Корали сидела за низким столиком, перед ней стоял поднос с ужином. Она пыталась прогнать беспокойные мысли и насладиться неожиданной свободой и тишиной, которые выпали ей в этот вечер.

Ужин оказался вкусным, несмотря на то, что сделан был на скорую руку. На первое был отменный бульон, на второе куриные грудки со свежим салатом, горячие булочки и целая миска парниковой клубники, а на десерт – кофе. Белла задержалась в дверях и спросила, будет ли хозяйка вино после ужина, но Корали отрицательно покачала головой.

– Нет, только кофе, – сказала она.

И служанка ушла, снова удивившись.

Корали сама поражалась себе. Вино у нее прочно ассоциировалось с прежней, гнусной жизнью, которую она отвергла. Она все еще не могла избавиться от воспоминаний о пьяном Эрроле, который вчера вечером не мог даже внятно произнести ее имя.

Сидя возле камина и поглощая ужин, она вдруг подумала, что ест вот так, одна, впервые за многие-многие годы, в пустом доме, свободно, и ей очень понравилось это ощущение. Хотя бы на это недолгое время ее душа принадлежала ей, она могла спокойно обдумать, что и как делать дальше.

Когда Белла унесла поднос, Корали на всякий случай заперла дверь и осталась в восхитительном одиночестве, зная, что никто уже не посмеет тревожить ее.

До нее доносились шум ночного города, гудки автомобилей, отдаленные голоса. Постепенно все затихло. Она начала молиться, и у нее появилось незнакомое ощущение, что больше она не одинока, что у нее есть Бог, и Он всегда с ней, и теперь ей нечего бояться.

А в старом доме на другом конце города Валери и Дан беседовали в уютной библиотеке, шкафы в которой были уставлены стройными рядами старинных книг. Дан рассказывал Валери о своей трудной жизни, о своем прекрасном отце, о несчастной младшей сестре и матери, лишенной материнских чувств. Потом они вместе помолились за Корали. И может быть, их вдохновенные моления принесли мир и надежду этой мятущейся юной душе.

Глава 16

– Так чудесно, что ты так принимаешь участие в моей сестре, – говорил Дан. – Не знаю, правда, согласится ли она. Но если она к вам все же приедет и ей здесь понравится, то у меня, возможно, появится надежда. То недолгое время, что мы с ней общались, не принесло мне ничего, кроме горького разочарования, и, честно говоря, у меня нет возможности узнать ее получше. Мать не желает видеть меня у себя в доме, так что если я как-то могу им помочь, кроме молитвы за них, Господу придется устроить так, чтобы закрытые двери их дома открылись для меня.

– Он все устроит, – ответила Валери, – когда придет время. Помнишь, когда Господь Иисус исцелил сына царедворца? «В седьмой час». Может быть, подходящий момент еще не настал. Но седьмой час может пробить в любой момент, и ты даже не поймешь, что Господь уже все сделал. Тот царедворец тоже сразу ничего не заметил, ему пришлось пойти и убедиться. В любом случае, если мы хотим что-то сделать для ближнего, первым делом мы должны помолиться Богу и получить Его благословение. Я много раз это замечала. Думаю, это нужно для того, чтобы мы не загордились и не решили, что можем что-то сделать без Него, своими силами. Кроме того, мы должны быть исполнены Духа Святого, когда придет наше время действовать.

Дан улыбнулся, глядя на красивую девушку с глубокой симпатией.

– Ты права, – уважительно согласился он. – К сожалению, сам я часто загораюсь и спешу приняться за дело, даже не успев обратиться к Богу и спросить у Него, чего Он от меня хочет. Иногда бывает, что я уже сделаю что-нибудь и только потом понимаю, что, может быть, Господь не хотел, чтобы я брался за это дело, а должен был ограничиться молитвой.

Валери улыбнулась.

– Думаю, в этом случае нет сомнений, что Господь призывает тебя вступить в борьбу, – мягко сказала она. – Мне кажется прямым знамением Божиим, чтобы брошенный сын передал весть о Божией любви своей блудной матери.

– Вот в том-то и дело. У меня как раз есть сомнения по этому поводу, – подавленно признался Дан. – Пока у меня не было возможности поговорить с ней о вере. Даже не знаю, как с ней заговорить об этом. Может быть, поначалу я не очень старался. А может, даже и вообще избегал общения с ней. Я пришел к ним с единственной целью – выполнить последнюю волю моего замечательного отца и передать ей в руки его прощальное письмо – и получилось так, что больше я ничего сделать не мог.

– Еще сможешь, – негромко заметила Валери.

– Не знаю, – засомневался Дан. – Она предъявляет мне какие-то претензии финансового характера, совершенно безосновательные, и при этом убеждена, что я пытаюсь ее обмануть. Боюсь, у меня больше не будет случая поговорить с ней. Наверное, я плохо помолился, когда отправлялся к ней.

– У тебя будет еще возможность, – снова тихо проговорила Валери. – Господь знает, когда пора, и тогда Он предоставит тебе возможность склонить ее на сторону добра.

Дан внимательно всмотрелся в ее юное серьезное лицо и задумался.

– Но ты ведь не думаешь, что любой человек может спастись? – спросил он наконец. – Может быть, она так грешна, что уже исчерпала Божие милосердие.

– Об этом ни ты, ни я судить не можем. Бог милосерден. Наше дело – свидетельствовать о Его любви всем, даже самым отчаянным грешникам, и указать им путь спасения, путь к Господу. А остальное надо оставить на волю Господа.

Дан поднял глаза и встретился взглядом с Валери. Помолчав, он серьезно сказал:

– Я понимаю.

В этот момент в комнату вошли ее братья, вернувшиеся с благотворительных поручений. Кирк, Ранальд и Кендалл – все собрались у фортепиано и стали петь. Это было великолепное пение, и вскоре вся семья была в гостиной, чтобы послушать их.

– Какой замечательный молодой человек! – сказал позже глава семейства жене, когда они остались в спальне. – И голос такой редкостный!

– Да, – быстро отозвалась женщина. – Согласна. Но я все же надеюсь, что Валери не станет принимать его слишком близко к сердцу.

Шеннон, который в это время стягивал рубашку, замер с поднятыми руками и в изумлении посмотрел на нее.

– Это почему же, мать!? – воскликнул он, пораженный до глубины души. – Чем он тебе не угодил?

– Да нет, он-то хороший, – засмеялась та. – Но в этом-то все и дело. Слишком уж он хорош, я не хочу, чтобы у нашей милой, славной девочки было разбито сердце.

– А с какой стати ты решила, что он разобьет ей сердце?

– Ну конечно, не нарочно, но я же видела, как она на него смотрела. Она вся светилась радостью, и знаешь, отец, я очень боюсь, что она влюбится в него без памяти, и сама не заметит как. Конечно, он прекрасный парень, хорош собой и поет отлично, но сразу видно, что он человек не простой. Он предназначен для какой-то высокой роли и достигнет незаурядных высот. Смотри, он моментально получил в издательстве должность, и какую высокую, а он никому неизвестен, провинциал, всего несколько дней в Нью-Йорке. Так что он очень далеко пойдет.

– Но, мать, он же христианин! Допустим, он человек незаурядный, я слышал, и Кирк о нем так отзывался, но по нему сразу видно, что он настоящий христианин.

– Да, знаю, – вздохнула мать. – Но ведь и христиане тоже разные, а ты сам посуди – такой симпатичный парень, да разве он станет встречаться с простой девушкой, у которой ни гроша за душой.

– Ну, знаешь, мать, ты его, мне кажется, не за того держишь. Такой парень не будет выбирать себе девушку за богатство. Не похоже это на него. И к тому же, скажу тебе, мать, что такой девушки, такой красавицы, такой умницы, как наша Валери, еще поискать. А глаз таких красивых так и вообще больше ни у кого на свете нет – синие, прямо как васильки на лугу, реснички длинные, загнутые, черные как смоль! В точности как у тебя были, когда тебе было столько же, сколько ей сейчас. Да я тебе вот что скажу – даже и не думай, что на всем белом свете найдется девушка лучше нашей дочки Валери!

– Ну да, конечно, отец, мы-то ее любим, оно и понятно. Только это еще не значит, что каждый встречный парень должен в нее влюбляться без памяти. Ох, как мне не хочется, чтобы наша славная девочка пропала из-за него. Уж и не знаю, стоит ли так часто звать его к нам в гости?

– Мать, что-то я не понимаю тебя. Ведь ты сама же молишься уже который месяц, чтобы Господь сохранил нашу девочку и послал нам достойного, сильного христианина, который любил бы ее, защищал до конца жизни, если на то будет Его воля. И вот теперь, когда Он ответил на твои молитвы, ты сама же пытаешься помешать тому, что задумал Господь! Это как же понимать, мать, – ты что же, не доверяешь нашему Господу?

Мать посмотрела на него удивленными глазами:

– Но, отец, я и думать не смею, чтобы Господь послал нам такого удивительного молодого человека, да еще с таким голосом!

– Ах, мать, мать! Ты что же, будешь указывать Богу, каким должен быть жених нашей дочери, или тебе что, непременно нужно, чтобы он фальшивил, чтобы тебе не было так страшно? Нет, мать, ты уж лучше встань-ка на колени да покайся, и поблагодари Господа, и попроси, чтобы у нашей малютки не было несчастной безответной любви, а там – на все Господня воля.

– Да, ты, наверное, прав, отец, – сказала та и улыбнулась мужу. – Видно, я и впрямь усомнилась в Его всеведении и всемогуществе.

И эти пожилые, добрые христиане, взявшись за руки, преклонили колена и стали молиться за свою обожаемую дочь.

А Дан Баррон шел домой, благодаря Бога, что он послал ему таких чудесных друзей, и самое главное – такую изумительную, редкую девушку, как Валери Шеннон.

На следующие утро пришла посылка с Библией для Корали. Ее принесли совсем рано, когда Корали еще спала.

Горничная принесла посылку на подносе вместе с завтраком, и Корали так разволновалась, что забыла про еду, удобно уселась между подушек, разглядывала мягкую кожаную обложку, и глаза ее при этом сияли так, как не сияли уже многие годы.

Потом девушка наскоро доела завтрак и быстро оделась. Ей не терпелось взяться наконец за Библию. И вот она устроилась на кровати и снова принялась ее рассматривать. Как маленький ребенок, она не могла сразу решить, как читать эту книгу. С самого начала? Она полистала ее, выхватывая то в одном, то в другом месте предложения, которые казались ей поразительными, наконец открыла Библию на первой странице и начала читать. Перед ней будто разворачивалась какая-то необычная, загадочная история, ведь она никогда еще не читала о сотворении мира. А научные гипотезы о начале Вселенной были такими непонятными, что мало интересовали ее. В книге говорилось, что Бог создал из ничего небо и землю, и как ни удивительно это звучало, на самом деле в этом было больше смысла, чем в том, что им преподавали в школе.

Зазвонил телефон, звонил и звонил не переставая, пока Корали наконец не отвлеклась от чтения и не сняла трубку. Звонила Миртина Далримпл. Корали состояла членом дорогого клуба бриджа, они встречались раз в неделю, как раз в это время, но она зачиталась и совсем об этом забыла. Она забыла обо всем на свете, когда перед ее глазами раскрывалась загадка сотворения мира.

– Коринна, ради бога, мы тебя все ждем. Почему ты не пришла? Все на тебя очень злятся. Ты что, только выходишь? Давай быстрее! Нам некем тебя заменить.

– О! Бридж! Я совсем забыла! Прости, Мирт. Нет, сегодня я не приду, никак не могу. Возьмите вместо меня Дорис Фостер. Она будет рада до смерти, если вы ее пригласите. Говорят, кстати, она хорошо играет. Нет, нет, сегодня никак не могу. Что-что? А! Прости, что не предупредила заранее, но я была так занята, что забыла, какой сегодня день недели. Да, возьмите вместо меня кого хотите, я не возражаю.

Она повесила трубку и, затаив дыхание, снова взяла в руки Библию. Ее прервали на том месте, где Адам и Ева прятались от Бога. Конечно, это бесполезно – невозможно спрятаться от Того, Кто сотворил их, Кто создал всю Вселенную и вообще все. Впрочем, так ведь поступают все люди, когда натворят что-нибудь или согрешат.

А пока Корали читала Священное Писание, Валери, посреди множества текущих дел, Дан, занятый новой рекламной кампанией, и Брюс в Бостоне, между встречами с важными клиентами, – все они находили время помолиться за Корали.

Наконец утомившись от непривычного занятия, Корали дочитала до конца главы и закрыла книжку, нежно погладив кожаный переплет. А потом встала на колени и стала разговаривать с тем Богом, о Котором только что прочла и с Которым теперь, как ей казалось, была уже немного знакома.

Потом, после обеда, вернувшись с короткой прогулки по заснеженному городу, ей вдруг пришло в голову поинтересоваться, куда же подевалась Лиза.

Лиза уже не в первый раз исчезала вот так неожиданно, без предупреждения, но уже давно так не делала. Во всяком случае, как вспомнила вдруг Корали, после разрыва со вторым мужем, Динсмором Колеттом, с ней такого не случалось. А раньше после каждой их стычки Лиза исчезала – это был ее способ наказания, и Корали отлично понимала, что на этот раз наказуемая – она. Лиза не уехала бы так надолго, если бы знала, какое облегчение доставила этим дочери и как та наслаждается кратким покоем, как рада избавиться от Эррола Ханта, одолевавшего ее своими любезностями каждый вечер.

Корали вздохнула и подумала, какой, скорее всего, короткой будет эта мирная передышка. Если она поехала к кому-то в гости или на горный курорт, где уже начинался сезон, – все равно, это не навсегда и, раньше или позже, она вернется. Тогда либо начнет снова требовать денег, либо выкинет какую-нибудь гадость – может быть, в очередной раз соберется за кого-нибудь замуж. Так что к Лизиному приезду Корали надо быть начеку.

Она с облегчением вспомнила, что на выходные приглашена к Шеннонам. Выходные всегда были самыми тяжелыми днями, а если Лиза не вернется к тому времени, Корали найдет убежище в уютном доме своих новых друзей.

Что-то случилось с ней с тех пор, как в ее жизнь вошел Дан и его друг Брюс. Все ее прежнее существование казалось ей таким отвратительным, она не хотела возвращаться назад и уже не могла удовлетвориться теми развлечениями и обществом, в которых раньше находила удовольствие. Как пелось в той песне брата: «Он пришел и изменил всю мою жизнь».

Однако куда же делась Лиза? Корали решила, что найдет ответ в газетах – Лиза никогда не делала ничего тихо, она любила позировать перед камерами. Корали позвонила, чтобы ей принесли газеты – вчерашние и сегодняшние. Ну вот, так и есть! В одной газете она нашла фотографию Лизы – та красовалась на лыжах в группе других спортсменов. В колонке рядом мелькали имена около десятка друзей и приятелей Лизы и среди них, конечно, Айвора и Эррола.

Она отбросила газету, презрительно фыркнув. Лиза, ее родная мать, готова на все, лишь бы выставить напоказ себя и свою красоту! Бедная! Нет, она ни за что, никогда не расскажет Дану все про их мать. Как невыносима порой бывает жизнь!

Сердце ее сжалось в предчувствии еще одного одинокого, полного страха дня. И тут на глаза попалась ее Библия – взгляд девушки сразу просветлел, затравленное, отчаянное выражение исчезло. Корали снова села и стала читать великую книгу.

Конечно, она понимала не все из прочитанного. Краткие пояснения внизу страницы были написаны таким непривычным языком, что вносили иногда еще большую сумятицу. Однако, несмотря на многие непонятные места, Корали усвоила главное: Бог создал людей, потому что они были Ему нужны, Он любил их, хотя они Его предали, Он желает им добра. В ее уме все это как-то связывалось с недавно обретенным братом, а также его другом.

Она весь день провела дома, читала, отдыхала, переделала кучу мелких дел, привела в порядок личные бумаги, чтобы мать не нашла их и не догадалась, сколько у нее денег и где она их держит. Потом решила, что, если обстоятельства сложатся так, что ей придется внезапно уехать, нельзя оставлять здесь никаких писем, бумаг или документов, но и брать их с собой нет смысла. Поэтому она отыскала подходящую по размеру простую кожаную сумочку, сунула туда все ненужные бумаги и спрятала ее в ящик шкафа, прикрыв кружевами и носовыми платками, чтобы никто ничего не заподозрил. На все это у нее ушло несколько часов. Несмотря на это и на то, что она много времени уделила чтению, Корали начинала скучать, ей казалось, что день растягивается до бесконечности.

И она страшно обрадовалась, когда ближе к вечеру услышала по телефону голос Брюса, спокойный, солидный и добродушный:

– Привет! Как дела? Все в порядке? Скажи, ты не уделишь мне немного времени? Давай поужинаем вместе? Если ты, конечно, сегодня не занята.

Уделить ему немного времени! Она была несказанно рада его предложению. Страх мгновенно исчез, и в сердце загорелась новая, совершенно неведомая дотоле радость. Ах, она скоро увидит Брюса и сможет задать ему все вопросы, которые у нее накопились за это время. Он вернулся в Нью-Йорк, он снова в городе, и Корали вдруг стало опять спокойно и радостно.

– О да, с удовольствием, – ответила она бодрым голосом.

– Но я правда не нарушил никаких планов?

– О нет, не беспокойся, – сказала Корали. – Я сегодня никуда не собиралась идти. Дело в том, что Лиза уехала, и… и я буду рада тебя видеть. Кстати, хочу поблагодарить за чудесную Библию, мне она очень понравилась. У меня никогда еще не было Библии.

– А, ее уже доставили? Очень рад, что тебе понравилось.

– А можно, я захвачу ее с собой и спрошу кое-что?

– Да, конечно, сделай одолжение. После ужина мы найдем какое-нибудь подходящее место и сможем поговорить. Во сколько мне зайти? В шесть часов, наверное, слишком рано?

– Вовсе нет. Я буду готова. Жду тебя к шести.

После этого разговора все ее одиночество исчезло без следа, сердце пело от удовольствия. Корали радовалась, что он зайдет за ней пораньше и она не столкнется в дверях с каким-нибудь незваным гостем Лизы, что было не редкостью в их доме. Конечно, никто не гарантирует, что Лиза сама не вернется в любую минуту. Тогда не избежать расспросов. Ей очень не хотелось, чтобы их первая встреча с Брюсом была омрачена. Лиза при желании могла легко испортить настроение кому угодно, а если она неожиданно вернется и обнаружит его здесь, у них в квартире, наверняка не обрадуется. Корали прекрасно знала, какая сцена может последовать, если Лиза вернется раньше, чем они уйдут из дому. О, наверняка она продумала до мелочей, что сказать, чем уязвить и напугать ее, чтобы сломить волю дочери, – по крайней мере, до сих пор это ей всегда удавалось. Корали знала, что Лиза ни за что не расстанется с надеждой выманить у нее оставшиеся деньги. Скорее всего, она начнет ссылаться на новые игорные долги, вдобавок к прежним, или на дорожные расходы и дорогие гостиницы. Девушка вздохнула, быстро переодеваясь к встрече с Брюсом. Родная мать не брезгует тем, чтобы выманить у нее деньги, которые оставил ей отец! А ей не были нужны эти деньги, разве что в память о незнакомом отце, и хотя бы ради его памяти она никогда, ни за что не позволит матери завладеть ими. Это ее тайный фонд, драгоценное наследство, которое она должна сохранить. Если Лизе понадобится помощь, конечно, она даст ей денег сколько нужно, но не будет выкидывать их на дурацкие долги и сомнительных друзей.

Корали выбрала для такого случая простой коричневый костюм, короткий меховой жакетик и даже не посмотрела в зеркало, как дорогой красивый мех оттенял нежный цвет ее лица, золото волос и как она хороша в этом наряде.

Библия, которую прислал ей Брюс, была в кожаном футляре, таком же, как и переплет, изысканно простом. Он был похож на дамскую сумочку и не вызывал лишних подозрений.

Утром она уложила в чемодан вещи, собираясь ехать на выходные к Валери, документы надежно упрятала на самое дно, а сам чемодан на всякий случай поставила в шкаф, у самой стенки, и прикрыла другими сумками, так что если Лиза вернется, пока ее не будет, чемодан не бросится ей в глаза, и она ни о чем не догадается. Теперь Корали была готова к выходу и села ждать у окна.

Она встретила своего гостя с сияющими глазами и ответила на его теплое приветствие такой лучезарной улыбкой, что Белла внимательно оглядела обоих. Интересно, кто этот молодой человек с яркими рыжими волосами и с тихой радостью в глазах? Мисс Коринна, должно быть, решила воспользоваться отсутствием матери и немного развлечься? Молодой человек был одет не то чтобы бедно, но он не походил на обычных гостей, появлявшихся в этом доме. Впрочем, это, конечно, не ее дело, а он, по правде сказать, настоящий красавец. Бедная девочка, мисс Коринна, ей временами приходилось так нелегко, вспомнить только этого ужасного выпивоху, Эррола Ханта. Почему бы молодой девушке не встретиться с приятным молодым человеком, провести с ним вечер – пусть немного порадуется!

И Белла одобрительно посмотрела вслед счастливой паре.

Брюс отвел ее в милый ресторанчик, где, как он знал, была неплохая кухня и публика собиралась интеллигентная. Кроме ресторанного зала там был очень приятный холл. После ужина они остались почти одни, заняли два удобных кресла возле столика с лампой и могли обсуждать Библию в свое удовольствие.

Провожая Корали обратно домой, Брюс словно невзначай упомянул, что в ближайшую пятницу состоится очередное собрание, и спросил, не хочет ли она пойти. Он сказал, что Дан, скорее всего, будет петь, и, если Корали хочет, он зайдет за ней и составит ей компанию.

– О, я буду очень рада, – с воодушевлением ответила она. – Дело в том, что я… в пятницу вечером… ну, в общем, мне очень не хотелось бы встречаться с одним человеком… Видишь ли, Лизы нет дома, и я точно не знаю, когда она вернется… а я… я очень боюсь, что ко мне может заявиться один тип… Глупо, конечно, но я даже буду рада уйти из дома на весь вечер.

Брюс кинул на нее беглый встревоженный взгляд и удивился про себя.

– А как же, например, в субботу утром? Может этот человек прийти в субботу?

– О нет, нет, не думаю, утром вряд ли. Но это и не важно, потому что на выходные я еду в гости к Валери Шеннон, так что меня не будет дома.

– Правда? – Брюс улыбнулся. – А тебе нравится Валери? – помолчав, спросил он.

– О да, очень! – быстро, жарко заговорила Корали. – Она так непохожа на всех других моих знакомых. Мне самой хотелось бы родиться в такой семье.

– Это да, – задумчиво ответил Брюс, и в глазах его засветилась тихая нежность. – Дом у них замечательный!