Текст книги "Артур – король драконов. Варварские истоки величайшей легенды Британии."
Автор книги: Говард Рид
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Смерть Артура. Художник Дж. М. Смит. Изразец. Ок. 1875.
Почти столько же, сколько существует легенда об Артуре, люди ищут человека, который стоял за этим мифом. Но, по-видимому, Артуру и Мерлину, Гвиневере, Ланселоту, Камелоту и даже Святому Граалю не нашлось места в анналах истории. Большинство ученых прослеживали события легенд об Артуре вплоть до кельтского прошлого, примерно до времен падения Римской империи на рубеже V и VI веков. Тем не менее, не найдено ни одного письменного упоминания об Артуре ни в те времена, когда предположительно он должен был править, ни несколькими столетиями позже. Первое весьма ненадежное упоминание церковным летописцем встречается в IX веке. При этом Артура он называет не королем, а военачальником. В этом же источнике о нем говорится как о мифической фигуре: рассказывается, будто он убил своего сына в битве, а его охотничья собака оставила отпечаток своей лапы на знаменитом камне {10}
[Закрыть] .
Многие из ранних упоминаний об Артуре являются письменным изложением изустных фольклорных произведений – баллад, хвалебных песен или эпической поэзии. Эти записи сделаны несколькими веками позднее того времени, в котором мог бы жить Артур, но нередко подчеркивается, что уже тогда Артур был героем мифов и легенд. Картина остается попрежнему весьма туманной: могущественный король или военачальник, иногда жестокий тиран, победитель во многих сражениях, хотя неизвестно, где именно и против кого он воевал. «Могучая тень» ускользает от нас снова.
Существуют два возможных объяснения отсутствию достоверных сведений об историческом существовании Артура. Первое: такого человека не существовало вовсе. Второе связано с периодом его предполагаемой жизни, когда не только Британия, но и вся Европа и даже территория далее на восток, к центру Азии были охвачены колоссальными потрясениями. В такие времена не много времени оставалось для упражнений в письме, но зато открывались широкие возможности для уничтожения любых документов. Время Артура попадает в середину огромнейшей черной дыры, образовавшейся в письменной истории.
После того как римляне были вытеснены из Британии в начале V века, в стране воцарилась анархия {11}
[Закрыть] . Коренные бритты, говорящие на кельтском языке, с севера подвергались грабительским набегам пиктов и каледонцев, с запада – ирландцев (ошибочно называемых скоттами), а с востока – англов, саксов и ютов. В континентальной Европе Римская империя приходила в упадок от нескончаемых нашествий. Вторгшихся врагов римляне называли варварами, повторив за греками прозвище тех, кто говорил на непонятных им языках {12}
[Закрыть] . Римская империя в течение долгого времени была вынуждена сдерживать варварские нашествия на своих границах. Эту борьбу Рим в конце концов проиграл. С тех пор народы Европы жили в страхе перед дикими ордами с Востока.
Мощные потрясения уничтожили цивилизацию римлян. Классические идеалы «цивилизованного» поведения канули в небытие вместе с римским общественным устройством, когда хаос Раннего Средневековья охватил Европу. Тем не менее за относительно короткий период времени из тьмы возникли новый порядок и идеология. За нравственную основу был принят рыцарский кодекс чести, появился культ коня. Умением сражаться верхом на коне определялась боеспособность рыцаря, а женщины были вознесены до уровня божества. Приверженцы рыцарского кодекса чести искали благосклонности дам, что и являлось основной целью рыцарского похода или турнира. Эти представления находят блестящее отражение в средневековых легендах о короле Артуре, рыцарях Круглого Стола, странствиях в поисках Святого Грааля.
Чтобы усилить значение рыцарского кодекса чести, стали применять магические символы. Изображения грозных хищников, как реально существовавших, так и вымышленных, – львов, медведей, орлов, кабанов, грифонов, единорогов, драконов – были приняты рыцарями, кланами и династиями как символы их могущества, что подготовило почву для развития геральдики.
Легенды об Артуре насыщены множеством эпизодов, описывающих мистические события с участием сверхъестественных существ. По установившейся практике их относят к языческой кельто-бриттской культуре, но в ней можно найти далеко не все персонажи. Значит, нельзя утверждать, что истоки легенды об Артуре следует искать в ранней кельтской Британии.
Так откуда же пришла эта новая идеология? Без всякого сомнения, не из Рима. Римляне относились к женщинам в лучшем случае как к гражданам второго сорта и не имели развитой культуры верховой езды. За пределами Колизея они не проявляли интереса к военному единоборству и полагались в основном на свою способность к быстрому передвижению, снабжению войск и особому порядку выстраивания своей пехоты в главных военных столкновениях {13}
[Закрыть] . В Древнем Риме, там, где императоры придумывали военные победы, чтобы славить себя в триумфальных парадах вдали от полей жестоких сражений, героизм был предметом политических манипуляций. Несмотря на то, что имперский орел простирал свои крылья над головами легионеров, римляне слабо верили в мистическую силу волшебных существ. Поэтому в пепле Римской империи невозможно найти признаки рыцарства.
Не остается места общепринятым представлениям, связывающим появление нового порядка с воскрешением традиций кельтских народов доримского периода, замаскированным тонким слоем идеологии христианства. Такое представление является отправной точкой для ученых, пытающихся отыскать следы реального Артура в скудных исторических записях и археологических находках или найти подтверждение подлинности его существования в более поздних письменных памятниках XI-XV веков, обессмертивших Артура.
Очевидно, есть веские причины принять эту точку зрения. Если Артур действительно жил в Британии в V-VI веках, тогда он, безусловно, был бриттом, говорящим на кельтском языке {14}
[Закрыть] . Как король или военачальник (большинство ученых склоняется к последнему) и как представитель постримской знати, он обязательно должен был ощутить на себе влияние римского господства, под гнетом которого его страна находилась всего лишь за несколько поколений до его рождения.
Но мы располагаем свидетельствами, пусть и скупыми, которые вполне ясно подтверждают, что в Британии постримского периода было не так уж много тяжеловооруженных рыцарей, готовых верхом на лошадях отправляться в поход во славу своих дам. Начало истории о короле Артуре, без сомнения, было положено в постримской кельто-британской культуре, и моим первым шагом в попытке разгадать эту величайшую загадку стало изучение древней культуры Британии. Но с самого начала следует учесть, что легенды об Артуре никогда не были точным отражением ситуации в Британии V-VI веков. В них много элементов, которые не могут быть отнесены к тем временам. В этом мы не раз убедимся.
Где же искать недостающие элементы? Западнее Ирландии на 3000 миль простирается океан; на северо-востоке находится Скандинавия, но народ этих стран не играл существенной роли в истории Британии до нашествия викингов и датчан, имевшего место столетия спустя после времени Артура; восточнее лежит материковая Европа, которая в конце V века только начала выбираться из хаоса. Угроза исходила в основном из Северо-Восточной Европы, а затем и из Центральной Азии – от ее конных воинов с огромными развевающимися и шуршащими на ветру боевыми шелковыми штандартами в виде драконов.
С точки зрения римлян эти люди были варварами – низшими существами, угрозой цивилизованному миру. Такое представление преобладает и сегодня. Мы считаем степных кочевников, а вместе с ними и могущественную армию Чингисхана {15}
[Закрыть] «Ураганом с Востока», ордами варваров, нацеленных на грабеж, мародерство, насилие и уничтожение цивилизованного мира. Они нам представляются беспощадными разрушителями, несущими с собой хаос и анархию.
Археологические и исторические документы из Греции и Китая решительно опровергают эту характеристику. Около 1000 года до н. э. кочевники Центральной Азии впервые оседлали лошадей, их цивилизации переживали культурный взрыв. Здесь сформировались мощные, сложные по своей структуре общества. В археологических раскопках находят удивительные по красоте предметы из золота, шелка, бронзы и железа. Уже к 300 году до н. э. эти племена могли выставить в сражении 50 тысяч и более вооруженных воинов, они одержали столько значительных побед над китайцами, что те воздвигли Великую Китайскую стену, чтобы оградить свои земли от набегов. Их вооружение и тактика ведения боевых действий были самыми передовыми в мире.
Лошадь и величайшее искусство верховой езды существенно повлияли на формирование культуры этих племен, предоставив им свободу передвижения по необъятным просторам. Конные воины приобретали большое превосходство над пешими – конница могла наносить молниеносные удары по врагу и отрываться от преследователей при отступлении. Обретя такую свободу передвижения, племена снимались с обжитых мест, они жили в круглых шатрах, скарб и детей перевозили в повозках; женщины тоже были отличными наездницами, некоторые из них брались за оружие и становились воинами, настоящими «амазонками».
Обитатели Центральной Азии – номады – издавна слыли меткими стрелками из лука, умеющими поразить врага на скаку. Ко времени Римской империи они создали конницу, вооруженную копьями и длинными сокрушительной силы мечами и одетую в чешуйчатые доспехи. Их знали как бесстрашных воинов, сами же они считали себя непревзойденными. Их традиции и обычаи не позаимствовали у классических обществ Европы ничего. У них были свои собственные боги и духи, священнослужители и пророки. Самым могущественным богом они считали бога войны, принявшего облик чудесного меча. Наивысшей честью для них было умереть в бою, а те, кому это не удалось, иногда изменяли свой пол, одевались как женщины и становились прорицателями-транссексуалами {16}
[Закрыть] .
В первом тысячелетии до н. э. один вид сомкнутого боевого клина этих бесстрашных конных воинов, устремляющихся на битву, внушал ужас почти всем цивилизованным народам от Ассирии и Палестины до границ Древнего Египта, от центра Азии до зарождающейся Китайской империи на Дальнем Востоке.
Римляне быстро разглядели в этих варварах грозного противника и стали искать пути приближения их к себе. Они давали им пристанище и даже нанимали на службу. При этом использовались разные способы – от прямых контрактов с наемными подразделениями конницы кочевников до насильственного переселения пленных и требования у побежденных вождей-кочевников предоставить воинов в качестве дани. Такая политика способствовала рассеиванию варваров с Востока по всей Римской империи, охватывая территории Испании, Северной Африки, Северной Франции (области, населенной бретонцами и известной как Арморика) и даже до северных границ римской провинции Британия.
Итак, восточные варвары были привлечены к управлению другими покоренными Римской империей варварами даже на самой ее западной оконечности – в Британии. Они прибыли тяжеловооруженными, верхом на лошадях. И наверняка принесли с собой обычаи, верования, легенды и мечты, которые выковали новый мировой порядок и дали направление формированию мира после того, как осела пыль на руинах Римской империи. И разве не могли представления этих варваров воплотиться в легендах о великом короле Артуре?
Мы видим разницу между цивилизованным поведением и поведением варвара. Мы легко отличаем дикость гунна Аттилы {17}
[Закрыть] , Чингисхана от благовоспитанности людей античной Греции и Рима, эпохи Ренессанса, от демократических цивилизаций второй половины XX века. Не требует доказательств то, что мыцивилизованны, а они– варвары. И это больше чем простое умозаключение – это вопрос веры и убежденности.
На самом деле в данной идее мало объективной исторической правды. На протяжении двух тысячелетий существовали представления, что наш мир неоднократно подвергался угрозам со стороны ужасных и жестоких, не похожих на нас «других» народов, зачастую приходящих с Востока. Артур – защитник нашей западной веры и этой убежденности, типично героическая фигура, сражавшаяся против сил зла и хаоса, что является одной из самых привлекательных его черт. В связанных с ним легендах «варварами» являются саксы, темные силы, вторгающиеся с Востока и грозящие погубить все его королевство. Но на самом деле сам Артур в глазах римлян выглядел бы чистейшим варваром.
Между тем саксы – злодеи из легенд об Артуре – скорее могут претендовать на роль наших предков, чем какой-либо кельто-бриттский полководец или король. В конце концов, мы до сих пор говорим на их языке, используем их имена, живем в их деревнях и городах. И точное определение, кто цивилизован, а кто варвар, зависит в большой степени от того, с какой исторической позиции мы на это смотрим. На протяжении всей истории существует множество свидетельств цивилизованного поведения варваров, можно привести столько же примеров варварского поведения так называемых цивилизованных людей. С моей точки зрения, эти искусственно создаваемые различия препятствуют пониманию того, каким образом складывался средневековый мир, но они же, вероятно, и породили легенды о короле Артуре.
Итак, если мы собираемся добраться до истины, нам придется преодолеть близорукость «цивилизованных» людей, противостоявших «варварам», чтобы оценить по заслугам актеров на сцене раннего средневековья. Отправным пунктом в поисках Артура станет для нас «варварская» страна, в которой, по преданиям, он жил, – кельтоязычная Британия.
Глава 2 Кельтская Британия – мир Артура
До прихода римлян, примерно с 700 года до н. э., бритты, которых иногда называли островными кельтами, держали под своей властью большую часть Британии. Когда римляне покинули остров, около 410 года, власть бриттов была восстановлена. На протяжении всего предполагаемого периода правления Артура (конец V – начало VI века) власть принадлежала бриттам, хотя и постоянно подвергалась опасности из-за набегов германских племен – англов, саксов и ютов, вторгавшихся из континентальной Европы.
Будучи ребенком, я думал, что Артур говорил по-английски, да и на каком же языке говорить основателю британской нации! По нашему недавно купленному черно-белому телевизору я видел, как он говорил по-английски, и слышал его в радиопостановках. И поэтому я никогда не задумывался о том, что если Артур жил в те времена, которые ему приписывались, он должен был говорить на гэльском или кельтском языках. Английский же был языком его смертельных врагов – саксов. Саксы оттеснили бриттов к западным окраинам острова, обеспечив господствующее положение своего языка и придав ему достаточную силу, чтобы ассимилировать сперва носителей скандинавских наречий (датчан и викингов), а затем и франкоязычных норманов. И все это происходило до того, как этот язык стал языком Чосера и Кэкстона, первого издателя артурианских легенд. Но 2000 лет назад язык, на котором говорили бритты, безусловно, был одним из кельтских наречий, родственным языкам близлежащей Галлии (современная Франция), Иберии (Испания) и Эйре (Ирландия).
В Британии не осталось практически ничего в том виде, как было 2000 лет назад, будь то природные объекты или созданные руками человека. Наше воздействие на ландшафт было настолько велико, что лишь немногие скалистые утесы и горные вершины, небольшая часть неровных участков береговой линии и, возможно, небольшая часть лесистой местности остались такими, какими они были во времена Христа. Но процесс изменения ландшафта начался за много тысяч лет до нашей эры. Первые земледельцы стали расчищать земли приблизительно на рубеже V-IV тыс. до н. э., и к началу нашей эры около половины лесистой части Британии было расчищено под пастбища или пашню. В те времена климат был немного мягче, чем сейчас, что позволяло деревьям расти гораздо выше по склонам холмов, лето было чуть длиннее и жарче, а зимы немного теплее, чем в наши дни.
Стоунхендж
Древние жители Британии активно преобразовывали свое жизненное пространство: они не только расчищали и заселяли свои земли, но создавали выдающиеся памятники. Каменные круги, святилища и курганы были разбросаны по всей территории, указывая на религиозные верования, познания в астрономии и почитание умерших. Глубокие рвы и земляные насыпи – убежища и оборонительные сооружения на случай войны – обнаруживаются на вершинах многих из расчищенных холмов. Поселения людей были связаны узкими и широкими тропами, что говорит о том, что между племенами уже тогда существовали общение и натуральный обмен. Там были даже непостижимо таинственные сооружения, такие как Стоунхендж, Эйвбери {18}
[Закрыть] и огромная округлая ступенчатая пирамида Силбери-Хилл {19}
[Закрыть] , построенная около 2600 года до н. э., то есть именно тогда, когда древние египтяне только начинали возводить ступенчатые пирамиды значительно меньшего масштаба. Эти поразительные рукотворные сооружения – древние и таинственные – безусловно должны были занять свое место в мифах и легендах кельтов, которые примерно с 700 года до н. э. колонизировали Британию.
Силбери-Хилл
И, естественно, спустя 2000 лет эти сооружения нашли отражение в письменных повестях о короле Артуре.
Если кельты Британии действительно были народом Артура, жившим в его эпоху, тогда мы должны возвратиться в этот мир, чтобы найти истоки рассказывающих о нем преданий. Сделать это непросто. До прихода римлян кельты Британии не имели письменности. Римляне не только записывали свои наблюдения за бриттами, но и обучали их грамоте. Но со времен Британии римского периода сохранилось очень мало ценных свидетельств, написанных на латыни руками бриттов, а то, что уцелело, обычно отражало предубеждения римлян. В конце концов только бритты, попавшие под сильное влияние римлян, могли научиться читать и писать на латыни. Свидетельства археологии этого периода многочисленны и информативны, но предположения, основанные только на материалах археологических раскопок и не содержащие какой-либо исторической, зафиксированной в летописях информации, недостаточно надежны для интерпретации.
Мы полностью полагаемся на описания жизни галлов и бриттов, сделанные римлянами, в связи с чем главной становится проблема необъективности этих описаний. Юлий Цезарь писал много и проницательно о своих противниках в галльских войнах. Самое образное и известное его изречение о покорении Британии -Veni, vidi, vici -«Пришел, увидел, победил» {20}
[Закрыть] , – однако еще целых сто лет после 55 года до н. э. ни ему, ни другим римлянам не удавалось покорить Британию.
* * *
Около 96 года римский историк Тацит опубликовал рассказ своего тестя о пребывании в Британии – «Агрикола», содержащий подробное описание подданных римского консула – бриттов. В то же самое время Тацит публикует свою «Германию», где описывает германские племена, живущие к северу от римской границы, проходившей по линии естественных преград – рек Рейна и Дуная. Этот труд, как и более поздние сочинения Аммиана Марцеллина, содержит сведения о кельтских племенах европейского континента. Многие классические авторы, от Цицерона до Ливия, находили удовольствие в провозглашении своего превосходства над галлами-варварами, и почти каждый император и правительство оставляли записи о том, как они управляли галльскими землями и народами, включая Британию. Эти записи дают возможность составить достаточно ясное представление как об укладе жизни кельтов, так и об их традициях на заре новой эры, хотя необходимо помнить, что римские оценки не беспристрастны и представляют взгляд со стороны.
Кельты добились заметного положения в Европе еще до расцвета Римской империи. Являясь, очевидно, выходцами с территории современной Южной Австрии, кельты затем распространились по всей Европе. Они создавали колонии вплоть до Черного моря на востоке Европы и на некоторое время оккупировали значительную часть Северной Италии. Кельты массово расселялись в западном направлении, захватив Францию, большую часть Иберийского полуострова и почти все Британские острова. К 390 году до н. э. они стали столь сильны в военном отношении, что даже сожгли и разграбили большую часть Вечного города, хотя по-настоящему они никогда не покоряли римлян. В конечном итоге, именно это и предопределило наступление продолжительного периода упадка кельтской культуры.
Кельты были земледельцами, они выращивали злаковые культуры и овощи, разводили домашних животных – овец, гусей, свиней, рогатый скот и лошадей. Как и все другие народы в те времена, они умели охотиться и рыбачить, хотя эти занятия не всегда были важными для их существования. Искусные ремесленники, они, вступив в железный век, создали декоративно-художественный стиль, процветавший на протяжении тысячи лет, который известен и сегодня. Животные обеспечивали их мясом, шкурами, костью, молоком, шерстью и использовались как тягловая сила для плуга, повозки и колесницы. Кельты были хорошими наездниками, вероятно, переняв мастерство верховой езды от степных народов и народов Восточной Европы. Их малорослые лошади были выносливыми. Среди всей живности наиболее ценным и необходимым был крупный рогатый скот, служивший мерилом богатства и зачастую становившийся основной целью набегов.
Кельты имели представление о строительстве лодок и плотов, на которых они передвигались по рекам и даже выходили в море. Они регулярно пересекали проливы между Британией, континентальной Европой и Ирландией. Почти такая же ситуация существовала до и после римского завоевания, во времена Артура, хотя в канонической артурианской традиции мало внимания уделялось основным сторонам жизни кельтов.
Основное население было сосредоточено в деревнях. Жилища кельтов того времени – это хижины из лозы или камня, крытые соломой. Поселения обыкновенно имели внешнюю оборонительную стену, ров или частокол. Хотя у них, конечно же, были святые места, они не строили основательных церквей или храмов и не возводили каменных укреплений. Основной предмет кельтской одежды – длинный плащ, скрепленный на шее брошью или булавкой. Богатые мужчины, занимавшие высокое положение в обществе, носили облегающие льняные рубашки и штаны. Женщины под плащами носили свободные юбки и блузы. Мы знаем мало об их кулинарном искусстве, хотя определенно известно, что из зерна они делали хлеб и жидкую кашу, жарили и варили мясо и были неравнодушны к медовухе – хмельному напитку из сброженного меда.
Климат большей части равнинной Британии достаточно мягкий, поэтому земледельческий образ жизни обеспечивал обитателей этих местностей едой на протяжении всего года. Собранный урожай закладывался на хранение, а животных забивали к концу кельтского года – 31 октября (сегодняшний канун дня Всех Святых, Хэллоуин). Но в гористой части и в более северных районах Британских островов климат был холоднее, сезон, когда возможно выращивание сельскохозяйственных культур, короче, и земледелие было едва возможно. Чересчур дождливая весна или осень могли уничтожить урожай, оставляя людей под угрозой голода. Вероятно, именно из-за неблагоприятных климатических условий и гористого рельефа римляне никогда не ставили перед собой цель завоевать Шотландию и Уэльс {21}
[Закрыть] . Вероятно, по этой же причине бритты не делали попыток вытеснить своих враждебных северных соседей – пиктов и каледонцев {22}
[Закрыть] . Их земли представляли незначительный интерес. Экономическая уязвимость, постоянная зависимость от погоды определяли мировоззрение представителей этих племен: возможно, под влиянием обстоятельств пикты и каледонцы стали смелыми и воинственными, будучи вынуждены в голодные времена совершать набеги на более южные территории. Они пользовались благоприятными для себя обстоятельствами, неизменно нападая во время политических и военных потрясений на территорию, позднее ставшую Англией. В любом случае, эти племена являлись головной болью и для бриттов, и для римлян.
Тем не менее мир кельтов Британии не был ограничен исключительно этими островами. Я уже упоминал, что бритты доплывали до материковой Европы и Ирландии, и они, безусловно, поддерживали торговые отношения со своими кельтскими сородичами па континенте. Благодаря этому они стали частью торговой системы, объединявшей всю Европу: от Скандинавии через Венгерскую равнину до Центральной Азии, от Черного моря через Балканы до Южных Альп, через Францию и далее на запад в Иберию, где одно только название Португалии («порт галлов») выдает продолжительное присутствие кельтов.
На крайних точках этих торговых путей кельтоязычные народы Европы напрямую соприкасались с Римом и Грецией, а через них – с Древним Египтом, Ближним Востоком и Северной Африкой. На востоке самые отдаленные колонии кельтов соприкасались с номадами Центральной Азии, а на севере, то враждуя, то примиряясь, – с народами, говорившими на германских языках и занимавшими земли современных Германии, Польши, Венгрии и Скандинавии. По торговым путям перемещались не только собственно товары – они были проводниками идей, изобретений, основой культурного взаимопроникновения народов. Вот два ярких примера: при раскопках Лондона доримского периода в иле реки Темзы была обнаружена статуя египетской богини Изиды, а из торфяного болота в Дании был извлечен Гундеструпский котел {23}
[Закрыть] , вероятно, наиболее значительное произведение искусства всей эпохи кельтов. Скорее всего, этот котел был изготовлен кельтами или даками {24}
[Закрыть] , жившими возле Черного моря, около 200 года до н. э.
Думается, тесные связи между людьми, которых мы сейчас называем бретонцами, жителями современной Бретани, и островными британцами сложились очень-очень давно. Такая близость существовала на протяжении тысячелетий и, безусловно, была важным фактором в сложении и распространении различных версий легенд об Артуре в Средние века. Во времена Рима Бретань была известна как Арморика.
Наивысший расцвет кельтской культуры пришелся на IV век до н. э., и ее центр находился во Франции, где по мере развития специализированных ремесел создавались и расширялись оседлые поселения. Кельты были великолепными мастерами по металлу, освоили бронзовое литье, изготовляли изделия из железа, серебра, золота. Их кузнецы составляли элиту общества и гордились своей работой. Они ввели клеймо мастера, которое ставилось на их лучшие изделия, особенно мечи.
Кельтские ремесленники добились также большого мастерства в работе по дереву – в строительстве домов, ограждений, в изготовлении плугов, повозок и даже изящных легких деревянных колесниц. Чтобы обеспечить свои потребности в древесине, они, вырубая леса, видоизменяли природный ландшафт Северо-Западной Европы. С одной стороны, кельты сохраняли большие деревья твердых пород, таких как дуб, для использования в кораблестроении и для сооружения домов, а с другой стороны, развили систему лесопосадок для периодической вырубки молодых деревьев, которая обеспечивала их материалом для изготовления древков оружия, изгородей, плетеных изделий и сооружения стен хижин – мазанок.
У кельтов было достаточно времени и мастерства, чтобы украшать свое оружие, инструменты и ювелирные изделия характерным орнаментом, напоминающим накрученную спираль, который знаком нам сегодня. Как подтверждают археологические находки, их умения и мастерство широко перенимались всем кельтским миром, включая Британию, несмотря на то, что в разные времена в разных частях кельтской Европы появлялось огромное количество своих собственных, местных традиций и обычаев.
У кельтов не только были развиты сельское хозяйство и ремесла, их социальное устройство также было сложным. Кельтское общество было разделено на три сословия – первое составляла знать, включающая верховных вождей, военачальников и королей; второе составляли свободные простолюдины, к третьей принадлежали рабы. Цезарь называл кельтскую знать, или аристократов, термином equites(всадники), это название вызывает понятный резонанс при рассмотрении вопроса об истоках рыцарства и легенд об Артуре. Нельзя отрицать тот факт, что мастерство верховой езды и гордость от владения им были достоинством кельтов, хотя этими навыками в основном обладали иберийские кельты.
Свободные люди, как правило, были земледельцами или ремесленниками, которые составляли пехоту кельтского войска. Сословие рабов пополнялось захваченными воинами противника, также рабов покупали и продавали. Они использовались для выполнения черных работ, но следует отметить, что, в отличие от роли рабов в Римской империи, здесь их труд не имел решающего экономического значения. Рабам отводилась и важная роль в некоторых наиболее жестоких ритуальных практиках кельтов {25}
[Закрыть] . Привилегированным положением пользовался определенный круг людей – маги, или друиды, барды, поэты, кузнецы, музыканты, толкователи законов и врачи {26}
[Закрыть] .
Большинство ученых сомневается в том, что те, кого мы называем кельтами, имели представление о своей принадлежности к кельтам. Само слово «кельты» употреблялось чужеземцами для обозначения совокупности людей, имевших схожие язык, культуру и идеологию. Мы можем провести параллель с сегодняшним днем и сравнить, как европейцы, жившие в колониях, отзывались об африканцах или индусах. Последних устраивает все, кроме термина, используемого для описания их отличительных черт и своеобразия.
Самосознание народа в период существования кельтской Европы не распространялось до масштабов всего огромного кельтского мира. Цезарь для определения этого использовал термин civitas {27}
[Закрыть] , что обычно переводится как «племя». Но у меня есть много замечаний в отношении использования данного термина, так как, по нынешним воззрениям, он содержит намек на примитивность. Пожалуй, взяв за основу корень civis {28}
[Закрыть] в термине Цезаря, было бы правильнее переводить вышеуказанный термин как «нация» или, может быть, «общность» или «народ». Вот пример ошибочного употребления слова «племя» в данном контексте: Цезарь покорил «племя» гельветов, предков швейцарцев (они сами себя сейчас называют Communes Helvetiques),которых насчитывалось около 265 000 человек, и во главе которых был собственный король.
Политическая система работала таким образом, что каждое «племя» делилось на более мелкие группы, над которыми стояли владетель или аристократ – беспристрастные и справедливые. Могущественная и успешная знать господствовала над менее удачливыми представителями общества, точно так же как могущественные короли могли потребовать повиновения и преданности от нижестоящих правителей королевской крови. Вся система была связана воедино понятием патроната и клиентелы. Знатный патрон обеспечивал своему клиенту защиту и поддержку, наделял его землей, скотом, орудиями труда. Клиент оплачивал такую заботу патрона натуральным оброком, преданностью и военной службой. Чем больше клиентов, тем могущественнее патрон, независимо от того, был ли он местным деревенским вождем или великим королем нескольких племен (civitates).
