Текст книги "Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы"

Автор книги: Грегори Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Исторические предпосылки

После окончания войны, когда Генрих Мюллер вёл тихую и комфортную жизнь в Швейцарии, с ним связался его бывший заместитель, оберфюрер СС Вилли Крихбаум. Старинный знакомый Мюллера! Крихбаум был старшим сотрудником гестапо в Пограничной полиции на юго-востоке страны и с сентября 1939 года возглавлял Geheime Feld Polizei {Тайная полевая полиция. – Примеч. ред.}, следственный отдел абвера.

После войны генерал-майор Рейнхард Гелен завербовал Крихбаума, который с 1946 года стал его главным агентом-вербовщиком в Бад Райхенхалле. Задача Крихбаума заключалась в том, чтобы определить местонахождение бывших агентов гестапо и СД и обеспечить их работой в организации Гелена.

Эта организация {BND – западногерманское ведомство по охране конституции, разведка. – Примеч. ред.}, размещавшаяся в бывшем служебном комплексе нацистской партии в Пуллахе к юго-востоку от Мюнхена, позднее, с 1948 года, стала работать в тесном контакте с ЦРУ. Судя по документам Мюллера, Крихбаум установил связь со своим бывшим начальником через бывших сотрудников гестапо, живших в Швейцарии, и начал переговоры с американцами по поводу возможного поступления Мюллера к ним на службу.

Учитывая осведомлённость и опыт Мюллера в вопросах, касающихся советской разведки, подкреплённых к тому же архивными материалами, которые бывший глава гестапо хранил в тайниках в Берлине и Швейцарии, ЦРУ немедленно выразило глубокую заинтересованность в его вербовке. Далее Крихбаум действовал в качестве посредника в переговорах со своим бывшим начальником, которого тяготила обеспеченная, но скучная жизнь в отставке.

Американцы никогда не пытались угрожать Мюллеру разоблачением в случае, если тот откажется сотрудничать с ними; их, скорее, беспокоило, станет ли Мюллер работать на бывшего врага. Мюллер практически без колебаний согласился работать на американскую разведку, увидев в этом возможность продолжать борьбу с ненавистной ему коммунистической системой.

В итоге некий американский учёный, свободно владевший немецким языком и изучавший историю Германии, а также прошедший подготовку в дискредитировавшей себя ОСС {Управление стратегических служб. Предшественник ЦРУ. – Примеч. ред.}, был отправлен в Швейцарию вместе с одним из старых друзей Мюллера ещё на Баварской политической полиции, который впоследствии работал вместе с ним и в штаб-квартире гестапо в Берлине. Цель этой поездки состояла в том, чтобы провести всестороннее собеседование с Мюллером и на его основе составить представление о характерных чертах личности бывшего группенфюрера, об объёме и значимости его архивов, а также выяснить, не могут ли возникнуть связанные с его именем проблемы, которые поставили бы под угрозу будущее сотрудничество.

Беседы проходили на вилле Мюллера летом 1948 года и продолжались три недели. Помимо самого Мюллера и его гостя, присутствовал стенографист, записывавший полный текст разговора на немецком. В соответствии со стандартной процедурой того времени, магнитные записи были затем расшифрованы на немецком и английском языках. Одна копия на немецком была вручена Мюллеру для прочтения и правки, а две другие были распечатаны на английском для американского архива.

Покидая Швейцарию, чтобы начать карьеру в Соединённых Штатах, Мюллер не стал забирать с собой свои архивы, состоявшие по большей части из микрофильмов, а оставил их в качестве своего рода страховки на случай возможной недобросовестности со стороны его нанимателей. В конце концов, Мюллер обладал немалым опытом в общении с высокопоставленными чиновниками, и это был не такой человек, чтобы слепо довериться кому-либо.

Датировки на документах не оканчиваются апрелем 1945 года, но продолжаются до 1960-х, указывая на то, что Мюллер пополнял свои архивы новыми материалами. Остаётся неизвестным, каким образом эти послевоенные документы попали в Швейцарию, но возможностей для этого было множество. В Соединённых Штатах на Мюллера работало немало бывших агентов гестапо.

После смерти Мюллера в 1983 году полное собрание его документов, переснятое на микрофильмы и насчитывающее более 800 кассет целлулоидной плёнки, перешло в руки автора. К данной коллекции прилагалось также несколько альбомов фотографий, сделанных в Соединённых Штатах после 1948 года, оригиналы различных государственных документов США, включая военные рапорты, служебные удостоверения и пачка писем к Мюллеру (под его новым именем) от различных выдающихся политиков. Оказался доступным также и дневник Мюллера, который он вёл с 1948-го по конец 1952 года.

В этих замечательных документах говорится о начале «холодной войны», о ЦРУ, об организации Гелена в Германии, и в них же детально обсуждается советский и британский шпионаж против США с особым упором на работу по созданию атомной бомбы.

Данные микрофильмы были в дальнейшем переведены на ацетатную киноплёнку, и этот значительно более безопасный носитель был использован при создании предлагаемых публикаций о бывшем главе гестапо.

С 1973 года в официальных архивах и Соединённых, Штатов, и Германии стали появляться новые материалы по Генриху Мюллеру. Поскольку очень немногим архивистам было известно (если известно вообще) новое имя Мюллера, было несложно документально оформлять участие в некоторых событиях «холодной войны» этого едва ли не самого выдающегося разведчика в США той поры.

Необходимость не подчиняется законам {Вряд ли автор имеет в виду философскую категорию. – Примеч. ред.}, и приём на службу Генриха Мюллера, Одило Глобочника, Кристиана Вирта, Отто Скорцени (которого разведка США использовала, например, для обучения ИРА {Ирландская республиканская армия. – Примеч. ред.}) и многих других была оправдана необходимостью получить преимущество перед Советским Союзом.

Был ли данный подход разумным, мы оставляем полностью на суд читателя.

Расшифровка телекса:

(от командующего американскими войсками в Европе) ОТДЕЛУ VIII (СЮ) БЕРЛИН 211100 СЕКРЕТНО

ГЕНЕРАЛ ГЕНРИХ МЮЛЛЕР И СОПРОВОЖДАЮЩИЕ ЛИЦА ПРИБУДУТ БЕРЛИН СПЕЦИАЛЬНЫМ ТРАНСПОРТОМ 12 НОЯБРЯ 48 ТЧК (точка) МЮЛЛЕР ПУТЕШЕСТВУЕТ С ШВЕЙЦАРСКИМ ПАСПОРТОМ (зачёркнуто цензурой) ТЧК (точка) НА ИМЯ (зачёркнуто цензурой) ТЧК (точка) В СООТВЕТСТВИИ С ПРИКАЗОМ ВЫСШЕЙ ИНСТАНЦИИ ЗПТ (запятая) ВСТРЕТИТЬ МЮЛЛЕРА СО ВСЕМИ ПОЧЕСТЯМИ ТЧК (точка) ПО ПРИКАЗУ ТОЙ ЖЕ ИНСТАНЦИИ СОПРОВОЖДАЮЩИХ ЛИЦ РАЗМЕСТИТЬ В А ОДИН (А-1) КВАРТИРАХ ТЧК (точка) ОКАЗАТЬ ПОЛНОЕ СОДЕЙСТВИЕ В ПОЛУЧЕНИИ ДОСТУПА К РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ ДОКУМЕНТАЦИИ ЗПТ (запятая) НАХОДЯЩЕЙСЯ В ЗОНЕ США ТЧК (точка) МЮЛЛЕРА СОПРОВОЖДАЮТ ГЕНЕРАЛ-МАЙОР (зачёркнуто цензурой) ЗПТ (запятая) КОМАНДЕР ЛЕЙТЕНАНТ (зачёркнуто цензурой) ЗПТ (запятая) (зачёркнуто цензурой) И ТРОЕ ГЕРМАНСКИХ ГРАЖДАН ИЗ ЕГО ШТАТА ТЧК (точка) КОНЕЦ ПОДПИСЬ ЭККМАН

(Подполковник пехоты Джордж P. Экман в ноябре 1948 года был заместителем командующего американскими войсками в Европе.)

Контрразведка и план «Барбаросса»

Хотя полномочия гестапо ограничивались внутренней контрразведкой, Мюллер приложил усилия к тому, чтобы быть посвящённым и в дела внешней разведки тоже. Эта сфера деятельности, строго говоря, была в компетенции других органов, однако он настойчиво продолжал развивать свои контакты и добился весьма интересных результатов

С. Нас больше интересует разведывательная деятельность гестапо под вашим руководством, нежели чисто полицейские функции, которые эта организация должна была выполнять. Ведь гестапо было одной из нескольких разведывательных служб в Германии, не так ли?

М. Так. Служба безопасности и вооружённые силы также имели свои службы разведки, равно как и Министерство иностранных дел и Почтовая служба. Геринг ещё организовал специальную службу по прослушиванию телефонов, которая занималась главным образом прослушиванием телефонных разговоров иностранцев, и он держал её под своим личным контролем.

С. Было ли какое-нибудь взаимодействие между этими службами?

М. Нет Очень часто их цели совпадали, и из-за этого возникало множество проблем Позднее армейекая разведывательная служба была расформирована, а её функции разделены. Именно тогда я и получил руководство контрразведкой.

С. У вас была своя собственная агентурная сеть?

М. Да, и очень хорошо развитая сеть. У нас на любых уровнях были люди «V» {Агенты «V» (от нём Vertrauensleute), добровольные платные информаторы гестапо.}, которые являлись заслуживающими доверия информаторами, и я также развивал обширные зарубежные контакты.

С. У вас были информаторы в правительстве?

М. На всех уровнях.

С. Даже в окружении Гитлера?

М. У меня там были личные связи.

С. А в управлении Гиммлера?

М. О да, даже более чем, но это, скорее, походило на профессиональную любезность.

С. А как насчёт Министерства иностранных дел?

М. Да. Из-за того, что Риббентроп получал большое количество важной информации, были необходимы связи и в его службе тоже.

С. Вы имели доступ к собственно военной разведке во время войны?

М. Неофициально. Не к военной разведке в строгом смысле слова. Иногда нам приходилось вести расследование, связанное с кем-либо из военных, или возникали подозрения в шпионаже во внутренних военных структурах. Строго говоря, считалось, что по большей части это контролируется тайной военной полицией, однако большинство её членов были бывшими гестаповцами или сотрудниками службы безопасности, так что значительная часть их материалов тем или иным путём попадала ко мне

С. Значит, гестапо, под которым я понимаю лично вас, не имело, так сказать, непосредственного охвата военного командования?

М. Нет. Только по случайности или в результате других расследований.

С. Нам было бы очень интересно узнать, если это возможно, о проникновении гестапо в советские правительственные структуры. Военные досье абвера {Военная разведка и контрразведка} в этом отношении разочаровывают, и хотя высшие офицеры вооружённых сил с готовностью помогают нам в том, что касается Советов, чувствуется, что их современные знания о внутреннем устройстве этого государства довольно… как бы это сказать… довольно отрывочны. В какой мере гестапо было информировано о внутреннем устройстве коммунистического государства?

М. Вы говорите сейчас о предмете, который я изучил очень подробно. Вас интересует военная или политическая структура Советов?

С. Я думаю, сейчас нас больше интересует военная.

М. Видите ли, одной из причин, по которым ни абвер, ни ваш генерал-майор Гелен {Рейнхард Гелен, генерал-майор 1. 12. 1944, офицер оперативного отдела генерального штаба вермахта, с начала 1942 года возглавлял отдел «Иностранные армии Востока» (Fremde Heere Ost). Как специалист по вопросам, связанным с советскими войсками, после войны Гелен использовался американским ЦРУ и получил разрешение на создание собственной службы. В дальнейшем она переросла в BND (Bundesnachnchtendienst), западногерманский аналог ЦРУ В своей организации Гелен использовал значительное число бывших сотрудников гестапо и СД.} так и не уяснили истинных военных намерений Советов, оказался очень строгий и всеобъемлющий контроль, охватывающий все ветви их власти, и в том числе в вооружённых силах. Абвер и отдел «Иностранные армии Востока» вообще не смогли внедрить своих агентов в Россию, и основная часть информации поступала к ним от служб прослушивания, которые базировались в других странах, и в результате допросов военнопленных. Это не всегда было эффективно и редко приносило какую-либо практическую пользу. Разумеется, абвер всегда стремился получать военную информацию, тогда как нас в гестапо интересовала информация политического характера. Например, в Германии вооружённые силы, особенно армия, имели собственное командование и были во многих отношениях независимы от партии и государства. Они могли хранить свои секреты при себе, что и делали. В России же Сталин руководит государством через партию. Вооружённые силы полностью контролируются государством и подчиняются ему. Следовательно, в России, если бы вам удалось проникнуть в партию, вы получили бы прямой доступ и к их вооружённым силам. Как вам известно, я боролся с проникновением Советов в Германию. Чтобы облегчить себе работу, я решил выяснить, что они замышляют в Москве, а не ждать, пока я схвачу их агентов в Германии. Например, если Сталин захочет спровоцировать волнения в профсоюзах, несмотря на то что в Германии они находятся под строжайшим контролем партии, было бы полезно узнать о его намерениях прежде, чем его люди начнут действовать. Так что я начал заниматься вербовкой некоторых из их лучших агентов. Мне необходимо было выяснить, что Сталин собирается предпринять, для того, чтобы предотвратить последствия. И должен сказать, что я добился в этом определённых успехов. В конце концов, агенты высшего класса не такие тупицы, как большинство их соотечественников, к тому же ничто не доставляет русским такого удовольствия, как заключать сделки и торговаться. Должен вам сказать, что большинство из них весьма падки на деньги. Так что информацию о планах сталинских государственных структур я узнавал в большем объёме и раньше, чем абвер.

С. Очень хорошо. А много ли ваших людей ещё остаётся в России?

М. Я уверен, что кто-то остался.

С. Продолжайте, пожалуйста.

М. Вначале военные аспекты разведки интересовали меня мало. В конце концов, войны пока не предвиделось, следовательно, моей задачей было бороться с внутренними врагами – германскими подданными, и британскими и советскими агентами. Но когда в 1939 году началась война, естественно, в мой офис стало поступать большое количество информации, связанной с военными планами. Это не входило в сферу моих обязанностей, но, поскольку у меня не было никаких особых отношений с военными ведомствами, я хранил дела такого рода среди моих собственных досье. Кроме того, эти господа военные пытались посматривать свысока и на меня, и на весь аппарат государственной полиции в целом… по крайней мере, тогда. Некоторых из них мы потом повесили за такое отношение, но это не то, что вас интересует.

С. Мы можем обсудить это позднее. Можете ли вы обрисовать нам в общих чертах, основываясь на вашей собственной информации, какова была реакция Советов на… скажем… кампанию во Франции в 1940 году?

М. Разумеется. Должен сказать, что я всегда чувствовал, что так называемый пакт о ненападении, подписанный Гитлером со Сталиным, был нашей ошибкой. Прежде всего, Сталин никогда не стал бы иметь дело с силами Запада, чего так боялся Гитлер. А согласившись отдать Сталину страны Балтии и восточную половину Польши, Гитлер, по сути, вручил ему ключи от своих восточных ворот. В то время мой статус не позволял мне обсуждать такие вопросы с кем бы то ни было из стоящих у власти, так что я ничего не предпринимал. Я однажды упомянул об этом в разговоре с Гейдрихом, который недооценивал мои источники информации, и он выразился в том смысле, что мне следует больше беспокоиться о внутренних проблемах и оставить высокие политические материи для других. Однако после того, когда выяснилось, что кампания на Западе станет короткой и победоносной для Германии, Сталин испугался. Понимаете, он полагал, что события будут развиваться как ив 1914 году и что Германия снова окажется втянутой в окопную войну. Сталин говорил, что когда Германия и с нею весь Запад будут обескровлены, он двинется на Германию. Он хотел заполучить Рурскую область, и если бы он мог получить её без особого труда, он бы это сделал. Сталин не стал бы воевать, если бы полагал, что ему может грозить поражение. Но когда кампания закончилась столь быстро, он встревожился и решил, что Гитлер может напасть на него прежде, чем он успеет подготовиться. И тогда он начал обширнейшую программу перевооружения, стараясь заодно исправить тяжёлые последствия ликвидации всей советской военной верхушки, которую он завершил в 1938 году. Когда я получил подтверждение широкомасштабного перевооружения советских войск и агрессивных планов Сталина, я тотчас довёл это до сведения Гейдриха, но на этот раз не на словах. Я направил ему длинный рапорт, наполненный соответствующей информацией. Теперь Гейдрих уже никак не мог проигнорировать меня. Если бы Сталин напал на нас, я мог бы указать на своё официальное предупреждение, и если бы оказалось, что Гейдрих просто положил мой рапорт под сукно, это означало бы его конец. И он, разумеется, знал это и отнёс этот материал Гитлеру. С. Вы знаете, когда это произошло?

М. Да, в самом конце кампании на Западе. Я думаю, в начале июня 1940 года.

С. Значит, Гейдрих пошёл с этим к Гитлеру? А Гитлер обратил внимание на эти данные?

М. Да, и потребовал дополнительной информации. В итоге Гитлер получил ещё доказательства, в дополнение к некоторым серьёзным военным и политическим демаршам Сталина, направленным против нас. И он решил, что, возможно, лучше он сам возьмётся за Сталина, пока Сталин не взялся за него. Так сказал мне тогда Гейдрих, а позже Гитлер сказал мне это лично. Я мог бы продемонстрировать графики роста промышленного производства, но я вызвал настоящий шок, когда показал схемы расположения войск. Я не являюсь офицером военного штаба или экспертом и не претендую на эти звания, но даже я смог увидеть, какие мощные военные силы размещены к северу от болот Припяти, и понял, что, если Советы бросят их на прорыв, вся эта мощь покатится прямо на Берлин. Учитывая их численность, остановить их было бы непросто. Даже эксперты в высшем командовании говорили это. Тогда Гитлер решил атаковать Сталина первым и заставил своих штабных офицеров подготовить планы наступления. Это продолжалось некоторое время в 1940 году и до 1941-го, но в определённый момент, я уверен, произошла утечка и Сталин что-то почуял. Тогда Гейдрих сказал мне, что нам следует быстро пресечь утечку и найти способ убедить Сталина через моих людей, что перемещения войск и планы, которые мы разрабатываем, являются не чем иным, как уловкой против Англии, а иначе Сталин может напасть на нас раньше, чем мы будем готовы к этому.

С. Откуда произошла утечка?

М. Её допустил офицер одного из наших военных штабов, занимавшихся разработкой планов. Они передали этот материал британцам, которые переправили его Сталину. Я сумел состряпать легенду, будто мы внушили эту историю британцам, чтобы отвлечь их от нашего готовящегося вторжения, и, к счастью, Сталин проглотил её, хотя многие из его офицеров – нет. Однако в этом деле последнее слово было за Сталиным. О да, я заставил одного балканского дипломата сказать Сталину, что британцы лгут ему насчёт германского нападения с целью напутать его и заставить разорвать союз с нами. Это было как раз в духе двуличного поведения Сталина, так что он принял и это тоже. Тем не менее он решил атаковать Германию сразу, как только достигнет желаемого численного превосходства, и только тогда, когда мы будем воевать на других фронтах. Следовательно, наша цель состояла в том, чтобы как можно дольше усыплять бдительность Сталина и напасть на него прежде, чем он нападёт на нас. Я знаю, что через Лондон ему была известна действительная дата нападения, но он этому не поверил. Гитлер, со своей стороны, получил достаточно информации и из дипломатических источников, и путём воздушной разведки, чтобы убедиться, что он должен разбить Сталина как можно быстрее. Позвольте мне сказать теперь, что это не было крестовым походом или попыткой подражать Наполеону, как сейчас утверждают некоторые безмозглые писаки. Для Германии это был вопрос самосохранения. И в дальнейшем, когда наши войска захватили высшие советские штабы, они нашли доказательства готовящегося нападения. Это же подтвердили и захваченные нами представители советской военной верхушки.

С. Этот взгляд не соответствует принятому на Западе, как, я уверен, вам известно. Это нападение преподносится как пример ненависти Гитлера к славянам.

М. Ну да, храбрые славяне, в одиночку вставшие против гитлеровской чумы. Эта идея такая же выдумка, как и всё остальное. Поверьте мне, Сталин собирался напасть на нас, в этом нет никаких сомнений. Гитлер просто ударил первым, а Сталин, этот двурушник, сам попался на обман. Он так привык к вероломству, что не смог распознать его прежде, нежели кто-то нанёс ему упреждающий удар.

С. Узнал ли Гитлер когда-нибудь, какую роль во всём этом сыграли вы?

М. Разумеется. Это было одно из моих лучших достижений. Я сохранил все свои заметки и после 20 июля (1944), когда мои отношения с Гитлером стали лучше, уж позаботился рассказать ему об этом. Он был очень рассержен и сказал, что я должен был явиться с информацией прямо к нему. Мне не составило труда показать ему мои рапорты и объяснить, что протокол запрещал мне напрямую обратиться к нему, а друзей в его окружении у меня не было. Он понял это, но всё равно был зол. Его отношения ко мне это не испортило, поэтому я и сказал ему. В конце концов, дело это было давнее и уже забытое.

С. Иными словами, вы указали на превосходство партии над военными.

М. Нет. Гестапо не являлось партийной организацией. Это был орган государственный, а не политический. Очень важно, чтобы вы это поняли. Мы работали на правительство, а не на NSDAP. Большинство ваших недоумков историков понятия не имеет о том, что такое гестапо и кто им руководил.

С. Поскольку мы обсуждаем, кампанию в России, меня просили задать вам вопрос: что вам известно о так называемом «Приказе о комиссарах». Можете ли вы сообщить мне какую-либо информацию об этой стороне кампании? Генерал Варлимонт {Вальтер Варлимонт, генерал артиллерии 11. 4. 1944. Служил в штабе Йодля в отделе национальной обороны. После войны был осуждён за приказ о комиссарах и другие действия и приговорён к тюремному заключению. } заявил, что данная программа была поручена СС по приказу Гитлера и что он, Варлимонт, возражал против неё и остановил её. Верно ли это?

М. Это абсолютная ложь, поверьте. Это дело о комиссарах целиком и полностью затеял сам Варлимонт, и оно вышло ему боком. Думаю, что он долго пытался загладить эту неприятность.

С. Значит, это Варлимонт издал приказ убивать советских политических работников без суда и следствия?

М. Совершенно очевидно, он. В этом нет никаких сомнений. Я знал об этом с самого начала.

С. Можете ли вы рассказать об этом поподробнее? Мы предполагаем в будущем использовать Варлимонта на одном важном посту, и мы не хотим, чтобы у нас возникли проблемы, если какие-то его прежние действия станут достоянием общественности. Я был бы очень благодарен за вашу откровенность в этом вопросе.

М. Да. Что ж, позвольте предостеречь вас против использования этого господина. Нет сомнений, что Варлимонт очень умный и очень компетентный в военной науке человек, но он настоящая змея. Он очень скрытный и ловкий. Он всё время был своего рода Гольштейном {Барон Фридрих фон Гольштейн, служащий имперского Министерства иностранных дел Германии. Тайный интриган, который действовал зa сценой и был известен как «серый кардинал» (прозвище советника кардинала Ришелье: отца Жозефа). Очень умный и преуспевший на своём посту. Гольштейн тем не менее отличался коварством и действовал в своих собственных интересах, а не в интересах своего руководства.} при Йодле. Сейчас я попытаюсь прояснить этот вопрос с самого начала. Это относится к началу 1940 года, когда началась разработка плана Восточной кампании. Хотя я сам не принимал участия в этой работе, в дальнейшем я много узнал о ней. По всей видимости, армия не хотела оказаться в России, когда и если мы будем воевать с ней, не имея безопасного тыла. Они знали, что Советы в совершенстве владеют искусством партизанской войны, и испугались, что, если наши войска будут продвигаться слишком быстро, у них в тылу окажутся огромные массы вооружённых гражданских, незамеченные мелкие военные отряды и фанатичные коммунисты. Они боялись бандитских мятежей в этих районах и попросту не имели ни людских ресурсов, ни желания разбираться с ними. Тогда Варлимонт, который состоял в высшем военном командовании, решил бросить на их подавление СС и полицию. Он издал множество директив, целью которых было, с одной стороны, ликвидировать потенциальное руководство таких групп, то есть комиссаров, и, с другой стороны, вычистить любых потенциально опасных противников позади линии фронта. Первым делом генерал Вагнер из высшего командования пошёл к Гейдриху.

С. Простите, что перебиваю вас. Варлимонт не говорил с Гейдрихом лично?

М. Нет. Это я и имел в виду, назвав Варлимонта змеей. Он послал Вагнера, так что позднее он мог бы сказать, что ничего не знал о данном плане. Теперь мне известно об этом всё, потому что Вагнер был главным действующим лицом в деле 20 июля, и после его смерти я просмотрел все его бумаги. Итак, продолжаю. Вагнер поговорил с Гейдрихом об этом… об ужесточении мер воздействия за линией фронта. Вагнер намекал, что этот приказ исходит от Гитлера, но Гейдрих сказал, что сначала он обсудит это с самим Гитлером. Тогда Вагнер встревожился и сказал, что Гитлер не хотел, чтобы кто-нибудь знал об этом его приказе. Ещё Вагнер сказал, что у Гейдриха будут серьёзные неприятности, если он станет обсуждать этот вопрос с Гитлером. Разумеется, Гейдрих понимал всё это с самого начала, как и я, когда примерно в это же время ко мне зашёл генерал Мюллер из высшего армейского командования. Мюллер был для Вагнера своего рода ширмой. Он затронул вопрос о комиссарах, полагая, что лично я соглашусь посылать сотрудников гестапо уничтожать любого, захваченного нашими. Я сказал Мюллеру, что, конечно, был бы рад получить в свои руки любого комиссара или руководителя коммунистической партии, но не убивать их. Мне была нужна информация, и я всегда учитывал возможность завербовать кого-нибудь из них. Мюллеру это не понравилось. Он сказал, что Гитлер хочет, чтобы эти люди были уничтожены на месте, потому что они евреи.

С. Комиссары?

М. Ну да. Сталин имел комиссаров при каждом военном подразделении. По сути, они ими и руководили, даже командирам было приказано повиноваться им. Большинство из этих деятелей были евреями и имели репутацию фанатиков и чрезвычайно жестоких людей. На самом деле, определённую часть партийной верхушки в то время составляли евреи.

С. А Сталин поддерживал их?

М. Нет, евреи, которые при царях были преследуемой нацией, теперь рабски служили Сталину и Коммунистической партии. Они чувствовали себя новой элитой и любой ценой стремились утвердить себя на ниве государственной службы. Сталин использовал этих людей, но настоящего применения он им не нашёл…

С. Откуда вам это известно?

М. Один из моих агентов, я имею в виду – советский агент, которого я перевербовал, знал Сталина и объяснил мне всё это. Сталин – как мне говорили – был по происхождению турком {Мюллер презрительно шутит. Далее он называет Сталина грузином. – Примеч. ред.}. Не евреем, как думают некоторые. В его родной провинции евреев ненавидели. Сталин использовал евреев в своих целях, чтобы удерживать своей стальной хваткой все слои советского общества. Евреи были как бы его преторианцами, его гвардией, но они знали также, что достаточно только махнуть рукой из Кремля, и определённая часть жителей Дона, казаков, вспомнит о своём славном прошлом. Вам это непонятно, так? При царях казаки, конники с юга, использовались для подавления беспорядков среди населения. Они были злейшими врагами евреев, а в Советской армии были и казачьи подразделения, и они, кто знает? могли приняться за старое. Таким образом, Сталин использовал евреев в качестве охотничьих собак. Вот почему среди комиссаров было так много евреев и почему даже Гиммлер говорил, что их нужно истребить с корнем. А теперь вопрос: на них охотились, потому что они были евреями или потому что они были политическими фанатиками и лишь во вторую очередь евреями?

С. Вопрос о курице и яйце.

М. Совершенно верно. Возвращаясь теперь к моей теме, Мюллеру не понравилось моё отношение к делу. Он начал говорить, что этих людей нужно расстреливать на месте как опасных врагов нашего государства. Я ответил, что если военным угодно, чтобы эти люди были убиты, у них, разумеется, у самих имеется оружие и они могут расстреливать их сами. Я был очень груб с ним и выгнал его из своего кабинета. Тогда Варлимонт пошёл в обход нас к Гиммлеру. Гиммлер был простак и сразу поверил в тайное пожелание Гитлера. В отличие от Гейдриха, Гиммлер никогда не явился бы с такими вещами к Гитлеру. Я так и вижу, как он бродит вокруг его кабинета, как Моисей вокруг горы, с которой Господь говорил с ним. Я слышал Гиммлера раньше, он сказал бы, что его особое назначение состоит в беспрекословном исполнении приказов вождя и так далее. Гитлер, как и Сталин, умел использовать людей. В конце концов, сотрудникам службы безопасности было поручено совместно с военными подразделениями уничтожать бандитские шайки, и эти шайки показали себя очень опасными. Конечно, в процессе истребления партизан военные часто действовали неразумно, и для контроля над ними издавались специальные приказы. К тому же эти тупицы, по сути; создавали – в обход нас – свою личную полицию, набранную из русских уголовников и недовольных советским режимом, и вооружали её. Как только войска оставляли данный район, эти добровольные формирования начинали убивать своих личных врагов, включая коммунистических деятелей и, возможно, их родственников и близких. Они убивали также и евреев, которые не были ни комиссарами, ни партийными деятелями, просто потому, что русские с давних пор терпеть не могут евреев и им нравится убивать их. Нам было трудно контролировать это по причине, во-первых, огромного физического пространства и, во-вторых, из-за очень малой численности на местах подлинной немецкой полиции или частей СД. Войска имели свои собственные концентрационные лагеря, где евреев и коммунистов просто уничтожали {Судя по всему, Мюллер лукавит, пытаясь переложить часть ответственности на армию. – Примеч. ред.}, и армия оказывала службе безопасности и специальным отрядам помощь оружием и транспортом. В мои руки попало несколько комиссаров, я использовал их для получения разведданных, но мне пришлось всерьёз защищать их от армейских истребительных отрядов.

С. Что с ними стало? С вашими комиссарами? И были ли они евреями?

М. Почти все комиссары были евреями. Когда мы брали в плен русских, они сами выдавали нам своих комиссаров. Что сталось с моими комиссарами? С теми, кто работал на меня, я обращался хорошо. Как и всем захваченным мной агентам, я пообещал, что сохраню им жизнь, и в итоге я это сделал. Мы отпустили их на все четыре стороны с фальшивыми документами, а куда они отправились, я не знаю. Понимаете, они были абсолютно безопасны, потому что они никогда не смогли бы снова работать на Сталина. Он тут же расстрелял бы их за то, то они, побывав в плену, повидали западную культуру. Я не могу помочь вам определить их местонахождение. Сожалею, но я не думаю, что они живут в каком-нибудь парижском отеле с табличкой на двери. Теперь давайте вернёмся к вашему Варлимонту. Варлимонт послал этот приказ о комиссарах высшим армейским командирам, и это обернулось против него. Он разослал повсюду своих друзей, пытаясь всё отменить. Я, кстати, заметил, что его первоначальный проект этого приказа был гораздо мягче того, что получилось в итоге. Конечный вариант призывал к уничтожению еврейско-большевистских вожаков и так далее. Я сказал Гейдриху, что это выглядит так, будто Варлимонт старался сделать свои собственные приказы похожими на определённый сорт пропаганды NSDAP, чтобы в случае необходимости иметь возможность свалить вину на нас. Гейдрих согласился со мной. Уже потом, когда все давно закончилось, я говорил на эту тему с Гитлером, и он сказал, что знал только, что армия запросила у СС и полиции помощи в поддержании порядка позади линии фронта. Понимаете, генерал Гальдер, глава генерального штаба, пошёл к главнокомандующему армией, фельдмаршалу фон Браухичу, и попросил его уговорить Гитлера предоставить силы СС и полиции в помощь армии в тыловых районах. Гитлер просто сказал, что собирается направить это дело Гиммлеру, и, естественно, среди военных стала распространяться их собственная версия событий. Так что будьте осторожны, используя Варлимонта в каких бы то ни было целях.