Текст книги "Тайный голос"

Автор книги: Глория Беннетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Я тебе не верю. Ты обманываешь меня!

– Ты злишься, как юная любовница! Как будто твой муж тебе никогда не изменял…

– Представь себе, нет!

– Поэтому он так рано умер.

– Как тебе не стыдно! У него было больное сердце! Да если бы не моя забота, он умер бы на десять лет раньше. Мне даже врач так сказал. – Модеста прослезилась.

Уайн вскочил с колен и бросился ее обнимать.

– Ну, прости меня. Знаю-знаю, ты чудная, заботливая. Будешь обо мне так же заботиться? Обними меня, дорогая. Я только твой, твой маленький глупый Уинни! – Уайн привлек к себе Модесту и потянул ее к широкой кровати, стоящей за пологом.

Она не сопротивлялась.

– Погаси свет, мне неудобно при свете.

– Как скажешь. Мы просто полежим рядом, если хочешь. Просто полежим. Кажется, у меня что-то начинает получаться! У тебя роскошные бедра! Как у красивой породистой лошади. Ну, моя кобылка, сегодня наша ночь, и я тебя заезжу до изнеможения! Взбрыкни-ка! Вот так! Ты моя королева!

Модеста, растерявшись от неожиданного пыла и бурных ласк своего недавнего недруга и изменщика, послушно отвечала на его призывы. Но постепенно ее уснувшая плоть начала пробуждаться. Ее муж был не очень здоровым человеком и редко баловал ее супружескими ласками. Но он был добр, приветлив и ничем другом ей не отказывал. Она считала себя счастливой женой. Она и была прирожденная жена и хозяйка. Работа в доме доставляла ей огромное удовольствие. Ей никогда не надоедало благоустраивать свое гнездышко, мыть окна и протирать хрусталь, менять занавески и скатерти к праздникам – Дню благодарения, Рождеству, Пасхе, Дню святого Патрика (ее муж был ирландцем). Она составляла меню на каждый день, разводила цветы, шила, вязала и вышивала. Чтобы мужу было интересно с ней проводить время, Модеста много читала и была в курсе всех последних новостей, даже спортивных. Она любила принимать гостей и не только готовила вкусные блюда, но и продумывала развлечения. Быть хорошей женой было ее призванием и профессией. Когда мужа не стало, она растерялась. Образования у нее не было, сбережений осталось немного, так как в последние годы муж часто болел. Пришлось выставить на продажу дом, так как платить за него она не могла. Ведь она была безработной. Модеста ума не могла приложить, где ей искать работу. Как и всегда в таких ответственных случаях, она решила пойти в церковь и посоветоваться с Божьей Матерью. И Богоматерь явила ей чудо. Священник спросил ее, не согласилась бы она работать домоправительницей в богатом доме, так как одна дама спрашивала у него рекомендации. И Модеста с радостью согласилась. Ведь, по сути, она опять становилась хозяйкой и должна была делать то же самое, что делала у себя дома. Свой дом Модеста сдала внаем и переехала жить к Энн. И обе женщины было очень довольны друг другом. Модеста относилась к хозяйству Энн с такой же любовью, как к своему. А ее книги знала почти наизусть. Она считала свою хозяйку существом высшей расы и боготворила ее. Как когда-то боготворила мужа.

Но сейчас ее шкала ценностей начала странным образом крениться. Уайн смутил ее воображение и никак не вписывался в ее жизнь. С одной стороны, он был актер, причем очень известный когда-то. А Модеста всегда следила за новостями кино и восхищалась творческими людьми. Но, с другой стороны, он пил, нигде не работал и оказывал ей странные и неприличные знаки внимания, без всякого обещания серьезных отношений. Но потом она смирилась и с этим. Пока не узнала, что он пытался переспать с Джоан. Понять это было выше ее сил. Она отрезала его от своего сердца и начала успокаиваться. И вот сегодня, после фантастической новости о вероломстве Джоан и «воскресшей» золовке, когда она, потрясенная, пыталась переварить эти новости, Уайн явился к ней с покаянием. Она сама не поняла, как опять оказалась с ним в постели. Да еще так все завертелось, закружилось. Уайн успокоился, поняв, что дело пошло на лад и осечки больше не будет. Его движения стали размеренны, но разнообразны. Ему захотелось вспомнить молодость и доставить Модест удовольствие. А она словно не понимала, чего он так старается.

– Заколдованная ты моя! – прошептал Уайн. – Отвечай мне, двигайся навстречу. У тебя там так чудесно, как у девушки. Пожди-ка, давай попробуем по-другому. – Он отстранился от нее и осторожно просунул руку между ног Модесты. Другая его рука нежно ласкала ее грудь.

– Не надо, мне стыдно так, – прошептала Модеста. – В моем возрасте это уже грех…

– А в моем? Я тебя старше. Подожди, сейчас поищем твою волшебную точечку и расколдуем тебя. В твоем возрасте ты должна исходить оргазмами, которые и не снились малолеткам.

Модеста вдруг почувствовала странное напряжение, сменившееся жгучим наслаждением. Ее ноги свела сладкая судорога, и она громко вскрикнула.

– Ну наконец-то! – прошептал Уайн. – Я тебя чувствую… Какая ты щедрая! Но мы еще не закончили, детка моя.

Они продолжили уже на боку, и Модеста видела в полутьме его лицо, сразу помолодевшее и напомнившее ей лицо героя его знаменитого фильма. И она тоже ощутила себя молодой и красивой. Она поняла, чего так настойчиво добивался Уайн, и уже с пониманием отвечала ему своим телом, зная, что эти сладкие судороги должны снова наполнить ее тело счастьем и блаженством.

Уайн спал, а Модеста лежала и упивалась своим новым состоянием. Каждая жилка ее тела гудела как тронутая струна. Она теперь поняла, как это бывает, и почему люди совершают такие безумства ради любви. Если сейчас Уайн проснувшись позовет ее с собой жить в нищете, питаться объедками с помойки и петь в метро, она не раздумывая согласится. И эта мысль даже напугала ее. Она с улыбкой посмотрела на его спящее лицо. Теперь в ее жизни есть только этот мужчина! Нет, теперь сама ее жизнь только этот мужчина! Как она могла сердиться на него, осуждать, ревновать?! Да пускай пьет, тискает девиц, валяет дурака! Она все равно его любит! С этой мыслью Модеста блаженно уснула.

Ранним безоблачным утром в ворота дома миссис Морган-Дарси въехали две машины. В одной сидела бледная и утомленная Джоан. В другой – румяный и веселый Чарли с подружкой Рози.

Джоан неважно себя чувствовала после вчерашнего – она все время хотела пить и ее чуть подташнивало. Кроме того, на душе у нее было скверно: вчерашний мужик почему-то не шел из головы. Уж очень неожиданно он ретировался. А вдруг это коп? Ну и что, она ничего не сделала такого. Она же не преступница, а просто лгунья и хорошая актриса. Ладно, пить надо меньше, тогда и нервы успокоятся. Последний стакан, выпитый после ухода того парня, был явно лишним.

Чарли Моргана никакие темные предчувствия не волновали. Но его подружке было явно не по себе.

– А вдруг я твоей маме не понравлюсь? – спрашивала Рози, то и дело прихорашиваясь. – Она такая… интеллектуалка.

– Послушай, мама нормальная женщина и очень воспитанная. Она ничего не скажет.

– То есть такое возможно? Ты уже заранее знаешь, что я ей не понравлюсь. Ну и чем я вам не подхожу? Между прочим, моя мама звезда на телевидении.

– Ну вот, первая ссора. Из-за родителей. Классика! Я-то думал, что меня все это обойдет стороной. Понимаешь, для каждой матери приезд сына с девушкой всегда шок. Это такой рубеж… намек на возраст, если хочешь. Она расстроится не из-за тебя, а из-за того, что время идет и надо принимать его реальность. Женитьба сына – это совсем не то что свадьба дочери. Неужели ты этого не понимаешь?

– Ты сказал – женитьба? Я думала, что это просто визит, а это смотрины. Почему ты меня не предупредил? Поехали обратно.

– Поздно, леди. Нас уже заметили. Рози, доверься мне. Я не представляю никакой другой девушки рядом. И ты вечно все торопишь! Я планировал сделать тебе предложение по всем правилам сегодня вечером, а приходится делать сейчас, в машине, с кольцом в багажнике! Твой латинский темперамент сводит меня с ума!

– Чарли! Ты самый… мой! Я так не люблю все эти церемонии! Ну ладно, если ты такой зануда, то я отвечу тебе тоже сегодня вечером.

В гостиной стояли взволнованная Энн, серьезный Улисс, озабоченный Фрэнк. Спустя несколько минут на пороге показался заспанный и вальяжный мистер Рипепи, лукаво блестя глазами.

– Сейчас Модеста подойдет. Она очень волнуется, что не выдержит встречи.

Вскоре появилась и Модеста. Улисс с изумлением увидел, как молодо она выглядит, как ярко горят ее глаза, глядящие чуть виновато. На ней была простая белая блузка и ее обычная синяя юбка. Но все смотрелось на ней, как на стюардессе. Она бодро спросила:

– А полиция будет?

– Полицию решили к делу пока не подключать. Сами разберемся. Встречаем гостей, – ответил Улисс.

Чарли припарковался возле дома и оказался на пороге первым. За ним шла смущенная Рози.

– Ого! Как нас встречают! Прямо как на Гаити. А где гирлянды цветов? Мамуля, поцелуй своего сыночка, а это моя Рози… Рози, познакомься с мамой.

– Да-да, Чарли, сейчас. Очень приятно. Ты видел, как Джоан въехала? Модеста, позвони ей на мобильный, скажи – мы ее ждем. Только спокойно, а то она сразу заподозрит. Чарли вы пока идите съешьте что-нибудь с дороги. Нет, постой, ты мне нужен. Ладно, иди. Долго рассказывать.

– Мам, я ничего не понимаю! Вы тут все с ума сошли, что ли?! Болезнь большого пространства? Что случилось?

Улисс отвел Чарли в сторону.

– Сэр, мы не знакомы, я тут новый человек. Полковник Улисс Лэндис. Ваша горничная Джоан никакая не племянница миссис Модесты, а нанятый соглядатай шпионить за вашей матерью, мы об этом узнали только вчера ночью. Но Джоан не знает, что нам все известно. Мы ее сейчас ждем.

– Вот это да! Шпионские страсти! Может, мама перешла на детективы? Рози, идем, я тебе все объясню. Добро пожаловать на борт! Теперь твоя жизнь будет захватывающе интересной. Слушайте, господа из «Интеллидженс сервис», вы плохо встали. Она вас всех тут увидит и сразу ломается обратно. Рассредоточьтесь, объект надо заманить вглубь. Пускай она зайдет в мамин кабинет, а там будут сидеть мама и, например, полковник. А все остальные будут стоять за дверью!

– Это очень правильное решение, – заметил Улисс. – Я не сразу сообразил.

– Можете пока разыграть нашу встречу! – вдруг воскликнула Рози. – Скажите, что вы просто встречаете молодого хозяина, я видела в кино. Там слуги все выстраиваются в одну линию и здороваются.

– Ну-ка, Уайн. Покажи, на что ты способен, ты же артист! Вам, Улисс, лучше пока пройти в мой кабинет… А вот и она!

Джоан вошла в зал и удивленно огляделась.

– Что случилось?

Уайн, радостно улыбаясь, воскликнул:

– Наконец-то, Джоан, только тебя здесь не хватает! Вот приехал мастер Чарлз с…

– Невестой, – вставил Чарли.

– О да, мы его встречаем. И ты нужна… для организации помолвки.

Энн натянуто улыбнулась.

– Джоан, будьте так любезны и пройдите ко мне в кабинет решить кое-какие вопросы. Да, как ваше самочувствие?

– Мне бы хотелось чуть позже, я так плохо чувствую.

– Нет, я жду вас сейчас.

– Иди, Джоан, потом отдохнешь. – Модеста едва сдерживалась, чтобы не выложить самозванке все, что она думает о ней.

Джоан поплелась наверх. Все остальные молча стояли внизу и провожали ее взглядом.

– Пойдем тоже, – шепнула Рози, – вдруг у нее оружие?

– Да ладно, это уж чересчур надуманный сюжетный ход.

Войдя в кабинет, Джоан замешкалась у двери. Улисс был уже там и стоял спиной к ней.

– Садись, Джоан, ты такая бледная. Что сказал доктор?

– Что надо меньше пить! – резко заметил Улисс, развернувшись. – Здравствуй, Джоан.

Джоан дернулась к двери, но там уже стояли Уайн и Фрэнк.

Тогда Джоан села в кресло и презрительно окинула всех взглядом.

– Я не поняла, что я такого сделала? Я никого не убивала, все ваши вещи целы. Правда, иногда я пользовалась вашими духами. Но всей горничные это делают, это уже традиция. Кстати, работала я хорошо.

– Да, ты хорошо работала, Джоан. А кстати, как твое настоящее имя?

– Пегги. Можно без фамилии?

– Пегги, я выписываю тебе чек – твое выходное пособие. Как горничная ты уволена. Но я выпишу тебе такую же сумму, если ты скажешь, кто тебя нанял и зачем? И, кстати, на какое имя выписывать чек?

– Как приятно иметь дело с леди. Чек на предъявителя, пожалуйста. Имя я впишу сама. Только во втором чеке припишите лишний нолик к сумме моего выходного пособия, тогда я все вам скажу. Вы же не будете меня пытать, если мне не захочется говорить?

Улисс подошел к Джоан, то есть к Пегги.

– Ты знаешь, что вела себя подло. Тебе доверяли, ты выдавала себя за родственницу Модесты и жила здесь на всем готовом. В полиции тебя быстро приструнят за мошенничество. К тому же все твои вещи здесь. И в них много чего можно найти, если захотеть. И чужие драгоценности, и даже наркотики. Наверняка полиция все обыщет.

– Ты собираешься подбросить мне брюлики и травку, после того как чуть не переспал со мной? Подонок!

– Раз я подонок, то какой с меня спрос. Конечно, подброшу, там уже лежит целый наборчик – тянет лет на десять. Или ты все рассказываешь, или я звоню в полицию. Выбирай. А свидетелей у нас – сама видишь! Ты всех здорово рассердила!

– Я ничего не знаю.

– Энн, я звоню…

– Подожди, мерзавец! Я правда не в курсе. Меня нанял частный детектив, некий Уилли… забыла фамилию. У меня есть его карточка, дайте сумочку. Вот: Уилли Мартин. Он мне ничего не объяснял. Сказал, что какие-то наследники хотят вернуть свои деньги. Нужны были копии с банковских бумаг и документов на дом, машины. Он еще просил копии писем, но я ключи не подобрала. Хотела этим заняться, когда хозяйка уедет в Калифорнию. Вот и все. Я даже этих родственников не знаю.

– Я ей верю, – тихо сказала Энн. – Вот обещанные два чека, а это еще деньги – за визитную карточку Уилли Мартина. Я ее у тебя покупаю. Думаю, будет очень любезно с твоей стороны, если ты немедленно покинешь мой дом. Прощай, Джо… Петти. Пропустите ее, господа. Фрэнк, проводи мисс и помоги ей собраться. Не забудь попрощаться с Модестой.

– Мечтаю. Такая будет сцена прощания – Голливуд отдыхает.

Плавно покачивая бедрами, Пегги вышла за дверь. На нее налетела Модеста.

– Мошенница, я ей еще безрукавку связала! Мою невестку заживо похоронила. Врунья бессовестная!

– Полегче, тетушка! Безрукавку я вам верну. Можно подумать, ваша настоящая племянница вас будет больше любить. Да она вам уже лет десять не звонит, даже на свадьбу не пригласила. А я вам кофе утром варила. Когда вы болели, чай заваривала с липой. Глупые людишки, да подавитесь вы своей правдой! Кто от нее еще был счастлив?!

Модеста почувствовала слезы на глазах. Ей стало жалко незадачливую самозванку. Но провожать ее она не стала. Уайн вынес ее вещи, уложенные Модестой еще утром. Пегги не глядя в сумки, подхватила их и пошла к гаражу за своей машиной.

Энн смотрела в окно за отъезжающей серой «тойотой» и плакала. Она сама не понимала, отчего ей так тяжело на душе. Чарли обнял ее.

– Мам, да брось ты. Обычное дело. Ты же публичный человек, не одно так другое. У тебя хороший адвокат, ничего тебе не сделают. А ты не знаешь, что это за наследники? Может, дети Стива?

– Скорее всего. У него была дочь от одной актрисы. Они не были женаты, и дочь он никогда не видел. Но и не отказывался от нее. Всю жизнь ей посылал деньги. И после его смерти она получила страховку в два миллиона. По завещанию. Наверное, просадила деньги, а теперь еще хочет урвать.

– Чем она занимается?

– Не знаю. Только слышала – она вышла замуж за барона… забыла фамилию. Я с ней никогда не встречалась. Она живет в Европе. Ее мать звонила Монрою два раза в год. Благодарила за подарки к Рождеству. Она даже не помнила, когда день рождения Стива, всегда поздравляла на месяц позже или раньше. Но деньги им высылали аккуратно, да и сумма приличная была. Чарли, мне так плохо! Эта Джоан… нет, Пегги… Она мне так нравилась, я даже хотела послать ее учиться, думала, она станет кем-нибудь. Она такая смышленая, все схватывала на лету.

– Даже слишком смышленая. И учиться ей было совсем ни к чему. А этот полковник, он не из ФБР? Это твой новый бойфренд? Мне он понравился.

– Перестань, он мой управляющий. Может, он и из ФБР, ЦРУ или из КГБ. Я уже ничего не понимаю. А как ты? Где твоя девушка? Я не знаю, как лучше ее устроить. Мне кажется, непристойно класть вас в одну спальню. Пускай ее поселят рядом с тобой, ну хотя бы для приличия. Я понимаю, что все это глупости, но, мне кажется, я этим окажу ей уважение. И что, ты собрался жениться? А университет? Она твоя сокурсница?

– Нет, она учится на врача. Ее отец хирург. Семейная традиция.

– Похожа на актрису. Красивая девушка. Она тебя любит?

– Надеюсь.

– А ты ее?

– Ну ладно, не люблю эти душещипательные откровенности. Если бы не любил, стал бы привозить Рози сюда?

– Она, наверное, в шоке от наших домашних событий?

– Современная молодежь не так слабонервна, как ваше поколение.

– Знаешь, давайте поужинаем вечером где-нибудь втроем? Мне так неуютно сегодня дома.

Когда Чарли ушел, Энн осталась сидеть в кабинете и только машинально перекладывала свои бумаги на столе. Потом позвонила Улиссу.

– Мы могли бы увидеться? Погуляем в саду… Встретимся у водопадов, на террасе. Спасибо. Через десять минут…

Улисс быстро сбросил майку. Надел рубашку-поло с короткими рукавами. Он знал, что ему идут такие рубашки. Расстегнутый воротник удлинял линию шеи и подчеркивал его атлетическое сложение, и в то же время это не смотрелось так буднично, как в обычной майке, и не так официально, как в рубашке под галстук. Он и сам не совсем отдавал себе отчет, зачем он это делает. Все шло на уровне подсознания. Но когда он пошел в ванную за дезодорантом, тайный голос ехидно заметил: «Прихорашиваешься? Кажется, вам назначили свидание?»

Улисс задумался. Что я играю в кошки-мышки сам с собой? Я влюбился. И хочу… хочу эту женщину. А дальше посмотрим…

Он быстро прошел по дорожке сада и вышел к стеклянной террасе. Энн уже была там. Когда он вошел, она потянулась к нему навстречу. Всхлипнула. Улисс обнял ее и прижал к себе. Она не сопротивлялась. Они стояли так несколько минут. Для Улисса это были минуты счастья. Он заглянул ей в лицо. Глаза Энн были закрыты. Он поцеловал ее веки, мокрые щеки, прикоснулся к губам. Энн неожиданно встрепенулась и ответила ему на поцелуй. Они поцеловались более откровенно, соприкоснувшись языками. По телу Улисса пробежал огонь. Он сжал Энн в объятиях и ушел в самозабвенный поцелуй. На какое-то мгновение его язык стал выражением всей его страсти. Она застонала и ответила ему таким же глубоким поцелуем, словно отдаваясь губами и языком. По телу Энн пробежала судорога страсти. Они с трудом оторвались друг от друга и внимательно посмотрели друг другу в глаза.

– Ну вот, это случилось. Мы должны были снизиться. Я знала. – Энн отодвинулась от Улисса и села на столик, поставив ноги на скамейку. – Давай просто поговорим, ладно?

– Поговорим. Но я честно не ожидал такого поворота.

– Не ври, ты этого хотел. Тебе же не пятнадцать лет, уже большой мальчик. Я просто в состоянии глубокого потрясения. Меня часто предавали, но за всю жизнь не могу привыкнуть. А еще, мне ее жалко. Надо было быть с ней поласковее. У нее, наверное, были веские причины так поступить.

– Ты о Пегги? Да, очень веская причина. Самая веская в мире – денег урвать на халяву! Нашла о ком думать. Забудь. И думай о себе. Что надо этим родственничкам, ты догадываешься?

– А что тут гадать, ты уже сказал про самую вескую причину. Деньги, конечно. Но это меня не так волнует. Знаешь, мне нужно в Нью-Йорк. Проведать этого детектива, потусоваться. Я приглашена к Изе Кацу на традиционный раут. Вот что, давай поедем вместе… Меня раньше всегда сопровождал Уайн. Но теперь он выпал из обоймы. Я еду послезавтра. Завтра хочу пообщаться с Чарли и его девушкой. До меня только сейчас дошло, что она моя будущая невестка. Это так странно. Еще один стресс. Ты согласен на поездку?

– Предлагаешь быть твоим эскортом?

– Что-то не так? Собственно, почему мы не можем поехать вместе? И потом, ты же думаешь то же, что и я. Не здесь же нам заниматься этим в первый раз. Остановимся в шикарном отеле. А если что-то не заладится, вернемся, как будто ничего и не было.

– Шикарный отель мне пока не по карману. А на средний ты не согласна, как я вижу.

– Это все предрассудки. За отель заплачу я, а ты будешь платить за еду и такси. О'кей? Ну не порти вечер! Соглашайся. Еще секунда – и я обижусь смертельно. Как будто я тебя домогаюсь, а ты не хочешь.

– Прости и не говори глупости. Конечно, поедем. Иди ко мне, пожалуйста.

– Ну не здесь же. В стеклянной колбе, на глазах у всех соседей. А кстати, что там шипела Пегги? Ты действительно собирался с ней переспать?

Улисс притянул к себе Энн и начал осыпать поцелуями ее шею и грудь. От запаха ее кожи у него защемило в груди. Напоминание о какой-то Пегги было довольно ехидным. Но теперь Улиссу казалось, что ничего подобного он не хотел и не собирался делать. Поэтому он с жаром возмутился. В пылу поцелуев он чуть не раздел Энн догола. И только ее напоминание о Нью-Йорке, где все будет, как он хочет и по-настоящему красиво, а не впопыхах и стоя на террасе, немного остудило его разгоревшийся пыл.

Энн вернулась домой с пылающими щеками то ли от сердечного жара, то ли от щетины Улисса. Во всем ее теле была сладкая истома неутоленной до конца страсти. На душе было весело и тревожно. Но Энн любила это состояние влюбленности, это предчувствие близости, страсти и чего-то еще, необъяснимого, неизвестного. Хотя, если вдуматься, что такого неизвестного можно ожидать от романа с мужчиной? Будет или хороший секс, или ни какой, или средний. Если будет хороший секс, то она еще сильнее влюбится и станет делать глупости. Если так же сильно влюбится он, то, возможно, они поженятся. Если поженятся, то, возможно, потом разведутся или будут жить долго и счастливо и умрут в один день. Что мало вероятно и бывает только в плохих романах. Но все эти циничные умозаключения сейчас не работали в полную силу. Все эти предсказуемые варианты были смешны, потому что впереди была тайна. Тайна их будущей ночи любви. И Энн с замиранием сердца пыталась представить эту ночь и не могла ничего представить, хотя и была довольно опытна в любовной практике. Весь день она находилась то в приятной истоме, то в веселом возбуждении. Вечером Уайн пригласил всех в ресторан отметить свой отъезд. Энн предложила устроить проводы дома, а еду заказать в ресторане. Но Уайн ответил, что дома это не то. И все поехали в Арлингтон, в самый лучший китайский ресторан «Золотой дракон», расположенный между Мак-Лейном и Вашингтоном. Китайскую еду любили все без исключения. К тому же любой, даже дорогой китайский ресторан был дешевле других ресторанов, а Энн не хотелось напоследок выставлять Уайна. Деньги ему пригодятся на жизнь Нью-Йорке.

Когда все расселись за большим круглым столом, Улисс что-то сказал метрдотелю. Тот просиял и начал кланяться.

– Вы знаете китайский? – восхищенно воскликнул Чарли.

– Папа много языков знает, – с гордостью ответил Кевин, – и вьетнамский, и фарси, и испанский… А еще какой? Пап, скажи! Это… кхмерский. Да?

– Да это так, всего понемногу. На уровне – как дела и где туалет. Не слушайте Кевина. А китайцу я просто пожелал здоровья и долгих лет жизни, такая есть формула вежливости. Что будем заказывать?

– Да заказывайте что душе угодно. Я угощаю.

Уайн сидел рядом с Модестой. Она надела платье китайского покроя, с косой застежкой. И сидела, нежно улыбаясь и ловя взглядом каждое движение Уайна. Но тот почему-то не замечал этого. Он вел себя непринужденно, весело. И как будто ничего такого не случилось. А ведь вчера ночью он сам сказал Модесте: «Теперь ты обо мне будешь заботиться». Разве это не предложение руки и сердца? Модеста ждала, что Уайн объявит за столом об их помолвке, но он даже не прикасался к ее руке или к колену. Он никак не показывал ни ей, ни тем более окружающим, что между ними что-то произошло.

Энн взяла в руки бокал с розовым грейпфрутовым соком и сказала:

– Я пью этот сок как вино. Он мне даже милее вина, потому что наша трезвость – это знак новой жизни для Уайна. Скоро он выйдет на сцену. Я уверена, его ждет успех и новый взлет. Будут фильмы, работа на телевидении. Все будет. И поэтому да здравствует рюмка сока! За второе дыхание славы! Ура!

Все зааплодировали и осушили бокалы с соком. Посредине стола крутился другой круглый столик. На нем вплотную стояли блюда с аппетитной едой. Каждый накладывал себе что-то на тарелку из разных блюд. На секунду все притихли, смакуя еду. Улисс опустил руку и прикоснулся к ноге Энн, осторожно погладив шелк длинной юбки. Энн надела открытый сарафан. Но кондиционер так мощно работал, что она попросила Чарли принести ей из машины льняной пиджак. Она всегда возила его в багажнике, для походов в магазины. Энн так привыкла к резким переходам от испепеляющей жары улицы к кондиционированному холоду помещений, что даже находила это приятным. Чарли встал и нечаянно уронил на пол салфетку Рози. Улисс взял салфетку с соседнего столика и передал ее через спину Энн. Потом его рука незаметно скользнула по голой спине. Энн с задумчивым лицом крутила деревянными палочками в тарелке. От прикосновения руки Улисса по ее телу пробежали мурашки. Внизу живота сладко заныло. Улисс с деловым видом стал двигать стул, словно тот стоял не совсем удобно. Он придвинулся почти вплотную к Энн. Его рука опустилась под скатерть и медленно приподняла подол сарафана. Он провел рукой по ее гладкой и прохладной коже от колена до паха. Осторожно отодвинул большим пальцем тесемку бикини и провел средним по ложбинке возле лобка. Медленно вращая пальцем, он с невозмутимым видом пил теплый зеленый чай. Энн порозовела и тяжело вздохнула, перестав есть. Уайн встал и обвел всех взглядом.

– Я могу сказать ответное слово?

– Подожди, когда Чарли придет, – заметила Модеста. – А вот и он.

Чарли накинул на плечи матери пиджак.

– Спасибо, – сказала Энн неожиданно охрипшим голосом и закашлялась.

Пальцы Улисса стали влажными и скользкими. Энн посмотрела на него умоляющим взглядом. Он высвободил руку и незаметно вытер ее салфеткой, лежавшей на коленях.

– Итак, я хочу сказать вот что! – продолжил Уайн. – Милая Энн, будем откровенны. Хотя в Библии и сказано: «Падающего толкни»…

– Это не в Библии, это сказал Ницше, – заметил Чарли.

– Какая разница! Такая точка зрения существует. Но ты пошла другим путем. Ты подняла падающего и поставила его на ноги! И если Ницше гений, то ты гений вдвойне! Я хочу выпить за тебя не только сок, но целое море слез, вина и еще крови твоих недругов! Моя благодарность тебе безгранична! Жду вас всех на спектакль! Энн, я пью за твой талант и за твое сердце… И желаю тебе много любви!

Все снова закричали ура. Модеста посмотрела на Уайна. Она ждала нового тоста. За нее. Вернее, за них обоих. Все наперебой предлагали новые тосты. Чарли за Улисса, обнаружившего врага. Рози – за Чарли, Модеста – за Кевина, помогшего на вечеринке, и за его успехи на новом месте. Пили за жениха и невесту, за будущих «Оскаров» Уайна, а также за Нобелевскую премию Энн. Этот тост предложил Кевин. Энн засмеялась, но выпила. Улисс заметил погрустневшие глаза Модесты и провозгласил тост за нее, заметив, что без ее помощи по хозяйству Энн ни за что не получит никакой премии. Все с восторгом к нему присоединились. Но Модеста почему-то после этого тоста расстроилась еще больше. В это время рука Энн плавно скользнула по брюкам Улисса и гладила нечто, сразу выделившееся под салфеткой.

– А вот это смертельный номер, – тихо заметил Улисс, – мы его отложим. Иначе придется платить за побелку потолка и новые обои на стенах.

– О чем вы шепчетесь? – спросил Чарли. Что-то не так?

– Улиссу не очень нравится интерьер. Он рассказывал мне про Китай. Там все по-другому?

– А что вы делали в Китае?

– Я там не был, Я был на Тайване. Как-нибудь расскажу. Энн, зачем ты так? Все выдумываешь.

Рука Энн продолжала свою работу. Но официант уже принес всем печеньица с билетиками счастья внутри. Энн остановила свои коварные действия и разломала хрустящий конвертик печенья. «Будь щедрой, и счастье к тебе придет!»

– А у вас что?

– У меня «Каждый находит свою любовь, если ищет», – воскликнула Рози. – Я искала и нашла. А у тебя Чарли?

– «Всегда иди к цели!». Это можно каждому сказать. А у Уайна что?

– Это секрет. Я проверю, сбудется или нет.

Уайн положил билетик в карман.

Модеста пыталась прочитать мелкий шрифт, но на глаза набегали слезы.

Уайн спросил:

– Можно? – И прочел: – «У каждого свой путь к счастью». Что ж, тоже верно. – Он скомкал билетик и бросил в пепельницу.

Но Модеста незаметно забрала бумажку. Пускай это останется на память.

– А что у Улисса? – спросила она.

– Глупости. Стишок. «Не трусь, не робей, гляди веселей!» Детский сад какой-то!

– А ты хотел что-то из Конфуция? – ехидно спросила Энн. – Мы же в ресторане, а не на научном симпозиуме. Уайн, позвольте нам хотя бы заплатить чаевые? Право же, неловко.

Уайн бурно запротестовал.

Выйдя из ресторана, Чарли распрощался со всеми и повез Рози и Кевина куда-то развлекаться. Энн пожалела, что предложила Уайну и Модесте места в своей машине. Можно было бы тоже покататься с Улиссом по ночному Вашингтону. Но приходится возвращаться домой. Возле дома все распрощались. Уайн сказал, что уедет очень рано. Модеста пожелала всем спокойной ночи.

Энн пригласила Улисса зайти выпить чего-нибудь. Они вошли в темный холл. Улисс обнял ее.

– Тебе понравилось, как было в ресторане?

– Очень рискованно. Ты не такой уж тихоня и однолюб. Наверное, немало девушек прошло через твои руки в разных горячих точках планеты?

– Физиология. И больше ничего. Любил я только свою жену.

– А я тоже физиология?

– Я схожу с ума по тебе! Сейчас никого нет в доме. Почему ты не хочешь?

– Хочу убедиться в твоей любви. А то будет как с Модестой.

– А что случилось с Модестой?

– Ты не заметил? На мой взгляд, взгляд известного автора книги «Как покорить мужчину» она сделала большую ошибку.

– Какую же?

– Отдалась мужчине в минуту слабости, вызванной стрессовой ситуацией. Да еще накануне его отъезда. Какая свинья этот Уайн! Небось, довел ее до оргазма. И она теперь в него влюбилась! Надо все-таки знать с кем можно, а с кем нельзя.

– Откуда ты это все знаешь? Она тебе рассказала?

– Дорогой, я пишу романы для женщин. Мне ли не знать все это?

– Ты опасная женщина. И про меня ты все знаешь?

– Про тебя я не хочу пока знать. Но учти – страдать я не умею и очень легко расстаюсь.

– Мы слишком много говорим…

Улисс начал целовать Энн. Она нежно отвечала ему. Их поцелуи длились долго, пока обоим не захотелось большего. Тогда Энн, сославшись на головную боль, простилась с Улиссом и ушла к себе в спальню. Она приняла душ, потом полистала журналы, потом решила разложить карты таро. Карты предсказали ей страсть, слезы, обман и замужество. Но в какой последовательности и как это сочеталось, она не могла узнать. Рассердившись на невнятное будущее, Энн уснула.