Текст книги "Недомерок"

Автор книги: Глеб Седых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 7

 
Ты как все вокруг
Врагам – враг, другу – друг,
Но лишь под землей
Становишься собой.
Под землей скрыт бункер твой,
Ты в нем вершишь дела,
Ты – на службе Силы Зла…
 

Денис

Сижу в позе лотоса, спина прямая, глаза закрыты. Выкинуть из головы все лишние мысли, сосредоточиться на дыхании. Медленный вдох носом и выдох через рот. Я полностью расслаблен. Вот только у меня никогда раньше не было больших успехов в области медитации, так что уже вторую неделю, а по здешнему счислению в неделе восемь дней, я пытаюсь достичь успехов в контроле сети. Пока что мои успехи минимальны, а если честно, то вообще никаких успехов. Сколько я ни медитирую, все напрасно. Даже то, что я трачу на медитацию по сату утром и вечером, мне совершенно не помогло. А ведь здешний сат в два с половиной раза длиннее земного часа. Благо и времени в здешних сутках больше, чем в земных, так что я не только успеваю отоспаться, но даже встаю раньше всех старожилов.

А чего тут странного? Просыпаюсь я по земной привычке рано и успеваю помедитировать сат, если, конечно, мое бесполезное сидение на матрасе, прикрывающем тщательно отрисованный углем круг концентрации, можно назвать медитацией. Последующие полчаса занимают гигиенические процедуры и завтрак. Шесть сатов тренировок с тремя короткими перерывами на трапезы и полсата на баню. Кстати, в бане я сижу и жду, пока все старожилы не закончат мыться, и только потом наступает моя очередь, так что на мою долю выпадает всего саний пятнадцать из пятидесяти, но учитывая здешнее счисление времени, это выливается в двадцать пять земных минут, которых мне вполне хватает на приведение себя в порядок. А чтобы инцидент, приведший меня в некондиционное состояние, не повторился, в предбаннике сидит один из охранников и следит за порядком. После бани всех разводят по камерам и кормят ужином. Далее все ложатся спать, а я еще сат пытаюсь помедитировать, в итоге на сон у меня остается почти восемь земных часов, чего мне с лихвой хватает, чтобы отдохнуть.

Кстати, отдохнуть мне положенные две недели так и не дали, так что после восьми дней легких, по мнению орка, тренировок, меня начали грузить по полной. В чем это выразилось? Да все просто, Шуфар, этот клыкастый засранец, начал выставлять против меня новичков по двое и трое за раз. Так что весь день я кручусь, как уж на сковородке, чтобы получить как можно меньше синяков. К моему удивлению, мне это удается, и с каждым разом все легче и легче. Думаю, что встань против меня сегодня Машер, то наверняка бы я его порвал, как Тузик грелку. Но к сожалению, мне не предоставили такой возможности, так как Машер со старожилами последнюю неделю отсутствовал в поместье.

Все дело в том, что неделю назад Лоскер забрал восьмерых старожилов и отправился в город на игрища, которые тут проводят каждую осень. Оргела, кстати, тоже увезли, чтобы лечить бойцов, но даже если бы он остался в поместье, я не смог бы с ним переговорить. К сожалению, он не смог мне помочь в части утяжелителей, но я не отчаивался и надеялся решить эту проблему самостоятельно.

И вот буквально три дня назад шестеро из восьми старожилов вернулись с игрищ. Лоскер, даже несмотря на потерю двух рабов, светился от радости, ведь Гретус сумел победить всех местных чемпионов, что принесло его хозяину немалый доход и уважение. Жаль только, что засранец Машер тоже выжил и даже не получил сколь-нибудь серьезных ранений, только пару царапин. Хотя по здравому размышлению даже лучше, что он остался жив, ведь теперь я сам смогу его прибить. Дайте только шанс, и этот засранец у меня попляшет джигу на раскаленных углях.

Ну вот, опять я отвлекся от медитации. Вместо того чтобы отрешиться от лишних мыслей, я тут думаю о мести. Кстати, что там за шум в коридоре? Нет! Только не это! Опять привели девочек для старожилов, отличившихся на местном турнире. Ну все, теперь я точно не смогу медитировать, как и в предыдущие два вечера. Ага, вот и первые стоны.

– Ититский бог и все его прихвостни!

Ну нельзя же так сладострастно стонать! Я же с девушкой уже сколько не был? Месяца два по местному времени, а значит все три по земному счислению. Раньше как-то не думал о девицах, все мысли были о том, как я сюда попал и что делать дальше. Потом тренировками так завалили, что вообще никаких мыслей о девушках не осталось. Но теперь то я уже втянулся и сил достаточно остается, а тут такие стоны, что невольно будешь думать только о сексе. Вот даже уже ругаться начинаю, хотя в школе зарекся от употребления мата, поэтому даже придумал себе это выражение про «Ититского бога», чтобы легче было отучиться от русского народного, который у меня в девятом классе через каждое второе слово проскальзывал. И вот теперь, отчетливо слыша стоны трех девушек, выделенных из местных служанок для поощрения Гретуса и еще двух лучших бойцов, так хочется составить многоэтажную конструкцию и прокричать ее в коридор!

В отчаянии закрыв уши руками, я откинулся на топчан, прикрыл глаза и включил музыку. Да, именно музыку, вот только включил я ее в своей голове. Еще два дня назад, когда мне довелось в первый раз услышать звуки оргии из соседних комнат, я также лег и заткнул уши. Вот только это мне никоим образом не помогло. Тогда я вспомнил, как отгораживался от всего мира в метро или автобусе с помощью телефона, накачанного под завязку музыкой. Мне так захотелось еще раз услышать музыку, что неожиданно в моей голове зазвучала композиция группы «Ария», от которой я всегда был без ума. Не знаю, что мне помогло – медитации или то, что понравившиеся мне мелодии я помнил наизусть, но целый сат я наслаждался музыкой, которая звучала в моей голове. Когда же я оторвал руки от ушей, было уже тихо. Вчера вечером оргия повторилась, и я опять попытался запустить в мозгу плеер, что мне удалось удивительно легко. Сегодня же я повторил этот трюк уже на автомате.

В голове звучала классика Баха, а на моем лице расплылась блаженная улыбка, когда от мощных звуков органа стадо мурашек пробежало от копчика вдоль позвоночника и зарылось в коже головы, заставив меня передернуться всем телом. Давно я не испытывал такое удовольствие, ведь вначале даже не надеялся, что смогу вспомнить этот концерт, который слушал лет пять назад в консерватории. Да и мысли о девушках отошли куда-то далеко. Все-таки какое счастье, что мне доступна музыка!

* * *

– Ну что же, Шуфар, как наш Недомерок поживает? Есть успехи? – Лоскер развалился в кресле на балконе и наблюдал за разминкой бойцов.

– Эльсир, еще один яш, ну максимум саар,[8]8
  Яш, Саар – названия местных лун.


[Закрыть] и его можно будет выпускать на арену. Естественно, что вначале придется ставить его с новичками или в групповых схватках, но я думаю, что он быстро встанет наравне с лучшими нашими бойцами. Слишком быстро он прогрессирует, такое впечатление, что он сначала медленно разгонялся, а теперь мчится во весь опор по дороге постижения бойцовского искусства.

– С чего ты взял, что он стал быстрее учиться? – Лоскер с сомнением посмотрел на мелкого парня, который разминался в дальнем углу плаца.

Орк проследил за взглядом хозяина: – Да, вы правы, эльсир, при первом взгляде он совсем не внушает опасений и не производит впечатления, но за последние две недели я увеличил число его противников до трех и он их умудряется победить. Даже несмотря на то, что его противники в последнее время были не из старожилов, да и техника у парня хромает, но его скорость возросла скачком и это компенсирует все его недостатки. Он умудряется отбиться от троих парней, которых в свое время не мог одолеть Машер, и даже Гретусу они доставили бы неудобства. Говорю вам, эльсир, еще немного и Недомерок сможет потягаться с Гретусом на равных, а может даже и пол им подотрет.

– Хорошо, значит, мои вложения не пропадут даром и я не ошибся, когда заплатил за этого мелкого столько денег. Я хочу увидеть его прогресс, пусть сразится с кем-нибудь из старожилов.

Шуфар подошел к перилам балкона и закричал: – Недомерок, Машер, быстро подошли сюда!

Сорвавшийся с места Машер подбежал к балкону, в то время как новичок медленно и неохотно последовал за ним, буравя спину старожила злым взглядом.

– Шевелись, Недомерок, а то схлопочешь наказание! – орк явно был недоволен, что его подопечный не спешит предстать пред очи хозяина. – Быстро взяли мечи и щиты. Сейчас покажите хозяину, чего вы стоите!

Оба раба рванули к стеллажу с оружием, вот только в глазах мелкого Шуфар заметил яростный огонь, когда произносил слово «хозяин». Орк недовольно нахмурился и взглянул в сторону Лоскера, который лениво общипывал гроздь винограда, лежащую в блюде на маленьком столике, и не видел реакцию парня.

В то же время бойцы похватали деревянное оружие и вернулись к балкону:

– Учебный поединок, разрешено все, кроме калечащих ударов! – рявкнул орк. – Начали!

– А почему Недомерок до сих пор лысый? Ведь вроде прошло две недели и у него уже должны были отрасти волосы? – вопрос Лоскера оказался неожиданностью для орка.

– Вроде бы он каждый раз бреет голову. Хотя сам я не видел, да и не до того мне было, – ответил Шуфар, наблюдая за вставшими напротив друг друга рабами.

– Ну что же, мелкий, вот я с тобой и посчитаюсь! Я твою лысую башку в сортир засуну, пока ты дерьма не наешься! – Машер взмахнул пару раз мечом, поднял небольшой круглый щит и пошел в атаку.

Глаза Недомерка сузились, а губы сжались в тонкую линию.

– Подходи, отрыжка пьяного золотаря. Посмотрим, кто дерьмо хлебать будет.

Машер застыл на секунду, а затем взревел и бросился на противника. Денис, жаждавший этого поединка уже долгое время, не зря в отсутствии старожилов расспрашивал новичков, поэтому он знал, что такое оскорбление не стерпит никто, ведь золотари считались самыми отверженными людьми в здешнем обществе и зачастую на социальной лестнице стояли даже ниже рабов. Никто не позволит работать дорогостоящему рабу в городской канализации. Поэтому в золотари определяли преступников и провинившихся горожан.

Когда Машер достиг своего противника и с разгону нанес первый удар, то просто пролетел мимо и получил ощутимый толчок щитом в спину. Денис, не давая опомниться противнику, попытался нанести удар мечом в голову, но Машер резко пригнулся и выставил щит. Поняв, что противник уже не так прост, как раньше, Машер отпрыгнул и начал осторожно кружить вокруг мелкого, периодически оскорбляя того. Большинство рабов, расположившихся поближе к происходящему действию, подбадривали старожила и ржали над его приколами. Денис, не обращая внимания на подколки, терпеливо ждал атаки противника.

Прошло уже больше двух недель с того инцидента в бане, и парень был наконец-то рад отомстить своему обидчику. Вот только в этот раз Денис не собирался ломать руки, которые так легко мог вылечить шаман. Внутри него пылал пожар, который могла загасить только кровь обидчика, и он намеревался пролить ее. Денис не понимал, откуда в нем этот огонь ярости, ведь никогда раньше он не испытывал такой ненависти к врагам. Даже когда бандиты чуть не убили его на железнодорожной насыпи, он был зол, но совершенно не желал им смерти. Но стоило только выйти на плац и увидеть своих обидчиков, как внутри Дениса поднималась еле сдерживаемая волна ярости, которая превращалась в жажду смерти врагов.

Машер не стал долго ждать и атаковал. Пара финтов и ударов в нижнюю часть тела, успешно отраженные щитом мелкого, завершились прямым ударом в горло, но противника снова не оказалось на месте. Скользнув вдоль меча Машера, Денис ударил ногой в коленную чашечку, дождался, когда враг с криком боли припал на колено, а затем с разворота нанес мечом мощный удар в основание черепа противника. Машер негромко всхлипнул и кулем свалился на землю.

– Наконец-то ты заткнулся, – негромко проговорил Денис и пнул ногой мертвое тело.

– Идиот, тебе же сказали, что нельзя калечить! – проревел орк с балкона.

Неожиданно Денис вскрикнул и упал, корчась в судорогах от невыносимой боли, разрывающей тело.

– Ублюдок, – еле прошипел парень, сжав зубы и чудом повернув голову в сторону балкона, на котором стоял Лоскер, активировавший ошейник.

– В яму его! – прорычал эльсир в ярости. Потеря одного из бойцов, выжившего на недавних играх и показавшего хороший результат, беспокоила его не меньше, чем взгляд корчившегося на песке парня. Ярость, горевшая в глубине глаз Недомерка, испугала его и разозлила. – Пусть посидит там пару деньков и придет в себя!

Денис

Тьма. Холодные стены. Тишина. Между полом и моей спиной сложенная вдвое старая грязная накидка, которую мне дал охранник, но тепла она совсем не держит. Я лежу буквой Г, глаза закрыты, а ноги подняты вертикально вдоль стены. По-другому здесь не расположишься, ведь вся полезная площадь пола составляет всего один квадратный метр, так что либо так, либо сидя. Но на губах моих блуждает улыбка, разбуженная воспоминаниями о земном прошлом, которые навеяла звучащая в голове музыка.

Не знаю, сколько я здесь уже нахожусь. После боя, когда я убил Машера, меня привели сюда. О, какие были лица у старожилов, когда они узрели результат тренировочного боя! Удивление и застывший у некоторых в глубине глаз страх. А Гретус явно был взбешен, так кривилось его лицо, а рука сжимала деревянный меч, как будто он был готов немедленно кинуться на меня. Один только Шуфар с пониманием взглянул на меня и вздохнул. Видимо, ему стало ясно, что это было неизбежно, вот только знает ли он, что в моем списке есть имена еще четырех из тех, кто в этот момент был на плацу. Да, Машеру я вернул должок, но ведь Гретус все еще жив, не говоря уж про тех двоих, пинавших мое бесчувственное тело в предбаннике, и Лоскера. А может, Лоскер тоже что-то понял, раз приказал засунуть меня в этот каменный мешок? Не знаю, но скоро я еще раз наслажусь таким желанным вкусом мести.

О, слышу, как кто-то идет. Звук совсем тихий и вряд ли я его услышал бы, если бы здесь не было так мертвецки тихо. Судя по шарканью ног, доносящемуся сюда, посетитель доберется до меня минуты через две. Интересно, меня наконец-то выпустят или просто принесли поесть? Хотя мой новый рацион нельзя назвать питательным, но голод не тетка, а организм молодой и здоровый. Так что даже сухой кусок черного хлеба и кружка воды, которые положены мне, я жду с нетерпением.

– Эй, ты еще жив?

– Да, здесь у вас просто курорт, – отвечаю, прищурив глаза от яркого света факела.

– Пошути мне еще, – незлобливо ответил старый страж.

Один пожилой охранник, в руках факел, но даже такой свет для меня слишком ярок и бьет по глазам. Интересно, сколько я здесь уже? Все предыдущие попытки выяснить время моего пребывания в этой норе разбились о молчание стража. Похоже, меня еще не выпускают, вон сетка с куском хлеба и наполовину пустой бутылкой, миновав решетку, пошла вниз, вися на пятиметровом куске веревки. В свете факела ровные пятиметровые стены колодца кажутся еще чернее. Быстро подхватываю сетку и прилипаю к бутылке. Выхлебав воду, я схватил кусок черного хлеба и отпустил сетку с опустевшей тарой, которую страж сразу же поднял наверх. Я сел на пол и вгрызся в хлеб. Тянущая пустота в желудке немного наполнилась и перестала меня донимать.

Когда стражи после приказа Лоскера взяли меня под белы ручки и протащили к Оргелу, я был не в лучшем виде и даже не задумался, при чем тут шаман, если приказ был бросить в яму? Но буквально через минуту все разъяснилось. Гоблин с сочувствием посмотрел на меня, услышав слова охранников, и дал им два пузырька. После первого я полчаса не вылезал из сортира, поддерживаемый одним из охранников, так как тело просто отказывалось меня слушаться после удара ошейника по ауре. В пузырьке оказалось довольно сильное слабительное. Когда я, измученный, вылез из уборной, проклиная Оргела и всю его родню, меня заставили выпить второй пузырек. Как мне объяснил один из охранников, это для того, чтобы мне в ближайшее время не хотелось в туалет.

Десять минут волочения моего безвольного тела по коридору двумя охранниками, три лестничных пролета вниз и еще десять минут в извилистых ходах из черного камня. Когда я увидел темный колодец, в котором просто не было места для отправления естественных нужд, то мысленно поблагодарил старого шамана за зелья и то, что мне не придется барахтаться в собственном дерьме на дне этой ямы. Судя по всему, мне еще повезло, что я такой мелкий, ведь здешним дылдам с ростом за два метра явно приходится все время в колодце сидеть или стоять, о том, чтобы лечь при их росте и речи не идет. Как только меня спустили вниз и кинули накидку, заскрежетала решетка, прикрывающая горловину колодца. Охранники удалились, а я остался в темноте, окруженный стенами из черных холодных камней.

Тьма… и тишина… Почему человек боится темноты и тишины? Почему наши страхи так сильны, когда мы одни? Почему во тьме наш мозг сразу же принимается создавать кошмары один страшнее другого? Почему тишина так угнетающе действует на людей? Я никогда раньше не задавался этими вопросами. А ведь страх перед темнотой с возрастом не проходит. Даже умудренные жизнью старики боятся долго оставаться в темноте и тишине наедине со своими страхами.

Первые пару сатов я отходил от наказания ошейником и думал о мести и о том, как разделаюсь со своими врагами. Потом меня начали одолевать воспоминания о Земле. Попытки потренироваться закончились, когда я устал приседать, прыгать и отжиматься вниз головой на трясущихся руках. Вслед за этим я пытался медитировать, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, но продрог и снова занялся зарядкой. В конце концов, я попытался заснуть, но вместо сна мой мозг начал выдавать всякие кошмарные видения. Через некоторое время я начал говорить вслух, чтобы отогнать страх, как делал это в детстве. В итоге спасла меня музыка. Напуганный страхами, которые сам же и вызывал в своем воображении, я неожиданно вспомнил о маме, как она напевала мне и Машке колыбельную, когда мы не могли уснуть. Мысли сразу же перескочили на музыку, я лег на накидку, закрыл глаза и включил ее в своей голове.

Не знаю, сколько времени я лежал после последнего посещения охранника. Пару раз вставал, когда холод камней пронизывал все тело, чтобы размяться и согреться. Сейчас же в голове блаженная пустота, ни одной осмысленной мысли. Только музыка звучит не переставая. Как хорошо, что у меня есть такое умение.

Так, стоп, а это что такое? Размытое пятно прямо перед глазами! Но ведь здесь темно, да и глаза у меня закрыты! Неужели кто-то пришел, а я не услышал?

Открываю глаза. Кругом все та же тьма и тишина. Но что же я видел прямо перед глазами? Секунду, ведь я вроде руку положил на лоб. Неужели я смог увидеть свою руку? Но почему я ее сейчас не вижу? Вот ведь, махаю прямо перед глазами, но ничего не видно! К тому же у меня глаза были закрыты, как я вообще мог что-то видеть?

Надо подумать. Вроде бы Оргел говорил, что если я буду медитировать, то смогу видеть магическим зрением даже в темноте. Неужели у меня получилось? Но ведь я не медитировал, а музыку слушал! К тому же все мои предыдущие попытки медитаций не принесли успехов. Может быть, мне надо по-другому медитировать? Вон сколько различных техник существует на Земле. Кто-то сидит, как я пытался, в позе лотоса, другие смотрят на огонь, третьи вообще выполняют комплекс упражнений, как в ушу, есть даже те, кто все время бубнит мантры. Может, у меня это состояние с музыкой связано, поэтому и не получалось раньше? Надо бы еще раз попробовать войти в то состояние.

Я лег на пол, задрал ноги и попытался расслабиться. Закрыл глаза и уже привычно включил музыку. Бах – именно его я слушал, когда увидел пятно. Вспомнил, что я чувствовал, когда увидел пятно, и попытался вызвать это состояние. Расслабленность, в голове пусто, и только мощные звуки органа заставляют бегать мурашки по спине.

Долго ничего не получалось. Сата два я гонял классику по кругу, пока наконец-то у меня не возникло то же чувство. Медленно, стараясь не сбить настрой, я поднял руку и поднес ее к закрытым глазам. Расплывчатое пятно, красное марево с вкраплениями разных цветов. Иногда кажется, что несколько точек черного или синего цвета сливаются в линию, но это чувство тут же пропадает. Такое впечатление, как будто смотрю в глазок фотоаппарата, у которого изображение не сфокусировано. Не хватает резкости изображения, но первая же попытка исправить это сбивает настрой, и я снова погружаюсь в темноту. Надо еще раз попробовать. Первый шаг сделан, а значит скоро я смогу научиться контролировать сеть, которую внедрил мне Оргел. Надо только потренироваться. Самое смешное в том, что мне теперь не хочется покидать эту яму, ведь больше нигде я не найду таких подходящих условий для этой тренировки!

* * *

Лоскер никогда не славился терпением, вот и сейчас, ожидая охранника, который пошел к яме, он нервно хрустел очередным яблоком и наблюдал за тренировкой на плацу. Шуфар, стоящий рядом, покосился на своего нанимателя, но сразу же сделал вид, что занят разглядыванием очередного тренировочного поединка между Гретусом и Клементом.

Сзади из коридора раздался шум приближающихся шагов и появился старый охранник, который всегда следил за провинившимися в яме.

– Ну? Как он, уже готов? – Лоскер не стал ждать отчета и сразу же спросил главное.

– Нет, мой эльсир. Странный он какой-то. Все время лежит на полу и даже не нервничает. Когда вчера вечером я ему еду принес, он даже шутить пытался, – охранник улыбнулся, вспомнив прикрывающего глаза молодого парня.

– Чего лыбишся, старый идиот! – Лоскер не выдержал и швырнул в охранника огрызком яблока. – Этот Недомерок уже второй день в яме, а ему хоть бы хны! А ведь даже самым смелым новичкам хватало дня, для того чтобы начать умолять о прощении!

– Ты говоришь, он лежит? – Шуфар недоуменно посмотрел на старика. – Там же места нет, чтобы развернуться.

– Ну-ка быстро рассказывай, как он там лежит! И вообще расскажи, что он вчера делал, неужели ни разу не вскрикнул от испуга? – Лоскер схватил новое яблоко и вгрызся в него.

– Ну как лежит, просто спиной на полу поперек ямы, а ноги на стенку задрал. Он же мелкий, это я бы там не поместился, а ему места хватает. Вчера, как привели его, так он сначала тихо сидел, потом я слышал, как он приседал и прыгал. Через некоторое время начал разговаривать с собой – все так поначалу делают, так что я уже приготовился к крикам и мольбам. Но вдруг он замолчал и больше не шумел. Я уж подумал, что он на себя руки наложил или тихо с ума сошел от страха, но когда принес еды, он лежал и спокойно спал. И сегодня все время тихо, а вот вчера даже пошутил, говорит, что на курорт попал.

– Да как такое может быть?! Это же ЯМА! Там страшно! – Лоскер от волнения встал и начал расхаживать по балкону. – Меня отец в детстве посадил туда всего на сат, так я чуть с ума со страху не сошел! Самые сильные и стойкие воины больше дня не выдерживали, умоляли, чтобы их выпустили! Эта яма ведь создана одним из самых сильных маннасов, которые когда-то были в нашем роду, а тут какой-то мелкий клоп спокойно в ней спит!

– Сколько еще будет действовать зелье шамана? – орк адресовал вопрос стражу, а эльсир, услышав его, тут же замер и тоже вопросительно посмотрел на старика.

– Зелье действует три дня, но до сих пор никто не выдерживал столько. Парень в яме уже два дня, значит, остался максимум день, а потом он там все загадит.

– Нельзя этого позволить! Придется вытаскивать его оттуда. Ждем до вечера, и если он все еще будет спокоен, то придется применить боль, для того, чтобы он стал более послушным. – Лоскер занял свое кресло и махнул охраннику. – Иди и проследи за ним, может, до вечера он все-таки сломается.

Старик повернулся и вышел, а Шуфар обратился к своему нанимателю:

– Вряд ли он сломается, слишком он крепкий. В противном случае уже после инцидента в бане боялся бы старожилов. Но он не боялся, когда убивал Машера. В его глазах вспыхнула такая ярость, что я подумал, сейчас он бросится на Гретуса или вас. Этот парень прирожденный боец и до сих пор не смирился с рабством. Я даже заметил, что он ни разу не назвал вас хозяином, эльсир. Специально все время отмалчивался.

– Ничего, вот это колечко поможет мне его укротить, – Лоскер усмехнулся, крутя большим пальцем правой руки кольцо на указательном пальце.

Денис

Пришли за мной трое охранников. Не успел я по веревке подняться из колодца, как меня схватили за руки и, перед тем как вытянуть наверх, надели кандалы, а затем потащили по коридорам. Когда меня так же тащили в яму, о кандалах не позаботились, все равно после болевого шока от применения ошейника я не мог дать отпор. Еще бы, все тело болело, как будто меня били пару сатов не останавливаясь. Этот гад Лоскер не поскупился на наказание, и я целых полторы минуты корчился на песке перед всеми рабами. После такого я не то что сопротивляться, а даже через губу переплюнуть не мог. Сейчас же охрана бдительно следила за мною, зато я мог сам идти, а не волочиться ногами по полу, как вчера.

Выйдя на свет, я сразу прикрыл глаза. Даже несмотря на поздние сумерки, после сидения в яме садящееся солнце резало глаза. Привели меня на плац, где кроме Лоскера, Шуфара и нескольких охранников никого не было. В это время обычно рабы уже сидели по своим камерам и готовились ко сну. Я бы тоже не отказался от мягкой постели, учитывая, что неопределенное время провел на жестком и холодном полу подземелья.

Лоскер расположился в кресле, которое вынесли и поставили почти посередине плаца. Рядом с ним стоял орк и наблюдал, как рабовладелец поедает фрукты, нарезанные ломтиками в тарелке, стоящей посередине маленького круглого столика, который я неоднократно видел на балконе. Меня не церемонясь бросили на песок в пяти метрах от кресла, поддав ногой под коленную чашечку, отчего я упал на колено.

– О, какие люди. Или не люди? Скорее не люди, ведь ты же раб, не так ли? – произнес Лоскер, отложив вилочку с очередным кусочком фрукта. – Ну и как тебе яма? Понравилась? Может желаешь еще немного времени провести в ней?

– Я не возражаю, – тихо ответил я, тем более что яма хоть и напугала меня вначале, но зато подтолкнула к раскрытию способностей. Так что посидеть во тьме еще немного и потренироваться я был не прочь, учитывая, что тьма уже не была таковой, с того момента, как я начал учиться использовать свое магическое зрение.

Шуфар за спиной Лоскера искривил губы, как будто съел лимон, а толстый ланиста резко вскочил на ноги, лицо его покраснело и искривилось в злобной гримасе:

– Я вижу, что ты так и не понял, кем ты являешься! Так я напомню тебе!

Как я ни готовился, но удар ошейника все равно не смог вытерпеть. Меня скрутило на песке от нечеловеческой боли. В конвульсиях я бился недолго, всего полминуты, но сила удара была огромна. Если раньше удар заставлял болеть каждую клетку моего тела, то на этот раз было такое чувство, как будто меня засунули в мясорубку и медленно перемалывают. Руки и ноги свело в судорогах, тело то выгибало от боли в спине, то скручивало в позу эмбриона от невыносимой боли в груди и животе.

– Ты здесь никто! Ты вообще не человек и прав у тебя нет! – Лоскер, крича, медленно кружил вокруг меня на расстоянии пяти шагов. Я слышал его голос, как сквозь вату, но при этом все понимал, что он говорит. – Ты мой раб! Моя собственность! Ты не имеешь права даже дышать без моего разрешения! Я не позволял тебе убивать! Машер был моим рабом, и распоряжаться его жизнью могу только я! А не какой-то мелкий раб, который даже не доказал свою полезность! И что же я вижу?! Даже после проявленной к тебе снисходительности, ты не только не образумился, но еще и смеешь дерзить!

Боль отпустила неожиданно, и я растянулся на песке, заливая его остатками скудной трапезы и желудочного сока. Глаза застилали слезы, с носа текло ручьем и даже штаны были мокрыми. Этот гад врубил такой режим, что даже тело отказалось держать все то, что было внутри него.

Я попытался сесть, но руки подламывались и не держали тело. После нескольких попыток я смог вытереть глаза рукавом робы и кое-как сесть на колени, опираясь на обе руки. Лоскер стоял перед своим креслом и внимательно смотрел на меня. Подняв глаза, я неожиданно понял, что несмотря на боль во всем теле, пылаю яростью и готов броситься на него с голыми руками.

– Ты, видимо, не внял моим словам, раз все еще смеешь смотреть на меня таким взглядом, – прошипел Лоскер. – Сразу скажу тебе, что все твои попытки убить меня будут бесполезны. Видишь это кольцо? О, я смотрю, ты узнал его. Ну так вот, это кольцо от твоего ошейника, который изготовили эльфы, а они большие умельцы в части всяких магических штучек. Так вот, это кольцо, в отличие от изготовленных людьми, можно настроить так, что ты не сможешь приблизиться ко мне ближе чем на пять шагов. Именно поэтому я стою так далеко, ведь стоит мне подойти и ошейник не остановится, пока я не отойду или пока ты не умрешь.

Лоскер расплылся в улыбке, а я еле сдержался, чтобы не попытаться прыгнуть на него. Хотя вряд ли я в таком состоянии на непослушных ногах смогу даже подойти к нему.

– Так вот, Недомерок, я предоставлю тебе шанс показать, что ты все понял и впредь будешь послушным рабом. Тебе всего-то и надо правильно попросить меня не подходить к тебе. Если ты понял, что от тебя требуется, то начинай. В противном случае я буду за каждую твою ошибку подходить на один шаг, и с каждым шагом тебе будет больнее, а когда моя нога коснется тебя, ты умрешь.

Гад! Падла! Ублюдок! Он ведь не просто меня мучает, он хочет сломать меня! Придется изображать послушание и сказать то, что он хочет, а иначе он просто убьет меня.

– Господин… прошу вас… не подходите, – я не узнал свой голос, такой он был слабый.

Лоскер осклабился и сделал шаг вперед. Меня сразу же скрутило, но в отличие от предыдущего раза не так сильно, так что я даже смог через силу пару раз дернуть ногами, поворачиваясь лицом к этой падле.

– Ты, я вижу, совсем непонятливый! Я тебе не господин! Это вот они могут называть меня господином, потому что они свободные люди! – Лоскер указал в сторону охранника и Шуфара, на лице которого застыло явное неодобрение методов нанимателя. – А ты никто! Вещь! И обращаться ко мне должен, как вещь к своему владельцу!

– Господин… прошу вас… – остаток моей фразы прервался, когда этот гад сделал еще один шаг ко мне и боль скачком усилилась.

– Я тебе не господин! Я твой ХОЗЯИН! Так что изволь обращаться ко мне правильно, раб!

– Гос… ин, – я попытался сказать хоть что-нибудь, но вместо слов услышал какой-то хрип и понял, что еще один шаг этого ублюдка я не переживу, так как после него язык уже не будет слушаться меня. – Хосссяяин…