Текст книги "Кровавый рыцарь"

Автор книги: Грегори Киз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

ГЛАВА 9
ВОЗРОЖДЕНИЕ

Шепот мертвых разбудил ее.

Первый вдох оказался мучительным, словно ее легкие были сделаны из стекла и от попытки расправить их разбились вдребезги. Ее мышцы пытались сползти с костей. Она бы закричала, но ее рот и горло были забиты желчью и слизью.

Ее голова колотилась о камень, но она ничего не могла с этим поделать и лишь наблюдала за искрами перед глазами. Затем все ее тело выгнулось назад, словно она превратилась в лук в руках святого, и из ее рта полетели влажные стрелы, снова и снова… Наконец судороги прекратились. Она долго лежала неподвижно, медленно, со скрежетом вдыхая и выдыхая воздух, а на смену боли приходило изнеможение.

Ей казалось, будто она тонет в чем-то мягком.

«Святые, простите меня, – безмолвно взмолилась она. – Я не хотела. Мне пришлось…»

Это было лишь наполовину правдой, но она слишком устала, чтобы объяснять это.

В любом случае не было похоже, чтобы святые слушали, хотя мертвые по-прежнему что-то шептали. Ей казалось, что совсем недавно она их понимала, вникая в странные временные формы их глаголов. Теперь же их голоса порхали где-то на краю понимания – все, кроме одного, который пытался проникнуть в ее ухо, словно язык любовника.

Она не хотела его слышать, не хотела слушать, потому что боялась, что тогда ее душа вернется в забвение.

Но голос не собирался позволить себе помешать такой простой вещи, как страх.

– Нет, клянусь проклятыми, – прохрипел он. – Ты меня слышишь. Ты меня выслушаешь.

– Кто ты? – уступила она. – Пожалуйста, скажи…

– Мое имя? – Голос тут же набрал силу, и она почувствовала щекой прикосновение руки. Очень холодной. – Кажется, меня звали Эррен. Да, Эррен. А ты кто такая? Ты кажешься мне знакомой.

Неожиданно она поняла, что забыла собственное имя.

– Не помню, – призналась она. – А вот тебя помню. Ты – личная убийца королевы.

– Да, – торжествующе согласился голос. – Да, это я. И теперь я тебя узнала. Ты Элис. Элис Берри. – За этими словами последовал звук, отдаленно напоминающий смешок. – Клянусь святыми, я тебя не разгадала, не поняла, кто ты. Почему?

«Элис! Я Элис!» – подумала она с отчаянным облегчением.

– Я не хотела, чтобы меня обнаружили, – пояснила Элис. – Но я всегда боялась, что ты меня поймаешь. По правде говоря, ты внушала мне ужас.

Рука погладила ее по щеке.

– Ты прошла подготовку в монастыре, да. – Умершая женщина вздохнула. – Но не в подобающем монастыре церкви, так ведь? Халаруни?

– Мы называем себя «верэн», – ответила Элис.

– Ах да, конечно, – проговорила Эррен. – Верэн. Знак полумесяца. Да, я о вас кое-что знаю. Значит, теперь ты стала защитницей моей королевы.

– Да, госпожа.

– Как тебе удалось спастись от смерти? Биение твоего сердца замедлилось до одного удара в день, а дыхание замерло. От твоей крови разило виселичным суслом, но теперь она чиста.

– Если бы он воспользовался не виселичным суслом, если бы выбрал ловлет, мерворт или болиголов – я была бы мертва, – ответила Элис.

– Ты и теперь можешь умереть, – проговорила Эррен. – Ты до сих пор на пороге смерти. От столь нематериального существа, как я, мало проку, но ты так близка к нам, что я, пожалуй, могла бы…

– Тогда у нее не останется ни единого союзника, – возразила Элис.

– Расскажи мне немедленно, почему ты не умерла. Я не знаю ни одного священного пути и ни одного заклинания, которое остановило бы действие виселичного сусла.

– У нас разные пути, – объяснила Элис. – А закон смерти действительно нарушен. Граница между живыми и мертвыми стала значительно шире, а переход в обе стороны – более размытым. Виселичное сусло надежнее большинства ядов, потому что действует не только на тело, но и на душу. В нашем ордене рассказывают одну очень древнюю историю о женщине, которая позволила смерти забрать себя, однако сумела вернуться. Это было во времена Черного Джестера. Так закон смерти был нарушен в прошлый раз. Я чувствовала, что могу совершить то же самое, а еще я знала необходимые сакаумы. И у меня просто не было выбора. Яд уже проник в мое тело. – Она помолчала. – Тебе не следует меня убивать, сестра Эррен.

– Понимает ли моя королева, каковы цели твоего ордена?

– Мой орден мертв. Все, кроме меня, – ответила Элис. – Я больше не связана их целями.

– Значит, не знает.

– Нет, конечно, – поговорила Элис. – Как я могла ей сказать? Ей нужен кто-то, кому бы она могла верить. И она верит мне.

– Пока что это я вынуждена тебе верить, – промурлыкала тень Эррен.

– Я множество раз могла ее убить, – сказала Элис. – Но не стала.

– Возможно, ты ждешь, когда придет ее дочь.

– Нет, – с отчаянием в голосе возразила Элис. – Ты плохо знаешь верэн, если думаешь, что мы можем причинить Энни вред.

– Возможно, ты хочешь получить власть над ней? – предположила Эррен. – Власть над истинной королевой.

– Это уже ближе к правде, по крайней мере в понимании ордена, – признала Элис. – Но я не принадлежала к внутреннему кругу и никогда до конца не сознавала целей верэн, а теперь они меня и вовсе не заботят.

– Ты сказала, что все сестры мертвы. А братья?

– Ты и про них знаешь? – с замиранием сердца спросила Элис.

– Теперь знаю. Я догадалась. Орден святой Цер имеет свой мужской аналог. Значит, такой же должен быть и у верэн. Но понимаешь ли ты, насколько это опасно, если остались только мужчины? Если лишь их голоса будут звучать на совете?

– Нет, не понимаю, – призналась Элис. – Я хочу только одного – служить Мюриель, защитить ее от опасности и помочь ей сохранить страну.

– Это правда?

Элис почувствовала легкий укол где-то внутри. Больно не было, но на нее вдруг навалилась страшная слабость, а сердце забилось странно, словно пыталось вырваться наружу.

– Я клянусь, что это правда, – выдохнула она. – Клянусь именем святой, которой клянемся все мы.

– Назови ее.

– Виргения.

Давление ослабло, но не исчезло совсем.

– Как же тяжело ждать, – сказала Эррен. – Мы, мертвые, забываем…

– Похоже, ты помнишь многое, – заметила Элис. Самообладание постепенно возвращалось к ней.

– Я цепляюсь за свой долг. Я забыла своих родителей и собственное детство. Не помню, любила ли я когда-нибудь мужчину или женщину. И не могу представить, каким было мое лицо. Но свои обязательства я знаю. И я помню ее. Ты можешь ее защитить? Станешь ли?

– Да, – еле слышно ответила Элис – Клянусь.

– А что, если мужчины верэн живы и придут к тебе? Что тогда? Что, если они придут и потребуют, чтобы ты причинила вред ей или ее дочери?

– Теперь я принадлежу королеве, – стояла на своем Элис. – Ей, а не им.

– Мне трудно в это поверить.

– Ты воспитывалась в монастыре. Если бы церковь приказала тебе убить Мюриель, ты бы выполнила это распоряжение?

Эррен рассмеялась, мягко и невесело.

– Мне приказали, – сказала она. Волоски на загривке Эллис встали дыбом.

– Кто? – спросила она. – Кто отдал приказ? Хесперо?

– Хесперо? – Голос Эррен, казалось, отдалился. – Я не помню этого имени. Возможно, он не имеет значения. Нет, я не помню, кто приказывал. Но, должно быть, он занимал очень высокое положение, иначе я бы не стала и обдумывать этот приказ.

– Ты обдумывала его? – Элис была потрясена.

– Кажется, да.

– Значит, у тебя была на то причина, – проговорила Элис.

– Ее не хватило на то, чтобы выполнить приказ.

– Что происходит, Эррен? Мир разваливается на части. Закон смерти нарушен. Кто мой враг?

– Я умерла, Элис, – ответила тень. – Если бы я знала все это, если бы понимала, чего опасаться, неужели, ты думаешь, я бы умерла?

– О…

– Твои враги – это и ее враги. Это все, что тебе нужно знать. Это все упрощает.

– Упрощает, – согласилась Элис, хотя и понимала, что все совсем не так просто.

– Ты будешь жить, – сказала Эррен. – Все думают, что ты умерла. Что ты будешь делать?

– Энни жива, – проговорила Элис.

– Энни?

– Младшая дочь Мюриель.

– Ах, да. Я ей про это сказала.

– Она жива. А также Файл де Лири и многие другие верные королеве люди. Роберт боится, что под знаменами Энни соберется армия. И боится не зря.

– Армия… – задумчиво повторила Эррен. – Дочь, возглавляющая армию. Интересно, что из этого получится.

– Мне кажется, я могу помочь, – сказала Элис. – За королевой слишком пристально следят, ее держат в башне Волчья Шкура, далеко от потайных ходов. Я думаю, ее единственная надежда на спасение – победа Энни, но лишь если это произойдет до того, как вмешаются Ханза и церковь.

– Как ты ей поможешь? Убьешь Роберта?

– Конечно, я об этом думала, – ответила Элис. – Но я не уверена, что его возможно убить. Он тоже вернулся из страны мертвых, леди Эррен, но он был совершенно мертв. Если его поранить, рана не кровоточит. И я не знаю, как убить то, во что он превратился.

– Возможно, когда-то я знала нечто подобное, – проговорила Эррен. – Но теперь нет. И что же?

– Узурпатор держит в темнице одного человека. Если я смогу освободить его и сделать это от имени Энни, думаю, даже самые упрямые лендверды перейдут на ее сторону. Я изменю равновесие сил.

– Значит, тайные ходы.

– Это рискованно, – признала Элис. – Принц Роберт единственный среди мужчин знает про них и, возможно, помнит. Но…

– Он считает тебя мертвой, – сказала Эррен. – Я понимаю. Однако этим оружием ты сможешь воспользоваться только единожды.

– Да, – согласилась Элис.

– Будь осторожна, – предупредила Эррен. – В подземельях Эслена есть сущности, которым давным-давно следовало умереть. Не думай, что они лишились своей силы.

– Я помогу ей, Эррен, – пообещала Элис.

– Поможешь, – не стала спорить та.

– Знаю, я не смогу тебя заменить, но сделаю все, что в моих силах.

– Моих сил оказалось недостаточно. Постарайся сделать больше.

Элис пробрало холодком, и голос смолк.

Ее голову внезапно заполнила вонь разлагающейся плоти, а когда к ней вернулись чувства, она ощутила ребра, впивающиеся ей в спину. Рука по-прежнему касалась ее щеки. Она дотронулась до нее; она оказалась влажной и скользкой, почти лишенной плоти.

Роберт солгал Мюриель. Да, он положил ее в склепе Отважных, но не в могилу Уильяма; она оказалась в одном гробу с Эррен.

Прямо на ней. Простое совпадение или злая шутка?

А может быть, его роковая ошибка.

Элис довольно долго лежала, дрожа, и собиралась с силами, а затем толкнула камень над собой. Он был тяжелый, слишком тяжелый, но она заглянула в глубину своего сердца, отыскала там новую решимость – и плита немного поддалась. Отдохнув, девушка снова принялась за дело. На сей раз темноту прорезала тонкая щель.

Элис расслабилась, позволяя свежему воздуху проникнуть внутрь и придать ей сил. Упираясь руками и ногами, она налегла на крышку саркофага со всей силой, на которую было способно ее хрупкое тело.

Плита со скрежетом сдвинулась еще на ширину пальца.

Элис услышала далекий звон колокола и поняла, что он отмечает полдень. Мир живых, солнца и сладкого воздуха снова стал для нее реальным. Элис удвоила свои усилия, но она была очень, очень слаба.

Только через шесть колоколов – с вечерним звоном – ей удалось сдвинуть крышку и сползти с гниющего тела своей предшественницы.

Из атриума лился тусклый свет, но Элис не стала оглядываться назад, на свой временный приют, да и сил, чтобы вернуть крышку на место, у нее не осталось. Ей оставалось лишь надеяться, что никто не придет сюда, прежде чем она наберется сил, чтобы закрыть саркофаг самой, или найдет кого-нибудь, кто ей в этом поможет.

Чувствуя себя ломкой и невесомой, точно соломинка, Элис Берри выбралась из крипты на улицу Тенистого Эслена, темного собрата живого города, расположившегося выше на холме. Подняв голову и взглянув на шпиль и стены Эслена, она на мгновение почувствовала себя испуганной и одинокой, как никогда. Задача, которую она перед собой поставила – и которую обещала призраку выполнить, – казалась превыше ее сил.

Потом, криво усмехнувшись, Элис вспомнила, что она не только выжила, выпив один из самых смертоносных ядов в мире, но и скрылась от узурпатора Роберта Отважного. Пытаясь все предусмотреть, он сам вырыл себе яму.

А Элис превратит этот просчет в кинжал и вонзит его в сердце Роберта, какую бы гадость ни толкало оно по его жилам вместо крови.

ЧАСТЬ II
Яд в корнях

Fram tid du tid ya yer du yer

Taelned sind thae manns daghs

Mith barns, razens, ja rengs gaeve

Bagmlic is gemaunth sik

Sa bagm wolthegh mith luths niwat

Sa aeter in sin rots.

От века к веку, от года к году

Сочтены дни человека.

Богатый детьми, домами и самоцветами,

Он чувствует себя сильным, как дерево.

Дерево, гордое кроной своею,

Может не чувствовать яда в своих корнях.

Древняя алманнийская поговорка

ГЛАВА 1
СРЕДИ ЧУЖИХ

Стивен не знал, как долго он сражался со слиндерами, но понимал, что сил у него уже не осталось. Его мышцы превратились в вялые жгуты, сотрясаемые болезненными судорогами. Казалось, даже кости и те ломит.

Как ни странно, едва он перестал сопротивляться, руки, схватившие его, стали невероятно бережными. Ему вспомнился тот приблудный кот, которого ему как-то довелось выдворять из отцовского зимнего сада. Пока кот вырывался, его приходилось сжимать очень крепко, даже грубо, но, как только он успокоился, Стивен смог ослабить хватку и даже погладить его, чтобы показать, что не хочет ему повредить.

– Они нас не съели, – услышал он рядом с собой задумчивый голос.

Только сейчас Стивен сообразил, что одна из рук, вцепившихся в него, принадлежит Эхоку. Он вспомнил, что успел заметить лицо юноши-ватау, когда слиндеры бесцеремонно потащили его, Стивена, по земле. Сейчас его несли лицом вверх, на переплетенных руках, причем восемь слиндеров удерживали его запястья. Эхока несли точно так же, но правой рукой он цеплялся за Стивена.

– Нет, не съели, – согласился Стивен. И спросил, слегка повысив голос: – Кто-нибудь из вас умеет говорить?

Никто из носильщиков ему не ответил.

– Может быть, они собираются нас сначала поджарить, – предположил Эхок.

– Может быть. Если так, значит, они изменили свои привычки с тех пор, как Эспер видел их в последний раз. Он говорил, что они поедают свою добычу живьем – и сырой.

– Да. Так было, когда они убили сэра Онье у меня на глазах. А эта шайка, они другие. Все по-другому.

– Ты видел, что произошло с Эспером и остальными? – спросил Стивен.

– Мне кажется, все слиндеры, что были под деревом, ушли с нами, – ответил Эхок. – Они не преследовали остальных.

– Но зачем им понадобились мы двое? – удивился Стивен.

– Не мы, а вы, – уточнил Эхок. – Только вы. Они схватили меня только после того, как я в вас вцепился.

«В таком случае зачем им я? – задумался Стивен. – Что нужно от меня Терновому королю?»

Он попытался повернуться к Эхоку, но их разговор, похоже, расстроил носильщиков, и один из них с такой силой ударил юношу по запястью, что тот задохнулся и выпустил руку Стивена. Они тут же потащили его прочь.

– Эхок? – закричал Стивен, пытаясь собраться с остатками сил, чтобы продолжить сражаться. – Оставьте его в покое, слышите? Или, клянусь всеми святыми… Эхок!

Но сопротивление лишь вынудило носильщиков снова усилить хватку, а Эхок не отвечал. В конце концов Стивен охрип и умолк, погрузившись в мрачные раздумья.

За прошедший год он совершил много необычных путешествий, и хотя это было не самым странным из них, оно, без сомнения, заслуживало места в его «Наблюдениях причудливых и занимательных».

К примеру, ему еще ни разу не доводилось путешествовать, глядя преимущественно вверх. Не имея возможности время от времени видеть землю, чувствовать под собой ее или спину лошади он ощущал себя оторванным от реальности, словно легкий ветерок, летящий среди деревьев. Проплывающие в вышине ветви и темно-серое небо были для него единственным ландшафтом а когда снова пошел снег, вселенная его сжалась до вихря cнежинок. Тогда Стивен перестал быть ветром, собравшись в белый дым, парящий над землей.

Наконец ночь окончательно лишила его зрения, и Стивен стал чувствовать себя волной, встающей из глубин. Наверное, он задремал, а когда снова начал воспринимать мир вокруг, звук шагов слиндеров изменился, отдаваясь гулом в пустоте, словно море, унесшее его за собой, ринулось вниз в трещину и превратилось в подземную реку.

Неожиданно он увидел небо слабого оранжевого оттенка и сперва предположил, что уже настал рассвет, но затем сообразил, что тучи – это вовсе не тучи, а потолок из неровного камня, а свет падает от огромного костра, выбрасывающего вверх мощные языки пламени. Сама пещера была достаточно большой, чтобы свет бессильно таял, не достигая ее границ, помимо пола и потолка.

На огромном пустом пространстве столпилось бессчетное множество слиндеров, они спали или бодрствовали, бродили или стояли, бессмысленно уставившись в пустоту. Их было так много, что создавалось впечатление, будто здесь вовсе нет пола. Кроме вездесущего дыма воздух был пропитан вонью нашатыря, кислым запахом пота и гниющих человеческих испражнений. Раньше Стивену казалось, что самое смердящее место в мире – это канализация в Рейли, но теперь он понял, как сильно ошибался. Сырой, вязкий воздух тщательно окутывал кожу мерзкой вонью, и Стивен заподозрил, что ему придется непрерывно мыться несколько дней, чтобы очиститься.

Слиндеры, которые несли Стивена, без всякого предупреждения и довольно бесцеремонно поставили его на ноги. Ослабевшие колени юноши подогнулись, и он упал там, где его отпустили.

Приподнявшись, он огляделся по сторонам, но нигде не увидел Эхока. Неужели они все-таки его съели? Или убили? Или просто бросили, мгновенно позабыв про него, как забыли про Эспера, Винну и рыцарей?

Неожиданно вонь слиндеров перебил запах еды, который ударил в Стивена, словно могучий кулак. Он не мог понять, чем пахнет, но это было похоже на мясо. Когда он сообразил, чье это может быть мясо, его желудок завязался узлом. Стивена бы непременно вырвало, если бы было чем. Неужели Эхок прав и слиндеры изменили свои кулинарные пристрастия? И что ждет самого Стивена – его сварят, зажарят или потушат?

Какими бы ни были их намерения, пока слиндеры не обращали на него внимания, поэтому он принялся оглядываться по сторонам, пытаясь составить хоть сколько-нибудь понятное представление о переплете, в который угодил.

Сначала Стивен видел только огромный костер в центре зала и безликую массу тел, но вскоре разглядел дюжины огней поменьше. Вокруг них толпились слиндеры, как будто объединившись в кланы или отряды. Почти на каждом очаге кипятились чайники, медные или чугунные, каких полно в любой маленькой деревне или на хуторе. Некоторые слиндеры что-то помешивали в котлах, и Стивен подумал, что ничего более странного он еще не видел. Как они могут так по-домашнему кашеварить и при этом вести себя в остальном точно бессмысленные животные?

Опираясь на руки, он неуверенно поднялся и повернулся, пытаясь понять, откуда они пришли… И обнаружил, что смотрит прямо в пронзительно-голубые глаза.

Пораженный, Стивен отступил назад и увидел лицо целиком. Оно принадлежало мужчине, вероятно, лет тридцати и было разрисовано красной краской, а обнаженное его тело украшали татуировки, как и у всех остальных, но в глазах горел огонек разума.

Стивен узнал в этом человеке волшебника, заклинавшего ветви дерева.

Мужчина держал в руках миску и протягивал ее молодому ученому.

Стивен заглянул внутрь и увидел что-то вроде жаркого. Пахло оно прекрасно.

– Нет, – негромко проговорил он. Это не человечина, – сказал мужчина на королевском языке с картавым акцентом усттишей. – Оленина.

– Ты умеешь разговаривать? – спросил Стивен.

Мужчина кивнул.

– Иногда, – ответил он, – когда безумие отступает. Ешь. Я уверен, что у тебя есть ко мне вопросы.

– Как тебя зовут?

Мужчина нахмурился.

– Кажется, прошло много времени с тех пор, как у меня было имя и это имело значение, – ответил он. Я дреод. Зови меня просто Дреод.

– Что значит «дреод»?

– Ну, вожак, что-то вроде жреца. Мы были единственными, кто продолжал верить и хранить древние обычаи.

– О, я понял, – проговорил Стивен. – Слово «дхравидх» на вадхианском означало «дух леса» или нечто наподобие этого. На среднелирском диких людей, живущих в лесу, язычников, называли дройфид.

– Я не так осведомлен обо всех неправильных способах использования нашего имени, – сказал Дреод. – Но мне известно, кто я. Кто мы. Мы храним законы и обычаи Тернового короля. И из-за этого наше имя опорочено другими.

– Терновый король – ваш бог?

– Бог, святой… Это всего лишь слова. Они не имеют никакой ценности. Но мы его ждали и оказались правы, – с горечью сказал он.

– Не похоже, чтобы это тебя радовало, – заметил Стивен.

– Мир таков, какой он есть, – пожал плечами Дреод. – И мы делаем то, что необходимо сделать. Поешь, а потом мы поговорим еще.

– Что случилось с моим другом?

– Я ничего не знаю про друга. Целью похода был ты, и никто иной.

– Он был с нами.

– Если тебе от этого станет легче, я его поищу. А теперь ешь.

Стивен поковырял жаркое. Оно действительно пахло олениной, но, с другой стороны, какой запах у человеческого мяса? Ему казалось, что он где-то слышал, будто оно похоже на свинину. А что, если его хотят накормить человечиной?

Вдруг если он это съест, то станет одним из слиндеров?

Он поставил миску, стараясь не обращать внимания на боль в животе. Риск не стоил того. Человек может долго обходиться без еды. Стивен знал это наверняка.

Дреод вернулся, посмотрел на миску и покачал головой. Затем снова ушел и вскоре принес маленький кожаный мешок, который бросил Стивену. Внутри обнаружился сухой и слегка заплесневелый сыр и черствый, каменной твердости хлеб.

– Этому поверишь? – спросил Дреод.

– Не хочу, – ответил Стивен.

Однако он соскоблил плесень и быстро проглотил скудные припасы.

– Те, что тебя принесли, не помнят твоего друга, – сообщил Дреод, пока он ел. – Ты должен понять, когда звучит зов, мы перестаем воспринимать мир так, как ты. Мы не помним.

– Зов?

– Зов Тернового короля.

– Ты думаешь, они его убили?

Дреод покачал головой.

– Этот зов приказал просто найти тебя и доставить сюда, а не убивать и есть.

Стивен решил пока что не вдаваться в подробности. У него возник более важный вопрос.

– Ты сказал, что слиндеры пришли за мной. Зачем я вам?

Дреод пожал плечами.

– Точно не знаю. От тебя пахнет седмаром, и потому инстинкт подсказывает нам, что тебя следует уничтожить. Но господин леса считает иначе, и мы не можем его ослушаться.

– Седмар… я знаю это слово. Сефри называют им чудовищ вроде греффинов и уттинов.

– Именно так. А еще черные шипы, которые пожирают лес. Все создания зла.

– Но Терновый король не седмар?

К удивлению Стивена, его вопрос, похоже, потряс Дреода до глубины души.

– Нет, конечно! Он их величайший враг.

Стивен кивнул.

– И он разговаривает с вами?

– Не так, как ты это понимаешь, – ответил Дреод. – Он – сон, который снится всем нам. Мы чувствуем то, что чувствует он. Потребности. Желания. Ненависть. Боль. Как и все живое, если мы испытываем жажду, мы стремимся ее утолить. Он внушил нам жажду найти тебя, и мы нашли. Я не знаю почему, но знаю, куда я должен тебя отвести.

– Куда?

– Завтра, – сказал Дреод, отметая вопрос небрежным взмахом руки.

– Могу я идти сам или меня снова понесут?

– Можешь идти. Если будешь сопротивляться, тебя понесут.

Стивен кивнул.

– Где мы находимся?

Дреод помахал рукой в воздухе.

– Под землей, ты и сам видишь. В старом реуне, брошенном халафолками.

– Правда?

Ему стало интересно. Эспер рассказывал ему про реуны халафолков, тайные пещеры, где обитала большая часть самой странной расы, называвшейся сефри.

Сефри, которых знали все, были торговцами и циркачами – те, что жили на поверхности земли. Но они составляли лишь ничтожное меньшинство своего народа. Остальные до недавнего времени обитали в потайных пещерах в Королевском лесу. И вдруг они покинули свои древние дома, спасаясь бегством от Тернового короля.

Эспер и Винна побывали в таком покинутом реуне. А вот теперь Стивена занесло еще в один.

– А где их город?

– Недалеко отсюда. Не город, а то, что от него осталось. Мы начали его разрушать.

– Почему?

– Все, что сотворено руками человека и сефри в Королевском лесу, будет уничтожено.

– И опять же, почему?

– Потому что их здесь не должно быть, – сказал Дреод. – Потому что люди и сефри нарушили священный закон.

– Закон Тернового короля.

– Да.

Стивен покачал головой.

– Я не понимаю. Эти люди… вы… вы же, должно быть, когда-то принадлежали к деревням или племенам. Жили в Королевском лесу или поблизости…

– Да, – тихо ответил Дреод. – Это наш грех. И теперь мы за него платим.

– Каким колдовством он принуждает вас? Не все оказываются ему подвластны. Я видел Тернового короля, но не стал слиндером.

– Нет, конечно. Ты не испил из котла и не принес клятву. В горле Стивена снова пересохло, мир, казалось, оставил его, несколько раз перевернулся вокруг оси и возвратился измененным.

– Позволь уточнить, вы сами это выбрали? – сказал он, пытаясь не допустить в голос рвущуюся наружу ярость. – Все эти люди служат Терновому королю по собственной воле?

– Я не знаю, был ли у нас другой выбор.

– Давай я объясню, – проговорил Стивен. – Под словом «выбрали» я подразумеваю сознательное принятие решения. Под словом «выбрали» я подразумеваю, что однажды вы почесали в затылке и сказали: «Клянусь собственной бородой! Пожалуй, разденусь-ка я догола и примусь бегать по лесу, словно дикий зверь, жрать своих соседей и жить в пещерах». Так? Под словом «выбрали» я подразумеваю, что вы, скажем так, могли этого и не делать.

Дреод опустил голову и кивнул.

– Тогда почему? – взорвался Стивен. – Почему, ради всех святых, вы добровольно превратились в грязных животных?

– В животных нет ничего грязного, – возразил Дреод. – Они священны. Деревья священны. Это как раз святые порочны. Стивен начал было протестовать, но Дреод лишь отмахнулся.

– Среди нас всегда были приверженцы древних обычаев – Его законов. Мы приносили древние жертвы. Но то, что мы помнили, мы помнили не по-настоящему. Наше понимание не было полным. Мы верили, что он пощадит нас, когда вернется, за то, что мы его почитали. Но Терновый король не знает, что такое почести, правда, хитрость или любое другое человеческое качество. Он понимает мир, как понимают его охотник и дичь, земля и гниение, семя и весна. Наш народ заключил с ним всего одно соглашение, и мы его нарушили. И потому теперь должны служить ему.

– Должны? переспросил Стивен. – Но ты же сказал, что у вас был выбор.

– И мы его сделали. Ты бы поступил так же, будь ты одним из нас.

– Нет, – усмехнулся Стивен. – Не думаю.

Дреод резко встал.

– Следуй за мной. Я кое-что покажу тебе.

Стивен пошел за ним, осторожно обходя спящих слиндеров. Во сне они казались самыми обычными мужчинами и женщинами, если не считать того, что все они были обнажены. Стивен подумал, что до сегодняшнего дня ему редко доводилось видеть женскую наготу. Однажды, когда ему было двенадцать, он и несколько его друзей подглядывали в щелочку в стене за переодевавшейся девушкой. Недавно он случайно увидел краем глаза купающуюся Винну. Оба раза зрелище, казалось, прожгло его глаза, живот, проникнув прямо туда, где таилась похоть. А порой он всего лишь представлял себе, как может выглядеть женщина под одеждой, и ему становилось очень не по себе.

Теперь же он видел множество женщин, некоторые из них были довольно красивы, но он не чувствовал ничего, кроме отвращения.

Они прошли по мелкому ручью и вскоре оказались вне круга света.

– Положи руку мне на плечо, – распорядился Дреод.

Стивен выполнил его указание, следуя за ним сквозь кромешный мрак. Хотя святой благословил его чувства, юноша не мог видеть в абсолютной темноте. Но, вслушиваясь в эхо шагов, Стивен, казалось, слышал очертания пещеры. Кроме того, он постарался запомнить все повороты и сосчитать шаги.

Наконец наверху забрезжило бледное свечение, и они вышли на каменистый берег подземного озера, где их ждала маленькая лодочка, привязанная к пристани из полированного известняка. Дреод знаком показал, чтобы Стивен залез в нее, и уже через несколько мгновений они скользили по обсидианово-черной воде.

Свечение испускали пляшущие точки, наподобие светлячков, и в сиянии их крошечных фонариков начал обретать очертания город, изящный и подобный мечте. Вот внезапно сверкнул шпиль, словно отсвет радуги; вот проявились пустые глазницы окон, точно глаза великанов, стоящих на страже.

– Вы собираетесь уничтожить это? – выдохнул Стивен. – Но здесь же так красиво!..

Дреод ничего не ответил. Стивен заметил, что несколько парящих огоньков направились к ним.

– Ведьмины огни, – пояснил Дреод. – Они не опасны.

– Эспер рассказывал о них, – сказал Стивен и потянулся к одному из огоньков.

Они напоминали маленькие светящиеся завитки дыма и пламени, но не наделенные веществом и теплом.

К ним подплыли новые огоньки, провожая их к дальнему берегу.

Стивен уже слышал приглушенные голоса впереди. Он не мог разобрать, человеческие или сефри, но они звучали очень высоко.

Увидев невысокие фигурки на берегу, освещенные призрачным сиянием, Стивен внезапно понял.

– Дети, – выдохнул он.

– Наши дети, – пояснил Дреод.

Они выбрались на берег, и несколько младших ребят направились к ним. Среди них Стивен заметил девочку, которая пела около дерева. Она подняла взгляд на Дреода.

– Зачем ты привел его сюда? – спросила она.

– Его позвали. Я должен отвести его к ревестури.

– Все равно, зачем приводить его сюда?

– Я хотел, чтобы он увидел детей.

– Ну, вот они мы, – сообщила девочка.

– Эхок сказал, что не видел следов детей в брошенных деревнях, – проговорил Стивен. – Теперь, мне кажется, я понимаю. Он держит ваших детей в заложниках, так? Если вы не будете служить Терновому королю как слиндеры, ваши дети пострадают.

– Они служат Терновому королю, потому что мы им велели, – поправила его девочка.