Текст книги "Уверенность веры"

Автор книги: Герман Бавинк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Такой плод еще раз приоткрывает действенность, крепость и силу веры. Особые переживания и добрые дела никогда не могут наперед доказать истинность веры. Все искренние переживания и добродетельность – это не корни, а плоды веры. До тех пор, пока обетования Евангелия не будут приняты верой, они не будут оказывать никакого влияния на наше сердце и жизнь через совесть. Чувства определяются пониманием, а воля следует за ними двумя. Вера – источник эмоциональной жизни и сила, которая вдохновляет нас на поступки. Если же вера не приходит первой, то не может быть никаких искренних переживаний и добрых дел.

До тех пор, пока мы не уверены и не тверды в своей вере, до тех пор, пока мы все еще сомневаемся, мы будем продолжать чувствовать обеспокоенность и страх. У нас не будет смелости и доверия, присущих Божьим детям. Мы будем слишком увлечены собой, чтобы суметь уделить свое внимание проявлению любви к Богу и ближним. Наша душа обращена на себя, мы не видим всю полноту картины мира. Все равно в той или иной степени мы подвержены духу боязни. Мы все еще чувствуем, что находимся далеко от Бога, а наша жизнь не строится на основе общения с Ним. Незаметно для других мы все еще вынашиваем мысль, что мы должны угождать Ему своим ростом и качествами, и мы все еще поступаем согласно своим законническим принципам; мы остаемся слугами, а не детьми.

Но если в вере мы сразу же сосредотачиваемся на Божьих обетованиях и опираемся на его благодать, тогда мы – Его дети и получаем Дух усыновления. Этот Дух связан с нашим усыновлением; Он свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божьи (Рим. 8:15-16). Тогда мы ощущаем себя Божьими чадами, имеем соответствующий статус и духовный опыт, совершаем добрые дела – не для того, чтобы получить оплату, как это делают слуги, а в знак благодарности.

Если мы – дети, то мы также и наследники, наследники Божии и сонаследники Христу. Изменение порядка спасения – то есть отделение веры от единственно надлежащего ей объекта – в результате привело к тому, что верующие сосредотачивались все больше и больше на себе, собираясь вместе для того, чтобы поговорить о духовных вопросах, при этом бросая мир на произвол судьбы. Христиане– пиетисты предпочли отойти от «бурности» жизни и ограничиться своим узким кругом. Только религиозная, духовная жизнь считалась истинной. Она отодвинула всю другую деятельность на задний план, считая ее менее ценной. Человек был действительно привязан к своей семье и работе в обществе, а потому должен был уделять некоторое внимание им, но в действительности делал это очень неохотно. Жизнь в мире очень сильно отличалась от духовной жизни; первая всегда казалась более или менее вовлеченной в служение миру. Как бы там ни было, это была жизнь «низшего порядка». Спокойное миросозерцание или рассуждение в кругу верующих о Божьих деяниях в наших душах – вот что считалось настоящей жизнью, идеальным состоянием, истинным уделом христиан.

Такое понимание земного задания христиан объяснялось измененным порядком спасения, о чем мы говорили ранее. Христианин был вздыхающим, обремененным человеком, который мог прийти к уверенности и покою только в конце своей жизни после ряда внутренних переживаний. Уверенность становилась скорее целью, а не начальной точкой всех его устремлений. Все, чего он желал – это получить спасение. Неуверенный относительно своего состояния, он должен был постоянно следить за собой, ему не хватало смелости и сил обратить свой взгляд наружу и взяться за работу по преобразованию мира. Ему хватало того, чтобы в конце своей мучительной жизни он мог быть взятым на небо. Он предпочел оставить землю слугам мира.

Такая традиция переоценила и излишне подчеркнула одну необходимую вещь, которой, с другой стороны, часто не хватает в делах современной жизни. Если христиане девятнадцатого века пренебрегали миром ради себя, то мы сталкиваемся с опасностью потерять себя в этом мире. В наши дни мы стремимся привести ко Христу весь мир, завоевать все сферы жизни для Христа. Но часто мы забываем спросить – а как же мы сами? Истинно ли мы веруем во Христа, принадлежим ли мы Ему в жизни и смерти? Потому что именно к этому сводится вся жизнь. Мы не можем вычеркнуть этот вопрос из своей жизни или из жизни церкви под ярлыком пиетизма или методизма. Что пользы человеку, если он, приобретя весь мир, сам погибнет?

Это не предполагает, что значение христианской религии может быть ограничено спасением отдельных душ. Ситуация представляется другой для тех, кто в согласии с Писанием и с реформатским вероисповеданием помещает веру не в конец, а в начало пути спасения. Такой путь не стремится к вере, но живет по вере. Люди, идущие по этому пути, не делают, чтобы поверить, но верят, чтобы делать. Такой христианин нашел свое основание в обетованиях Божьей благодати во Христе. Основания его надежды тверды, потому что они находятся вовне – в Божьем Слове, которое никогда не изменится. Ему не надо постоянно проверять истинность и силу основания, на котором построено его спасение. Он – Божье дитя, и в основе этого лежат не его личные переживания, а Божьи обетования. Уверенный в этом, он может свободно смотреть вокруг себя и радоваться всякому даянию доброму и всякому совершенному дару, который нисходит свыше от Отца светов (Иакова 1:17). Все – его, потому что он – Христов, а Христос – Божий. Весь мир становится материалом для его работы.

У религиозной жизни нет своего собственного содержания и независимой ценности. Она остается центром, сердцем, от которого исходят все мысли и поступки христианина, которым они вдохновляются и согреваются. Здесь, в общении с Господом, христианин получает силу для своего труда и подготавливается к битве. Но такая мистическая жизнь общения с Богом – это еще не все. Молитвенная комната – это внутренняя комната, но это не весь дом, в котором христианин живет и трудится. Духовная жизнь не исключает семью и общественную жизнь, работу и политику, искусство и науку. Она отличается от всех остальных сфер; также ее ценность намного больше, но она не находится в противоречии с нашей земной жизнью. Напротив, она дает нам силу для того, чтобы верно следовать нашему призванию и всей своей жизнью служить Богу. Царство Божье подобно жемчужине, которая драгоценнее всего мира, но также оно подобно закваске, которая заквашивает все тесто. Вера – это не только путь спасения, это также путь победы над миром.

Христианин, судя по тому, как его образ отражен в Писании и как он отвечает в Гейдельбергском катехизисе, живет и трудится с таким убеждением. Примирившись с Богом, он примиряется со всем. В Отце Христа он исповедует Вседержителя, Творца неба и земли, и поэтому он не может малодушничать и ограничивать себя. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына в мир, чтобы судить, но чтобы мир спасен был чрез Него. В Его кресте примирились небеса и земля. Все будет собрано под Ним, а Он – глава всего.

Вся история движется согласно Его цели к искуплению церкви в качестве нового человечества, к освобождению мира в органическом смысле, к новым небесам и новой земле. Даже сейчас, по справедливости, все в принципе принадлежит церкви, потому что она – Христова, а Христос – Божий. И, будучи священником в Божьем храме, верящий в это – царь над всей землей. Он – христианин, он – человек в полном смысле этого слова. Ему нравятся цветы, растущие у его ног, он восхищается звездами, сияющими над его головой. Он не презирает искусство, которое воспринимает как драгоценный дар от Бога. Также он не преуменьшает науку, которая также – дар от Отца света. Он верит в то, что всякое творение Божие хорошо, и ничто не должно быть отвергаемо, если принимается с благодарением (1 Тим. 4:4). Он трудится не ради успеха и работает не ради оплаты, но он делает все, что приходит в его руки, смотря на Божьи заповеди и не зная будущего. Он не задумываясь совершает добрые дела и приносит плод прежде, чем сознает это. Он подобен цветку, распространяющему прекрасный аромат, не зная об этом. Он, одним словом, – Божий человек, ко всякому доброму делу подготовленный (2 Тим. 3:17). Ибо для него жизнь – Христос, и смерть – приобретение (Флп. 1:21).