Текст книги "Город в конце времён"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

ГЛАВА 32

КВАРТАЛ КОРОЛЕВЫ АННЫ

Джек сидел в темноте за столиком на кухне, с чашкой теплого чая подле руки, хотя в этот ранний час напиток не приносил никакого удовлетворения. Берк запаздывал; возможно, он после смены отправился со своими коллегами по клубам.

Если не считать сильного дождя и вспышек молний к югу, за окном тихо.

Часы, стоящие на плите, показывают начало третьего утра.

Домашний телефон Берк держал под подушкой возле кушетки. Из-за своего рабочего графика он часто спал днем, однако выключать звонок не решался: отсюда подушка.

Джек рассеянно повертел в руках газетную вырезку. Код 206 означает местный номер. Стало быть, на телефонном счете Берка не отразится. Худшее, что может произойти: Джек нарвется на одинокого безумца, они поболтают о скверной погоде и сравнят свои скучные кошмары. Само по себе это даже ничего – поплакаться в симпатизирующее ухо.

Он сунул руку под кушетку, снял подушку и вытащил телефон. Возле трубки мигал красный огонек автоответчика: сорок старых сообщений и два новых. Берк испытывал почти суеверный страх насчет стирания старых записей. Первое новое сообщение оказалось от какого-то Кайла из ресторана «Херб Фарм».

Второе – от Эллен.

«Это для Джека. Прошу прощения. Неловко получилось. Я думала, будет здорово поболтать с моими старыми подругами о том о сем. Ваш выход всех несказанно впечатлил. А вы могли бы еще раз такое проделать – по просьбе?»

Эллен вздохнула и продолжила: «Я нашла газету, Джек. Я понимаю, вам сейчас трудно. Не принимайте скоропалительных решений. Прошу вас. И пожалуйста, перезвоните мне сразу. Что бы вы ни делали, ни в коем слу…»

Автоответчик бибикнул: память заполнена до предела. Джек машинально коснулся шкатулки в кармане. Три возможных номера: больница «Харборвью», газетное объявление – или Эллен. Скорее от неловкости, чем от раздражения, разговаривать с Эллен не хотелось. Джек посмотрел на западный угол гостиной. Точка слияния двух стен с потолком. Три линии, образующие угол. Протяни его как веревку, в бесконечность… скрути все линии в жгут… так гораздо прочнее…

Какую дорожку выбрать, какие последствия?

Послушай, надо мыслить рационально. Решайся.

Он вздрогнул, словно кто-то дунул ему в ухо.

Ставь точку. Работы масса, либо окажешь помощь, либо нет. Просто сделай хоть что-нибудь!

Он взял трубку и набрал первый пришедший в пальцы номер.

Вполне естественно, им оказался телефон из газетного объявления – и Джек звонил незнакомцу в два часа ночи. Отчего-то этот поступок выглядел правильным – легкий путь. Все будет хорошо.

На том конце ответили с первым же гудком.

– Оператор, – произнес сиплый голос. – «Бюллетень онейроидных фантазий», отдел новостей.

– А это… это к вам насчет сновидений?

– Вы куда звоните?

– Извините, ошибся номером.

– Ничего, объяснитесь. Час еще ранний.

– Мне надо знать про Кальпу, – сказал Джек и тут же втянул воздух сквозь зубы. Он машинально прикрыл микрофон рукой, удивившись неожиданно вылетевшему слову – о том месте.

– Имя и адрес, пожалуйста.

Голос звучал хрипловато, уверенно – признаков сонливости нет и в помине.

– Что, простите?

– Вы задали вопрос про Кальпу, – напомнил голос.

– Я сам не знаю, что это означает.

– Вы страдаете провалами памяти? Утраченные периоды?

– Да, похоже на то.

– Как часто у вас такие сновидения? Где и когда – поподробнее.

– Я уже ходил к врачам…

– Врачи тут ни при чем. Мне нужны подробности. Готов записывать – давайте.

– У вас какая-то компания? Бизнес? Кто вы?

– Меня зовут Максвелл Главк. Партнершу – Пенелопа Кейтсбери. Мы отвечаем на звонки, иногда и на вопросы. Время не ждет. Итак… имя и адрес. Прошу.

– Я Джек. Мой телефонный номер…

– Да-да, я вижу. Но меня интересует ваш вызывной номер. Вы его получили?

– Н-не знаю… Нет, вряд ли.

– Такой номер существует, и он у вас есть, – произнес голос с полной убежденностью. – Как отыщете его, перезвоните мне. Рекомендую сделать это побыстрее. Если о ваших провалах в памяти станет известно, дело обернется не самым лучшим образом. Для вас лично. Впрочем, мы умеем помогать.

– А что со мной? Что-то серьезное?

– Серьезней некуда. Но не пугайтесь. Это чудо. У вас замечательный дар. Обязательно перезвоните, как только найдете свой номер.

– Где его искать?

– Вас навестили. Проверьте вещи своего гостя – он что-то должен был оставить.

Главк сипло кашлянул и повесил трубку.

Джек с минуту посидел с пунцовой физиономией, раздираемый гневом и любопытством, – затем на ватных ногах отправился в крошечную спальню и отодвинул рундучок от стены.

Папка с рисунками пропала. Он, не веря глазам, кинулся обыскивать комнату, заглянул под кровать, сдернул одеяло, простыни, тюфяк, вновь вернулся к рундучку… Пусто.

Просунув руку за заднюю стенку, он пошарил в темной щели – и выудил небольшой, плотный клочок бумаги. Точнее, даже не клочок, а изящно свернутый шестигранник, напоминающий оригами или одну из тех математических головоломок, которые дети учатся складывать в школе. Очень умелая поделка – у Джека не получалось даже поддеть ногтем какой-нибудь участок. Такое впечатление, что все углы и края сходились где-то внутри.

Надо иметь весьма ловкие палицы, чтобы вот так сложить кусок бумаги.

– Прекрати! – выкрикнул Джек в неподвижный воздух комнаты. Он сжал шестигранник с противоположных краев, затем попробовал другой угол – перебрал все комбинации, лишь бы заставить раскрыться – расцвести.

И ничего. Затем в голове прозвучало:

Они хотят вызывной номер. Номер твоего личного тома по каталогу. Не сообщай его, ни при каких обстоятельствах.

– Почему?

Нет ответа.

– Да катись ты…

В воздухе нарастало давление, мысли путались в тумане.

Джек вскинул голову. Кто-то поднимался по лестнице. Звуки шагов – тяжелые, гулкие. Он надеялся, что это Берк – да, с кем-то надо поговорить. Сегодня столько всего случилось… Давление росло, разболелась голова. Что угодно – лишь бы остановить эту муку. Дождь и ветер за окном усиливались с каждой секундой.

Шаги замедлились – поднимался человек в годах, вовсе не Берк, который был подвижным и спортивным. Джека вдруг страшно потянуло оказаться где-нибудь в другом месте, лишь бы не здесь, не в этой комнате. Затем неприятное чувство улетучилось, нахлынуло извращенное, сладкое спокойствие. Все будет хорошо…

Что-то громоздкое бросило тень на оконную штору и уступило место тени поменьше: нечто коренастое, широкое, вроде гнома.

В дверь ударили тяжелым кулаком, задрожал косяк, стена, даже по шторе поплыла рябь.

– Это Главк, дорогой мой мальчик, – выкрикнул грубый голос – тот самый голос из телефонной трубки. – Я пригласил с собой даму, вам нужно познакомиться. Давай вместе поищем тот номер, хорошо?

Кулак ударил вновь, и голос добавил, на сей раз с оттенком насмешливого увещевания:

– Ну-ну, дорогая, полегче.

ГЛАВА 33

ЗЕЛЁНЫЙ СКЛАД

Джинни нетерпеливо мерила шагами площадку возле стальной двери. Приложила ухо к толстому, холодному листу металла, прислушиваясь к голосам по ту сторону. Бормотание… тон то повышается, то понижается… несколько женщин разговаривают с Бидвеллом.

Уловить удавалось далеко не все:

– …они здесь. Собрались.

Теперь Бидвелл:

– У девушки с собой ничего нет.

Очередной женский голос, более низкий, грудной:

– В ломбарде, как водится.

Джинни сдвинула брови, вскинула глаза на потолок. Призрачный серо-голубой свет процеживался сквозь фонарное окно в ее импровизированный жилой уголок, втиснутый между горами ящиков и картонных коробок, набитых книгами. Крупные капли дождя гулко стучали по армированным проволокой стеклам в стрельчатых переплетах. Надвигалась буря. В воздухе плавало влажное электричество. Неподалеку ударили две молнии, мощные фиолетовые вспышки. Мгновением позже старый склад тряхнули ударные волны, отраженные от небоскребов делового квартала.

Джинни критически осмотрела скомканное постельное белье, обшарпанный древний секретер возле раскладушки. В этой части склада царили сквозняки и пыль.

В свое время она любила Дождь, даже грозы – нынче эта тяга прошла. Впрочем, сегодняшняя буря охотилась не за ней – во всяком случае, не сейчас. Склад защищал девушку.

Нет, буря искала кого-то другого, который, подобно Джинни, прочитал либо газетное объявление, либо рекламный шит у дороги, и теперь собирался совершить крупнейшую ошибку своей жизни. Джинни подозревала, что знает, кто он: молодой парень на велосипеде. Ей отчаянно хотелось предупредить его, обменяться знаниями. Время подходило к концу – и для него, и для нее… для всех и каждого.

Наваливалась буря.

Всех нас сорвало с якоря и смело в одну кучу, на самом краю.

Она расстроено шмыгнула носом.

Джинни еще несколько минут походила перед закрытой дверью, грызя ногти. Впрочем, и грызть-то почти ничего не осталось. Матушка часто говорила: «У тебя будут очень красивые руки, если избавишься от дурной привычки». От тоски и скуки девушка принялась наворачивать прядь волос на палец.

Ну, хватит уже.

Она решительно подняла кулак, готовясь ударить по стальному листу. В этот миг дверь заскрипела, отодвинулась, и в щель пролезла худая рука Бидвелла. Кряхтя от усилий, он откатил скользящую дверь, которая стукнулась о резиновый упор. По ходу дела старик продолжал начатый разговор.

– Думаю, следует воспользоваться вековыми комнатами. Я поддерживаю в них порядок, они полностью готовы. Если, конечно, вы уверены, что сможете разыскать всех остальных…

В тыльной половине склада, где располагалась приватная библиотека Бидвелла, на стульях с высокими спинками сидели три женщины. Сквозь высокое окно, забранное чугунной решеткой, плеснул белый свет молнии, вырезав ослепительные полосы на книжных стеллажах, доходивших до потолка.

– Мы их найдем, – кивнула одна из женщин.

Все три гостьи были старше Джинни на несколько десятилетий. Одна – с короткой стрижкой и каштановой челкой над изумрудными глазами, – была одета в долгополый зеленый жакет с коричневой юбкой; именно она только что ответила Бидвеллу. Девушка слегка повернулась, чтобы рассмотреть вторую женщину, с длинными рыжими волосами и симпатичным, круглым лицом. Хотя ее серые глаза смотрели уверенно, правой рукой она поминутно теребила латунную пуговицу на джинсовой куртке или разглаживала несуществующие складки на платье.

Джинни взглянула на третью гостью, и непроизвольно царапнула каблуком дощатый пол. Эта женщина, одетая во все пурпурное, с внушительной зеленой шалью на плечах, была весьма дородной, к тому же самой пожилой из всех, если не считать Бидвелла. Джинни ни чуточки не понравились черные, нагловатые глаза незнакомки: девушку словно раскатали скалкой, взвесили, обмерили и приготовились отхватить кусочек в нужном месте.

Нет, ей не по душе ни одна из этих визитерш.

Бидвелл улыбнулся, открывая крепкие зубы, напоминавшие старый кафель.

– Не желаете ли присоединиться к нашей группе, мисс Вирджиния Кэрол? – спросил он. – Впрочем, спешки нет. Доктор Санглосс еще не прибыла.

Джинни вспомнила доктора, которая бинтовала ей руку в травмпункте и рассказывала про Бидвелла и зеленый книжный склад. Она уже ничему не удивлялась.

Ломбард… Ее камень…

Женщины оглядели девушку с настороженным любопытством, поджидая реакцию. Ага, сейчас укушу. Кто они?

Очередное громыхание за окном.

Незнакомка в зеленом жакете поднялась и протянула руку. «Меня зовут Эллен», – сказала она. Джинни не шевельнулась, и женщина сделала шаг вперед. Оставшись без иных альтернатив вежливости, девушке пришлось уступить и пожать предложенную ладонь.

Эллен представила свою рыжую спутницу, которую звали Агазутта.

Дородная матрона с оценивающим взглядом – Фарра – промолвила:

– Буря только началась, Вирджиния. На этот раз она не за тобой – еще нет.

– Знаю, – ответила Джинни.

Фарра продолжала:

– Нам остается не больше часа. Надо было приступать к действиям гораздо раньше.

– Да, я замешкался, – признался Бидвелл. – Очень устал в последнее время. Простите меня. Вы нужны нам, Вирджиния, потому что никто из нас не является пермутатором судеб.

– Кем-кем? – переспросила Джинни, и тут до нее дошло. Она невольно раскрыла рот. Глаза сузились. Внезапно ее охватило нечто большее, чем подозрение, – она перепугалась. Никому и никогда она не говорила об этом, страшась потерять то, в чем сама не была уверена – а теперь оказалось, что посторонние все-таки знали. Так что либо ее способности реальны, подтверждая тем самым годы пугающих снов и отчаянных надежд, либо они все страдают массовой галлюцинацией.

Полная комната умалишенных, вроде нее самой.

Покончив с ритуалом взаимных знакомств, Эллен извлекла из полиэтиленового мешка мятый таблоид «Сиэтл уикли».

– Я нашла это в мусорном ведре на кухне, – объяснила она и, положив газету на деревянный стол, развернула ее на разделе платных объявлений. В полосе недоставало небольшого прямоугольного кусочка. – Возможно, Вирджиния понимает, что это значит.

Джинни отвернулась, пряча покрасневшее лицо.

– Совершенно ни к чему бояться или чего-то стыдиться, – вмешался Бидвелл.

– Золотые слова. Ну так где же Мириам? – спросила Агазутта, глядя на деревянную дверь в дальнем конце комнаты.

Фарра продолжала разглядывать девушку – терпеливая, невозмутимая. Взвешивающая.

– Она понимает, – наконец мягко сказала она. – Она была там – и сумела вырваться.

Джинни, бросив на нее недовольный взгляд, повернулась к остальным. В ней читалась беспомощность и дерзость, как у лани в кольце тигров. Словно уловив нужный момент, на стол вспрыгнул Минимус, уселся возле газеты, поднял белую лапу и принялся бешено раздирать таблоид на клочки.

– Этот вопрос задают охотники, заманивая жертву в западню, – кивнул Бидвелл. – Похоже, кто-то вот-вот на него ответит.

– Юноша по имени Джек, – сказала Эллен. – Еще один из таких, как вы, Вирджиния. Пермутатор судеб.

– «Грезишь ли ты о Граде-в-Конце-Времен», – прошептала девушка.

– Мы знаем, знаем, – подтвердила Фарра. – Времени остается меньше, чем представлялось. Что будем делать?

Открылась деревянная дверь на другом конце склада, и вошла Мириам Санглосс.

– Наконец-то, – фыркнула Агазутта.

– Прошу прощения. – Под насквозь промокшим коричневым плащом виднелся лабораторный халат поверх голубой блузки и джинсов. – Извините, что припозднилась. – Она стянула плащ и, ощутив всеобщее напряжение, оглядела комнату. Состроив гримаску, доктор Санглосс доверительно прошептала Джинни: – Хорошо, что хоть кто-то прислушивается к моим советам.

Бидвелл расчистил место на столе, смахнув разодранную газету в мусорное ведро.

Санглосс выложила папку-планшет и развязала тесемки.

– Я теперь взломщик-грабитель, – сообщила она и объяснила, что не так давно «обчистила» квартиру некоего молодого человека в квартале Королевы Анны. – Его адрес я взяла из больничной карточки. Нашла вот это, однако сум-бегунка нет. Должно быть, носит с собой.

Джинни снова мигнула от удивления.

– Стало быть, его «сколлекционировали» вместе с камнем! – заявила рыжая Агазутта и с досадой хлопнула по спинке кресла.

– Возможно, еще нет, – покачала головой Мириам. – Но это вскоре случится. Он очень растерян, не знает, что делать.

– Как и все мы, – присовокупила Фарра.

На крыше шипел дождь. Минимус посмотрел вверх; зрачки круглые, океанской глубины.

Бидвелл обернулся к Джинни:

– Мисс Кэрол, вы нас не бойтесь. Мы охраняем и защищаем. А те, что стоят по ту сторону объявления… – Он покачал головой. – Они-то и есть подлинные монстры.

– Ну, раз теперь все стало на свои места, – сказала доктор, – позвольте показать вам, что я нашла в квартире Джека.

Она раскрыла папку и выложила перед девушкой стопку рисунков. Верхний был выполнен акварелью, восковыми мелками и черным карандашом, в отдельных местах с растушевкой пастелью.

– Что-нибудь знакомо?

Против своей воли Джинни нагнула голову и посмотрела на рисунок. Тиадба. Это слово – имя – всплыло самостоятельно. Мой визитер… Это видела Тиадба. Напоминает носы кораблей, устремленных в тяжелые волны. Все три… такие громадины… чем бы они ни являлись. Сейчас ей грустно оттого, что она ушла из-под их защиты…

– Я так понимаю, ответ положительный? – спросила Мириам, посверкивая глазами. Она выложила второй рисунок.

Джинни прикрыла рот рукой и отвернулась.

Изображение – пусть неуклюже, но с мрачным упрямством – вызвало в памяти образ, который ей больше никогда не хотелось увидеть. Исполинская голова – размером с гору – выплывала из-за странных подмостей над холмистой черной землей. Перспективу создавали крошечные, бегущие фигурки. Один-единственный, мертвый глаз головы пялился куда-то вдаль, резким серым лучом пронзая дым и туман. В глотке девушки застрял вопль и через секунду обернулся приступом кашля.

Свидетель.

– Бедное дитя, – промолвила Фарра. – Конан, принесите ей воды.

– Не сердитесь на меня, – сказала доктор Мириам. – Очень мрачная картина, правда? Но нам надо собрать воедино все части. Нам никогда не доводилось наблюдать это воочию.

– И я не видела, – ответила Джинни. – В смысле… не своими глазами.

– Во сне, – кивнул Бидвелл. – А вы встречались с автором рисунков?

Джинни отрицательно покачала головой.

– Это его собираются… «сколлекционировать»?

– Будем надеяться, что нет, – ответила Мириам. – Итак, дамы…

Все встали.

– Пойдемте с нами, вы нам понадобитесь, – сказала Эллен. – Конан, разумеется, остается здесь.

– У меня нет выбора, – пожал плечами Бидвелл.

– Пойти с вами? Куда? – насторожилась Джинни, переводя взгляд с одной женщины на другую.

– Мы проследуем за бурей, – сказала Мириам. – По пятам молний. Дела вот-вот пойдут еще хуже, и никто не знает, что сделает этот юноша. Если он столь же талантлив, как и вы, он – будем надеяться – сумеет дожить до утра. Ах да, кстати… – Доктор сунула руку в карман белого халата и извлекла небольшой сверток в оберточной бумаге. – Это я нашла в ломбарде рядом с клиникой. Пришлось выложить кругленькую сумму, прежде чем хозяин лавки согласился расстаться с этой вещицей.

ГЛАВА 34

Мысли Джека бились, как птица в силках, – с момента звонка и пяти минут не прошло. Может, вылезти через балкон, добраться до крыльца… бежать через аллею? Но сахарное тепло не давало этого сделать.

За дверью – его друзья, густые и сладкие как патока. Нет нужды бежать, нет нужды бояться. Ноги не пойдут. Всякий шаг равноценен. Всякий результат одинаково хорош.

– Мы здесь! – крикнул Главк. – Ты позвонил, и мы пришли дать ответы.

Затем почти беззвучно:

– Боюсь, я его немножко оглушил. Пожалуй, теперь можно попробовать силой, моя дорогая.

Даже после третьего удара по двери – словно шлакоблоком били в несчастное, разлетавшееся в щепы дерево – Джеку по-прежнему казалось, что замечательный исход поджидает его повсюду.

Он немного пришел в себя и шагнул назад. От четвертого удара дверь прогнулась как картон и слетела с петель, вместе с погнутым замковым ригелем на куске лопнувшего косяка. В спальню ворвался вихрь. Где-то запищали крысята. Несмотря на грохот, вой ветра и дождевые брызги, Джек не чувствовал страха. Его ступни словно приклеились к паласу.

Невысокий, налитой, плотный человек в сером твиде вошел внутрь и снял плоскую шляпу толстыми, цепкими пальцами. Лицо его было гладким и румяным как у куклы – жуткой куклы, – а глаза, крохотные и знающие свое дело, в один миг обмели взглядом квартиру вместе с Джеком. Мгновенно возникшая улыбка была зубастой и широкой, как в мультфильме про собачку Тоби. Он сочился искренностью и человеческой теплотой.

– Добрый вечер, – напористо сказал мужчина. Его присутствие требовало уважения – требовало благорасположения.

– Здравствуйте… – прошептал Джек.

Сквозь раму разбитой двери он видел угрожающе нависшую тень. Громадная рука протянулась вперед и на конце этой руки – невозможная ладонь, ладонь героя или злодея из комикса, с мощными суставами, короткими пальцами, скрюченными от таившейся в них силы и боли. Тень сдвинулась под свет: невероятно крупная женщина будто разбухала на глазах. Лицо ее отливало прозрачной, фарфоровой белизной ледяного тороса. Капли дождя стекали по снежно-белым выпуклостям и впадинам, собираясь на кончике широкого, мясистого носа – ноздри зияли как распахнутые канализационные люки. Глаза заливала катарактальная пустота. Беглая улыбка коснулась ее толстых, блестящих от влаги, зеленоватых губ, открывая мелкие, ровно посаженные зубы. Из-под широкой плоской шляпы – смехотворной, словно на голове лежал ворох серого, мертвого мха, – свешивался мокрый локон.

Крысята завизжали голосами перепуганных детей. Главк и его компаньонка – просто-напросто галлюцинация, в этом Джек был уверен. Явный симптом окончательного и бесповоротного выпадения всех его шариков и роликов.

– Так мы войдем? – полувопросительно сказал Главк, хотя уже миновал порог.

Джек всю волю бросил на то, чтобы отступить еще на шаг. Он чуть ли не физически ощущал, как мерзко липнут подошвы к паласу.

Великанша пригнулась, чтобы протиснуться в комнату.

– Это моя напарница, – сообщил Главк. – Ее зовут Пенелопа.

Джек всосал воздух и попытался извернуться, но грустное разочарование гнома придержало его за поясницу. Вещи начали занимать свои обыденные места; порывы воздуха, порхающие пылинки, повороты крошечных событий – все они устроили заговор, чтобы не дать ему сдвинуться с места.

Главк повернул голову, желая что-то сказать партнерше.

И тогда Джек неожиданно сбросил путы. На миг освободившись от клея, он понял, что ничто на свете не подготовило его к той страшной беде, которую несла с собой эта парочка, исторгавшая ужас, словно половинки жуткого, хриплого кузнечного меха. Не раздумывая, Джек метнулся сквозь паутину мировых линий, задевая другие свои «я» – незаметные всплески призрачных душ среди приведений.

И все же что-то проникло за ним вслед и неожиданно цапнуло.

Главк подтянул соседние мировые линии к своей собственной – напрямую меняя обстоятельства, вместо того чтобы уклоняться от них. Джек никогда не слышал о чем-либо подобном – а впрочем, он был еще молод. Он сосредоточился на мощи этого человека, на его умении и навыках, силясь прочувствовать свой путь до любой возможности вновь сбросить путы. Главк был крепок, но Джек еще крепче: он умел обследовать все вероятные пути, несмотря на растекавшуюся патоку. Он не даст себя удержать, даже этим двум; его не пришпилишь булавкой.

Главк опустил взгляд.

– Ты хочешь убежать, но все дороги кажутся хорошими. Куда свернуть? Я счастливый человек. Все дороги кажутся мне сладкими – и, стало быть, тебе тоже. – Он дернул округлым плечом в сторону компаньонки. – Пенелопа, он нам не верит. Хочет нас покинуть. Убеди его.

Громадная женщина запрокинула голову и стряхнула с себя длинный коричневый дождевик – широкие обнаженные плечи блеснули влажными ямочками отпотевающего теста.

Джек не мог отвести взгляд.

Под плащом она не носила ничего и в то же время не была обнаженной. Темно-желтые массы прикрывали ее опухшие неблагопристойности. Тело обернуто в кишащее одеяло из хищных ос – тысячи насекомых роятся, пульсируют медленными волнами по вялой плоти, в облаках зудящего гула обволакивают колени и лодыжки. Живая мантия.

Единственный подлинный ужас во всем существовании Джека, единственный фатум, которого он не в состоянии избежать: рой злых, жалящих существ. На уроках боли он усвоил, что колонии насекомых вычерчивают свои собственные, спутанные дорожки судьбы, тысячи индивидуальных мировых линий, слипшихся комом переваренных спагетти, с узлами неистовой решительности. Осы, пчелы, даже муравьи способны развернуться веером и блокировать его решения, болотистой трясиной засосать его броски с пряди на прядь промеж бесконечных фатумов мира.

В свое время осы помогли уяснить пределы его таланта, и они же сделали его особо чувствительным к их яду: стоит вонзиться еще одному жалу – и может наступить конец.

Им известно, кто я такой!

Осы поднялись взвесью черного тумана, испаряясь с тела женщины, метеорами проскакивая из угла в угол. Утратив покровы, Пенелопа все с той же отсутствующей улыбкой беззастенчиво явила взору Джека валики жира, тяжело обвисшие на могучих, как древесные стволы, ногах.

Осы заполонили квартиру. От пикирующих, мечущихся насекомых не убежать.

– Пенелопа, дорогая, давай сделаем то, что мы умеем лучше всего, – предложил Главк. – Давай поможем этому несчастному молодому человеку.

При всем своем объеме Пенелопа была на редкость подвижна, но ни в какое сравнение не шла с ловкостью Главка. Комнату залило море цепких лап и гудящих крыльев; маленькие, жесткие, полосатые брюшки били в воздух длинными жалами; фасетчатые черные глазки шарили по сторонам и ненавидели, пока наконец и насекомые, и люди не стали напоминать единую, цельную тварь.

Нарастал шелестящий, гулкий шум, будто кто-то тасовал гигантские карты, швыряя, шлепая, вбивая их в назначенные места.

И тогда Джек сделал ход.

Уклонившись от выброшенных вперед рук Главка, юноша отлип от патоки и страха, метнулся сквозь сотни, тысячи фатумов, пронзая целые бунты сплетенных канатов судьбы, выкладываясь до предела, до последней толики силы – лишь бы увернуться от страшных жал.

Главк молча разглядывал распростертое тело. На его жесткие, крутые черты набежало облачко сомнения. Бывший ученик старого горбуна помнил, какими несчастными и растрепанными выглядели умирающие птицы, когда он швырял их в придорожные канавы на радость крысам.

– Сбежал? – спросил он, нагибаясь над телом.

– Нет, он здесь, я его вижу, – рассудительно заметила Пенелопа, помахивая ручищей, на которой все еще копошились сотни ос.

Нахмурившись, Главк внимательно присмотрелся к Джеку. Из широко распахнутых глаз юноши вытекал пустой ужас.

Главк нагнулся и ладонями похлопал по карманам жертвы. В легкой курточке – кусок сложенной бумаги. Он сунул руку внутрь. Болевая игла вошла до самого локтя, и он даже клацнул зубами, но пальцы не разжал.

Вот она, бумага. Нет нужды вызывать Уитлоу, чтобы тот подтвердил правильность объекта охоты. Однако Главк не решился изымать шкатулку.

Дичь положено доставлять непотрошеной.