Текст книги "Летняя рапсодия [Сборник]"

Автор книги: Грейс Грин

Соавторы: Робин Уэллс,Бобби Хатчинсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

– И что же? – подстегнул ее Льюк.

– Просто я узнала кое‑что о человеке, который чуть не стал моим мужем. – Ее губы вытянулись в тонкую злую линию.

– Что же именно?

– Ну, хотя бы то, что верность жене не укладывается в его брачный кодекс.

Ну что ж, подумал Льюк, здесь могло иметь место и простое недоразумение. Вероятнее всего, голубки воссоединятся еще до конца этой недели. Подняв бутылку, он снова наполнил ее бокал.

– Когда слышишь только обрывок разговора, вполне можно сделать неправильные выводы.

– Это был не обрывок, – возразила Джози, – Роберт обрисовал во всех подробностях свои утехи с девочками легкого поведения на последней холостяцкой вечеринке. А когда шафер удивился, что Роберт решился связать себя узами супружества, требующими верности, тот захохотал и спросил: «А кто говорит о верности? Для меня брак – только способ сделать карьеру».

Положив салфетку на стол, Джози отодвинула стул; лицо ее выразило отвращение.

– Он хотел жениться на мне лишь для того, чтобы стать компаньоном отца. И даже не отрицал этого, когда я его изобличила.

– Вы его… изобличили?

Девушка кивнула.

– Я сразу кинулась в ту комнату, где он был, и объявила, что слышала весь разговор. Он стал белее мела. Умолял простить его, не говорить ничего моему отцу. Представляете? Такого нахала трудно вообразить!

Льюку трудно было вообразить другое: как мог мужчина променять Джози на другую женщину? Ее высохшие волосы превратились в гриву блестящих непокорных кудрей, взлетающих, когда она поворачивала голову, а личико с нежным овалом было прелестно, несмотря на сердитое выражение. Ресницы – такие длинные и шелковистые, каких он никогда ни у кого не видел. Вид девушки увлекал его куда больше, чем ее история.

– И что же вы сделали потом?

– К счастью, у меня была свидетельница, моя сестра Сара, которая оказалась поблизости и все слышала. Иначе Роберт наверняка отказался бы от своих слов. Когда я убежала из церкви, Сара объяснила моим родителям, что произошло. Во избежание скандала попросили священника объявить публике, что свадьба отложена по взаимной договоренности.

Льюк в изумлении покачал головой.

– Ну и денек был у вас сегодня!

Джози подняла свой бокал:

– Выпьем за то, чтобы он не повторился.

Она выглядела на удивление спокойной для женщины, пережившей такое испытание. Однако Льюк заметил, что в ее рассказе опущена главная деталь: как она относится к жениху? Если уж собиралась за него замуж, стало быть, питала к нему хоть какие‑то чувства.

– А чем он вас покорил, если говорить откровенно?

Джози и сама задавала себе этот вопрос и четкого ответа не находила – все сводилось к тому, что окружающие были о Роберте прекрасного мнения.

Джози встала из‑за стола, пересекла комнату и подошла к камину. Облокотившись на облицовку, она ответила откровенно:

– Сама не знаю.

Льюк подошел к ней и встал радом. Теплый взгляд ковбоя грел ее лицо не хуже, чем огонь камина спину.

– Может, это было физическое влечение?

– Ну нет, только не это! – Вопрос так ее огорошил, что она ответила не думая.

– Если бы вы повенчались, в данный момент самым важным было бы как раз это. – В голосе звучал сарказм.

Джози судорожно сглотнула слюну, уставившись на огонь. Собственно говоря, она не позволяла себе даже думать об этой стороне брака. Каждый раз, задумываясь о ней, она словно бы преграждала путь этим мыслям, говоря себе, что все устроится само собой, когда придет время. И только теперь поняла, что не хотела об этом думать, потому что отсутствовали необходимые чувства.

– Но вы же наверняка целовались, – настаивал он.

– Да, конечно, но… не было… – Она смущенно замолчала. Глаза ее задержались на губах Льюка, как тогда в конюшне, и снова это ее взволновало. – Ничего не было, – ответила она хрипло, на целую октаву ниже обычного.

Он подвинулся поближе, не отрывая взгляда от ее глаз.

– Не было ничего другого или не было никаких ощущений, когда вы целовались?

– Да. То есть нет. Ничего не было. – Боже, думала она, какой у него сексуальный взгляд. Глаза – черные, так и смотрят прямо в душу. Джози понимала, что нужно отвести взгляд, но продолжала глядеть как завороженная.

Аромат кедровых дров наполнял комнату, а между молодыми людьми пробегали искры взаимного притяжения. Поднималась температура, росло напряжение.

– Ничего не начиналось. – Голос девушки упал до хриплого шепота.

А вот сейчас, добавила она про себя, что‑то начинается, это точно.

Льюк подвинулся еще ближе, теперь он стоял прямо перед ней. Джози почти что перестала дышать. В камине треснула ветка, и их окатило волной жара.

Горячее, первобытное желание овладело обоими. Сначала руки Джози, потом весь позвоночник пронзила дрожь. Опять она смотрела на парня в упор, не отводя глаз. Если бы в доме, чего доброго, вспыхнул пожар, неизвестно, смогла бы она шевельнутся или нет.

Громкий, резкий звон телефона нарушил оцепенение.

Льюк пересек комнату и снял трубку.

– Алло?

Джози наблюдала все это в каком‑то трансе, сердце билось как пойманная птица, колени дрожали.

Лицо Льюка исказила гримаса.

– Минуточку. – С застылым взглядом повернувшись к девушке, он протянул ей трубку: – Это вас. Роберт.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На следующее утро, открыв тяжелые двойные двери из дуба, Джози прошла из гостиничной столовой в кухню и увидела Консуэлу. Тараторя по‑испански, толстушка энергично раскатывала тесто, успевая отвечать темноволосому мужчине.

Подняв глаза, она улыбнулась так, что девушка физически ощутила тепло ее улыбки.

– Доброе утро, мисс Рэндол!

– Доброе утро, Консуэла! – Джози тоже улыбнулась. – Ради Бога, называйте меня просто Джози.

Экономка, расплывшись в улыбке, показала скалкой на мужчину средних лет, сидящего позади нее. Он был настолько же худ, насколько сама она упитанна.

– Познакомьтесь с моим мужем, Джози. Мануэль – помощник мистера Льюка по делам ранчо.

– Очень приятно.

– Мне тоже очень приятно. – Мужчина широко улыбнулся. – Надеюсь, вам понравится здесь. Ну что ж, мне пора к лошадям. – Он крепко поцеловал жену.

Чтобы ответить на поцелуй, Консуэла прервала свою работу, а потом долго смотрела вслед мужу мягким, ласковым взором.

– Вы давно женаты? – спросила Джози.

– Уже двадцать семь лет.

– Но свежести чувств, кажется, не утеряли?

– Это верно. Он удивительный человек. – Возобновив борьбу с тестом, Консуэла все же глянула, на Джози с тревогой: – А как вы себя чувствуете? Почему встали так рано?

Вынув руки из карманов толстой шерстяной куртки, Джози с удовольствием втянула носом запах свежеиспеченного хлеба и кофе.

– Со мной все в порядке. Я вообще привыкла вставать рано, а тут увидела свет у вас в окнах и пришла попросить кофе.

Консуэла с готовностью кивнула:

– Кофе перед вами. Наливайте.

Найдя пустую кружку, девушка наполнила ее дымящейся ароматной жидкостью. Оглядев кухню, она порадовалась чистоте: пол выложен глазурованным кирпичом, стены обшиты кипарисовыми панелями, на полках – сверкающие медью кастрюли. Невероятно: кухня имеет уютный, домашний вид, несмотря на все современное оборудование, такое же, как на любом предприятии общественного питания.

Консуэла время от времени смотрела на девушку внимательными черными глазами.

– Вы хоть сколько‑нибудь поспали?

– Спала, как младенец. – Изрядно перед тем повертевшись, добавила она про себя.

– Я боялась, что мрачные мысли не дадут вам спать.

Да, мыслей у меня было предостаточно, но мрачными их, пожалуй, не назовешь, подумала девушка. Действительно, перед сном она долго думала о Льюке – тот демонстративно ушел из домика после того, как позвонил Роберт.

Разговор с бывшим женихом оказался кратким: ей было почти нечего сказать, и, повесив трубку, Джози почувствовала неописуемое облегчение.

Однако Консуэле надо как‑то объяснить недоразумение со свадьбой.

– Меня измотала предыдущая ночь, – начала Джози, – я почти до утра не сомкнула глаз – терзалась страхом перед роковым шагом.

Кухарка удивленно положила на стол скалку для раскатывания теста.

– Значит, вы не любили этого человека? И чуть не пошли с ним под венец?

Джози понравилось, что Консуэла произнесла эти слова просто, без всякого осуждения.

– Нет, не любила.

Толстушка, склонив голову набок, наморщила лоб:

– Зачем же вы дали согласие на брак?

Джози смотрела на нее задумчиво, согревая руки о кружку с кофе. Лицо кухарки, открытое и доброе, располагало к откровенности, и Джози ответила:

– Это интересный вопрос.

– Вы считали, что любите его? – допытывалась Консуэла.

– Я не была в этом уверена. – Поворачивая кружку в руках, она подыскивала верные слова. – Дело в том, что Роберт работает в фирме моего отца, ему прочат блестящую карьеру. Красивый, остроумный, обаятельный, пользуется бешеным успехом у женщин. У меня три старшие сестры, и каждая считала, что Роберт – настоящий подарок. Родители мои тоже его обожали. Все в моей семье так любили Роберта, что, когда я сообщила, что он сделал мне предложение, они даже не удосужились спросить, что я ответила, а тут же принялись строить свадебные планы. Все настолько были уверены, что это и есть моя половина, что мне осталось только согласиться с этим.

– Но все‑таки какие‑то чувства к нему у вас были?

– Он мне нравился, я ценила его за ум, – Джози пожала плечами, – но кроме этого… не знаю: Как люди определяют, влюблены они или нет? Ведь не у каждого в душе вспыхивает радуга или фейерверк… – В памяти девушки мелькнула картина: она с Льюком у камина, но она поспешно прогнала ее прочь. Видимо, это всего лишь реакция на мое предыдущее возбуждение да плюс выпитое шампанское, решила она. – Могу сказать в заключение: не зная, что такое в самом деле любовь, я и не могла определить, люблю я Роберта или нет.

Глаза Консуэлы выразили понимание и сочувствие.

– Будь вы влюблены, вы бы это знали доподлинно, сердце не проведешь.

Джози сделала глоток кофе.

– Так или иначе, одну вещь я знаю теперь наверняка: я страшно рада, что свадьба не состоялась. У меня гора свалилась с плеч.

– Значит, вы поступили правильно, – заключила кухарка, после чего вернулась к печенью, которое стала вырезать формочкой. – Вам повезло, а вот Льюку не очень, – добавила она.

– А что случилось? – спросила Джози.

– Он тоже был помолвлен с девушкой, которая ему не подходила, но в отличие от вас опомниться не успел и женился. Через два месяца она от него сбежала. Звали ее Черил.

– А как давно это было?

– Пять лет тому назад. – Консуэла стала раскладывать печенье на противне. – Я без конца ему внушаю: пора бы тебе найти невесту себе под стать.

Почему‑то, представив Льюка рядом с другой женщиной, Джози ощутила неприятный спазм в желудке.

– А что, есть кто‑нибудь на примете?

И хотя она попыталась произнести эти слова как бы между прочим, глаза Консуэлы словно заглянули к ней в самую душу. На лице ее появилась загадочная полуулыбка, как у Моны Лизы.

– Да нет. Мне кажется, он… как это говорят… обходит женщин сторожкой.

– Вы хотите сказать – стороной, – улыбнулась Джози.

Консуэла не возражала:

– Может, и стороной, а живет, выходит, в сторожке?

Джози рассмеялась и кивнула в знак согласия.

Стремясь сменить тему разговора – уж очень внимательно приглядывалась к ней Консуэла, – Джози поставила на стол пустую чашку и спросила:

– Неужели вы все готовите одна? И вам не нужна помощь?

Открывая одну из двух огромных духовок, Консуэла отрицательно покачала головой и вытащила готовые рогалики с корицей. Переложив их на металлическую решетку, чтобы остыли, она вставила в духовку противень с будущим печеньем и только после этого ответила:

– С тех пор как уволился менеджер, с прислугой никакого сладу. Девушки должны бы по утрам помогать на кухне, но… – Она пожала плечами. – То они опаздывают, то не приходят совсем. Вечерняя смена получше, но не намного. А уж горничные, которые убирают комнаты гостей, – Консуэла завела глаза к небу, – это просто кошмар. Две уволились неделю назад. Мистер Льюк дал объявление, но сейчас рук не хватает.

Стараясь скрыть улыбку, Джози сбросила куртку, повесила ее на спинку стула и закатала рукава:

– Чем я могу помочь? У меня руки как раз свободны.

– Нет‑нет, вы же на отдыхе! – Консуэла покачала головой. – Вы приехали не за тем, чтобы работать.

– Я не из тех, кто любит сидеть без дела. – Подойдя к огромной стальной раковине, она стала мыть руки. – Кроме того, я работала помощницей шеф‑повара и на кухне вполне могу пригодиться. Я даже соскучилась по стряпне.

Повернувшись к горке картофеля на столе, Джози сказала:

– Мне кажется, эту картошку следует помыть, а потом почистить. Верно?

– Да, но…

Из керамической коробки Джози извлекла нож для чистки картофеля, нашла в шкафу огромную пустую миску и приступила к делу, прежде чем кухарка успела возразить. Чтобы отвлечь ее, Джози заметила:

– Вчера вечером мне показалось, что Льюку не очень‑то по душе заниматься гостиницей.

Выливая растопленное масло в миску, Консуэла кивнула.

– Он не хотел, чтобы отец ее строил. У них была большая ссора, и Льюк уехал с ранчо, совсем. Вернулся, только когда отец уже умирал. – В глазах толстушки появилась грусть. – Старый мистер О'Делл столько труда в нее вложил, гостиница была целью его жизни. Упокой Господи его душу. – Перекрестившись, она глубоко вздохнула. – А теперь Льюку приходится смотреть и за гостиницей, и за ранчо, вот он и возненавидел гостиницу еще пуще. Думает, отец загнал себя в могилу, вкалывая на нее. У него с гостиницей связаны плохие воспоминания.

– Почему бы ему не закрыть ее?

– Она нужна, чтобы сводить…

– Концы с концами?

– Ну да, – Консуэла кивнула, добавляя ваниль и сахарную пудру в растопленное масло. – Чтобы построить гостиницу, мистер О'Делл заложил ранчо, и теперь Льюку нужно его выкупить. – Добавив в смесь густую сметану, Консуэла принялась размешивать ее деревянной ложкой. – Он нанимает всяких там менеджеров, но они через пару месяцев сбегают.

– А почему?

– Первый оказался воришкой. Второй – как это… некоммутантный?

– Некомпетентный? – Джози не удержалась от улыбки.

– Ну да. Он заявил, что здесь нет никакого продвижения по службе, и смотался. Это было больше месяца назад, и с тех пор мы все ищем ему замену.

Не переставая говорить, Консуэла побрызгала приготовленной смесью рогалики с корицей.

– А пока что Льюку приходится расхлебывать всю эту кашу.

Не успела Джози задать следующий вопрос, как дверь в кухню распахнулась и на пороге появился Льюк; он стоял, держа шляпу в одной руке и заполняя собой весь дверной проем. Шляпа фирмы «Стетсон» давно потеряла свой коричневый цвет и была такой же поношенной, как его джинсы и куртка. Сердце Джози учащенно забилось.

Встретившись с ней глазами, ковбой застыл в дверях. На скулах заиграли желваки.

– Я думал, вы давно уже в Талсе – ублажаете жениха поцелуями в честь примирения.

– С какой стати это пришло вам в голову? – спросила она, продолжая с притворным усердием чистить картошку.

– С такой, что вчера вечером он звонил, а, как известно, маленькие ссоры только сближают любовников.

– Ошибаетесь сразу по трем пунктам. – Девушка бросила очищенную картофелину в миску. – Во‑первых, Роберт – мой бывший жених, во‑вторых, это была не маленькая ссора.

– Ну хорошо. Два пункта. А третий?

Джози, взявшая в руки очередную картофелину, почувствовала, как краска заливает ей щеки.

– Мы никогда не были любовниками.

Все это Льюк понял уже вчера, когда позвонил Роберт, но он испытал какое‑то странное удовольствие, когда девушка сама это сказала. А впрочем, какое мне дело, тут же подумал он, жених, любовник – один черт.

Однако ему не понравилось пренебрежительное отношение Джози к отвергнутому кандидату. Притворяется равнодушной! Он уже встречался с таким явлением: чем больше женщина делает вид, что ей все равно, тем больше она кого‑то любит.

Войдя, Льюк бросил шляпу на сиденье одного из стульев и засунул руки в карманы.

– Но он, видимо, что‑то для вас значил, если вы собирались за него замуж.

– Родственники втянули ее в эту свадьбу, – поспешила вмешаться Консуэла. – А она его совсем не любила.

Льюк, поначалу не заметивший своего шеф‑повара, резко обернулся: Консуэла верна себе, подумал он, уже успела выведать все подробности. Странно, что она поверила в эту версию – обычно толстуха более проницательна. Втянули родственники! Эту барышню трудно во что‑нибудь втянуть против ее воли.

Трудно? А ведь я вчера пытался втянуть ее… ну хотя бы в поцелуи, подумал он виновато. Позор. Слава Богу, телефон помешал, а то хорошо бы я выглядел сейчас.

Искоса взглянув на Джози, он только теперь заметил, чем она занимается.

– Что вы делаете, черт возьми? – вскричал он.

– Чищу картофель.

– Я это вижу, но зачем?

– Хочу приносить какую‑то пользу.

Самая большая польза, подумал Льюк, какую ты можешь принести, это убраться назад в свою Талсу и оставить меня в покое. Так разворошить мои чувства и мысли! Того гляди, бессонница одолеет.

– Спасибо, но отдыхающим вход на кухню воспрещен. Таково наше правило.

Бросив картофелину в миску, Джози улыбнулась; на щеке мелькнула та самая ямочка, которая всю ночь не давала ему покоя.

– Всем известно: правила существуют для того, чтобы их нарушать. К тому же Консуэле требуется помощь, нельзя наваливать на одного человека столько дел, а чистить картошку мне нравится.

– Я и сам ей могу помочь! – рявкнул Льюк.

– Боже сохрани! – Консуэла воздела руки к небу. – В прошлый раз после твоей помощи я целый час убирала грязь. Нет уж, большое спасибо. – Она в ужасе затрясла головой.

Льюк нервно потирал затылок. То, что Консуэле требуется помощь, – это факт, размышлял он. Что на кухне от меня никакого толку – тоже верно. Так что непонятно, почему вдруг я взъелся на девушку.

Взъелся потому, решил он, что я хотел от нее избавиться, а она, скажите, пожалуйста, уже чувствует себя на кухне как дома, и втерлась в доверие к Консуэле.

Однако поднимать из‑за этого шум не стоит – еще угодишь в хамы и скандалисты.

– Ну как хотите, – проворчал Льюк, но, осознав, что это не очень вежливый ответ на бескорыстную помощь, заставил себя добавить: – Спасибо за подмогу.

Консуэла одарила Джози ласковой улыбкой.

– Да, спасибо. – Она вытерла руки о белый передник. – А теперь извините, мне придется сбегать в погреб за луком. Он нужен для запеканки.

Консуэла выплыла из комнаты, а Льюк взялся за шляпу, опасаясь оставаться наедине с предметом своих волнений.

– Пойду попробую вытащить из грязи вашу машину, – сказал он.

– С этим нет никакой спешки, – возразила девушка, подняв глаза от картошки, – она не понадобится еще целую неделю.

– Значит, уезжать вы не собираетесь?

– Вот еще! Я собираюсь отдохнуть на вашем ранчо.

Подавив вздох, Льюк заставил себя улыбнуться.

– Ну что ж, хорошо. – Чего уж хорошего, добавил он про себя. Придется целую неделю глотать успокоительное: даже сейчас, в пять тридцать утра, она действует на него возбуждающе. Переложив шляпу в другую руку, Льюк направился к двери. – Ладно, развлекайтесь. В столовой висит расписание мероприятий для молодоженов. Для тех, кто выберет верховую прогулку, – начало в десять.

– Ну уж нет, с группой не поеду, – возразила Джози, – в предложенной мне программе значится индивидуальная поездка.

Льюк замер. Неужели она будет настаивать на том, чтобы ей предоставили все, что положено молодой паре?

– Да, но та программа – для двоих.

– А какая разница? Я и заплатила за двоих.

– Подумайте: вы останетесь наедине с проводником. – Льюк‑то знал, что проводником будет знаменитый, первейший на весь округ сердцеед Батч Эвери, считающий долгом чести «опрокинуть» очередную женщину, дабы сделать еще одну зарубку на столбике своей деревянной кровати. Отпустить разочарованную, выбитую из колеи экс‑невесту с Батчем – все равно, что пригласить лису баюкать цыпленка.

Поставив миску в раковину, Джози включила ручной душ и стала промывать картофель.

– Я вообще не охотница до массовых мероприятий, – продолжала она. – К тому же вы сами сказали, что на этой неделе здесь сплошные пары, и я всюду буду третьей лишней.

– Однако… э…

Спина девушки явно напряглась.

– Однако – что?

– Слушайте, Джози, не много ли вы хотите: вас одну должен обслуживать отдельный проводник. – Он мял шляпу в руках.

– А что – на ранчо так же не хватает людей, как и в гостинице?

– Да нет, – пришлось сознаться Льюку.

Выключив душ, она резко обернулась:

– Тогда объясните мне, правильно ли я вас поняла. Если бы я приехала с мужчиной, не было бы никаких проблем. Но раз я одна – у вас сразу не хватает людей?

Черт бы ее побрал, все поставила с ног на голову.

– Послушайте, я с удовольствием верну вам деньги за несостоявшиеся мероприятия.

– Мне не нужны деньги. Я хочу отдыхать по той программе, какая обещана в проспекте. Не хочу терпеть никаких ущемлений лишь потому, что я приехала одна, а не вдвоем. – Она обожгла его гневным взглядом. – Знаете ли, есть термин для того, чем вы занимаетесь, – дискриминация.

– Минуточку, давайте разберемся. – Он прочесал рукой шевелюру, словно граблями.

С горящими глазами Джози уперлась руками в бедра.

– Давайте разберемся. На вашей базе действует, видимо, такой принцип: главное – заманить.

Вот черт, барышня заслуживает хорошего шлепка. Ведь для нее же стараюсь, хочу ее оградить от неприятностей, а она… Если начать все объяснять, будет еще хуже.

Ну что ж, за что она борется, на то и напорется.

– Ладно, я прикажу проводнику по имени Батч седлать лошадей. Наша главная цель на ранчо – угождать отдыхающим. Он вам устроит «свадебную» прогулку. – Оставалось надеяться, что проводник не станет претендовать на роль пылкого молодожена.

Солнце стояло уже высоко в небе, когда Льюк остановил машину у загона для скота и выключил мотор пикапа. Подняв стекло, он стал наблюдать за тем, как Батч помогает Джози сойти с кобылки по кличке Петуния.

Сцена подтверждала его опасения: Батч вертелся вокруг девушки, как муха у блюдца с медом. Льюк поморщился, видя, что проводник задержал свои руки у нее на талии гораздо дольше, чем было необходимо, и встал к ней слишком близко. Наверняка ощущает запах ее духов, подумал Льюк, и эта мысль зажгла внутри него тлеющий огонь, который разгорелся в пламя гнева при виде того, как Батч огладил ее стройную спину.

Льюк захлопнул дверь пикапа с такой силой, что в нем задрожали стекла, и размашистой походкой пошел к загону, где Батч начал снимать с кобылки сбрую.

– Хорошо прокатились? – строго вопросил он.

– Мне понравилось, – ответила Джози, испуганно мигнув голубыми глазами.

– А‑а, привет, босс, – протянул Батч. – Должен сказать, леди прекрасно держится в седле.

А тебе явно не терпится узнать, какова она в постели, съязвил Льюк про себя.

– Ты так думаешь?

– Да, сэр. К тому же она очень интересуется ранчо. Я хочу прокатить ее по всей территории после обеда – показать ей нашу скотину, а заодно уж и лодочную станцию. – Глаза Батча блестели, как у пса, получившего сахарную косточку.

– Извини, Батч, но у меня для тебя есть задание, как раз на это время.

– А что, нельзя послать кого‑нибудь другого?

– Все остальные заняты по горло.

Батч прочесал рукой свои вьющиеся белокурые волосы.

– А может, я выполню задание, пока Джози будет обедать?

– Боюсь, тебе предстоит проехаться в Талсу, – Льюк сокрушенно покачал головой.

– А что за дело такое?

– Мы решили огородить часть пастбища, – быстро сообразил Льюк, – а для этого нужна колючая проволока.

Батч облегченно вздохнул:

– Да я могу купить ее в Талеке!

– Там нет такой, какая нужна. Подойди к моей конторе через полчаса, и я дам тебе образец. – За это время я найду в каталоге совершенно немыслимый тип проволоки, подумал Льюк.

– Мне неприятно так подводить девушку, – сказал Батч, взглянув на Джози.

– Я могу и сама осмотреть ранчо, – быстро сказала та.

– Это исключено, – возразил Льюк. – Страховые правила запрещают отпускать гостей без сопровождения.

– Да, но список мероприятий в моей путевке предполагает прогулку по ранчо в первый же день, – вмешалась Джози.

Льюк призадумался. Он был так занят мыслью о том, как вырвать девушку из цепких лап Батча, что не думал больше ни о чем. Пнув комок грязи ковбойским сапогом, он засунул большие пальцы рук за ремень и нашелся:

– На сегодня запланирована прогулка по ранчо целой группой.

Джози вздернула подбородок:

– Вы знаете, я не люблю прогулки группой.

Да, знаю, подумал он, и вполне разделяю это чувство. Как бы ни было с ней трудно, он втайне восхищался тем, как умеет Джози защищать свои интересы. Эта девушка за себя постоит!

Встретившись с ней взглядом, он на минуту опешил от яркой голубизны ее глаз и задумался над тем, что у них есть общего, кроме нелюбви к массовым развлечениям. Впрочем, на черта ему это общее нужно? Не лучше ли без лишних раздумий завести с ней простенькую интрижку?

Для начала вспомним, подумал он, что сейчас ей полагался бы медовый месяц и у нее наверняка камень на душе, хоть она и не показывает виду. Она могла заморочить голову Консуэле о своей якобы нелюбви к жениху, но меня‑то не проведешь. В дублеры я не гожусь, не та порода.

Дальше. Даже если дело обошлось без сердечной раны, она городская цыпочка, питающая насчет ранчо романтические иллюзии. Живет в двух часах езды на автомобиле, а ему не улыбается роман на расстоянии, а роман на неделю – тем более. Нечего и огород городить. Батч наоборот – любит «мягкую мебель, короткую связь».

Короче, никакого смысла ухаживать за ней он не видит. И если взяться за ум, следует обходить бы ее за милю, как яму с гремучими змеями.

– Ну, так кто же будет меня сопровождать? – спросила Джози.

Черт меня побери, я только что сказал, что все работники заняты – сморозить такую глупость!

– Видимо, я, – ответил Льюк, прыгая в яму со змеями, вместо того чтобы ее обойти.