Текст книги "Смельчак"

Автор книги: Грегори Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Он протянул Рафаэлю ручку.

– Тут написано, что мы у тебя ничего не взяли и ничем не обидели.

– Но вы взяли, – возразил Рафаэль.

– Что? Разве у тебя что-то было?

– Вы отняли у меня важную ночь.

– Дерьмо собачье, – пробурчал полицейский. – Расписывайся, умник, а не то мы отнимем у тебя еще одну «важную ночь». Чтобы не мешал нам работать.

Взяв ручку, Рафаэль нацарапал на листе: «Р А Л».

– Что это? – полицейский развернул лист к себе. – Твои инициалы?

– Так я расписываюсь.

– Ладно, я тебя понял. Полагаю, сойдет и так, – и, не выпуская из руки бумагу, отвернулся.

– Тут очень холодно, – сказала подошедшая Рита.

– Вы не собираетесь отвезти нас домой? – спросил Рафаэль спину полицейского.

Тот оглянулся, брови его изумленно взметнулись вверх.

– Ты хочешь, чтобы к дверям подали лимузин?

– Меня привезли сюда в патрульной машине.

– Вызови такси.

– Я босиком.

– Извини, Рафаэль, – прошептала Рита. – Я забыла про башмаки.

– Моя жена пришла сюда пешком, с двумя детьми на руках.

– Вызови такси, – повторил полицейский.

– Но я ничего не сделал! – воскликнул Рафаэль. – Можете спросить…

– Вон отсюда!

– Послушайте, я не смогу пройти всю дорогу пешком, в самую жару, с детьми на руках.

– Сможешь, будь уверен, – возразил полицейский. – Ты, индеец, парень крепкий, не правда ли?

Глава Р

Алессандро набил рот индейкой.

– Все нормально.

В тот день, в среду, все в магазине на обед ели индейку: отец Рафаэля, Марта, Лайна, Нито, Тита, Джаз, Роки, Сэмми, другие дети, Алессандро, старуха Калли, Рок, миссис Уобурн, Мария, Фаро, Мэкки, обе семьи, жившие в трейлере Моргана (они пожертвовали пропан, на котором Рита поджарила индейку) за исключением Франсин (она не могла встать, не то что есть), Эйман, Ездок, Ортенс, Джон Уильяме, еще несколько человек, прибывших недавно, Рафаэль не помнил их имен, Рита с Фрэнки на руках… Кусок индейки на бумажной тарелке отнесли Маме в ее ящик и Нинья, устроенному на заднем сиденье разбитого «Кадиллака». Рана на ноге воспалилась, у мальчика поднялась температура.

Луиса не было.

Оставив деньги на проезд в автобусе, себе – на четверг, Рите – на более поздний день, Рафаэль потратил остальное на теплое пиво и газированную воду для тех, кто ел в магазине его индейку.

В тот день с Лайной на спине, уцепившейся ручонками за его шею, и Фрэнки на руках, Рафаэль босиком прошагал по обочине автострады от Биг Драй Лейк до Моргантауна. Рита хотела нести одного из детей, но Рафаэль ей не позволил. Утром она уже донесла их от Моргантауна до Биг Драй Лейк. Солнце обдавало их жаром. Раскаленная обочина жгла ступни. Каждый камешек, на который он наступал, отдавался болью во всем теле.

Из-за жары, из-за того, что Рита уже проделала этот путь, и из-за того, что всю ночь он продрожал без сна в холодной камере, они часто останавливались, практически всякий раз, когда могли отойти в тень, чтобы отдохнуть и остынуть в относительной прохладе.

Выйдя на автостраду, Рафаэль поначалу шел спиной вперед, лицом к автомобилям, один ребенок – на руках, второй – за плечами, подняв правую руку, в надежде, что их подвезут. Но никто не остановился, даже не притормозил. Он знал, как они выглядят, оборванные, грязные, потные, вонючие, молодая семья без жилья и работы, не вызывающие ни сексуального, ни иного интереса. А вскоре отказался от мысли добраться до Моргантауна на попутке. Оставалось лишь идти вперед. Не обращая внимания на боль в ногах.

До Моргантауна они добирались куда дольше обычного.

И к концу пути ступни Рафаэля превратились в сплошную рану.

Когда они свернули на проселок, ведущий от автострады к Моргантауну, Рафаэль увидел, как Роки шмыгнул в магазин.

Мгновение спустя из магазина показался Луис, брат Рафаэля.

Постоял, жмурясь на ярком солнце, уставившись на них.

Рафаэль увидел, как часто-часто заходил верх живота Луиса, словно тот никак не мог надышатся и жадно хватал ртом воздух.

Луис бросился к грузовичку, стоявшему в тени. Из-под задних колес полетели камешки, Луис развернул грузовик и погнал его по проселку, прямо на Рафаэля и Риту. Те едва успели отскочить в сторону. Грузовик с ревом пронесся мимо, оставив их в облаке пыли.

Рита и дети закашлялись.

Сквозь пыль Рафаэль ничего не видел. Но услышал визг тормозов и сердитые вопли клаксонов. Догадался, что Луис вывернул на автостраду, не обращая внимания на мчавшиеся по ней машины.

Но не последовало ни скрежета металла, ни звона бьющихся стекол, из чего Рафаэль сделал вывод, что обошлось без столкновения.

– Рафаэль, я знала, что ты не мог сделать такого! – крикнула Мама, когда они проходили мимо ее ящика.

– Я ничего и не сделал, Мама!

– Это Луис уехал на грузовике?

– Да, Мама.

– Пусть радуется, что успел удрать, – подбородки Мамы, казалось, прибавили в размерах. – Если б я добралась до него…

Рафаэль искоса взглянул на Риту. Как и он сам, она улыбалась.

– Тебе принести кусочек индейки, Мама, когда я приготовлю ее? – спросила Рита.

– Только ради этого я и живу, – последовал ответ.

Рита сходила к ручью и принесла два ведра воды.

Вернувшись, прежде всего обтерла детей влажной тряпкой, наказала Лайне и Марте больше не выходить на солнце. Затем накормила и напоила их.

Рафаэль сидел на койке. Ноги повисли в воздухе. Пот, струившийся по телу, когда он нес детей, высох. Другой пот, выступивший из-за жаркого воздуха внутри жилого домика, холодил кожу.

Второе ведро воды Рита поставила рядом с Рафаэлем.

Опустившись на колени, промыла бесчисленные порезы и лопнувшие волдыри на ступнях.

– Это ужасно, – ахнула она.

– Пустяки, – отмахнулся Рафаэль.

Маленькими ножницами Рита начала отрезать кусочки кожи.

– О!

– Извини, я не хотела причинять тебе боль.

– Я знаю.

Рита обвязала ступни Рафаэля тряпками, затянула их узлом у лодыжек.

– Заживать будут долго.

– Ничего страшного.

– Мне кажется, тряпки нужно смачивать.

– Думаешь, так лучше?

– Не знаю. Спрошу старуху Калли. Но, по-моему, с влажной повязкой тебе будет легче.

– Я хочу поспать в гамаке.

Рита поднялась, улыбнулась.

– А мне надо готовить индейку.

Рафаэль осторожно опустил обмотанные мокрыми тряпками ноги на пол.

– А с чем мы ее будем есть?

– Кроме овсянки, у нас ничего нет.

– Пойдет. Мы сможем сварить ее?

– Пропан не наш, так что придется его экономить.

Ближе к вечеру Рита разбудила спящего в гамаке Рафаэля.

– Индейка готова.

– А где дети?

Фрэнки она держала на руках.

– В магазине. Они не отходили от меня ни на шаг, когда я резала и жарила индейку. Их очень интересует, какова она будет на вкус, – Рита рассмеялась. – Все уже в магазине.

– И Луис? – спросил Рафаэль.

– Нет. Луис не возвращался.

В большую кастрюлю Рита налила воды, размешала в ней овсяные хлопья и хлебные крошки, поставила на два часа на солнце, чтобы получившаяся смесь если не сварилась, то прогрелась. В последний момент она полила поджаренные куски индейки жиром, оставшимся на сковородках.

– Вместо соуса. Тоже еда, не правда ли?

Миссис Уобурн принесла фунт картофельного салата, купленного днем раньше в Биг Драй Лейк.

Фаро и ее сожитель Мэкки приготовили для всех салат из шинкованной капусты. Капусту и лук порезали сами и добавили консервированные морковь и фасоль.

Собравшиеся в магазине, даже дети, ели молча.

Смели все, до последней крошки.

Старуха Калли подошла к прилавку. Осмотрела кости.

– Может, я сварю из них суп?

– Дети устали, – шепнула Рафаэлю Рита.

– Думаешь, они уснут? – улыбнулся Рафаэль.

– Не сомневаюсь.

Лайна сидела, привалившись спиной к коробке. Животик ее заметно округлился. Подбородок то и дело падал на грудь.

– Они очень устали. Как ты? – спросила Рита Рафаэля.

– Отлично. Я выспался.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– А ты знаешь, о чем говорю я.

Рита поднялась.

– Пойду уложу детей.

После ухода Риты с детьми Рафаэль оглядел оставшихся в магазине. Все наелись. Никто не смотрел ни на него, ни друг на друга. Их желудки, да, пожалуй, и тела целиком, приятно удивила столь обильная и вкусная пища, тем более что большинство из них никогда не пробовали индейку. Разум их пребывал в шоковом состоянии. Впервые они ощущали, что же это такое, полный желудок. И, похоже, сосредоточились на переваривании пищи. Возможно, кто-то из стариков помнил столь же обильное угощение, другие места, где им удавалось столь же сытно поесть. Запомнят ли они этот обед, гадал Рафаэль. Пожалуйста, запомните, мысленно просил он их. Пожалуйста, запомните, что я пытался вам сказать…

Рафаэль потянулся, встал на замотанные ноги. Молча захромал к двери.

– Рафаэль, – позвал его отец.

Рафаэль остановился.

– Рафаэль, не убивай своего брата.

Рафаэль глянул в окно. Еще не начали сгущаться сумерки, до ночи было далеко.

– Луиса? – переспросил Рафаэль. – И не собираюсь.

Глава Q

В духоте домика на колесах, нагретого за день жарким солнцем, на узкой койке Рита и Рафаэль нежно, бережно, бесшумно ласкали друг друга.

Их дети, Лайна, Марта, Фрэнки, крепко спали.

Затих весь Моргантаун.

– Голый, с замотанными ногами, ты похож на парня, каких рисуют в журналах, – Рита тихонько хихикнула. – Ноги болят?

– Это неважно.

– Но все-таки болят?

– Есть немного.

– Индейка бесподобная.

– Ты наелась?

– Конечно.

Они заснули. Ненадолго, ибо на улице еще хватало света, когда Рафаэль, чуть повернувшись, разбудил Риту.

– Какой он здоровый, – улыбнулась она.

– Вот и хорошо.

И они слились воедино.

– Мне бы хотелось остаться здесь. Пока не проснутся дети.

– Отлично.

– А ты встаешь?

– Я поспал днем.

– Завтра тебе на работу?

– Да.

– Твоя новая одежда уже высохла.

– Я видел рубашку и джинсы на бельевой веревке. Когда ты успела их постирать?

– Кровь так плохо оттиралась.

– Я уверен, что там не осталось ни одного пятна.

– Я хочу, чтобы завтра ты пришел на работу чистым и нарядным.

Рафаэль опустил ноги на пол, подождал, как бы прикидывая, не откажутся ли они служить ему, встал.

Рита повернулась на бок.

– Я насчет твоего отца… Мне его жаль. И тебя тоже. И остальных. Но это не трагедия. Ты знаешь, что я имею в виду?

– Да, – кивнул Рафаэль. – Полагаю, что да.

Глава R

Рафаэль поднес спичку к сложенным горкой бумажкам, щепочкам, обрезкам досок. Вдоль русла ручья он ушел довольно далеко, обогнув выступ свалки, скрывший его от Моргантауна. Костер, разведенный в метре от воды, он обложил камнями, дров набрал на всю ночь.

Присев на корточки, Рафаэль смотрел, как огонь пошел низом, но, обнаружив каменную преграду, метнулся вверх, к сухим поленьям.

Уже совсем стемнело.

Поднявшись – одинокая фигура, блуждающая в ночи, освещенная костром, – Рафазль снял с себя все, за исключением повязок на ногах.

Вновь присел, набрал пригоршню пыли и высыпал себе на голову. Вторую насыпал на плечи, третью – на ноги.

Стоя начал втирать пыль в кожу. На лице, по всему телу.

Выплывшая из-за холма луна осветила стоящего у костра Рафаэля.

Затем он зашагал вокруг костра, чувствуя, как в густом, теплом воздухе засыхает смешавшаяся с потом пыль. Первый раз он обошел костер, глядя на него, наблюдая со всех сторон желтые языки пламени наверху, красные угли внизу. На втором круге он смотрел на небо и видел звезды, блекнувшие в свете плывущей меж ними луны. На третьем сосредоточил свое внимание на собственных тенях: одной – от костра, второй – от луны, следил, как они укорачиваются или удлиняются, темнеют или сливаются с землей, меняются в такт его движениям.

Прихрамывая, с перевязанными ногами, Рафаэль ступил в ручей, сел в воду, потом лег, ногами по течению, головой – навстречу потоку. Маслянистая вода неспешно текла вдоль его тела. Пальцами он потер волосы, чтобы смыть пыль, затем плечи, руки, ноги, счищая земляную корку. Перевернулся на живот, опустил лицо в воду, почувствовал, как она переливается через плечи, струится по лопаткам, спине, ягодицам, ногам.

Когда он встал, ночной воздух приятно холодил тело. Рафаэль расставил ноги. Поднял руки. Сосредоточился на собственных ощущениях, на том, что чувствует каждая частичка кожи.

Стоя у костра, с поднятыми руками, он медленно кружился на месте, наблюдая, как высыхают на теле капельки воды, уступая жаркому дыханию огня.

В ту ночь каждый час Рафаэль купался в ручье, всем телом вбирал в себя прохладу ночного воздуха, после чего обсыхал у костра.

А обсохнув, всякий раз садился у огня на новом месте, смотрел на него под иным углом. Подкладывал палочки, наблюдал, как они начинали дымиться, затем занимались и вспыхивали ярким пламенем, чтобы превратиться в золу. От более крупных дров летели искры, вырывающиеся из костра, взлетавшие к небу и исчезающие в ночной тьме. Посмотрев на костер, в следующий раз он садился к нему спиной, чтобы наблюдать окружающую его ночь. Всматривался в лунный свет и тени, движущиеся по спящей земле.

Вблизи он слышал потрескивание горящего дерева. Издалека доносился шум проносящихся по автостраде легковушек и грузовиков.

Сидя у костра, Рафаэль часто глубоко вдыхал, ртом, через нос, наполняя грудь вязким воздухом, затем медленно выпускал его обратно. Всякий раз, делая это, он вертел языком, пытаясь очистить рот, избавиться от металлического привкуса.

Когда на востоке посерело небо, Рафаэль искупался в последний раз. Обсохнув у огня, вновь ощутив его жар, он развалил костер, скинул недогоревшие доски в воду, где они с шипением погасли.

Рафаэль оделся.

Задержавшись еще на мгновение у дымящихся углей, нащупал в кармане сломанную зажигалку. Бросил ее в золу.

Думая о Рите, детях, завтраке, заковылял по тропе вдоль ручья к Моргантауну.

Летние ночи коротки.

Глава S

– Ты так много ешь, – удивилась Рита. – Я никогда не видела, чтобы ты столько ел за завтраком.

Сидя скрестив ноги на полу жилого фургона, рядом с Лайной и Мартой, Рафаэль уминал третью миску разведенкой в воде овсянки. Он выпил две чашки концентрированного молока с водой и теперь пил третью, с растворимым кофе.

В соседнем трейлере транзисторный приемник Фаро гремел танцевальной музыкой.

Лайна показывала, как хорошо умеет она есть овсянку ложкой. Марта пыталась копировать сестру, но всякий раз у самого рта ложка наклонялась и часть овсянки проливалась на ее ноги и пол.

Отставив миску, Рафаэль посадил Марту на свои скрещенные ноги. Взял ее миску и ложку, начал кормить дочь. Она тоже держалась за ложку, когда Рафаэль наполнял ее едой и нес ко рту.

Открывая рот, Марта не забывала победно глянуть на сестру.

– Ты не поехал утренним автобусом, – заметила Рита.

– Меня не ждут раньше одиннадцати.

– Когда вчера вечером ты не вернулся домой…

– Со мной все в порядке.

Едва миска Марты опустела, она отняла ложку у Рафаэля. И начала барабанить ею по миске в ритме музыки, долетающей через открытые окна и дверь.

Рафаэль рассмеялся.

Не снимая Марту с колен, завел руку за спину, открыл дверцу шкафчика под мойкой, вытащил две кастрюли. Одну поставил перед Лайной, дном вверх, вторую, точно так же, рядом с собой.

Ложкой начал выбивать ритм танца, звучащего из приемника Фаро, в такт Марте. Та хихикнула и еще сильнее заколотила по миске.

И Лайна начала стучать ложкой по перевернутой кастрюле.

Рафаэль заметил, что Марта перестала просто отбивать ритм. Вместо этого она ударяла по миске в разных местах, каждый раз находя новый звук. Она имитировала мелодию песни.

Смеясь, Рафаэль последовал ее примеру.

Прежде чем выйти из фургона, чтобы снять висящие на бельевой веревке выстиранные новые рубашку и джинсы мужа, Рита оглядела сидящих на полу Рафаэля, Марту, Лайну – таких необычно шумных, стучащих ложками по мискам и кастрюлям, заглушающим музыку, которая положила начало их концерту. Теперь они выбивали собственную мелодию, забыв о той, что доносилась из радиоприемника. Лайна хихикала. Марта смеялась. Рита изумленно покачала головой и улыбнулась. Сердце ее переполняла любовь.

Когда она вернулась, с рубашкой и джинсами Рафаэля, шум прекратился. Дочери сидели на скрещенных ногах Рафаэля. Рафаэль крепко прижимал обеих к груди.

Когда он поднял голову, Рита подумала, что никогда не видела она на его лице такого выражения. Лицо Рафаэля светилось любовью и счастьем.

– Тебе надо надеть две пары носков, чтобы ноги не так болели, – посоветовала Рита.

– Хорошо, – кивнул Рафаэль.

Он осторожно ссадил дочерей с колен на пол.

До того, как взять одежду у Риты, подошел к коробке, в которой гугукал Фрэнки. Поднял ребенка над головой, затем прижал к груди, поцеловал в маковку.

Вновь уложил сына на лохмотья в коробку.

Рафаэль не обернулся, когда Рита хотела дать ему две пары тонких, штопаных носков. Ей пришлось положить их на кровать.

Рафаэль надел еще теплые от солнца рубашку и джинсы. Натянул на ноги обе пары носков, сунул ноги в башмаки.

– Отлично.

– Так тебе будет легче.

– Да, конечно.

– Удобнее.

– Спасибо.

В дверях Рита погладила Рафаэля по щеке.

– Счастливо.

Рафаэль обнял жену. Поцеловал.

– Помни, – сказал он на прощание.

Глава Т

– Ты идешь на работу, Рафаэль? – спросила Мама из окна своего ящика, когда Рафаэль проходил мимо.

– Да, Мама.

– Ты не опаздываешь?

– Нет.

– Когда ты вчера не вернулся, я подумала, что ты напился в стельку и напрочь забыл, что тебе предстоит утром. Я опасалась, что ты опоздаешь на работу.

– Я помню, что мне предстоит этим утром, Мама.

– Удачи тебе, Рафаэль.

Проходя мимо магазина, по звукам Рафаэль понял, что там кто-то есть, но не повернулся, чтобы посмотреть, кто именно.

Зашагал по проселку, ведущему к съезду на свалку, где останавливался автобус, на котором он собирался ехать в город. Солнце сквозь новую выстиранную рубашку приятно согревало плечи.

Навстречу шел брат Рафаэля, Луис.

Издалека казалось, что он борется с сильным ветром. Иной раз его бросало в сторону, случалось, что он отступал на шаг-другой назад. Если б движения Луиса подчинялись какой-то последовательности, могло создаться впечатление, что он танцует. В какой-то момент его столь резко повело вбок, что ему лишь в последнее мгновение удалось удержаться на ногах.

В правой руке, за горлышко, Луис держал пивную бутылку. Оставшееся пиво от хаотичности его движений пузырилось, белая пена выплескивалась наружу.

Рафаэль подошел к Луису вплотную, и только тогда тот узнал брата.

Глаза его с трудом нашли лицо Рафаэля.

– Рафаэль, я пьян, – сообщил Луис.

– Ничего.

– Напился вдрызг.

– Пустяки.

– Я разбил грузовик.

– Не грусти.

– Разбил в лепешку.

– Что ж теперь говорить об этом.

– Я напился, и грузовик слетел под откос. Перевернулся много раз. Починить его нельзя.

– Все нормально, Луис.

– Я думал, это ты. Думал, что ты убил ту женщину в винном магазине.

– Я не убивал.

– Подарки. Еда. Новая одежда. Большая бутылка водки.

– Почему ты не спросил меня?

– Что бы ты мне ответил?

– Наверное, я бы ответил: «Почему ты спрашиваешь меня?»

– Извини, брат…

– Все нормально.

– Куда ты сейчас идешь?

– В город.

Рафаэлю не пришлось долго ждать автобуса на обочине автострады.

Усевшись, Рафаэль оглянулся на Моргантаун. Люди занимались обычными делами, как в любой другой день.

Рафаэль увидел отца, направляющегося к дыре в заборе, огораживающем свалку.

Под простыней кровати, которую он делил с Ритой, Рафаэль оставил чековую книжку, бланк, на котором не хватало подписи Риты, деньги на проезд в город и контракт:

Рафаэль

$ 250 $ 300

$ 50

$ 250                         29 700.00

$ 29 700.00                Четверг, 11 утра

Р А Э Л                      Морокко