Текст книги "Властелин Безмолвного Королевства"
Автор книги: Глен Кук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
Инвуд Бент явился к Реймону в весьма неудачный момент: тот как раз получил первое письмо от Сочии Рольт. И письмо это не сообщило ему ничего приятного.
Во время отсутствия сьора Брока Карон-анде-Лет сильно пострадал, поэтому ни о какой встрече в ближайшее время не могло быть и речи, – слишком много предстояло работы. Венчание, возможно, придется отложить.
Виноватых Реймон искал недолго.
Инвуда Бента, который, вполне возможно, был порядочным человеком, приговорили к тридцати ударам хлыста – за то, что не сумел сдержать своих шавок. После двадцать второго удара у священника случился апоплексический припадок.
– Вы его убьете, – тщетно взывал к графу брат Свечка, но тот не слушал.
– Брат, я хочу, чтобы эти стервятники мгновенно накладывали в штаны от испуга, если Безупречный хотя бы заикнется об их высылке в Коннек. Хочу, чтоб они твердо знали: даже если с ними их бог, они умрут. Страшной смертью. Если повезет. А не повезет – будут мучиться почище, чем в своем аду после Судного дня.
Монах печально покачал головой.
– Вы не согласны со мной? – По взмаху руки графа его слуги разрезали веревки и сняли Бента с позорного столба, не забыв перед этим нанести последние восемь ударов.
– Ваша светлость, они точно так же уверены в своей правоте, как и вы. Можно запугать отдельных людей, но не всю церковь.
– Тогда мы истребим их, как обычных крыс, а трупы скормим свиньям.
Да, этот мир – не самое милосердное место, и брат Свечка всегда знал это. И все же ужаснулся.
Хотя историю делают именно такие, как Реймон Гарит, – люди со стальным хребтом.
Мысли графа явно занимало что-то другое, о порке он уже забыл.
– Брат, я хочу попросить вас об одолжении, – как ни в чем не бывало начал он вполне миролюбивым тоном.
– О каком, ваша светлость?
– Отправляйтесь в Карон-анде-Лет.
Герцог Тормонд желал, чтобы брат Свечка не покидал графа Реймона и неотступно взывал к его совести. Занятие совершенно бесполезное и безнадежное.
Клятвы Тормонду монах не давал.
– Вижу, вы серьезно увлечены?
– Я не встречал женщин, подобных Сочии.
– Сомневаюсь, что там я сумею принести какую-то пользу, но ищущих свет в тех краях нужно ободрить.
Свечка решил, что коннекскому совершенному надлежит бросить вызов отчаянию, охватившему страну. Если не пестовать надежду, не уберегать ее, пусть даже втайне, миром завладеет тьма.
– Так вы отправитесь туда?
– Отправлюсь, но не ухаживать вместо вас за Сочией. На лютне я играть не обучен, петь не умею, что уж говорить о любовных балладах.
Граф улыбнулся, и от этой улыбки лицо его неожиданно преобразилось.
– Если бы Сочию можно было завоевать любовными балладами, я оказался бы в безнадежном положении: музыкальный талант у меня лишь один – голос громкий.
– Я заметил.
– И не только вы. Совершенный, я просто хочу, чтобы там не забывали обо мне. Пусть Рольты помнят о своем слове.
– Разумеется.
Сам-то Свечка думал, что братья Рольт до сих пор поверить не могут своей удаче: нашелся завидный жених, который при виде невесты не норовит дать деру. Да еще знатный притом.
– Надеюсь, за время моего отсутствия вы не пуститесь во все тяжкие.
– Я проявлю по отношению к герцогу не больше неуважения, чем остальные его вассалы.
– Страшно даже представить, – вздохнул Свечка.
Он хотел было предупредить Реймона, чтобы тот не досаждал больше бротской церкви, но знал, что слова его ничего не изменят.
В тот вечер, предаваясь созерцанию и размышлению, Свечка спросил себя: что за силы им управляют? Почему Провидение снова отправляет его в те неспокойные края – на границу Коннека?
Монах боялся превратиться в некоего призрака истории, сверхъестественного свидетеля последних дней коннекской идиллии.
8
Долгая зима, мимолетная весна
Пайпер Хект наслаждался редким вечером с Анной и детьми. А еще с Пинкусом Гортом, который притащил с собой два кувшина вина, чтобы оценить его в приятной компании. Незваным гостем он не был, ведь только Горта Хект мог бы назвать своим другом. Со своими офицерами Пайпер хорошо ладил, но почти все они были женатыми мужчинами и не рвались проводить свободное время с теми, кого и так каждый день видели на службе. Вдобавок негоже главнокомандующему патриаршими войсками слишком сближаться с теми, кого приходится отправлять на смерть.
Пелла с удовольствием хвастался тем, чему успел выучиться в доме Анны. Теперь он уже хоть и медленно, но читал, чему несказанно радовался. Для мальчишки его сословия грамота была сродни магии.
Анна с Пинкусом играли в шахматы, а Пелла по складам читал вслух. Хект заглядывал ему через одно плечо, а через другое внимательно смотрела Вэли. Она была одета как куколка и очень похорошела. Медлительность Пеллы ее злила.
– А сама-то быстрее сумеешь? – спросил Хект с усмешкой.
Вэли не забывалась ни на минуту, подловить ее еще никому не удалось. Хотя иногда она все же передавала что-то через Пеллу. Пайпер теперь думал, что эта чересчур сообразительная девчонка просто-напросто выдумала всю историю, чтобы сбежать из борделя. Говорить она упорно отказывалась, и потому ей не приходилось ничего объяснять.
– Парень уже читает в два раза быстрее меня, – сказал Горт, передвигая пешку. – Может, отправится в прошлое и станет тем самым Пеллой, который и написал ту чертову поэму.
– Уверены, что это хороший ход? – спросила Анна, но только когда Пинкус убрал руку от доски.
– Никакой угрозы не вижу, – отозвался тот.
– Она просто хочет подточить твою уверенность, – сказал Хект.
– Да у меня и уверенности-то никакой нет, подтачивать особо нечего. Я ж видел, как она тебя разделала. Выигрывал когда-нибудь у нее?
– Нет. Я даже у Вэли не могу выиграть. – (На самом деле Вэли играла в шахматы просто превосходно – всегда думала на несколько ходов вперед.) – Пелла, я поражен. Ты учишься быстрее меня. Не подкинешь дров в камин?
Пелла всегда охотно соглашался помочь – он прекрасно знал, как ему повезло: на улицах Брота зимой жилось несладко.
Анна сделала ход, но не особенно сокрушительный.
– Анна, – вздохнул Горт, – ваши соседи еще не спятили от наших постоянных рейдов?
– Ну, дом мой пока не подожгли. Их устраивает, что я здесь живу. Вы охраняете меня, и им кажется, что их тоже охраняют.
Городской полк, вернее, то, что от него осталось, регулярно прочесывал квартал. Пинкус теперь именовал свой полк «городским отрядом», хотя там все еще служило около пяти сотен человек. Хект то и дело забирал лучших Гортовых людей к себе – пытался организовать единое командование для всех патриарших гарнизонов.
Безупречный пока шел у главнокомандующего на поводу, если верить словам принципата Донето. Заключив соглашение с Анной Менандской, Гонарио Бенедокто уже предвкушал светлое будущее. Ему требовалась боеспособная армия, и он рассчитывал, что сможет ее себе позволить.
Насколько мог судить Хект, из обещанных Анной денег не так уж много успело добраться до патриарха. С доставкой постоянно что-то не ладилось.
– Что-нибудь удалось раскопать? – спросил Пайпер.
– Полезного – ничего, – отозвался Горт. – Зато два или три принципата, которые постоянно крутятся у нас под ногами, развлекаются вовсю.
– Я слышала, кое-кого арестовали, – вставила Анна Мозилла.
– Конечно. Всегда найдутся негодяи, которым хватает ума назваться настоящим именем. Когда за спиной маячит Черный Человек.
Черный Человек, иными словами – городской палач, в последнее время без работы не сидел. Всех бедокуров старательно отлавливали.
Гортовы люди хотели продемонстрировать свою полезность.
Пинкус подвинул фигуру.
– Шах, – немедленно отозвалась Анна.
– Когда противник меня превосходит, я это признаю, – отозвался Горт, постукивая пальцем по своему королю. – А ты, Пайп, как думаешь – что происходит? Ну конечно, кроме того, что меня сейчас снова разобьют в пух и прах.
– Где происходит? Когда? С кем?
– Хорошие вопросы, Пайп. Здесь, в Броте. Не похожи все эти беспорядки на случайность, как думаешь?
– Да? Нутром чую: без Ферриса Ренфрау тут не обошлось. Но нутро мое может и ошибаться.
– Хм… Думаю, кое-кому от местной смуты пользы больше, чем Ренфрау.
– Ты имеешь в виду того герцога из Коннека?
– Его самого.
– На него не похоже. Он, скорее, просто будет ждать, пока Безупречный не сыграет в ящик.
– Поэтому его и называют Великим Недотепой? – спросила Анна.
– Именно. Тут скорее напрашивается Непорочный.
– Нет, Непорочный вряд ли, – засомневался Пинкус. – Но вполне возможно, за этим стоит кто-то из Вискесмента – тот, кто думает, что поступает так, как хотел бы Непорочный, будь у него мозги. Коннек я тоже не стал бы списывать со счетов: герцог Тормонд едва ли там теперь заправляет. А вот граф Антье Реймон – тот самый, который разделался с Хейденом Бэком, – весьма сурово расправляется с монахами из Конгрегации, которых все шлет и шлет туда Безупречный.
Хект нахмурился – у Пинкуса соглядатаи работали лучше, чем у него самого.
– Не нравится мне все это. Как бы Безупречный не послал меня их охранять. Он ведь не поверит, если я скажу, что ничего у меня не получится.
– А почему вы думаете, что беспорядки в Броте кто-то подстроил? – спросила Анна.
– Смутьяны всегда изрядно пьяны, – отозвался Горт. – Кто-то подпаивает их, а потом подначивает. Болтать-то можно за бесплатно, а вот вино стоит денег.
– Но не станете же вы утверждать, что причин для недовольства у них нет?
– Конечно стану. Сами заявились сюда безо всякой цели. Никто тут им ничего не должен.
– Вы с Пайпером тоже отправились в Брот без каких-либо явных целей.
В случае Горта – чистая правда.
– Так мы и не ждали, что нас тут облагодетельствуют.
– Пелла, Вэли, займитесь ужином, – велела Анна, поднимаясь с кресла. Теперь она почти не пользовалась услугами приходящей прислуги – слишком уж много тайн обсуждалось в ее доме. – Пинкус, вы, конечно, арестовали нескольких воров и убийц, но люди боятся тех загадочных ночных злодеев, которые вырезают у прохожих печень.
– Новых жертв не было.
– Суть не в этом. Они обязательно будут, и вы это знаете не хуже меня. Бротский полк отлавливает обычных преступников, а настоящий злодей смеется над вами.
– Ты несправедлива, Анна, – вмешался Хект. – Даже принципат Делари признает, что Пинкус творит чудеса – с такими-то скудными средствами. Пинкус, пока я тебе ничего не могу сказать, но решение, возможно, очень скоро будет найдено. Только бы Безупречный согласился.
– А Делари-то твой сам чего-нибудь добился? – огрызнулась Анна. – Он, может, и великий и ужасный волшебник из коллегии, но, насколько я вижу, ему и его подпевалам пока удалось только сдержать это существо до поры до времени.
– Она права, Пайп. Доказательств у меня нет, но, похоже, мы лишь загнали его подальше под землю.
Хект знал об этом. И Делари знал, и его это не радовало, совсем не радовало. За всю зиму усилия его не увенчались успехом, и принципат начал волноваться. Говорил он приблизительно то же, о чем сейчас упомянул Горт.
Город буквально кишмя кишел беженцами, и потому невозможно было уследить, сколько людей исчезало без вести. И почему они исчезали.
В Броте было множество людей, готовых отстегнуть немаленькую сумму за живых рабов или же свежие трупы. А значит, были и те, кто их продавал.
– Будто… Будто это одно из тех чудовищ – богон. Прямо здесь. И умное. В прошлом-то они не очень умело прятались от людей.
– Не может быть, чтоб богон, – покачал головой Горт. – Никак не может. С таким коллегия бы справилась. Ведь ее именно для этого и создали.
Более или менее. Хотя сейчас коллегия превратилась в некое подобие высшего церковного совета, когда-то давно, во времена язычников, в ней служили волшебники, главной задачей которых было отбиваться от Орудий Ночи.
– Когда это было? Теперь-то там одни неумехи.
– Так, может, пришла пора позвать особое ведомство?
Хект не стал говорить Пинкусу, что особое ведомство уже позвали. Ему и самому не полагалось об этом знать, но он заметил несколько знакомых лиц среди недавних посетителей дворца Чиаро – в том числе и того рыцаря, который вручил ему послание перед отплытием в Сонсу.
Муньеро Делари не слишком обрадовался – особое ведомство он терпеть не мог, охотников на ведьм ненавидел, да и вообще не испытывал к Братству теплых чувств, потому что винил их в смерти своего единственного сына.
– С ними лучше не связываться, слишком уж они в последнее время могущественны.
– И становятся все могущественнее, – подтвердила Анна. – Ходят слухи, что из Кастелла-Аньела-долла-Пиколина прибыли важные охотники на ведьм – хотят возглавить Конгрегацию по искоренению богохульства и ереси.
– Что-то непохоже, – засомневался Хект. – Слишком многие будут недовольны.
Все, кто имел хоть какое-нибудь отношение к церкви, исключая, разумеется, само Братство, считали, что Братство и так уже сделалось слишком влиятельным. Рыцари-монахи же считали, что именно они должны встать во главе церковных войск, чтобы те наконец с должным рвением обрушились на неверных и Орудия Ночи. Гонарио Бенедокто, на их взгляд, недостаточно усердствовал.
– Народ, еда готова, – провозгласил Пелла.
– Бог мой, – заворчала Анна, – хорошие манеры в него и палкой не вобьешь.
– На публике мальчишка неплохо справляется, – вступился за Пеллу Горт.
– Почти как ты, – хмыкнул Хект.
– В точности как я. Дайте мне только зрителей, и я сделаюсь пронырливее хорька. Парень не иначе как мой духовный отпрыск.
– Только выдуманные истории так красиво не рассказывает, – усмехнулась Анна.
– Все впереди, мал еще просто. Пелла, что на ужин?
– Пирог с ягненком. Пайпер когда приходит, всегда хочет баранины. Будто дэв какой.
– Люблю баранину, и все тут. А в Броте ее мало где отведаешь.
Пайпер уже было взялся за стоящий перед низким обеденным столом стул, как вдруг земля содрогнулась.
– Какого?!.
– Землетрясение! – тонким голосом закричала Анна.
Пелла разинул рот, но сказать ничего не мог. Вэли, взвизгнув (это был первый звук, который услышал из ее уст Хект), бросилась к Анне и в ужасе уткнулась лицом в ее юбки.
– На землетрясение не похоже, – выдохнул Горт. – Слишком уж долго.
Все вокруг продолжало ходить ходуном. Откуда-то послышалось низкое то ли гудение, то ли рычание вперемежку с испуганными воплями.
– Да, не похоже, – согласился Пайпер, направляясь к дверям, ни о каких землетрясениях в Броте он никогда не слышал.
– Не ходи! – крикнула Анна.
На улице, судя по звукам, царила паника. В кухне что-то с шумом упало.
– Я хочу проверить…
– Любой болван тут же решит, что ты знаешь, что происходит. И что нужно делать.
Возможно, она и права – Анна хорошо знала своих соседей.
– Тогда ты сходи проверь, а я посмотрю, что там на кухне стряслось.
Анна вышла на улицу, дети увязались за ней.
– Пайп, нам все равно придется выйти, – сказал Горт. – Что бы ни случилось – дело явно серьезное, и нам предстоит в него влипнуть.
Пинкус Горт, конечно, оказался прав, но это и так было понятно любому, кто мало-мальски соображал. Хект и Горт сделались важными винтиками в бротской машине.
Им удалось выскользнуть из дома, не привлекая внимания: соседи Анны пялились на огромное клубящееся облако, которое поднималось на северо-западе.
– Это что еще за дрянь? – озабоченно прошептал Пинкус.
– На дым не похоже.
Но если это пыль, то Пайпер и представить себе не мог, откуда ее столько взялось.
Земля под ногами все еще тряслась, но уже не постоянно, а время от времени.
Внутри бурлящей серой тучи сверкнула молния.
– Колдовство, – пробормотал Горт. – Сроду таких зеленых молний не видал.
– Пинкус, у меня дурное предчувствие.
Сверкнула еще одна молния, на этот раз ярче. Подсвеченное изнутри облако стало сиреневым, мерцание то нарастало, то угасало, словно отбивая удары сердца. Кашлянул гром.
– Пайп, это точно где-то у ипподрома. Может, обрушилась та часть, которую чинили?
Ипподром выстроили около полутора тысяч лет назад, сначала, в древности, это была арена, где устраивали гладиаторские бои и другие кровавые игрища. В конце нынешнего осеннего сезона на одном из последних состязаний колесниц – состязались чемпионы из Фиральдии и Восточной Империи – зрители так разошлись, что рухнула небольшая трибуна, с тех пор там не прекращались работы.
– Если и так, то обрушилось явно что-то большое.
Они проталкивались сквозь толпу испуганных горожан, которые с невразумительными криками в панике бежали подальше от странного облака.
Молния внутри облака тем временем разошлась не на шутку. Само облако по-прежнему пульсировало и с каждой новой вспышкой поднималось все выше. От загадочного мерцания разлетались сияющие сферы – сначала быстро, потом все медленнее.
– Это точно пыль, – сказал Хект. – Я уже ее чую.
– Может, тогда не надо подходить близко? Ее там столько, что мы просто утонем, как в реке.
Нестерпимо яркая молния прорвала облако, но почему-то не погасла.
И тут облако разлетелось в разные стороны.
– Силы небесные! Ты только посмотри!
Туча обрушилась на город, и несколько мгновений спустя бурлящий поток затопил улицы. Обогнать его было невозможно.
– Пресвятой Аарон и его яйца! – выругался Пинкус.
Хект, едва не поддавшись панике, закрыл лицо полой рубахи.
Горт успел затащить его на ближайшее крыльцо за миг до пылевой волны.
– Именем городского полка! Откройте! – завопил Хект, барабаня в дверь. – Тревога!
К его изумлению, дверь открыли. На пороге стоял мальчишка лет десяти с обломком доски в руке; за спиной его маячила сгорбленная старуха, испуганно глядя на них широко раскрытыми бельмастыми глазами.
– Бабушка, мы не призраки. Пайп, давай уже сюда! Или хочешь барахтаться в этом дерьме?
Пинкус захлопнул дверь, но пыль тонкой струйкой затекала в дом сквозь щели. Горт отряхнулся, чтобы стало видно его форменный камзол, носил он его обычно ради причитающихся офицеру городского полка привилегий.
– Да это сам командующий полком, бабуля, – узнал его мальчишка.
Но старушку его слова явно не успокоили. Хект мысленно одобрил ее подозрительность.
– Не открывайте, пока пыль не осядет, – велел ей Горт. – Иначе задохнетесь. Эй, парень, на крышу можно как-нибудь забраться?
Здание насчитывало четыре этажа.
– Идите за мной, командующий, – просиял мальчик.
Хект удивленно приподнял бровь. Обычно-то никто не называл Горта его титулом. Звучало странновато, словно его превозносили как героя.
Тревожный признак.
Крыша действительно оказалась выше пылевого потока, но определить, откуда он исходит, было трудно.
Мальчишка не затыкался ни на минуту – он следил за достижениями Горта и хотел, когда вырастет, поступить в городской полк.
Хект покачал головой и снова попытался понять, откуда появилась пыльная буря. Обзор на севере закрывал огромный, постепенно опадающий серый купол. За ним едва-едва можно было различить шпили и башенки Кройса, Кастеллы, дворца Чиаро, памятники Мемориума и дальние холмы.
– Это и правда ипподром, – согласился Хект. – Но что случилось?
– Колдовство.
Ипподром действительно рухнул. И не только он. Горт с Хектом выяснили это, когда пыль чуть-чуть осела и они смогли подобраться поближе к месту катастрофы.
– Колдовство, – снова пробормотал Пинкус, оглядывая огромную, полную щебня воронку в земле.
– Колдовство, – согласился Хект.
Он охотно бы списал все на обвалившиеся под ипподромом древние катакомбы, но совсем недавно они вместе наблюдали отнюдь не обычные явления.
– Когда-нибудь видел такое?
– Никогда, – отозвался Пайпер и, немного подумав, добавил: – Каждый раз как я сталкиваюсь с Ночью, поблизости оказываешься ты.
– Эй! Не надо на меня все это вешать!
– Думаю, тебе придется этим заняться. Иначе пострадают многие.
К бывшему ипподрому уже подоспели некоторые Гортовы солдаты, и теперь, вместе с сотнями зевак, они с изумлением смотрели на воронку.
– Да поздно уже, Пайп, – отозвался Пинкус, тоже глядя вниз. – Готов поспорить, в этой груде мусора куча трупов.
На ипподроме наверняка были каменщики, чинившие рухнувшую трибуну, и бездомные, всегда находившие там уголок. Хект уже видел останки тел разной степени целостности.
– Пинкус, может, там внизу еще остались живые. Займись поисками, а я соберу своих солдат и отправлю тебе на подмогу.
Под кучей щебня что-то ослепительно сверкнуло, приглушенно пророкотал гром, и земля вновь содрогнулась.
Едва они отошли подальше, как участок мостовой, где они только что стояли, накренился и медленно сполз в воронку. На противоположной ее стороне последняя уцелевшая стена ипподрома торжественно обрушилась. Снова поднялась пыль, хотя и не такая плотная, как в прошлый раз. Южный ветер отнес ее прочь от Хекта с Гортом.
– Потом все обсудим, Пинкус. Будь осторожен.
– Осторожность – мое второе «я». Ты не заметил, тут есть что воровать в этих местах?
– Чего?
– Думаю, моим ребятам придется больше от мародеров отбиваться, чем спасать несчастных и расчищать завалы.
Хект согласно хмыкнул и отправился в Кастеллу.
Хект застал своих подчиненных за работой. Все были на месте, когда он вошел в отведенные им во дворце помещения.
– Все слышали, что случилось? – спросил он.
– Какая-то катастрофа, – отозвался полковник Смоленс. – Я отправил людей выяснить, в чем дело. Братство своих тоже отправило.
– Да, катастрофа. Рухнул ипподром – катакомбы под ним обвалились. Тут замешано колдовство. Я видел все своими глазами. Жуткое зрелище. Думаю, чтобы сохранить порядок, понадобится наша помощь.
Его засыпали вопросами.
– Больше ничего не знаю. Могу только сказать, что будут еще жертвы. Вызовите солдат и соберите их в Закрытом Дворе, раздайте оружие и инструменты. Гонцов у нас достаточно?
– Можем позаимствовать у Братства. В последнее время здесь много дармоедов ошивается.
– Хорошо, приступайте. Титус, кому принадлежал ипподром?
– Церкви. А что?
– Так я и думал. Значит, церкви придется все это расчищать и отстраивать.
– И что с того, мой господин?
– У Безупречного останется меньше денег на нас и на свои затеи.
– Ну и ну! Вы думаете, кто-то учинил это специально, чтобы отвлечь Безупречного?
– Нет. Готовых на такую жестокость много. А вот способных совершить подобное – едва ли. Думаю, здесь не обошлось без тайных сил.
Все взгляды устремились на него.
– Колдовство там творилось нешуточное. Я едва верил своим глазам.
Хект в сопровождении Титуса Консента отправился на построение своего полка. В огромном Закрытом Дворе его немногочисленное войско казалось еще меньше.
– Это все, кого пока удалось собрать, – отрапортовал полковник Смоленс.
Около ста двадцати человек, мысленно прикинул Хект.
– Будем над этим работать.
– Над чем, мой господин? – не понял Консент.
– Учиться быстрее реагировать.
– Они подтянутся, как только узнают, – заметил Смоленс. – Надо придумать какой-нибудь сигнал. Можно в рог потрубить.
Хект что-то неразборчиво проворчал. Это он виноват, что все собираются так медленно, – сам же не хотел, чтобы женатым солдатам приходилось жить отдельно от семей, натерпелся подобного в бытность свою ша-луг. А в рог трубить толку мало – слишком уж город большой, не услышат.
– К нам гости, – сказал Титус. – Похоже, принципат Донето.
К ним приближались Донето, Донел Мадисетти и еще несколько «светил» из коллегии, но поскромнее.
– Чем занят главнокомандующий? – поинтересовался Донето.
– Собираю солдат, чтобы помочь поддержать порядок на месте катастрофы.
Скоро стемнеет, и, как только выглянет луна, набежит толпа мародеров.
– Превосходно. Именно такого ответственного и грамотного подхода мы и ждали от главнокомандующего. Но я должен сообщить, что планы меняются.
Хект не мог скрыть изумления. Они сошли с ума. Если церковь, благая и милосердная церковь, ничего не предпримет, жители Брота придут в ярость.
Принципат, как это часто любили делать члены коллегии, прочитал его мысли:
– Главнокомандующий, это решение – вынужденная мера. – Донето чуть дернул головой, намекая, что хочет поговорить с глазу на глаз.
– Что стряслось, ваша милость? – спросил Хект, когда они отошли в сторону.
– Сегодня ночью начнется восстание. Возможно, это как-то связано с обрушением ипподрома.
– Но с тех пор как полковник Горт взялся за дело, беспорядки почти прекратились.
– Полагаю, они решили изменить стратегию.
– Что требуется от меня?
– Помочь дворцовой охране. Чернь ринется именно сюда.
Принципат Донето был искусным лжецом и всегда умел выдать ложь за правду, но сейчас Хекту показалось, что он не лукавит, хотя и умалчивает о чем-то.
– Этого желает его святейшество?
– Еще как.
Неужели? Похоже, у патриаршего родственника тут особый интерес.
Постепенно подтягивались все новые солдаты. Пока Хект совещался с Донето, порядок поддерживал Смоленс. Прибежали запыхавшиеся братья Драмм – они были без форменных камзолов и все в грязи.
– Мой господин, – чуть отдышавшись, доложил старший, – в Мемориуме собралась огромная толпа. Узнали нашу форму и погнались за нами. Мы едва ноги унесли.
В Закрытый Двор уже доносились гневные крики с улицы – все громче и громче.
Дворец Чиаро построили во времена расцвета Древней Империи, тогда границы проходили в тысячах миль от Брота, а в городе квартировали целые легионы, которые в мгновение ока подавили бы любой мятеж. Так что дворец строили не в расчете на осаду. Это был, скорее, оплот бюрократии, и даже жестокие гражданские войны, гремевшие в Империи, не коснулись его.
Ведь любому императору всегда требовались списки налогоплательщиков – надо же как-то выжимать деньги из граждан.
Закрытый Двор заполонили люди. Уже не один век жители Брота приходили сюда, но эти были вдрызг пьяны. Кто-то сжимал в руке факел, кто-то оружие. В ход пошло все – кирпичи, ножи, молотки, самодельные дубинки, даже заржавевший древний меч, украденный кем-то из предков и потом хранившийся в семье.
– В основном беженцы, похоже, – сказал Хекту Титус Консент. – Не фиральдийцы. Я уже несколько раз слышал чужую речь.
– Но в бой они вроде бы не особенно рвутся.
Он заметил, что некоторые трезвели прямо на глазах.
Кто-то из мятежников, из тех, кто вечно затевает смуту, швырнул камень.
– Никто и ничего не должен предпринимать, если они не бросятся на нас, – велел свои людям Пайпер. – Сами разойдутся, как только хмель повыветрится и загудит голова.
Из толпы слышались выклики: слов было не разобрать, но кто-то явно подстегивал чернь.
– Если мы будем просто наблюдать, они быстро сдуются.
Солдаты главнокомандующего Пайпера Хекта были опытными воинами. Он лично отбирал их – лучших из лучших, одного за другим. Все они прошли жестокие сражения, не один раз встречались со смертью лицом к лицу, а потому не стремились вновь ощутить ее зловонное дыхание.
А вот дворцовая стража не могла похвастаться таким же здравомыслием.
– Из-за этого проклятого недоумка нас всех перебьют, – возмутился полковник Смоленс, указывая на стражника, который направился прямо к толпе в сопровождении трех лакеев.
– Думает, ливреи сделают их неуязвимыми, – сказал Хект. – Принципат Донето, вы не могли бы… Куда он подевался? – (Донето, Мадисетти и остальные исчезли.) – Донето мог бы ему приказать вернуться.
А вот Хект не мог. Власть главнокомандующего была далеко не безгранична и урезалась тысячью оговорок и условностей.
– Может, они с ним разберутся по-быстрому и толпа не успеет озвереть? – предположил Титус. – Эй! Вы что творите?
Хект как раз собирался отправиться вслед за стражником, но остановился, услышав Консентов окрик.
В колеблющемся свете факелов он разглядел два знакомых лица. Бо Бьогна, человек Пинкуса Горта, разумеется, затесался в толпу мятежников, чтобы вычислить зачинщиков, но вот с ним рядом… Сердце замерло у Хекта в груди.
Чуть больше состарился, чуть больше поседел, обзавелся лысиной и немного обкорнал бороду – но это был, несомненно, он, Костыль. Пайпер узнал бы его из тысячи, по одной только фигуре. Значит, Бо и Костыль. Но какого рожна он делает здесь, по эту сторону Родного моря? Да еще в толпе разъяренной черни, которая, впрочем, быстро растеряла запал.
Хагид.
Наверняка он тут замешан.
Костыль (настоящего его имени Хект не знал) был одним из лучших воинов в особом отряде ша-луг, возглавляемом Элсом Тейджем.
– Господин?
– А, Бехтер, вот ты где.
Бехтеру пришлось добираться до своего командира в обход, с ним вместе явились новоиспеченный принципат Бруглиони Джервес Салюда и старик Хьюго Монгоз. Последний выглядел очень довольным.
– Поздравляю с долгожданным назначением, – поприветствовал Хект Салюду.
Сделать своего друга принципатом Палудан Бруглиони, глава клана Бруглиони, пытался уже давно, сразу после внезапной смерти принципата Дивино Бруглиони на поле боя под стенами Аль-Хазена перед самым окончанием кальзирского священного похода.
Против назначения Салюды выступали многие: он не был с детства связан с церковью, не владел колдовским искусством, зато обладал сильным характером и был предан семейству Бруглиони. Хект считал его весьма умным, а потому опасным человеком. Именно благодаря Салюде клан Бруглиони и не развалился окончательно за последние десять лет.
– Торжество справедливости, – усмехнулся Джервес.
Он был циником, начисто лишенным всяческой морали.
– Прошу прощения, у меня важное дело.
И по всей видимости, не одно. За спинами солдат, откуда-то из теней неожиданно показался Оса Стил и теперь пытался привлечь внимание Хекта.
Пайпер снова вгляделся в толпу. Костыля и Бо Бьогны и след простыл. Люди потихонечку расходились, первыми, конечно же, улизнули провокаторы. Оставшиеся горожане осыпали насмешками дворцовую стражу.
Внезапная дрожь вдруг пробрала Хекта.
– Сержант Бехтер!
– Что такое?
– Видишь, там, слева? Во втором ряду, за бородачом. В коричневом.
– Вижу, командир. Именно о нем я тебе и говорил. И как раз сейчас я ощутил холодок.
– Кловен Фебруарен. – Хьюго Монгоз, прищурившись, выглядывал между Хектом и Бехтером. – Без сомнения, это он. Девятый Неизвестный собственной персоной.
О ком он говорит, понял лишь Пайпер.
– Девятый Неизвестный, ваша милость? Но он же умер лет пятьдесят назад.
– Да, – задумчиво согласился старик, – вроде умер. Так все думают.
Монгоз, казалось, разозлился, но через мгновение в его взгляде промелькнула какая-то тень, и принципат обмяк. Хект и Бехтер успели подхватить его под руки, и старик принялся потерянно озираться по сторонам.
– Господин главнокомандующий, позвольте мне, – предложил Джервес Салюда. – Биджио, помогите.
Столь быстрая перемена в очередной раз напомнила всем о хрупкости человеческого бытия.
– Сержант Бехтер, где этот человек в коричневом плаще?
Но кем бы ни был загадочный незнакомец – Девятым Неизвестным или же просто бунтовщиком, – его уже и след простыл.
Пайпер кивнул Осе Стилу, давая понять, что заметил его. У него были и другие неотложные дела. Но видимо, тут что-то серьезное. Оса нечасто появлялся на публике без своего покровителя.
