Текст книги "Темная сестра"

Автор книги: Грэм Джойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

7

Когда Алекс вернулся домой с работы, Мэгги, Эми и Сэм играли во дворе. Большая голубая свеча в медном подсвечнике была воткнута по центру между плитами двора, ее пламя трепетало на слабом ветру. Теперь прыгать должна была Эми.

 
Джек, будь ловок,
Джек, будь скор,
Прыгай, Джек, через костер!
 

И Эми прыгнула. Она совсем не задела свечу и крикнула: «Мамина очередь!» Мэгги отступила на пару шагов, повторила стишок и хорошенько разбежалась. Она прыгнула на несколько футов, тоже не задев свечу.

– Нечестно! – завизжала девочка. – Так нечестно! Ты должна стоять смирно, а потом сразу прыгать.

– В чем дело? – спросил Алекс.

– Замолчи! – крикнула Эми. – Очередь Сэма!

Но мальчик боялся прыгать.

– Трусишка, трусишка! – завопила сестра. – Это просто.

– Не хочу я.

– А можно, я попробую? – попросил Алекс.

Он встал перед свечой и легко перепрыгнул ее без разбега.

– Нет! – взревела Эми. – Ты должен сказать про Джека! Так надо!

– Ладно.

Алекс прыгнул еще раз, почитав стишок.

– Теперь Сэм должен прыгнуть.

– Нет, если он этого не хочет.

– Он зануда.

– Я не зануда.

– Я знаю, – подтвердил Алекс, беря сына на руки. – Я буду держать его, и тогда получится, что мы прыгнули вместе. По рукам, Сэм?

Мальчик кивнул. Сестра ныла, что это не считается, но они все равно прыгнули вместе и хором прочитали стишок. У Мэгги получалось хуже, поэтому ей пришлось повторить попытку.

– А ты знала, что Джек – одно из имен дьявола? – спросил Алекс. – Кажется, эта игра – старый языческий способ исцеления от какой-то болезни.

– От экземы. – уточнила Мэгги. – И в данном случае Джеком называют не дьявола, а одно растение.

– Правда? Очень кстати, потому что у Эми, по-моему, есть небольшие признаки...

Он как-то странно посмотрел на жену.

– Что значит – «языческий»? – хотела знать девочка.

– Что-то вроде... дикого. – ответил отец.

– Вовсе нет, Эми. Это слово относится к людям, жившим до христианства. У них было много разных богов.

Алекс на мгновение задумался. Потом, все еще прижимая к себе сына, сказал дочери:

– Спорим, ты не сможешь сделать это задом наперед?

– Задом наперед? – переспросила Эми.

Алекс повернулся спиной к зажженной свече и произнес:

 
Костер через Джек прыгай
Скор будь Джек ловок будь Джек
 

Он прыгнул спиной и неуклюже приземлился, подвернув ногу. Сэм тут же обрушился на него.

– Осторожно! – крикнула Мэгги.

Мальчик подумал, что это шутка, но оказалось, отец растянул лодыжку. Он с усилием поднялся.

Эми заметила, что свеча потухла.

– Ты говорила, это к беде, мамочка. Ты сказала – быть беде, если свеча погаснет.

– Непременно быть беде, – вставил слово Алекс, удаляясь по тропинке прихрамывающей походкой, – если вывихнул лодыжку.

– Вот беда, идиот! – захохотал Сэм. Он поднял с земли погасшую свечу и бросил ее в отца, – Идиот задом наперед!

Алекс выпрямил спину и в изумлении посмотрел на Мэгги.

– Я не знаю! – запротестовала она, – Наверное, он научился этому у других детей, с которыми был у няни.

Вечером того дня, уложив детей, Алекс и Мэгги сидели у окна. Поместив на табурет лодыжку, обложенную кубиками льда, муж смотрел по телевизору какую-то викторину. Жена погрузилась в чтение журнала.

– Помнишь тот дневник, который мы нашли?

– А? – рассеянно сказала Мэгги, не отрываясь от чтения.

– Недавно я его искал. Так и не нашел.

– Где-то он должен быть.

– Я сказал о нем одному коллеге. Он заинтересовался. Я пообещал показать ему дневник.

Мэгги перевернула страницу.

– И где же он?

– Что – где?

– Дневник.

Она посмотрела на мужа:

– А где ты искал?

– Везде.

– В последний раз я видела его на каминной полке.

– На каминной полке? – переспросил Алекс.

– Так точно. На каминной полке.

– Что ж, теперь его там нет. И где же он?

– По-моему, не стоит его никому давать.

– Ах вот как? – раздраженно спросил Алекс. – Могу я узнать почему?

– Нам его не вернут.

– Не смеши людей. Это просто Джефф из музея. Он хочет посмотреть дневник.

– Он хрупкий и весьма ценный, – ответила Мэгги, сердито вспыхнув. – и принадлежит этой семье.

Столь открытое неповиновение застало Алекса врасплох.

– Хорошо-хорошо. Ничего страшного.

Он сделал вид, что увлечен своей телевикториной. Через некоторое время он резко выключил телевизор и встал.

– Что ты задумала?

– То есть?

– Ты что-то задумала, Мэгги, и я хочу знать что.

– Черт возьми, ты о чем?

– Хорошо. Будь по-твоему. Я только одно тебе скажу: нужно что-то делать с Сэмом.

– Что-то?

– Он стал неуправляемым. Совершенно неуправляемым.

Мэгги восприняла это замечание именно так, как и предполагал муж: как критику ее материнских способностей. Она поджала губы и, хотя внутри у нее все кипело, не сказала ни слова.

Алекс захромал по лестнице наверх в спальню – лодыжка все еще давала о себе знать. Через час Мэгги последовала за ним. Постель была холодной. Между двумя повернутыми друг к другу спинами образовалась глубокая, темная долина недоброжелательности, где почти невозможно уснуть.

8

Не прошло и недели, как Алекс все же записал Сэма к детскому психиатру. Он обратился к частному доктору – эта недешевая затея должна была вывести Мэгги из себя. Мистер Де Санг – ему не нравилось, когда его называли доктором, хотя он обладал необходимыми дипломами, – настаивал на том, чтобы на первый прием к нему пришли оба родителя, затем каждый по отдельности и только потом привели бы Сэма.

Мэгги сопротивлялась изо всех сил, но Алекс был непреклонен. За семь лет супружества такой серьезный спор случился у них впервые. «Только через мой труп», – бросила Мэгги. Алекс заявил, что это можно устроить. Он обещал силком приволочь ее к психиатру, даже если она будет царапаться и визжать, и она сказала, что все так и будет. Алекс напомнил жене о психических расстройствах в ее роду (в сущности, речь шла о небольшом нервном срыве), а она попеняла ему на проблемы у его родственников (один-единственный случай эпилепсии).

– Если ты и вправду хочешь навредить ребенку, – вопила Мэгги, – почему бы тебе просто не бросить его в яму со змеями?

– Похоже, что с этой задачей ты и сама уже справилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Подумай сама.

Честно говоря, Алекс и сам не знал, что имеет в виду. Просто в тот момент, в пылу спора, такие слова показались ему самыми подходящими. Он стрелял наугад, но хотя бы на мгновение сумел утихомирить Мэгги.

Быстро придя в себя, она парировала:

– Значит, Сэма нужно тащить к дипломированному педофилу только из-за того, что ты почему-то на меня сердишься?

К чести Алекса, он успел рассмотреть такую возможность. Он проанализировал причины, по которым хотел, чтобы Сэма осмотрели. Его искренне беспокоили постоянные выходки сына. Эми росла прямой как стрела, а Сэм с психологической точки зрения словно явился из комнаты с кривыми зеркалами. Алекс совершенно не чувствовал той близости к сыну, какую испытывал по отношению к дочери. Мать еще как-то управлялась с мальчиком, но отец видел от него лишь пеструю череду обманов, срывов, истерик и ругани. Алекс любил сына, но тот все больше напоминал ему какой-то многосерийный фильм ужасов.

К сожалению, Алекс не сознавал, что за его предложением заняться Сэмом таилось более глубокое беспокойство. Он не настолько тщательно покопался в себе, чтобы понять: на самом деле он пытается взять под контроль семью, ускользающую из-под его крыла. Такая перспектива слишком пугала Алекса, и он не мог признать, что происходит именно это. Он чувствовал, как в темных водах семейных отношений вызревает нечто пагубное, но сознание этого приходило к нему только во сне. Он был разумным человеком и прибегал только к разумным, понятным решениям. Он полагал, что в этой ситуации нужно просто крепче взяться за штурвал.

У Де Санга были замшевые ботинки – с точки зрения Мэгги, уже за это он заслуживал хорошей порки. Кроме того, он носил темно-коричневый костюм, а из-под пиджака виднелся большой, застегнутый на пуговицы кардиган. Де Санг оказался высоким, худым, с курчавой копной седых волос. Хотя рядом с письменным столом было кресло, доктору, видимо, не нравилось в нем сидеть: во время своих бесед с Мэгги и Алексом он располагался то на его подлокотнике, то на краю стола, то на подоконнике – словом, везде, кроме собственного кресла. За один рабочий день он преодолевал огромные расстояния, не покидая своего кабинета.

Соглашаясь заняться Сэмом, доктор делал это с таким видом, словно оказывал им большую услугу.

– Между прочим, – говорил он, усевшись на теплый радиатор и скрестив руки на груди, – прежде всего Сэму нужна стабильность.

– Стабильность у него есть, – ответила Мэгги.

Де Санг долго смотрел на нее, прежде чем ответить:

– В возрасте Сэма дети проходят определенную стадию развития. Им свойственно остро реагировать на эмоциональный фон. Если мать довольна, они узнают об этом, даже если она ничего им не скажет. Если отец сердится, они узнают об этом еще до того, как он открыто продемонстрировал свой гнев.

Алекс глубокомысленно и заинтересованно кивнул. Мэгги отвела глаза, пытаясь понять, к чему доктор клонит.

– Это сопереживание характерно для раннего детства, ослабевает по мере того, как дети начинают выражать свои чувства вербально, осваивают речь. Людям свойственно со временем утрачивать атавистические свойства. Но ваш Сэм все еще находится на стадии сопереживания, поэтому он откликается на некоторые эмоции, возникающие вокруг.

– Логично, – согласился Алекс, – То есть...

– Вы все это поняли с первого взгляда? – грубо перебила Мэгги.

– Распознать поведенческую модель несложно, – ответил Де Санг. – Все мы любим думать, что мы и наши отношения уникальны, – в какой-то степени это так. Но в глубине... Если в доме существует напряженность, Сэм найдет способ ее отразить. Если возникла атмосфера противостояния или противоречий...

– А что, уже шла речь о напряженности или противоречиях? – Мэгги взглянула на Алекса.

– Миссис Сандерс, вы платите мне за то, чтобы я был с вами откровенен.

– Все в порядке, – сказал Алекс, поднимаясь. – Я ценю вашу прямоту. Кое-что уже встало на свои места.

Он пожал Де Сангу руку.

Мэгги была вне себя от ярости:

– Что, черт возьми, ты ему о нас наговорил?

– Я ничего ему не говорил.

– Вранье. Ты практически сделал за него всю работу. Теперь ему даже не придется зарабатывать свой гонорар. Стабильность! Стабильность? Неужели ты не мог подождать, пока он хотя бы взглянет на Сэма? Все надо было сваливать на нас и наши разногласия?

– Смысл в том, чтобы помочь ему разобраться, а не запутывать его!

– Вздор! Ты так вылизывал ему задницу, что твоей головы не было видно.

Алекс уставился на нее. Никогда еще она не говорила ему таких слов.

– Я сказал только, что в доме возникла некоторая напряженность. Вот и все.

– А он тебя спрашивал, трахаемся мы или нет?

– Сэм слышит каждое нежное слово, слетающее с твоих уст.

– Он тебя спрашивал? Отвечай!

– А при чем тут это?

– Значит, спрашивал! Да! Я права! И ты сказал ему. Черт бы тебя подрал!

Сэм смотрел на мать широко открытыми глазами.

– Боже правый.

– Ладно! Что ты предлагаешь делать с ребенком? Уверен, у тебя есть в запасе пара отличных идей. Может, твой дневник нам что-то присоветует? Натереть малыша горчицей и чесноком? Или изгнать из него демонов розгами? Когда наконец ты станешь нормальной матерью наших детей?

Теперь настала очередь Мэгги удивляться, что он повышает голос. Алекс умчался на работу, оставив Сэма на попечение жены.

Но прежде чем отвезти ребенка домой, Мэгги заехала в «Золотой пассаж» – повидаться с человеком, которому она дала прозвище Мистер Омега. Она заглянула в окно его магазина и решила, что книгу он, видимо, уже дочитал. В любом случае, теперь он стоял к ней спиной, взвешивая прозрачные полиэтиленовые пакетики с травами, и не оторвался от своего занятия, даже когда звякнул колокольчик. Сэм показал на колокольчик пальцем, ожидая, что тот зазвонит еще раз, когда дверь закроется.

– Рута, зверобой, укроп... – произнесла Мэгги.

– ...споро ведьму вгонят в гроб. – Хозяин так и не посмотрел на Мэгги, но она чувствовала, что он улыбается. – Вы кое-чему научились.

– Только мы говорим – «скоро». Слово «споро» нам как-то не нравится.

– Принесли мне ту книгу?

– Нет.

– Ладно. Раз так, мы сбудем твоей маме старые запасы, да, Сэм?

Он подмигнул малышу. Тот зарылся в длинную юбку матери.

– Откуда вы узнали его имя?

– Вы сами его назвали. В прошлый раз, когда были здесь.

Вспомнив, что и вправду говорила ему, Мэгги почувствовала себя глупо.

– Если вы собираетесь меня расспрашивать, – сказал Мистер Омега несколько минут спустя, – вам лучше сесть. Я сварю вам кофе. А может, вы предпочитаете травяной чай? Правда, лично я терпеть его не могу.

Хозяин подвинул стул к прилавку, и Мэгги села. Он дал Сэму куклу-марионетку, чтобы чем-то его занять.

– Я выпью кофе. А что это значит, когда одни травы называют «горячими», а другие – «холодными»?

– Речь идет об энергии растения. Если она оказывает стимулирующее, агрессивное или возбуждающее воздействие, такие растения называют «горячими». Если же энергия имеет расслабляющий, пассивный или гипнотизирующий характер, то это растение «холодное». Но я предпочитаю гендерную классификацию: мужское или женское, не боясь прослыть старым сексистом.

Мистер Омега сел и провел рукой по редеющим волосам.

– Да уж, клейма негде ставить.

Мэгги оторвалась от кофейной чашки, их взгляды встретились и задержались чуть дольше обычного. Она отвела глаза.

– А если о растении говорят, что оно принадлежит Диане?

– О, тут вы рискуете заблудиться. Считается, что все эти травы связаны с божествами. Со старыми богами. Но меня все это мало волнует.

– Имеет ли значение, когда растение сорвано?

– Имеет ли значение, сколько вы готовите лазанью? Или тушите морковь? Конечно имеет!

– Я все же не понимаю почему.

– Она не понимает, Сэм! Послушайте, если хотите взглянуть на это с научной точки зрения... Вы вообще знаете, что вес растения увеличивается во время нарастающей луны? Это факт. Процесс фотосинтеза. Так возникает новое вещество. А потом, когда луна идет на убыль, вес уменьшается. Это тоже – факт.

Произнося слово «факт», Мистер Омега всякий раз вскидывал брови – подкупающе иронично и весело. Точно он заманивал ее, чтобы она вступила в некое тайное общество, к которому он принадлежал только в шутку. Конечно, он не был самым физически привлекательным мужчиной на свете, но от него исходила мощная волна покоя и самообладания; так и хотелось остаться подольше, чтобы немного поплескаться в этой волне.

В удачных обстоятельствах Мэгги могла проявить глубокую интуицию и великую силу сочувствия. Все зависело от контекста, от конкретных индивидуальностей или от сочетания активных агентов – как бывает с дрожжами и сахаром. И вот сейчас реакция пошла. Между собеседниками возникла мгновенная связь. Мэгги видела Мистера Омегу насквозь. Она прозревала толстый слой печали, спрятанный под всей его иронией. Это пробуждало ее инстинкты. Она осыпала его вопросами:

– Что такое manzanilla?

– По-испански – ромашка.

– А «молоко дьявола»?

– Чистотел.

– А «старуха»?

– Бузина.

– А «горчица старика»?

– Тысячелистник. Откуда вы берете все эти названия?

– Похоже, все они вам известны. Можно купить у вас немного лавра, полыни и лапчатки?

– Собираетесь слушать, не так ли? Я и вправду не прочь взглянуть на эту вашу книгу.

Мэгги хихикнула.

– Нет ли у вас рецепта любовного напитка? Впрочем, меня устроит и напиток мира. Что-нибудь, чтобы восстановить гармонию, когда семейный очаг дал трещину.

– Не ладите с мужем, да? – Хозяин вскочил со стула и стал снимать склянки с полок, находившихся у него за спиной. – Гм, посмотрим, как бы вам помочь.

Мэгги тоже встала, продолжая бомбардировать его вопросами, пока он насыпал травы в медную чашку весов. Для удобства она оперлась о прилавок. Оба были слишком заняты, чтобы заметить, как дверь открылась. А вот Сэм, игравший с куклой на полу, заметил. Он тут же метнул взгляд на колокольчик, ожидая, что тот зазвонит. Но в этот раз он не зазвонил. На пороге стояла старуха.

Сэм поглядел на мать и на хозяина магазина, но они стояли к нему спиной. Мальчик снова взглянул на безмолвный колокольчик, а потом на женщину, нависшую над ним. На ней был длинный серый плащ, черные шерстяные чулки и грубые черные туфли. Темная шляпа, плотно надвинутая на голову, бросала тень на ее лицо. Из-под полей шляпы торчали серые клочья волос. Старуха пристально смотрела на погруженных в беседу людей за прилавком, лицо ее выражало нетерпение. Потом она заметила Сэма.

Старуха склонилась над ребенком. Ее движения были медленными, точно змеиными. Она так приблизилась к его лицу, что он отпрянул, ощутив ее едкое дыхание. Ребенок обернулся туда, где стояла мать. Он хотел позвать ее, но пол магазина как будто растянулся, и мать оказалась далеко-далеко – слишком далеко, чтобы его услышать. Старуха забрала у мальчика куклу и сунула ее за пазуху. Потом выпрямилась, повернулась и вышла из магазина, закрыв за собой дверь. Сэм снова посмотрел на колокольчик. Тот не издал ни звука.

Мэгги внезапно оторвалась от прилавка, где они с хозяином все еще взвешивали травы.

– Что случилось? – спросил мужчина.

– Не знаю.

Она посмотрела на Сэма и подняла его с пола.

– Что-то не так?

– Ничего. Просто... странное чувство. Не будем об этом.

Он распределил травы по пластиковым пакетикам.

– Что же до вашего мужа, то приготовьте масло, о котором я вам говорил. А потом возьмите в видеопрокате порнофильм.

– Накапать масла ему в пищу?

– Ни в коем случае – если, конечно, не хотите его отравить. Маслом надо помазаться. Оно хорошо пахнет.

Мэгги заплатила за покупки.

– Ты вернешь мне куклу? – обратился хозяин к Сэму.

Сэм зарылся лицом в одежду матери.

– Ну же, Сэм. Где наша куколка? Верни ее Мистеру Омега.

– Тетя забрала ее.

Мэгги извинилась перед хозяином.

– Боюсь, он плетет небылицы.

– Тетя забрала ее! – почти закричал Сэм.

– Не стоит беспокоиться. Должно быть, она где-то здесь. Кстати, меня зовут не Мистер Омега. Мое имя Эш. Сообщите мне, как у вас пойдут дела.

Он открыл ей дверь, и на этот раз Сэм услышал, как звякнул колокольчик у них над головой. И еще раз – когда Эш закрыл дверь.

9

Алекс пришел домой в бодром расположении духа. Он брал детей на руки и кружил их, без умолку болтая о работе. Они с Сэмом издавали губами пукающие звуки, пока Мэгги не пристыдила мужа. Его ноздри задрожали пару раз – то ли в предвкушении острого гуляша, булькавшего на плите, то ли от аромата нового масла, которым его жена щедро умастилась; точно определить причину было трудно, поскольку Алекс ничего по этому поводу не сказал.

– В замке творится черт знает что. Все наши планы сбились из-за вещей, которые начали попадаться там, где их быть не должно.

– Что еще за вещи? – спросила Мэгги, помешивая гуляш.

Он встал у нее за спиной, уткнувшись коленями в ее ноги.

– Мы думали, что слой, с которым работаем уже три месяца, пятнадцатого века. А сегодня бац – и натыкаемся на штуки прямиком из двенадцатого.

– Штуки? Отстань.

– Да, штуки. Штуковины. Ничего особенного. Глиняные черепки. Монета и оловянная пластина. Но все это – другого периода. Придется перечертить весь план заново, с самого начала.

– А кости там были? – спросила Эми.

Своим появлением она положила конец «коленопреклоненной» деятельности Алекса. Эми всегда хотела знать, были ли кости.

Как-то раз Алекс принес череп, чтобы показать семейству, но Мэгги отказалась держать его дома. Вдобавок Эми прониклась к этому предмету чрезмерным интересом. Она обращалась с черепом, словно с домашним животным, и этому пришлось положить конец, когда Мэгги обнаружила, что дочка чистит его оскал розовой зубной щеткой. Череп был изгнан.

– Ни костей. Ни скелетов. Даже ни одной собачьей косточки. – Ноздри Алекса вздрогнули вновь. Он посмотрел на Мэгги. – Что у нас к чаю?

Мэгги приготовила свое притирание с помощью пипетки, купленной, чтобы лечить конъюнктивит Сэма. Эш продал ей масла гардении, мускуса, жасмина и розовой герани, и она по капле добавляла их, пока не добилась нужного аромата. Силу запаха Эш рекомендовал определять интуитивно.

Дело не в том, что Мэгги была готова пойти на компромисс; она все еще сердилась из-за истории с Сэмом и визитов к частному доктору Де Сангу. Но споры ее утомили, и ее всерьез беспокоило, что напряженность в доме может нанести детям вред. Несмотря на всю ее антипатию к Де Сангу, нельзя сказать, что его слова были как об стенку горох.

И вот Мэгги создала свой аромат, свое масло, и стала надеяться на лучшее. Она натерла маслом за ушами и умастила запястья; на всякий случай она еще смазала подушки на кровати в спальне и диванные подушки в гостиной.

Алекс похвалил ее гуляш, что было хорошим знаком; она не слышала от него добрых слов уже неделю с лишним. Потом, после обеда, он включил телевизор, взбил подушки и улегся на диван – смотреть очередную телевикторину.

– Загрязнение, – пробормотал он. – Все, что показывают по телику, – сплошное загрязнение интеллектуальной среды.

– Так зачем ты это смотришь?

Алекс не ответил, а к тому моменту, когда Мэгги уложила детей спать и помыла посуду, он уже почти уснул, прикорнув перед «ящиком». Она села в кресло, глядя на мужа и размышляя, любит ли она его по-прежнему. Она подумала – да, пожалуй, любит. Когда-то именно от него исходили все идеи, он был в семье главным мотором. А теперь он засыпает за просмотром викторин и мультфильмов. Повседневная работа и отцовские обязанности сковали Алекса. Мэгги захлестнул прилив сочувствия к мужу: Алекс изо всех сил старается защитить ее и детей от бури, а она мечтает лишь о том, чтобы ей хоть изредка дозволялось гулять в дождливую и ветреную погоду.

Алекс отряхнулся от сна. Он встал, щурясь и вяло улыбаясь. Затем пошел спать. Через некоторое время Мэгги последовала за ним, но он уже снова заснул. Раздевшись, она поднесла к лицу намазанную маслом руку, вдыхая аромат и глядя на мужа. От этого запаха по ее телу прокатилась глубокая чувственная дрожь, и Мэгги невольно улыбнулась. Это была не любовь, и не страсть, и даже не волшебство; но это оказалось куда лучше, чем ссоры.

Она решила на следующий же день пойти слушать.

Днем Мэгги оставила Сэма на попечение няни Мэри и вернулась домой, чтобы заглянуть в дневник. В качестве лучшего времени для процедуры были указаны рассвет и закат, но обычно это время суток было ей недоступно: в ее распоряжении оказался только полдень.

Она вскипятила на плите ключевую воду – правда, купленную в супермаркете. Потом измельчила листья лавра, полыни, лапчатки и высыпала смесь в кастрюлю. Накрыла кастрюлю крышкой и поставила ее на медленный огонь.

Вернувшись на кухню через час, Мэгги подняла крышку и вдохнула пар. Запах был не очень сильный, поэтому она вдохнула глубже, два раза, прежде чем опустить крышку. Ничего особенного Мэгги не почувствовала. Она была разочарована. Похоже, это варево не оказывало никакого стимулирующего воздействия; напротив, ее стало клонить в сон.

Но Мэгги была настроена решительно. Она взяла термос и наполнила его горячим отваром, а потом крепко закрутила крышку. Надела плащ, взяла термос и ключи от машины, вышла из дома и поехала в Ивовый лес.

Стояла тишина, если не считать ветра, шуршавшего листвой. Мэгги вышла из машины, перешагнула через ручей и вошла в обрамленный ивами лес, ища то место, где, как ей думалось, они с Алексом зачали Сэма. Там, у подножия дуба, она и села. Мэгги открутила крышку термоса и стала вдыхать горячие пары, исходящие от варева. Она старалась дышать животом, напрягая при каждом вдохе мышцы грудной клетки. Она вдыхала и вдыхала, пока отвар не остыл; затем уселась поудобнее и стала ждать.

Когда в тот вечер Алекс вернулся домой с работы, он услышал, что телефон трезвонит вовсю, но никто не отвечает. Отперев дверь, он бросился к аппарату и успел ответить, пока на том конце провода не повесили трубку. Звонила няня по имени Мэри. Она совсем не сердилась на Мэгги за то, что та до сих пор не забрала Сэма, а только хотела напомнить Алексу о необходимости оплачивать дополнительные часы. Алекс пробормотал извинения и пообещал сам забрать сына.

Он повесил трубку и бестолково огляделся. Машины на подъезде к дому не было, и он понятия не имел, почему она исчезла. Ему пришло в голову только одно: наверное, что-то случилось с Эми, и, должно быть, Мэгги поехала с ней. Он уже собрался ехать к няне, чтобы забрать Сэма, как вдруг телефон снова зазвонил. На этот раз в трубке зазвучал голос Аниты Сузман.

Анита вернулась из школы, куда ездила за своими детьми, чьи уроки кончались на полчаса позже, чем у Эми (та была младше). Оказалось, что Эми так и торчит во дворе под присмотром учительницы. Анита подождала немного, а потом решила забрать Эми к себе домой. С тех пор прошло уже два часа, в течение которых Анита постоянно названивала Алексу и Мэгги. Может, у них что-то случилось?

– Что-то случилось? – повторил Алекс. – Я не знаю. Я только сейчас вернулся домой. Здесь никого нет.

– Что ж, теперь там ты.

Алекс, все еще думавший о другом, был поражен логикой этого замечания.

– Да. – согласился он.

– Ну вот. Ты приедешь забрать Эми?

– Эми?

– Да. Если помнишь, она твоя дочь.

– Прости, Анита, никак с мыслями не соберусь. Спасибо, что забрала Эми. Это любезно с твоей стороны. Я бы сразу же ее забрал, но, кажется, Мэгги куда-то уехала на машине.

– Так, может, мне самой привезти Эми?

Анита даже предложила по дороге забрать Сэма – Алекс объяснил ей свои затруднения.

Несмотря ни на что, дети были в полном порядке, когда Анита привезла их. Она сняла пальто и села, не дожидаясь приглашения. Не было еще и шести часов, но Анита выглядела так, словно оделась для праздничного вечера.

– Ты куда-то идешь сегодня? – спросил Алекс, протягивая ей бокал вина.

– Нет. Почему ты так решил?

– Даже не знаю.

Алекс не видел Аниту с того самого обеда у них дома, и теперь она напомнила ему о своей соблазнительной привлекательности. Она легко откинулась на диван и скрестила длинные ноги. Прозрачный нейлон ее колготок издал свистящий звук.

– О, да у вас настоящий камин, – заметила она.

– А, этот. Да.

– Уютно и романтично. Камин.

– Ты находишь? Пожалуй, что так.

Она поставила бокал.

– Что нового?

Он сделал глубокий вдох.

– Мэгги хочет записаться на курс в университете. А я этого не хочу, и она теперь ищет всякие способы меня наказать.

Анита хотела ответить, но внезапно на пороге появилась Мэгги.

– Мэгги! А мы как раз о тебе говорили.

– Я слышала. Привет, Анита.

Расстегнув плащ, Мэгги села и взяла журнал.

– Мы беспокоились о тебе. У тебя все нормально?

– А разве может быть иначе?

– Анита забрала Эми из школы, – спокойно произнес Алекс. – И Сэма она тоже забрала. Мэри звонила сюда полдня, чтобы узнать, в чем дело.

– С детьми все в порядке?

– Дети в норме, – ответила Анита.

– Ну, тогда все в порядке, – сказала Мэгги, глядя на Алекса. – Не правда ли?