Текст книги "Украина. Двойка по истории (СИ)"

Автор книги: Герман Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

В этнологии любая нация в качестве основного отличительного признака имеет историческое сознание, сформированное общей историей. Поэтому русские, малороссы и белорусы составляют историческую русскую нацию, несмотря на языковые, культурные различия и даже возникшие недавно государственные границы. Но невозможно себе представить славян русских (православных) и славян поляков (католиков) в составе единой нации. Хотя 100 лет поляки жили в условиях многонациональной Российской империи, но в образованной русской среде являлись инородным сообществом, выделяясь шляхетским гонором и всячески обособляя себя от окружающих. Николай Костомаров в биографии писал, что поляки-студенты С-Петербургского университета "держались в стороне от русских и при всяком удобном случае не скрывали национальной антипатии ко всему русскому". Он отмечал среди них наличие связи с польской эмиграцией: "Почти одновременно с студентским волнением стали появляться печатные листки, имевшие смысл прокламаций, призывающих общество к политическим и социальным переменам, иные по своему содержанию были проникнуты умеренным либерализмом, в других делались воззвания к революции и даже к резне". И несмотря на известный штамп о родстве славянских душ, историческая память и историческое наследие русских и поляков так различны, что жить в соседних странах они могут, но вместе в одной стране никогда.

Попытки написания истории Малороссии с конца XVIII в. делались рядом интеллектуалов. Среди таких историков-любителей (все они писали по-русски) наибольшего внимания заслуживают Василь Рубан ("Короткая летопись малороссийская", 1777 г.), Опанас Шафонский ("Черниговского наместничества топографическое описание", 1786 г.), а также молодой Яков Маркович ("Записки о Малороссии", 1798 г.)

Потребность в обобщающем профессиональном научном труде восполнил русский историк Д. Н. Бантыш-Каменский (1788-1850), родившийся в Москве отпрыск молдавского дворянского рода Бантыш, получивший прекрасное образование. В 1816 г., отказавшись от дипломатической карьеры, Бантыш-Каменский, в то время уже автор нескольких исторических и биографических сочинений, уезжает в Полтаву, где состоит при малороссийском генерал-губернаторе князе Репнине, официально в должности правителя канцелярии, фактически же занимаясь в основном своей четырехтомной тщательно документированной "Историей Малой России", которая была закончена и напечатана в 1822 г., сразу завоевав исключительную популярность.

В связи с отсутствием украинцев в древности, в средние века и вплоть до конца XIX в., об естественном характере их этногенеза, как самостоятельного народа, нет смысла говорить. Украинцы создавались искусственно. Впервые идеи об "украинском народе" и новой теории славянской этнографии появились в первой половине XIX в. в умах польских эмигрантов. Они мечтали о возврате независимости Польского государства, вошедшего после третьего раздела Польши в 1795 г. в состав России как Варшавское генерал-губернаторство. От них "украинской идеей" заразилась радикальная часть российских украинофилов, которые были во второй половине XIX в. небольшим по численности сообществом украинствующих либеральных интеллигентов, ограниченным кружком любителей малороссийского фольклора, увлекавшихся исследованиями в этнографии. Они были не в состоянии увлечь за собой малороссийское крестьянство и зарождавшийся рабочий класс и "выпускали пар в свисток" публицистических работ, далёких от того народа, который они собирались "украинизировать". Более успешны в этом отношении были австрийцы, целенаправленно пытавшиеся создать в Галиции "украинство" в противовес прорусским настроениям большинства населения. С наибольшим успехом действовали большевики после победы в Гражданской войне, создав впервые стабильную украинскую государственность в виде Украинской ССР. А затем с присущей им целеустремлённостью и настойчивостью они начали в процессе так называемой "украинизации" переделывать миллионы русского населения Малороссии в украинский народ, который как искусственный этнос, появился совсем недавно – только в СССР в 1920-1930 годах. До этого просвещённая Европа не знала такого народа.

В изданном Т. Г. Брэдфордом в 1835 г. "Всеобщем Географическом, Историческом и Коммерческом Атласе" (Bradford, Thomas Gamaliel. A Comprehensive atlas: geographical, historical & commercial) в главе "Физические разновидности человеческой расы" (Physical varieties of the human race) при перечислении ветвей индо-арийской расы среди славянских народов отмечаются русские, поляки, сербы, хорваты, чехи, словаки и венeды (Slavonic Nations: Russians, Poles, Servians, Croatians, Bohemians, Slowacs, Wends). В атласе скрупулёзно перечислены на всех континентах океаны, моря, озёра и реки, все страны, их крупные города, этнический состав населения и много другой очень подробной и детальной информации. Но никаких украинцев не упоминается, т.е. в середине XIX в. о них авторы этого подробнейшего Атласа не слышали и не видели ни в одном источнике, сотни которых были использованы при составлении этой географической энциклопедии тогдашнего мира. В этом же Атласе в таблице "Tabular view of languages" (стр.160) перечислены сотни языков всего мира, даже уже вымершие. В разделе Европейских языков в пункте 5. "Славянская языковая семья" указаны три ветви: а) Russo-Illyrian: 1. Sclavonic, Servian, Illyrian; 2. Russian; 3. Croatian; 4. Windish. b) Bohemo-Polish: 1. Czech or Bohemian; 2. Polish; 3. Sorabian. с) Wendo-Lithuanian: 1. Wend; 2. Lithuanian; 3. Lettish; 4. Pruczic.[45]

Вы видите в этом перечне украинский или белорусский языки? Не думаю, что составитель атласа мистер T. G. Bradford в первой половине XIX в. был подкуплен Путиным. Остаётся сделать крайне неприятный для "укро-свидомых" вывод: в XIX в. ни украинцев, ни украинского языка не было. Это знает любой образованный человек, а новостью может быть только для этих тупых, безмозглых, "майданутых на всю голову", плохо образованных хлопцев, для которых и приведены эти детали. Они подкрепляются свидетельствами авторитетных авторов.

Борец за долю русинов Василий Подолинский (1815-1876), этнический русин и выдающийся деятель галицко-русинского движения, писал: "...только тот мог не видеть в Галичине русинов и не слышать русской речи, кто не видел Галичины". [35]

Писатель Пантелеймон Кулиш (1819 -1897), которого за попытки создать украинское правописание (так называемую "кулишовку") укро идеологи сейчас считают автором первого украинского алфавита, украинцем себя не называл. Литературное творчество он начал на русском языке, а с 1857 г. изобрёл собственную грамматику для крестьянского языка Малороссии. Но П. Кулиш свой алфавит частично заимствовал у "Русской троицы" (М. Шашкевич, Я. Головацкий и И. Вагилевич), которые первыми использовали в альманахе "Русалка Днестровая" фонетическое правописание на русинском наречии, которое не прижилось, как не прижилась и "кулишовка".

Интересна судьба бывших единомышленников, создателей "Русской троицы". Яков Головацкий, ставший ректором Львовского университета, встал в дальнейшем на позиции общерусского единства, перешёл в православие и эмигрировал в Россию. Иван Вагилевич же перешёл из унии в протестантство и окончательно склонился к польскому лагерю (он собственно и считается польским писателем). Неизвестно, как сложилась бы жизнь Мариана Шашкевича, если бы он не умер в возрасте 32 х лет в 1843 г.

Будучи любителем малороссийской этнографии, ранний П. Кулиш – романтик, идеализировавший гетманско-казацкую верхушку, ещё не проникшийся "украинской идеей", в своих "Записках о Южной Руси" в 1856 г. писал: "...Северный и южный русский народ есть одно и то же племя... Во всех русских землях, известных под именем Малой и Червоной Руси, один и тот же южно-русский язык был во всеобщем употреблении.... Название "русский" принадлежит южно-русскому или малороссийскому народу и языку искони. Малороссийский народ и малороссийский язык суть русский народ и русский язык по преимуществу. В русских землях, принадлежавших к Польскому королевству, южно-русский язык не только был языком народным, но и правительственным. Этим языком говорили при дворе великих князей Литовских и в знатнейших южно-русских домах". А в эпилоге своего написанного на русском языке романа "Чёрная Рада" (1857) он отмечал, что своим романом хотел "доказать, не диссертациею, а художественным воспроизведением забытой и искажённой в наших понятиях старины, нравственную необходимость слияния в одно государство южного русского племени с северным". В опубликованном только незадолго до смерти очерке "Владимирия" (1894), называя жителей Галицкой земли "ополяченными до потери материнского языка", Кулиш пишет: "Называют этот край по древней великокняжеской столице его, Галициею, иначе Галичиною, Галицкою Русью, называют по расположению вдоль Карпатских гор и Подгорьем. Но Червоная Русь приятнее всех этих имен в слухе Малоруссов, собственно говоря Староруссов, от которых он отторгнут чужеядною политикою, по присоединении их к Великоруссам или Новоруссам, называемым ревниво и завистливо Москалями....Вот чего домогались в Брест-Литовском паписты от наших предков! Они хотели уподобить всю Малороссию Польше и навсегда оторвать нас от великого Русского Мира". Говоря о Брест-Литовском, Кулиш имел ввиду Брестскую унию 1596 г., на которой была образована греко-католическая церковь. Позже в Галиции под влиянием польской пропаганды взгляды Кулиша, одного из первых "украинцев", радикализировались и "Кулиш был главным двигателем украинофильського движения в Галиции в 1860-х и почти до половины 1870-х годов", как писал о нём Иван Франко. Однако непостоянство взглядов Кулиша, заигрывание с русским самодержавием после разгона Кирилло-Мефодиевского братства и резкие высказывания об "Энеиде" Котляревского, баснях Гулака-Артемовского и поэзии Т. Шевченко, которые он называл "музой полупьяных", а также открыто высказанное им в труде "История воссоединения Руси" (1874) твёрдое мнение об идентичности малороссов и русского народа, привели к утрате его популярности среди "украинофилов" и вызвали бурю недовольства со стороны "украинствующих" интеллектуалов. Кулиш им отплатил тем же. Возмущённый использованием своей "кулишовки" для грязной политической игры, направленной на подавление в Галиции русинского большинства, он пообещал отречься "от своего правописания во имя Русского единства".

Русский филолог-славист Измаил Срезневский (1812-1880) в 1849 г. в труде "Мысли об истории русского языка", утверждая "единство русского языка и народа", об украинском языке писал, что "нет необходимости делать эту письменность самостоятельной, отдельной литературой, принадлежащей как бы отдельному народу".

Владимир Антонович в статье "Моя исповедь" в 1861 г., называя народ южнорусского края русским, писал: "Польские публицисты хотят доказать, что край между Карпатами и Днепром – есть край польский, навязать народу то, в чем он не нуждается, или то, чего он не хочет". [40]

Известный русский философ и писатель, участник белого движения Иван Солоневич (1891-1953) так писал о бывших землях Речи Посполитой: "Край – сравнительно недавно присоединенный к империи и населенный русским мужиком. Кроме мужика русского там не было ничего.... дворянство очень легко продало и веру своих отцов, и язык своего народа, и интересы России...".

Ни Тарас Шевченко, ни Иван Котляревский в своих произведениях никогда не употребляли слов "украинец" или "украинский язык". Шевченко свой дневник писал на русском языке, т.е. он и думал на нём, свою родину называя Малороссией.

До 1922 г. не было и государства Украина. Даже о древнем периоде Киевской Руси и знаменитом пути "из варяг в греки" в малороссийском фольклоре нет ни одного сказания. В малороссийском народном эпосе содержатся лишь думы о похождениях легендарных предводителей казаков. Исследователь русского фольклора, член-корреспондент Императорской Академии наук А. Д. Галахов (1807-1892) в работе "История русской словесности" указывает, что былин о Киевской Руси в Малороссии не обнаружено ни одной, а в северных русских регионах собрано более 400. Вообще термин "Киевская Русь" начал применяться к Руси со столицей в Киеве в трудах русского историка Николая Михайловича Карамзина (1766-1826) в начале XIX в., т.е. сравнительно недавно. Тем более в VIII-IX вв. не могло быть никакой Украины. Это была Русь, о которой во времена князя Игоря, княгини Ольги и князя Святослава узнали греки и начали упоминать византийские писатели и хронисты. В действительности, как теперь постепенно высказываются учёные, Русь и русский народ существовали значительно раньше появления в 862 г. у ильменских словен варягов Рюрика, с которого летописный Нестор считает начало Руси, а также завоевания полян князем Олегом в 882 г. и основания в небольшом полянском городке Киеве новой столицы своего государства, названного Карамзиным Киевской Русью. [15]

В результате татаро-монгольского нашествия пришедшие в упадок и запустение южные и западные княжества Руси оказались захваченными Великим княжеством Литовским, основу населения которого составляли древние русичи, русины. Затем литовские князья во второй половине XIV в. воевали с Польским королевством за галицко-волынское наследство. После раздела в конце XIV в. древнерусского Галицко-Волынского княжества между Польским королевством и Великим княжеством Литовским Юго Западная Русь никакого самостоятельного политического развития никогда не имела, всегда будучи в составе Литвы, Польши или Австрии. На землях Руси никогда в течение всей тысячелетней истории её жители добровольно не отказывались от своего древнего самоназвания русские и не называли себя другим именем. Даже на землях юго-западных древних русских княжеств, надолго попавших под польское господство, люди продолжали именовать себя русскими и, несмотря на национальный и религиозный гнёт, помнили свои русские корни, сохраняли свой язык и чтили своих предков.

После того, как в конце XVI века русские земли в составе Великого княжества Литовского стали юго-восточной окраинной частью единого государства Речи Посполитой, поляки начали называть эти территории «украйнами», а их жителей «украИнниками» или «укрАинцами» от польского слова «kraj» (край земли, окраина). Православные подданные Речи Посполитой, насмотря на национальное и религиозное давление поляков, никогда не забывали о том, что они православные русские и говорили на русском языке. Польский правящий класс понимал опасность этнического единства и одной православной веры русских жителей польских окраин с Русским государством, и объясняющееся этим естественное желание русских, проживающих в Польше, к воссоединению с Русским царством. Польские власти противопоставили этому усиленное ополячивание русского населения, в первую очередь его национальной элиты (русской шляхты), насаждение католической веры вместо традиционного русского православия, а затем, уже в XIX в., эту политику продолжали усилия польских политических эмигрантов и учёных доказать, что в Польше не было русских, а была особая «укрАинская» народность, которую поляки трактовали как часть польской нации. Так постепенно возникло название этой территории в составе Польши как «Украйна», наравне с другими историческими географическими названиями (Волынь, Подолия, Брацлавщина).

В современной украинской научной литературе и в школьных учебниках утверждается, что название "Украина" происходит от украинского слова "страна" (укр. "край", "кра╖на"), то есть просто земля, заселённая народом, что наравне с другими многочисленными примерами фальсификации и манипулирования историческими фактами, является намеренным мифотворчеством и сознательным искажением истории. "Украинствующие" деятели в попытках доказать давнее существование Украины, ссылаются на якобы первое её летописное упоминание в Ипатьевской летописи, где описывается смерть в 1187 г. переяславского князя Владимира Глебовича во время похода на половцев и скорбь по нему переяславцев: "всякими доброд─тельми наполнен – о нем же оукрайна много постона", т.е. сожалела. Украинствующие ученые видят здесь слово "Украина", и как двоечник подгоняет нужный ответ, отбрасывают ненужное "о", вводя заглавную "У" вместо прописной, заменяя "й" на "и", меняя ударение и смысл слова как "вся страна". Но в те времена это была просто Русь, Украину ещё не изобрели. И смысловое значение слова была именно "окраина", тем более, что Переяславское княжество, крайнее к "Дикому Полю" было отгорожено от него полосой укреплений, так называемой Посульской оборонительной линией. Да и в этой же летописи в рассказе о князе Ростиславе Берладнике говорится, что он направлялся "ко оукрайне Галичькой", что обозначало граничащую с незаселенными территориями полосу вдоль Днестра. В других русских летописях встечаются "псковские оукрайны", "рязанские оукрайны" и даже "даурские оукрайны во сибирской стороне" из народной песни.

О происхождении названия Украйна в смысле пограничье, а не земля или страна (как доказывают современные "свидомые" деятели), ясно написано в эмигрантском издании ЕНЦИКЛОПЕД╤╥ УКРА╥НОЗНАВСТВА (Мюнхен-Нью-Йорк, 1949), которое невозможно обвинить в антиукраинской направленности: "В конце XV в. и в начале XVI в. широко использовали слово "Украйна" в значении пограничье". Львовский националист Е. Наконечный также вынужден подтвердить этимологию названия страны "Украина" от границы земли.

Российский историк, д.и.н. Алексей Ильич Миллер пишет: "После казацкого восстания 1648 г. против польского владычества и Переяславской рады 1654 г., когда казацкое воинство гетмана Богдана Хмельницкого присягнуло русскому царю Алексею Михайловичу, вошло в состав Русского государства и стало официально называться Войском Запорожским Его Царского Величества, занимаемую им территорию неофициально стали называть Гетманщиной, Южной или Малой Русью, что позже трансформировалось в полуофициальные названия "Малороссия" и "Украйна", которые с появлением украинофильства в XIX в. стали использоваться и как названия всей территории Юго-Западной Руси в составе Российской империи, в то время имея не этническое, а лишь географическое значение. Ни Хмельницкому, ни другим гетманам Войска Запорожского не приходило в голову ходатайствовать перед царем о создании краевого правительства или какой-нибудь местной автономной административной власти". [33]

Профессор истории Киево-Могилянской академии Наталия Николаевна Яковенко вопросу названия украинской территории посвятила в 2009 г. целую статью "Выбор времени – выбор пути. Название украинской территории", где подробно исследовала когда, как и почему называли свою землю жители Древней Руси, Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. Далее практически сохранена часть текста работы Н. Яковенко. Она пишет, что говоря о названии своей территории, где проживает народ, называют священное имя отечества, полученное в наследство от предков. "Первым наименованием всей огромной территории Восточной Европы, населенной жителями Руси, как земли русов (или "росов" в греческом звучании), было византийское название "Росия" (Rosia), употреблённое в произведении императора Константина VII Порфироносного "О церемониях". В Бертинских анналах этот народ назван "народом Рос", а епископ Кремоны Луидпранд, ссылаясь на греков, называет византийских наёмников "русии" (Rusios). В древнерусских письменных источниках страна называлась Русской землей или Русью, а народ русинами или русичами. И так было до ХVI в. для определения русских земель в составе Литвы и Польши. В северо-восточных русских княжествах к этому времени и даже в ХV в. уже начало применяться греческое название Росия (Rosia) При этом в византийских и римских документах той поры иногда страна называлась "Russia", а её жители рутены (Rutheni), тем более, что ещё Плиний описывал кельтское племя рутенов. Так в европейских источниках слились два фонетически похожие названия народа русины-рутены и даже страну иногда называли Ruthenia. Это сдвоенное название народа, отдавая дань широко употребляемой латыни, стало применяться и в польско-литовской официальной документации, хотя, выводя на бумаге Ruthenia, канцелярист про себя думал "Русь". Сохранившиеся книги канцелярии великих князей литовских называют приграничные со Степью окраины "украйнами", а местных жителей, в том числе и литовскую или польскую служилую шляхту "украИнниками" или "людьми укрАинными".

Постепенно термин "Украйна" как пограничье стал использоваться и для обозначения всех русских земель в составе Речи Посполитой. Наталия Яковенко, исследовав распространение названия "Украйна" в документах польской администрации XVII в. в русских воеводствах, приводит характерную цитату из документа того времени: "Украйна – это польский край, который состоит из трёх воеводств, Киевского, Брацлавского и Черниговского, и лежит с восхода солнца у московской границы, потом у татарской, далее на юг у волошской. И поэтому этот край называется Украйной, потому что имеет своё расположение около чужих границ". Главное здесь – ударение не на И, как принято теперь, а на А – УкрАйна, и тогда становится более чётким смысл слова – это пограничье.

Между тем в Польше гонористая шляхта считала, что её "голубая кровь" значительно благороднее крови простолюдинов и холопов, чему способствовала широкая известность среди поляков так называемой "сарматской этногенетической легенды", которая трактовала происхождение простого народа от Хама, а панов и шляхты от Яфета, потомки которого "воинственные сарматы" дали начало "шляхетскому народу". Орест Субтельный пишет: "Тaк возникaло и утверждaлось предстaвление поляков об их православных согражданах кaк о людях второго сортa, зaведомо уступaющих кaтоликaм кaк в культурном, тaк и в морaльном смысле. Для будущих польско-укрaинских отношений подобные взгляды были основой национально-религиозной вражды". [32] А русинскую знать польская щляхта рассматривала как потомков "сарматского племени роксоланов", младших братьев польских "сарматов". Отсюда пошло иногда использовавшееся альтернативное название Руси "Роксолания", в основном применимое к землям бывшей Киевской Руси. С образованием Речи Посполитой шляхта стала по происхождению делиться на "польскую", "русскую" и "литовскую". В Польше активно культивировалась модель "русской шляхетской нации", как братской полякам, русины трактовались как часть польской нации. В противовес этому в Галичине распространяется антилатинская версия "греческих истоков" Руси, а после визитов Московских патриархов во Львов в 1580 гг., разбудивших дремавшее чувство духовного родства с "материнской церковью", в Львовской, Острожской и Луцкой братских школах, а особенно после посещения в 1586 г. Львовского братства антиохским патриархом Иоахимом I, встречается наименование русинов "русским народом".

После 1654 г. на территории Гетманщины, перешедшей под протекторат московского царя, всё большее распространение получает название Россия на греческий манер. Но на территориях, оставшихся в Речи Посполитой, этот термин употребляется реже. Так члены Львовского православного братства в прошении к русскому царю в 1649 г., перечисляя свои беды, помещают "свой народ" не в "России", а на "всём пространстве Руси".

Примерно в это время начали использовать греческое наименование прежних галицкой и киевской метрополий Константинопольской церкви как "Малой России". Самым ранним использованием этого термина считается булла 1347 г. императора Иоанна VI Кантакузина про ликвидацию Галицкой метрополии. Ещё раньше этот же термин был применён в 1339 г. на латинском языке в титуле галицко-волынского князя Болеслава Юрия: "князь всей Малой Руси (Russie Mynoris)". После распада Киевской метрополии на московскую и польско-литовскую и признания Константинополем Московского патриархата в "Великой России", вся остальная территория бывшей православной Руси стала называться "Малой Россией". В письме Львовского братства к царю Федору Иоанновичу в 1592 г. с просьбой о материальной поддержке встречаются вместе оба этих названия: "Великая и Малая Россия". В 1620 г. ерусалимский патриарх Теофан посвятил несколько киевских епископов "на престолы Малой России". В 1678 г. иерусалимский патрирх Досифей обращается с пастырьским посланием к православным "Малой России, Полонии и Литвании".

Новое дыхание в термин "Малая Россия" вдохнуло восстание 1648 г. Богдана Хмельницкого одновременно с лозунгом защиты "святой греческой веры" и в связи с резким увеличением интенсивности связей с "единоверной православной Московией", когда Гетманат стали чаще называть "Малой Россией", придавая внутренний смысл объединению Великой и Малой России. Это стало официальным наименованием с включением в титулатуру московского царя, которая стала звучать как "Великой, Белой и Малой Руси". А в 1662 г. в Москве создаётся специальное административное учреждение "Малороссийский приказ". Кровавые события Руины показали, что под Малой Россией казаки стали понимать не только киевскую метрополию, но и все русские территории Речи Посполитой ("куда простирается русский язык и вера"), которые не могут принадлежать ляхам, поскольку они "овладели преступно землями, которые когда-то были освящены не польским королём, а равноапостольным церём Володимиром".

Невзгоды, страдания и тяготы гражданской войны XVII в. (Руины) постепенно превращают Малую Русь для казаков в "нашу оплаканную мать-отчизну" и начинает проявляться "малороссийский патриотизм" и "малороссийская идентичность". Название "УкрАйна", много раз использованное в прошлом в устной речи, в прозе и в стихах, памятное по происхождению из польского языка (от польского kraj, край земли), во времена Речи Посполитой и после восстания Богдана Хмельницкого имело хождение в частном общении и изредка в исторических документах как географическое понятие для территории Гетманщины, подобно Подолии, Переяславщине, Холмщине и т.д.

Нет никакой необходимости оспаривать, что со временем название распространилось на все земли современной Украины, но исходный его смысл всегда был пограничье. Это подтверждает канадский националист Орест Субтельный, который писал в начале своей книги "Украина. История". (Торонто. 1988): "Слово "Украина" чаще всего истолковывается как "порубежная земля", "пограничье". Такое название страны весьма точно отражает ее местоположение". [32]

Ещё в начале XIX в. при Александре I, когда на Правобережье Днепра сохранилось после третьего раздела Польши безраздельное господство польских магнатов, а служилая польская шляхта преобладала в системе государственных учреждений и школьном образовании, там началось внедрение названия "Украина". Составив большинство преподавателей и студентов в польском университете в Вильно и в открывшемся в 1805 г. Харьковском университете, поляки занимали лидирующее положение в интеллектуальной жизни Малороссии и широко пропагандировали малороссийское наречие в качестве отдельного языка от русского, поощряя нарождающихся украинофилов и сепаратистские настроения. [50]

Для малороссийских земель название Украина окончательно установилось в конце XIX – начале XX века. Но начало этому было положено раньше, что свидетельствовало о зарождении под влиянием польской пропаганды "национальной озабоченности" интеллектуальной элиты сообщества, которому до этого вполне хватало понятия Русь, как территории, где проживали русины в составе польско-литовского государства. Характерной чертой при различных названиях этой территории (в официальных документах, частных письмах или географических описаниях) было многоязычие, изменчивость и податливость на влияние извне, склонность к синтезу разных традиций, связанное с многовековыми контактами с неспокойными и сменяющимися кочевыми народами Дикой Степи.

Некоторые иностранные источники иногда называли Московское княжество (а не всю Северо-восточную Русь) Московией, а Юго-западную Русь Киовией, пытаясь избежать официального названия Московской Руси. Чтобы убедиться в том, что это было намеренное переименование, носившее скорее политический смысл, достаточно обратиться к древнерусским летописям. Например, в Никоновской летописи рассказывается о поездке великого князя Василия Дмитриевича в 1364 году в Орду, в результате которой хан Тохтамыш пожаловал князю владение несколькими русскими городами в Северо-Восточной Руси "и отпусти его на Русь" (заметьте, не в Московию).

Н. Костомаров в "Правде полякам о Руси" о названии "Московия", пишет: "Никакие хроники того времени не упоминают о московитянах и не могли упоминать о том, чего на свете не было. Если что в те времена было совершенно неизвестно (completement inconnu), так это имя московитян...Когда Мамай собирался идти на Димитрия, он, по известию летописца, говорил: пойдем на русского князя и на русскую землю, а не на московского князя и не на московскую землю... Слово московитяне было совершенно неизвестно у нас; несколько сходное с ним было название Москвичи, но оно означало жителей города Москвы – и в самом обширном смысле – ее земли, ее пригороды, но никогда не имя великорусского народа. Никто бы не назвал суздальцев, владимирцев, нижегородцев – москвичами, но все равно звались русскими". [19]

Употребляя термины "Московия" и "московиты", западноевропейские географы и историки XVI и XVII веков довольно часто оговаривались, что московитов следует отождествлять с русскими: "Московия получила свое наименование по назва╛нию реки и расположенной на ней столице, являясь частью Русии", – писал Цезарь Бароний. В своём ставшем популярным университетском учебнике немецкий географ Георг Хорн подчёркивал: "московиты суть русские, лишь именуе╛мые так по названию столицы их государства". В начале XVII века французский наёмник Жак Маржере (служивший в русской армии капитаном отряда наёмных солдат, а затем переметнувшийся к Лжедмитрию I) в своей книге "Состояние Российской державы и Великого княжества Московского", считающейся ценным историческим источником о быте русского народа, о природе и населении России конца XVI – начала XVII в., писал: "Ошибочно называть их московитами, а не русскими, как делаем не только мы, живущие в отдалении, но и более близкие их соседи. Сами они, когда их спрашивают, какой они нации, отвечают: Russac, то есть русские, а если их спрашивают, откуда, они отвечают: iz Moscova – из Москвы, Вологды, Рязани или других городов".