Текст книги "Их благословила судьба"

Автор книги: Грейс Кэрол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Бриджет закусила губу, чтобы не выпалить, что они у нее есть и она непременно их когда-нибудь где-нибудь наденет.

– Проходи и познакомься со всеми, – сказала Сьюзи, беря ее за руку, чтобы представить.

Через несколько минут Бриджет была в окружении дружелюбных парней, которых Сьюзи представила как главных «шалопаев и негодников» их класса. Она рассказывала о мире рекламы, когда краем глаза увидела Джоша. Она запнулась на полуслове, но тут же взяла себя в руки. Уходить было поздно, но можно было попытаться затеряться среди гостей и избежать встречи с ним. По крайней мере можно было попробовать.

Она отвечала на вопросы главных «шалопаев и негодников», слушала их рассказы о себе, не переставая ощущать на себе враждебный взгляд Джоша. Он не простил ей вмешательства в его жизнь и ее поучений. Но и она не собиралась прощать ему их последний разговор.

Избежать Джоша не удалось: когда она направилась к накрытому столу, он пошел вслед за ней. Она затаила дыхание и решила, что не заговорит с ним, если он не заговорит первым. А он, казалось, и не собирался ничего говорить, только стоял сзади и дышал ей в затылок. Если он не заговорит с ней сейчас, она сделает что-нибудь непоправимое, например… например…

– Тебе здесь нравится? – спросил он наконец.

Она взяла тарелку и положила себе гору салата.

– Да, спасибо, – сказала она, не взглянув на него.

– Не стоит благодарности, – ответил он.

– Я и не благодарю. Это просто вежливое выражение. – Она плюхнула себе на тарелку печеных бобов, обрызгав новую рубашку. – О, черт, – выругалась она.

– Позволь мне. – Прежде чем она успела увернуться, он вынул платок и принялся вытирать капли соуса под красной бахромой, как раз над грудью. Ее соски тут же затвердели и встали дыбом под мягкой тканью. По искоркам в его глазах и по едва заметной улыбке она поняла, что он догадался и доволен. Будь он проклят. Она уже готова была взорваться, но Джош провел пальцем по бахроме ее рубашки. – Красивая рубашка, – сказал он. – Недостает только ботинок и шляпы.

– Все, чего мне недостает, так это стакана воды. Чтобы плеснуть тебе в лицо. – Подошел бы также замшевый жакет, чтобы скрыть возбуждение, но, похоже, придется обойтись без воды и без жакета – он совсем не так истолковал ее вспыхнувшие щеки.

– Ты сердишься. Я тебя понимаю. Вчера я вел себя непростительно, разговаривая с тобой таким тоном. После всего, что ты сделала для меня.

– Забудь, что я сделала для тебя, – сказала она с жаром. – Мне не нужна твоя благодарность.

– А что тебе нужно, Бриджет? – мягко спросил он.

Твое сердце – вот что мне нужно; но ты мне его не отдашь. Этих слов ей произносить было нельзя, и они застряли у нее в горле.

– Ничего, – ответила она. – У меня есть все, что мне нужно. Благодаря тому, что ты согласился быть Диким Мустангом. Это я должна быть тебе благодарна. Не говоря уже том, что ты согласился приютить на ночь съемочную группу. Я ценю это.

Он пожал плечами.

– А где еще они могли бы переночевать? Кроме того, Макс ждет не дождется их приезда. Он тоже хочет снимать. С того дня, как ты дала ему камеру, он только и твердит об этом: делать кино, сниматься в кино. Того и гляди, подастся в кинематографисты.

– Я думала, ты хочешь, чтобы он объезжал диких мустангов, как ты.

– Невозможно думать о лошадях меньше, чем он. Я уже махнул рукой.

– Значит, ты был бы не против, если бы он превратил конюшню в звукозаписывающую студию?

– Только если б это не повредило моим лошадям.

Высокий мужчина в широкополой шляпе подошел к Джошу сзади и хлопнул по спине.

– Джентри, – воскликнул он, – будь я проклят, если это не наш староста! Господи, как я рад снова тебя видеть. Печально было услышать о Молли.

Бриджет замерла в ожидании ответа.

– Спасибо, – сказал Джош. – Как ты поживал все это время, Дэйв?

Она выдохнула – вот, значит, как. Значит, это все игры в мужественно сдерживаемую печаль по умершей жене. Оказывается, не все так мрачно.

– Хорошо. Слушай-ка, а твой сын собирается стать футболистом, как ты?

Джош покачал головой.

– Его футбол не интересует, как и лошади. Главное – велосипед. Хочет, чтобы я теперь купил ему мотоцикл. А ему всего пять лет.

– Дай ему срок. Он еще придет к этому, – заверил Дэйв, подцепляя кусок зажаренного цыпленка. – Как насчет небольшого поединка после ленча? Ты за?

– Не знаю. Я уже целую вечность не играл.

Бриджет заметила, что Тэлли машет ей, подзывая к столу. Несколько минут спустя Джош нашел себе место между нею и мужем Тэлли, Джедом. Бриджет бросила на него свой самый презрительный взгляд.

По тому, как удобно он устроился на скамейке рядом с ней, было ясно, что он совсем забыл о ее неприязни и что ему просто хочется поболтать с приятелями и одноклассниками, показать всем, что он вовсе не стал отшельником или затворником.

– Никогда не забуду той ночи на берегу после выпускного бала, – сказал Джед. – Ты засунул меня к себе в машину, когда я был в стельку пьян, и, возможно, спас мне жизнь, Джош. А я так и не отблагодарил тебя за это.

– В этом нет нужды, – заверил его Джош. – Ты сделал бы то же самое для меня.

– Думаю, никто из нас не забудет ту ночь, – с нежностью в голосе сказала Тэлли. – Было загадано столько желаний. – Тэлли вдруг повернулась к Бриджет, словно вспомнив, что ее с ними не было: – А что бы ты загадала, Бриджет? Если бы была с нами.

– Я? Я… не знаю, – ответила она, чувствуя бедро Джоша, плотно прижатое к ней, и как он коснулся ее рукой, ставя на стол кружку пива. – Наверное, любви, счастья и еще добиться чего-нибудь. Пока ничего не исполнилось, – печально призналась она.

– Но ты уже близко, не так ли? – сказала Тэлли. – Раз Джош согласился у тебя сниматься, ты сделаешь из него знаменитость.

Он покачал головой.

– Не надо мне известности, – серьезно сказал он. – Все, чего я когда-либо хотел…

– Знаю, – вставила Тэлли. – Я отлично помню: вести тот же образ жизни, что и твои родители; иметь то же, что и они. Похоже, у тебя все получилось. Помню, как я завидовала тебе той ночью. Мне было до тебя далеко. Очень я себя жалела.

– Что-то я не помню, дорогая, – сказал ее муж, – чтобы ты себя сильно жалела. Ты так расписала наперед всю свою карьеру: как ты будешь много работать, как купишь собственную лошадь, потом ранчо…

– Это были только слова. Маска, которую я надела, чтобы никому не пришло в голову жалеть меня. Никогда я не верила, что у меня будет все это, просто вида не подавала. Никто не хочет жалости.

Бриджет взглянула на Джоша, а он на нее, и их взгляды встретились. Может, он все-таки понял, как сильно ранил ее своими словами, как тяжело, когда тебя жалеют?

Чтобы прервать этот грустный разговор, Тэлли отправилась готовить на всех кофе. Вспоминали счастливые времена. Бриджет слушала и не узнавала в Джоше того разъяренного мужчину, которого она когда-то увидела в ванной комнате. После ленча затеяли футбол на лужайке рядом с домом. Кто-то позвал Джоша, но он остался за столом. Осталась и Бриджет, хотя знала, что ей надо встать и смешаться с гостями. Но сквозь листву проглядывало такое ласковое солнце; на столе перед ней стояла чашка кофе; и, согретая дружеской атмосферой, она не хотела двигаться.

Между тем за столом остались только она и Джош. Бриджет нервно сжала ладонями край стола и стала оглядываться.

– Не уходи, – попросил он, взяв ее руки в свои мозолистые ладони. – Я хочу поговорить с тобой.

– Я думала, ты уже все сказал тогда, – ответила она, искоса глядя на эти руки, которые могли обуздать лошадь, успокоить больного ребенка и довести женщину до безумия.

– Я тогда сказал слишком много. Я сам не понимал, что говорю. Ты вовсе не одинока. Ты не можешь быть одинока. Людей влечет к тебе, как…

– Как мух, хочешь ты сказать? – прервала она его.

Он выпустил ее руки и коснулся ее щеки, отчего Бриджет кинуло в дрожь.

– Как пчел. Как пчел на мед. Этот парень, который дал тебе уйти, – он просто дурак. Идиот. Тебе без него лучше, ты сама это знаешь. И ты обязательно найдешь кого-нибудь. Да тебе и искать не придется, он сам тебя найдет. И успех у тебя будет; и тот, кто будет любить такую, какая ты есть, такую… такую… – Джош хотел сказать, такую восхитительную, красивую, но не сказал, побоявшись смутить ее и себя.

Он искал слова, чтобы извиниться за тот день, когда он так оскорбил ее, и не находил их. Он хотел и не мог сказать, что это она, такая красивая и желанная, заставила его снова почувствовать себя живым и теперь он хочет ее больше всего на свете. Больше Молли. Молли была его мальчишеской мечтой. Бриджет была фантазией зрелого мужчины. Этого он тоже не мог сказать. Он не имел права даже думать так, потому что боялся, что она прочтет его мысли.

– Да? – сказала она, и улыбка коснулась уголков ее рта. – Продолжай.

Ее рот притягивал его. Он уже знал эти нежные, горячие, податливые губы, помнил вкус ее поцелуя. Она ведь уже не сердится, и, если ему повезет, она поцелует его в ответ.

Он наклонился к ней – и тут же опомнился. Что он придумал? Целовать ее здесь, посреди пикника, на глазах у всего света, не отрываясь, забыв обо всем, до бесконечности… Что люди подумают? Они подумают, что он счастливейший из смертных, раз нашел такую, как Бриджет. Раз ему дважды выпала любовь. Любовь? Кто говорит о любви? То, что он чувствовал сейчас, не было любовью. Не должно было быть ею. Он просто еще не нашел этому названия.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Десерт готов, эй, вы все! – крикнула Сьюзи.

– Думаю, от десерта я бы не отказалась, – сказала Бриджет Джошу. – Особенно от шоколадного.

– Оставайся здесь. – Он поспешно вылез из-за стола и направился к дому за шоколадным десертом и кофе – надо было воспользоваться моментом, пока он окончательно не потерял голову. В крохотной кухне Сьюзи несколько его одноклассников смеялись и вспоминали старые времена.

– Вот он, футбольный герой.

– Дикий Мустанг Джош.

– Эй, как этот одеколон пахнет?

– А ты как думаешь? – ответил Джош. – Разумеется, лошадьми.

Это еще больше всех развеселило, отовсюду посыпались предложения по использованию столь экзотической жидкости.

– А мне нравится название, – сказала Тэлли. – И я обязательно куплю этот одеколон Джеду, как только он появится.

– Побереги свои деньги, – посоветовал Маршалл, городской банкир. – От Джеда и так несет лошадью.

Джед толкнул Маршалла, и тот пролил свой кофе на пол.

– Осторожней, – предупредил Джош. – Бриджет услышит. Это ее проект, и она обижается, когда над ним смеются.

– И я ее понимаю, – сказала Сьюзи, разрезая на куски большой шоколадный пирог. – Это замечательная идея. Кстати, а где она?

– За столом, – ответил Джош. – Я пришел за пирогом для нее.

– Я отнесу. – Сьюзи взяла поднос и направилась к двери.

Джош пошел вслед за ней, но путь ему преградили Джед и Тэлли. Его бывшие одноклассники поженились совсем недавно, но он не был на их свадьбе. Последние два года он вообще нигде не был, и теперь здесь, среди друзей, где он чувствовал себя так легко и свободно, Джош не мог понять, почему.

– Как хорошо, что ты пришел, Джош, – сказала Тэлли, присаживаясь на скамейку.

Ее муж поставил свою чашку кофе рядом с чашкой Джоша и сел рядом с ним.

– Поздравляю вас с женитьбой. – Они с такой нежностью посмотрели друг на друга, что Джош почувствовал укол зависти. – Я хочу сказать, после стольких лет.

– Ты хочешь сказать, что удивлен? – спросил Джед, взяв Тэлли за руку. – Ты же был с нами той ночью, после выпускного. И слышал, как я пообещал Тэлли жениться на ней, если она не выйдет замуж к пятнадцатой встрече выпускников.

– Да, но…

– Но ты не думал, что он действительно сделает это, – продолжила Тэлли. – Как и я.

– Мы были сумасшедшими детьми, – сказал Джед с улыбкой. – Загадали желания, когда упала звезда. Должен признаться, я не воспринимал все это всерьез. Но все сбылось. – Он опомнился: – Ой, Джош, прости.

– Ничего. Мое желание тоже сбылось – я женился на Молли. На единственной девушке, которую любил.

– Но она не единственная девушка, которую ты когда-либо будешь любить, – мягко сказала Тэлли. – Не так ли? – Джош сжал кулаки – ну, нет, только не это, только не надо говорить ему про любовь, да еще к женщине, которая, понюхав жизни в Хармони, быстренько умчится к себе в Сан-Франциско, не дав себе труда даже сказать ему «до свиданья».

– Просто вы приняли всерьез то, что загадали той ночью, – сказал он Джеду. – Наверняка приняли, иначе не вспомнили бы об этом пятнадцать лет спустя. Я тоже все принял всерьез, и поэтому еще одна любовь – это не для меня.

– Но… – начала было Тэлли.

– Оставь, – сказал ей муж, накрыв ее руку ладонью. – Джош делает то, что должен.

– Я знаю, – сказала Тэлли. – Просто мы были такими юными, такими наивными… Я хочу только сказать, Джед, что, если умру первой, я хочу, чтобы ты снова женился. Все те годы, что я была одна, мне казалось, что я счастлива, но теперь, когда я вышла замуж… – Она так нежно улыбнулась Джеду, что у Джоша защемило сердце. – Я никому не пожелала бы остаться одному. Это не значит, что ты должен жениться на ком угодно, – поспешно добавила она.

Джош не понял, к кому была обращена ее последняя фраза – к нему или к Джеду. Он сделал глубокий вдох, решив закрыть эту брачную контору раз и навсегда.

– Если ты имеешь в виду Бриджет… – сказал он Тэлли.

– Кто, я? – спросила она с притворной наивностью.

– Бриджет волнует только карьера, – объяснил Джош. – Она посвятила себя работе и стремится только к успеху в рекламном деле. У нее собственная компания, это ее первый заказ, и для нее это просто начало успешной карьеры. Надеюсь, ты не посоветуешь ей бросить все это ради… ради скуки в маленьком городишке. – Он говорил, стараясь убедить самого себя, что Бриджет была бы полной идиоткой, если бы бросила свою блестящую карьеру ради однообразной жизни на ранчо. И убедил – к тому времени, когда он допил свой кофе, он был уже совершенно расстроен. Джед и Тэлли пошли помочь убрать на кухне, а он остался сидеть, пытаясь разобраться в сложившейся ситуации.

Ему казалось, что Бриджет нравилось то, чем она занималась на ранчо. Она выглядела довольной, когда сидела напротив него за кухонным столом, ела суп, лепила с Максом фигурки из теста. Но все только потому, что ранчо было ей в новинку, как и он. Вернувшись в город, она поймет, какая скука в Хармони, и возблагодарит небеса за то, что они не дали ей совершить ошибку и остаться здесь. А впрочем, о чем это он? Можно подумать, у него есть выбор. Нет у него никакого выбора.

Сумерки сгущались. Гости начали расходиться. Бриджет стояла, прощаясь с его одноклассниками. Несколькими большими шагами он пересек двор.

– Ты уходишь? – спросил он ее. – Подвезти?

– Мне недалеко.

– Я настаиваю, – сказал он, беря ее за руку.

Они поблагодарили Сьюзи, распрощались со всеми, затем Джош помог ей сесть в фургон.

– Мне понравилось на этой вечеринке, – сказала она, когда они медленно ехали по Мэйн-стрит.

– Мне тоже, – сказал он.

– Похоже, ты не ожидал этого.

– Не ожидал. – Он вдруг вспомнил, почему согласился пойти туда: чтобы доказать себе, что Бриджет не единственная женщина на всем свете. В результате понял, что она для него важнее, чем он мог себе представить. Он думал о ней, беспокоился, боялся выпустить из вида. Ему не хотелось думать о том, что это означало.

– Так ты был старостой класса и капитаном футбольной команды? – спросила она, повернувшись к нему.

– Потом все пошло под откос, – сказал он с кривой улыбкой. – До сегодняшнего дня. Мне уже много лет не было так хорошо. Я понял, как мне не хватало старых друзей. Похоронил себя на своем ранчо…

– Когда не стало Молли?

– Еще раньше. Мы были заняты собственными планами: Молли – своими добрыми делами, я – лошадьми. Я думал, это именно то, что мне нужно. Сегодня понял, как мне не хватало этих ребят.

– Ты им тоже наверняка нужен, – сказала она.

– Похоже, они и о тебе беспокоятся. Особенно Тэлли и Джед. Представляешь, они только в этом году поженились.

– В тридцать лет. Может, и у меня есть надежда, – сказала она.

Он положил руку на руль. Неважно, что делать, лишь бы удержаться, не схватить ее за плечи и не начать целовать – целовать, пока она не застонет от страсти, пока не ответит, целуя все горячей, все настойчивей. О Господи, да что же это? Надо укротить порывы? Он поспешно опустил стекло и жадно вдохнул вечернюю прохладу. Попытался вспомнить, о чем они говорили. Что-то о ее надежде. Надежде выйти замуж. Она не может и не должна выйти за другого.

– Я думал, тебя сейчас интересует только твоя работа. Я им так и сказал, – произнес он с отчаянием.

– Да, работа. Просто я думаю, что, может, когда-нибудь… когда работа наладится, я смогу найти подходящего человека.

Ревность, словно нож, полоснула Джоша по сердцу.

– И как же ты собираешься его искать? – спросил он.

– Не знаю, это сложно. Что, если снова ошибусь? Сомневаюсь, что я чему-то научилась. Как я найду его? Как узнаю, что нашла? Я боюсь доверять себе. Откуда мне знать, кто мне подходит, а кто нет? Как отличить золото от окалины? Я слишком многого хочу. Хочу, чтобы он был честным и искренним и в то же время чтобы вскружил мне голову. Он должен быть самым сексуальным мужчиной в мире. Хочу* безумно влюбиться, хочу потерять голову. Наверно, я слишком многого хочу…

Джошу стало не по себе – он явно не тот парень. У него нет никаких шансов. С чего он взял? С чего они все взяли?

– Нет, не слишком. Ты найдешь такого, точно тебе говорю, – успокоительно произнес он, от всей души желая ей никого не найти и вообще прекратить поиски.

Было почти совсем темно; вдруг она тряхнула головой, отвернулась от него и открыла дверцу. Прежде чем он успел опомниться, она уже была на тротуаре. Даже не поблагодарила, не попрощалась. Просто ушла.

Эти женщины, попробуй разбери их… Так хорошо говорили; ему казалось, он нашел верный тон. И что ей не понравилось? Вдруг ушла, оставив манящий запах. Он сделал глубокий вдох и откинулся на спинку сиденья. Чего она выскочила, как испуганный кролик? Чего он такого сказал? Он повернулся и посмотрел на окно комнаты над мастерской – сейчас должен зажечься свет. Но он так и не зажегся. Джош объехал вокруг дома. Затем еще раз.

Слезы начали наворачиваться на глаза Бриджет задолго до того, как он утешительно произнес: «Ты найдешь такого». Нашла уже. Только он не хочет быть найденным. Она бросила сумочку в кресло, села на кровать и заплакала. Что она там наговорила про этого супермена, которого она якобы ищет?

Еще минута, и она готова была признаться, что этот супермен – он, броситься ему на шею и сказать, что любит. И это было бы большой ошибкой, поскольку он принялся бы ее утешать, он был бы добрым и все понимающим. И оказался бы по ее милости в дурацком положении. Потому что он не любит ее и никогда не полюбит. Черт ее угораздил влюбиться так безнадежно.

В дверь постучали.

Сердце у нее подскочило. Она включила ночник и резко поднялась, так что закружилась голова.

– Бриджет, это я, – сказал Джош.

Она сделала глубокий вдох, высморкалась, утерла глаза и открыла дверь. Какое-то время он изучал ее. Она знала, что у нее красные глаза и растрепанные волосы, но ей было наплевать – она слишком устала, чтобы думать об этом. Его приход застал ее врасплох. Ему следовало уже быть на полпути к дому. Но он был здесь. У нее подгибались колени и пересохло в горле.

Может, он все-таки скажет что-нибудь, чем стоять так и разглядывать ее?

– Могу я войти? – наконец спросил он.

– Ах, да, конечно.

Джош перевел взгляд на ее рубашку, и она в который раз за этот день пожалела, что надела ее. Бриджет рассеянно перебирала бахрому.

– Я не говорил тебе, как мне нравится твоя рубашка?

– Н-нет… Не помню.

– Жаль, что теперь на ней пятна.

– А, вот куда ты смотришь.

– Я плохо вытер рубашку. – Он протянул руку, как будто хотел вытереть ее снова, но Бриджет инстинктивно увернулась: если он прикоснется к ней, ее дело плохо, она и так уже на краю пропасти.

– Ничего, не беспокойся, я отдам ее в химчистку, когда вернусь домой.

Его глаза сузились.

– И когда же ты вернешься?

– Все зависит от обстоятельств. Думаю, сразу после съемок на ранчо.

– Понятно. Представляю, как тебе скучно в Хармони. Вечер пятницы, а ты сидишь в убогой комнатушке над мастерской по ремонту обуви. Как бы ты провела этот вечер в Сан-Франциско?

Бриджет знала, какого ответа он ждет: что она жить не может без вечеринок, что спит и видит, как бы поскорее выбраться из Хармони. Что ж, если так, она не обманет его ожиданий.

– Гм… дай-ка подумать, – промурлыкала она, устремив взор в пространство. – Сейчас июнь, как раз открывается опера. Думаю, я была бы на каком-нибудь гала-представлении в одном из своих многочисленных вечерних платьев. Но сначала пообедала бы в «Тонга-рум» – там все обедают, кто что-то представляет из себя, разумеется. А после оперы зашла бы выпить чашечку кофе в одно из милых маленьких кафе на Юнион-стрит, недалеко от моего дома, в Марина… А после кофе…

– Достаточно, – процедил Джош сквозь зубы, схватил ее за руку и притянул к себе, заглядывая в лицо.

Бриджет широко раскрыла глаза.

– Но ты же сам спросил. Я думала, тебе интересно, – произнесла она невинным голосом.

Он еще крепче сжал ее руку.

– Я передумал. Я не хочу ничего знать о твоих обедах, о твоих кофе и вечерних платьях.

– Не хочешь? – спросила она. – Не хочешь услышать о моем маленьком черном платье от Версаче и огненно-красном от Живанши? Ну а чего ты вообще хочешь? Для чего ты пришел сюда?

Его голубые глаза обдали ее холодом.

– Ты прекрасно знаешь, для чего я пришел сюда. – Его взгляд скользнул по ее груди, едва прикрытой бахромой.

Прежде чем она нашлась что ответить, в его глазах уже пылала страсть, и, если бы Джош не привлек ее к себе и не сжал в объятиях, она не устояла бы на подкосившихся ногах.

Его горячие губы обожгли ей рот. Бриджет отступила, и они вместе упали на узкую кровать. И тут он вдруг остановился.

– Что-то не так? – прошептала она.

– Не так? Не так то, что мы с тобой вместе, – отозвался он, поднимаясь с кровати. – Ты – со своими вечерними туалетами и оперой, и я – со своими лошадьми, грязью и пустынными просторами.

– Я пошутила про вечерние платья, – сказала она с отчаянием. Ее щеки пылали.

– Ну разумеется. У тебя не многочисленные платья, а всего лишь несколько. Но это неважно. Важно то, что тебе здесь нечего делать. Тебе нужны минутные развлечения. А мне таких развлечений не надо. Мне вообще не до развлечений. Я пытался объяснить тебе это в первый же день, когда ты приехала сюда. У меня своя жизнь, у тебя своя.

Бриджет села на край кровати, стиснув пальцы.

– Знаю, но…

– Вот и хорошо. Теперь мы оба знаем это, и этого достаточно, чтобы держаться подальше друг от друга, – произнес Джош, повернувшись к двери.

– Подожди! – крикнула она, вскочив на дрожащих ногах. – Я не поблагодарила тебя за то, что ты подвез меня, и не пожелала спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал он и ушел.

Бриджет не плакала – слез уже не было. Она лежала на кровати и глядела в потолок. Шли минуты, часы. Что она могла ему объяснить? Почему он вбил себе в голову, что она принадлежит какому-то особому миру? У нее не было ответа на эти вопросы. Он думал то, что думал, и никто не мог бы переубедить его.