Текст книги "Фата-Моргана 8 (Фантастические рассказы и повести)"

Автор книги: Говард Филлипс Лавкрафт

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Эдмонд Мур Гамильтон,Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис Уиндем,Джон Браннер,Джеймс Ганн,Брайан Уилсон Олдисс,Генри Слизар,Даллас МакКорд "Мак" Рейнольдс,Марк Клифтон,Крис Невил (Невилл)
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)

4

Близился вечера когда мы подъезжали к нашему городку: родители не знали, что я прилечу ранним самолетом, и пришлось ждать их в аэропорту в Кливленде. Когда мы въехали на Маркет-стрит, я увидел большой транспарант поперек улицы: ХАРМОНВИЛЬ ПРИВЕТСТВУЕТ СВОЕГО АСТРОНАВТА!

Астронавт – это вроде бы я. Газеты называли нас так, поскольку слово подходило для заголовков, и теперь все нас так называли. Мы отсидели свое в тесной летающей тюремной камере, но зато теперь стали «астронавтами».

Под транспарантом стояла группа юношей в ярких мундирах, и я понял, что это школьный оркестр. Я ничего не сказал, но отец уловил мое настроение.

– Слушай, Френк, я знаю, что ты очень устал, но все эти люди – твои друзья и хотят достойно тебя приветствовать.

Отлично… Вот только приятная расслабленность, охватившая меня по дороге из Кливленда, исчезла бесследно. Это были мои родные места, старый добрый Огайо: маленькие аккуратные городки и плодородные земли. Здесь было хорошо в июне, очень хорошо, и я чувствовал себя все лучше до того момента, когда понял, что опять придется говорить о Марсе.

Отец остановился под транспарантом, школьный оркестр заиграл, а мистер Робинсон, дилер «шевроле» и бургомистр Хармонвиля, сел к нам в машину.

Он пожал мне руку и сказал:

– Добро пожаловать домой, Френк! Как там было на Марсе?

– Холодно, мистер Робинсон, – ответил я. – Очень холодно.

– Жаль, что тебя не было здесь в феврале! – сказал он. Восемнадцать градусов ниже нуля, почти рекорд.

Он высунулся и сделал знак. Отец поехал по улице, оркестр шел впереди и играл. Ехать нам было недалеко, только вдоль всей Маркет-стрит, под старыми кленами, радом с церковью и светлыми домиками, до белого квадрата Гранд-Холла.

Когда мы подъехали, толпа, стоявшая перед выходом, крикнула что-то вроде приветствия, правда, довольно робко. Я вышел и начал пожимать руки людям, лиц которых ни разу не видел, а потом мистер Робинсон взял меня за руку и ввел внутрь.

Все сидения были заняты, люди стояли даже вдоль стен; над небольшой сценой в конце зала висел шар из красных роз с надписью: «Марс», – радом – шар из белых роз с надписью: «Земля», а между ними виднелась маленькая ракета, тоже целиком из цветов.

– Это дело Кружка Любителей Роз, – сказал Робинсон. – Почти все жители Хармонвиля давали им цветы.

– Очень красиво, – сказал я.

Мистер Робинсон взял меня под руку и потянул на сцену, все зааплодировали. Здесь были люди, которых я знал: фермеры, жившие по соседству, мои школьные учителя и тому подобное.

Я сел на стул, а мистер Робинсон произнес небольшую речь о том, что парни из Хармонвиля всегда участвовали во всех важных событиях: в войне 1812 года, в гражданской войне, в обеих мировых войнах, а теперь один из них принял участие в экспедиции на Марс.

– Людей всегда интересовало, – говорил он, – как там на Марсе, и теперь один из наших вернулся оттуда и все нам расскажет.

Он дал знак, люди еще немного похлопали, а я начал соображать, что бы им сказать.

И тут я вдруг понял, что нашел ответ на вопрос, мучивший нас на Марсе. Мы терялись в догадках, почему парни из Первой Экспедиции не дали нам понять, что нас ждет. Сейчас я это понял. Они не хотели, чтобы мы решили, будто они жалуются. По той же причине я тоже никому не мог сказать правду.

Я взглянул на улыбающиеся лица, любопытные лица людей, которых знал всю жизнь, и понял, что правда не принесла бы никому добра. Все они читали в газетах великолепные истории об «экзотической красной планете» и «героических астронавтах», и если бы кто-то попытался дать им другой образ, они сочли бы себя обманутыми.

– Это было долгое путешествие… – начал я. – Но межпланетный полет – чудесная штука; подняться с Земли до самых звезд… это ни с чем не сравнишь.

«Межпланетный полет», так я это назвал. Звучало хорошо и многообещающе. Откуда им знать, что весь этот «межпланетный полет» мы провели, привязанные ремнями в темной коробке, слушая, как умирает Джо Валинес, и с жаром молясь, чтобы не наша ракета погибла при посадке?

– Это великолепное чувство: выйти из ракеты и стоять на совершенно новой планете, смотреть на слишком маленькое солнце, на незнакомый горизонт…

Да, это было великолепное чувство. Особенно для парней из ракет 07 и 09, которых раздавило, как мух, и которые лежали на песке, моля о помощи. Конечно, они чувствовали себя великолепно, как и мы, пытавшиеся им помочь.

– Нужно было преодолеть много трудностей, но мы знали, что перед нами стоит важная задача…

Еще одно милое словечко: «трудности». Не такое приятное, как хрип людей, умирающих рядом от марсианской болезни. Милое и невинное слово «трудности».

– …и знали, что там, далеко от Земли, это задание можно выполнить лишь совместными усилиями.

Что ж, в этом была доля правды, там зачем портить впечатление рассказом о том, как погибли Уолтер и Брек?

– Дело движется вперед: Третья Экспедиция строит там сейчас большую базу, и уже вскоре стартует Четвертая Экспедиция. Это значит, что у нас будет уран, будет дешевая атомная энергия для Земли.

Я сказал все это и замолчал, хотя мне хотелось добавить: «А все-таки не стоило! Не стоило жертвовать столькими жизнями, не стоило проходить сквозь этот ад только ради дешевой атомной энергии, чтобы вы могли купить побольше телевизоров, моек и духов!»

Но как я мог сказать это людям, которых знал, людям, которые меня любили? И вообще, кто я такой, чтобы выносить приговоры? Может, я вообще не прав. Разве множество вещей не были в прошлом оплачены трудом и кровью мужественных пионеров?

Откуда мне знать?

Так или иначе, говорить было больше нечего, и, когда я сел и услышал бурные аплодисменты, понял, что сделал хорошо: сказал им то, что они хотели услышать, и теперь все довольны.

Люди вставали с мест и подходили ко мне, я пожал еще два десятка рук, и, когда вышел, были уже сумерки, мягкие летние сумерки, которых я не видел так давно. Отец сказал, что пора уже ехать домой, чтобы я мог отдохнуть.

– Вы езжайте, а я еще прогуляюсь, – ответил я. – Пойду напрямую, через город.

Наша ферма лежала милях в двух от города, а напрямик, через ферму Хеллеров, как всегда я ходил в детстве, была всего миля. Отец сомневался, стоит ли мне идти так далеко, но понял, что мне это нужно, оставил меня и уехал.

Я пошел по Маркет-стрит, клены и вязы темнели надо мной, а цветы на газонах пахли, как и прежде, но все было не так, как когда-то… я думал, что все будет по-прежнему, нет, не было.

За Клубом Холостяков я встретил Хоба Эванса, механика, он был слегка под мухой и что-то напевал, как и обычно в субботний вечер.

– Привет, Френк, я слышал, что ты вернулся, – сказал он.

Я ждал, что он задаст тот же вопрос, что и все, но он не задал. Вместо того он заметил:

– Что-то ты плохо выглядишь. Хочешь выпить?

Он подал мне бутылку, я глотнул, потом он приложился сам, попрощался и, напевая, пошел своей дорогой. У него было слишком хорошее настроение, чтобы думать о том, где я был.

Я шел в темноте через пастбища Хеллера и дальше, вдоль ручья, под большими старыми вербами. Здесь я остановился, как всегда в детстве, послушать кваканье жаб – и действительно, они по-прежнему квакали; все звуки и запахи июньской ночи ничуть не изменились.

А потом я сделал такое, чего не делал уже давно. Взглянув на звездное небо, я нашел там маленькую красную точку, в которую всматривался, когда был мальчиком, начитавшимся космических приключений, ту самую красную точку, на которую мы с Бреком, Уолтером и Джимом смотрели в тренировочном зале лагеря, гадая, действительно ли попадем туда когда-нибудь.

И попали, но они уже никогда не вернутся, зато с ними там останутся другие, и их будет все больше и больше.

Однако сейчас, глядя на красную точку, я подумал о тех, кого знал. Я хотел как-то объяснить, оправдаться, почему не сказал правду, всю-всю правду.

– Я вовсе не собирался лгать, – начал я, – просто был вынужден. Во всяком случае, мне казалось, что вынужден…

На этом я сдался. Просто безумие говорить с людьми, которые уже умерли и к тому же похоронены за сорок миллионов миль. Они умерли, и точка. Я отвел глаза от красной звездочки и двинулся к дому.

Но я понял, что и для меня кое-что кончилось раз и навсегда… моя молодость. Я не чувствовал себя стариком, но не чувствовал больше и молодым, и знал, что беззаботная молодость минула безвозвратно.

_{Перевод с англ. И. Невструева}

Клиффорд Саймак
МИР КРАСНОГО СОЛНЦА

Глава первая
Прибытие

– Готово, Билл? – спросил Карл Свенсон.

Билл Крессман кивнул.

– Тогда пошли «тысяча девятьсот тридцать пятому» прощальный поцелуй! – крикнул огромный швед и повернул рычаг.

Машина затряслась, потом неподвижно зависла в абсолютной тьме. Одно движение пальца стерло яркий солнечный свет, и полнейшая тьма, тьма, нанесенная одним мазком дьявольской кисти, обрушилась на двух человек.

Электрические лампочки тускло горели над приборной доской, свет их был слишком слаб против кромешного мрака, сгустившегося за кварцевыми стеклами иллюминаторов.

Эта внезапная перемена застала Билла врасплох. Он был готов к тому, что нечто должно было произойти, но только не к этому. Он привстал с кресла, затем снова сел.

Карл с улыбкой взглянул на него:

– Струхнул?

– Нет, черт возьми.

– Ты путешественник во времени, парень, – продолжал Карл, – и сейчас ты уже не во Вселенной. Ты в потоке времени. Вселенная огибает тебя. Невозможно путешествовать во времени, находясь во Вселенной, так как она привязывает его к своей поступи. Время идет вровень, и никогда не быстрее. Но оберни Вселенную вокруг себя, и ты сможешь путешествовать во времени. И, когда ты вырвешься из Вселенной, света уже не будет: только абсолютная тьма. Также не будет гравитации и прочих проявлений сил нашего мира.

Билл кивнул. Они много раз прорабатывали это раньше. Двойные стенки, чтобы противостоять вакууму, в который будет брошен самолет одним поворотом рычага, призванного вывести машину из обычного пространства в поток времени. Изоляционная защита против абсолютного нуля там, где не может быть тепла. Приборы искусственного тяготения на ногах, чтобы быть способным к передвижению, очутившись там, где тяготение не существует. Отопительная система, чтобы сохранить в двигателях тепло, чтобы защитить от замерзания газолин, масло и воду. Мощные вентиляторы для доставки воздуха пассажирам и двигателям.

Все это родилось благодаря долгому десятилетнему труду, и семи испытаниям, окончившимся неудачей. Раз за разом они ошибались, снова и снова попадали впросак. Открытие, сделанное ими, должно было перевернуть весь мир, совершить революцию в развитии промышленности, но они не вымолвили о нем ни слова. Они думали об одном: о путешествии во времени.

Путешествовать в будущее, вторгаться в прошлое, победить время – этому молодые ученые посвятили свою жизнь, и в конце концов к ним пришла удача.

В 1933 году они достигли цели. Последние месяцы были посвящены завершающим экспериментам и созданию самолета, который одновременно мог бы передвигаться и во времени.

Один за другим возникали макеты самолетов с автоматически включающимися машинами времени на борту. Они кружили некоторое время по лаборатории и затем внезапно исчезали. Быть может, и сейчас они все еще ввинчиваются сквозь неисчислимые столетия.

Они ухватились за возможность сконструировать небольшую машину времени, рассчитанную на путешествие длиной в месяц. И ровно через месяц, из секунды в секунду, она материализовалась, выброшенная из потока времени, на полу лаборатории. Это удовлетворило их. Без сомнений, возможность путешествия во времени была доказана!

Теперь Карл Свенсон и Билл Крессман были сами выброшены в поток времени. Вопль изумления вырвался из толпы, которая видела, как огромный трехметровый самолет внезапно растворился в прозрачном воздухе.

Карл склонился над приборной доской. Его чуткий слух мог различить любые перебои в хриплом бормотании всех трех моторов, в пульсирующий металл которых, несмотря на предпринятые меры предосторожности, вцепились в безжалостной хватке холодные пальцы абсолютного нуля.

Это был опасный, но единственно возможный путь. Если бы они вошли в поток времени прямо с Земли, то при выходе из него вполне могли бы очутиться под толщей выросших на этом месте скал, или под огромным зданием, построенным руками, людей будущего, или попасть в проложенный здесь канал. В воздухе они были защищены от всех изменений, которые могли произойти под ними в течение веков, с невероятной скоростью преодолеваемых путешественниками. Они быстро неслись сквозь время. Потом они выйдут из потока времени, и самолет снова послужит средством передвижения. Или даже средством спасения, потому что неизвестно, что они встретят через несколько тысяч лет.

Моторы хрипели, работая на низких оборотах. При обычной скорости вращения лопасти пропеллеров разорвались бы на куски.

Однако их надо было подогревать, иначе моторы заглохнут. Если они будут выброшены из потока времени с заглохшими двигателями, это будет катастрофой. И никакой надежды на спасение.

– Поддай-ка огонька, Билл, – процедил Карл.

Билл медленно нажал на акселератор. Моторы, протестуя, закашляли, потом мощно зарычали. В машине этот звук был слышен благодаря искусственному воздуху. Но снаружи, в потоке времени, не было слышно ни звука.

Карл с тревогой прислушался, надеясь, что лопасти пропеллеров не пострадают.

Билл отпустил акселератор, и моторы, еще раз взревев, заработали более ровно.

Карл посмотрел на ручные часы. Несмотря на то, что они находились в потоке времени, где время, как таковое, измерено быть не могло, часы шли, отсчитывая секунды и минуты.

Они были здесь уже восемь минут. Пройдет еще семь, и их выбросит во Вселенную.

Не более пятнадцати минут могли выдержать работающие двигатели в холодной пустоте вакуума.

Он посмотрел на счетчик времени. 2816 лет. На 2816 лет он углубились в будущее. Когда пройдет пятнадцать минут, цифра должна достигнуть 5000.

Билл тронул напарника за руку:

– Ты уверен, что мы все еще над Денвером?

– Если нет, то мы окажемся заброшенными на миллиарды миль в глубину космоса, – усмехнулся Карл. – Если следовать результатам экспериментов, то мы должны оказаться в том же месте, где когда-то нырнули в поток времени. Мы заняли в потоке дыру, которая должна оставаться на одном и том же месте.

У них заболели легкие. Или забарахлили аппараты, создающие искусственную атмосферу, или утечка воздуха была больше предусмотренной.

– Сколько прошло? – поинтересовался Билл.

Карл посмотрел на часы.

– Двенадцать минут.

Счетчик времени показывал «4224».

– Три минуты, – ответил Билл. – Бьюсь об заклад, что продержимся. Хотя холодает, и воздух становится разряженной.

– Утечка, – хрипло проговорил Карл.

Минуты тянулись.

Билл размышлял. Согласно гипотезе, они должны были висеть над Денвером. Менее чем четверть часа назад они были в 1935 году, а теперь с быстротой молнии, 350 лет в земную минуту, неслись сквозь время. Сейчас они должны были находиться где-то в районе 6456 года.

Билл посмотрел на руки. Они посинели: в кабине резко похолодало. Тепло человеческих тел потихоньку ускользало. Стало трудно дышать. Воздух стал разрежен, слишком сильно разрежен. Возможно, они потеряют сознание, затем замерзнут и будут плыть по потоку времени в бесконечность летящими сквозь эпохи мерзлыми трупами. Земля растворится во Вселенной. Возникнут новые миры, роется галактики, пока их несет эта река.

Он потер руки и снова взглянул на счетчик. Там были цифры «5516».

– Четверть минуты, – лязгнул зубами Карл, не отрываясь от часов и держа правую руку на рычаге.

Билл взялся за штурвал.

– Олл райт! – крикнул ему Карл и нажал на рычаг.

Они зависли в небе.

Карл изумленно вскрикнул.

Начинался закат. Прямо под ними раскинулись руины огромного города. На востоке, до мрачного горизонта, плескалось море, на берегу которого громоздились песчаные дюны.

Вновь заработавшие моторы победоносно взревели.

– Где мы? – снова крикнул Карл.

Билл только потряс головой.

– Это не Денвер, – проговорил Карл.

– Не очень-то похоже, – все еще клацая зубами, согласился Билл.

Разогревая моторы, они сделали круг.

Внизу не было никаких следов пребывания человека.

Двигатели хрипло взревели, бросая пустыне вызов, и, повинуясь руке Билла, машина пошла на пологой дуге вниз, туда, где пески упирались в руины из белого камня.

Самолет коснулся поверхности, высоко подпрыгнул, подняв облако песка, снова ударился о грунт, опять подпрыгнул и затем спокойно покатился по земле.

Билл выключил двигатели.

– Мы на месте, – проговорил он.

Карл лениво вытянул ноги.

Билл посмотрел на счетчик времени. Он показывал «5626».

– Год 7561-й, – задумчиво проговорил он.

– Пушка с собой? – спросил Карл.

Рука Билла скользнула по боку, чтоб встретить придающую уверенность кобуру с «сорок пятым».

– На месте, – ответил он.

– Олл райт, пошли наружу.

Карл открыл люк, и они выбрались из самолета. Песок скрипел под ногами. Карл закрыл люк и пристегнул ключ к поясу.

– Чтоб не потерять, – объяснил он.

Пронзительный ветер завывал среди руин, принося с собой множество острых, твердых песчинок. Путешественники во времени почувствовали холод, несмотря на утепленную одежду.

Карл дернул Билла за рукав и показал на восток.

Там висел огромный, тускло-красный шар.

У Билла отвисла челюсть:

– Солнце…

– Да, Солнце, – подтвердил Карл.

Они с недоумением переглянулись в полутьме.

– Это не 7561-й год, – заикаясь проговорил Билл.

– Конечно нет, наверное, это 750 000-й год, если не больше.

– Тогда счетчик времени врал.

– Врал. Сильно врал. На самом деле мы продвигались по времени в тысячу раз быстрее.

Некоторое время они молчали, осматривая местность. Вокруг были только руины, возвышавшиеся на сотни футов над песком, сохранившие прекрасные пропорции архитектуры, еще не известной в двадцатом веке. В сумерках, который не могли разогнать лучи огромного, кирпичного цвета солнца, восхитительно мерцал абсолютно белый камень.

– Вместо каждого года счетчик времени отсчитывал тысячу лет, – задумчиво проговорил Билл.

– Может быть, – угрюмо кивнул Билл, – судя по всему, он мог отсчитывать и десять тысяч.

Зверек тускло-серого цвета, с опущенным хвостом, чем-то похожий на собаку, на миг показался на вершине песчаной дюны, чтоб тут же исчезнуть!

– Это руины Денвера, – заключил Карл. – Море, которое мы видели, покрыло всю восточную часть Северной Америки. Наверное, только Скалистые Горы остались, незатопленными, но и они превратились в пустыню. Да, мы наверняка покрыли но крайней мере 750 000 лет, а возможно, и все семь миллионов.

– А как же человечество? Как думаешь, остались ли люди?

– Наверное. Человек – неприхотливое существо. Его трудно умертвить, и он может приспособиться почти к любым условиям существования. Ты должен понимать, что здесь изменения происходили постепенно.

Билл оглянулся, и от его крика у Карла зазвенело в ушах. Карл быстро обернулся.

По направлению к ним, прыгая по песчаным дюнам, бежала разноликая орда одетых в меха людей. Оружия не было видно, но в их поведении угадывалось явное желание напасть.

Карл выхватил свой «сорок пятый» из кобуры. Его большая рука сжала оружие, и палец нащупал курок. Мощный шестизарядник дал ему ощущение силы.

Люди в развевающихся мехах были уже в сотне ярдов. Леденящие кровь отвратительные вопли не оставляли сомнений в их намерениях.

Оружия не было. Карл усмехнулся. Сейчас они всыплют этой рвани по первое число. В толпе было человек сорок. Преимущество большое, но не слишком.

– Пускай получат свое, – сказал он Биллу. Два револьвера прогремели. В рядах бегущих возникло замешательство, но толпа продолжала медленно двигаться вперед, оставив двух своих членов распростертыми на земле. Снова рявкнули «сорок пятые», выплюнув струи огня.

Люди внезапно спотыкались и падали со стоном, остальные перепрыгивали через них и бежали дальше. Казалось, ничего не могло их остановить, менее чем пятьдесят футов отделяло их от цели.

Патроны кончились. Карл с Биллом лихорадочно выдергивали их из своих поясов, снова заряжали револьверы.

Но прежде, чем они успели выстрелить снова, на них навалилась толпа. Билл ткнул дулом в лицо набегавшему дикарю и выстрелил. Быстро шагнул в сторону, чтобы свалившийся с ног противник не придавил его. Мозолистый кулак соприкоснулся с его головой, и он упал на колени. С этого положения он продырявил двоих из беспорядочно движущейся толпы, прежде чем был повержен окончательно.

Сквозь шум он слышал гром револьвера Карла.

Билл почувствовал множество вцепившихся в него рук, крепко прижавшиеся к нему тела. Растерявшись, он инстинктивно защищался.

Билл использовал руки, ноги и даже зубы. Он ощущал падающие тела, чужую кровь на руках. Песок, поднятый в воздух движением множества рук, попадал ему в нос и глаза, забиваясь в нос, слепя глаза.

В нескольких футах от него в такой же обстановке дрался Карл. Когда из их рук было выбито оружие, они вернулись к тактике боя давно забытых предков.

Им показалось, что схватка продолжалась несколько минут, но на самом деле всего лишь секунды потребовались для того, чтобы толпа всем своим весом прижала, к земле, крепко связав им руки и ноги, как гусям перед путешествием на сковородку.

– Ты не ранен, Билл? – спросил Карл.

– Нет, просто потрепали немножко.

– Меня тоже.

Сейчас они оба лежали на спине и глядели на небо. Дикари отошли и сгрудились вокруг самолета.

Раздался громкий стук: видимо, орда силой пыталась пробраться в машину.

– Пускай стучат, – проговорил Карл. – Все равно ничего сломать не смогут.

– Кроме пропеллера, – ответил Билл.

Постучав еще немного, люди вернулись и, развязав ноги пленникам, принудили их встать.

Впервые им предоставилась возможность познакомиться со своими захватчиками. Это были здоровые, хорошо сложенные люди. Однако, несмотря на все это, они были дикарями. Волосы, так же как и бороды, были неровно подстрижены, передвигались они сгорбившись, волоча по песку ноги, в манере, характерной для людей, ведущих бессмысленный образ жизни. Одеты они были в хорошо выдубленные не слишком чистые меха, У них не было оружия, и глаза их все время бегали по сторонам, как у загнанных зверей в ожидании надвигающейся опасности.

– Пошли, – сказал один из толпы, здоровенный малый с выдающимися вперед зубами. Это было сказано по-английски. С немного иным произношением, чем в двадцатом столетии, но все же на старом добром английском.

Они пошли, сопровождаемые со всех сторон дикарями, туда, откуда нагрянула орда людей будущего. На убитых не обращали внимания. Судя по всему, жизнь дешево стоила в этих местах.