Текст книги "Полшанса (СИ)"

Автор книги: Глеб Силаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Выглядят они так, словно сами только из боя вышли. Потеют, лица красные и тяжело дышат. Где-то за с ценной заиграл оркестр. Зрители начали выстраиваться в очередь к шатру, чтобы потратить или как они это называют «инвестировать» немного денег.

Возможно, это не патриотично, но я предпочитаю смотреть в глаза фактам. Война длится уже четвёртый год. С каждым годом военные всё больше и больше печатают облигаций. Цена на них постоянно падает, требуются регулярные вливания, дабы их цена время от времени стабилизировалась. В правительстве будто не понимают, что создают огромный финансовый пузырь. Когда он лопнет грянет очередной кризис. Мы и так едва успели восстановится после девятилетней войны с Русландом. Если вспомнить, что было тогда… то уж лучше мирный договор. Хоть, это и унизительно. Огласи я, эту нехитрую мысль меня бы сразу повесили за паникёрства, за поползновения к государственной измене. Впрочем, что-то я размечтался меня бы куда раньше просто напросто забили, попробуй я это озвучить в слух.

Пожалуй, обойду лучше площадь. Тут наверняка найдётся парочка «штази» в штатском или просто активистов, которые быстро заинтересуются: почему это гражданин, свободно прогуливающийся по улице, видя массовый всплеск патриотизма не изъявил желания поддержать нашу армию. Может он не патриот или либерал, или ещё хуже диссидент разлагающий общество. Так на серьёзные проблемы нарваться можно. И ведь не скажешь, что денег нет. Есть, немного, но есть. Они и обыскать могут. Жаль, но всё же благоразумнее будет сделать небольшой крюк.

Выйдя на боковую улицу дошёл до кожевенной мастерской свернув в переулок между ней и пабом. Поворот, в узком пространстве меж домов отчётливо пахнет дерьмом, рвотой и чем-то ужасно кислым. Местные жители несильно утруждают себя сотрудничеством с золотарями. Просто и без затей выбрасывают отходы к себе за окно. Запах усиливает давно забившийся сток, за одной из решёток виден наполовину разложившейся труп кошки. Готов поспорить, что котейку прибила местная ребятня играя. В вонючую лужу передо мной упал увесистый кусок кирпича, сорвавшейся с разрушенного непогодой карниза.

В этот момент моего горла коснулось, что-то холодное и острое. А правую сторону лица обдало вонью кислого пива.

– Ну, чё паря сёня те не фартануло. Нехер те тут делать паря. Давай жмыхло своё потроши, басяра. А то я сделаю так, что ты отсос не только ротикам сможешь сделать. – После этой невероятно смешной шутки обладатель голоса, давясь соплями, рассмеялся.

– Хорошо, уважаемый как скажите. Только думаю вы уже обратили внимание, что я частично недееспособен. Поэтому вы можете сами забрать мои скромные финансы.

– Чё? Хер ли ты горбатого лепишь! Лаве гони! Фраерок!

– Рука, говорю у меня повреждена. Деньги в левом кармане.

– Ты, чё думаешь я чё совсем тупой. Давай сам.

– Хорошо, только можно убрать ваш нож. А то ведь у меня только одна рука.

– А вафлю в грызло не хочешь? Давай живее! – Но тем не мене нож от горла отодвинулся.

Наклонив корпус немного вперёд, что бы лезвие ушло ещё чуть в сторону. В полу приседе резко развернулся. Выхваченным уже своим ножом полоснул теневого работника по щеке. Всё же хорошо, что моё пальто не осталось в канцелярии. А то остаться без ножа было бы печально. По улицам города, особенно в таких местах, без оружия ходить весьма неразумно.

– ААА!!! Сучара, убью, мразь!!!

В руке у этого, идиота не нож, а обычное обувное шило. Не очень опасное оружие, но проблемы со здоровьем вполне может обеспечить. Он слишком высоко занёс его. Резкий толчок левым плечом в грудь и удар снизу-вверх по руке с зажатым шилом.

Парень падает в лужу и начинает в ней кататься, держась за порезанную конечность. Это именно парень, лет пятнадцать-шестнадцать. Если бы не детская округлость лица и отсутствие морщин, я бы не смог догадаться. Выглядит он просто ужасно, впрочем, не ужаснее обычных обитателей подобных мест. Передних зубов нет, лицо покрыто оспинами и нарывами, сам одет в какие-то полусгнившие лохмотья. И ещё кровь вытекает медленно, неохотно, густая словно масло. Сразу видно любителя «крокодила».

Сев на задницу, парень немного отполз. Держась за руку, но уже не крича.

– Ладно, ладно, паря ты чё. Я это, да, попутал, короч. Чё я знал шов ты фартовый. По беспределу наехал. Всё вижу не по масти ты мне. Всасал, был не прав. Отпусти.

– Давай, вали.

– Ага, ага. – Парень закивал и ещё отодвинулся на шаг. Не вставая и не вылезая из зловонной лужи.

Сделав пару шагов вперёд, услышал быстрый всплеск в луже. Вот это он зря. Места для замаха оказалось достаточно, а парень уже не сидел, а стаял на карачках пытаясь быстрее добраться до шила. Удар ботинкам в лицо. Нос от удара расплющило, а сам неудачливый грабитель опрокинулся назад, раскинув руки.

Подняв шило с земли отправил его в щель между домом и лопнувшим фундаментом. Подойдя к лежащему телу присмотрелся, трогать не стал, побрезговал. Дышит и ладно. Я в конце концов не убийца. Разбить лицо, сломать пару костей, это я могу, но всё же я всегда знаю где находится черта между уличной дракой и поножовщиной. Вероятно, такие как он не заслуживают жизни, их уже нельзя исправить. Я не моралист и сочувствия к подобным персонажам не испытываю. Но марать руки в крови падали я не собираюсь. Бросив последний взгляд на лужу, в которой изрядно прибавилось дерьма я быстрым шагом двинулся дальше.

Вынырнув из удушливого, вонючего переулка, пошёл вверх по улице. Через пару кварталов здания стали опрятнее. На улице горели все фонари. Лавки закрывались, а на их место высыпали многочисленные торговки цветами. Предлагающие купить букет каждому проходящему. Рядом парк и театр. Обычные работяги здесь редкие гости. А вот состоятельные господа и студенты, прогуливающиеся здесь со своими дамами частое явление.

Пройдя ещё несколько улиц. Я оказался у цели. Трёхэтажный дом из красного кирпича с двускатной крышей. Покрытой бардовой черепицей и очень аккуратными клумбами, находящимися за не высокой, деревянной оградой.

Пропуская перед собой экипаж, запряжённый парой маститых коней, я перебежал дорогу. И сразу чуть не оказался сбитым с ног, «хтоником». Серая кожа, отвисшая челюсть, безостановочно вращающиеся глаза. На голове, поперёк лба врезанная в череп металлическая пластина шириной в ладонь, на которой горят два диода синего цвета. Из-под пластины выходят четыре провода скрученных в жгут, уходящие к основанию черепа. Чтобы провода не болтались их прибили прямо к голове парой металлических скоб.

Ещё один герой труда. Как-то много их развелось в последние годы. Так скоро с заводов людей начнут вытеснять. Конечно если им смогут хоть грамм мозгов вернуть. Мертвецы, что с них взять. А в прошлом те, кто не смог накопить на собственную кремацию. Про нормальное погребение и говорить не стоит. Сейчас такое мало кому по карману. Закон «сохранения эффективной производственно-конкурентной способности в условиях демографического спада». Иными словами, после смерти твое тело принадлежит государству если ты или твои родственники не смогли его выкупить, то государство само берёт на себя обязанность избавить этот мир от твоего бренного тела. Так как эта процедура стоит денег, то ты их должен отработать. И смерть не является уважительной причиной чтобы не платить. Вот ты и будешь шататься в виде безмозглого и безвольного «хтоника» до тех пор, пока твой мозг способен передавать электрические сигналы, а жир не разложится до глицерина.

Всё же хорошо, что они неспособны выполнять сложные приказы и хоть как-то передавать информацию. А то думается мне, что мы быстро из Священной Империи превратились в Империю Мертвецов.

– Ну же, давай, вперёд, тухлятина! Шевелись! – Подошедший мужик лет сорока с густой чёрной бородой. С силой толкнул замершего хтоника в плечо. И тяжело нагруженный мертвец продолжил своё движение.

– Эй, вам не мешает сменить носильщика. У этого уже связь не к чёрту. – Крикнул я в спину погонщику.

Он остановился, внимательно осмотрел моё непрезентабельное одеяние и сказал, не сбавляя шага: «Поучи меня ещё, сопля зелёная!»

Поднявшись на порог дома. Попытался привести немного себя в порядок. Пучком травы протёр ботинки, немного оттёр заляпанную штанину, расправил пальто и откинул волосы на бок. Вряд ли, это сделало меня хотя бы не много опрятнее, но мне в это хочется верить. Сделав несколько глубоких вдохов, я дёрнул за дверной звонок с номером два. Несколько мгновений и послышались тихие шаги.

– Кто? – Раздался из-за двери мелодичный голосок.

– Софи, это Марк.

Звук убираемой щеколды.

– Господь всемогущий, Марк! Что с тобой произошло?!

– Несчастный случай.

– Давай, живее проходи в дом.

Уже через минуту я сидел на кухне около печи. За столом накрытым белоснежной скатертью. Софи, сделала вокруг меня не меньше десятка кругов в поисках неучтённых повреждений. И лишь когда убедилась в их отсутствии села напротив меня сжав руки в замок и безапелляционно, коротко по-военному, приказала: «рассказывай!» Штази, сосунки, по сравнению с Софией которой нужно узнать ответ на интересующий её вопрос. Рассказ не занял много времени. Ведь я убрал из него всё, кроме того, как я получил непосредственно травму. Остальное ей знать необязательно.

– Вот такие дела. И поэтому мне нужны… – На слове «деньги» в горле встал ком. И я почувствовал, как уши начали краснеть. Стыдно, как же стыдно. Здоровый парень, гордящийся тем, что он так много смог сделать сам без чьей-либо помощи. Просит деньги как какой-то уличный попрошайка.

Тёплые пальцы обхватили моё лицо, Софи, подняла мою голову.

– Марк, у всех в жизни бывают проблемы. И порою случается так, что без помощи близких нам не обойтись. В этом нет ничего постыдного. Скажи, сколько тебе нужно.

– Мне … нужно…двести крон. – Пауза. Я пытаюсь отдышатся. Ощущение такое словно двадцать километров пробежал. А Софи, молчит явно ошарашенная такой суммой.

– Двести… У меня нет такой суммы на руках. Подожди. – Софи, подскочила и скрылась в соседней комнате. Через пару минут она вернулась с жестяной банкой.

– Вот. – Она поставила банку на стол открыв крышку. Достав оттуда две сиреневые и две зелёные купюры. – Тут шестьдесят крон. У нас с Грегом есть счёт в банке, но там деньги на … Да знаешь, впрочем, не важно. Только нужно будет, это с ним обсудить. Но я уверенна он не будет против.

– Спасибо.

– Да брось. Я бы убила тебя если бы ты скрыл от меня, что тебе нужна помощь.

– И всё равно, спасибо. Я, пожалуй, уже пойду.

– Марк – Чересчур мягко начала Софи. – Ты же не думаешь покинуть мой дом, голодным.

Моя скромная попытка отказаться была моментально подавлена. И уже через пару минут я ел наваристый суп.

Когда тарелка была опустошена, а губы утёрты. Передо мной опустилась большая кружка с одурманивающим запахом. Сначала я подумал, что мне показалось, но затем ещё раз глубоко втянул аромат.

– Софи, откуда? Это же не синтетика!

– Да, ты прав, это самый настоящий … КОФЕ.

– Как ты его достала? Дефицит, да и стоит.

– Грег, неделю назад смог сдать квалификационный зачёт и получить права. Теперь он пилот «юмборы». В городском порту четыре машины, на них требуется восемь пилотов. Конкуренция была сорок человек на место. Но он справился. Я так им горжусь! Вот на радостях мы и купили, немного, всего пятьдесят грамм. Теперь через день, по чуть-чуть завариваем. Эх, жаль, что это такая редкость. После настоящего кофе синтетический заменитель или концентрат кажутся настоящими помоями. Знаешь говорят, что на востоке любой может себе позволить кофе!

– А ещё говорят, что на востоке, кур доят. Не стоит верить всему о чём шепчутся по углам. Это небезопасно. Да и по мне это, глупость. Как напиток, который у нас могут позволить себе единицы, там может позволить себе любой желающий. Нас всего полторы тысячи километров разделяет, на дирижабле три дня лёту.

– Ну может у них там живётся луч…

– СТОП! Не стоит этого говорить. Сама знаешь, стены всё слышат.

– Да, пожалуй, ты прав. Ой, я хотела тебе рассказать про нашу соседку. Вчера она …

За разговором с Софией я провёл ещё час. Она крайне настойчиво предлагала остаться переночевать. По уму стоило принять предложение. И поговорить лично с Грегом. Раз уж пришёл просить денег, то нужно говорить с тем, кто их непосредственно зарабатывает. Софи, то же без дела не сидит, подрабатывает в ателье, но я не думаю, что там хорошо платят. Всё же пришлось отказаться, кто знает, как я завтра себя чувствовать буду. А доставлять, Софи и её мужу проблемы мне явно не хочется. К тому же кто знает, как отреагируют местные на то что такой как я хожу по их чистеньким улицам.

По улице пронёсся ледяной ветер увлекая за собой газетные листы. Поёжившись я поднял воротник втянув голову. Помогло несильно, а при мысли, что у меня в квартире нет угля, стало совсем паршиво. Силой воли я подавил малодушное желание вернутся. Давай Марк, шевели булками может тогда и согреешься. Проскакивая квартал за кварталом, я пытался как можно быстрее вернутся в своё обиталище. От солнца уже осталась лишь небольшая красная полоска, которая то и дело пропадает за верхушками зданий.

Вышел к пустырю с несколькими мёртвыми деревьями. До ушей донёсся звук камушков, упавших в воду. Кто-то, позади выйдя из-за угла пнул их ногой.

Чёрт только этого не хватало. И ведь даже убежать некуда пустырь с двух сторон окружён забором, а с третьей находится масленое болота, образовавшиеся здесь из-за слива отходов завода по производству резины. Тут только прямо или назад. В впереди узкая глухая улочка и пара сложённых бараков, являющиеся убежищем для бездомных. Ну что ж, придётся побазарить. Сбавив немного шаг, засунул руку под пальто нащупывая рукоять ножа. Впереди показалось неплохое местечко. Да, давай иди сюда.

Резко останавливаюсь, разворачиваюсь спиной, к стене которая прикрыта с одной стороны грудами камня от разрушенного дома. Извлекая нож одним движением. Теперь он смотрит прямо в брюхо противнику. Из такого обманчивого положения очень легко уйти от удара и затем ударить или в бок, или в спину.

– Воу, воу полегче. Ты чего так напрягся. – Преследователь быстро отскочил на два шага назад показав открытые ладони.

– Чего тебе?

– Слушай Марк, я пришёл просто поговорить. Так что нож можно и убрать. (Долгая пауза). Ладно можешь и не убирать он мне не очень-то и мешает. – Сделав ещё шаг назад сказал Куц, в девичестве Игнат. Меня послал Ковочар, просил передать тебе благодарность. За то, что на прошлой неделе ты его бегунка отбил от своры Гоца.

– Передай Ковочару, что благодарность принята.

– Это ещё не всё. Ковочар предлагает тебе вступить к нему на правах бойца. Будешь всегда при деньгах и бабах и не нужно будет рабочую лямку тянуть.

– Пожалуй откажусь.

– Марк, не стоит вот так небрежно отвергать столь щедрые предложения. Ты заступился за человека под защитой банды, а значит заступился и за саму банду. После этого ты фактически посылаешь эту самую банду. Говоря этим, что ты лучше всех её членов включая Ковочара. А это уже не хорошо.

– Я не за кого не заступался. Ваш человек выскочил на меня из переулка, а за ним петушки Гоца. Они подумали, что я с ним. И решили месить нас парой. Я защищал себя, а не вашего человека.

– Хи-хи, петушки. Это ты верно заметил, но уже не важно, что точно там произошло. Ты спас парня, а у него с собой несколько «тонн» «ханки» было. Так что, будет плохо если тебя не отблагодарят и плохо будет в первую очередь тебе. Мы ведь с тобой уже давно знакомы, послушай старого друга. Тебе у нас понравится.

– Тебе сказано, нет.

– Хмм, вижу тебе нужно немного времени подумать. Похоже у тебя выдался тяжёлый день. – Куц ткнул пальцем в руку на перевези. – Поэтому ты можешь всё обдумать и принять верное решение. Завтра вечером мы поговорим снова. Ну, а что бы решение далось тебе легче, вот небольшой презент. – Он медленно сунул руку в карман и что-то достав протянул мне. – Чистейшая, не какой-нибудь подвальный суррогат.

Он так постоял немного видя, что я не собираюсь принимать «дар», сказал улыбнувшись: «тогда я оставлю это здесь». Положил сложенную бумажку на часть разрушенной стены. После чего, махнув рукой молча убрался в темноту улицы. Постояв ещё немного прислушиваясь к уже ночной улице. Нечего не услышал, лишь далёкий рокот промышленных двигателей. Подошёл к остаткам стены взяв бумажку. Это оказался аккуратно сложенный, квадратный конверт с синим кристаллическим порошком в внутри.

Вот дерьмо! Уроды! Такие подарки просто так не делаются. Вернуть нельзя, это будет очень серьёзным оскорблением. Даже если получится потом попробуй докажи, что ты нечего не разбавил. Поставят на счётчик и всё, будь добр отработать. Сколько? Сколько скажут столько и будешь отрабатывать. Продать, если удастся, то можно две сотни за дозу взять. При условии, что это действительно оригинал, а не суррогат. Правда при любом раскладе если поймают с этим, то первым же рейсам мне оформят двадцатилетний тур в трудовой лагерь, или в бочку с цементом и в озеро. Это уже зависит от того, кто меня поймает. А найдут обязательно не при продаже так днём позже.

Срань! Я от досады сжал конверт и отправил его в сточную канаву. Если я «это» продавать не стану, то употреблять и подавно. Ещё раз огляделся по сторонам. Дело это оказалось бесполезным, дальше вытянутой руки ничего не видно. До дома, в котором я снимаю квартиру добрался почти на ощупь. По двору разносился «чудесный» аромат дерьмища. По всей видимости золотари решили не перерабатывать, а просто всё вычерпанное говно из уличного туалета вылить на задний двор дома.

Страна в нынешнем году спустит на воду очередной линкор, но при этом водоотвода почти негде нет. Скорее бы МЫ победили, и война закончилась. Поднявшись на третий этаж по пути чуть не сломав ногу на прогнившей ступени, развязал проволочную петлю, которая заменяла дверной замок. Квартира встретила меня абсолютным мраком. Нащупав керосиновую лампу, поднёс её к уху. Встряхнув осознал, что топлива осталось совсем немного. Поэтому пришлось зажечь её на самый минимум. Да уж от свечи и то света было бы поболе. Но даже этого хватило, чтобы высветить две противоположные стены. Моё обиталище. Прямоугольная комната два на три метра. С одним окном без стекла. У самой двери небольшое углубление в стене пол метра на пол метра. Отгороженное от основного помещения просто большой тряпкой. Кстати оттуда нужно не забыть вынести ведро, а то из него уже ощутимо воняет. Или это с улицы. Неважно.

Сняв пальто повесил его на вешалку, точнее на гвоздь, который её заменяет. Лампу поставил на небольшую тумбу, а сам плюхнулся на старый лежак на полу. Откинулся на стену и тут же отпрянул. Поднёс лампу поближе увидев, что со стены стекает вода, а на потолке буйно раскинулась плесень. Дождь был позавчера и вчера, наверное, вода снова на крыше скопилась. Даже страшно представить, что этажом выше творится.

Оттащив лежак на середину комнаты достал из него небольшую стальную пластину с раздвоенными плоскими губами. И подошёл к одному из углов комнаты. Встав на колени аккуратно стал доставать гвозди из наполовину сгнивших половых досок. Убрав последнею доску, морщась от боли в перевязанной руке. По пояс залез под пол. Нащупал там ручку и потянул на себя. Отряхнув голову от пыли, я поставил средних размеров видавший виды саквояж перед собой. Внутри него находится всё моё имущество: десяток тетрадей, четыре учебника, две сорочки штаны и пять пар носков. Всё остальное, что находится внутри не совсем моё. Даже пальто, в котором я хожу. Раньше принадлежало какому-то мужчине которого зарезали прошлой зимой, скорее всего в обычной пьяной драке. Обирать мертвецов не очень красиво, но если бы я этого не сделал, то на улице стало на один труп больше. Я считаю, что задаваться моральными вопросами могут те, кто ест хотя бы раз в день. Все остальные должны выживать любой ценой.

Эх, а я ведь помню время, когда мог есть, когда захочу, правда за это меня не редко били. Впрочем, меня били даже тогда, когда я нечего не делал, или просто, когда приёмному папаше было скучно. Не наступи я на его гордость, мог бы жить в общежитии и иметь от него десять крон в месяц. Но … да пошёл он! Зачем только начал вспоминать, день и так выдался хуже некуда, а теперь воспоминания будут пол ночи грызть.

Открыв саквояж немного порылся и извлёк алюминиевый пинал для циркуля. Вынув тканевую прокладку, я вложил внутрь аккуратно сложенные купюры. Теперь если ко мне в очередной раз вломятся и найдут тайник, то деньгам не чего угрожать не будет. Местные грабители яро ненавидят всё, что связана с наукой и образованием в целом, а среди скупщиков дешёвые учебные принадлежности не пользуются популярностью. Вставляя обратно последний гвоздь, уже не чувствовал пальцев настолько они замёрзли. Печка есть, чугунная коробка с трубой, выходящей прямо за окно, но к сожалению угля, нет. Нужно будет купить. На этой мысли не смог сдержатся и болезненно улыбнутся, «купить», это слово является моим персональным бичом. Ведь я его произношу чаще чем в принципе говорю. А от мысли, что теперь в последней месяц осени мне нужно будет экономить на угле, который я и в обычное то время не более одного ведра в неделю покупаю. Меня чуть не согнул истерический смех, но я всё же сдержался. И не раздеваясь лёг на лежак. Тело мелко тряслось то ли от холода, то ли от зуда в руке, то ли от того что это уже предел, дальше, некуда. Глубокий зевок и последняя смутная мысль.

Что означает «Connection petitionem, probatus»?