Текст книги "Пульс (ЛП)"
Автор книги: Гейл Макхью
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Глаза Гэвина распахнулись, сердце ломалось в груди. Конечно, он знал, что она стала более нервной в последние несколько недель, но он бы никогда не подумал, что это так глубоко ранит её. Понимал, что должен все исправить, исправить её.
– Посмотри на меня, малышка, – прошептал он. Эмили взглянула на него полными слёз глазами, и сердце Гэвина сжалось сильнее. Дотянувшись до её ноги, он медленно обвил ей свою талию, целуя при этом её скулы. Он слегка коснулся, и дрогнувший вдох Эмили расплавил его. – Я думал, это тело было красиво до того, как ты была беременна, – сказал он, слова ложились на её дрожавшие губы, – но сейчас оно превосходно. Образ… совершенства.
Он нежно взял её вторую ногу и повторил движение, обхватывая ею своею талию. Чувствовал, как её трясло в предвкушении. Она была широко открыта для него, он смотрел на неё секунду, прежде чем погрузиться в неё. Жаркая, гладкая, сжимающая его со сводящим с ума неистовством, её киска ощущалась потрясающе. Он сдерживал свои стоны, наслаждаясь звуками её нежных вздохов. Внезапное чувство страха пронзило мысли, когда он медленно толкнулся глубже, но он закинул их туда, откуда они пришли. Накрыв губами её, Гэвин лизнул её губы, наслаждаясь изумительным вкусом её сладости. Лаская её затылок одной рукой, другой он накрыл приятый изгиб её бедра.
– Тебе нужно, чтобы я рассказал, как сильно желаю тебя? – простонал он, прижимаясь, обвиваясь и плавя языком чувствительную кожу её шейки. – Ты нужна мне больше, чем следующий удар сердца.
Пульсирующий ток восторга пробил тело, когда Эмили извивалась под ним. Его голос, тембр извиняющегося мужчины, гулом оседал в её ушке. Его бицепсы сжимались и напрягались с каждым медленным рассчитанным толчком. Она растворялась, таяла от его тепла. Впивалась ногтями в его мускулистую спину, дыхание замерло в груди, пойманное между его теплыми губами и обольстительными словами. Его желание было очевидным в каждом нежном прикосновении и каждом движении его благословенного языка. Выгнув спину, она задвигала бедрами быстрее, но Гэвин замер.
– Гэвин, не останавливайся, – умоляла она, ногами настойчиво обвиваясь вокруг его талии. – Пожалуйста.
– Нет, – прошептал, задыхаясь. Убрал с её лица влажные волосы, переплетаясь языками, повторяя между каждым горячим вдохом. – Я не трахну тебя сегодня, Эмили Купер. Убей меня, если хочешь, но я буду по-другому обладать тобой до тех пор, пока ты не сможешь больше это выносить. Мои пальцы очертят каждую невидимую линию твоего прелестного тела. Мои губы будут ласкать, питать и кормить каждый неудовлетворенный дюйм твоего тела. Пойдет?
– Да, – простонала она.
Он накрыл её рот, глотая каждый стон, последовавший за тем, когда он погружался в мягкую глубину её мокрого, сладкого тепла снова и снова. Он наполнял её самой чистой, самой сладкой и самой красивой любовью, которую она когда-либо испытывала. Его медленные, мучительные толчки и глубокие, страстные поцелуи были важнее всего, что она когда-либо чувствовала, ощущала или знала. Питая её тело тем, в чем оно нуждалось, Гэвин стирал из её сознания мысли, что будто он когда-то не хотел её.
Он отбросил всю незащищенность…
Разрушил все сомнения…
И унес её в водоворот неоспоримой, безусловной любви….
Глава 15
Ошибки
Эмили нервно кусала губу, листая журнал для беременных. Стараясь не обращать внимания на Диллана, внимательно наблюдающего за ней с другого конца приемной врача, Эмили закинула ногу на ногу и посмотрела на свои часы. Пятнадцать минут пятого. Гэвин опаздывал на пятнадцать минут. Волнуясь, она достала из сумки телефон, надеясь увидеть там хотя бы сообщение от него. Ничего. Ни сообщения, ни пропущенного звонка. Бросила его на колени, задаваясь вопросом, где же он.
– Досадно, что твоего обожаемого до сих пор нет, – усмехнулся Диллан. – Интересно, что если он опоздает на роды? Позвони, если тебе понадобится замена.
Игнорируя его, Эмили перелистнула страницу и начала изучать рекламу, в которой говорилось, что свекольный сок помогает предотвратить дефект нервной трубки у развивающегося зародыша. Сделав в голове пометку, она снова посмотрела на часы. Начинала беспокоиться. Это не было похоже на Гэвина: не позвонить, если он задерживался. Страх пробил тело, но как раз в эту секунду блондинка с прошлой консультации назвала имя Эмили. Положив журнал на место, Эмили пробежала пальчиками по экрану телефона и отправила Гэвину сообщение. Она бросила телефон в сумку, встала и направилась в сторону дальних кабинетов. Заметила, что Диллан тоже поднялся на ноги и следовал прямо за ней. Она развернулась, дрожь бежала по спине от его близости.
– Что ты делаешь?
Он сузил глаза:
– А на что это похоже? Собираюсь посмотреть, мальчик у нас будет или девочка.
Эмили моргнула, съежившись от его слов:
– Ты не войдешь со мной в кабинет, пока Гэвин не появится.
С язвительной улыбкой Диллан достал из заднего кармана листок бумаги. Протянул его Эмили.
– Это копия измененного защитного предписания, которому ты должна следовать. Там ничего не сказано о том, что я должен ждать, пока не появится этот денди. – Он забрал её у Эмили. – Ты как будто забыла туда кое-что добавить. – Он положил её обратно в карман и распахнул дверь. – Дамы вперёд.
Эмили с сожалением закрыла глаза. Ее голову запутали эти тридцать три несчастья, она никогда и не думала о том, чтобы добавить этот особый пунктик к предписанию. Гэвин был на иголках последние несколько недель, и слишком напряжён, чтобы заметить эту её погрешность. Вздыхая и молясь, чтобы Гэвин пришел поскорее, Эмили последовала за администратором в пустой кабинет.
Недовольство Блонди было очевидным, когда она делала необходимые для процедуры приготовления. Как только Гэвин и Эмили выяснили, что неправильный запрос страховщиков был её ошибкой, Гэвин позвонил в приемную, чтобы возмущенно высказать свое недовольство. Практически добившись того, чтобы его адвокаты подали иск в суд, Гэвин захотел, чтобы Эмили сменила консультацию, но, поскольку доктор был в курсе их необычной ситуации, Эмили предпочла оставить всё как есть. Она была более чем удовлетворена тем, что Блонди получила выговор.
– Процесс вам знаком. Спускаете брюки до лонной кости. – Блонди включила аппарат узи, затемнила освещение и направилась к выходу. – Доктор Ричардс заканчивает с другой пациенткой. Скоро будет. А пока не пользуйтесь туалетом. – На этом она со своим отношением к ней удалились.
Эмили села на край стола спиной к Диллану. Трясущимися руками она слегка приспустила мягкий эластичный хлопок, закрывающий её живот. Взглянула на дверь, желая изо всех сил, чтобы Гэвин открыл её. В тишине комнаты дыхание Диллана, как торнадо, кружило в её ушах. Решив дождаться врача или Гэвина, она замерла.
– Ты позволяла мне трахать тебя больше года. Сейчас не время становиться стеснительной, – Эмили слышала насмешку в словах Диллана, и яд покрывал каждое из них. – Не волнуйся. Никоим образом твой теперешний внешний вид не смог бы возбудить меня.
– Ты кретин, – промямлила она, сердце бешено стучало.
Он усмехнулся:
– А ты потаскуха, из-за которой мы все оказались в этой ситуации. Кто хуже, Эмили? Подстилка, которая трахает друга своего парня, или кретин, который заставил её за это платить?
Как только его отравляющее замечание просочилось в её голову, дверь распахнулась. Гэвин вместе с доктором вошли из холла. Быстро пересекая комнату, Гэвин оказался рядом с ней спустя мгновение, на его лице было беспокойство.
– Прости, – прошептал он, когда она встала и обвила руками его шею.
– Что случилось? – спросила. Она дышала его запахом, автоматически успокоившись только от его присутствия. Она заглянула в его глаза, пытаясь сдержать слезы в своих. – Я отправила тебе сообщение. Ты так и не перезвонил.
– Я оставил свой мобильник в офисе и заметил только уже на полпути сюда. Застрял в пробке. Это дурацкое стечение обстоятельств. – Он посмотрел на Эмили, подмечая, что она была взволнована чем-то большим, нежели его отсутствие. Было что-то ещё. В груди что-то дернулось, обрастая злостью. Он перевел взгляд на Диллана, затем обратно на Эмили. – Всё хорошо?
Эмили почувствовала, как он закоченел, будто неожиданно покрылся льдом. Она сглотнула ком в горле. Кивнула, не желая рассказывать о случившемся. Гэвин и так был на пределе. Если он подумает, что Диллан позволил себе хотя бы крошечный намек на неприличный взгляд в ее сторону, вне всяких сомнений, в кабинете прольется кровь.
– Ничего не случилось? – спросил он более настойчиво, переводя взгляд с неё на Диллана. Он наблюдал за ними из кресла в другом конце кабинета.
Она снова кивнула и потянулась, чтобы поцеловать его. Гэвин вздохнул, едва их губы встретились. Он старался прогнать пожирающее чувство, кричащее, будто она что-то скрывала. В следующее мгновение он помог ей забраться на стол, накрыв рукой живот в том месте, где она оголила свою чудесную кожу. Она посмотрела на него и улыбнулась. Тут же расслабившись, он подтолкнул стул и сел рядом с ней. Взяв её за руку, взглядом встретился с Дилланом. Он начинал думать, что идея позволить ему присутствовать была тем, о чём он будет жалеть всю жизнь. Блять. Ребёнок мог быть его, и этот ублюдок не имеет права присутствовать здесь во время чего-то, настолько радостного.
– Итак, как вы себя чувствуете, мисс Купер? – спросил врач, быстро просмотрев её карту. Он положил папку на стол и направился к раковине. – Вижу, у вас до сих пор есть тошнота?
– Да. Но сейчас она затихает по вечерам.
– Попробуйте горячую кружку ромашкового или имбирного чая, – сказал он, умывая руки. Вытерев их, он прошел по кабинету, надел перчатки и взял гель. – Моя жена спасалась солеными крекерами, когда была беременна каждым из трех наших мальчишек.
– Три мальчика? – Диллан подался вперед, упираясь локтями в колени. Его рот скривился в приторной улыбке. – Надеюсь, у нас тоже мальчик.
Напряжение со всех сторон накрыло кабинет, словно атомная бомба. Чувствуя, как рука Гэвина сильнее сжала её, Эмили повернула к нему голову. Он уставился на Диллана, рот сжат в жесткую линию, её дыхание оборвалось при виде того, как глаза Гэвина превратились в два пылающих уголька. Эмили сжала его руку, пытаясь обратить на себя внимание, только это не сработало. Его тело ощетинилось с заметным бешенством, Гэвин выглядел так, словно готов был перепрыгнуть через стол.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
Это вывело его из того состояния. Кипя, Гэвин оторвал глаза от Диллана и сосредоточился на единственной причине, ради которой он здесь. Он сможет сделать это. Сделает. Он только надеялся, что Господь поможет ему выжить, не убив Диллана.
Доктор прочистил горло:
– Ну, вы только что пересекли восемнадцатинедельный рубеж. Если малыш посодействует нам, мы узнаем его пол через пару минут.
Тревога отпустила Гэвина, когда он, успокаивая её, ласково погладил по голове. Эмили абстрагировалась от Диллана, сосредоточившись на экране. Молясь, чтобы мягкое, мурлыкающе сердцебиение, сладкой мелодией разносящееся по комнате, наполовину принадлежало мужчине рядом с ней, Эмили сделала глубокий вдох, когда доктор приложил ручной микрофон к её животу.
Несколько мерцающих колебаний спустя, доктор усмехнулся:
– Взгляните на это. – Он указал на экран, проводя сильнее датчиком по правой стороне живота Эмили. – Не уверен пока насчет пола, но это малыш держит пальчики в ротике.
Эмили прищурилась, пытаясь разглядеть шарик на экране, а потом он её поразил. Она ясно увидела, о чём говорил доктор. Крошечные, аккуратные пальчики входили и выходили из маленького ротика с каплями жидкости, в которой он плавал. С повлажневшими глазами она повернулась к Гэвину, выражение его лица была таким же трепетным, как и её собственное.
Доктор водил микрофоном по животу Эмили.
– И если малыш раздвинет ножки чуть сильнее, мы сможем понять, розовая или голубая одежда вам понадобиться. – Серию свистов, еще более сильное давление аппарата и теплую улыбку на лице доктора спустя, он сказал. – Мои поздравления, мисс Купер. У вас мальчик.
Эмили глухо выдохнула, слезы бежали по лицу, когда она, улыбаясь, посмотрела на Гэвина. Она видела, как он сглотнул, видела его глаза, застланные слезами, когда он смотрел на экран. Он радовался, поскольку малыш был здоров, и не важно, девочка это или мальчик. Конечно, она знала, что так оно и есть, но в день, когда она вошла в практически пустую детскую и увидела рукавицу со знаком Янки и мяч, лежащие на комоде, она поняла, что сердце её любителя Янки хочет маленького мальчика.
Гэвин подвинул стул ближе, глазами изучая Эмили. Он провел рукой по её волосам и спросил доктора:
– Мальчик? Вы уверены?
– Эта маленькая часть тельца прямо вот здесь говорит мне да, – натянув очки на кончик носа, доктор Ричардс указал на экран, улыбка стала шире, когда он посмотрел на Гэвина. – Этого советуют не делать, но, учитывая, что я видел такое тысячу раз за последние тридцать лет, я бы посоветовал купить синие сигары к празднику. – Доктор откашлялся и посмотрел на Диллана. Нацепив спокойную, но натянутую улыбку, он заговорил, слова выходили неуклюже. – Вперед, вы тоже можете сделать то же самое.
Диллан поправил галстук и встал. Блеск его карих глаз повторял фальшивую улыбку:
– Так и сделаю. Моей семье понравится, что это мальчик.
Гэвин почувствовал, как каждый долбанный волосок на затылке встал дыбом. Он поднялся со стула, готовый сломать каждую кость на лице Диллана, но Эмили схватила его за руку и потянула обратно на свою сторону.
Стерев с живота остатки геля, она села и облизнула пересохшие губы.
– Мы закончили, правильно? – дышать удавалось с трудом, несмотря на попытки успокоиться. – Теперь я могу воспользоваться туалетом?
Доктор кивнул, и с помощью Гэвина Эмили слезла со стола. Глядя ему в глаза, она подняла руку, и, положив её ему на затылок, подтолкнула к себе для поцелуя.
– Я люблю тебя, Гэвин Блейк, – прошептала она спустя долгое мгновение. – Спасибо, что не сделал того, что, я знаю, с легкостью мог бы. Ты продолжаешь удивлять меня. Ты также продолжаешь влюблять меня в себя еще больше. Мое сердце, душа, жизнь и тело – всё это принадлежит тебе.
Боже. Никогда прежде Гэвин не мог представить, что такие простые слова смогут заставить его не сойти с ума, как того заслуживала каждая секунда. Только эти простые слова не были сказаны простой девушкой. Они были благодарностью ангела. Да, она делала каждое сражение, в которых им пришлось оказаться, стоящим того. Он с обожанием смотрел, как она исчезает за дверью туалета.
Гэвин провел рукой по волосам:
– Док, пока Эмили приводит себя в порядок, я хотел бы обсудить с вами некоторые вопросы в частном порядке.
– Это не проблема, – сказал доктор, выключая аппарат и включая освещение. – Можем поговорить в холле.
– Ну нет, Блейк, – с высокомерием, сочившимся изнутри, Диллан выступил вперед, сощурившись. – Этот ребенок настолько твое дело, насколько и мое. Никакой частной фигни.
Сложив на груди руки, Гэвин выпятил подбородок. Он наклонил на бок голову, губы расползлись в медленной улыбке.
– Ты прав, Диллан. Моя оплошность. – Прими это. Он собирался разбить вдребезги гребаное сознание Диллана. Расслабился в кресле, улыбка стала еще шире. – Итак, док, вы видели мою девушку во всех подробностях. Девушка привносит новое значение в слово красота, верно?
Доктор прочистил горло, как будто немного смутившись:
– Да, Гэвин, она очень красивая девушка.
Трепетная улыбка озарила лицо Гэвина, когда он посмотрел на Диллана, казавшегося абсолютно запутавшимся. Впившись глазами в Диллана, Гэвин вздернул бровь:
– Да, красивая. И поскольку мы привыкли к чрезвычайно активной, по крайней мере, четыре раза на дню, дикой сексуальной жизни, я бы хотел знать, должно ли что-то поменяться теперь, когда она беременна. Меня заботит, не нанесет ли это вред ей или ребенку.
Гэвин видел, как Диллан заскрежетал зубами и недоумевал только, почему тот всё ещё в кабинете. Гэвин полагал, что его держало любопытство.
– Ничуть, – ответил доктор, усаживаясь на вращающийся стул. – Секс абсолютно безопасен и желателен для обоих партнеров. Ребенок защищен глубоко в утробе матери. Нет никакого риска навредить ему.
Теперь Гэвин заметил, как побледнело лицо Диллана, мало того, что придурок был прочно приклеен к полу, он еще абсолютно замер. Гэвин подумал, у того появится великолепная возможность задуматься немного. Ещё лучше, Гэвин заманит его….
– Здорово это слышать, – продолжил Гэвин, взглядом по-прежнему прикованный к Диллану. – Но, надо признаться, я веду себя как профи. Эмили говорила, я самый крупный… мужчина, который у неё был. Нам нравится заниматься любовью, но обычно, мы теряем головы. Мы оба любим довольно… грубо. Мы любим разнообразные позы. Мы даже изобрели парочку, о которых, уверен, никто раньше и не задумывался. Мы хороши в чем-то таком. Так, Док, каково ваше окончательное заключение, учитывая всё то, что я сказал? Попросту говоря, я спрашиваю… Можем ли мы трахаться так, как привыкли это делать? Потому что если так, я заберу сейчас же свою девушку домой и дам ей то, чего она хочет.
Насажен. На. Крючок. И. Блять. Потоплен.
Как только доктор собрался ответить, Диллан направился к выходу. Гэвин усмехнулся, гордясь тем, что своим ударом попал прямо в яблочко. Цель дала именно ту реакцию, на которую он и рассчитывал.
– Погоди, Диллан, ты не хочешь услышать ответ? Я имею в виду, этот ребенок настолько и твое дело, насколько мое. Не забывай, никакой частной фигни.
Доктор мог попытаться ответить на вопрос Гэвина, но только не Диллан. Не-а. Его ответом стал удар захлопнутой за его заносчивой задницей двери. Ещё один смешок, пара вопросов без ответа, появление Эмили из туалета спустя некоторое время, и Гэвин считал, что консультация врача прошла не так плохо, как ожидалось.
К тому времени, как они с Эмили добрались до его дома и до лифта, Эмили заявила, что её парень одержим демоном секса. Между голодными взглядами по дороге домой и обещаниями скорого невероятно сильного удовольствия, она поверила, что у него временно съехала крыша.
Прислонившись к стене лифта, она отдавалась его глубоким, страстным поцелуям, пока они поднимались на его этаж. Эмили подставила шейку, позволяя рту Гэвина боготворить свою плоть.
– И кого мне следует благодарить в столь неожиданной перемене в сексуальных желаниях? Я бы хотела отправить им подарок. У тебя есть адрес?
Гэвин ответил, закрыв рот Эмили губами, награждая её язычок скупыми касаниями, пока его руки ощупывали её тело. Двери лифта открылись, и, переплетясь руками, Гэвин вывел её в свои владения. Прижавшись спиной к его двери, Эмили горячо выдохнула, пока он искал ключи в карманах. Его легкая щетина оцарапала её скулу, когда он открывал дверь. Заводя её спиной в квартиру, губами Гэвин продолжал свою пытку. Эмили бросила свою сумку на кушетку, обвила руками шею Гэвина и хихикнула, когда он подхватил её на руки. Свесив ноги с его предплечья, Эмили сильнее поцеловала его, все тело горело в предвкушении.
– Так ты собираешься мне ответить? – выдохнула она, когда он положил её на огромную калифорнийскую кровать, снимая её туфли. – Кого я должна поблагодарить?
Улыбаясь, Гэвин медленно стянул с неё юбку и бросил на пол. Взглядом голубых глаз приковав её, он закусил свою восхитительную губу, а пальцем прокладывал дорожку вниз от её пупка.
– Единственное, что тебе нужно знать, мисс Купер, – это то, что Диллан очень даже, – и я действительно имею в виду очень, – осведомлен о том, что я собираюсь сделать с твоим прекрасным телом.
Не задавая больше вопросов, Эмили провела остаток дня предаваясь сногсшибательным вещам, о которых Диллан мысленно сознавал, что они происходят с ней.
– Завязывать глаза правда необходимо? – спросила Эмили, пока Гэвин вел её по коридору. – Я поняла, что это сюрприз, но твое возбуждение меня пугает. Ты перекрасил её в черный?
– Ты что не веришь в мои дизайнерские способности? – с улыбкой спросил Гэвин. Распахнув дверь в детскую, он улыбнулся, бросив последний взгляд на готовую комнату. Он не мог назвать это своим дизайнерским опытом, поскольку над интерьером комнаты трудилась целая команда высокооплачиваемых специалистов. В любом случае, он был счастлив давать им распоряжения весь последний месяц, с тех пор как узнал, что родится мальчик. – И да, повязка нужна. Но я заключу с тобой сделку. В качестве моего коварного наказания, я позволю тебе применить её ко мне чуть позже сегодня.
Эмили хихикнула, и собралась было сорвать повязку, но Гэвин удержал её запястья. Эмили, вздохнув, недовольно надула губки.
– Ты просто наслаждаешься своей самоуверенностью. Клянусь, ты был мне послан только для этого.
– М-м-м, никогда не думал об этом в таком ключе, – Гэвин зарылся лицом в изгиб её шеи, голос стал обольстительно низким. – Послан на землю, чтоб умничать в твоем мире.
– Гэвин Кристофер Блейк, если ты не дашь снять мне эту повязку, я сотворю с твоей задницей такие вещи, которые не оценит ни один мужчина. Ясно?
Гэвин засмеялся глубоким, гортанным смехом, распахнув глаза.
– Ты меня заводишь.
– О, Боже. Ты серьезно…
– Знаю. Потерял голову или серьезно рехнулся, – кончиком носа он провел по её шее. – Какой вариант из двух, сладенькая?
– Оба.
– Хороший ответ. – Он снял с её глаз повязку. – Скажи мне. Я помешался на этом?
Воздух покинул легкие Эмили, когда она осмотрела детскую. Оставаясь верным в своей любви к команде, Гэвин превратил некогда пустую комнату в храм Янки. Ничего чрезмерного, она была сделана со вкусом и могла бы хорошо подойти её сыну в подростковые годы. Взгляд Эмили остановился на единственной темно-синей стене с массивными встроенными стеллажами белого цвета. На каждом располагались ряды застекленных подписанных бейсбольных мячей, коллекционных карточек и шапок. Она осмотрела все, начиная с подписанных футболок команды на чугунных крюках с эмблемами Янки, настоящего счетного табло, и до ряда металлических шкафчиков Янки. На одной стене от пола до потолка был изображен черно-белый момент игры из ранних лет жизни Янки. Надпись «The House Ruth Built» [7]7
«The House Ruth Built» – дословный перевод: Дом, который построил Рут (в честь легендарного игрока Янки Бейба Рута).
[Закрыть] украшала верхнюю часть изображения. Эмили готова была поклясться, это было настоящее фото. Рядом с одним из окон – закрытых длинными темно-синими шторами – стояло мягкое, кожаное коричневое кресло с пушистыми бейсбольными подушками. Полукруглый плед с панорамой Нью-Йорка покрывал большую часть пространства. Более того, он поставил в комнате оригинальные сиденья со стадиона. Эмили замерла, потеряв дар речи.
– Я потерял голову? – прошептал Гэвина, положив подбородок на плечо Эмили. Он обнял рукой округлившийся животик, желая увидеть её личико. – Или я просто сумасшедший?
Попав в важность всего того, что делало Гэвина таким, какой он есть, Эмили взглянула на него, чувствуя, что её мир вращался вокруг любви, которую он доказывал. Так много крупинок счастья и мелочей, которые он говорил или делал, пролетели в голове, пока она смотрела в эти улыбающиеся голубые глаза. Те самые ворующие глаза, которые захватили её воздух, сердце, душу в ту же секунду, как она его увидела. Столько слов, сказанных и несказанных, эхом отозвалось в её ушах. Этот мужчина, её самый лучший друг и любовник, который не знал, его ли ребенка она носит, держал обещание, данное не так давно. Он уже любил малыша, его ли он был или нет, потому что он был её частью. Бог даст, и его частью. Прикоснувшись руками к его щекам с ямочками, она смотрела на него одно мгновение, прежде чем встать на носочки. Накрыв его губы своими, она задалась вопросом, как же ей могло так повезти. Почему среди всех женщин в мире этот стопроцентный всезнайка выбрал её?
Медленно разорвав поцелуй, посмотрела на него изумлённо:
– Я даже не знаю, как благодарить тебя, Гэвин. Ты принял меня с моими хрупкостью и слабостью, любя не меньше, нежели женщину, не совершающую ошибки. Женщину без страхов. Каждый взгляд, прикосновение, поцелуй ты даришь мне без всякого осуждения. Ты залечил каждую открытую рану, старый шрам и каждую крупицу боли, что я принесла в эти отношения, не ожидая ничего взамен. Ты показал мне, что значит учащенное сердцебиение, показал, как самые простые мысли могут испариться с простым поцелуем. Ты показал мне, что значит чувствовать настоящую, всепоглощающую, нескончаемую любовь. Как же мне благодарить тебя за всё это?
– Ты и благодаришь каждый божий день, – ответил он ласково, поглаживая её волосы.
Эмили закрыла глаза:
– Как? – она тонула в теплоте его прикосновения.
– Посмотри на меня, Эмили. – Она открыла глаза, и полный слез взгляд нашел его. – Прямо сейчас, куколка. Ты сказала, каждый мой взгляд, обращенный на тебя, был без осуждения. Что ж, каждый твой взгляд, обращенный на меня, неприкосновенен, чист во всем для меня. Смотришь на меня так, словно никогда прежде не видела мужчину. Нет ни единого шанса для меня, как для мужчины, чтобы объяснить, на что похоже это чувство. – Он взял её за руку и приложил её к своему сердцу. – Ты сказала, каждое мое прикосновение к тебе было без осуждения. Каждый раз, когда ты касаешься меня, твои ручки дрожат. Ты понятия не имеешь, как это заставляет трепетать меня. Я не говорю о сексуальной стороне. Ты перевернула всё, что я когда-либо знал о себе.
Прижав её ближе, он едва уловимо коснулся её губ.
– И каждый поцелуй? Иисусе, даже не буду начинать говорить том, как ты меня целуешь. С первого поцелуя, который мы разделили, и который ты остановила, – он нежно прикусил её губу, посасывая между своими зубами – до этого поцелуя, прямо сейчас, ты меня впитываешь. Ты занимаешься со мной любовью с каждым поцелуем. Ты только подкрепляешь все то, что знакомо этому всезнайке с той секунды, как он открыл глаза и увидел официантку с едой, размазанной по всей её одежде. Ненавижу повторяться, но твои губки созданы для меня. И это означает, каждый поцелуй – для меня. Каждый раз, когда ты смотришь на меня так, как ты это делаешь, дотрагиваясь меня своей дрожащей ручкой, или твои нежные губки касаются моих, ты заставляешь меня благодарить Бога за то, что я родился мужчиной. Так ты благодаришь меня каждый день, и именно так, я надеюсь, продолжишь благодарить меня каждый день до конца моей жизни.
Снова потеряв дар речи, Эмили обвила руками его шею, потянув его для поцелуя. У неё возникло такое ощущение, что она постоянно переживала бесчисленные «потери дара речи» с Гэвином.
– М-м-м, видишь? Ты только что занималась со мной любовью этим поцелуем. –Гэвин улыбнулся и взял Эмили за руку, выводя из детской.
– Мне нравится эта фраза. Занимаюсь с тобой любовью своими поцелуями.
– Да, мэм, именно так. – Гэвин подмигнул и взял свои ключи с кухонного стола. – Теперь ты заставляешь меня хотеть ни больше ни меньше как остаться дома на весь день, чтобы я мог наслаждаться старыми добрыми ласками. Я очень близок к тому, чтобы отменить эту маленькую прогулку.
Улыбнувшись, Эмили взяла из шкафа мягкий вязаный кардиган. Выбрав удобные туфли без каблуков вместо шикарных туфель на шпильках от Стюарта Вейцмана, она присела на кушетку и посмотрела на Гэвина, надевая их. Его предложение все отменить с каждой секундой становилось все более заманчивым. С бейсболкой Янки, сдвинутой на лоб, он выглядел чрезвычайно аппетитно в темно-синих джинсах, облегающей фигуру футболке и в паре кед фирмы Chucks. Эмили закусила губу и направилась к своей отраде для глаз.
– Мы не можем отменить, – сказала она, закутавшись в кардиган. Фраза прозвучала, как недовольство, когда она приняла от него свою сумку. – Мы встречаемся с ними в полдень, а сейчас уже почти четверть двенадцатого. – она взяла его за руку и потащила к двери. Если они не уберутся отсюда в ближайшее время, то не уйдут никогда. – Старые добрые ласки на потом, мистер Блейк. – она улыбнулась, стоя в холле и ожидая, пока он со стоном набирал код безопасности.
В любом случае, все было хорошо. Она осчастливила его «занятиями любовью» несколько раз, спускаясь в лифте.
Легкий холод середины апреля ужалил Эмили, послав по коже толпу мурашек, когда они с Гэвином вышли из её машины на яркое солнце. В любом случае, весна в Нью-Йорке была прекрасна, потому как город пробуждался от холодной, суровой зимы. Не то чтобы город не был всегда оживленным и красивым, но улицы словно обновлялись с возвращением еще чего-то к жизни. От владельцев магазинов, распахивающих двери, чтобы позволить свежему воздуху наполнить их здания, до деревьев в каждом парке, расцветающих разноцветными почками, центр города наполнялся жизнью со сменой времени года. Это было что-то, до чего Эмили доросла, чтобы любить.
Крепко держа Гэвина за руку, Эмили взглянула на пару витрин, пока они шли мимо.
Лексингтон Авеню. Остановившись на углу 74 улицы, её взгляд упал на облегающее летнее платье, висящее на манекене. Положив руки на бедра, консультант надевал платье на пластиковое тело, гораздо более красивое, чем у любой высокооплачиваемой модели. Эмили посмотрела на свой округлившийся живот и вздохнула.
– Что случилось? – спросил Гэвин, взгляд метался между ней и консультантом.
– Оно прекрасно, а я никогда уже не влезу во что-то подобное. – она продолжила идти к «Giggle», шикарному детскому бутику, который Колтон и Мелани посоветовали им посетить. – Мне повезет, если я втиснусь в огромные мусорные мешки от Hefty, когда рожу.
Гэвин внезапно остановился. Он взял в ладони личико Эмили, на лице появилась широкая улыбка.
– Наденешь мусорный мешок от Hefty или бикини, – ты будешь по-прежнему выглядеть шмекси. – Он поцеловал её в лоб. – Сотня фунтов (46кг) или пять сотен фунтов (200 кг), я по-прежнему буду любить тебя.
– Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, скажешь ли ты то же самое, когда вынужден будешь созерцать мою задницу, еле втиснутую в одежду. – Эмили скептически вздернула бровь. – А еще лучше, посмотрим, скажешь ли ты тоже самое, пытаясь стянуть мусорный мешок с моего огромного голого тела.
Губы Гэвина растянулись в медленной улыбке:
– Ты ведь знаешь, что заводишь меня, правда?
Эмили хихикнула, беря его за руку:
– Запишу тебя к психиатру, когда вернемся домой. – Преодолев полную народа улицу, Эмили увидела бутик за несколько дверей от себя. – Тебе и твоей навязчивой идее это будет полезно. Я и правда думаю, тебе надо показаться кому-то.
Гэвин открыл дверь бутика, и слегка шлепнул Эмили по попе, когда та входила внутрь.
– А я и правда думаю, что если ты и дальше будешь говорить о своем огромном или маленьком голом теле, мне понадобится холодный душ.
Эмили покачала головой, но, прежде чем бросить ему в ответ какую-нибудь колкость, поймала взгляд Терезы.
