Текст книги "Нарушенное обещание"

Автор книги: Гейл Кэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава девятая

На этот раз Холли не станет тратить силы на безрезультатные расспросы, так как бабушка хранила молчание подобно сфинксу. Она возьмет быка за рога. Холли решила превратиться в частного детектива.

Она никогда ни за кем не следила, но сегодня вечером, когда бабушка Перл снова ушла, оставив дома корзинку с рукоделием, ее внучка поехала за ней. Ее маленькая «субару» держалась на некотором расстоянии от бабушкиного зеленого драндулета. Холли не хотела, чтобы востроглазая нарушительница своими острыми глазами заметила ее в зеркале заднего вида.

Зеленое авто направлялось в сторону города, но, сделав большой крюк, поехало назад к заброшенному земельному владению рядом домом Перл. Холли вспомнила, что эта земля когда-то принадлежала Сэму Уилхелму.

Там уже стояло еще несколько «консервных банок», подобных бабушкиной. Вот так рукодельницы! Холли могла поклясться, что и эти старушки не захватили с собой ни спиц, ни иголок.

Каждая из бабушкиных приятельниц припарковала свой автомобиль в стороне от дороги, подальше от людских глаз, за высокими соснами. Человек, ехавший по дороге, едва ли заметил бы их, но только не Холли. Ее нельзя было обмануть.

Небольшая группа седовласых старушек, ведомая бабушкой, пошла сквозь сосновую рощицу. Холли пошла за ними вслед, держась на безопасном расстоянии.

Выслеживая бабушку, Холли не чувствовала ни малейшего угрызения совести. Перл освободили под ее опеку. Она несла за бабушку ответственность, и Кэм, конечно же, напомнит Холли об этом при удобном случае.

Холли шла медленно, осторожно, стараясь не задевать ветки, чтобы не спугнуть старушек и не обнаружить себя. Она была уверена, что злоумышленницы, идя «на дело», прислушивались к каждому шороху.

Холли выругалась про себя, когда споткнулась о какую-то кочку и слегка подвернула ногу. Но ее задача – выследить, найти, раскрыть преступление.

Они шли, бесконечно петляя, пока не оказались около… бабушкиного земельного участка, на задней его границе. Совсем недалеко от того самого места, которое осматривали Холли и Кэм, но так ничего и не нашли.

Группа остановилась. Холли тоже остановилась, прячась за огромным дубом, из-за которого было хорошо видно, чем занимались эти конспираторши.

Они стали разбирать кучу сухих веток и…

Холли никогда в жизни не видела самогонный аппарат, но в ту же минуту поняла, что перед ней именно он. Это был именно тот самогонный аппарат, который видел Кэм и который Холли не смогла найти.

И теперь она поняла – почему.

Бабушка и ее бесстрашные подружки не могли бросить товарку на произвол судьбы и передвинули самогонный аппарат на соседний участок, куда Холли даже не догадалась заглянуть.

А старушки тем временем были заняты сборкой. Холли наблюдала за всем происходящим до тех пор, пока аппарат не начал булькать и пускать пузыри. Старушки варили самогон! В этом не было никакого сомнения!

Холли поймала их с поличным. И если она сейчас что-нибудь не предпримет, их всех ждет тюрьма.

Выйдя из укрытия, она смело пошла в атаку на эту команду.

Увидев приближающуюся к ним Холли, старушки дружно заохали и заохали.

– Привет, милые дамы, – сказала Холли приятным голосом, будто собиралась попить вместе с ними чаю. – Вот, увидела вас и решила остановиться, чтобы посмотреть, как вы занимаетесь рукоделием. – Она подошла к небольшому самогонному аппарату и сделала глубокий вздох. – Освежающий напиток. Все понятно.

Старушки стояли, переминаясь с ноги на ногу. У некоторых был виноватый вид. Но только не у бабушки. Она смотрела на Холли, высоко подняв голову.

– Так ты шпионила за нами, Холли Кейтс! Как ты могла?

– Лучше назвать это… поисками. Что значит «как»? Стоит только шерифу узнать об этом вашем занятии, как вы тут же окажетесь в тюрьме. Потому что… – Слова повисли в воздухе. Холли так разозлилась, что не могла назвать ни одной другой причины. Сейчас она была готова задушить этих авантюристок.

Но вместо этого она, будто со знанием дела, осмотрела аппарат со всех сторон и затем дернула за змеевик. Бульканье прекратилось. Холли очень надеялась, что аппарат замолчал навсегда.

Холли повернулась к бабушке и ее приятельницам и посмотрела в лицо каждой из них.

– Леди, в ваших услугах больше не нуждаются.

– Это всего лишь лекарство от ревматизма, – сказала хозяйка городской почты мисс Хати, когда Холли выставила на стол в кухне бабушки четырнадцать бутылок с их продукцией.

Чтобы сообразительные «мастерицы» не возобновили свою деятельность, Холли закрыла на замок в своем чемодане змеевик от самогонного аппарата вместе с некоторыми другими его функциональными частями.

Она собрала дамочек в доме бабушки, чтобы дать им хорошую взбучку, заставить их понять, что они занимаются противозаконным промыслом, за который могут попасть в тюрьму на срок от десяти до двадцати лет.

Учитывая преклонный возраст, ни у одной из них не было в запасе столько времени.

– Мисс Хати права, – сказала Кора, – с нашей стороны это была всего-навсего услуга для всей округи. В здешних краях много стариков, и наше лекарство улучшает их самочувствие.

Холли понюхала содержимое бутылки. Без сомнения, это «лекарство» помогало! Стоит только пригубить, чтобы вообще ничего не чувствовать, не говоря уже о боли.

– Что же, мне очень жаль, что пришлось… закрыть вашу «аптеку», но я не могу допустить, чтобы вас арестовали. Думаю, мои дорогие, вам нужно поискать какое-нибудь иное лекарство, чтобы лечить свои болячки. Извините.

Старушки заскрежетали зубами, но Холли была неумолима.

В течение всей беседы бабушка не проронила ни слова, что было очень странно. Холли очень надеялась, что она не воспользовалась этим временем, чтобы обдумывать новый метод производства своего зелья.

Наконец Перл заговорила:

– Ты, что же, собираешься рассказать обо всем шерифу, как только мы отсюда уйдем? Да? – Она буквально кипела от возмущения.

Холли не знала, как ей следует поступить. С одной стороны, Кэму очень не понравится, если она промолчит и сохранит случившееся в тайне. С другой стороны, если она ему все расскажет, он, возможно, их всех посадит. И как же Холли будет чувствовать себя после этого?

Скорее всего, премерзко.

У Холли начинала болеть голова, и она потерла виски. Почему она всегда оказывалась в затруднительном положении, когда дело касалось Кэма?

– Я должна подумать, – сказала Холли. – Сейчас у меня нет на это сил, но я обещаю, что предупрежу вас, прежде чем расскажу что-либо шерифу.

Это было все, что Холли могла им пообещать.

Да, нынешнее положение Холли было незавидным. И сейчас она страшно злилась на бабушку, из-за которой в нем оказалась, столкнувшись с ее «тайным бизнесом».

Время шло. Перл каждый вечер была дома. Она кормила своих любимых коз, пекла разные вкусности и вообще вела себя прилично. Холли почувствовала огромное облегчение, когда бабушка согласилась пойти и поговорить с адвокатом о ее деле, по которому суд должен был вынести решение. Встреча с адвокатом была назначена через два дня.

Холли надеялась, что никаких других проблем больше не возникнет. Значит, Кэму совсем не обязательно знать о том, что произошло недавно вечером, и она решила сохранить все в тайне. Она сама все уладила, и довольно успешно. Она положила конец бабушкиному «производству», вывела из строя самогонный аппарат и распустила команду заговорщиц.

Холли также уничтожила остатки зелья, найденные ею на «месте преступления». Но с самогоном, который старушки успели продать, она уже не могла ничего поделать. И это беспокоило Холли. Но сегодня вечером ей не хотелось думать об этом.

Она была очень довольна собой, уверена, что все, в конце концов, будет хорошо.

– Пойдем на крыльцо. Звезды на небе такие красивые! Мне хочется просто посидеть и посмотреть на них вместе с тобой.

Ночь действительно была прекрасна. И даже безрадостные мысли Холли о Кэме казались ей сейчас очень далекими.

– Да, по-моему, мы вместе любовались звездами в последний раз, когда ты была еще ребенком, – сказала бабушка, появившись в двери с едва заметной улыбкой на лице. – Но думаю, любоваться звездным небом будет вдвойне приятнее с пирогом, который я только что испекла.

– Садись, я сейчас его принесу, – откликнулась Холли.

Да, хорошо, что она не стала ничего рассказывать Кэму о событиях прошлого вечера. Она сама прекрасно справилась с этой проблемой. Честно говоря, Кэму следует гордиться ею за то, что она сделала.

Кэм уже арестовал одиннадцать человек за пьянство и хулиганство, а до утра еще было далеко.

– Ничего мне не говорите. Дайте я угадаю. Это бутылка из погребов Перл Кейтс, я прав? – спросил он нарушителей спокойствия городка, которых привел в участок.

– Самогон что надо! Лучше не найти! – ответил Джед Брюстер. В данный момент такая рекомендация была не в пользу Перл.

По крайней мере, по мнению шерифа.

– Это точно, – добавил его брат Иона. – Перл знает толк в этом деле. Первоклассный самогон! Напиток для настоящих мужчин!

Некоторые из арестованных мужчин уже спали, другие пели, а Джед и Иона продолжали восхищаться талантами бабушки Перл и пытались убедить Кэма оставить старушку в покое и не мешать ей варить самый лучший в мире самогон. А что тут такого? Кому от этого плохо? – недоумевали эти двое.

Этих бы ребят на мое место, хотя бы на один вечер, думал Кэм.

Он потер виски, которые начинали ныть, вышел из участка и вновь отправился наводить порядок в крошечном городке Гринз-Холлоу. В эту минуту он был страшно зол на Перл Кейтс. Если бы сейчас она попалась ему под руку… Кэм за себя не ручался.

А Холли… Он думал, что мог рассчитывать на нее, мог доверять ей, а она обманула его.

А ведь он дал себе слово, что подобного с ним больше не произойдет. Никогда.

Что она могла сказать в свое оправдание?

Кэм даже не был уверен, что хочет слышать ее извинение. Он приехал сюда, в этот отдаленный городок Гринз-Холлоу, считая его единственным местом на земле, где жили разумные люди, надеясь найти здесь душевный покой и душевное здоровье. Но вместо всего этого он столкнулся с еще большим обманом.

Он сблизился с Холли, открылся ей и что же обнаружил? Что ей так же нельзя доверять, как и бывшему напарнику или его бывшей жене.

Черт возьми! Он сам во всем виноват.

Ведь сколько раз он предупреждал себя! Говорил себе, что нужно держаться подальше от этой женщины. Но несмотря на это, он ничего не мог с собой поделать. При виде Холли Кейтс сердце его начинало учащенно биться.

В течение еще шести часов, вплоть до самого рассвета, Кэм собирал по всей округе разбуянившихся хулиганов, напившихся зелья, сваренного Перл.

Из чего же эта женщина гнала самогон? Что в него добавляла?

А сколько ей удалось продать?

Работы у Кэма с этой проблемой хватит не на один день.

Арестовав еще несколько распоясавшихся пьяных молодцов, Кэм посадил их в патрульную машину и отвез в тюрьму, чтобы они проспались там вместе с ранее арестованными нарушителями порядка.

Кэм был уверен, что утром у всех этих незадачливых пьяниц будет страшно болеть голова. И они будут без конца извиняться перед шерифом.

Кэм предполагал, что и Холли придется извиниться перед ним за причастность к нарушению покоя и тишины в городе. За нарушение его собственного покоя, подумал Кэм.

Что касается извинений, то они ничего не будут значить.

Это будут просто пустые слова.

К утру новость об арестах, произведенных Кэмом, разнеслась по всему городу. Холли услышала ее от мисс Хати, позвонившей бабушке совсем рано.

Бабушка не хотела говорить об этом, но внучка потребовала рассказать все до мельчайших подробностей.

Подробности оказались не слишком приятными.

У Кэма была очень тяжелая ночь. По-видимому, половина жителей округи за время его дежурства угодила в тюрьму. И винить за это шериф собирался Холли.

По крайней мере за то, что она не была с ним честна.

Спустя некоторое время взволнованная Холли появилась в участке шерифа. Кэм, решив поберечь свои уши и не слышать цветастых выражений протрезвевших хулиганов, отпустил их всех к своим семьям, чтобы они дома пришли в себя. Но несмотря на то, что в участке сейчас был только Кэм, воздух там был все еще спертый.

В глубине души Кэм был даже доволен, когда Холли сморщила симпатичный носик, почувствовав неприятный запах.

Что же, она этого заслуживала.

А ее бабушка, Перл Кейтс, заслуживала еще худшего. Кэм надеялся, что судья накажет ее по заслугам.

И все же, несмотря ни на что, Кэм сочувствовал Холли и питал к ней симпатию.

Кэм распахнул еще несколько окон и вывел Холли на улицу, где дул легкий свежий ветерок и светило солнце. У входа, на небольшом кусочке земли цвели какие-то дикие цветы. Их аромат приятно контрастировал с запахом тюрьмы, в которой всю ночь находились пьяные мужчины.

– Спасибо, – сказала Холли, осторожно садясь на скамейку, стоявшую у входа в здание. Солнце в ее рыжих волосах блеснуло огнем. Глаза затуманились.

Кэм изо всех сил старался сохранить сердитый вид.

– Я знаю, ты винишь во всем меня, – сказала она робко, теребя складку на белых шортах.

Кэм бросил беглый взгляд на ее длинные загорелые ноги, на открытые босоножки и обратил внимание на красивый педикюр. Грудь под майкой с надписью «Далласские ковбои» вздымалась чаще обычного.

– А что бы ты думала, окажись на моем месте? Что ты ничего не знала? Что Перл невиновна? Что я сошел с ума, считая, что твоя милая очаровательная бабушка спаивает наш городок? Холли, мы с тобой заключили соглашение. Ты собиралась выяснить, чем занимается Перл, и сообщить мне. Мне казалось, что я могу на тебя положиться, что ты все сделаешь.

Холли ловила ртом воздух. Кэм отвел взгляд и стал смотреть на пушистую белку, искавшую в траве припрятанный орех.

– Я пыталась это выяснить. Но так и не смогла найти самогонный аппарат. По крайней мере, так было вначале. Потом… потом я нашла бабушкин рецепт, спрятанный в банке с мукой, и подумала, что она, возможно, не так уж и невинна, как говорит…

– Рецепт? – Глаза Кэма сверкнули. – Когда это было? Сколько времени прошло с тех пор? А когда ты собиралась мне об этом рассказать? Собиралась или нет? – Он внимательно посмотрел ей в глаза. – Ты не собиралась говорить мне.

Холли отвела взгляд в сторону. Она не знала, что сделать, чтобы он понял причины ее молчания, чтобы понял, что она волновалась за бабушку, боялась, что та вновь окажется за решеткой.

Кэм злился. Глаза его блестели. Шея напряглась. Он резко провел рукой по волосам, выражая свое недовольство Холли, ее бабушкой и всей ситуацией в целом.

В этой форме он выглядит слишком официально, слишком строго, слишком «при исполнении», подумала Холли, глядя на Кэма. Его вид пугал ее. И сам Кэм ее тоже пугал.

– Я хотела рассказать тебе, Кэм, но… – Холли беспомощно развела руками.

– Я верил тебе, Холли. – Тон Кэма был холодным, безразличным, невыразительным.

Холли знала об отношении Кэма к доверию. Он ведь рассказывал ей о своем напарнике, о том, что произошло в Чикаго. Но сейчас, в Гринз-Холлоу, все было иначе.

По крайней мере, так виделось Холли.

– Кэм, речь идет не о доверии. Речь идет о верности. Моей верности бабушке Перл. Она моя бабушка. Мы с ней семья. Кроме нее, у меня больше никого нет. Я не могу допустить, чтобы она снова оказалась в тюрьме.

Кэм встал перед Холли.

– Значит, ты игнорируешь закон и объявляешь себя и судьей, и присяжными. Великолепно, Холли, просто великолепно. По-моему, тебе кажется, что ты не можешь мне доверять.

Он снова поправил волосы и повернулся к Холли спиной. Старался сдержать себя?

– Это не все, Кэм.

Пусть он и это узнает, решила Холли. Позднее ему все равно станет об этом известно, но тогда это может быть хуже для нее. И для бабушки. Конечно же, ей следовало рассказать ему об этом раньше, но…

Кэм повернулся и стал разглядывать ее лицо.

– Я слушаю тебя, Холли. Расскажи мне все.

– Когда мы были вместе… Я хочу сказать – ты и я… бабушка была все время занята какими-то своими делами, о которых ничего мне не говорила. Мне следовало бы догадаться, что что-то не так. Но ее занятость была мне на руку, потому что она не терзала меня вопросами – чем я занимаюсь и с кем провожу время.

На какое-то мгновение взгляд Кэма потеплел. Он, вероятно, вспомнил те несколько вечеров, проведенных с Холли. По крайней мере, она считала, что в их отношениях стало появляться что-то… особенное.

– Я ее выследила… Она со своими подружками-рукодельницами доставала самогонный аппарат из тайника…

– Я так и думал. Где это было? Где?..

Холли не узнавала стоящего перед ней мужчину. По крайней мере с этой стороны он был ей незнаком. Она абсолютно не понимала его.

– На заброшенном земельном владении Сэма Уилхелма, – ответила она, желая поскорее закончить этот разговор. Ей не понравился тон Кэма. Перед ней стоял блюститель закона.

– Уилхелм? – Он вопросительно посмотрел на нее.

– Да, его земля находится рядом с бабушкиной, – объяснила Холли. – Сэм умер несколько лет назад. С тех пор там никто не живет.

– Продолжай.

Холли слабо вздохнула.

– Он был там… самогонный аппарат… под ветками деревьев. Они собрали разобранные части и сварили какое-то количество самогона. Тут вмешалась я. Аппаритик разобрала, бабок разогнала… Правда, сначала высказала все, что о них думаю.

Кэм приблизился к Холли.

– Но ты не позвонила мне, ничего не сказала даже после того, как все произошло? Я здесь шериф, а не ты, Холли… несмотря на все твои добрые намерения.

– Я не могла рассказать тебе, Кэм. Я люблю бабушку.

– Черт возьми, Холли! Я хочу знать их имена.

Но Холли дала и другое обещание… Подругам бабушки. Независимо от того, правильно она поступила или нет, понравится это Кэму или нет.

– Я не скажу этого, пока не поговорю с ними, Кэм. Я попрошу их прийти и самим все рассказать.

– Да, да… Именно так ты и поступишь. – Судя по его тону, он ей не верил. – Знаешь, я могу посадить тебя под замок за отказ сотрудничать с полицией, за сокрытие вещественного доказательства…

Холли поднялась.

– Тогда так и сделай, Кэм. Если тебе этого хочется, сделай это.

Черт бы побрал эту женщину! – подумал Кэм. Она стояла такая решительная, храбро глядя ему в глаза! Посадить ее под замок? Но это ничего не решит. Кэм знал это. Она лишь разозлится, так же как и Перл.

Если она отказывается говорить, значит, он от нее ничего не добьется.

– Отправляйся домой, Холли. Иди домой, пока я не передумал и не посадил тебя в камеру, а ключ не выбросил.

Кэм, отвернувшись от нее, вошел в здание полицейского участка. Холли продолжала стоять, глядя ему вслед.

Он был зол, слишком зол, чтобы продолжать сейчас с ней разговаривать.

Но Кэм не только злился. Ему было обидно и больно из-за ее предательства.

Он прошел к своему столу и тяжело опустился в кресло, стоявшее за ним. И вдруг он возненавидел эту работу. Ему захотелось больше никогда не видеть Холли Кейтс.

Глава десятая

– Самогоноварение?

Адвокат внимательно посмотрел на бабушку поверх очков, когда Холли закончила объяснять причину своего с бабушкой появления в его офисе. Ему с трудом удавалось сдерживать улыбку и выглядеть абсолютно серьезным человеком.

Холли тоже могла бы отнестись к этой истории с достаточной долей юмора, если бы… не принимала в ней непосредственного участия, если бы все это не имело отношения лично к ней.

– Таково обвинение, – ответила она, искоса взглянув на бабушку. Та чувствовала себя здесь очень неуютно. Ей не хотелось ничего объяснять адвокату и просить о помощи. Она вообще очень редко просила кого-либо о помощи, даже Холли.

Адвокат снял очки, долго задумчиво протирал их, потом надел.

– Не знал, что есть еще люди, умеющие в наши дни делать крепкие напитки, – сказал он, вглядываясь в бабушку Перл. – Мне казалось, что… старые мастера перевелись.

– Ошибаетесь, молодой человек. Старые мастера еще есть, и один из них перед вами. Не хочу хвастаться, но я делаю чертовски хороший напиток, – ответила бабушка.

– На твоем месте я не стала бы хвастаться своими достижениями, – прервала ее Холли многозначительно.

– Я никого не хотел обидеть, миссис Перл, – с уважением сказал адвокат Вард Буханан, мужчина средних лет с начинающей лысеть макушкой. – В свое время мой прадед тоже был мастером в этом деле, варил неплохой самогон. Я просто не знал, что еще сохранились самогонные аппараты в рабочем состоянии. Мне казалось, что увидеть их теперь можно только в музее.

Бабушка поглядывала на адвоката недоверчиво, с осторожностью. Она не была уверена, можно ли доверяться человеку, с которым познакомилась лишь несколько минут назад. Но у Варда Буханана были хорошие рекомендации, и Холли надеялась, что он расположит к себе бабушку и докажет ей, что на него можно положиться.

Холли и бабушка нуждались в его помощи. Особенно после того, как прошлой ночью покой города был не на шутку нарушен подвыпившими молодцами. А пили они как раз бабушкин самогон.

– Вы хотите сказать, что я такая древняя? Что мой самогонный аппарат должен быть в музее рядом со скелетом динозавра? – недовольно проворчала бабушка, нахмурив брови.

Вард Буханан наклонился над своим полированным письменным столом из клена и посмотрел в глаза своей клиентки.

– Миссис Перл, вполне вероятно, что вам придется поместить ваш аппарат в музее рядом со скелетом динозавра, учитывая вашу ситуацию. Итак, я предлагаю начать разработку плана вашей защиты.

Да, подумала Холли, им пора приниматься за дело. Со стороны Кэма им не следовало ожидать поддержки, добрых слов и уж тем более снисходительности.

Холодность, с которой он на днях разговаривал с Холли, ранила ее в самое сердце. Холли надеялась, что он поймет ее состояние, ее чувства, поймет, почему она пыталась защитить бабушку, почему не рассказала ему все, что знала. Она надеялась, хотя и знала его отношение к этой ситуации.

Но Кэм отстранился от нее. Резко, холодно. Холли причинили страшную боль злость, которую она увидела на его лице, и недоверие, которое прочла в его глазах. Холли надеялась, что Кэм хотя бы попытается посмотреть на ситуацию ее глазами, понять, что бабушка – родной, близкий ей человек. Она надеялась, что и для него понятие «семья» имеет важное значение. Но Кэм не позволил своим чувствам одержать над собой верх. Он запретил себе чувствовать и понимать. Он признавал только белый и черный цвета. Никаких полутонов.

Холли не одобряла поведение бабушки. Но знал ли об этом Кэм? Вряд ли. Бабушка нарушила закон, и ей, конечно же, придется поплатиться за это.

Холли и сама уже расплачивалась за содеянное.

Она потеряла Кэма, и эта потеря причинила ей гораздо большую боль, чем она могла предположить.

Она уже сожалела о своем приезде в Гринз-Холлоу. Но ведь у нее не было выбора.

Ей, однако, не следовало влюбляться в Кэма. Этого она могла бы избежать, памятуя о прошлых неприятностях.

Ее безрассудство лишь причинило ей боль, и помогать бабушке в таком состоянии Холли было гораздо тяжелее.

Консультация с адвокатом продолжалась еще полчаса. Вард Буханан задал бабушке еще несколько вопросов относительно ее дела и затем предложил им свой план, состоявший из четырех пунктов. Упор в защите делался на возраст, на то, что это был ее первый проступок, на уважении к ней со стороны горожан и на ее раскаяние.

– Как вы думаете, какое наказание ей грозит? – спросила Холли адвоката, когда тот закончил говорить. Ей понравился его план. В нем не было ни слова о старческом маразме или злостном неуважении к закону. План внушал доверие.

Буханан сплел пальцы.

– Слушание будет вести судья Макбейн. Надеюсь, он примет во внимание нашу просьбу. – Адвокат повернулся к своей клиентке: – Я бы посоветовал вам не напоминать судье Макбейну, что вы знаете его с пеленок.

Бабушка фыркнула, собираясь что-то сказать, но тут же передумала и закрыла рот.

Кэм перебирал документы, лежавшие у него на столе, не вникая в их содержание и не имея никакого желания работать над ними. Сейчас он хотел только одного – вернуться во времени на неделю назад и повести себя с Холли совершенно иначе.

Ему хотелось, чтобы все было по-другому. Но как? Он этого не знал. Что сделано, то сделано. И Кэм больше не мог Холли верить.

Вера для него значила очень много. Она была для него абсолютно всем.

Холли ведь тоже знала это. Они говорили об этом за ужином в Юреке, не так ли? Сколько же ей было известно в тот момент обо всей этой истории с самогонным аппаратом? Почему она ничего не сказала ему?

Кэму было больно и обидно. От этого он целыми днями был раздражен, не находя себе места, а ночью не мог сомкнуть глаз. Нет, признался себе Кэм, заснуть он не мог вовсе не от боли и обиды. Ему не хватало Холли. Он просто страдал по ней. Вот почему он не спал ночами.

Да, в какой-то момент он потерял бдительность и позволил Холли овладеть его сердцем. Кэм потер лоб, проклиная постоянную головную боль, которая изматывала его вот уже целую неделю. Он проклинал свою собственную глупость, себя за то, что чуть было не влюбился… Чуть было не влюбился? Нет, нет, это совсем не так. Дело в том, что он именно ВЛЮБИЛСЯ в Холли.

И сейчас Кэму нужно было решить одну-единственную проблему: как выбраться из этого положения? Что нужно было сделать, чтобы забыть эту женщину, забыть, что она для него значила, забыть ее милую улыбку и то, как она нежилась в его объятиях? Но ее полные страсти поцелуи забыть было невозможно.

О, черт! Он собрал все бумаги, лежавшие перед ним на столе, и бросил их в ящик стола.

Кэм услышал, как открылась дверь его офиса, поднял глаза, радуясь возможности отвлечься от навязчивых мыслей. Но радость его была недолгой, так как он увидел пять парадно одетых пожилых дам, вошедших в кабинет и остановившихся у порога.

Мисс Хати, хозяйка почты, возглавляла группу. Она прошла вперед, за ней все остальные.

– Леди… – Кэм кивнул, приветствуя женщин и предчувствуя что-то неладное. – Чем могу помочь?

Все пятеро молча переглянулись, и наконец заговорила Хати.

– Мы пришли к вам с добровольным признанием.

Так он и думал!

Этого ему только не хватало!

Кэм перевел взгляд с Хати на ее приятельниц и посмотрел на каждую в отдельности.

– Все?

– Да, все, – ответили они хором, будто репетировали этот ответ несколько последних вечеров подряд.

Кора Джеймс вытянула вперед руки.

– Если хотите, шериф, можете надеть на нас наручники.

– Да, – согласились остальные.

Кэм посмотрел на пять пар гордо вытянутых, но дрожащих рук. Где эти хрупкие старушки взяли силы, чтобы тащить самогонный аппарат по холмистой местности? – спросил он себя.

Холли! Он был уверен: это ее рук дело. Она ведь сказала ему, что поговорит с этими женщинами. Так поэтому они здесь?

Кэм заскрежетал зубами. Он хотел только одного: пойти домой и утопить свои горести в банке холодного пива. Ему хотелось забыть, как Холли выглядела в лунном свете, забыть ее загадочную улыбку и ее мягкую, как бархат, кожу.

– Мы намерены быть рядом с Перл во время заседания суда, – сказала Хати. – Мы все виновны в равной степени, как и она, так что можете завести на нас дело и арестовать, шериф.

Завести дело, арестовать? Да, старушки явно насмотрелись детективов по телевизору, подумал Кэм. Что же касается того, что они все в равной степени виновны… Они, вероятно, все участвовали в этом так называемом бизнесе, но лидером была Перл. В этом не было сомнения. Это был ЕЕ рецепт. ЕЕ самогонный аппарат.

Кэм совершенно не желал выяснять степень вины каждой из женщин. Сейчас он уже даже сожалел, что арестовал Перл Кейтс. Лучше бы он этого никогда не делал!

– Уже поздно, леди, почему бы вам не прийти сюда завтра, – спокойно предложил Кэм. Может быть, к завтрашнему дню он сможет разобраться, что делать с этими старушенциями.

– О, нет, – закричали женщины.

– Мы хотим, чтобы нас арестовали, – настаивала мисс Хати.

Кэм запустил руку в волосы. Видно, ему никогда не стать «Почетным гражданином города»! Что же делать?

– О'кей, леди. Вы все под арестом. – Он прокашлялся. – И освобождены по причине явки с повинной. Но… оставайтесь в городе. Никуда не уезжайте.

Как будто эти божьи одуванчики могли уехать из города дальше, чем на тридцать миль!

– А вы разве не собираетесь снять отпечатки наших пальцев? – спросила Кора, видимо, не вполне удовлетворенная тем, что с ними обходились в полицейском участке не совсем так, как она это видела в кино.

Кэм потер подбородок. Рабочий день закончился, и ему хотелось пойти домой.

– У вас, леди, есть какие-либо претензии?

Женщины, пошептавшись друг с другом, покачали головами.

– Хорошо. Тогда мы можем отказаться от этой процедуры и не снимать отпечатки ваших пальцев. – Кэм очень надеялся, что старушки не станут настаивать на том, чтобы сделать их фотографии в профиль и фас.

Они не настаивали.

– Мы свободны? Можем идти? – спросила Хати, явно разочарованная тем, что все закончилось и ей будет нечего больше рассказать своим правнукам.

– Все, мои дорогие. – Кэм поднялся и проводил посетительниц до двери.

Когда они, наконец, исчезли в ночной темноте, Кэм с облегчением вздохнул. По крайней мере, этот вечер отвлек его от мыслей о Холли. Хотя и на время.

Кэм мечтал о том, что когда-нибудь, когда вся эта история закончится, он возьмет большой отпуск и отправится в какое-нибудь экзотическое место.

Туда, где он сможет не думать о Холли.

В течение последней недели Холли старалась не выезжать в город, чтобы случайно не встретиться с Кэмом. Холли постоянно вспоминала его, такого красивого, такого привлекательного в форме шерифа. Однако сегодня бабушка настояла на выполнении ее поручений, и поездки в город было не избежать.

Когда Холли предложила поехать в другой городок, Харрисон, бабушка рассердилась.

– Это ведь на другом краю света! Я-то с тобой, девочка моя? В последнее время ты даже из дома никуда не выходишь, будто тебя приклеили к этому месту. – Она, сощурив глаза, посмотрела на внучку. – Все дело в шерифе, да? Ты избегаешь его и… все из-за меня.

Бабушка находилась в подавленном настроении со времени их встречи с адвокатом, так как была убеждена, что ее «дело о самогоноварении» перевернуло всю их с Холли жизнь. Холли хотелось, чтобы бабушка перестала быть своенравной и капризной, чтобы вела себя подобающим образом. Но в то же время Холли, как это ни странно, обнаружила, что скучает по прежней бабушке. Этой женщине было несвойственно винить себя, быть мрачной и хандрить. И уж совсем было лишним, чтобы бабушка, кроме всего прочего, считала себя виновницей ухудшения ее отношений с Кэмом.

– Нет, бабуля, Кэм и я слишком сблизились. В этом моя вина, – сказала Холли. – Ты ведь предупреждала меня, говорила, что мне лучше держаться подальше от здешних мужчин. Кэм и я слишком… разные, но я этого прежде не понимала. Случившееся с нами не имеет к тебе никакого отношения.