Текст книги "Добрая традиция"

Автор книги: Грейс Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Грейс Грин
Добрая традиция

Моей внучке Робин

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Деймиан Макаллистер сквозь зубы прошипел проклятие, глядя из окна своего офиса на витрину магазина игрушек на другой стороне улицы. Эта чертова витрина с поздравлением! Неоновая надпись СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА ВАМ И ВАШЕЙ СЕМЬЕ действовала ему на нервы своим миганием с ноября. С ума можно сойти!

Я этого не вынесу.Он с силой сжал кулаки. Я не вынесу этого больше ни минуты.

Выскочил из-за стола и крикнул:

– Миссис Саттон!

Марджори Саттон, старший секретарь Группы архитекторов Макаллистера, с сожалением положила булочку с шоколадом, которую собиралась обмакнуть в чашку с утренним кофе. Вздохнув, она направилась в комнату шефа.

В голубых глазах начальника был дикий блеск, а его черные гладкие волосы выглядели так, будто он пытался их вырвать прядь за прядью. Миссис Саттон заметила все это, и в очередной раз ей захотелось – несмотря на ее счастливый брак, – чтобы или она стала лет на тридцать моложе, или этот президент ГАМ не был таким красивым.

– Да, сэр? – привычным легким тоном сказала миссис Саттон.

Ответом была мрачная гримаса на лице шефа.

– Отмените все встречи до Нового года. Я решил уехать в Вермонт раньше, чем планировал.

Даже стоя спиной к окну, он видел дурацкие рождественские огоньки и затертую фразу поздравления.

– Что с вами, мистер Макаллистер? Вы такой бледный. Как будто увидели… привидение.

Привидение минувшего Рождества.

– Похоже, я заболеваю… Видимо, мой грипп пошел на второй заход. – И, давая понять, что отпускает ее, Макаллистер ослабил узел галстука и расстегнул воротничок серой рубашки. – Ну…

– А как насчет вечеринки в пятницу?

– Вечеринки?..

– Да, коктейль у Энтони Гулда. Приглашение вам прислали еще в прошлом месяце. И вы его приняли, помните?

В прошлом месяце… Тогда Деймиан убедил себя, что этот год будет другим. Теперь он не струсит и не сбежит от Рождества.

– Я помню. Гулд собирается хвастаться своей новой невестой. – Он прокашлялся… и поморщился. В горле саднило, как будто по нему прошлись теркой. Он открыл ящик стола, пошарил в нем, нашел леденец от кашля и сунул в рот. – Отменить, – пробормотал он. – Последнее, что мне хочется делать, – это наблюдать, как любимец Бостона представляет свой трофей…

– Мистер Макаллистер! – В голосе секретарши слышался упрек.

Но в глазах Деймиана Макаллистера не было раскаяния, в них были слезы – он чувствовал, что сейчас чихнет.

– Позвоните ему, – сказал он, с благодарным взглядом принимая от своей понимающей секретарши большую бумажную салфетку. – Выручите меня?

– Хорошо. И… – она подождала, пока шеф чихнул, – и это все на сегодня, сэр?

На ходу надевая пиджак, он первым подошел к двери, чтобы открыть ее для секретарши.

– Я оставляю дела в ваших опытных и умелых руках.

Миссис Саттон прошла мимо него на свое место, но не села за стол, а остановилась рядом – как будто ждала чего-то.

Деймиан крепко сжал зубы. Наверное, ждет рождественских поздравлений?

Он открыл рот и попытался произнести «Счастливого Рождества», но слова застряли на полпути. Пробурчав что-то нечленораздельное, он метнулся к выходу.

Выезжая из подземного гаража, Деймиан старательно не смотрел на витрину магазина игрушек «Теплые мохнатики». Ну и название! Но, даже сконцентрировав все свое внимание на движении автомобилей, он не мог отвлечься от красно-зеленого мерцания неона из витрины, не мог не слышать праздничных гимнов, на всю улицу гремевших из фиолетового «корвета» в соседнем ряду…

Певец сообщал ему – да и всем в Бостоне, – что «любовь приходит на Рождество».

Стефани Редфорд, закусив губу, огладывала толпу в смокингах и черных вечерних платьях. Где же Тони? Она должна поговорить с ним немедленно. То, что сказали Уитни, – это, наверное, глупая ошибка…

Ее блузка из тафты тихо зашелестела – кто-то одним пальцем легко провел по ее спине. Стефани резко повернулась, чуть не расплескав бокал шампанского. Вот он, Тони. Как красиво блестят его светлые кудри в сиянии хрустальной люстры…

В его глазах она прочла одобрение.

– Дорогая! – Он обнял Стефани жестом собственника. – Ты пользуешься огромным успехом. Я так горжусь тобой. А теперь пойдем, я представлю тебя Каботам. Им не терпится увидеть будущую миссис Энтони Гулд…

– Тони, Уитни только что сказали мне, что ты…

– На полтона тише, дорогая. – Тень недовольства на мгновение омрачила классические черты ее жениха. – Пола Уитни смотрит в нашу сторону. – Крепко держа Стефани под локоть и бормоча извинения на каждом шагу, Тони стал протискиваться сквозь толпу гостей в пустую прихожую. Это была первая вечеринка в его новой шикарной квартире в пентхаусе, которую он переделал по своему вкусу. Стефани отлично знала, что он не допустит, чтобы кто-нибудь испортил праздник. – Ну-с, дорогая, – на губах Тони играла улыбка, хотя в глазах веселья не было, – в чем проблема?

Стефани аккуратно поставила бокал на антикварный столик и глубоко вздохнула.

– Уитни только что сказали мне, что будут очень рады провести Рождество вместе с нами на своей вилле в Аспене.

– Ты ни разу не была у них на лыжной базе, дорогая. Это просто одно из сокровищ Старого Света. Тебе там очень понравится.

– Тони, мы ведь несколько недель назад договорились, что на Рождество едем к моим родителям в Рокфилд. Все Редфорды всегда собираются вместе на Рождество – это семейная традиция.

Прежде чем ответить, Тони задержал левую руку Стефани в своей, задумчиво рассматривая сверкающий сапфир на безымянном пальце девушки.

– Стефани, в ближайшем будущем я собираюсь на тебе жениться. Ты войдешь в семью Гулд, и у нас будут свои семейные традиции. Ты будешь вращаться в новом кругу. В моем. Всем моим друзьям ты нравишься – Ласкерам, Гибсонам, Лебсам…

Стефани высвободила руку. Ей показалось, что в доме вдруг похолодало, хотя вся электроника, поддерживающая температуру, была в порядке.

– Ты же пообещал, Тони. Мои родители хотят познакомиться с тобой.

– Дорогая, – Тони приготовился ее уговаривать, – я знаю, что Уитни собирались в этом году за границу, но что-то у них не сложилось, и они решили организовать этот лыжный праздник. Будет что-то потрясающее…

– Я не хочу ехать в Аспен, – Стефани прямо взглянула ему в глаза, – я хочу домой.

Напряжение, которое копилось в их отношениях, вырвалось наружу, и Стефани испугалась. Тони тоже это почувствовал. Выражение его глаз стало неприятным, а на шее, чуть выше галстука-бабочки, задергалась жилка.

Но что окончательно добило Стефани – он вдруг заулыбался. Приподняв бровь в притворном удивлении, он привлек ее к себе.

– Дорогая, – с упреком сказал Тони, – это что, наша первая ссора? – И, не давая ей времени ответить, он с силой притянул ее к себе и поцеловал.

После недолгого сопротивления Стефани, со вздохом, сдалась. Она ведь так его любила, его объятия были так крепки, а поцелуи так нежны и искусны… Через минуту напряжения как не бывало. Тони, думала она, любит ее так же сильно, как она его, и он поклялся, когда делал ей предложение, что посвятит свою жизнь тому, чтобы сделать ее счастливой. Он не подведет, не обманет.

Стефани немного отклонилась назад и поглядела на своего избранника с мягкой улыбкой.

– Так, значит, – сказала она, – едем в Рокфилд?

Он резко отстранился.

– Стефани, – он источал раздражение всем своим существом, – ты не слушала то, что я только что говорил? Мы едем в Аспен. Ты знаешь, как Уитни важны для меня. Они были моими первыми клиентами, когда я только открыл свою юридическую практику, и они до сих пор являются моими самыми крупными клиентами.

– Ты упускаешь главное. – Стефани дрожащей рукой поправила свои тяжелые шоколадно-коричневые кудри, спадавшие на плечи. – Слово есть слово, а ты пообещал. Тебе только надо сказать семейству Уитни, что у нас уже есть планы на Рождество. Они показались мне милыми людьми. Они поймут.

– Я еду в Аспен, Стефани, позволь мне внести ясность в этот вопрос. У тебя есть выбор: ты можешь провести Рождество в Вермонте со своими родными или поехать со мной в Колорадо.

Стефани не поверила своим ушам.

– Выбор?.. Это скорее ультиматум.

Ее жених легко пожал плечами:

– Все зависит от того, как ты на это посмотришь.

Как она могла посмотреть на это? Для Стефани все было ясно. Тони казалось, что он дает ей выбор, но он ошибался. Она пообещала родителям быть дома на Рождество.

Дрожащими пальцами она сняла кольцо, подаренное на помолвку, и протянула его Тони. Сапфир никогда не казался таким прекрасным. Тони был поражен. Он просто смотрел на кольцо, не веря своим глазам. Видимо, это первый раз, когда кто-то говорит «нет» великолепному Энтони Говарду Гудду-третьему, подумала Стефани, изо всех сил скрывая, как она несчастна.

Золото звякнуло, скользнув из ее рук на деревянную поверхность столика.

– Пойду соберу свои вещи.

– Ты делаешь ошибку, Стефани. Не поступай так со мной. – Впервые в голосе Тони зазвучала озабоченность. – Что же мне сказать Уитни? Что мне вообще…

Стефани направилась в спальню. Она благодарила Бога, что ей удалось сдержать слезы: это подождет, думала она, сначала надо дойти до машины.

Ее голубая матерчатая сумка лежала полуоткрытой на кровати Тони. Из сумки выглядывало черное кружевное белье… прозрачное, вызывающе дорогое белье, которое она собиралась надеть позднее вечером, когда они с Тони в самый первый раз…

Стефани яростно застегнула молнию на сумке.

Она надела свое красное короткое пальто, сунула маленькую вечернюю сумочку в карман, накинула ремень голубой сумки на плечо и поспешила вернуться в прихожую. Там она помедлила и, заколебавшись, обернулась. Сердце прыгнуло в груди – Тони стоял, где она его и оставила, он был бледен, как снег за окном. Но она уже решилась, сжала губы и запахнула пальто – как будто оно могло защитить от боли! Если Тони не знает, что обещания надо выполнять, у них не может быть общего будущего.

Сегодня вечером для нее раскрылась та его сторона, о существовании которой она не знала. И Стефани она очень не понравилась. Наверное, эта черта в его характере присутствовала всегда, просто она, Стефани, была слишком ослеплена любовью, чтобы заметить ее. Ослеплена любовью и… да, надо признать честно, восхищена тем, что за ней ухаживал самый завидный жених Бостона. Надо было трижды подумать, прежде чем связываться с кем-либо из так называемых «сливок общества». Стефани с непривычным чувством горечи покачала головой. Эту ошибку она больше не повторит.

Стефани вошла в лифт и, когда двери стали закрываться, снова взглянула туда, где стоял Тони. Но просторная прихожая была уже пуста. Он вернулся к гостям, даже не дождавшись, когда она уйдет, печально подумала Стефани.

– Тони Гулд – придурок, – сказала Джейни Мартин. Они вместе со Стефани снимали квартиру. Джейни, сидя на кровати Стефани, наблюдала, как та яростно набивала огромный оранжевый пластиковый мешок плюшевыми зверятами в веселенькой упаковке. – Аспен, подумать только! Я надеюсь, он сломает ногу, катаясь на лыжах!

Стефани решила не отвечать, но, когда ей наконец удалось впихнуть в мешок игрушечного жирафа с длиннющей шеей, с триумфом выдохнула:

– Вот так!

– Он не просто придурок, – серые глаза Джейни искрились насмешкой, – он, должно быть, сумасшедший! Где он найдет кого-нибудь похожего на тебя? И я говорю не только о твоей внешности, хотя ты так красива, что тебя бы в кино снимать! Я не знаю лучшего человека, чем ты.

Стефани плотно завязала мешок и оттащила его к двери, где уже лежало три таких же. Только после этого она повернулась к Джейни и твердо сказала:

– Я не хочу больше о нем говорить.

– Хорошо. Но он собирался отвезти тебя в Рокфидд на своем «ягуаре», а теперь тебе придется ехать на твоем старом «универсале», и тебе отлично известно, что он не очень надежный. Он у тебя глохнет и…

– Я попрошу отца взглянуть, в чем там дело, когда буду дома.

– До дома еще надо доехать.

– Сейчас я не могу позволить себе авторемонт…

– Да, ты почти полностью опустошила свой счет в банке – все эта блуза от Луи Феро. – Джейни вздохнула. – Ты выступала не в своей лиге, подружка…

– Джейни… – Тон Стефани был почти угрожающим.

Джейни поморщилась:

– Да я просто волнуюсь за тебя: застрянешь где-нибудь в глуши на проселке, а зимой это совсем не смешно. Почему бы не поехать на автобусе, а?

– Как ты себе представляешь меня с этими мешками в автобусе?

– Оставь игрушки здесь, ребята поймут и не обидятся.

– Мои племянницы и племянники?! Джейни, эти игрушки для них – весь смысл праздника. – Стефани вытерла руки о штаны сзади. – А теперь, если ты уже закончила меня ругать, давай помоги отнести все в машину, мне бы хотелось отправиться поскорее. – Она подошла к большому зеркалу и кокетливо сдвинула свою красную с белой отделкой шапочку набок, причем, пользуясь возможностью, смахнула непрошеную слезинку. Когда Стефани повернулась, на ее лице сияла улыбка. – Так, я готова. – Она подхватила свое красное пальтишко и надела его по пути к двери.

– Ты позвонила родителям? Они знают, что ты приезжаешь на день раньше, чем планировала? – Джейни вскочила, и ее длинные, по пояс, рыжие, абсолютно прямые волосы взметнулись как стена огня.

– Да как же тебя туда занесло? – Стефани наклонилась и подняла маленького плюшевого мишку из-под кресла-качалки. Это было ее любимое детище в этом сезоне – мягкий и пушистый, из темно-коричневого плюша медвежонок, с глазками-пуговками и удивительно живым выражением мордашки. Стефани расстегнула свою дорожную сумку и засунула в нее медвежонка поверх одежды. Места для него было маловато, и, когда она застегивала сумку, голова медведя высунулась. Он вроде бы хотел сказать: «Эй, дышать-то мне надо!» Это немного развеселило Стефани – она улыбнулась и оставила голову медведя выглядывать наружу.

– Стеф, твои родители…

– Я им не сказала. Если бы они знали, что я приеду одна, они бы разволновались. Мы поговорим дома.

– А как же «Теплые мохнатики»?

– Джойс присмотрит за магазином, Джина, ее дочь, ей поможет. По-видимому, ребенок у Джины появится в июне, и Джина вместе с ее парнем сейчас копят деньги на свадьбу, так что приработок ей не помешает.

– У тебя вроде все под контролем. – Джейни взяла сразу два больших оранжевых мешка и пошла впереди. – Как долго ты будешь в пути?

– Часов пять или шесть, – Стефани тянула оставшиеся вещи за собой по полу, – движение, видимо, будет оживленное, все-таки завтра Сочельник. Но снега не было уже несколько дней, так что дороги, наверное, в порядке. Если все сложится удачно, то я буду в Рокфилде до темноты.

Когда Стефани выезжала из Бостона, был ясный день, но к тому времени, когда она добралась до Монтпилиера, где ей пришлось заехать на заправку, небо из молочно-голубого сделалось мрачно-серым и появились тучи.

Белобрысый заправщик прищурился на небо:

– Сегодня что-то рано темнеет. – Он вернул ей ее пластиковую карточку. – И в прогнозе обещали бурю сегодня вечером. Далеко едете?

– В Рокфилд.

– В Рокфилд? Поосторожнее там на узких горных дорогах. В это время года они могут быть опасны.

Стефани поблагодарила за предупреждение, сухо улыбнулась и быстрым шагом пошла к своей машине. Действительно, надо быть поосторожней там, наверху.

Но когда она повернула ключ зажигания и в ответ ничего не услышала, ей пришлось спросить себя, увидит ли она сегодня вообще эти опасные и узкие горные дороги. Нервничая все больше, Стефани пыталась завести мотор, но после шести безуспешных попыток сдалась. Выйдя из машины, она поплотнее запахнула пальто. Мороз покалывал нос и щеки.

Рядом возник механик. После краткого осмотра он сказал:

– Да, конечно, мы можем ее починить, но очередь до вас дойдет только к вечеру. Приходите за машиной после закрытия, в девять.

В девять! О Господи, а до этого чем прикажете заниматься?!

Механик указал ей, где торговый центр неподалеку. Следующие два часа Стефани провела там: в кафетерии она съела гамбургер и выпила несколько чашек кофе. Потом пошла в кино. Фильм закончился в четверть девятого. На улице было уже темно, и Стефани встретил ледяной ветер со снегом. Она повыше подняла воротник и поспешила к автозаправке.

Машина была готова, и ремонт стоил порядочно, но, поворачивая к 89-му шоссе, путешественница решила, что, когда придет счет, она уже будет в состоянии его оплатить.

По крайней мере теперь у нее есть машина, на которую можно положиться…

Снежная буря разразилась сразу после того, как Стефани съехала с шоссе на горную дорогу. Снег залепил ветровое стекло, и на несколько секунд – пока не заработали дворники – Стефани совершенно растерялась. Она сбросила скорость, изо всех сил вглядываясь в кашеобразное месиво и стараясь держаться своей стороны дороги.

Господи! Если бы только Тони был здесь…

Нет, прочь такие мысли! Энтони Говард Гулд-третий – ничтожество и нужен ей как рыбе зонтик!

Стефани ехала уже около часа, когда поняла, что свернула не там. К этому времени она уже должна была бы ехать в гору по дороге, ведущей в Рокфилд, а ее машина медленно катилась под уклон.

С нарастающим страхом Стефани заметила, что спуск становится угрожающе крутым. Она нажала на тормоз, но машина продолжала набирать скорость. Черт! Она давила на педаль изо всех сил, умоляя машину замедлить ход. Когда та пошла юзом, Стефани окончательно запаниковала. Она сжала руль, напряженно всматриваясь в темноту… Но огромного сугроба на обочине Стефани не видела до тех пор, пока в нем не оказалась.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Деймиан Макаллистер застонал и в отчаянии зарылся лицом в подушку.

– Уходите, – его хрип был слышен и сквозь нее, – ради Бога, уходите и оставьте меня в покое…

Но ни трели дверного звонка, ни стук не прекращались. Таким грохотом можно и мертвого поднять. Именно мертвым Деймиану и хотелось сейчас быть.

Сначала ему казалось, что звенит и стучит у него в голове, – еще один сюрприз от гриппа, который держал его за горло с тех пор, как он уехал из Бостона. Болезнь уложила его в постель, когда он добрался сюда.

О-о, дверь, подумал Деймиан, может развалиться в любой момент. Чего бы ни хотел нежданный посетитель, он, видимо, не уйдет, пока своего не получит.

Лучше все же встать и разобраться…

Он долго выбирался из постели, искал, надевал и застегивал джинсы, ни на секунду не прекращая чертыхаться. Хватаясь за мебель, чтобы не упасть, Деймиан наконец вышел из спальни. И осознал, что спуститься по лестнице будет еще труднее. Но ему удалось преодолеть все ступени, хотя, добравшись до последней, он почувствовал такую усталость, будто работал весь день. Или всю ночь? Свет в доме везде был включен еще со вторника, когда он приехал. Сейчас за окнами было темно.

Кое-как преодолев прихожую, Деймиан навалился на входную дверь и взялся за замок. В этот момент раздался еще один резкий звонок.

– Да подождите же вы, – прохрипел Деймиан, – имейте, черт возьми, хоть каплю терпения.

Дверь наконец распахнулась, и у Деймиана захватило дух – во-первых, от ледяного ветра, ударившего в его голую грудь, во-вторых, потому что его посетитель был не мужчиной.

Деймиан воззрился на женщину, не веря собственным глазам (и был вознагражден таким же удивленным и немного испуганным взглядом). Одежда гостьи была вся в снегу, но в свете фонаря Деймиан разобрал, что на ней было ярко-красное пальто, красно-белая шапочка, сдвинутая набок, и черные ботинки. На плече – кожаная сумка кремового цвета… набитая до отказа. А из сумки выглядывает… Господи, неужели плюшевый мишка?

– Слава Богу, – неуверенно сказала незнакомка слегка осипшим голосом, – я уже начала думать, что никого нет дома. – Она опустила сумку на ступеньки.

Санта-Клаус. Женская версия. Хо, хо, хо!

Но разве ему… ей не положено приходить через каминную трубу?

Деймиана затрясло, и он схватился за дверь, чтоб не упасть. Его голая кожа покрылась мурашками от холода.

– Уходите, – прохрипел бедняга. – Вы пришли не по адресу. Я не праздную Рождество.

Он стал закрывать дверь, но это создание перед его дверью смотрело такими молящими глазами… И в тот момент, как она произнесла «Подождите!», Деймиан заметил, что глаза у нее ярко-зеленые, как новогодняя елка, опушенные шелковистыми ресницами. А еще в них отражалась усталость, и веки покраснели, будто она недавно плакала.

Деймиан заколебался, где-то в глубине сознания зашевелился здравый смысл.

– Пожалуйста… можно мне войти и позвонить от вас? – взмолилась незнакомка. – Понимаете, у меня проблема – моя машина застряла в сугробе на подъезде к вашему дому.

– Вы не пострадали?

– Ударилась, замерзла, испугана, но, к счастью, не ранена. Мне нужно только позвонить, чтобы приехали и вытащили меня из сугроба, и тогда, честное слово, я оставлю вас в покое. Как только я смогу уехать…

У нее машина? Но разве Санта-Клаус не должен путешествовать на оленях? Деймиан попытался прислушаться к голосу разума, впрочем, мольба беззащитной гостьи вынудила его сделать приглашающий жест.

Женщина стряхнула снег с ботинок и вошла, внеся с собой вихрь снежинок и слабый запах французских духов.

Деймиан захлопнул дверь и проследовал за гостьей в комнату.

– А где телефон?

– Вон там. – Он прокашлялся, указывая на аппарат на массивном низеньком столике. – Располагайтесь.

Она поставила сумку на пол, сумка упала. Медвежонок немигающими глазами наблюдал, как его хозяйка сняла шапочку и встряхнула своими роскошными кудрями цвета настоящего бельгийского шоколада. У нее был красивый лоб, маленький носик и ямочка на подбородке. Она расстегнула пальто и пробормотала:

– Я и пальто сниму, если вы не против, иначе сразу же замерзну, когда выйду отсюда.

Подойдя к незажженному камину, она стряхнула снег и повесила пальто на спинку кресла. На ней были красный свитер в резинку и заправленные в ботинки плотные светлые брюки, которые не скрывали очень привлекательных…

– Где я нахожусь? – с улыбкой обернулась она к нему. – Когда я дозвонюсь аварийщикам, надо будет дать им адрес.

Деймиан чувствовал, что весь горит, и одновременно дрожал от холода. Ее слова отдавались затихающим эхом в его голове. Деймиану хотелось только одного – снова оказаться в кровати и зарыться в одеяло.

– Скажите им, что это дом Макаллистера по дороге к Тарлити, – прохрипел он. – Слушайте, у меня ужасный грипп, и я совершенно не в состоянии развлекать вас. Чувствуйте себя как дома до приезда аварийщиков, телефонная книга под столом. Позвоните в компанию Грантема, Боб – человек надежный. – С этими словами Деймиан резко развернулся, отчего у него закружилась голова, и неуверенно направился к лестнице, ведшей наверх, в спальню.

Поднимаясь, Деймиан услышал шелест страниц, а когда преодолел лестницу, она уже с кем-то разговаривала.

Войдя в спальню, Деймиан захлопнул за собой дверь, добрел до кровати и рухнул на нее. Натягивая одеяло на онемевшие от холода плечи, Деймиан думал, что ему уже никогда в жизни не согреться. И заснуть он тоже, конечно, не сможет… Через минуту он уже спал.

– Извините, девушка, сегодня мы не сможем этого сделать.

– Как? Дело в том, мистер Грантем, что я нахожусь в доме совершенно неизвестного мне человека. – Стефани осторожно оглянулась на лестницу и продолжила уже шепотом: – Он может быть кем угодно, даже профессиональным убийцей, и я…

На другом конце линии она услышала добродушный смех.

– Вы сказали, что звоните от Макаллистера?

– Да.

– Я знаком с Макаллистером уже черт знает сколько лет. Этот человек любит уединение, но он так же похож на маньяка, как я на президента.

– Но…

– Я вам слово даю! Ну, мне пора – полно вызовов. Я обязательно пришлю кого-нибудь завтра утром. Хотя все, конечно, зависит от погоды. – С этими словами аварийная Грантема отключилась.

Стефани повесила трубку и задумалась. Что же ей теперь делать?

Ответ на это был один – спросить ворчливого мистера Макаллистера, можно ли ей остаться здесь на ночь. Нет, не спросить. Ей придется сообщитьмистеру Макаллистеру, что она остается здесь на ночь.

Стянув ботинки и дрожа всем телом, несмотря на то что в доме было тепло, Стефани направилась к лестнице.

Пусть мистер Грантем, глава аварийной службы, и поручился за ее хозяина, однако у нее нет никаких доказательств, что этот человек наверху – Макаллистер. Вдруг он какой-нибудь маньяк-убийца, уже прикончивший настоящего Макаллистера и сейчас поджидающий с топором следующую жертву?

Поднявшись наверх, Стефани увидела четыре двери. Три из них были открыты. Стефани на цыпочках прошла мимо открытых дверей – комнаты были пусты. Она приблизилась к последней, осторожно нажала на ручку и медленно открыла дверь. В слабом свете, проникавшем с нижнего этажа, она разглядела большую кровать и пуховое одеяло, под которым, лицом вниз, лежал мужчина. Его черные волосы четко выделялись на белой подушке.

– Мистер Макаллистер, – шепотом обратилась к нему Стефани с порога спальни, – вы спите?

Ответа не последовало, и, закусив губу, она сделала несколько шагов в комнату. Слышно было только ритмичное храпение, заглушаемое подушкой. Стефани подошла ближе – на расстояние вытянутой руки. Кончиками пальцев слегка дотронулась до его плеча.

– Мистер Макалли…

Мужчина судорожно дернулся и застонал:

– Уйдите, умоляю.

– Мне придется остаться на ночь. – Стефани говорила очень четко, но ее сердце сильно стучало, голос дрожал. – Я просто подумала, что надо вам это сказать. Можно мне остаться?

Она решила, что он ее не слышал, и, подождав секунду-другую, уже собиралась уйти, когда из-под одеяла показалась его правая рука. Большой палец показывал вверх.

– Спасибо! – прошептала Стефани, на носочках выбралась из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.

В соседней спальне она взяла с кровати одеяло и подушку и вернулась в гостиную, вниз. Необходимо было найти ванную комнату. При беглом обследовании первого этажа Стефани обнаружила кухню с современным оборудованием, столовую, прилегающую к гостиной, очень уютную комнату с телевизором и, наконец, ванную комнату.

Она приняла душ и переоделась всего за несколько минут. В своей красной трикотажной ночной рубашке, с волосами, собранными в хвост, Стефани прошлась по комнатам и выключила свет, оставив только лампу на столике у дивана, на котором собиралась спать.

Прежде чем уютно устроиться под одеялом, она погасила свою лампу и замерла: комната преобразилась – восточные ковры, высокие книжные шкафы, кресла с пухлыми подушками и громадное, написанное маслом полотно на стене казались во мраке страшными и опасными. У Стефани по спине поползли мурашки. Средневековье, подумала она, вздрагивая, настоящее средневековье!

Она заснула с молитвой: если этот человек наверху все же не Макаллистер, а маньяк, то пусть его топор будет острым и умрет она легко и быстро, без долгих мучений.

Ну и ночка!

Деймиан Макаллистер перевернулся на спину и уставился воспаленными глазами в потолок. Галлюцинации у него уже случались при очень высокой температуре, но видения, что явились ему в последние несколько часов, – это было что-то новенькое. Они казались такими же реальными, как матрас, на котором он лежал.

Конечно, кошмары на Рождество – обычное дело, они преследуют его с детства… Хотя ситуация ухудшилась в последние пять лет, после того как…

Нельзя об этом думать.

Усилием воли он прогнал мысли о прошлом.

Отбросив покрывало, Деймиан поднялся с кровати и на подгибающихся ногах пересек комнату в направлении ванной. Там он оперся руками о раковину и уставился на свое отражение в зеркале.

Боже!.. Из зеркала на него глядел кто-то, напоминающий уголовника с плаката «Разыскивается по стране»: всклокоченные черные волосы, заросший подбородок, покрасневшие глаза – расширенные сосуды резко контрастировали с радужками сине-серого цвета.

Нужно в душ и побриться… Но он побоялся, что упадет в обморок прямо под душем, если полезет туда на пустой желудок. Чашка кофе – вот что прежде необходимо. Деймиан закрыл глаза. Кофе, горячий и ароматный… Так хочется кофе, что даже чудится его запах… От этого с ума можно сойти…

– «… снежная буря, разразившаяся в северо-восточном Вермонте вчера вечером, не утихает…»

Черт возьми! Стефани нахмурилась и со злостью выключила радиолу. Налив себе кофе из большого кофейника, она подошла к окну, выходившему во двор. За окном все было бело – ничего не разглядеть. Появление здесь аварийной службы, подумала она, так же маловероятно, как на Луне.

Значит, она застряла в этом доме, вдали от большой дороги, с каким-то…

– Ну, здравствуйте. Доброе утро!

Стефани резко обернулась, чуть не захлебнувшись кофе, и широко раскрытыми глазами уставилась на человека в дверях кухни.

Макаллистер.

Если это в самом деле Макаллистер…

Он стоял, упираясь руками в дверной проем и слегка наклонившись вперед. На нем были те же джинсы. И то же недовольное выражение лица.

Лицо с плаката «Разыскивается…». Но по крайней мере у него нет топора. Хотя нужен ли он ему, чтобы справиться с ней? – думала Стефани, разглядывая его мускулистый торс, сильные ноги…

Подняв глаза, она в смятении обнаружила, что он тоже пристально разглядывает ее ноги – ночная рубашка была довольно короткой. Стефани проснулась очень рано и решила, что у нее достаточно времени, чтобы выпить кофе до того, как принять душ и переодеться. Какая ошибка!

– Я не хочу причинять вам неудобства, – проговорила она, – но вчера вы дали понять, что разрешаете мне переночевать.

– Так вы настоящая. – Подобие улыбки мелькнуло на его лице.

– Настоящая?

– А я думал, что вы – миссис Клаус, заместитель Санты.

Брови Стефани поползли вверх. Он навалился плечом на косяк, белый цвет двери выгодно оттенял его загар.

– Ну, это ваше красное пальто, красно-белая шапочка… мешок с игрушками…

– Ах, это, – усмехнулась Стефани. – Моя дорожная сумка. Там просто одежда и туалетные принадлежности… А медвежонка мне пришлось запихнуть поверх всего в последнюю минуту.

Хозяин дома широко зевнул, демонстрируя отличные зубы, и почесал грудь.

– Сегодня утром я подумал, что у меня были галлюцинации, но это не так. А ваш олень… то есть машина… – поправился он, – она в сугробе, да?

– Я потеряла управление, спускаясь с холма. Машину занесло, и она застряла в сугробе на подъезде к вашему дому. Вы представить себе не можете, как я обрадовалась, когда увидела ваш дом. Все огни горят, значит, внутри – люди. Хотя, должна признать, я уже начинала паниковать, когда…

– Когда я так долго не открывал дверь. – Он лениво оттолкнулся от косяка. – Припоминаю, что предлагал вам чувствовать себя как дома, – его взгляд скользнул по дымящейся кружке в ее руке, – и вижу, вы поймали меня на слове.

Стефани кивнула на вторую кружку на столе.

– Я как раз собиралась и вам налить. И принести наверх.

– О! Если бы я только знал… – В его голосе послышались шутливые нотки.