Текст книги "Их благословила судьба"

Автор книги: Грейс Кэрол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Он прокручивал пленку снова и снова. Максу скоро надоело, и он отправился к себе в комнату рассматривать новые бейсбольные карточки, а Джош продолжал смотреть, как Бриджет делает кувырок, поет и танцует на лужайке. Она была такой… такой очаровательно непосредственной. Такой восхитительно, чудесно обаятельной. Он никогда не видел ее такой естественной, раскрепощенной, кроме… кроме разве того дня, когда она обхватила ногами его бедра и целовала его, как никто и никогда не целовал. Даже сейчас, при воспоминании об этом дне, его тело жгло огнем, который, он знал, надо затушить, иначе он поглотит его.

Поэтому он смотрел на нее на экране, где она не могла причинить ему зло. Была безвредной. Он мог выключить ее когда вздумается. Но беда была в том, что ему не хотелось выключать. Ему хотелось смотреть и смотреть. Что он и делал.

Наконец Джош поднялся, выключил видео и уложил Макса спать. Заснуть бы так же крепко, как пятилетний малыш, подумал он, с завистью глядя на сына… Если бы только ему постоянно не снилась Бриджет.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Погода выдалась как раз для дня рождения. Небо было безоблачным, воздух теплым и сухим, так что не было никакой причины для беспокойства. И нечего нервничать из-за того, что она всего-навсего встретится с его семьей и друзьями, скажет ему, что на этой неделе приезжает съемочная группа, и спросит, где они смогут остановиться, – все это вовсе не повод для паники. Она представила его угрюмый вид, представила, как он откажется сотрудничать, позировать для снимков и не позволит группе остановиться на своей земле.

Мать Джоша встретила Бриджет на пороге просторного дома и протянула ей руки. Только бы она не заметила, какие ледяные у нее пальцы.

– Мужчины стреляют на выгоне по тарелочкам, – сказала она. – Дети играют за домом, а женщины в кухне, как обычно. Проходи и познакомься со всеми.

Кухня была до отказа забита женщинами, одетыми в самые разнообразные наряды: от джинсов и шорт до ситцевых платьев. Бриджет с трудом попыталась запомнить их имена, они же знали уже все о ней и Диком Мустанге. Какое счастье, что Джоша не было рядом и он не слышал их радостных восклицаний по поводу того, какой большой знаменитостью он скоро станет. У нее в ушах еще звенели его слова: «Я не пользуюсь одеколоном и не хочу знать тех, кто пользуется. Вам приходилось когда-нибудь нюхать дикого мустанга? Хотели бы вы так пахнуть?»

– Где ты услышала про Джоша? – прервала ее мысли его сестра Лорен, месившая тесто для печенья.

– Вы устраивали пробы на роль Дикого Мустанга? – спросила его сестра Марта, вытирая руки о передник.

Бриджет встала рядом с ней, чтобы помочь нарезать салат.

– О нет. В первый день после приезда сюда я пила кофе в закусочной и спросила, кто лучше всех объезжает диких мустангов. Составила список, и его имя было первым. Я приехала на ранчо и увидела его верхом на мустанге. И поняла: он то, что надо.

– Слышала, Марта? – гордо сказала его мать. – Она поняла, что он то, что надо.

– А Джош об этом знал? – спросила Марта. – Никогда не поверю, что он сразу согласился. Уж кто-кто, а Джош не любит быть в центре внимания.

Бриджет нахмурилась, вспомнив тот день на ярмарке, когда Джош словно ураган налетел на нее, схватил за руку и сказал, что сделает это.

– Возможно, он согласился из-за денег, – предположила она, хотя сама не верила в это. Насколько она знала его, деньги для него мало что значили. – Рекламируя товар, можно хорошо заработать.

– Рекламируя? – переспросила Лорен. – Он будет что-нибудь говорить?

Бриджет улыбнулась.

– Нет, нет. Ему нужно будет просто скакать верхом на диком мустанге.

– Тогда почему он так переживает из-за этого? – удивилась Лорен.

Бриджет помрачнела. Действительно, почему он так переживает? Его все еще смущает, что он будет как-то связан с мужским одеколоном? Или что он будет так или иначе связан с ней?

– Ты же знаешь Джоша, – сказала Марта. – Главное, чего он хочет, – это вести простой образ жизни. Дом, семейный очаг и все такое. А теперь на него направят юпитеры.

– Ну, не совсем так, – пояснила Бриджет. – Насколько я себе представляю, это будет товарный знак и на нем силуэт скачущего всадника на фоне голубого неба. – Ей никогда не забыть, как она увидела его тогда, на холме, и как у нее подпрыгнуло сердце от мысли, что она нашла его. С первой попытки. – Никто и лица-то его не увидит. Никто даже не будет знать, кто он.

– Но мы будем знать, – заметила его сестра. – Весь Хармони будет знать.

– Это да, – сказала Бриджет. – Надеюсь, он не думает, что это я всем рассказала.

– Нет, конечно. Ты же никого здесь не знаешь, как бы ты могла рассказать? Кстати, как тебе Хармони? – спросила Лорен. – Я, например, не могла дождаться, чтобы уехать отсюда. Это самое скучное место в мире, ты согласна?

– На самом деле… люди здесь очень дружелюбные. Это меня приятно поразило. Официантка в закусочной знает мое имя, две женщины остановили меня на улице, предложили познакомиться и пригласили на вечеринку, которая будет на следующей неделе. И воздух такой прозрачный, видно на несколько миль вокруг.

Лорен улыбнулась матери.

– Похоже, у нас появилась новообращенная. Звучит – как реклама турфирмы. Ты ездишь верхом, увлекаешься охотой или рыбной ловлей?

– Нет, но Макс учит меня стрелять из рогатки, – сказала Бриджет.

– Джош мог бы научить тебя ездить верхом, пока ты здесь, – посоветовала его сестра.

– Эти мустанги несколько пугают меня своей необузданностью. – Как понравилась бы Джошу эта идея – давать ей уроки верховой езды? Хотела бы Бриджет взглянуть на его лицо, если бы ему пришлось забросить работу и учить ее.

– У него есть и другие лошади, – сказала сестра, – смирные.

– Кроме того, кажется, он очень занят, – заметила Бриджет.

– Он просто притворяется, – открыла секрет Марта. – Чтобы отлынивать от всего остального, ни с кем не встречаться. С тех пор как Молли умерла, он внушает себе, что очень занят. Но это не так.

– Расскажи нам о себе, – попросила Лорен. – Ты замужем? У тебя есть дети?

– Я не замужем. Была помолвлена в прошлом году, но теперь уже нет. Бывшему жениху не нравилось, что я слишком много работаю, как и Джош, но я недавно открыла свое дело, так что, если я хочу добиться успеха, надо много работать.

– А ты действительно хочешь добиться успеха?

– О, да. – Как объяснить, почему для нее это было необходимо – доказать одному человеку, мужчине, который отделался от нее, из-за которого она потеряла работу и который считал, что она ничего не смыслит в этом деле, что он был не прав? – Но я с завистью смотрю на вашу большую семью, – грустно призналась Бриджет, оглядывая их всех. – Я – единственный ребенок в семье. Мама умерла несколько лет назад, а отец уехал в Южную Калифорнию. Он в замечательной форме, все еще бегает по утрам. Я по сравнению с ним просто слизняк безвольный.

– Мне ты не кажешься слизняком, – сказала мать Джоша, тепло улыбнувшись. – Макс говорил мне, что ты отважилась подержать его ручную крысу. Слизняк на такое неспособен.

– Этот малыш – мастер уговаривать, – ответила Бриджет. – Боюсь, я не успею оглянуться, как буду кататься на велосипеде на одном колесе – это при том, что не умею ездить на нем вовсе.

– Ему нужна мама, – нежно сказала Марта.

– Только бы Джош тебя не услышал, – произнесла ее сестра. – Он не собирается никем заменять Молли.

– Я не говорю, что он должен заменить Молли. Никто не сможет заменить ее. Нечего даже и пытаться. Но ведь ему уже сколько? Тридцать два? У него впереди еще вся жизнь. Чем он будет заниматься, – спросила Марта, – кроме своих лошадей?

– И на ком же он должен жениться? – спросила Лорен. Бриджет резала огурцы и, затаив дыхание, ждала ответа. На ком же он должен жениться?

Марта покачала головой.

– В Хармони никого не осталось. Все повыскакивали замуж сразу после школы или уехали из города, как мы. Придется импортировать кого-нибудь.

– Знаете, девочки, – сказала мать, – Джош в состоянии найти себе кого-нибудь сам. Когда придет время.

Последовало долгое молчание. Бриджет резала огурцы все быстрее, надеясь, что на нее не смотрят, и гадая, не ее ли имели в виду… Но нет, ведь она ясно сказала, что замужем за своей работой. За любимой работой. Он тоже дал понять, что если когда и женится, то не на ней.

– Бриджет, – обратилась к ней его мать, – не могла бы ты отнести моему мужу нарезанное мясо? Пора начинать.

Оказавшись на свежем воздухе, Бриджет облегченно вздохнула. Разговор становился несколько неприятным для нее. Они говорили так, словно она была членом их семьи. Словно ее, как и их, беспокоила судьба Джоша и Макса и воображаемой женщины, которой им так не хватало. Между тем, как бы сильно она ни привязалась к Джошу и его сыну, она была временным человеком в их жизни. С блюдом в руках она шла на запах костра к самодельной раме для барбекю. За завесой поднимающегося дыма Джош и пожилой мужчина, очень похожий на него, раздували пламя.

– Ну, наконец-то, – сказал мужчина, взяв из ее рук блюдо.

Джош посмотрел на нее так, словно не мог понять, что она здесь делает. Должно быть, он забыл, что ее пригласили. Он не проронил ни слова, пока отец не ткнул его в бок.

– Бриджет, познакомься с моим отцом. Пап, это та женщина из рекламного агентства.

– О, – воскликнул его отец, – так вот она какая. Ты мне не говорил, что она такая красивая.

– Я не говорил, но Макс наверняка уже все рассказал. Бриджет ему очень нравится.

Ударение было сделано на слове «Макс», только бы никто не догадался, что она хотя бы чуточку нравится ему самому. Он считал ее неизбежным злом, соблазном, заставлявшим его чувствовать себя виноватым.

– Ничего удивительного. Как тебе понравился наш город? – спросил отец.

– Очень понравился. Здесь все такие приветливые. – Все, кроме вашего сына, подумала она.

– Уже купила себе дикого мустанга? – поинтересовался он.

– Нет еще. Боюсь, мне негде будет держать его в моей квартире в Сан-Франциско.

– С лошадьми просто беда в метро, – добавил он. – Сан-Франциско? Замечательный город. Жена повезет меня туда на этой неделе; это будет подарок ко дню рождения. Она хотела, чтобы был сюрприз, но я прознал заранее. Уезжаем завтра утром.

– Я не слышал об этом, – признался Джош. – Я покормлю лошадей вместо тебя.

Отец кивнул, потом прислушался к звукам в доме.

– Твоя мать зовет меня, – сказал он, снимая через голову фартук и передавая его Бриджет. – Ты меня не заменишь?

Прежде чем она успела сказать, что понятия не имеет, как готовят барбекю, и что ей вовсе не улыбается остаться наедине с Джошем, он потрусил к дому.

Она надела фартук и встала рядом с Джошем. Она стояла и постукивала длинной двузубой вилкой по решетке, не зная, о чем говорить. Говорить про съемочную группу было еще рано. В конце концов они заговорили оба разом:

– У тебя замечательная семья.

– Нет ничего удивительного в том, что тебе нравятся крысы.

Они повернулись друг к другу лицом. Если бы она не знала его так хорошо, она могла бы поклясться, что он улыбается. Ей.

– Я боюсь крыс, – призналась она.

– Я слышал другое.

– Думаю, я хорошо притворилась. Мне не хотелось оскорбить ее чувства.

– Чьи? Крысы? – переспросил Джош.

– Уверена, они чувствуют, если их не любят, – ответила она.

– Как дети и лошади, – сказал он.

– И те и другие хорошо разбираются в людях.

– Да, есть такое мнение. – Он бросил кусок мяса на решетку. Затем еще один. – Тебе здесь нравится?

– Нравилось.

– Можешь вернуться на кухню, если хочешь. Я управлюсь сам.

– На воздухе лучше, – беззаботно сказала она.

– Тогда почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное?

Она взяла кусок мяса и бросила его на решетку со своей стороны.

– Это, например?

Он ничего не ответил. Но она знала, что он следит за ней краешком глаза.

– Тебе нравятся вечеринки? – спросил он.

– Обычно нет. Я застенчивая… и…

– Это ты-то застенчивая? Вломилась в мой дом и перепачкала кровью всю ванную. С ужасом представляю, что бы ты вытворяла, если бы не была застенчивой. Вынесла бы холодильник, скатала ковры и стала выплясывать?

– Я не умею плясать.

– Нет? А что же ты тогда делала на моей лужайке? – Он опять забавлялся.

– Я, на твоей лужайке?

– Только не надо отрицать. Я могу предъявить в доказательство соломинку из твоих волос. И видеокассету.

– О Господи. – Она залилась краской. – Я не знала, что ты будешь смотреть ее. Она была предназначена для Макса.

– Да, я ее посмотрел. Макс настоял. У меня не было выбора. – Джош рассмеялся. Она быстро взглянула на него – да, он улыбался: уголки губ были приподняты, морщинки лучиками расходились у глаз. Суровые складки на лбу разгладились, теперь он был еще красивее. – Это поинтереснее, чем кабельное телевидение, – добавил он.

Теперь самое время, подумала она, сказать Джошу, когда приезжает съемочная группа. Пока он в хорошем настроении. Но прежде чем она успела открыть рот, гости начали собираться вокруг них. С тарелками в руках, они смеялись, шутили и поддразнивали Джоша.

– Эй, Джош, что это я чувствую? Конский одеколон? – спросил его зять, затыкая нос.

– Хочешь, чтобы я залепил тебе в лицо куском мяса, Рэй? – угрожающе спросил Джош. – Ну, что я тебе говорил? – тихо сказал он Бриджет. – Я стал посмешищем… – Но он явно не был сильно расстроен.

Подошел Макс и улыбнулся Бриджет, но мяса не взял.

– Мне не хочется, – сказал он отцу.

– Он что-то бледный, – заметила Бриджет, глядя ему вслед с некоторым беспокойством.

– Просто слишком возбужденный, – успокоил ее Джош. – Сегодня здесь все его двоюродные братья и сестры.

– Гм, – сказала она, глядя, как он торопится к праздничному столу вслед за двумя мальчиками постарше, стараясь не отстать.

Обслужив гостей, Бриджет взяла себе порцию мяса, печеных бобов, салата с картофелем и села за длинный стол. Через несколько минут Джош сел напротив нее и представил ее всем присутствующим. Если бы он хотел избежать ее общества, то мог бы сесть за другой стол или на другое место. Она бросила ему благодарный взгляд – он его не заметил. Он вытряхивал себе на тарелку соус, делая вид, что для него нет ничего естественнее, чем представить ее своим друзьям и родственникам, и понимая, что самым естественным для него было бы не замечать ее присутствия.

Фермер с обветренным лицом повернулся к ней.

– Так как вам дикие мустанги?

Бриджет набрала в грудь побольше воздуха. Он по крайней мере не спросил, как она находит Хармони.

– Они очень красивы. Можно сказать, что они живой символ Старого Запада. Глядя на них, я чувствую себя одним из первооткрывателей, – сказала Бриджет, позаимствовав некоторые слова из Закона о диких лошадях 1971 года.

– Хорошо сказано. – Фермер широко улыбнулся. Затем повернулся к Джошу: – Как продвигается работа над этой лошадкой?

Джош не знал, что ответить. Что он мог сказать? Он, видите ли, был так занят женщиной, сидящей за столом напротив, что на лошадку не оставалось времени?

– Потихоньку движется, – сказал он. – Потихоньку. Я был вынужден от нее отвлечься. – Он взглянул на нее, давая понять, что говорит о ней. Ее щеки запылали, как лепестки мака, и она сосредоточилась на своей тарелке. Однако он все смотрел на нее – и вдруг подумал, что ему очень весело на этом дне рождения, которого он так боялся. И отчасти благодаря Бриджет. Нет, именно благодаря Бриджет.

Благодаря ей он сильнее ощущал солнечное тепло, запах сочного мяса, жарившегося на решетке, доброжелательный смех за столом. Он смотрел на все новыми глазами. Ее глазами. И радовался тому, на что раньше не обращал внимания.

После застолья его отца окружили все собравшиеся, и он принялся разворачивать подарки. Джош стоял, прислонившись к тополю, когда к нему протиснулась его сестра.

– Что происходит? – тихо спросила она.

– Происходит? – повторил он непонимающе.

Она взяла его за руку.

– Не играй со мной в эти игры. Думаешь, я слепая? Думаешь, я так давно замужем, что не могу разглядеть, когда кто-то с кем-то флиртует?

– Это только флирт и есть, – сказал он, вдруг посерьезнев. – Я бы никогда… ты же знаешь, у меня больше не может быть ничего серьезного с кем бы то ни было.

– Почему же? Ты свободен, тебе пошел четвертый десяток, и ты многое можешь предложить подходящей женщине.

– Подходящей женщиной была Молли. И несмотря на то, что все было за нас…

– Она умерла. Но ты-то не умер вместе с ней. Ты живой, Джош. Как и эта женщина, что пришла с тобой. Она восхитительна. Обаятельна и, если я не ошибаюсь…

– Ты ошибаешься. Ты ошибаешься, если думаешь, что я позволю себе снова влюбиться. И обаяние Бриджет здесь ни при чем.

– Так ты признаешь это, – сказала сестра, многозначительно улыбнувшись.

– Да, она восхитительна и обаятельна; но она деловая женщина и озабочена карьерой. Неужели ты подумала хотя бы на минуту…

– Да, я подумала. Если бы ты дал ей день на размышления, она охотно променяла бы город на ранчо. Я видела, как она оглядывала мамину кухню. Она даже сказала, что завидует нам.

– Бриджет сказала это?

– Да, она сказала это, – подтвердила сестра. – Для тебя здесь все обычно, но для женщины, выросшей в городе, здесь настоящая идиллия. Неужели ты этого не понимаешь?

Он покачал головой.

– Если ты не думаешь о себе, так подумай хотя бы о Максе. Ему нужна мать.

– Ты не первая говоришь мне об этом. Но я не собираюсь жениться на ком попало, лишь бы у Макса была мать. Я женился бы, только если бы полюбил. А этого я делать не собираюсь, – твердо добавил он.

– Эх, Джош, – вздохнула Марта, и на глаза ее навернулись слезы. – Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Всегда, начиная с того времени, как ты был крохой, с того самого дня, как тебя принесли из роддома, Лорен и я были рядом, смотрели, как ты подрастал, гордились тем, что ты делал, завидовали твоему умению заводить друзей, играть в футбол, укрощать лошадей. Казалось, для тебя нет ничего невозможного. Я не могу спокойно думать о том, что ты состаришься в одиночестве.

Тронутый ее участием, Джош слегка обнял ее.

– Я не буду в одиночестве, – поддразнил он сестру. – Я приеду и буду жить с тобой и с Рэем.

Марта покачала головой и улыбнулась сквозь слезы.

– Хорошо. Я сказала все, что должна была. Знаю, это не мое дело, поэтому замолкаю. Но если бы я была на твоем месте… – Он видел, какой взгляд она кинула на Бриджет, сидевшую скрестив ноги на лужайке рядом с Максом.

– Приму к сведению, – сказал Джош. Его сердце разрывалось на части, словно все, что он подавлял в себе последние два года, вырвалось на свободу.

Со своего места под деревом он смотрел, как отец разворачивает подарки. Бриджет подарила ему серебряную пряжку, купленную в универмаге в городе. Отец был удивлен и польщен.

– Ну, зачем это, – сказал он, поднимая подарок повыше, на всеобщее обозрение. Джош видел, как доволен отец, как сияли его глаза и как он посмотрел на него, Джоша, словно говоря: смотри, ты видишь это? Видишь, что она подарила мне? Видишь, как хорошо она вписывается в наш круг?

Его сестры уехали с мужьями и детьми рано, так как ехать было далеко, в Рино. О его будущем больше не было сказано ни слова, но Марта, всегда бывшая самой эмоциональной, крепко обняла его на прощание. Другие гости, выходя за порог, отпускали шуточки по поводу Дикого Мустанга. Как ни удивительно, но это его вовсе не расстраивало. Тем более что некоторые из шуток были действительно смешными, и он подумал, что за два последних года он не смеялся столько, сколько в этот вечер.

Он попрощался с родителями и выслушал десятиминутный инструктаж по уходу за их животными в их отсутствие. Затем он поискал глазами Бриджет. Она сидела на корточках рядом с Максом, приложив руку к его лбу.

Услышав шаги Джоша, она подняла голову.

– У него такая горячая голова. Боюсь, у мальчика температура.

Джош подбежал к Максу и взял его на руки. Мальчик весь пылал. Макс никогда не болел. Иногда простужался, иногда воспалялось горло, но ничего серьезного. О, Господи, сделай так, чтобы он не заболел, взмолился Джош. Он отнес его в фургон и усадил на переднее сиденье. Макс уронил голову на грудь и повалился на бок, не в состоянии сидеть прямо.

– Я уложу его дома в постель, измерю температуру и вызову врача, если понадобится, – сказал ей Джош, стараясь скрыть свой смертельный испуг.

Он вскочил в кабину и поехал домой. Его ладони были влажными от волнения. Краешком глаза он следил за Максом и так сильно сжимал руль, что побелели костяшки пальцев. Он старался сохранять спокойствие, повторяя себе, что с Максом все будет в порядке, но перед глазами стоял тот день два года назад, когда ушла из жизни его жена.

Он раздел мальчика, протер влажной губкой лицо и уложил в постель. Измерил температуру: 38,8 градуса, – не очень высокая для ребенка. Но он не мог думать ни о чем другом, кроме Молли. Именно так все и началось, с невысокой температуры. Постепенно она повышалась, а через несколько дней вирус унес ее жизнь. В последовавшие за этим дни, недели и месяцы он боялся вставать по утрам. Если бы не Макс, который в нем нуждался, он не вставал бы с постели, укрывшись от всего мира. Макс – это все, что у него осталось. Если он потеряет сына, как потерял жену, ему незачем будет жить.

– Папа, – хрипло произнес Макс, пытаясь сесть. – Ты не мог бы покормить за меня Барни?

Джош сдавленным голосом заверил, что покормит. Он дал Максу выпить воды, укутал его одеялом и спустился, чтобы позвонить доктору.

Пока он был занят, кормил крысу, звонил, все было не так плохо. Но стоять у кровати Макса, смотреть, как он вертится с боку на бок, было невыносимо. Он сжал кулаки, молясь о том, чтобы с его сыном не случилось ничего плохого.

Врач позвонил спустя вечность. Было около полуночи. Когда Джош описал состояние Макса, врач велел позвонить утром.

– Обильное питье. Устройте его поудобней. И дайте детский ибупрофен. Вероятно, ничего страшного.

Ничего. Вероятно, ничего страшного, повторял себе Джош снова и снова. Но не мог поверить. Не мог уснуть. Он просидел всю ночь у постели Макса, слушая, как тот ворочается и что-то бормочет.

Утром температура поднялась до 40 градусов. Мальчика лихорадило, маленькое личико пылало. Джош дал ему яблочного сока и таблетку и снова позвонил врачу.

– Вы должны приехать. Он болен. Серьезно болен.

– Джош, я приеду, как только смогу. Есть сыпь?

– Сыпь? С чего вдруг?

– Посмотри его грудь.

– Не кладите трубку.

Грудь и живот Макса были усыпаны мелкими красными точечками. Он бешено чесался. Джош помчался к телефону.

– Ага. Так я и думал.

– Что это?

– Ветряная оспа. Она сейчас ходит в округе.

– О Господи, – Джош облегченно вздохнул.

– У вас была она?

– Да. Помню как сейчас. Во втором классе я две недели не ходил в школу. Заразился от своих сестер. И заразил лучшего друга. Дико чесался. Бедный малыш, – сказал он, думая о том, что неугомонный Макс будет обречен сидеть дома неизвестно сколько. – Вы все-таки приедете? – спросил он.

– Хорошо. Просто чтобы убедиться. Мне нужно еще к одному пациенту, который живет неподалеку от вас. До скорой встречи.

Джош разве что на голове не стоял, лишь бы развеселить Макса и отвлечь от страшного зуда. Он читал ему книги, вернее, перечитывал снова и снова одну и ту же книжку про маленькую девочку с большой красной собакой. Играл в настольные игры и в карты. К десяти часам утра он выдохся. Он не спал, не покормил своих животных и животных отца.

Когда зазвонил телефон, он принес его в комнату Макса.

– Я звоню, чтобы узнать, что с Максом, – сказала Бриджет.

От одного звука ее голоса ему стало легче. Он почувствовал, что не один.

– У него температура, вся грудь в сыпи. И сидеть с ним очень утомительно, – сказал он, состроив гримасу Максу, который показал ему язык. – Есть хорошая новость: врач думает, у него ветрянка.

– Наверняка. Помню, как я болела ею. Зуд был невыносимый. Бедный малыш.

Джош улыбнулся.

– Я сказал то же самое. Сначала. А после того, как три часа развлекал его, говорю: бедный я.

– Могу я помочь?

– А ты бы хотела? Я боялся просить тебя…

– Это Бриджет? – спросил Макс. – Дай мне трубку. Я хочу с ней поговорить.

Джош передал трубку Максу.

– Я болею. Ты можешь навестить меня? – попросил он тихим, слабым голосом.

Джош не слышал ее ответа, но не мог представить, чтобы она сказала «нет».