Текст книги "Артур – король драконов. Варварские истоки величайшей легенды Британии."
Автор книги: Говард Рид
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Такое вовлечение женщин во все сферы социальной жизни сарматов указывает на еще одно различие между ними и греческими и римскими женщинами, и ставит сарматскую действительность в один ряд с художественным вымыслом мира артурианских сказаний. Это же, между прочим, связывает этих степных женщин с одной специфичной эзотерической традицией средневековья. Существует множество свидетельств того, что степные женщины-жрицы любили носить высокие конические головные уборы с полями у основания, фактически идентичные шляпам, которые, как считается, носили в Темные Века ведьмы.
В области декоративно-прикладного искусства сарматы продолжали традиции «звериного» стиля, создавая ювелирные украшения, пряжки для поясов и прочие изделия в виде реальных или фантастических животных, хотя их вкус был не столь изыскан, как у скифов. Сарматы предпочитали изобильно инкрустировать свои изделия яркими камнями, отчего многие из их произведений искусства кажутся более грубыми, нежели наследие скифов. Но все же это один стиль, хотя и создается впечатление, что сарматское искусство испытало влияние Дальнего Востока и Китая, тогда как скифов явно вдохновляли произведения искусства Ближнего Востока. Если скифское искусство всем остальным фантастическим зверям предпочитает грифона, то в сарматских мистических представлениях центральное место занимает дракон, наглядным примером чему являются предметы из захоронения юной сарматской принцессы, обнаруженного в кургане на окраине Ростова.
Фактически само имя «сармат» означало «народ ящериц» {106}
[Закрыть] . В классической древности между ящерицами, змеями и драконами не делалось различий, в особенности, когда это название предполагало символическую, тотемную связь между животным и конкретным народом. Появление этого названия могло быть связано с использованием сарматами необычных боевых штандартов, состоявших из шелкового ветрового конуса, сшитого в форме извивающегося дракона, который издавал свист, наполняясь воздухом, когда «знаменосец» устремлялся в битву. Вспомните, что в 1130 году Гальфрид Монмутский рассказывает об изображениях дракона на боевом штандарте и навершии шлема Артура. Совпадение это или нет, но знаменитый французский иллюстрированный манускрипт, датируемый 1290 годом, изображает короля Артура во время ожесточенного сражения под точной копией сарматского драконовидного боевого штандарта.
Как уже было сказано, в последние века до нашей эры сарматы постепенно вытеснили и сменили скифов в Причерноморье, но события, происходившие за пределами зоны их непосредственного контроля, вскоре отразились на их собственной судьбе. Далеко на востоке неуклонный рост могущества племени сюнну {107}
[Закрыть] достиг такого уровня, что в 218 году до н. э. китайцы поспешили завершить строительство первой части своей Великой стены, предназначенной сдерживать набеги кочевников. Но в последующие пятьдесят лет сюнну удалось вытеснить одну большую группу ираноязычных скотоводов (китайцы называли их юэчжи) из области стратегически важного Ганьсуского коридора. Это привело к массовому переселению последних на запад, а «эффект домино» стал причиной давления на восточные границы сарматов со стороны массагетов.
В то время к западу и югу средиземноморские народы также пребывали в смятении. Во времена Геродота между четырьмя крупными «игроками» средиземноморского региона: греками, этрусками, финикийцами и карфагенянами установился определенный баланс сил. Но в течение V века до н. э. освободились от власти этрусков и приступили к экспансии римляне, – сначала в самой Италии, а затем и за ее пределами. К 240 году до н. э. римляне уже владели всей континентальной Италией и захватили Сицилию, Корсику и Сардинию. В последующее столетие они взяли под контроль большую часть Испании, Северной Африки и Балкан. К 140 году до н. э. конкуренция между средиземноморскими государствами сменилась почти полным господством римской сверхдержавы.
Хотя в течение некоторого времени Греция номинально оставалась независимой, вскоре она также подчинилась власти римлян. К 14 году римляне эффектно перекроили карту Европы, используя реки Дунай и Рейн в качестве границ, разделяющих континент от Черного моря до Северного и отделяющих «цивилизованных» римлян и их подданных от «варваров», которые остались к северу и востоку за внешним периметром границы. Этот гигантский барьер не только физически, но и идеологически разграничил два мира по обе стороны от установленных границ. Именно с тех самых пор берет свое начало то наследие, которое сформировало как историю, так и ментальность народов западной части Евразии.
Кочевники, жившие непосредственно у новой границы, были подгруппой сарматов, известной под именем языгов, хотя римляне не утруждали себя называть их иначе как сарматами {108}
[Закрыть] . В начале II века до н. э. они переселились в степи нижнего Приднестровья. Их первые контакты с римлянами не были враждебными, и обстановка на границе оставалась спокойной. В первых десятилетиях новой эры имели место отдельные незначительные вторжения и набеги. Кочевники по обыкновению заключали союзы с вождями местных оседлых племен, сражаясь на стороне тех, в чьей победе они были более уверены. Какие-то отряды их конницы оказывали помощь союзникам римлян в локальных столкновениях, а в 85-88 годах они сражались на стороне римского императора Траяна в войнах против даков. В сражениях языгам противостояли их же собратья – сарматы роксоланы, нанятые царем даков. Траян в конечном счете одержал победу и щедро вознаградил языгов. Побежденные же роксоланы впоследствии были изображены на знаменитой колонне Траяна облаченными в защитные доспехи, включая панцирные штаны; на панцирных конях, стреляющими из двоякоизогнутых луков, обернувшись назад, как это принято в классическом скифском стиле.
Однако спустя всего четыре года языги предприняли свой первый поход через Дунай и разграбили римскую провинцию Мезию {109}
[Закрыть] . В 105 году они совершили новое нападение, на этот раз в союзе с роксоланами полностью опустошив Дакию. В конце концов нападение языгов было отражено императором Адрианом, который заключил с ними договор о мире на пятьдесят лет. Адриан соглашался выплачивать им дань до тех пор, пока они будут держаться вдали от пограничной зоны.
В последующие полвека обстановка оставалась довольно спокойной, и языги познакомились со своими германскими соседями – племенами маркоманнов и квадов. Эти народы, как и остальные германские племена, были не кочевниками, а оседлыми земледельцами и скотоводами. Это были гордые воины, которые, вероятно, совершенствовались в искусстве верховой езды по мере того, как происходило их смешение с языгами.
В 169 году объединенные силы языгов, маркоманнов и квадов вторглись в римскую провинцию Паннония (современная Северная Хорватия) {110}
[Закрыть] . После серии упорных и ожесточенных сражений в 175 году захватчики были разбиты императором Марком Аврелием {111}
[Закрыть] , который впоследствии наградил себя титулом «Сарматский» (Sarmaticus). В качестве контрибуции он потребовал от языгов дать империи 8000 полностью экипированных тяжеловооруженных всадников, что и было выполнено. 5500 из числа этих тяжеловооруженных всадников Марк Аврелий незамедлительно отправил в одну из самых горячих и проблемных для империи точек – к валу Адриана, барьеру, разделявшему варварскую пиктскую Шотландию и богатую римскую провинцию Британию.
Денарий Марка Аврелия, отчеканенный в ознаменование победы над сарматами.
На реверсе изображены сарматские вооружение и доспехи.
Итак, в 175 году огромные силы сарматских всадников двинулись в поход, чтобы пересечь Европу и добраться до Британии – 5500 воинов верхом на лошадях. Коней могло быть до 15000 – сильных боевых степных лошадей, жеребцов и кобылиц с жеребятами – чтобы обеспечить сохранение племенного фонда в месте назначения, а также обоз со спальными принадлежностями, палатками, вооружением, провиантом и кормом для лошадей.
Нет никаких оснований полагать, что в этот путь отправились с ними их женщины, так как ни в римских фортах, ни в населенных пунктах и кладбищах Британии никаких следов сарматских ювелирных изделий, косметических принадлежностей, зеркал и других женских принадлежностей обнаружено не было. Учитывая то, какими гордыми и независимыми женщинами были сарматки и с каким уважением к ним относились их мужчины, кажется наиболее вероятным, что они предпочли остаться в степях и позаботиться о себе. В действительности они, по-видимому, не присутствовали при капитуляции, находясь в безопасности к востоку от Дуная в то время, когда их мужчины совершали дальний поход в Западную Европу.
Взятые в римскую армию в качестве вспомогательной конницы и выступавшие под собственными штандартами в виде летящего дракона, сарматы теперь поступали под командование римского полководца по имени Луций Арторий Каст. Кроме своего превосходного вооружения, каждый сармат вез в седельных сумках личный набор инструментов для починки и замены оружия и доспехов, и, возможно, чашу для питья, нож и сменную одежду.
Но степные воины привезли в Британию не только свои личные вещи. Хотя римляне и предпочитали считать их невежественными варварами, сарматы в действительности являлись носителями гордой и сложной культуры с тысячелетней историй. Они были прямыми потомками воителей, проникших в сердце цивилизаций Ближнего Востока и Древнего Египта на западе, а на востоке, в Китае, брали себе жен, шелка и различные сокровища. Их предки принадлежали к числу самых яростных и искусных воинов в мире, сами они довели искусство конного боя до совершенства, и их конница могла склонить баланс сил в пользу той стороны, которую они поддерживали.
Рассмотрев как письменные источники, так и свидетельства археологии, относящиеся к первым степным кочевникам, которым предстояло оказаться на берегах Британии, мы теперь имеем вполне определенное представление о том невидимом культурном багаже, который принесли с собой эти люди, как и детальную картину их материальных ценностей и движимого имущества.
Эти люди были не просто подвижны, но и действительно оценили достоинства мобильности. Они хорошо понимали, какие экономические, политические и военные преимущества давала им их жизнь в седле. Они продолжали странствовать с места на место верхом, в кибитках и повозках. Их кочевничество не было бесцельным (никакие кочевники не скитаются бесцельно). Они двигались от одного выбранного пункта к другому, всегда имея в пределах досягаемости легкодоступные источники воды для людей и животных. Мы знаем, что некоторые из таких наиболее значимых водных источников считались святыми местами. В землях сарматов находились также укрепленные поселения оседлых земледельцев, и передвижения номадов иногда проходили через эти определенные точки.
Хотя доблесть в единоборстве определяла личный престиж, это были дисциплинированные бойцы, которые в неистовстве боя искусно выполняли предписанные маневры, как, например, «ложная атака». Они знали иерархию командования и держались своего места в системе.
Езда верхом была отличительным признаком социального превосходства, и удержание этого превосходства зависело от власти либо над низшими слоями своей этнической группы (что встречается чаще), либо над покоренными народами, находящимися под «защитой» воинской элиты. Последняя нуждалась также во множестве ремесленников на месте, чтобы изготавливать, чинить и заменять оружие, доспехи и другие необходимые для жизни предметы, включая предметы роскоши, высоко ценимые военными вождями. Их господствующее положение было частично унаследованным по праву рождения и определялось принадлежностью к данному царскому или знатному роду, но оно могло быть приобретено и силой оружия или брачным альянсом.
За столетия до своего прибытия в Британию эта всадническая элита научилась извлекать максимум из ситуации существующего конфликта. Эти элитные всадники знали, что их уникальное воинское искусство почти наверняка склонит баланс сил в пользу той группы, на чьей стороне они выступят. Их уверенность в собственных силах вела их в странствия и приключения, и у меня почти нет сомнений в том, что когда эти воины отправлялись навстречу неизвестности, далеко на запад, многие из них предвкушали открывающуюся перспективу.
Они также знали о своей сверхъестественной мощи в бою и об использовании террора. Как уже упоминалось, они отрубали головы, снимали скальпы, срезали бороды своих жертв, шили плащи из их волос, пили кровь из черепов своих поверженных врагов. В их понимании человеческая кровь обладала мистической силой, которая передавала сущность жертвы, а также скрепляла глубочайшие узы побратимства. Магия в форме волшебных мечей также помогала обеспечить победу. Эти мечи они вонзали в землю и вынимали их оттуда после завершения жертвоприношений и омовения кровью. Огонь тоже играл большую роль в их ритуалах: иногда они зажигали огонь в погребальной камере, прежде чем ее запечатать. Драконы, которые были их излюбленным символом, также могли изрыгать пламя, как это и положено драконам.
Ритуалы, украшения и мифы сарматов рассказывают о превращениях животных, например, лошадей в оленей, о богинях-змееженщинах и сказочных грифонах, сфинксах и драконах. Эти существа украшали тела сарматов, их одежду, домашнюю утварь и занимали их воображение. Мы получили мимолетное представление об этих существах из письменных свидетельств об их мифологии, и можно предположить, что, как и все великие искатели приключений, сарматы слагали сказания о своих подвигах в давние времена в далеких землях. Передаваясь из уст в уста на протяжении поколений, эти истории, несомненно, вплетались в канву мифов и легенд, так что ко времени прибытия в Британию этим людям было что рассказывать, греясь у костра в промозглые зимние вечера у Вала Адриана.
Нам не известно в точности содержание этих рассказов, но тот факт, что практически все черты их культуры, которую я только что обрисовал, в том или ином виде находят отражение в артурианском каноне, не является простым совпадением.
Глава 7 Плавильный котел
Наверное, это было впечатляющее зрелище: 5500 мужчин с тысячами лошадей и длинным обозом прокладывают путь через всю Европу, от Венгерской равнины к берегам Ла– Манша. Каждую ночь они разбивают лагерь, ставят палатки. Их плотно сдвинутые в оборонительный круг повозки образуют ограждение, внутри которого укрыты животные; горят костры, кипят котлы, тут и там раздаются отдаваемые на латыни приказы, слышатся приветствия на иранском, лязг оружия и позвякивание доспехов… Вероятно, им пришлось долго ждать на берегу Ла-Манша, так как через пролив надо было переправить множество людей и животных, а в те времена суда могли благополучно пересекать пролив только при попутном ветре. Даже эскадра, перевозившая через Ла-Манш армию самого Цезаря в начале второго вторжения в 54 году до н. э., из-за сильного ветра отклонилась от курса и солдатам пришлось усиленно грести, чтобы пристать к берегу далеко к западу от белых утесов Дувра.
Прибытие огромного конного войска, должно быть, показалось бриттам новым вторжением. Когда сам Цезарь вторгся в Британию, то у него было всего 4000 всадников, сейчас их было на полторы тысячи больше; они высадились с кораблей с лошадьми и прочей своей живностью, с запасом провианта и снаряжением, и затем двинулись на север. Молва о приходе высоких, светловолосых конных воинов, по– видимому, быстро распространилась по всему острову.
К тому времени самые богатые части Британии находились под властью римлян уже на протяжении более ста лет. Непокоренными оставались только Корнуолл, Уэльс и Шотландия. За 30 лет, наполненных бурными коллизиями, приблизительно к 90 году, римлянам удалось покорить различные независимые «королевства» бриттов. Последними покорились бриганты {112}
[Закрыть] , контролировавшие большую часть территории от современного Дербишира до шотландской «границы», где в 122 году Адриан построил свой вал {113}
[Закрыть] . За этой пограничной линией находилось несколько других бриттских племен, обыкновенно состоявших в союзнических отношениях с римлянами и их бриттскими подданными. Самыми могущественными из них были вотадины {114}
[Закрыть] . За ними находились племена, равно враждебные как бриттам, так и римлянам. Это были пикты, каледонцы и скотты (из Ирландии), которые не только не признали римское господство, но и сами часто совершали набеги на территории к югу от границы. Чтобы сдерживать их набеги, и возникла необходимость сооружения и постоянной охраны Адрианова вала.
Адрианов вал
Хотя римляне и хотели бы уверить нас в том, что Британия стала стабильной, мирной и процветающей после того, как северная угроза была блокирована, однако существует много свидетельств того, что смуты и скрытое недовольство продолжались, особенно в северных частях провинции. Установив свой контроль над этими территориями, римляне оставили нетронутой большую часть социальной иерархии бриттов, позволив ее знати, вождям и даже «королям» управлять своими владениями. Между влиятельными династиями бриттов постоянно возникало соперничество за расположение римлян, не говоря уже об обычных распрях в среде правящих семей и их союзников.
Римляне никогда не сомневались в собственном культурном превосходстве и пытались соблазнить бриттов «преимуществами цивилизации». Тацит, описывая около 98 года деятельность своего тестя Агриколы, обрисовал ситуацию со свойственным римлянам цинизмом:
Рассчитывая при помощи развлечений приучить к спокойному и мирному существованию людей, живущих уединенно и в дикости и по этой причине с готовностью берущихся за оружие, он частным образом и вместе с тем оказывая поддержку из государственных средств, превознося похвалами усердных и порицая мешкотных, настойчиво побуждал британцев к сооружению храмов, форумов и домов, и соревнование в стремлении отличиться заменило собой принуждение… Так мало-помалу наши пороки соблазнили британцев, и они пристрастились к портикам, термам и изысканным пиршествам. И то, что было ступенью к дальнейшему порабощению, именовалось ими, неискушенными и простодушными, образованностью и просвещенностью. [20]20
Корнелий Тацит. «Жизнеописание Юлия Агриколы». Пер. А. С. Бобовича.
[Закрыть]
Такой подход, очевидно, успешно работал на богатом юге Британии, но на более бедном и менее покорном севере продолжала сохраняться неприязнь к римским завоевателям, которая подогревалась относительно малым вкладом римлян в процесс «цивилизации» в северных областях. В 155 году бриганты подняли открытый мятеж, и римлянам понадобилось целых три года, чтобы вновь установить свой контроль на севере. Но даже 20 лет спустя обстановка в Британии оставалась настолько напряженной, что Марк Аврелий, победив языгов, отправил их к Адрианову валу. В Британии они были известны как сарматы. Ранее он, несомненно, намеревался более сурово покарать языгов и изгнать их за пределы Империи, но вместо этого решил отправить этот большой отряд степных воинов в Британию.
Это решение отправить туда такое количество войск и так поспешно примечательно само по себе, особенно если учесть то, что все эти воины были всадниками. При обычных обстоятельствах римскому легиону при 5000 пехотинцев придавались отряды конницы – алы, то есть «крылья» – численностью 120 всадников. В кавалерийской когорте (cohors equitata) насчитывалось от 350 до 420 пехотинцев при 120 всадниках, однако римляне даже не допускали мысли о том, что конница может численно превосходить пехоту, за исключением каких-то особых обстоятельств.
Как раз такие обстоятельства и сложились у вала Адриана. В конце II века вал Адриана охраняли около 12 000 воинов. Небольшие отряды были размещены в крепостях и так называемых мильных фортах, которые представляли собой укрепленные проходы, расположенные вдоль вала на расстоянии одной мили друг от друга. Гарнизонную службу несли пехотинцы, но это не означало, что они осуществляли патрулирование на самой стене. Их задачей было прежде всего контролировать проход гражданских лиц через ворота вала, а также вести наблюдение на сторожевых башнях. В обязанности конницы входило патрулирование территории перед валом, поиск и перехват вражеских отрядов, прежде чем они достигнут вала.
Вал сам по себе не мог быть препятствием для участвующих в набегах пеших воинов, которые могли перебраться через него, но лошадям было не под силу преодолеть эту преграду. Пиктам и каледонцам для совершения успешных вылазок вглубь римской территории необходимо было захватить один из укрепленных проходов на линии вала. Римляне обнаружили, что самым надежным способом предотвратить эту угрозу было постоянное конное патрулирование пространства перед валом. Прибывшим к валу Адриана языгам (сарматам) было предписано взять эту обязанность на себя. Они должны были охранять вал под началом своих собственных командиров, но под общим командованием римского военачальника – Луция Артория Каста.
Адрианов вал
Мы можем предположить, что сарматским всадникам потребовалась приблизительно два года, прежде чем они пересекли территорию от Венгрии до Северной Англии и обосновались на своих новых позициях у вала в напряженной атмосфере внезапных набегов и разведывательных атак со стороны северных племен. В 180 году ситуация вновь обострилась. Целая армия грабителей, пробив в валу брешь, прошла на юг по восточной римской дороге (Дери-cтрит) до самого Йорка. Там они убили римского наместника, перебили целый легион и разграбили город. Мятеж удалось полностью подавить только к 184 году, но вскоре после этого, в 185 году, в Британии взбунтовалась армия. В последние годы II века волнения происходили одно за другим, и, без сомнения, коннице языгов (сарматов) пришлось участвовать во многих опасных сражениях. Они прибыли в Британию в бурные времена.
В 1994 году двое ведущих американских специалистов по артурианской эпохе, Скотт Литтлтон и Линда Малкор выдвинули предположение о том, что вышеперечисленные события могли бы стать ключом к пониманию списка битв Артура, составленного Неннием. Суть их теории состоит в том, что настоящим Артуром был римский полководец Луций Арторий Каст, которому было поручено восстановить порядок на севере Британии и которому пришлось отражать набеги вторгавшихся с севера врагов. Литтлтон сконструировал правдоподобный сценарий, основанный на названиях битв, приведенных Неннием. Он проложил гипотетический маршрут продолжительного похода – сначала в южном направлении по Дери-стрит на Йорк, а затем через Пеннинские горы в направлении сарматской тыловой базы у Рибчестера. После произошедшей здесь битвы вторгшиеся на римскую территорию грабители были отброшены к устьям рек Рибл и Дуглас на Ланкаширское побережье, где последовало еще несколько битв по мере того как враги отступали вверх по долине реки Дуглас. Затем на обратном пути они пересекли Пеннины и постепенно были оттеснены в Шотландию, где были окончательно разбиты Луцием Арторием Кастом и его сарматской конницей.
Это захватывающая гипотеза, отчасти поддерживается топонимическими данными (хотя события происходили в совершенно другой последовательности), но кроме битвы при Городе Легионов и необычного имени римского генерала, других исторических свидетельств в поддержку этой гипотезы не существует.
* * *
Сведений о судьбе языгов (сарматов) в Британии у нас немного. Доподлинно известно, что их отряды стояли на севере Британии на протяжении всего III века, и еще в IV веке они сохраняли свою самобытность. Ветераны выходили в отставку и селились в кавалерийском форте Bremetennacum Veteranorum, около современного города Рибчестер в Ланкашире. Этот форт являлся также их тыловой базой, куда они возвращались после смены на передовой линии Адрианова вала. На посвященной богу Аполлону Мапону {115}
[Закрыть] табличке, которая сейчас хранится в маленьком местном музее, ясно читается надпись «От конного отряда сарматов».
Самым впечатляющим из всех относящихся к данной теме материальных свидетельств является каменный барельеф, выставленный в настоящее время в городском музее Честера. На камне изображен сармат верхом на коне, в остроконечном головном уборе и развевающемся плаще. Всадник держит над головой штандарт в виде дракона. Сарматские бусы, фрагменты узды и другие мелкие предметы, найденные в фортах вдоль стены Адрианова вала, подтверждают длительное присутствие сарматов, но письменные источники не сообщают ничего определенного о том, чем они занимались и что с ними стало. В конце концов, для образованной римской элиты эти люди были не более чем еще одной группой полезных, но не заслуживающих внимания варваров.
Изображения сарматского всадника с драконовидным штандартом на погребальной стеле из Честера. Фотография и прорисовка-реконструкция.
Хотя о деталях пребывания сарматов в Британии нам известно немного, но мы достаточно информированы об отношении римлян в целом к своим наемным войскам как в Британии, так и в других частях империи. Это позволяет нам предположить, что смешение – как физическое, так и культурное – между варварами и местным населением происходило и здесь. Сарматы были взяты на военную службу в качестве наемников. Обычно наемники не были гражданами Рима (которым предоставлялось право вступать в легионы, считавшиеся настоящей армией), их в основном набирали из местного населения. Наемные войска, в особенности конница, выполняли вспомогательные функции, в отличие от легионов.
На колонне Траяна изображено, как сарматские и прочие всадники-наемники ведут разведку, захватывают пленных, сжигают деревни и сражаются. Легионеры строили дороги, мосты, казармы, валы и тому подобное, но участвовали только в действительно крупных сражениях. Хотя наемникам и не платили столько же, сколько легионерам, все же они получали денежное довольствие, продовольственный паек и обеспечивались казенным жильем. Срок их службы составлял 25 лет. Всадники получали большее жалованье, чем другие наемники, и таким образом имели высокий статус в местных общинах.
Учитывая, что солдаты получали жалованье, их деньги неизбежно привлекали гражданское население в те отдаленные места, где римляне строили свои сторожевые заставы и форты. За воротами фортов в короткое время появлялись деревни или даже небольшие города с лавками, постоялыми дворами, публичными домами, жилищами торговцев, а также гражданских жен состоящих на службе солдат. Форты сами по себе нуждались в постоянных поставках продовольствия, напитков, кож, дров, а также керамических и железных изделий, что привлекало в эти поселения и ремесленников и торговцев. Можно с уверенностью сказать, что в начале III века в Северной Англии, где были дислоцированы 5500 сарматов, подобные городки, а также расположенные в тылу поселения ветеранов, стали настоящими плавильными котлами, в которых смешивались воедино навыки, таланты, знания, представления и верования степняков и местного бриттского населения.
Важным фактором такого смешения была религиозная терпимость римлян. Хотя у них был собственный пантеон, они с легкостью присоединяли чужих богов к своим, вводя многие местные кельтские божества в свои храмы и религиозные церемонии. Их абсолютно не беспокоило появление новых культов, часть которых определенно происходила из Азии и с Востока. Так, примерно посредине Адрианова вала находится хорошо сохранившийся храм Митры {116}
[Закрыть] .
Без сомнения, подобная религиозная терпимость и всеобъемлющий религиозный синкретизм распространялись и на вновь прибывших сарматов с их почитанием священного меча как воплощения военного божества, который они вонзали в землю, а затем вытаскивали. Божественный меч был настолько могущественным и значимым символом для сарматов, что когда сплоченная масса людей, состоящая из 5500 мужчин, оказалась в этой ситуации религиозной терпимости среди других (римских и британских) воинов, они наверняка с гордостью принесли свои традиции почитания меча на британскую землю. Наряду с устной традицией это представляется мне наиболее правдоподобным объяснением распространения в Британии мотива «меча в камне», который, должно быть, имел место задолго до того, как он появился в легендах об Артуре.
Я упомянул об устной традиции, так как мы достоверно знаем, что скифы и сарматы были носителями богатой мифологии, а их предки были участниками приключений, которые легли в основу этих мифов. Мы также знаем из современных и исторических источников, что наши кельтско-британские родственники и предки были и остаются по сей день непревзойденными рассказчиками и любят послушать хорошую легенду из чьих-либо уст.
Так как сарматы обустроились в новой обстановке и научились общаться со своими новыми женщинами и детьми на местном кельтском диалекте, кажется совершенно естественным, что сказания сарматов о великих волшебных деяниях их героев, предков и богов распространялись среди этого нового смешанного населения. Учитывая, что большинство бриттов были неграмотны, мы можем быть уверенными в том, что пересказ легенд и мифов являлся очень важной частью их жизни. Эта традиция постоянно упоминается в легендах об Артуре, когда король или королева неизменно приказывают возвращающимся в Камелот рыцарям рассказать о своих странствиях и приключениях.
Искусство верховой езды сарматов, как и достоинства их коней, сразу же стали для всех очевидны. Их кони были несколько крупнее и намного лучше лошадей местной породы. Ранее искусство сарматских наездников поразило римлян, теперь же, несомненно, – наряду с их великолепным конским снаряжением, всадническим облачением, доспехами и оружием – привлекло внимание местной британской знати.
Большинство наемников сохраняло свою национальную одежду, доспехи и вооружение, а некоторым разрешалось сохранять и свои боевые штандарты. В действительности римляне были настолько поражены мастерством наемной сарматской конницы, что в III веке во всех собственных кавалерийских подразделениях ввели их штандарт, который они называли «драконом» (draco), а знаменосцев – драконариями (draconarius). Символ дракона стал настолько популярен, что когда император Констанций I {117}
[Закрыть] , восстановив порядок в Британии, триумфально вступал в Рим, его окружало множество издававших свист пурпурных шелковых драконов с извивающимися на ветру хвостами. Это название, очевидно, прижилось, так как и в сегодняшней британской армии кавалеристов называют драгунами – от слова «драконарий».
Изображение сарматского драконовидного штандарта с колонны Траяна.
Когда сарматы в 175 году прибыли в Британию, бритты увидели не только новую манеру верховой езды, но и познакомились с целым рядом предметов снаряжения, специально приспособленного для нужд всадников – сбруей, костюмом, доспехами и вооружением. Появление всех этих атрибутов в артурианских легендах не может быть простым совпадением.
