Текст книги "Не дразни герцога"
Автор книги: Гейл Каллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Глава 18
Кристоферу казалось, что время остановилось. Этот час он провел с мужчинами, играя на бильярде, но ударял по шарам, как попало, и ни разу не выиграл. Уолтона с ними не было, и Кристофер представил себе, как журналист в это время ломает голову, пытаясь понять, что замышляет Эбигейл.
Не выдержав, Кристофер извинился и ушел в кабинет. Удастся ли Эбигейл привести сюда журналиста?
Уолтон, разумеется, согласится, хотя бы ради того, чтобы посмотреть на кабинет хозяина. Кристофер знал это и оставил на столе только те бумаги, которые касались дел поместья, после чего вошел в туалет, где не было окон, и в темноте наткнулся на умывальный столик. Поставил его на место, но свечу зажигать не стал.
Кристофер оставил дверь приоткрытой, волнение мешало ему сосредоточиться. Он твердил себе, что все почти закончилось, что он переживет эту неприятность, и впредь будет относиться к незнакомцам с осторожностью.
«Куда же еще осторожней? – мрачно подумал Кристофер. – Мне остается лишь закрыться в доме и вообще из него не выходить».
Кристофер замер, когда вдверь постучали.
– Ваша светлость? – раздался голос Эбигейл. – Тут есть кто-нибудь?
Послышался шорох, потом звук закрываемой двери.
– Впечатляет, – заявил Уолтон. – Не думал, что нам удастся так легко проникнуть в кабинет герцога.
– Это не так-то легко, – ответила Эбигейл. – Дело в том, что слуги знают меня. Скоро неделя, как я здесь живу.
Кристофер поморщился, услышав, каким веселым тоном разговаривает Эбигейл, как будто это все было для нее всего лишь игрой. Кристофер не мог забыть, как печально и потерянно она смотрела на него, когда они виделись в последний раз. Какая из них была настоящая Эбигейл?
– Зачем вы привели меня сюда? – спросил Уолтон. – Вы же не разрешите мне обыскать кабинет герцога?
– Разумеется, нет. Просто тут нам никто не помешает. Хотите глоток бренди? В поместье Кэботов держат только самое лучшее спиртное.
Кристоферу послышались в голосе Эбигейл напряженные нотки, и он стиснул зубы. Эбигейл должна справиться с этим.
Несколько минут стояла тишина, нарушаемая лишь звоном стекла.
Наконец Уолтон сказал:
– Да, бренди хорош. Вам налить?
– Правда хорош, – вскоре выдохнула Эбигейл. Снова наступило молчание. Кристофер представил себе, как эти заговорщики смотрят друг на друга и пьют его бренди. Он невольно сжал кулаки, но заставил себя расслабиться. Кто и зачем смотрит на Эбигейл, теперь его не касается. Это вообще никогда не касалось его, просто он был ослеплен страстью.
– А вы сами обыскивали его кабинет? – поинтересовался Уолтон.
– Нет. Я приехала в Мэдингли-Корт, чтобы говорить и слушать, чем, собственно, и занимаюсь.
Опять воцарилась тишина. Кристофер представил себе, как они опустошают бокалы, как бренди постепенно развязывает им язык.
– И что вы слышали? – напрямую спросил Уолтон.
– Лучше расскажите, что слышали вы, – рассмеялась Эбигейл.
– Значит, вот как? Будем с вами в игры играть? Эбигейл снова рассмеялась:
– Для меня это не игра, поверьте. Оттого, как я справлюсь с этим заданием, зависит мое будущее. Я хочу доказать отцу, что смогу стать настоящим журналистом.
– Странное желание для девушки.
Эбигейл хмыкнула в ответ. Кристофер представил себе, как Эбигейл пожимает плечами, чуть склонив голову набок. Она тянет время, чтобы спиртное подействовало на Уолтона, развязало ему язык.
– Мне нравится, что статьи в газете отца влияют на людей, меняют их жизнь к лучшему. Статьи в «Морнинг джорнал» обсуждаются в парламенте, заставляют фабрикантов менять условия труда для рабочих, развлекают женщин после тяжелого длинного дня. Газета имеет большое значение.
Хотя Кристофер твердил себе, что не верит ни единому ее слову, ему казалось, будто он заглянул ей в самую душу и понял, почему журналистика так важна для нее. Ее стремление стать журналистом тронуло его сердце.
Уолтон сухо сказал:
– У вас глупые представления о журналистике. Это еще один способ пропитания. Я хорошо пишу и умею заставить людей говорить о том, о чем они не хотят, и этим зарабатываю себе на жизнь.
– Значит, вы приехали сюда, полагая, что сможете разговорить герцога? – недоверчиво переспросила Эбигейл.
Уолтон усмехнулся:
– Скорее, я хотел посмотреть, как он отреагирует на мое появление в поместье. Желающих поболтать людей тут и так предостаточно.
– Неужели кто-то сказал о Мэдингли что-то плохое? – воскликнула Эбигейл. – После общения с его друзьями и семьей можно решить, что он просто святой.
– Вы говорили не с теми людьми. Еще бренди?
– Да, пожалуйста.
Они замолчали. Кристоферу показалось, что Эбигейл хихикает. Похоже, у нее было не так-то много опыта по части выпивки.
– Я говорила с людьми не только в этом доме, – продолжила Эбигейл. – Все хвалят герцога, даже мои знакомые в парламенте.
– Однако до нас с вами дошли кое-какие слухи, – заметил Уолтон.
Сейчас Уолтон пытается узнать, что именно она слышала. Неужели Эбигейл не замечает этого?
– Я пока ищу, – задумчиво проговорила Эбигейл. – Но вам удалось уже кое-что выяснить. Зачем вы провоцируете герцога?
– У него крутой нрав. Вам это известно? Кристофер опять сжал кулаки. Что Эбигейл затеяла?
– Крутой нрав? – Едва слышно переспросила Эбигейл.
Видимо, бренди ударил ей в голову сильнее, чем Уолтону, чего и следовало ожидать.
– Я этого не заметила, – проговорила Эбигейл, словно замечание Уолтона сбило ее с толку. – Поверьте, его с таким упорством домогаются некоторые леди, что он бы уже давно выдал себя с головой.
– А что вы видели?
– Я… – Эбигейл запнулась, и мгновение спустя Кристофер услышал ее звонкий смех. – Очень умно, мистер Уолтон. Но даже бренди не заставит меня проговориться.
Затем Кристофер услышал шаги. Кто-то поставил бокал на стол.
– Мистер Уолтон…
– Ты выглядишь так соблазнительно, как персиковый пирог, – произнес журналист. – Язык у него заплетался. Как насчет вкуса? Может быть, для наших губ найдется занятие поинтереснее этого разговора?
Кристофер взялся за ручку двери.
Потом он услышал, как Эбигейл тихо произнесла:
– А как же Кристофер… – И через мгновение выдохнула: – А если он узнает?
– Кристофер? – спросил Уолтон. – Ты зовешь его по имени?
Хозяин кабинета с грохотом распахнул дверь, журналист отскочил от Эбигейл.
Кровь вскипела в жилах Кристофера.
– Я всегда знаю обо всем, что происходит в моем доме, – холодно произнес он. – Уолтон, немедленно покинь поместье и больше не появляйся здесь!
Спиртное придало Уолтону храбрости. Он подбоченился и спросил:
– А если появлюсь?
– Добьюсь, чтобы тебя выгнали с работы, которую, как тебе кажется, ты так мастерски выполняешь.
– Вы не сможете…
Охваченный яростью, Кристофер схватил журналиста за руку и завел ее ему за спину.
– Эта рука тебе нужна, чтобы писать, да?
– Нрав у вас действительно горяч, – брызгая слюной, прошипел Уолтон, но когда Кристофер еще выше завел его руку.
Эбигейл выпрямилась, но не отошла от стола.
– Ваша светлость! – воскликнула она. – Вы не должны…
Проигнорировав ее слова, Кристофер поволок Уолтона к двери. И он так резко распахнул ее, что напугал двух лакеев, беседовавших недалеко от лестницы, ведущей к черному входу.
– Проследите, чтобы этот человек немедленно покинул поместье, – приказал Кристофер.
Он толкнул Уолтона, тот споткнулся и едва не упал, но его подхватили слуги.
Журналист взглянул на него через плечо и ухмыльнулся:
– Прекрасно, Мэдингли. О результатах вашего поведения вы скоро узнаете из моей статьи.
Кристофер повернулся, увидел Эбигейл, которая в изумлении застыла на пороге кабинета, и, взяв ее за руку, втащил внутрь.
Когда он закрыл за собой дверь, Эбигейл застонала и опустила голову.
– Я не узнала того, что тебе нужно.
Кристофер с трудом сдерживал обуревавшие его противоречивые эмоции.
– Хочешь сказать, то, что тебе было нужно? – Он указал на пустые бокалы из-под бренди. – Чего ты хотела этим добиться? Чтобы он стал с тобой заигрывать?
– Я решила, что если его немного подпоить…
– То он решит тебя поцеловать?
– Нет, я…
– Или это твоя обычная методика расследования? – спросил Кристофер, приблизившись к ней.
Кристофер чувствовал, что теряет над собой контроль, но никак не мог остановиться. Еще немного, и Эбигейл позволила бы этому мужчине, который ей в отцы годится, ее поцеловать.
– Кстати, ты хорошо придумала.
Она в замешательстве посмотрела на него.
– Когда произнесла мое имя, а потом сделала вид, будто испугалась, что я найду вас.
Эбигейл покраснела как маков цвет.
– Я… я хотела привлечь твое внимание, потому что у меня ничего не получилось.
– Привлечь мое внимание? Верится с трудом.
Он возвышался над ней, Эбигейл с вызовом смотрела на него, запрокинув голову, хотя ощущала себя совершенно беспомощной. Кристофер видел ложбинку между ее грудями в вырезе платья, которое она надела для Уолтона. Что-то лопнуло внутри его.
– Ты не хотела привлечь мое внимание, – хрипло произнес Кристофер и заключил Эбигейл в объятия. – Ты думала обо мне. После того как ты дразнила меня, мучила своими поцелуями, я не позволю, чтобы с тобой переспал не я, а кто-то другой.
Кристофер страстно поцеловал ее. Эбигейл застонала, коснулась дрожащей рукой его груди, и Кристофера охватило желание обладать ею. На мгновение Эбигейл забыла о своей журналистской цели. Сейчас она просто была влюбленной женщиной.
И все же у Эбигейл хватило сил оттолкнуть Кристофера.
– Думаешь, я в отчаяния отдамся тебе, лишь бы сохранил мою тайну?
Кристофер властным жестом провел рукой по ее бедру, потом по груди. Эбигейл забыла обо всем на свете.
– Разве нет? – спросил он, обдав, Эбигейл горячим дыханием.
Эбигейл бросилась к двери, но, выбежав в коридор, вспомнила о предосторожности. Вдруг кто-нибудь их увидит. Эбигейл замедлила шаг и, дрожа от страха, смахнула слезы. Кристоферу наплевать на нее. Он не станет защищать ее честь, если их обнаружат.
Она не принадлежит к его классу, и ему наплевать на ее репутацию.
Кристофер сам говорил, что спал только с женщинами, которые не принадлежат к высшему обществу. Так вот почему он сейчас решил ее соблазнить? Ей следовало бы возненавидеть Кристофера, но это было выше ее сил. Она сама виновата в том, что Кристофером двигали злость и желание отомстить за ее предательство.
Гвен все еще ждала подругу в ее спальне, но Эбигейл чувствовала, что не сможет рассказать ей всю правду. Она сказала, что у нее ничего не получилось, что Кристофер вышвырнул Уолтона из поместья, но ни словом не обмолвилась о том, что произошло между ней и Кристофером после этого.
– Герцог сказал, что тебе теперь делать? – нерешительно спросила Гвен.
Эбигейл покачала головой:
– Я обещала ему помочь, но не смогла. Не знаю, что он теперь предпримет. – Эбигейл опасалась, как бы Кристофер не опозорил ее перед всеми, кто находился в поместье. Ее успокаивало лишь то, что он не причинит зла Гвен, хотя пригрозил, что именно так и поступит.
– Я буду рядом с тобой, – заверила Гвен. – Если ты будешь меня защищать, он поймет, что я солгала насчет тебя. Не надо было меня выгораживать.
– Я не могла поступить иначе. Ты очень много для меня значишь, Гвен.
– Но ведь именно я уговорила тебя приехать сюда! Мэдингли должен винить меня!
– Я виню только себя! – воскликнула Эбигейл и уже тише добавила: – Я сама должна отвечать за свои поступки.
– Значит, ты сдалась? Ты не будешь писать статью?
– Мне не о чем писать! Я знаю, он что-то скрывает. Что-то, что причинило ему боль. Я не могу поступить так жестоко.
Гвен с тревогой смотрела на нее.
– Твои чувства к нему заставят тебя страдать, Эбби. Эбигейл пожала плечами:
– Ну и пусть. Теперь я в его власти.
Кристофер смотрел в зеркало в своей гардеробной, мрачно размышляя о том, что Эбигейл его победила. Он не мог побороть страсть к ней и в то же время злился на нее. Два журналиста были готовы написать о нем в газетах, и Кристофер не знал, удалось ли им докопаться до его тайны. Все эти чувства бушевали у него в сердце, и он не знал покоя ни днем, ни ночью.
Раньше Кристофер мог написать о своих мыслях, разложить их по полочкам с помощью карандаша и бумаги. Но теперь даже это не помогало ему.
Он не мог не думать о том, что Эбигейл, как оказалось, не принадлежит к высшему обществу. Значит, правила, обязательные для него, на нее не распространялись.
Или он просто перестал стремиться быть совершенным во всем?
За ужином Эбигейл появилась в простом платье, не скрывавшем, однако, соблазнительные линии ее тела. Кристофер не мог отвести взгляда от Эбигейл. Но в том, что он натворил в юности, виноват только он. Эбигейл лишь пыталась узнать, что именно он натворил.
Кристофер опасался, как бы Эбигейл не сбежала, и выставил хорошо спрятанных наблюдателей под предлогом того, что Уолтон может тайно вернуться в поместье. Вдруг Эбигейл уедет, чтобы написать свою драгоценную статью, как и Уолтон? Он в любом случае остановил бы ее, однако Эбигейл не пыталась сбежать.
Для нее много значила работа в газете. Это радовало Кристофера.
Но что заставило Эбигейл появиться в поместье, притворившись, будто она происходит из семьи джентльмена? Ведь тем самым Эбигейл ставила под угрозу репутацию Гвен. И это все ради того, чтобы доказать свой талант отцу? Отчаяние, написанное на ее лице, когда он узнал о ее предательстве, свидетельствовало о том, что для Эбигейл все это было гораздо серьезнее. Но Кристофер в тот момент кипел от злости и не мог спокойно задавать ей вопросы. Эбигейл была в его власти, он мог сделать с ней все, что угодно, даже затащить к себе в постель.
Кристофер вспомнил, как Эбигейл застонала, когда он ее поцеловал, как дрожала у нее рука, когда она положила ее ему на грудь.
Кристофер провел рукой по волосам, не зная, как вести себя дальше.
За ужином Эбигейл изо всех сил старалась не замечать Кристофера, однако не могла удержаться и изредка украдкой поглядывала на него.
Эбигейл полагала, что Кристофер будет торжествовать, зная, что теперь она целиком в его власти, но оказалось, что она ошибалась. Он выглядел рассеянным, и Эбигейл сразу приписала это тому, что он все еще волновался насчет Уолтона.
Но насчет нее он переживал зря; Эбигейл заметила, что, когда она перемещалась по дому, за ней на расстоянии ходили слуги, заметила также и других наблюдателей, которые следили за домом снаружи. Конечно, все это происходило по приказу Кристофера. Он делал все, чтобы помешать, ей написать статью. А у нее не хватало духу ее написать, несмотря на то, что она много значила для ее будущего и для будущего газеты ее отца. Эбигейл решила выбрать другую тему для статьи и начать все сначала.
Почему Кристофер не расскажет всем о том, кем она является на самом деле, и не перестанет ее мучить? Ведь она не выполнила свою часть сделки. Если это мучительное ожидание и есть наказание, которое Кристофер придумал для нее, то она уже оказалась достаточно наказанной за свои поступки. Когда дамы направились в гостиную, оставив джентльменов с сигарами и виски, Эбигейл рискнула и еще раз взглянула на Кристофера. Расскажет ли он мужчинам о ее предательстве? Что ей в этом случае сказать окружающим, чтобы защитить Гвен? Но Кристофер, похоже, не собирался ничего предпринимать, он даже не смотрел в ее сторону.
Может, Кристофер решил как-то использовать ее растерянность в своих целях? Ведь он сказал ей, что будет первым, с кем она переспит. Эбигейл села в маленькое кресло у камина. Дамы беседовали о том, что поиски привидения скоро закончатся. И одна из них станет победительницей.
Сама Эбигейл хотела стать независимой.
Независимая женщина может завести любовника.
Что за мысли ей лезут в голову? Кристофер хотел овладеть ею и злился на себя за то, что не мог побороть страсть. Но, несмотря на это, он пришел ей на помощь и спас от домогательств Уолтона.
Если она согласится на предложение Кристофера, он подумает, что она переспала с ним только затем, чтобы он держал язык за зубами.
Скоро к ним присоединились джентльмены. Кристофер с улыбкой слушал, что ему говорил лорд Кейн, и улыбался. Вдруг он посмотрел на нее, заглянул ей прямо в глаза.
И то, что Эбигейл увидела в его взгляде, испугало и в то же время очаровало ее. Через мгновение все закончилось, Кристофер отвернулся. В его глазах пылал огонь, когда он смотрел на нее, как будто Кристофер помнил их поцелуи так же хорошо, как и она.
Глава 19
Эбигейл не спала, когда услышала, как ее дверь тихо отворилась. Было уже довольно поздно, но она не испугалась. Луна светила в открытые окна, и в ее лучах она увидела Кристофера. Он с вызовом смотрел на нее, и Эбигейл попыталась представить себе, как она сейчас выглядит, одетая лишь в одну ночную рубашку, с плечами, прикрытыми покрывалом, и волосами, заплетенными в косу.
Воротник на рубашке Кристофера был, расстегнут, темные волосы растрепаны. Эбигейл заметила, что он пришел босиком, и вздрогнула.
Кристофер пристально смотрел на нее. Глаза его горели.
– Я пришел, чтобы исполнить свою часть сделки, – тихо проговорил Кристофер.
Эбигейл медленно села. Она попыталась сначала удержать покрывало, которое упало ей на колени, но в итоге решила оставить все, как есть. Ее простая ночная рубашка закрывала ее по горло, но под ней больше ничего не было, и под огненным взглядом Кристофера Эбигейл казалось, что она была совсем обнажена.
– Какой сделки? – прошептала она.
– Я должен был показать тебе, что нужно делать, когда ты остаешься с мужчиной.
Кристофер стал расстегивать рубашку. Эбигейл словно завороженная смотрела на его грудь. Она забыла обо всем на свете.
– Но почему…
– Молчи. – Кристофер распахнул рубашку, повел плечами, и когда она упала на пол, Эбигейл охнула, любуясь его стройным торсом. – Я не хочу разговаривать, не хочу думать.
Он стал расстегивать брюки, и какая-то часть разума Эбигейл крикнула, что Кристофер все еще злится на нее, что она должна оттолкнуть его сейчас, когда они оба не понимают, что делают.
Но Эбигейл было все равно. Она хотела только смотреть на него, замечая с возрастающим волнением, что волосы на груди Кристофера сужаются и исчезают за поясом брюк.
Вдруг Кристофер заговорил низким, глухим голосом, полным неутоленной страсти:
– Ты поразила меня еще во время нашей первой встречи, когда сидела в карете на аллее в Гайд-парке.
Эбигейл судорожно сжимала покрывало, чтобы не потянуться к нему. И вдруг она поняла, что не хочет останавливать Кристофера. Она скинула с себя покрывало и, повернувшись лицом к нему, придвинулась чуть ближе к краю кровати. Эбигейл больше не думала о том, кем она была, какую цель преследовала. Сейчас единственное, чего она хотела, – это любить его.
Кристофер расстегнул последнюю пуговицу на брюках, Эбигейл распустила волосы. Кристофер замер, глядя на нее. Эбигейл стала развязывать ленты на ночной рубашке. Ее пальцы дрожали. Развязав ленты, Эбигейл спустила рукава с плеч. Полотно задержалось на груди, раскрылось, и она предстала перед Кристофером обнаженной. Оба замерли, не сводя глаз, друг с друга.
– Я изо всех сил старался не соблазнить тебя. Но это выше моих сил.
Кристофер перестал удерживать брюки, и когда они упали на пол, переступил через них. Волосы, которые сужались ближе к поясу брюк, окружали его жезл. Вместо того чтобы испугаться, Эбигейл почувствовала восхищение, смешанное с гордостью, ведь это она так возбудила его.
Кристофер опустился на колени и, обняв Эбигейл за талию, притянул ее к краю кровати. Он раздвинул ей ноги, ночная рубашка задралась. Эбигейл нагнулась к нему, ожидая поцелуя, но вместо этого Кристофер взял в ладони ее груди и приподнял их. Она обвила ногами ему спину и прижала его ближе к себе, чувствуя его твердый жезл. Губы Кристофера прошлись по ее животу, язык углубился в пупок. Кристофер со стоном широко развел ее бедра и поцеловал ее потайное местечко.
Он дразнил, ласкал ее языком до тех пор, пока Эбигейл не закричала.
Наконец Кристофер выпрямился и, даже не забравшись на кровать, обхватил ее ягодицы и вошел в ее лоно одним быстрым движением. Мгновенная боль заставила Эбигейл охнуть, и Кристофер остановился, наблюдая за выражением ее лица. Его жезл казался огромным.
Кристофер начал двигаться. Эбигейл застонала, ее тело ответило ему, вновь ощущая все возраставшее вожделение, желание достичь какого-то неведомого ей пика, и это чувство заставило Эбигейл выгнуться навстречу Кристоферу и приподнять ягодицы. Эбигейл хотела дотронуться до Кристофера, доставить ему наслаждение, но не знала, что именно должна сделать. Наконец она коснулась его груди, шеи, провела по его влажным горячим плечам.
Кристофер еще ближе нагнулся к ней, взял в рот ее сосок, Эбигейл прижала к себе его голову. Внутри у нее будто взметнулось пламя, она вытянулась вдоль тела Кристофера.
И тут внутри у Эбигейл будто что-то взорвалось, тело ее содрогнулось. Она забыла обо всем на свете, единственной реальностью было их чудесное слияние и то, как они двигались в одном ритме. Кристофер издал хриплый, гортанный стон, вошел в нее еще глубже и остановился.
Эбигейл протянула к нему руку, желая коснуться его, разделить приятное чувство удовлетворения, от которого ее чуть клонило ко сну. Но Кристофер рывком встал и, шатаясь, потянулся за своей одеждой. Страсть лишила Эбигейл сил, она едва могла двигаться, но когда Кристофер, не глядя на нее, натянул брюки и застегнул их, Эбигейл стало не по себе.
– Крис? – Эбигейл не узнала собственного голоса. Он звучал робко, почти испуганно.
Стараясь не встречаться с ней взглядом, Кристофер принялся застегивать рубашку.
– Я выполнил свою часть сделки.
Эбигейл нахмурилась:
– Что ты хочешь этим сказать? – Может, ей нужно покинуть поместье? После того, что было между ними? Эбигейл не могла задать ему эти вопросы, потому что боялась услышать ответ.
Эбигейл потянула ночную рубашку вниз, пытаясь прикрыть свою наготу.
Кристофер даже ни разу не поцеловал ее.
Хотя он целовал ее тело. Эбигейл знала, что ей следовало стыдиться того, что сейчас произошло, но она этого не чувствовала. Она хотела Кристофера и не могла винить его в этом.
Он повернулся к двери, потом остановился.
– Не знаю, – произнес Кристофер, стоя к ней спиной. – Я больше ничего не знаю.
Он ушел, даже не поинтересовавшись, есть кто-нибудь в коридоре или никого нет.
Эбигейл долго сидела в оцепенении. Потом, наконец, заставила себя подняться, в темноте подошла к гардеробу и спрятала ночную рубашку в самом низу, чтобы горничная ее не нашла. Эбигейл слышала о том, что происходит во время первого акта любви – на рубашке могли остаться следы, свидетельствующие о том, чем она занималась ночью.
Эбигейл умылась, надела чистую рубашку. Ее не покидало ощущение, что тело не принадлежит ей, что оно изменилось. Эбигейл со вздохом сказала себе, что все изменилось. Она не знала, была ли у нее теперь какая-то цель, потому что все больше убеждалась в том, что, несмотря на то, как холодно обошелся с ней сейчас Кристофер, она не сможет написать о нем статью. Эбигейл не простит себе, если причинит ему боль.
Позволит ли он ей вернуться в Лондон? Даже после того, что произошло между ними, Эбигейл раздражало, что ее жизнь теперь зависела от Кристофера. Он говорил, что у него никогда не было любовницы, значит, и на нее он смотрел как на одну из многих женщин, с которыми оставался на ночь, а потом уходил, не связывая себя никакими обязательствами.
Но разве не этого она хотела?
Ей еще предстоит встретиться с ним утром за завтраком, притвориться, будто ничего не случилось. Эбигейл хотелось плакать, но печаль уступила место гневу. Кристофер не доверял ей и собирался сделать все, чтобы у нее ничего не вышло со статьей. Интересно, как же он будет вести себя с ней.
Она будет скрывать свои чувства к нему, чего бы это ей ни стоило.
Кристофер не спустился к завтраку, и облегчение боролось в сердце Эбигейл с досадой. Она сидела одна и с отсутствующим видом ела тосты, надеясь, что ей не прикажут в скором времени собирать вещи. Неожиданно по обеим сторонам от нее сели леди Мэй и леди Теодосия и поставили перед собой тарелки, полные всякой снеди. Они никогда раньше не появлялись в столовой так рано.
– Доброе утро, – поздоровалась с ними Эбигейл, переводя взгляд с одной на другую.
– Доброе утро, – в один голос ответили девушки. Они рассмеялись так, будто стали подругами. А в Эбигейл видели соперницу, и это их объединяло.
– Прекрасная погода, – прочирикала леди Мэй.
– Рано утром шел дождь, – сказала Эбигейл, – думаю, в саду сейчас не сыро.
– Вас разбудил дождь? – спросила леди Теодосия.
– Я плохо спала, – призналась Эбигейл.
– Тогда вам необходимо прогуляться, – сказала леди Мэй.
А леди Теодосия с улыбкой добавила:
– Вы можете пойти с нами. Мы хотим дойти до леса на западной границе Мэдингли-Корта.
Эбигейл хотела, было отказаться, но представила себе, как будет бродить по дому одна, избегать встречи с Кристофером.
– Спасибо за приглашение. Я пойду с вами. Девушки обменялись улыбками и продолжали есть.
– Скоро проснется леди Гвендолин, – сказала Эбигейл. – Возьмем ее с собой?
– У нас нет времени ждать, – быстро возразила леди Мэй. – У нас есть планы на утро. Я полагаю, некоторые из наших джентльменов будут сегодня фехтовать. Это так интересно!
Эбигейл кивнула. Они явно хотели, чтобы их было только трое, и это показалось ей подозрительным. Через час Эбигейл поняла, в чем состоял план этих девиц. В какой-то момент, когда она любовалась клумбой, на которой рос сиреневый водосбор, они покинули ее, да так тихо, что Эбигейл даже не услышала шелеста юбок в кустах. Эбигейл плохо ориентировалась на местности.
Так что скоро она заблудилась, чего с самого начала и добивались леди Мэй и леди Теодосия…
Еще не рассвело, а Кристофер уже работал у себя в кабинете, стараясь не думать об Эбигейл. Но это было выше его сил.
Он всегда гордился своей способностью противостоять соблазнам, принимать правильные решения в жизни, но теперь не мог подавить всепоглощающего влечения к женщине, которая пришла к нему в дом с намерением его предать. Прошлой ночью он лег в постель, думая об Эбигейл, и лежал без сна, вспоминая ее запах, ее нежную кожу, и эти образы гасили любые разумные доводы. И тогда он пошел к ней.
А когда перед ним предстала Эбигейл, освещенная лунным светом, ему стало ясно, что он не устоит. Эбигейл смотрела на него так серьезно, зная, зачем он пришел, и молча, соглашаясь на это. И это было все, чего жаждало его измученное тело.
Кристофер говорил себе, что она еще одна из многих, с кем он оставался на ночь.
Но Эбигейл была девственницей, а он ее даже не поцеловал. И что они делали – занимались любовью или наказывали друг друга? Да, он доставил ей наслаждение, но после этого едва сказал пару слов.
Внутренний голос твердил ему, что она заслужила такое обращение, но Кристофер все равно ощущал стыд. Ведь ему с детства твердили, что нужно относиться к дамам совсем по-другому.
Но Эбигейл не была дамой.
Кристофер со стоном откинулся на стуле. Что же ему теперь делать? Он не может выслать ее из поместья до тех пор, пока не убедится, что она не станет писать о нем статью. Но Кристофер с горечью напомнил себе о том, что статью о нем уже пишет другой журналист.
Или он просто обманывал себя. Ему хотелось, чтобы Эбигейл осталась, потому что он не мог забыть о ночи, проведенной с ней, потому что снова хотел ее. Возможно, из-за того, что он злился на нее, но их близость потрясла его своей страстностью и всепоглощающим чувством удовлетворения, которое ему никогда еще не доводилось испытывать.
Хватит ли у него сил притвориться, будто между ними ничего не произошло, когда он увидит ее? Он и так уже не появился за завтраком, оставшись в кабинете, как трус. Его размышления прервал лакей, который появился на пороге, чтобы напомнить о том, что сегодня джентльмены собираются поупражняться в фехтовании. Кристоферу стало ясно, что он больше не может прятаться, что настало время справиться со своими чувствами.
Когда он проходил мимо утренней гостиной, его окликнула мать.
Кристофер вошел туда и, улыбнувшись, прислонился к косяку двери. Герцогиня сидела за столом и смотрела на разложенные перед ней варианты обеденного меню.
– Доброе утро, madre.
Вместо того чтобы улыбнуться ему в ответ, она нахмурилась.
– Я тебя не видела за завтраком.
– Я работал.
– Мне кажется, твое отсутствие расстроило леди Мэй и леди Теодосию, с которыми ты флиртовал накануне вечером и дал им надежду.
Его улыбка стала несколько натянутой.
– Но мне же нужно общаться со всеми молодыми леди в поместье, разве не так? Разве ты не этого от меня хочешь?
Герцогиня ответила со вздохом:
– Не перекладывай на меня ответственность за свое поведение. Когда всем уже стало ясно, что ты не собираешься жениться на одной из них, ты вдруг переменился и стал ухаживать за ними обеими. Ты вновь заставил их вспомнить о соперничестве с мисс Шоу. Кстати, сегодня утром они куда-то ушли втроем. Кристофер выпрямился:
– Куда именно?
– Не знаю. Но несколько минут назад они вернулись без Эбигейл. Я как раз собиралась послать за тобой.
– Наверняка она решила еще немного погулять. Погода сегодня прекрасная, – заявил Кристофер.
– Да? Тогда почему обе девушки сияли от удовольствия?
– Ты не вправе их обвинять.
– Некоторые женщины готовы на все, лишь бы досадить сопернице. Они могут не нарушать законы, но их поступки все равно доставят другой девушке много зла. Мне кажется, тебе стоит поискать мисс Шоу. Или, может, ты хочешь ее за что-то наказать? – сухо добавила герцогиня.
Неужели он сейчас покраснеет, как часто происходило в детстве, когда мать распекала его за проступки?
– Я не наказываю ее, – произнес Кристофер. – И поговорю с дамам и…
– В этом нет никакого смысла. Они ни в чем не признаются.
– Хорошо, тогда пойду, посмотрю, нужна ли мисс Шоу моя помощь. Наверное, она рядом с развалинами замка.
Его мать приподняла брови и вернулась к составлению меню.
Эбигейл у развалин не было.
Поговорив с садовниками, Кристофер узнал, что три девушки ушли в сторону леса, и направился туда. Вскоре на его пути стали все чаще попадаться дубы, и солнечным лучам становилось все труднее проникать сквозь переплетенные ветви. Этот лес раньше был частью королевских охотничьих угодий, и многие деревья выглядели очень древними.
Кристофер шагал все дальше, зовя Эбигейл. От главной тропы в разные стороны разбегались тропки поменьше, и он не знал, по какой из них ему пойти, чтобы найти Эбигейл. Кристофер даже не знал, была ли она здесь. Наконец он услышал, как эхо донесло его собственное имя, и крикнул в ответ. Так, перекликаясь, Кристофер и Эбигейл наконец встретились. Они вышли на поляну с разных сторон, остановились и посмотрели друг на друга. Какое-то мгновение Кристофер мог думать лишь о том, что они одни в чаще леса. Он представил себе, как сейчас прижмет ее к дереву, поднимет к себе ее бедра, найдет прорезь в ее панталонах и…
