Текст книги "Бэтмен возвращается"

Автор книги: Глеб Киреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Ребята! Ребята! Не отвлекаться! Все за работу! Сделаем из него мэра!

Стоящие бросились по своим местам, то и дело боязливо оглядываясь на стоящего посреди зала Пингвина. Макс осторожно взял его за плечо, подвел к аппарату с газированной водой и сунул ему в ласты пластиковый стаканчик.

– Запей, – посоветовал мистер Шрекк, – и не злись. Извини их. Они еще не сообразили…

– Тебе не кажется, Макс, что вы немного опоздали? – перебил его Пингвин, облизывая окровавленные губы.

– Да. Мы действительно опоздали, но лишь чуть-чуть. Ты запросто сможешь стать мэром!

– И как же это я смогу им стать?

– Мэра могут отозвать избиратели, – терпеливо разъяснял Шрекк, подвергнуть импичменту.

– Не знаю. Не думаю…

– Сам представь, – Макс указал на рекламные плакаты, – Освальд Кобблпот – мэр Готэма. Великолепно, правда? Ты заполнишь образовавшуюся пустоту…

– Хотел бы я заполнить ее пустоту, – проговорил он, указывая на круглую кокетничающую попку возле стола.

– Все это будет, Освальд, – Макс понимающе улыбнулся. – Поработать языком как следует…

– Да, да, именно! – горячо согласился Пингвин, продолжая смотреть на округлые формы. – Поработать… – он внезапно замолчал, почувствовав на себе насмешливый взгляд Шрекка. – Ну так что для этого нужно?

– Нам нужно только одно…

– Что одно? – Пингвин положил рыбу на крышку автомата. Наверное, она мешала ему мечтать. И продолжил: – Потрясающие женщины, да? Чтобы город был красив!

– Да, – согласно закивал Макс. – Совершенно верно. Но еще нам нужен какой-то катализатор.

– О да, именно катализатор! Господин мэр, мистер Кобблпот, ваш столик!

Пингвин прищурился и погрузился в сладостные мечты. Растянув губы в похотливой улыбке, он пел, разводя руками и шевеля носом:

– Я хочу тебя, Освальд! Хочу тебя прямо сейчас, здесь!.. Ах, аккуратно, мои трусики… Это самый большой зонтик, который я видела в жизни… И потом эту…

– Да, это конечно хорошо. НО!

Макс встряхнув, вернул его из иллюзорного мира. Пингвин тяжело вздохнул и озадаченно посмотрел на Шрекка, который как ни в чем не бывало продолжал объяснять ему свою программу:

– Тогда начнем операцию, как в Тонкинском заливе?

– То есть? – не понял Кобблпот.

– На огонь ответим огнем.

– А… – Пингвин расцвел хитрой улыбкой. – Кажется, я понял. Тебе нужны мои друзья.

– Не мне нужны, а тебе.

– Ага! Значит, нам нужно, чтобы мои ребята тут наверху довели людей до исступления? Чтоб у всех кровь в жилах стыла?

– Совершенно верно.

– Это разумеется, будет весело…

– Ну что, ты согласен?

Пингвин стоял и задумчиво переводил взгляд с мистера Шрекка на плакаты, висящие на стенах и обратно.

– Нет, нет, нельзя отвлекаться, – сосредоточенно проговорил он и засеменил к лестнице. – Все это хорошо, весело… Но у меня есть и другие дела.

– Отвлекаться? – Макс ошарашенно посмотрел на него. – Освальд! Да ведь это твой шанс! Ты понимаешь? Это же твоя судьба, которой лишили тебя твои родители!

Пингвин остановился, резко повернулся и, щурясь, посмотрел Максу прямо в глаза.

– Это то, что мне принадлежит по праву? – тихо спросил он.

– Да, конечно. Если бы с тобой не случилась эта трагедия. Я просто уверен, что ты создан для этой карьеры. Представь себе, – доверительно зашипел Шрекк, – ничто не будет стоять у тебя на пути. Что бы ты ни задумал, все будет в твоей власти.

– Ну, Макс, – после секундного раздумья промолвил Пингвин, и кривая недобрая ухмылка появилась на его лице, – с тобой трудно торговаться. Хорошо. Я буду мэром.

Он взобрался на лестницу и, развернувшись в зал, заорал дурным голосом:

– Давайте, ребятки, жгите их всех!

Кругломордые кошачьи часы на площади показывали без четверти три. На темных улицах было тихо-тихо. Только какая-то странная черная кошка, бесшумно приплясывая, как тень скользила вдоль спящих домов. Внезапно она замерла у большой витрины, за которой красовались оскаленные мордочки зубастых кошек. Она подняла голову и прочла неоновую переливающуюся надпись: «Все, что нужно для жизни, дадут вам Шрекки».

Кошка пробежала вдоль витрины, царапая острыми иглами когтей холодное стекло. У больших, запертых, так красиво вращающихся днем дверей она остановилась и осмотрелась. Ни души.

– Милый Макс, – протяжно замурлыкала кошка, – неужели тебе жалко пары дешевых безделушек для своей киски?

Она сняла с пояса длинный черный хлыст, широко размахнулась и хлестнула им по стеклам вертушки. Прозрачная конструкция потекла серебряным водопадом, на мгновение нарушив ночную тишину улицы. Мягко ступая по битому стеклу, кошка вошла в огромный зал, заставленный ровными рядами полок, буквально проседавших от наваленного на них товара. Тонкий кончик хлыста прошелся по полкам, увлекая за собой пивные банки, пакеты с концентратами, кульки и коробки с разнообразной снедью.

Кувыркаясь и приплясывая, кошка понеслась дальше. Дорогу ей преградил прилавок с выставленными на нем спортивными принадлежностями. Она остановилась и долго рассматривала блестящие глянцевые упаковки. Снова просвистел хлыст – и на гранитные плиты пола рухнуло витринное стекло, падали и разбивались красочные коробки, прыгали во все стороны теннисные мячики.

Но кошке это показалось скучным. Шипя и скаля зубы, она осмотрелась. Взгляд остановился на манекенах, рекламирующих модели сезона. Она медленно подошла к ним. Просвистел хлыст, и один из пластиковых человечков лишился головы. Это показалось ей настолько забавным, что она не успокоилась до тех пор, пока все манекены не лишились голов, рук и ног.

Кошка присела возле больших контейнеров, заполненных разнокалиберными банками с краской и растворителями. Руки цепкими коготками принялись вскрывать их одну за одной и опрокидывать на пол. Постепенно образовавшееся разноцветное море залило всю секцию. Оно нестерпимо воняло ацетоном, олифой и еще Бог знает чем.

– Фр-р-р, – поморщилась кошка и, подхватив из ящика охапку баллонов с краской, бесшумно исчезла в глубине бесконечного зала.

На пол стали падать длинные стойки, на которых рядами висели, запечатанные в хрустящий целлофан, дорогие костюмы, куртки, плащи. Кошка острыми коготками рвала прозрачную упаковку и рисовала на одежде диковинные картины. Эти шедевры падали на пол истерзанными тряпками, вместе с пустыми баллончиками, похожими на отстрелянные гильзы артиллерийских снарядов.

Залп. И ряд падал, перепачканный алой краской.

Залп. И различные геометрические фигуры покрывали экраны телевизоров.

Залп. И уродливые лоснящиеся амебы расползались по капотам автомашин.

Залп. И нарядные дорогие книги превращались в безликую массу одноцветной макулатуры.

В отделе кухонной мебели и утвари кошка принялась метать сковородки и кастрюли в блестящую полировку шкафов и столиков, крушить изящные комбайны, выворачивая наизнанку их металлические внутренности, не забывая в то же время поливать развалины краской из баллончиков.

Двое полицейских, держа револьверы наготове, медленно обогнули лужу краски. Кошка стояла в глубине ряда, мерно размахивая кончиком хлыста, как собственным хвостом.

– Это кто такая? – озадаченно проговорил длинный худой полисмен, косясь на толстенького пожилого напарника.

Тот скорчил мину и пожал плечами:

– Уж не знаю, стрелять в нее или влюбляться.

Они переглянулись. Кошка переминалась с ноги на ногу.

– Вы, бедные ребята, – ласково замурлыкала она, – всегда путаете пистолет Бог знает с чем…

Хлыст в ее руках ожил, протягивая свой тонкий хвост к опешившим полицейским. Миг, и двое мужчин, скуля и завывая, согнулись, держась за отбитые молниеносным ударом кисти рук. Пистолеты валялись у их ног.

– Эй, девочка! Не делай нам ничего! – простонал долговязый.

– Ну ладно, – кошка зевнула, наматывая хлыст на плечо.

– Нам платят всего триста монет, – визгливо заметил пожилой.

– Вам и этого много, – зашипела она. – Вон отсюда!

Полицейские почему-то пригнулись, как под обстрелом, и на полусогнутых бросились к выходу.

– Мур-р, – сказала кошка, наблюдая, как они исчезают в рядах.

Она еще раз прошлась по залу. Сделанное радовало ее глаз, но не хватало последнего штриха в этой грандиозной панораме разрушения. Подойдя к встроенной в стену дверце, она принюхалась. Кошачий нос уловил запах газа. Удар когтистой лапы, и тонкая алюминиевая дверца, вся в пятнах рваных ран, слетела с петель.

Кошка запустила лапу в открывшуюся нишу и, нащупав газопроводный шланг, выдернула его. Газ с шипением потек наружу, отравляя воздух в зале.

– Люблю фейерверки, – мяукнула разрушительница.

И, поместив в микроволновую печь, стоящую на демонстрационном стенде, оставшиеся баллоны с краской, захлопнула пластиковую дверцу. Зеленая лампочка готовности вспыхнула на панели. Рука повернула таймер и нажала кнопку «Работа».

– Мяу, – в совершеннейшем восторге она запрыгала к выходу, используя хлыст, как скакалку.

Бэтмен свернул в переулок. Из широкого парадного входа небольшого особняка навстречу ему выбежал клоун, держащий над головой ярко раскрашенный топор. Рука Бэтмена взметнулась вверх, и разрисованный человек полетел в снег, захлебываясь кровью. Перебитые кости черепа уродливо выпирали на выбеленных скулах.

Бэтмен двинулся дальше, перебрасывая из руки в руку связку динамитных шашек, раскрашенных под хлопушки. Сильный удар в грудь остановил его, чуть не свалив с ног. Бэтмен поднял глаза. Перед ним возвышалась двухсоткилограммовая туша шести с половиной футов ростом. Лысая голова туши была покрыта цветными искусными татуировками в виде ползущих змей. Громила щурил маленькие глазки и скалил зубы. Поправив меховую жилетку, он проревел:

– Ну, давай, ударь меня!

Бэтмен слабо кивнул и влепил толстяку в челюсть. Тот встряхнул головой и расплылся в улыбке, занося свою огромную лапищу для ответного удара. Бэтмен опустил глаза и с восторженной улыбкой посмотрел на живот здоровяка. Тот тоже посмотрел вниз. Пачка динамитных шашек, шипя догорающим бикфордовым шнуром, красовалась за широким поясом, опоясывающим гигантскую талию. Громила поднял удивленные глаза. Его здоровенный кулак просвистел в дюйме от маски летучей мыши.

Захват, сильный толчок – и громила нырнул в открытую яму подвала.

– Главное – реакция, – заметил Бэтмен, отходя от ямы, из которой с огнем и дымом полетели окровавленные клочья одежды.

Свернув за угол, Летучая Мышь вышел в переулок, ведущий к Седьмой авеню. Возле большого каменного барельефа сидящего демона стоял толстый низенький человек с большим черным зонтиком и в большом черном цилиндре. Увидев Бэтмена, он развел коротенькими ручками и вышел в свет фонарей.

– Какая встреча! – Пингвин расплылся в улыбке.

– А ты, я вижу, наслаждаешься своей работой?

– Ну, ну… Всего лишь, – он подошел ближе, – смотрю на места боев. Определяю, каков ущерб. Так обычно поступает мэр.

– Но ты не мэр.

– Времена меняются, – ухмыльнулся Пингвин.

– Что тебе нужно?

– О! Великолепно! Это прямой вопрос! – приятно удивился человек-птица. – Это мне всегда нравится в мужчине, который скрывается за маской, – он почти в плотную подошел к Бэтмену.

– Тебе легче, ты родился в маске.

– Ты что, действительно думаешь, что сможешь победить?

– Времена меняются… – философски заметил Бэтмен и резко обернулся.

Через дорогу, кувыркаясь, к ним приближалась стройная изящная девушка, затянутая в черный блестящий костюм. Она была в маске и на ее голове красовались два тонких кошачьих уха.

Пингвин с восхищением посмотрел на нее.

– Мяу! – тихо произнесла она.

Страшный взрыв потряс улицу, в окнах близлежащих домов вылетели все стекла. На месте супермаркета Шрекков бесновался шар пламени. Осколки стекла и мелкие камни, выброшенные взрывом, дождем падали на снег.

Бэтмен оглянулся. Кошки рядом не было. Только Пингвин, злорадно хихикая, раскрывал свой огромный зонтик.

– Запомни, – он погрозил уродливым пальцем, – я первый ее увидел.

Он удлинил трость зонта до величины своего роста и, наступив ногой на крюк рукоятки, помахал Бэтмену:

– Мне пора улетать.

Черный купол завращался над его головой с чудовищной скоростью, разрывая и сбрасывая с себя матерчатый тент. Стальные лучи выпрямились и превратились в лопасти вертолетного винта. Пингвин взмыл в воздух и через мгновение исчез в ночном небе.

Бэтмен проводил уродца долгим взглядом и вдруг заметил на одной из крыш черный силуэт женской фигуры. Увидел – и через мгновение оказался рядом.

Это была настоящая кошка. Серия коротких, но сильных ударов в грудь острым каблуком-шпилькой чуть не сбросила Бэтмена с узкого парапета крыши. Он лишь успевал бессмысленно махать руками. Ловкая, гибкая кошка легко уворачивалась от его ударов, успевая при этом успешно отвечать обидчику. Маленькие, но крепкие лапки хоть и не выпускали когтей, но тем не менее ощутимо и точно били в лицо, а длинные ноги то и дело отскакивали от груди и живота. Сделав несколько безрезультатных попыток попасть в мелькающее легкое тело, Бэтмен просто остановился и стал ждать, когда кошка отобьет об него свои мягкие лапы.

Через минуту он почувствовал, что атаки незнакомки слабеют. То ли она устала, то ли ей просто надоело. И Бэтмен, перехватив ее руку, сделал внезапный выпад. Кошка отлетела к печной трубе футах в пятнадцати от него. Он медленно приближался к ней, чтобы нанести последний, решающий удар. Кошка зашипела и, облизывая разбитые в кровь губы, проговорила:

– Как ты мог ударить женщину?!

Ее глаза блестели в свете фонарей. Бэтмен опешил. Действительно, это был не самый красивый поступок. Остановившись, он что-то забубнил себе под нос, протягивая руку для помощи. Кошка неожиданно взвилась вверх, ударив его в бок. Он отлетел к краю крыши, едва успев зацепиться руками за узкий карниз.

Кошка снова бросилась в атаку, бешено раскручивая над головой хлыст. Удары посыпались один за другим. И вот тело Бэтмена потеряло равновесие и стало падать в пустоту. Только в последнюю секунду он успел схватить конец хлыста, увлекая за собой рычащую соперницу.

Она подлетела к краю крыши и, мгновенно пропустив через трубу растяжки громоотводов, задержала падение. Человек-Летучая Мышь повис на хлысте. Далеко внизу виднелась улица, а под ногами, всего в пяти футах от себя он заметил узкий парапет возле овального слухового окна, на который, наверное, с трудом поместится и голубь.

– Так вот, – тяжело дыша, кошка подтягивала хлыст и цедила сквозь зубы, – я тебе говорила, что я – женщина. Поэтому ко мне нельзя относиться слишком просто. Жизнь – сука, но и я тоже…

Она не закончила свои рассуждения. Маленький белый пакетик вылетел из свободной руки Бэтмена и, ударившись о плечо кошки, взорвался. Она взвыла от боли и, роняя хлыст, упала на отвесный скат крыши.

За то короткое мгновение, пока рукоятка хлыста совершала оборот вокруг трубы, чтобы сорваться в пропасть и унестись во мрак ночного колодца улицы, Бэтмен успел развернуться и прыгнуть на спасительный карниз у слухового окна.

Кошка скользила по обледенелой черепице, цепляясь руками и ногами, но все усилия были напрасны. Тело неумолимо ползло вниз к черному провалу бездны. Еще мгновение…

Твердая крепкая рука поймала ее за запястье и, резко дернув, подняла вверх. Обняв девушку за талию. Бэтмен поставил ее рядом с собой, пристально всматриваясь в большие перепуганные глаза.

– Кто ты? – выдохнула запыхавшаяся кошка. – Кто человек, который скрывается за этой маской?

Голос ее был нежен. Она вдохновенно мурлыкала, положив руки на его плечи и прижимаясь всем телом к жесткому панцирю Бэтмена. Чуть прикрыв глаза, она провела рукой по его груди, продолжая мурлыкать:

– Может, ты сможешь найти женщину, скрывающуюся за моей маской, – ее легкое дыхание шелестело возле самого его уха. – Нет, это не ты…

Ее руки прошлись по стальному прессу костюма, тронули пояс и… Бэтмен слегка попятился. Странное чувство неловкости овладело им.

– Вот ты где, – почти в экстазе протянула она.

Он хотел было что-то сказать, но острая боль вдруг пронзила бок. Он вздрогнул и непроизвольно оттолкнул от себя девушку. Вскрикнув и перекувырнувшись в воздухе, она полетела вниз.

В эту секунду из арки дома выехал грузовик, груженый щебенкой. Легкое тело совершило несколько грациозных переворотов и врезалось в жесткий строительный материал, поднимая в морозный воздух тучи пыли.

Кошка открыла глаза. Она лежала на чем-то мягком и вибрирующем. Над головой плыло звездное небо и уносились куда-то вдаль коробки домов. Жгучая боль в плече заставила ее вспомнить все.

Взрыв раскроил рукав костюма и сжег кожу предплечья. Рана была ужасной. Она бессильно опустила голову на холодный гравий и засмеялась:

– Действительно у кошки девять жизней. Ах он негодяй!..

Тяжелые стальные жалюзи с шумом захлопнулись, и гулкое эхо разлетелось по залу. Брюс тяжело дыша опустился в кресло, ощущая смертельную усталость в каждой клеточке тела. Сдернув перчатку, он тронул пальцами ноющий бок. Из пробитого окровавленного комбинезона торчала металлическая шпилька. Брюс аккуратно вытащил ее из тела и повертел в руке.

– Альфред! – позвал он в пустоту.

– Да, мистер Вейн, – голос шел отовсюду.

– Будьте добры, принесите мне какую-нибудь антисептическую мазь.

– Сейчас принесу. Вам больно?

– Да нет, – ответил Брюс и поморщился, – не очень.

Повертев коготь перед глазами и усмехнувшись, он положил кошачье оружие на стол и тихо произнес:

– Мяу!

Альфред помог снять доспехи и, осмотрев бок, укоризненно покачал головой.

– Ну разве можно быть таким неаккуратным, мистер Вейн! Вам могли повредить печень.

– А-а-а, – махнул рукой Брюс, – ерунда, старина, могло быть много хуже.

– Неужели так много негодяев на улицах нашего города?

– Негодяев хватает. И их методы с каждым разом становятся все более изощренными.

– Это интересно, – Альфред поправил очки. – Повернитесь, сэр.

– Нет, представь себе, иду сегодня по Пятой авеню и вижу, как в маленький магазинчик забегает очаровательный беленький карликовый пудель. Он держит в зубах… Что бы ты думал?

– В мое время, сэр, собаки не ходили по магазинам.

– Гранату! Миг, и тварь как ни в чем не бывало, с самым невинным видом убегает прочь, а магазин благополучно взлетает на воздух.

– Боже мой, у них нет сердца!

– Вот и я говорю, мерзавцы!

– Мистер Вейн, это случайно не тот магазинчик, который расположен возле пиццерии?

– Нет. Этот тот, который чуть ниже перекрестка.

– Слава Богу. Ведь в магазинчике возле пиццерии я всегда покупаю великолепный сыр. Я надеюсь, с ним ничего не произошло.

– Нет. Там только выбили витрину.

– Мистер Вейн, повернитесь еще раз. А кто, позвольте узнать, были эти злодеи?

– Как я и предполагал раньше, это были клоуны.

– Те, о которых накануне писал «Готэмский глобус»?

– Да.

– Но ведь это просто отъявленные бандиты? Им показалось мало одной трепки?

– Я подозреваю, что эти беспорядки кем-то спланированы. Это не длинноволосые юнцы с бейсбольными битами и камнями. Это профессиональные коммандос. Я никогда не видел, чтобы уличные погромы устраивали с применением зенитных ракет «стингер» и пластиковой взрывчатки.

– Боже мой, неужели их всех убили? Я имею в виду горожан.

– Нет, почему убили? На всей Пятой авеню не повезло только часовщику Цинкелю. Его магазин забросали камнями, а самого беднягу ударили головой о фонарный столб.

– Но я надеюсь, мистер Вейн, вы вступились за бедолагу?

– Разумеется. Хулиганы получили по заслугам. Я поймал их за шиворот и так стукнул лбами друг об друга, что… Да ладно, Бог с ними, не первые и не последние…

– Неужели там были еще бандиты?

– О, видимо-невидимо. Им на помощь подоспели еще три клоуна с какими-то короткими саблями и палками…

– И вам не было страшно?

– Ну что вы! Это все пустяки! Они сами боялись. Ой, а потом со мной произошел такой смешной случай, – продолжал вспоминать Брюс. – Прибежал один с огромной доской. А его напарник зашел сзади…

– Боже мой, мистер Вейн, это же так опасно! – Альфред замер со склянкой в руке.

– О нет, нисколько! Я только нагнулся и тут же первый снес башку второму.

– Ужасно! Я, наверное, просто умер бы от страха! Мистер Вейн, вы зря общаетесь с такими невоспитанными людьми. Я уверен, их мамы совсем не занимались их воспитанием.

– Вы правы, Альфред! Они выросли в канализации и поэтому у них теперь проблемы с полицией.

– Я надеюсь, что после всего этого вы пошли домой. Ведь подобная компания совсем не подходит для настоящего джентльмена.

– Я вынужден вас огорчить, Альфред, но мне пришлось задержаться. Я должен был еще разобраться с четырьмя негодяями. Один из них держал в руках ракетную установку, у другого были нунчаки, а третий был вооружен огромным мечом.

– Настоящим?

– Безусловно. Таким громадным, сверкающим боевым мечом.

– А кто же был четвертым?

– Четвертой была странная белокурая девушка с набеленным лицом и одетая в какой-то кукольный наряд. Она смотрела на меня как-то презрительно, что ли. Очень необычно смотрела. Я достал свой электронный бумеранг и, набрав программу на всех четверых, запустил его.

– Боже мой, мистер Вейн, неужели вы ударили этой ужасной штуковиной беззащитную женщину! Какой кошмар! Честно говоря, я не думал, что вы…

– Нет, Альфред, не волнуйтесь! Она осталась цела и невредима. Этот проклятый пудель – ну, который взорвал магазинчик на Пятой авеню, – просто поймал бумеранг в воздухе. И вот что действительно ужасно, так это то, что эта электронная игрушка у меня последняя. Так обидно!

– А что с теми?

– С кем?

– Ну с теми тремя?

– А… Они… ей Богу, не знаю. Умерли, наверное.

– Боже мой, ну хотя бы после этого вы пошли домой?

– Ну… Не совсем… Я, честно говоря, еще немного прошелся, но со мной уже ничего интересного не произошло. Так, обыкновенная прогулка.

– Может быть, я вам скажу неприятную вещь, мистер Вейн, но послушайте пожилого человека, – Альфред наложил на рану пластырь и стал складывать лекарства в аптечку, – бросать вам пора эту суперменщину. Город не так уж беззащитен, как вам кажется. В конце концов, есть ведь полиция. И это их работа, а не ваша. Вы лучше с девушкой какой-нибудь познакомились бы, это гораздо полезнее во всех отношениях. Ведь сколько лет воюем, воюем…

– Да, кстати о девушках, Альфред, – Брюс мечтательно поднял глаза к потолку. – Я сегодня познакомился с одной.

– Ну вот, видите, – старик улыбнулся, – слава Богу.

– Она просто потрясающе красива. И еще она взорвала супермаркет Шрекков.

– Боже? Она что, тоже одна из этих?.. – улыбка сошла с лица Альфреда.

– Нет. Ну, как вы могли подумать! Она просто шла по улице…

– Тогда почему же вы не пригласили ее к нам на чай?

– Я хотел, но она… Как бы это так сказать…

– Не согласилась? Право, современные девушки не очень-то хорошо воспитаны. Я ничего не хочу сказать, но когда джентльмен…

– Да нет, вы меня не так поняли. Она… вот… – Брюс указал на перевязанный бок.

– А-а-а, – Альфред понимающе кивнул, – и что же вы ей ответили?

– По-моему, – Брюс вздохнул, – по-моему, я ее убил.

– Жаль.

Альфред закрыл коробочку аптечки и направился к выходу. Остановившись в дверях, он еще раз тяжело вздохнул и покачал головой, размышляя о современных нравах.

– Ванна готова, сэр.

– Да. Спасибо, старина.

Пингвин пробился сквозь толпу корреспондентов и сотрудников избирательного отдела Макса, которые собрались для проведения его пресс-конференции. Взобравшись на ступеньки винтовой лестницы, как на трибуну, Пингвин сорвал с головы цилиндр и, раскинув широко руки, повернулся к объективам фоторепортеров, расплываясь в улыбке. Он помахал рукой-ластом, приветствуя собравшихся, и сказал:

– Спасибо, спасибо, – он говорил очень громко и четко, чтобы его могли хорошо слышать как все собравшиеся, так и телезрители. – Да, я действительно спас ребенка мэра. Но я отказываюсь спасать самого мэра, который стал беспомощным, как ребенок, когда какие-то негодяи превращали Готэм в руины… Почему, я хочу спросить, никто из них, стоящих у кормила власти, не смог отвести наш большой корабль от коварных рифов этих чудовищных беспорядков?

Собравшиеся загудели, послышались одобрительные реплики.

– И если не нашлось человека, – продолжал кандидат в мэры, – который решился бы бросить вызов этим мерзавцам и положить конец их вопиющим безобразиям, то я решил попытаться сделать это. Разумеется, не без вашей помощи! Мне нужна ваша поддержка, дорогие сограждане! – Пингвин с пафосом закончил речь, лицо его сияло.

Стоящая совсем рядом с лестницей, хорошенькая девушка очаровательно улыбнулась и прошептала:

– Мистер Кобблпот, вы… Вы такой человек, о котором мечтает любая девушка.

В ее больших зеленых глазах были обожание и восторг. Пингвин наклонился, втягивая через раздувшиеся ноздри длинного носа аромат ее духов, и проговорил:

– Да-а… А ты – как раз такая девушка, о которой может мечтать такой человек, как я.

Он перевел взгляд с милого личика ниже, на плавно поднимающуюся и опускающуюся под тоненьким платьицем грудь и нежно прорычал:

– Вот. Надень значок.

Пингвин вытащил из кармана большой круглый металлический значок со своим профилем – и его уродливая рука потянулась к юной красавице.

– Подойди ближе, моя крошка, я сам приколю тебе его, – страстно зашептал Освальд.

Улыбаясь, девушка подошла к нему.

– Сейчас, сейчас, – сипел Пингвин, – я его только…

Девушка потупила взгляд и залилась краской. Наконец замочек значка щелкнул. Пингвин неохотно убрал плавник.

– Ты приходи еще, детка, – интимно прошептал он, бегая глазами по ее фигуре, – у меня значков много.

Репортеры с еще большим усердием защелкали затворами фотоаппаратов.

– Спасибо, – Пингвин вновь широко улыбнулся и стал медленно взбираться по лестнице, говоря себе под нос, но тем не менее настолько громко и четко, чтобы это могло прозвучать с экрана. – Речь ведь идет не о том, чтобы просто дорваться до власти, а о том, чтобы помочь людям…

– Эй, Пингвин, – оборвал его словоизлияния сидевший на полу бородач.

– Я не пингвин, – резко ответил тот, отбрасывая в угол цилиндр, – Я Освальд Кобблпот. – Я, между прочим, будущий мэр.

– Освальд, Освальд, – бородач хмыкнул. – К тебе пришли.

Он указал взглядом на огромную кровать, где на шелковом покрывале лежала девушка, затянутая в черный блестящий костюм кошки. Рядом с ней настоящая кошка играла серебристой бахромой.

– О-о-о, – с хрипом вырвалось из груди Пингвина. – О такой киске я мечтал всю жизнь!

Он сбросил прямо на пол тяжелую шубу и засеменил к кровати.

– Здесь холодно, – промурлыкала девушка и потянулась.

– Я согрею тебя.

Пингвин опрометью бросился к кровати, раскрывая объятия.

– Спокойно! – зашипела гостья.

Молниеносно выбросив вперед ноги, она уперлась острым каблуком в горло Освальда. Тот замер, обиженно фыркая.

– Нам нужно поговорить, – сказала кошка, убрав ногу, и села на постели. – Мне кажется, что у нас с тобой есть что-то общее, – ее голос звучал нежным мяуканьем.

– Знакомая фраза, – Пингвин плюхнулся рядом. – По-моему, это страсть к разрушению.

– Нет, – кошка фыркнула.

– Тогда презрение к моде, – он указал на свой допотопный галстук и жилетку, и еще раз попытался приблизиться к ней.

– Ш-ш-ш, – оскалилась она.

– Так! Не говори мне, – он задумался, – я сам… Ага! Обнаженное сексуальное очарование!

Пингвин коснулся кончиком носа ее щеки.

– Бэтмен!

– Что? – брезгливая улыбка появилась на лице Освальда. – Это проза нашей жизни! А может, все-таки обнаженная сексуальность?

– Бэтмен! – зарычала кошка.

– Да? Ну и что?

– Слушай, – она поднялась с кровати, – я, наверное, потом приду.

– Нет, нет! – Пингвин преградил ей дорогу. – Мы ведь не закончили наш разговор об очаровании.

– Меня это не интересует.

– А что тогда?

– Меня интересует только одно. Запретить летучих мышей.

– Но… Я не вижу ничего общего…

– Ты недальновиден.

– У пингвинов, знаешь ли, вообще, близорукость.

– Ты, я и Бэтмен, мы все одного поля ягоды. Нас объединяет то, что мы все в душе – звери.

– Я – человек, – запротестовал Пингвин.

– Только мы – хищники, а ты так…

– Что значит – так? У меня, между прочим, в отличие от некоторых, нет проблем с Бэтменом.

Он хвастливо указал на большой чертеж машины, возле которого возились клоуны.

– Мы разберем его бэтмобиль – и он окажется в прошлом.

– Чушь! У него много больше сил. Его нужно переделать самого, превратить в нас, в того, кого он ненавидит больше всего на свете. Лишить сияющего ореола вездесущего спасителя.

– Это что же, подставить?

– Не знаю, может, это и так называется… Не знаю.

– Послушай, – Пингвин забегал по комнате, вращая в руках трость зонта, – а почему я должен верить тебе?

– Тебе что, не нужны союзники? – спросила кошка.

Она медленно подошла к столу и пролистнула листки, на которых были написаны имена и фамилии.

– О! – уважительно заметила она. – Уже список врагов?

– Нечего смотреть! – пингвин бросился к ней, вырвал бумагу из рук. Почему я должен доверять какой-то кошке? Может, ты просто хочешь узнать, кто я? А может, ты просто всего-навсего избалованная девица, которая злится на своих родителей за то, что те не купили ей пони, когда той исполнилось шестнадцать лет?

Кошка улыбнулась какой-то печальной таинственной улыбкой и подошла к большой клетке, висевшей над кроватью. Маленький щегол весело скакал по жердочкам, заливисто щебеча. Она открыла дверцу клетки и, бросив хищный взгляд на Пингвина, запустила руку внутрь.

– Хорошая птичка, – прошептала она.

Пятерня раскрылась, выбрасывая длинные острые когти. Птица встрепенулась, но через мгновение оказалась крепко зажатой в черном блестящем кулачке. Пингвин недоуменно следил за кошкой, медленно пятясь. Она запихнула пищащего щегла в рот и, прикрыв глаза, с блаженством стала потирать живот, тихо постанывая.

Пингвин рухнул на кровать и принялся гладить лежащую на ней кошку. Натуральную.

– Хорошая киса, – процедил он, скаля желтые зубы, – хорошая…

Из громоотвода зонтика выскочила длинная стальная игла. Пингвин метнул злобный взгляд в сторону мурлыкающей девушки и приставил острие к голове кошки.

Девушка раскрыла рот. Щегол выпорхнул и, возмущенно чирикая, принялся носиться по залу. Пингвин опустил зонтик и отшвырнул зверька.

– Хорошо, – Кошка присела на кровать, – я тебе объясню. Бэтмен сбросил меня с крыши. Мне он очень не нравится. Я хочу играть достаточно важную роль в его разрушении.

Пингвин откинулся на подушки и, сложив руки на груди, торжественно проговорил:

– Рождается план, крошка.

– Я хочу в нем участвовать, – кошка лениво потянулась, томно прикрывая глаза. – Мне так хочется уничтожить Бэтмена, что я начинаю чувствовать себя грязной, – она фыркнула. – Может, принять ванну прямо здесь?

Она высунула розовый язык и, облизывая лапу, принялась тереть ею за острым ухом маски.

Пингвин встал и заковылял к своим верным клоунам:

– Мне нужна пресса и телевидение. Ребята, зовите газетчиков!

Брюс стоял у экрана телеприемника, жевал воздушную кукурузу и смотрел эксклюзивное интервью с Пингвином.