Текст книги "О погибели Британии. Фрагменты посланий. Жития Гильды"
Автор книги: Гильда Премудрый
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
Перечисленные источники содержат лишь отдельные штрихи к картине жизни послеримской Британии в V-VI веках. Единственный полноценный повествовательный источник, рассказывающий о том времени, – это сочинение, известное под названием «О погибели Британии» (De excidio Britanniae)[52]52
О названии произведения и его вариантах см. ниже, главу «Рукописи и издания Гильды».
[Закрыть], автором которого считается Гильда.
Датировка этого произведения и место его написания являются предметом дискуссии. С уверенностью можно сказать лишь, что «О погибели Британии» было написано, во всяком случае, после прекращения непосредственного контроля центрального правительства Западной Римской империи над Британией, то есть после 410 года, и после 441 года, которым «Галльская хроника 452 года» датирует захват Британии саксами. Это последнее событие и его последствия находят отражение у Гильды. Судя по всему, к 600 году, когда св. Колумбан послал папе Григорию письмо с упоминанием Гильды[53]53
Columbanus. Sancti Columbani opera / Ed. by G. S. M. Walker. Dublin, 1970 (Scriptores Latini Hiberniae, Vol. II); см. Приложение 1.
[Закрыть], последний уже скончался. Таким образом, крайние хронологические рамки создания труда Гильды – ок. 450 – ок. 600 года. Предлагаемые в литературе датировки сочинения Гильды колеблются от 475 до 560-х годов.
Сочинение Гильды написано на латинском языке и традиционно делится на сто десять глав[54]54
О принятом некоторыми специалистами делении на книги см. главу «Рукописи и издания Гильды».
[Закрыть]. Автор нигде не показывает своего владения какими-либо варварскими языками, ограничиваясь лишь ирландским («из курахов» — de curucis, 19)[55]55
Далее, ссылаясь на текст произведения Гильды, мы цитируем просто номера глав без каких-либо других указаний. Тексты как «О погибели Британии», так и отрывков из посланий Гильды приводится по изданию: Gildae Sapientis De excidio et conquestu Britanniae ac flebili castigatione in reges principes et sacerdotes // MGH AA XIII (Chronica minora, vol, III fasc. 1), Berolini, 1898, repr. 1961, P. 25-90.
[Закрыть] и саксонским («на трех киулах» — tribus... cyulis, 23) наименованием лодки. Язык бриттов в «О погибели Британии» представлен лишь немногочисленными именами собственными (возможно, в звательном падеже) и топонимами: «Вероламского» (Verolamiensem, 10), «Вортипор» (Vortipori, 31), «Кунеглас» (Cuneglase, 32), «Маглокун» (Maglocune, 33). Автор не называет ни своего имени, ни места написания своего труда, а относительно времени его написания ограничивается неопределенным указанием, которое стоило огромного количества времени и нервов как всем исследователям истории Британии V-VI веков, так и более обширной группе лиц, интересующихся личностью «короля Артура» (26).
Вкратце содержание произведения Гильды выглядит так.
Главы 1-2 являются своего рода вступлением, где автор заявляет о своем намерении оплакать бедствия, постигшие его родину – Британию, и предложить некоторые средства для исправления создавшегося положения. В течение десяти лет застенчивость мешала автору написать «увещаньице» (admonitiunculam), однако теперь, тщательно изучив Ветхий Завет – «зеркало нашей жизни», а также и Новый, и ободрившись примером Валаамовой ослицы, автор позволил себе «золотую свободу» (aurea libertas) провещать правду (1).
Во второй главе автор неожиданно заявляет, что до собственно увещаньица, «с помощью Божией», он попытается сообщить некоторые сведения по истории родной страны. Гильда описывает местоположение Британии – «острова почти на крайней границе [земного] круга». Британия украшена двадцатью восьмью городами и множеством крепостей. Эта прекрасная страна со своими холмами, сочными лугами, цветущими полями, прозрачными ручьями, в которых перекатываются снежно-белые камушки, и холодными озерами, похожа на нарядную невесту (3).
Однако с того самого момента, когда ее заселили люди, Британия восставала против сограждан, правителей и самого Бога. Автор отказывается говорить о доримской эпохе (о которой ему, видимо, что-то известно) и начинает свое повествование со времен римских императоров. Однако в этом он основывается не на каких-либо британских сочинениях или документах, поскольку те или уничтожены врагами, или увезены гражданами в изгнание, а на каком-то transmarina relatio (4) – «заморском рассказе».
Завоевав весь мир вплоть до Индии, Римская держава не остановилась на этом; римляне, которых автор сравнивает с сияющим пламенем, перебрались на остров и подчинили его не столько оружием, сколько «угрозами или судебными преследованиями» (5). После этого они ушли с острова, оставив своих наместников, которых тут же истребила какая-то «коварная львица» (leaena dolosa). Римский сенат отправляет на остров карательную экспедицию; трусливые бритты тут же позволяют поработить себя (6), после чего римляне, снова оставив наместников, покидают Британию; все золото, серебро и медь на острове отныне должны быть отмечены изображением императора (7).
Между тем отдаленный, охваченный холодом остров неожиданно согревает тепло духовного солнца – учения Христа. Это происходит при Тиберии, который поощряет распространение новой религии (8). Островитяне воспринимают христианство по-разному – одни с энтузиазмом, другие без. При императоре Диоклетиане разражается гонение на христиан, о котором автор знает из «церковной истории» (9). Господь, желая помочь грешникам, подарил Британии святых мучеников: Альбана Вероламского и других – «сверкающие светильники», но их мощи теперь недоступны гражданам из-за «зловещего рубежа варваров» (10). Автор рассказывает историю мученичества святого Альбана и говорит о том, как другие христиане скрывались от преследований (11).
После того как имперские эдикты против христиан «завяли», в Церкви воцаряется всеобщее ликование – до появления арианской ереси, которая вливает свой яд в отечество, «всегда желающее слышать что-нибудь новое и ни за что определенное крепко не держащееся» (12). На острове появляются тираны, которых автор сравнивает с непролазными зарослями; один из «ростков» этого леса – узурпатор императорского титула Магн Максим, убийца императора (имеется в виду Грациан), потерявший, однако, свою злополучную голову в городе Аквилее (13). Максим увел с собой все наличные войска, и страна осталась беззащитной перед нашествиями двух заморских племен – скоттов и пиктов (14). Британия шлет послов в Рим, откуда прибывает легион. Римляне разбивают пиктов и приказывают бриттам построить стену для защиты от варваров, «каковая тупым народом в отсутствии начальника была построена не столько из камней, сколько из дерна, и никакой пользы от нее не было» (15). Стена не смогла остановить врагов (16), в Рим отправляется новое посольство; «легион», необоримую атаку которого автор, используя вергилиевскую метафору, сравнивает с разлившимся от осенних дождей горным потоком, снова разбивает врага (17). Римляне заявляют, что не желают больше беспокоить себя из-за подобных бездельников и советуют бриттам позаботиться о себе самим, оставляют им образцы оружия и под своим руководством заставляют «жалких туземцев» (miserabilibus indigenis) соорудить прочную каменную стену и ряд крепостей на восточном берегу, после чего прощаются навеки (18). Узнав, что римляне более не вернутся, скотты и пикты нападают снова. Войско, поставленное где-то «в высокой крепости» (in edito arcis), не собирается что-либо предпринимать; враги (к возмущению автора, ничем не прикрывавшие срамные части своего тела) стаскивают граждан со стен. Граждане бегут и при этом еще и воюют между собой. Все запасы продовольствия уничтожены, и уцелевшим остается только добывать пропитание охотой (19).
Уцелевшие снова посылают письмо к какому-то «Агицию» (ad Agitium), которого автор именует «римским государственным мужем» (Romanae potestatis virum) и которое адресовано «Агицию трижды консулу» – «варвары гонят нас к морю, гонит море к варварам; мы зарезаны или утоплены между этими двумя родами погибели!». Ответа нет; в стране свирепствует голод. Однако находятся люди, которые при этом продолжают сопротивление, надеясь на Бога, и, в конце концов, побеждают (20).
Победа нисколько не улучшает морального облика бриттов: наступает время неслыханного процветания и роскоши. Постоянно ведутся гражданские войны, в которых добрые правители неизменно проигрывают жестоким. Даже священники, «окоченевшие» от спеси, охвачены жадностью и страстью к сутяжничеству (21).
Бог желает исправления грешников; проходит слух о скором нападении врага, очевидно, скоттов, так как в главе 21 сказано, что пикты прекратили свои нападения. Однако страшный слух не заставляет бриттов исправиться; разражается эпидемия (pestifera lues). Собирается совет, которому надлежит решить, что делать для отражения набегов врага (22).
Все «советники» вместе с «надменным» (или «верховным») тираном (superbus tyrannus) впадают в ослепление. Для защиты родины они решают позвать «дичайших, нечестивого имени саксов, Богу и людям мерзких». «Свора щенков» из логова «варварской львицы» отправляется в Британию на трех «киулах». «Свора» вонзает свои когти в восточную часть острова; к ней присоединяется и другая партия «каторжников», собирающихся якобы сражаться за британское отечество. Варвары ценят свою службу дорого: они заявляют, что им платят недостаточно, и «торжественно заявляют, что если они не будут более щедро осыпаны дарами, то опустошат, разорвав договор, весь остров» (23).
Хотя автор признает мятеж саксов «справедливой местью» за грехи бриттов, обрисованная им картина смерти и разрушения ужасна. Города сожжены; граждане – как простые люди, так и священнослужители – убиты; среди пылающих развалин – «куски трупов, словно покрытые заледеневшей коркой багряной крови». Впрочем, была ли тут хоть одна душа, достойная райского блаженства (24)?
Тех, кто остался в живых, ждет незавидная судьба. Некоторых ловят в горах, где они прячутся, и массово (acervatim) истребляют, иных голод вынуждает добровольно отдаться в рабство, чтобы получить хотя бы кусок хлеба. Другие бегут из страны за море, распевая вместо загребной песни псалом: «Ты отдал нас, как овец, на съедение, и рассеял нас между народами»[56]56
Пс. 43:12.
[Закрыть]. Те, кто выжил и не попал в рабство, живут в постоянном страхе. Обратившись к Богу, они бесчисленными молитвами почти что вынуждают Его прийти к себе на помощь, и под предводительством «Амвросия Аврелиана, человека законопослушного, который в такой буре и потрясении остался чуть ли не один из римского племени» бросают вызов варварам (25).
С этого момента война идет с переменным успехом «до года осады Бадонской горы, новейшей почти что и немалой резни преступников, с которой сорок четвертый, как мне известно, начинается год, по прошествии, однако, одного месяца, когда и я родился». Однако гражданские войны продолжаются; города не восстановлены в прежнем блеске. Пока были еще живы свидетели как «отчаянной погибели острова, так и... нечаянной помощи», люди всех слоев общества помнили о своем долге. Но когда те умерли и пришло поколение, которое не помнит тех страшных событий и знает только «нынешнее спокойствие», моральное падение бриттов стало очевидно. Истинных сынов Церкви практически нет (26).
«Есть в Британии цари, но тираны; есть судьи, но неправедные» – так начинает автор следующую часть своего труда. Описав грехи, свойственные властителям вообще (27), он обращается к конкретным правителям – своим современникам, которых он пытается спасти от неминуемых адских мук. Это детоубийца Константин (28-29), Аврелий Канин – видимо, родич упомянутого выше Амвросия Аврелиана (30), стареющий Вортипор – «негодный сын доброго короля» (31), «рыжий мясник» Кунеглас (32) и, наконец, самый высокий, по словам автора, как по росту, так и по своему авторитету, – Маглокун, «островной дракон» (33). Автору хорошо известна его биография: убийство дяди, попытка уйти в монастырь, последующий незаконный брак и, наконец – убийство жены и женитьба на супруге своего племянника, которого тоже пришлось устранить (34-36).
На этом, как говорит Гильда, можно было бы и закончить, однако, чтобы не быть голословным и чтобы правители не думали, что он безосновательно запугивает их адскими муками, он счел нужным привести цитаты из Ветхого Завета (37). Автор рассказывает о взаимоотношениях пророка Самуила с царями (38), о Давиде и Соломоне (39), о грехах других ветхозаветных царей и их обличении пророками, в частности Илией (40-41). Он цитирует пророка Исайю (замечая при этом, что пророк называет нечестивых царей «князьями Содомскими» и что Церковь не должна принимать от таких людей дары) (42), в частности, его обличения в адрес грешников, предающихся пьянству и другим порокам, и пророчества о дне Страшного суда (43-46). Затем автор переходит к пророку Иеремии, к которому он, видимо, питал особое почтение (выдержки из «Плача» содержатся и в главе 1), цитируя его жалобы по поводу грехов соотечественников (47-50). Приводятся высказывания других пророков – Аввакума (51), Осии (52), Амоса (53), Михея (54), Софонии (55), Аггея (56), Захарии (57), Малахии (58), трактующие в основном о гневе Господа против грешников. Далее автор переходит к книге Иова (59) и дает отрывок из апокрифической Третьей книги Ездры, где также содержатся угрозы в адрес грешников (60). Цитируется книга пророка Иезекииля (61), затем книга Премудрости Соломоновой, где сказано: «Любите справедливость, судьи земли»[57]57
Прем. 1:1.
[Закрыть]. Британские правители могли бы исправиться, считает автор, если бы исполняли хотя бы это повеление (62-63). Автор признается, что не обладает смелостью апостола Павла, сказавшего: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих»[58]58
Рим. 9:13.
[Закрыть], однако искренне хочет исправления грешников (64).
Здесь опять-таки можно было бы остановиться – если бы взгляду автора не предстали «воздвигнутые против Бога, словно свидетели, горы стольких и таковых злодеяний епископов или прочих священников» (65).
«Есть в Британии священники, но неразумные; множество священнослужителей, но бесстыдные» (66) – начинает автор новое обличение. Священники одержимы жадностью, властолюбием, они угодничают перед богатыми нечестивцами и презирают добродетельных бедняков, принимают в дом посторонних женщин. Среди священников есть даже такие, которые приходят прямо из разбойной шайки (66). Распространился грех симонии: многие считают, что приобретение священства за деньги поможет им прикрыть старые грехи и совершить новые. Если, несмотря на все их старания, они не получают желаемого, то, потратив все наличные средства, отправляются за море и, получив нужный сан, возвращаются домой, задрав нос до облаков (67). Чего может ожидать народ от подобных пастырей (68)?
Есть, конечно, священники и не замешанные в таких делах – но разве среди них можно найти настоящую святость и душевную чистоту? Разве можно найти в сегодняшней церкви современного Авеля, Еноха, Ноя, Мельхиседека, Авраама, Иосифа или Моисея (69)? Разве среди них есть такие отважные борцы за веру, как Финеес, Иисус Навин, Иевфай или Гедеон (70)? Кто из них истребляет свои грехи, как Самсон филистимлян, кто обладает бескорыстием Самуила, бесстрашием Илии (71), принципиальностью и несокрушимой верой Елисея, бесстрашием Исайи и Иеремии (72)? В новозаветные времена также было достаточно праведников – стоит лишь вспомнить об апостоле Иакове, первомученике Стефане, апостоле Петре, наконец, о «сосуде избранном» апостоле Павле (73)! Кто из современных священников подобен мученику Игнатию Богоносцу, радостно ожидавшему, когда в цирке его разорвут «спасительные звери» (74)? Кто мог бы, как мученик Поликарп, угостить своих палачей обедом, кто так отважно противостоял нечестивому правителю, как Василий Кесарийский (75)? В Библии найдется много обличений нечестивых священнослужителей – их произносили и Самуил (76-77), и Исайя (78-79), и Иеремия (80-82). Автор приводит также соответствующие цитаты из книг пророка Иоиля (83), Осии (84), Амоса (85), Михея (86), Софонии (87), Захарии (88), Малахии (89), Иезекииля (90-91).
Приведя ветхозаветные свидетельства, Гильда вновь обращается к Новому Завету, подчеркивая, что речь идет не обо всех священниках, а о тех, кто «оставляют овец, и пасут тщетно, и не имеют слов пастырей сведущих» (92). Настало время процитировать слова Спасителя (93-96), затем – апостола Павла (97-105).
Далее автор говорит, что уже устал «болтаться на волнах в презренной лодчонке нашего разума», однако считает нужным привести еще и слова из посланий апостола Петра, в том числе те, которые читаются во время рукоположения в священники (106-107)[59]59
Отрывки, которые, по словам Гильды, входят в чин рукоположения, собраны в работе И. Ф. Морошкина (Морошкин И. Ф. Древняя британская церковь // ЖМНП. Ч. CLXIII. 1872, № 10 (октябрь). С. 279-280).
[Закрыть].
В конце концов Гильда приходит к выводу, что безнадежно лечить больных, которые находятся так далеко от врача (имеется в виду Христос) и при этом еще и не желают лечиться. Священники совершенно не соответствуют тому образу священнослужителя, который нарисован в Первом послании к Тимофею, – из всех перечисленных апостолом добродетелей они проявляют только гостеприимство, да и то в корыстных целях (108). Семейных добродетелей среди бриттских епископов не наблюдается – их сыновья так же бесстыдны, как и отцы, а о дьяконах просто страшно говорить (109). Все эти грешники похожи на потерпевших кораблекрушение, которым следует как можно скорее уцепиться за спасительную доску – покаяние. Остается только молиться Богу, чтобы он сохранил имеющееся «самомалейшее количество добрых священников» (110). Так завершается труд Гильды.
Глава 2
ГИЛЬДА – ОБЩЕКЕЛЬТСКИЙ СВЯТОЙ?
2.1. ИСТОРИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ И ПРЕДАНИЯ О СВЯТОМ ГИЛЬДЕ«Гильда Премудрый» – Gildas Sapiens – таким остался Гильда в традицией кельтских народов Средневековья и Нового времени. Напомним, что до Нового времени дожили шесть кельтских народностей со своими, кельтскими, языками – ирландцы, шотландцы, валлийцы, корнуолльцы, бретонцы и мэнцы (жители острова Мэн)[60]60
Мэнкский (таково его официальное русское название) и корнуолльский языки сейчас считаются мертвыми, с чем, однако, многие мэнцы и корнуолльцы не согласны.
[Закрыть]. Удивительно, но каждая из этих областей каким-то образом оказалась связанной с Гильдой. Предания утверждают, что Гильда родился в Шотландии, жил в Уэльсе (а может быть, и родился на самом деле там), посещал Ирландию и встречался с ирландскими святыми и (якобы) провел свои последние дни в Бретани. Культ самого Гильды и некоторых членов его семьи был распространен и в Корнуолле. Даже Мэн не остался в стороне: именно здесь король Артур якобы убил брата Гильды, что заставило его уничтожить свои хвалебные сочинения в адрес соотечественников и их короля[61]61
См. приложения 6 и 14.
[Закрыть].
Но какие реальные данные у нас есть о жизни Гильды? Эти сведения немногочисленны и к тому же разбросаны в самых разнообразных источниках – ирландских, валлийских, бретонских. Степень их достоверности также различна.
В нашей работе мы постарались собрать все доступные биографические данные о Гильде. Надеемся, что это нам удалось, хотя следует отметить, что ирландская традиция на эту тему очень мало изучена и требует отдельного исследования.
Данные о Гильде можно разбить на несколько групп:
1. послания святого Колумбана;
2. ирландские анналы;
3. валлийские анналы;
4. жития Гильды;
5. жития других валлийских святых;
6. валлийские генеалогии и саги;
7. жития ирландских святых.
С большинством этих материалов читатель может в полном объеме ознакомиться в Приложении, и мы не будем подробно пересказывать их содержание.
Казалось бы, естественно начать говорить о Гильде с его житий, которых дошло до нас не меньше трех (в полном объеме опубликовано два). Однако эти жития – весьма поздние и отстоят от предполагаемого времени жизни героя в лучшем случае более чем на триста, а то и на шестьсот лет (см. Приложение 5, 6, 7).
Уже с первого взгляда очевидно, что жития Гильды – как Первое, созданное в основанном, по преданию, Гильдой, бретонском монастыре Рюи, так и (особенно) Второе, произведение валлийского книжника Карадока, представляют собой компиляции и содержат мало подлинной информации или вообще ее не содержат (о Третьем житии судить труднее, поскольку в полном объеме оно не опубликовано).
В качестве источников этих компиляций можно выделить следующие:
1) Житийные традиции бриттских святых, как валлийских, так и бретонских. В первую очередь, это традиции о святом Кадоке (Приложение 9в), основателе монастыря в Нанткарване, родного для автора второго жития – Карадока, о святом Ильтуде (Приложение 96), по преданию – учителе Гильды, святых Павле Аврелиане (Приложение 86) и Давиде (Приложение 9а). Следует заметить, что зачастую определить взаимоотношение житий Гильды с житиями других святых затруднительно.
1) Слой традиции, связанной с Ирландией. Определенная часть этой традиции дошла до нас через ирландские (записи о смерти Гильды) и валлийские анналы (запись о путешествии Гильды в Ирландию). Упоминания о Гильде содержатся также в житиях ирландских святых (Приложения 10а, б).
3) Светская валлийская традиция: генеалогии, связанные с Кау (Hay) и его семейством, и легенды, касающиеся взаимоотношений Гильды (и его воинственного брата Хюэля) с королем Артуром. Эти легенды и генеалогии нашли свое отражение и в валлийских сагах («Кулух и Олуэн», «Видение Ронабви»).
4) Бретонские предания и легенды.
