Текст книги "Поцелуй «Чёрной Вдовы» (СИ)"

Автор книги: Глеб Финн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Норман, я никак не могу повлиять на эту проверку. Ты же знаешь, должность у меня маленькая и абсолютно ненужная, – я высказал ему свои сомнения. – Если наверху заварилась такая каша, то меня никто даже слушать не станет.

– Густав, Густав, – покачал головой Норман. – Не преуменьшай свои возможности, я знаю, ты можешь подёргать за нужные ниточки. Нам не надо отменять аудит, просто намекни людям, что мы готовы договариваться, – хитро подмигнул мне он.

«Чёрт, вот как ему объяснить, что я в этом мире без году неделя и даже не представляю, как тут всё делается. Даже память настоящего Густава у меня всплывает в виде справки, и когда я заполучу над ней полный контроль, только Владыка Хаоса знает. Хотя с другой стороны, пообещать я могу что угодно, не получится – скажу извини брат, так вышло. А вот Вдову надо спасать прямо сейчас.»

– Знаешь что, Норман, – выдержав паузу, как будто я глубоко задумался, просчитывая варианты, – возможно, я смогу тебе помочь, но мне нужна ответная услуга.

– Валяй, – вальяжно махнул Норман рукой, выпуская кольца дыма изо рта.

– Понимаешь, – замялся я, показывая, что мне очень неудобно его просить об этом, – уговори завтра свою сестру отказаться от неё, – я кивнул в сторону молча стоявшей Чёрной Вдовы.

– Густав, – его глаза расширились от удивления. – Что я слышу? Ты хочешь заиметь себе наложницу? Однако, удивил, – и он покачал головой.

– Ну не наложницу, – покраснел я, – но да, она меня привлекает.

– Ха, так у нас татуировкофил получается, – и он громко захохотал.

– Норман, – укоризненно ответил я.

– Ладно, ладно, знаю я, что ты не ладишь с Клодин. Не волнуйся, я ей предложу лучшую заготовку, буквально на днях прислали с островов, хотел оставить для себя, но для родной сестры ничего не жалко. Завтра всё уладим, – он поднялся и, хлопнув меня по плечу, пошёл в свою комнату.

****

– Безумцы, полные безумцы, – бушевал утром Норман. – Клодин, кто дал тебе такие методики?

– Так это обычные, они есть в общем доступе, – озадаченно ответила Клодин.

– Бездари, эти методики хороши для дикарей-повстанцев, у которых интеллектуальная матрица максимум что может выдать: «Где бы что-то пожрать найти». У них интеллект чуть выше, чем у приматов. А тут мы имеем дело с хаоситом, и не просто с хаоситом, а с лучшим из лучших хаоситов. Посмотри на её тело, оно всё в татуировках, это говорит, что ей через многое пришлось пройти, чтобы добыть себе печати Хаоса. Это хищник, ты понимаешь меня, Клодин?

Норман отрабатывал свою часть договора. С утра пораньше, как и обещал Клодин, пошёл проверять результаты тестов и сейчас разыгрывал перед ней комедию.

– И что же мне теперь делать? – спросила она.

– Ничего, этот экземпляр тебе не по зубам. Нет, можно конечно поместить её в стационар и подобрать эксклюзивную методику под неё, но на это уйдёт много времени, денег и никаких гарантий, что всё получится. Смотри сама, видишь её реакцию? – он тыкал в одному ему понятные графики.

– И что? – спросила ничего не понимающая Клодин.

– Она своё сознание погрузила в так называемый защитный кокон, никакой реакции на раздражители. Кокон можно пробить, но тогда мы получим дефектную личность, ты же не хочешь оказаться в теле полоумной женщины. Если её мозг будет повреждён, то после переноса это скажется и на тебе.

– И что мне теперь делать? – раздражённо спросила она и, повернувшись ко мне, бросила обвинение: – Это всё ты виноват, специально хочешь меня в гроб уложить!

– Тише, тише, сестрёнка, – успокоил её Норман. – Хоть мы и знаем, что Густав полный засранец, но нам он ещё нужен.

«Врагов не надо, когда у тебя такие родственники.»

– Я вчера попросил твоего мужа об одном одолжении, и за это я сделаю тебе подарок. Мне на днях прислали туземку из повстанцев, 18 лет, тело ммммм, закачаешься.

– А с этой мне что делать? – спросила она.

– Так отдай Густаву, пусть над ним смеётся весь сенат.

«Вот так всегда и проходили семейные встречи. Они говорили о нём в его присутствие так, как будто его не было. И как он терпел это 150 лет?»

Хлеба и зрелищ

****

Этот мир был безумным, и тех, кто его создал, надо было пристрелить ещё в раннем детстве. Нет, у меня были определённые подозрения, что что-то тут не так, но, покопавшись в памяти Густава, я понял, насколько я недооценил создателей этого мира. Но всё по-порядку. Во-первых, этот мир полностью управлялся искусственным интеллектом при помощи девайсов, надетых на головы людей: будь то обручи или золотые венки, как у меня. Главный мозг, если можно было его так назвать, находился на центральной площади и занимал своей площадью хороший такой небоскрёб. На его обеспечение уходило 2% всей вырабатываемой энергии мира, и это можно охарактеризовать одним словом – «Вау».

Однако люди в этом мире схитрили: они дали ИИ возможность и средства управлять народом, но на основе тех законов, которые принимаются ими самими. Вложить алгоритм исполнения, но при этом ограничить законами, это поистине гениально. Как это происходит на практике? Допустим вы разработали новый закон.

Чтобы провести его, нужно два этапа. Первый – сенат большинством голосов одобряет законопроект, и тогда он поступает на рассмотрение у ИИ, а это уже второй этап. Если ИИ, на основе своего алгоритма, считает, что принимаемый закон вписывается в концепцию его алгоритма, то закон вступает в силу, и ИИ через обручи гарантирует исполнение закона. Приведу пример: закон о праве на труд. Один из пунктов закона гласит о защите и правильном использовании способностей человека на трудовой должности. Что это значит? Это значит, что ИИ, через обруч, проводит анализ каждого человека и, на основе этого анализа, определяет его род занятий, оптимальное количество часов работы и каждодневный план – это фактически индивидуальный подход к каждому. Вот хотел ты, к примеру, строить космические корабли, но твои тесты показали, что ты отличный химик, вот и проведёшь всю свою жизнь в лабораториях. Так и получается, что ИИ полностью контролирует людей, но только на основе тех законов, которые принимаются в сенате. Контроль осуществляется при помощи штрафных и поощрительных баллов, сумма которых определяет твоё социальное положение в обществе. «Идеальное общество», скажете вы. Возможно, но люди бы не были людьми, если бы не придумали для себя лазейки. Первой такой лазейкой стало разделение общества на социальные группы. И законы стали приниматься не для всех, а для определённых групп. Да, всё то же самое: все равны, но есть равнее. Высшая социальная группа – золотые венки: сенаторы, олигархи, выдающиеся учёные. Золотые венки имели значительные привилегии, на них не распространялось большинство принимаемых законов, и чувствовали они себя в этом мире достаточно вольготно. Вот в таком интересном статусе я оказался, и с этим надо было что-то делать, и я даже наметил для себя первые шаги. Первое – спасти Чёрную Вдову. Чек – сделано. Вдова перешла под мой контроль. Затем надо отыскать Ван Хельсинга; куда пропал этот бедолага, я ещё не знал, но думаю, отыскать его не будет для меня проблемой. Получить информацию по порталам: как, где и главное, как часто порталы появляются в этом мире. Ну и под конец, скинуть с себя эти обручи и свалить обратно. Довольно простой план, а то, что деталей нет, так детали для лузеров. Вздохнув от безысходности, я нажал кнопку вызова.

****

– Значит так, мне нужно от тебя, чтобы ты сделала две вещи, – говорил я стоявшей передо мной секретарше с дивным именем Хлоя. – Первая: вызови ко мне начальника отдела кадров, и вторая: на ближайшее заседание комиссии пригласи трёх директоров новостных изданий с финансовым отчётом за последний квартал.

– Но заседание уже завтра, они могут не успеть, – пискнула Хлоя.

– Вот пусть и поторопятся, – улыбнулся я. – Всё ясно?

– Да, господин сенатор, – поклонилась она.

– Отлично, можешь идти.

Проводя секретаршу взглядом, я повернулся к стоявшей в стороне Вдове.

– Ну, как ты? – осторожно спросил я её.

– Я готова удушить каждого жителя этого мира, – прошипела она.

– Отлично, вижу, ты уже приходишь в себя. Ты мне нужна в боевом состоянии. Работы предстоит уйма.

Бедная, я понимаю, через что ей пришлось пройти. Можно было реально двинуться рассудком. Программу для ломки личности придумали реальные садисты. Как я уже говорил, у ИИ индивидуальный подход к каждому: для того чтобы сломать личность, нужно выбрать то, на что сильнее всего реагирует человек, обычно это страх. Кто-то боится шорохов, кто-то – шипения змеи, а вот Вдова панически боялась детского плача. Уж не знаю, что там было в её прошлом, но детский плач действовал на неё очень сильно. Вот ИИ и крутил постоянно в её голове плачущих детей, одновременно показывая образы. Как она не двинулась рассудком, ума не приложу. Но это уже в прошлом. Получив от Клодин доступ к управлению её рабского обруча, я снял все ограничения и запретил ИИ вмешиваться в её решения.

– Как у тебя получилось остаться собой? – спросила меня Вдова, внимательно смотря на меня.

Я давно ждал этого вопроса. Как только он прозвучит, значит, Вдовушка пришла в себя, – решил я для себя.

– У меня тоже есть свои маленькие секреты, – улыбнулся я.

– Ты не понимаешь... – начала она.

– Нет, это ты не понимаешь, – я перебил её грубо. – Мы оказались тут по твоей вине, и ты меня использовала в тёмную. У меня нет ни одной причины доверять тебе.

– Извини, – она скромно потупила взгляд.

– Вот только не надо, – рассмеялся я. – На меня твои штучки не работают.

– Отмеченный Владыкой, так называют тебя, – она серьёзно посмотрела на меня. – Что ж, посмотрим, на что ты способен. Ты главный в этой партии.

«Оу, отмеченный Владыкой, сильно конечно, и то, что она признала меня главным, тоже многого стоит. Теперь главное – не ударить в грязь лицом.»

– Значит, слушай мой план. Этот мир полностью управляется искусственным интеллектом. В этом их сила, но и в этом их слабость. Нам надо сделать так, чтобы ИИ сошёл с ума. Это в общем. Детали я ещё не придумал.

****

Исаак Шмидт потел, и потел обильно. И нет, это не было связано с тем, что он что-то скрывал, но Исаак печёнкой чувствовал, что если сейчас его проверяют, то после будут бить по морде.

– Исаак, с вами всё нормально? – участливо спросил я.

– Да, да, всё хорошо, – ответил он.

– Хорошо? Я бы так не сказал, – покачал я головой. – С вами всё очень плохо!

– Плохо? – севшим голосом переспросил он.

– Я бы сказал: Алис капут, – кивнул я.

– Но почему? – Исаак был на грани паники, он не знал что такое "Алис капут", но подозревал что что-то очень плохое.

– А вы сами посмотрите, – я протянул ему планшет. – На главном канале у нас присутствуют аж 15 Шмидтов. Исаак, как вы сумели пристроить к кормушке всю свою мишпуху?

Эту информацию я получил от начальника отдела кадров. Совет на будущее: если вы хотите прижать чиновника, посчитайте, сколько членов семьи он пристроил на государственные должности. Я посчитал, Исаак Шмидт имел большую и видимо дружную семью. Именно поэтому он всех и пристроил на центральном новостном канале.

– Эмммм, – пробормотал Исаак. – Мы можем разрешить эту проблему приватно?

– Вы что, собираетесь мне предложить взятку? – мои брови поползли вверх.

– Что вы, что вы, – запричитал бедняга. – Просто вы меня немного ошарашили.

– Немного? – я повысил голос. – Думаю хороший аудитинг вправит вам мозги! – и обратившись к секретарю, сказал: – Комиссия постановила провести аудитинг на всех государственных каналах.

****

– И чем тебе поможет аудитинг? – спросила меня Вдова, когда мы шли по коридору.

– Сделка с Норманом, ты забыла? – не оборачиваясь, ответил я.

Ещё не хватало, чтобы меня застукали беседующим с рабом. Рабы в этом мире должны были только исполнять приказы своих хозяев; с ними никто душевные беседы не проводит.

– Мне нужно отмазать Стива Корна, человека Нормана, – всё так же идя вперёд и не оборачиваясь на Вдову, пояснил я.

– Ну и как ты это сделаешь?

– Ещё не знаю. Я бросил камень в воду, посмотрим, какие пойдут круги.

Я действительно ещё не знал, как и с чего начинать, но одно правило я давно уяснил: договариваться всегда нужно с позиции силы, иначе ты будешь послан далеко.

– Густав де Браго, – громыхнуло за моей спиной.

– Вот видишь, первые круги уже дошли до нас, – тихо усмехнулся я.

Я обернулся и увидел, как довольная массивная фигура в тоге сенатора, смешно размахивая руками, догоняла нас по коридору. Заминка, и мой мозг выдал справку: «Винцент Лавое, министр связи». И всё, видимо, с министром Густав не пересекался.

– Густав, ты что творишь? – добежав до меня и задыхаясь, прошипел он. – Что это ещё за аудитинг ты затеял?

Я посмотрел на него и, сдув невидимую пылинку с его плеча, произнёс:

– Новые времена наступили, Винцент, и тебе предстоит выбирать, на чьей ты стороне.

И, повернувшись, я продолжил свой путь, оставив Винцента с открытым ртом.

– Ну, и чего ты добился? – спросила меня Вдова, когда мы отошли на приличное расстояние.

– Ничего, но согласись, вопросов стало больше, – ответил я. – Сейчас самое главное – не останавливаться.

– Я не понимаю, – начала она.

– И не надо, – перебил я. – Ты мне доверилась, так что делай то, что я тебе скажу. Значит так: я на заседание совета, а ты будешь моими ушами. Походи, послушай, что другие рабы говорят. Мне сейчас нужно как можно больше информации.

Я остановился перед огромными дверьми, ведущими в зал сената.

– Информация – это то, что нам сейчас нужно, – сказал я. – Как воздух нужна любая информация.

****

Зал заседания сената имел прямоугольную форму с величественным фасадом, украшенным колоннами, фризами и педиментами. Всё это напоминало мне римскую Курию. Причудливые переплетения развития человечества. В своём раннем развитии все идут одним и тем же путём, но потом каждый сворачивает на свой уникальный путь: будь то религия или же технологическое развитие, как в этом мире. Но свои первые шаги все делают одинаково. Справка подсказала мне, где моё место, и я, гордо подняв голову, занял своё место.

– Привет, Густав, – тело сенатора плюхнулось в соседнее от меня кресло. – Поздравляю с новым телом. Как ты?

Я повернул голову и посмотрел на соседа. Справка сразу же мне сообщила: «Майкл Грин, сенатор, приятель и соратник Густава».

– Привыкаю, – односложно ответил я.

– Да, а чего тогда такой смурной? – с улыбкой спросил он.

– Клодин, – вздохнул я.

– Ах-ха-ха, я и забыл. Наверное, старая ведьма сейчас не в духе.

– А то? Готова убить меня за новое тело.

– Это да, – протянул он. – Ну когда обмываем новое тело?

– Майкл, ты смерти моей хочешь? – покачал я головой. – Как я, молодой и красивый, появлюсь вместе с Клодин на приёме? Давай дождёмся, когда она уедет, и тогда уже спокойно закатим вечеринку.

– Хорошо, только учти, чтобы всё было по высшему классу. Тебе сейчас многие завидуют.

Я оглядел зал. Сенаторы постепенно рассаживались на свои места, но взгляды многих были направлены в нашу сторону. Майкл прав: средний возраст в сенате был 67 лет, и новое тело не так уж легко было достать. Я усмехнулся.

– Чего? – спросил меня Майкл.

– Да я представил вечеринку с этими пенсионерами, они еле передвигаются.

– Ах-ха-ха, неужели у тебя появилось чувство юмора. Раньше за тобой такого не наблюдалось.

– Заготовка попалась активная, врачи говорят, побочный эффект.

– Да? – удивился он. – Никогда о таком не слышал.

«Фейспалм, мир непуганых идиотов».

– Майкл, ты лучше скажи, о чём сегодняшнее заседание? – перевёл я тему разговора.

– Всё о том же, друг мой Густав, всё о том же. Годовой отчёт. ИИ опять написал о снижении прогресса и предложил разработку новых законов.

Я поковырялся в памяти Густава и нашёл, о чём говорил Майкл. В конце каждого года, ИИ подавал в сенат отчёт, где графиками описывал прогресс в каждой отрасли. И последние несколько лет прогресс стал сокращаться. Нет, человечество ещё было в плюсе, но тенденция была всем понятна. Ещё несколько лет, и мир упрётся в потолок своего развития, а затем последует деградация. Чтобы этого не случилось, нужно было придумывать новые отрасли и постепенно развивать их. Но, как я понимаю, сенату было просто лень этим заниматься. Вместо этого они обсуждали отчёт, ставили галочку и отправляли его в архивы.

– И что мы собираемся с этим делать? – спросил я, уже зная ответ.

– Как обычно, ничего, – пожал плечами Майкл.

– Слушай, а у тебя отчёт с собой? – спросил я, уцепившись за мелькнувшую мысль.

– Да, – кивнул он.

– Скинь его мне на планшет, – попросил я.

Майк, если и удивился, то не подал виду.

– Держи, – сказал он, посылая мне по электронной почте документ.

Открыв отчёт, я углубился в его содержание.

****

Ораторы сменяли друг друга на трибуне, но я их не слушал. Я внимательно изучал графики прогресса. Во многих отраслях он давно перевалил за 90%, и ещё чуть-чуть, и они упрутся в потолок. Этому миру нужна была встряска, пинок под зад скорее, только вот консервативный сенат вряд ли заинтересуется шоковой терапией, хотя есть один вариант, и я поднял руку.

– Густав де Брого? – удивлённо спросил меня спикер сената. – Вы желали бы выступить?

– Да, господин спикер, – ответил я со своего места. – У меня есть предложение.

Волна удивлённого шёпота прошлась по рядам сената.

– У тебя всё в порядке? – удивлённо спросил мой сосед.

– В полном, – улыбнулся я в ответ. – Пришло время удивлять.

– Тогда прошу, – сказал мне спикер, показав рукой на трибуну.

Пока я шёл к трибуне, ловил спиной удивлённые взгляды. «После моего выступления вы ещё больше удивитесь», – злорадно думал я, бодрым шагом проходя мимо рядов кресел.

– Друзья, посмотрите на меня, – начал я свою речь. – Посмотрите на это молодое, здоровое тело, – я развёл руки в стороны и сделал полный поворот, давая всем собравшимся внимательно рассмотреть меня.

Сенаторы не прониклись, и по рядам прошёл гул неодобрения.

– Хотели бы вы иметь такое же молодое тело? – спросил я.

Гул усилился, все откровенно зло смотрели на меня.

– Тогда у меня есть предложение, как можно получить рост эффективности, при этом сократить срок ожидания нового тела, – радостно сообщил я с трибуны.

Гул моментально стих. Злоба в глазах сенаторов сменилась на удивление и заинтересованность. Отлично, теперь они как минимум выслушают моё предложение.

– Если вы обратите внимание, то в отчёте есть только один положительный график – снижение правонарушений. Наше общество всё реже и реже нарушает правила, а это значит, что время ожидания, пока личность опустится до антисоциального уровня и её можно использовать как заготовку, растёт. Средний возраст заготовки за последние четверть века вырос с 32 до 55 лет. И он будет расти с каждым годом.

– Тогда что ты предлагаешь? – произнёс недовольный голос.

– Я предлагаю открыть те отрасли, которые сейчас запрещены, – пожал я плечами.

Зал зашумел. Сенаторы повскакали со своих мест и начали ожесточённо спорить друг с другом, при этом активно размахивая руками.

– Тихо! – прогремел на весь зал спикер. – Я призываю всех к порядку.

Зал постепенно успокаивался, и через пару минут всё стихло.

– Приведи пример, – обратился ко мне спикер.

– Легко, – кивнул я. – Нам нужно пробудить у людей эмоции, нужно, чтобы они поменьше думали головой. Как пример, давайте возьмём контактный спорт. Любой спорт – это эмоции. Люди разделятся и будут болеть за своего любимчика. Так постепенно, постепенно их эмоции будут брать вверх над разумом, и они будут чаще совершать правонарушения.

– Тебе ИИ не даст этого сделать, – покачал головой спикер. – Это противоречит его концепции устройства общества.

– Да ну? – удивился я. – Даже рабам он запретит этим заниматься?

Тут стоит пояснить, статус раба в этом мире никакой, он совершенно бесправный и на него не распространяются ограничения, его сдерживает лишь рабский обруч.

– Ммм, рабам? – удивился спикер. – Ты что предлагаешь, чтобы рабы этим занимались?

– Конечно, господин спикер. Рабы будут вызывать эмоции у обычных граждан. «Ничего нового, хлеба и зрелищ».

– Наши рабы кроме жалости ничего не вызовут, – хохотнул кто-то в зале.

– Мы недавно поймали хаоситов, они могут многому научить рабов, – не согласился я.

И зал заново зашумел.

****

Алтарь Хаоса

****

Прошло почти два месяца. За это время я окончательно освоился и полностью подчинил себе память Густава. Теперь его память полностью интегрировалась в мою, и никаких справок я больше не получал. Моя жёнушка Клодин укатила к своему братцу Норману, и я был предоставлен самому себе. Но не думайте, что я прохлаждался. Нет, я полностью окунулся в работу. Да, сенат одобрил мои начинания, и я приступил к работе. Но не всё оказалось так гладко. Например, мою идею создать гладиаторский клуб и веселить народ боями, ИИ зарубил на корню. Насилие, в любом его проявлении, было запрещено в этом мире. Да и к спорту в целом, ИИ был настроен не очень. Уж очень ему не нравилась идея самого понятия соревнования. Что мне остаётся? Музыка? Нет, на эту идею уйдут годы, а я совсем не хотел задерживаться в этом мире. Тогда я решил проверить идею создания кинематографа, а музыку уже можно будет интегрировать в сами фильмы. ИИ взял себе паузу на несколько дней, но в конце концов разрешил мне осваивать новую отрасль. Правда, тут тоже имелись свои ограничения. Фильмы должны быть без насилия, воровства, обмана, и должны прививать культурные ценности людям. И что скажете мне теперь делать? Снимать «В мире животных»? Почти, остаются фильмы про любовь. Какие я знаю фильмы про любовь? Только неприличные. Но я неунывал и решил обратиться к классике. На скорую руку, спасибо моей абсолютной памяти, я написал сценарий фильма «Титаник». В принципе, этот фильм должен был вызывать эмоции, хотя лично у меня четыре часа розовых соплей вызывали лишь раздражение. Но фильм был в своё время весьма популярным. Закинув этот вариант на проверку ИИ, я стал ждать. На удивление, ответ пришёл быстро и был в целом положительным: надо было убрать оттуда только воровство, а так фильм про любовь между разными представителями социальных групп очень даже укладывался в концепцию его алгоритма. Так что после некоторых правок, сценарий был одобрен, и я приступил к созданию самого фильма. Мой проект вызвал интерес в высших кругах власти; видимо, в этом мире без развлечений людям было совсем тоскливо. Я стал довольно популярным, и многие старались мне угодить, например, я отмазал Стива Корна. Раз, и все нападки сошли на нет; правда, я всё ещё не до конца уверен, связано это с тем, что я пригрозил им аудитом, или же просто решили пока со мной не ссориться. Плюс, я нашёл и вытащил в своё подчинение Ван Хельсинга. Это было непросто, но я убедил сенат, что только хаоситы годятся на главные роли, потому что остальные рабы были полуидиотами и кроме базовых команд не могли ничего исполнить. Ещё одна неожиданность: мой проект заинтересовал молодёжь – дети сенаторов, олигархов, короче, весь местный бомонд просились исполнить хоть какую-то роль в этом фильме. Что ж, я не против, связи мне нужны, и я провёл среди них кастинг, чувствовал себя при этом как минимум Тарантино. Набрав актёров, я приступил к съёмкам. И тут я встрял: я не имел малейшего понятия, как снимать фильмы. Но тут мне помог сам ИИ. У него были знания о том, как это происходило, когда не было такой цензуры. Он даже выделил специальный модуль для меня, который контролировал весь процесс через мой венок. Я фактически стал проводником техники съёмок, прямо как «Человек с бульвара Капуцинов». Нет, конечно, есть преимущества в использовании ИИ, когда он не контролирует твою жизнь. Фильм мы отсняли за месяц – я считаю это рекордом. С оригиналом не сравнить: Ван Хельсинг и Вдова играли совершенно паршиво, но для первого фильма сойдёт. Вечерами Ван Хельсинг жаловался, что Вдова грозится нас с ним угробить, когда мы вернёмся назад, мол, слишком откровенные сцены в фильме, и что он распускает руки, которые она потом ему оторвёт. На что я резонно ответил, что для этого нужно сначала вернуться назад, и если она этого хочет, то должна терпеть, потому что искусство требует жертв. Вдова кипела, шипела, но в итоге справилась со своей ролью, и даже вышло очень реалистично для этого мира. Видимо, именно потому, что вышло реалистично, с высокомерием и презрением к низшему классу, наш фильм имел грандиозный успех. Рейтинг фильма зашкаливал. Владельцы каналов повторили показ, и повтор превзошёл саму премьеру. Люди узнали, что есть ещё что-то кроме дома, работы и немножко новостей. Но не всем зашёл этот фильм, например, сенаторы негодовали. Вдова выставила их в негативном свете, и с меня требовали снять скальп. Именно поэтому я сидел и собирал данные: завтра меня собираются линчевать на закрытом заседании сената, и надо прийти туда подготовленным.

****

На заседание сената я нарочно опоздал. Ну а кому хочется слушать, как на тебя с трибуны будут лить помои? Тем более что повестка была однозначна – лишить меня статуса сенатора за дискредитацию органов власти. И подал это заявление всё тот же министр связи, с которым у меня уже была стычка. Какие мелочные и мстительные людишки, эти сенаторы.

– Сколько бюджетных средств было потрачено, – вещал с трибуны министр связи, – только моё министерство выделило миллион на этот совершенно отвратительный фильм. И что мы получили? Нас смешали с грязью! Вы видели эту актрису? Она точная копия жены Густава.

– Здравствуйте, – перебил я оратора, заглядывая в помещение. – Не помешал?

В зале послышались смешки.

– Густав де Браго, вы опоздали на заседание, – строго заметил спикер сената. – Я делаю вам замечание.

– Извините, господин спикер, фанаты на входе задержали, автографы просили, – пожал я плечами и направился к своему месту.

– Фанаты? Автографы? – удивился спикер.

– Да, он издевается, – воздев руки к небу, возмутился министр связи.

– Господин министр, не переигрывайте, – бросил я, усаживаясь на своё место. – Хотя я бы вам подыскал подходящую роль в следующем фильме.

Зал засмеялся громче.

– В следующем фильме? – задохнулся от возмущения министр. – Не бывать этому! С нас достаточно того позора, который ты навлёк на наши головы. Мой водитель сегодня отказался открывать мне дверь, мотивируя это тем, что это не входит в его обязанности.

– И каковы наши шансы? – проигнорировав реплику министра, шёпотом обратился я к своему соседу, Майклу.

– Совсем плохие, – также шёпотом ответил тот. – Они собрали коалицию, чтобы тебя изгнать из сената, а производство фильмов подмять под себя. Уже слишком много прибыли ты получил. Такое не прощают.

Я кивнул, всё как обычно, слишком успешных не любят нигде, даже в таком мире. А всё из-за Вдовы, уж очень натурально она изобразила высшую касту. У неё даже влюблённость была с лёгким налётом презрения. Эх, какую карьеру она загубит, уйдя из этого мира.

– Густав де Браго, вам есть что ответить господину министру? – спросил меня спикер.

– Конечно, разрешите, я пройду к трибуне? – с самой располагающей улыбкой попросил я.

****

Когда всё только начиналось, мы не знали, как ТВ-каналы будут оплачивать нам фильм, тогда я и предложил ступенчатую систему оплаты, в зависимости от рейтинга. От 0 до 20% считалось провалом, и мы ничего не получали; от 20 до 50% – мы получали 5 миллионов; от 50 до 75% – 10 миллионов, и если выше 75%, то 20 миллионов. Никто не верил в успех нашего проекта, и как оказалось, зря. Наш фильм выстрелил, премьера собрала небывалый рейтинг, выше 90%, и мне должны были выплатить 20 миллионов в местной валюте. У бедного Исаака Шмидта случился инфаркт, еле откачали. Тогда я сделал жест доброй воли и бесплатно дал им прокрутить повтор, пусть хоть на рекламе отобьют часть. Что они там себе отбили, мне неизвестно, но министр связи затаил на меня смертельную обиду: он дескать посчитал, что я его обманул на деньги. Хотя каналы-то государственные, и это не его личные деньги. Или же всё-таки его? Надо прошерстить эту мафию, но это потом, а сейчас мне надо отбиваться, а то злобный министр закусил удила и грозит мне всеми карами небесными. Но я что-то такое и представлял, поэтому и пришёл подготовленным. Я подключил свой планшет к большому экрану, висевшему за моей спиной и улыбнувшись, обратился к сенату:

– Друзья, я, конечно, могу понять стремление некоторых из вас выдать свою некомпетентность за что-то совсем не относящееся к делу, но позвольте мне напомнить, ради чего это всё создавалось. Мы с вами преследовали две цели: первая – повысить эффективность нашего прогресса, и вторая – сократить сроки ожидания нового тела. Как вы знаете, наш прогресс дошёл практически до самого потолка; развиваться дальше уже некуда, и единственный способ изменить это – придумывать новые отрасли, – я сделал паузу, чтобы посмотреть, до всех ли дошёл мой посыл. Сенаторы внимательно сидели и слушали, что я им расскажу. Видимо, первый порыв свернуть мне шею уже прошёл, и они задумались, а действительно, зачем всё затевалось, ведь тогда никто и не думал о прибыли. Увидев, что меня слушают, я кивнул самому себе и продолжил:

– Так вот, я взял на себя смелость просчитать, какую долю развития даст нам киноиндустрия, поэтому я и обратился к главному ИИ. Вот что его расчёты, – я вывел на экран первый график с прогнозируемыми рейтингами. – Средний рейтинг будет превышать 50%, а общая занятость порядка полутора миллиона людей только в первые три года. Киноиндустрия включает в себя писателей, актёров, режиссёров, звукооператоров, костюмеров, гримеров и многие другие профессии. Приблизительный доход от киноиндустрии оценивается в полтора миллиарда в год. И это только начало. Стоит ли сейчас ругаться из-за нескольких миллионов, тем более, что в этом виноват лишь министр связи Винцент Лавое? Ведь это он не смог просчитать потенциальную прибыль проекта. Всё-таки надо будет послать аудит и узнать, как расходуются деньги налогоплательщиков, – вернул я министру его же монетой.

– Да, кстати, совсем забыл. ИИ признал киноиндустрию как отрасль, и у нас теперь полностью развязаны руки.

Тут сенаторов прорвало; весь зал загудел. Они вскакивали с мест и начали размахивать руками. Я подождал, пока все успокоятся, и продолжил:

– И чтобы вы не думали, что я корысти ради затеял всё это, вот, – я достал папку с бумагами. – Тут несколько новых сценариев, и я готов продать их желающим.

Сенаторы вновь возбудились, да так, что спикеру пришлось ударить несколько раз молотком, чтобы успокоить самых буйных.

– А что со вторым пунктом? – выкрикнул кто-то из зала, когда наконец все успокоились. – Как это уменьшит сроки ожидания нового тела?

– За неделю после показа фильма количество административных нарушений увеличилось на 0.1%, – я вывел на экран следующий график.