Текст книги "Тропой Предков"

Автор книги: Гэри Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

57

Сидя на земле, привязанный спиной к дереву, я наблюдал за приготовлениями авантюристов. С первыми лучами солнца они явились к стене. Метисы железным прутом тыкали в отверстие в стене, увеличивая его глубину, но не ширину. Дыра была уже вполне заметной, и я мог засунуть туда ногу, но протиснуться целиком у меня бы не получилось. Неужели эти грабители могил рассчитывают на то, что я сумею сжаться, став толщиной с ногу?

Некоторое время Матео запихивал что-то в отверстие. Когда он закончил, метисы начали кидать на землю возле дыры дрова и одеяла. Я наблюдал за всем этим, не особо понимая смысл происходящего. Больше всего это походило на то, как солдаты заряжают мушкеты.

Матео опустился на колени и поджёг конец пороховой дорожки; огонь побежал к стене, а потом в отверстие. Внутри глухо громыхнул взрыв, повалил дым, а когда он рассеялся, все увидели, что дыра практически не увеличилась.

Матео выругался.

– Вот чёртовы индейцы, до чего же прочно умели строить! Как же нам туда попасть? Пороха я заложил столько, что хватило бы потопить галеон, а взрыв только слегка повредил камень.

Убрав мусор, метисы снова принялись углублять отверстие железными прутами. Время от времени Матео вновь закладывал порох, чтобы увеличить дыру. К полудню им удалось проделать в прочном камне маленький туннель длиной в несколько футов. Он был достаточно широк, чтобы туда мог залезть ловкий тощий акробат. Из разговоров Санчо и Матео я узнал, что в прошлый раз, чтобы их предыдущий помощник смог протиснуться внутрь, им потребовалось несколько дней и большое количество индейцев, которые расшатали огромный блок. Именно эта деятельность и привлекла тогда внимание властей Оахаки. Сейчас, с помощью чёрного пороха Матео, они проделали отверстие за несколько часов.

Я слышал немало историй о расхитителях гробниц – и от отца Антонио, и на улицах Веракруса. Практически у каждого обязательно находился знакомый, который лично знал человека, обладавшего зашифрованной картой того места, где Мотекусома спрятал свои сокровища от Кортеса. А ещё ходила история о гробнице короля Тескоко, невероятные богатства которого грабителям удалось найти, но испанцы не успели воспользоваться сокровищами, поскольку охранявшие гробницу призраки обратили их в камень.

Всякому было известно, что осквернять захоронения владык прошлого небезопасно. Это вызывало гнев богов, а также испанских властей. И кто-нибудь – или духи, или власти – частенько карал святотатцев. И если истории про призраков я только слышал, то вот двух воров, залезших в древнюю гробницу в поисках сокровищ, вздёрнули у меня на глазах: их поймали недалеко от моей родной деревни. Мне в ту пору было семь лет, но такие впечатления сохраняются надолго.

¡Ay de mi! И во что только я ввязался? Если нас схватят власти, меня повесят вместе со всей шайкой или, хуже того, отправят на северные рудники. Если я найду сокровище, мне перережут горло. Если не найду его, то тоже вряд ли останусь в живых.

После полуденной трапезы Санчо и Матео развязали меня и подвели к отверстию.

   – Этот лаз ведёт к коридору, который спускается к гробнице, – пояснил Санчо. – Задача у тебя простая. Ты проникнешь в гробницу, заберёшь маску с нагрудником и выползешь обратно. Понял?

   – Если задача так проста, почему ваш предыдущий помощник с ней не справился?

   – Я же говорил тебе, что нам пришлось срочно запечатать отверстие.

   – Неужто вы не могли подождать минутку, пока он не выберется обратно с сокровищем?

Санчо ударил меня. Я, пошатнувшись, упал назад и сильно ушибся о землю. Он развёл руками.

   – Чико, не вынуждай меня на крайние меры! Ты задаёшь слишком много вопросов. А когда я слышу слишком много вопросов, у меня начинает болеть голова.

Испанец подвёл меня к отверстию.

   – Когда спустишься вниз, можешь набить карманы драгоценными камнями. Я разрешаю тебе оставить себе всё, что ты найдёшь.

Да, этот человек щедр, разве нет? Он бы отрезал нос собственной матери, если бы смог найти покупателя.

Санчо повесил мне на шею мешок с четырьмя свечками и маленький факел, а также вручил зажжённую свечу, предупредив:

   – Не зажигай факел, пока не доберёшься до самой гробницы.

Он обмотал мне вокруг пояса часть мотка верёвки. Верёвка нужна была, чтобы найти дорогу назад, если коридор превратится в лабиринт.

Прежде чем я засунул голову в отверстие, Санчо схватил меня и, крепко прижав к себе, шепнул:

   – Amigo, если ты не найдёшь сокровище, лучше не возвращайся!

Я полез в тёмную дыру с самыми дурными предчувствиями: тьма там стояла, словно в самом Миктлане. В коридоре царили могильный мрак и безмолвие. Воздух был прохладным и гнилостным, как дыхание мертвецов. Подобный дух исходил в Веракрусе от реки, куда, чтобы не тратиться на погребение, сбрасывали трупы африканцев и метисов.

А ведь отец Антонио был прав, сетуя, что неправильно меня воспитал. Неприятности подстерегали меня на каждом шагу, куда бы я ни направился. Тогда как другие метисы живут себе припеваючи в качестве домашних слуг или, по крайней мере, весело умирают в придорожной канаве, зажав в руке кружку с пульке, я всё время искушаю судьбу и норовлю схватить ягуара за ухо.

Что я найду в этой гробнице древних вождей?

И что найдёт там меня?

Мне нечем обороняться от духов храма, единственное моё оружие – неведение.

Коридор стал слишком узок, чтобы и дальше ползти по нему на четвереньках. Пришлось лечь на живот и передвигаться при помощи локтей. Естественно, мои руки и ноги быстро покрылись кровоточащими ссадинами.

Теперь я отчаянно молился, от души надеясь, чтобы ничто обитающее в гробнице не учуяло запаха свежей крови.

Некоторое время мне казалось, будто я ползу через обсидиановые острия копий, а затем я очутился в другом коридоре. В темноте почти ничего не было видно, и я был рад тому, что привязан верёвкой. Новое отверстие оказалось, возможно, и не шире проделанного взрывом, но его прорубили в незапамятные времена, и оно имело несравненно более гладкие стенки. Одну свечу я оставил по пути и воспользовался ею, чтобы зажечь вторую. Пламя свечей почти не рассеивало тьму.

Несмотря на юный возраст и хорошую подготовку, мне было нелегко постоянно протаскивать тело вперёд, передвигаясь на локтях. Вскоре мне стало тяжело дышать, не столько из-за сильного физического напряжения, сколько из-за всепоглощающего чувства страха. Холодный, неприятный воздух и кромешная темнота тесного, как гроб, туннеля навевали суеверный ужас. Либо узкий коридор специально предназначался для того, чтобы отбивать охоту у грабителей могил, либо древние сапотеки были тонкими и гибкими, как змеи. Коридор бесконечно петлял и невесть почему изгибался. Если я встречу опасность и мне придётся ползти обратно – задача ещё более трудная, чем мой чрезвычайно мучительно трудный путь вперёд, – храм станет моей могилой, точно так же, как для моего предшест...

Ай! Я наткнулся на пару ног.

Я надеялся, что эти грязные ступни принадлежали тому несчастному, которого Санчо заживо запечатал в коридоре, а не какому-нибудь древнему духу, караулящему грабителей.

В скудном свете свечи мне удалось рассмотреть грязные ноги, которые скорее принадлежали недавно умершему авантюристу, нежели кому-то, закупоренному в гробнице в давние времена.

Я оказался перед дилеммой. Можно ползком проделать весь обратный путь и позволить Санчо перерезать мне горло, а можно попытаться переползти через труп.

Я бы предпочёл переползти через острия копий, лишь бы избежать прикосновения к мёртвому телу. Раскаиваясь во всех своих дурных поступках, которые и привели меня в столь плачевное состояние, и заверяя богов в том, что всю оставшуюся жизнь я проведу в благочестии, я начал переползать через труп.

Я взобрался на тело так, будто собирался совершить ауилнема. Труп уже высох, и места для манёвра не было. Собрав все свои силы, я со стоном толкнулся вперёд, и моя спина прижалась к верху прохода. Дальше было не двинуться. Пришлось податься назад. Ничего не вышло.

Я застрял.

Санта Мария! Неужели меня настигла кара за грехи прошлых жизней, о чём предостерегал старый индус?! Я застрял, находясь на высохшей плоти и костях. Аййя, оййя! Индейцы верят в то, что мужчины, которые занимаются любовью друг с другом, так и отправляются в загробный мир – с реnе одного, засунутым в задний проход другого. Что подумает какой-нибудь будущий грабитель гробниц, обнаружив меня верхом на другом человеке?

Я обещал богам щедрые дары за все дурные деяния, которые совершил в прошлых жизнях – и в настоящей. Я пыхтел и раскачивался на этом трупе с большим рвением, чем когда имел дело с живой женщиной, с которой я повстречался на кладбище в День поминовения усопших. Моя спина скреблась о потолок, а живот – о труп. Лишь почувствовав голову мертвеца где-то под брюхом, я понял, что близок к победе. Голова трупа соскользнула вниз между моими ногами, и я оказался на свободе!

Аййо, ауилнема с мертвецом – ещё та работёнка!

Коридор начал плавно спускаться вниз, и продвигаться вперёд стало гораздо легче. Верёвка закончилась, и мне пришлось отвязать её от пояса. Пространство вокруг меня расширилось, и я уже не видел стены в свете свечи. Я встал на ноги и зажёг от свечи смоляной факел. Когда он вспыхнул, я увидел, что добрался до гробницы.

Белые стены и потолок отражали пламя факела, открыв взору длинное узкое помещение. Вдоль стен, на расстоянии фута от потолка, тянулись картины, запечатлевшие героические подвиги погребённого правителя. Еда, оружие и какао-бобы, предназначавшиеся для путешествия в подземный мир, находились здесь в открытых глиняных плошках.

Вдоль двух стен стояли статуи воинов в полный рост, в боевом облачении. Хорошенько присмотревшись, я понял, что это не каменные изваяния, но люди, которых набальзамировали так, что это придавало плоти твёрдость камня.

В конце ряда воинов я увидел четырёх сидящих женщин, всех возрастов: от девочки-подростка до старухи. Судя по виду, они, как и воины, были отнюдь не в восторге от того, что их превратили в статуи. Я решил, что это были жёны правителя. Сам правитель восседал на троне на плоском возвышении в пяти ступеньках от пола. На нём была золотая маска-нагрудник. Изукрашенный доспех прикрывал лицо, спускаясь примерно до середины груди.

У ног правителя лежала жёлтая собака. Там же обнаружилось гнездо самых больших скорпионов, которых мне доводилось видеть. Они были размером со ступню человека. Один укус, и я присоединюсь к правителю в Миктлане. Мурашки побежали у меня по коже, когда я приблизился к ним.

Мой факел догорал. Я быстро снял с правителя золотую маску и поспешил было назад к выходу в коридор, но остановился, чтобы снять рубашку и с её помощью поймать скорпиона. Я сделал это, повинуясь скорее импульсу. Держа маску и рубашку перед собой, я пополз обратно, протиснувшись над трупом.

Направляясь к отверстию, где ждали меня грабители, я разрабатывал план действий. Если я вылезу наружу с сокровищем, Санчо мигом отберёт его и перережет мне горло. Ну а если сокровища в руках у меня не будет, я, может быть, ещё и сумею вывернуться. Это зависело от того, где в это время будут находиться остальные. Я провёл в туннелях не меньше двух часов. Если боги откликнутся на мою мольбу и проявят милосердие, бандиты не будут ждать меня у входа всей шайкой.

Приближаясь к концу туннеля, я полз медленно и бесшумно, постоянно находясь настороже. Но тут в коридоре стали раздаваться странные шумы. Каждую пару футов я останавливался и прислушивался. Шум возрастал по мере того, как я приближался к входу.

Когда я ещё находился в тёмном туннеле, в дюжине футов от входа, я увидел, что Матео и Санчо играют в карты. Они сидели в тени дерева примерно в сотне шагов от входа. Значит, оставались двое метисов.

Я подкрался поближе к концу коридора и увидел одного из метисов. Он находился ещё дальше от меня, чем испанцы, и занимался стряпнёй. Сердце у меня забилось. Если повезёт, я сумею выбраться, подняться на ноги и убежать раньше, чем они меня заметят.

Я подкрался к отверстию и увидел пару ног.

Второй метис сидел возле самого входа. Он спал сидя, похрапывая, голова его болталась из стороны в сторону, а ноги были вытянуты.

Мне требовалось выскользнуть из дыры, перескочить через груду обломков камней, образовавшуюся в результате взрывов чёрного пороха, и бежать, прежде чем метис успеет поднять тревогу и схватить меня.

Это было невозможно, и потому я сделал единственное, что оставалось. Швырнул ему на колени рубашку со скорпионом, выскользнул из отверстия и схватил обломок камня размером больше, чем мой кулак. Метис моментально проснулся и чуть было не выпрыгнул из своей кожи при виде огромного скорпиона. Он не успел опомниться от удивления, когда я шарахнул его камнем по лицу и припустил стрелой. Позади слышались крики Матео и Санчо. К сожалению, никаких зарослей, чтобы надёжно укрыться, поблизости не было. Мне пришлось лезть на пирамиду. Я карабкался изо всех сил, тогда как четверо преследователей разделились, чтобы поймать меня в ловушку. Они медленно окружали меня, отрезая пути к спасению, один за другим.

В результате моё пространство для манёвра всё сужалось, пока я не оказался в дюжине футов от Санчо.

   – Где моё сокровище? – рявкнул тот. Он был настроен решительно.

   – Я спрятал его. Отпусти меня, и я скажу тебе где.

   – Ты скажешь мне, когда я стану отрубать кусочки от твоего тела, начав с носа.

Испанец наступал на меня, играя клинком. Остриё уже оцарапало мне грудь.

   – Я буду отрезать от тебя кусочек за кусочком, пока ты мне не ответишь.

Я увернулся от него и бросился бежать, но налетел на Матео.

Тот схватил меня. Санчо снова принялся тыкать в меня клинком, но Матео отразил его удар собственным мечом.

   – Прекрати! Если ты убьёшь парнишку, то это ничего нам не даст.

   – Это даст мне удовлетворение!

Санчо замахнулся на меня опять, но его клинок снова звякнул о клинок Матео. Picaro одной рукой вцепился в меня, а другой ухитрялся держать на расстоянии Санчо.

   – Убейте его! – крикнул Санчо метисам.

Оба метиса двинулись на Матео, но он взмахнул клинком, порезав лицо одному из них. И метисы отступили.

Тут на территории храма показались всадники.

   – Солдаты! – заорал один из метисов, и оба они пустились наутёк.

Я увидел, как Санчо скрылся по другую сторону пирамиды. Должно быть, он заметил появление всадников раньше всех нас. Матео по-прежнему крепко держал меня, но попытки убежать не предпринял.

   – Скорее бежим! – воскликнули. – За расхищение гробниц вешают!

Он промолчал, а когда всадники подъехали к нам, выпустил меня, снял шляпу и изящно поклонился их предводителю.

   – Дон Хулио, вы опоздали. Наша подруга Санчо только что скрылась. А судя по тому, какую она при этом продемонстрировала прыть, она сейчас уже в другом городе.

Я узнал в предводителе всадников того самого доктора с ярмарки, который извлекал стрелу из раненого индейца и перед которым я столь опрометчиво обнаружил свои познания.

   – В погоню за ней! – приказал дон Хулио солдатам в мундирах.

«Ну и ну! Почему они называют Санчо женщиной?» – недоумевал я.

А вот со мной всё было предельно ясно: не требовался и Целитель с его предсказаниями по пению птиц. Я попал в руки солдат вице-короля. Если они обнаружат, что я нахожусь в розыске за убийство, то, прежде чем убить, меня подвергнут пыткам.

   – Наша подруга Санчо чуть было не убила меня и этого чертёнка, – сказал Матео. – Парнишка выбрался из храма без сокровища.

Ага! Выходит, Матео задумал надуть остальных, сговорившись с этим сеньором. Должно быть, солдаты тоже с ними заодно. Умно придумано, ничего не скажешь.

   – Где маска? – спросил меня дон Хулио.

   – Я не знаю, сеньор, – жалобно заныл я в самых лучших традициях lépero. – Клянусь всеми святыми, я не смог её найти.

Ох, только бы выкрутиться, а потом я смогу вернуться и забрать сокровище себе.

   – Он лжёт, – сказал Матео.

   – Ясное дело, лжёт. Этот парень умудрился даже забыть, что умеет изъясняться на хорошем испанском и говорит как человек с улицы.

Дон Хулио бросил на меня суровый взгляд.

   – Ты вор, осквернивший древнюю гробницу. Наказание за это полагается весьма суровое. Если тебе повезёт, тебя просто повесят, после чего твоя голова будет выставлена на столбе в назидание другим.

   – Он заставил меня это сделать! – Я указал на Матео.

   – Вздор, – заявил дон Хулио. – Сеньор Росас – агент вице-короля, так же как и я. Он присоединился к Санчо, чтобы заманить её в ловушку. Мы хотели взять негодяйку с поличным при попытке проникнуть в гробницу.

   – Почему вы всё время говорите о Санчо как о женщине? – спросил я.

   – Отвечай на мои вопросы, Чико. Где ты спрятал сокровище?

   – Я не нашёл никакого сокровища.

   – Повесить его! – рявкнул дон Хулио.

   – В проходе. Я спрятал сокровище в проходе. Я принесу его вам.

Они заковали мои ноги в оковы, закрепив их для надёжности отрезком цепи, и спустили меня в туннель, как рыбу на крючке, которую можно в любое время вытащить обратно. Обоих метисов заковали одновременно со мной. Разница заключалась в том, что, когда я полез в дыру, их погнали в Оахаку, в тюрьму.

С маской в руке я выполз наружу. Сердце вырывалось у меня из груди. Я полз прямиком в петлю палача. Дон Хулио, Матео и солдаты собрались, чтобы рассмотреть старинное сокровище.

   – Это настоящий шедевр, – промолвил дон Хулио. – Мы передадим находку вице-королю. А он со следующим казначейским флотом отправит её королю в Мадрид.

По указке дона Хулио Матео набросил мне на шею особого рода петлю: вместо узла там было специальное деревянное устройство.

   – Если ты попытаешься бежать, верёвка затянется на шее и удушит тебя, – пояснил он. – Этому трюку я научился, находясь в плену у алжирского бея.

   – Зачем ты спасаешь мне жизнь, если меня всё равно отправят на виселицу? Скажи дону Хулио правду. Я невиновен.

   – Да неужели? Может быть, на сей раз виновен лишь частично – но полностью невиновен?

И снова между нами не прозвучало ни слова о том, что Матео некогда убил человека, чтобы спасти меня. Однако мне и самому было выгодно об этом помалкивать.

   – Ты предал Санчо, – заметил я.

Матео пожал плечами.

   – Её нельзя предать. Можно только самому подстраховаться, чтобы избежать предательства с её стороны. Разве могли мы с тобой рассчитывать получить от неё хоть какую-нибудь награду, кроме удара ножом в спину? Эх, amigo, дон Хулио и на мою шею накинул верёвку, просто ты её не видишь. Но он человек чести и слова. Если я буду верен ему, верёвка меня не задушит.

   – А кто он? Я думал, что он врач.

   – О, дон Хулио – человек разносторонний! Знает толк и в хирургии, и в лекарствах, но это лишь малая часть его познаний. Ему известно, когда и зачем были построены эти памятники и почему солнце восходит утром и заходит ночью. Но самое главное для тебя то, что он агент вице-короля и занимается расследованием заговоров с целью похищения принадлежащих короне сокровищ и прочих интриг. И он вправе повесить человека без суда.

   – А как он поступит со мной?

Матео пожал плечами.

   – А как ты сам думаешь, чего ты заслуживаешь?

Аййя, вот уж чего мне совсем не хотелось, так это чтобы дон Хулио выносил приговор, учитывая все мои многочисленные прегрешения.

58

Ночь я провёл привязанным к дереву, меня лишь прикрыли одеялом, чтобы я не замёрз. Из-за беспокойства и неопределённости положения я не сомкнул глаз: ночь прошла в тревоге и терзаниях. При всей опасности, исходившей от Санчо, с подобными типами я привык иметь дело, а вот этот таинственный предводитель солдат представлял собой сплошную загадку, что пугало меня гораздо больше.

На следующий день, ещё до полуденной трапезы, из Оахаки прибыли рабочие – исправлять повреждения, причинённые храму.

Сидя привязанный, как собака, к дереву, с мерзким ошейником на шее, я внимал гневным проклятиям дона Хулио в адрес негодяйки Санчо, нанёсшей ущерб древнему памятнику. Тот малозначительный факт, что дырку в стене пробил не кто иной, как его собственный агент Матео, дон Хулио почему-то игнорировал. Индейцам было велено произвести починку с помощью строительного раствора, изготовленного на основе соломы; из него также изготовляют кирпич-сырец. При этом дон Хулио весьма сокрушался по поводу того, что теперь придётся исказить облик великого строения древности какой-то саманной заплатой. В равной степени его также печалило и то, что великое древнее искусство каменного зодчества безвозвратно утрачено. Временная заплата сгодится, решил он, пока из Мехико не пришлют индейцев-каменщиков.

Когда пришло время обеда, дон Хулио с Матео присели под тем же деревом, к которому был привязан я, и дон Хулио сказал:

   – Сними с парня верёвку. Если он попытается убежать, убьёшь его.

Я ел солёную говядину и тортильи, сидя в тени дерева и слушая дона Хулио. Да, вот уж дурака я свалял на ярмарке, болтая и хвастаясь перед таким умным человеком. Попробую-ка задурить ему голову. На сей раз надо постараться более тщательно подбирать слова и хорошенько всё наперёд обдумывать.

   – Как твоё настоящее имя? – спросил он.

   – Кристо.

   – А фамилия?

   – У меня её нет.

   – Где ты родился?

Я придумал название деревни, заявив, что это неподалёку от Теотиуакана.

Дон Хулио продолжал расспрашивать меня о родителях и о том, какое я получил образование.

   – ¡Ау de mi! Мои родители умерли от чумы, когда я был совсем маленьким. Я воспитывался в доме дяди. Он был очень учёный человек. Он научил меня читать и писать, но вскоре тоже умер. И я остался один на всём белом свете.

   – А как же твой шарлатан, так называемый Целитель? Ты сказал Матео и Санчо, что он твой отец.

Я чуть было громко не застонал. Это я совершенно упустил из виду.

   – Он другой мой дядя. Я называю этого человека отцом, но на самом деле он мне не родной отец.

   – Помнится, на ярмарке ты говорил, что благородные воители-Ягуары прогонят испанцев из Новой Испании. Кто сказал тебе это?

Прежде чем я ответил, дон Хулио велел Матео:

   – Достань меч. Если он солжёт, отрубишь ему кисть руки.

Ну вот, ещё один человек, который подозревает меня во лжи и хочет поизмываться надо мной. Ох уж эти gachupines – всё бы им людей рубить на кусочки!

Дон Хулио снова повторил свой вопрос, и мне пришлось сказать правду.

   – Я обидел одного индейского колдуна, который предсказывает судьбу, бросая кости. Я посмеялся над ним при всех, заявив, что он обманщик. Когда я уходил, какой-то человек, я не успел толком рассмотреть его, сказал мне, что меня убьют, когда восстанут Ягуары. Я решил, что речь идёт о благородных воителях-Ягуарах.

   – И это всё, что тебе известно?

Я заколебался, и Матео тут же обнажил меч. Я поспешил с ответом, потому что слишком хорошо знал, как искусно владеет мечом этот человек.

   – Мне довелось стать свидетелем ужасного зрелища.

Я рассказал им о той ночи, когда случайно увидел церемонию жертвоприношения.

   – Интересно, – обронил дон Хулио, с трудом скрывая возбуждение. – Похоже, Матео, этот парнишка наткнулся на гнездо фанатиков, которых мы разыскиваем.

   – Должно быть, этот колдун здорово его напугал, если бедняга поверил, будто на него напал ягуар-оборотень.

   – А что такое ягуар-оборотень? – спросил я.

   – Человек, который принимает облик ягуара. В Европе существует множество легенд о вервольфах, людях, которые превращаются в волков. Среди индейцев также существует поверье о том, что некоторые люди обладают способностью превращаться в ягуаров. Неподалёку от Веракруса, где в далёкие времена процветал народ Каучука, есть много статуй и выгравированных изображений ягуаров-оборотней.

   – В наше время облик меняют науали, – сказал я.

   – Где ты слышал это слово? – спросил дон Хулио.

   – От Целителя, моего дяди. Он тоже могущественный чародей, но не занимается тёмной магией. Он говорит, что превращение происходит, когда науали выпивает специальное магическое зелье.

   – А что ещё твой дядя знает об этих науали?

   – Он их не любит. Мой дядя великий целитель, его знают и привечают во всех индейских деревнях. Он рассказал мне, что, за исключением поездок на ярмарки и праздники, тот науали, который меня напугал, останавливается только в маленьких деревушках между Пуэблой и Кайкатланом. Городок, в котором происходило это жертвоприношение, всего в дне пути оттуда. Все науали владеют чёрной магией. Они могут насылать смертельные проклятия. Наложат, к примеру, проклятие на кинжал, ты подаришь оружие врагу, и кинжал заколет его самого. Я, конечно, во всё это не верю, – поспешно добавил я.

Дон Хулио задал множество вопросов, снова начав с моего знакомства с науали на ярмарке. Затем подробно расспросил обо всём, что я видел с тех пор, как наблюдал за потешным сражением между индейскими рыцарями, и вплоть до того момента, когда обнаружил порез на лице чародея.

Когда я выложил ему всё, что знал, дон Хулио улыбнулся мне.

   – У тебя поразительная память, Кристо. Несомненно, это объясняет твою способность к языкам и к другим наукам, хотя ты никогда не ходил в школу. Ты, конечно, метис, а не чистокровный индеец.

Я бросил взгляд на Матео, но по выражению его лица, как обычно, было трудно что-либо прочесть.

   – Ты метис, но умеешь подражать манерам и речи индейцев. – Дон Хулио погладил свою бородку. – И испанцев. Будь ты, когда мы беседовали среди руин, одет в испанское платье, я бы не усомнился в том, что ты родился в Севилье или Кадисе. Матео, этот юноша с успехом мог бы выступать в твоей актёрской труппе. Жаль, что вице-король отправил всех на Филиппины.

При упоминании страшных островов Матео буквально передёрнуло, и я понял, какую власть имел дон Хулио над piсаго. Да, пусть проштрафившихся испанцев и не отправляли на северные рудники, но их гноили в месте не менее ужасном, в краю, который жившие в колониях испанцы не без чёрного юмора называли Infierno, ад. Путь через Западное море, который занимал пару месяцев, был настолько ужасен, что на галеоне выживала лишь половина узников. После высадки на сушу половина переживших это путешествие умирала от лихорадки, укусов змей и чумы, ещё даже более жестокой, чем та, что свирепствовала в джунглях Веракруса и на Юкатане.

Я понял, о какой верёвке, что болтается у него на шее, говорил мой друг Матео. Дон Хулио освободил его от высылки в этот испанский ад по другую сторону великих вод. Должно быть, Матео и его актёры – настоящие muy mal hombres[50]50
  Ужасные злодеи (исп.).


[Закрыть], раз заслужили такую участь. А женщины? Небось выплясывают сейчас бесстыдную сарабанду для филиппинских крокодилов? Кого, интересно, теперь дожидается в своей палатке та актриса?

   – Только ваше великодушие и добросердечие спасли меня от участи моих amigos, дон Хулио. Благодаря вашему блестящему уму, проницательности и мудрости вы поняли, что я безгрешен, словно только что рукоположенный священник, – произнёс Матео без тени сарказма.

   – Si, так же безгрешен, как те два метиса, расхитители гробниц, которых мы повесим, – и этот малый, судьба которого ещё не решена.

Я кротко улыбнулся дону Хулио.

   – Мой добрый старый дядя наполовину слеп и почти беспомощен. Я должен заботиться о нём, иначе он погибнет.

   – Твой дядя, если он тебе действительно дядя, шарлатан и мошенник, который надувает людей от Гвадалахары до Мериды. А ты неисправимый лгун и вор. Даже когда тебе грозила петля, ты осмелился солгать мне, заявив, что якобы не сумел добыть сокровище. Если бы я тебе поверил, ты бы снова проник в гробницу и забрал его себе. Ты будешь отрицать это?

   – Дон Хулио, – жалобно промолвил я, – вы такой благороднейший...

   – Помолчи, я должен решить вопрос о твоём наказании.

   – Я думаю, что этот маленький негодник должен получить сто ударов плетью, – сказал Матео. – Это научит его уважать королевский закон.

   – А сколько плетей научит уважать закон тебя? – спросил дон Хулио.

Матео сделал вид, будто увлечённо рассматривает свой сапог.

Дон Хулио чертыхнулся, увидев, что вытворяют индейцы у стены, и направился к ним, крича, что их предки переворачиваются в гробу при виде столь небрежной работы.

Я хмуро глянул на Матео.

   – Значит, сто плетей, говоришь, a, amigo? Спасибо.

   – Я тебе не amigo, уличный щенок! – Он показал остриё клинка. – Назовёшь меня так опять, и я отрежу тебе ухо.

¡Dios mio! Всё ему неймётся – лишь бы резать меня на части.

   – Прошу прощения, дон Матео. Может быть, мне стоит рассказать дону Хулио о том, как ты велел мне припрятать сокровище, чтобы ты мог прийти за ним потом?

Несколько мгновений Матео смотрел на меня в упор, и мысленно я уже распростился с ушами. Лицо picaro исказилось – потом он разразился смехом и хлопнул меня по плечу с такой силой,что я покачнулся.

   – Ну, Бастард, да ты, я смотрю, из того же теста, что и я сам. Только плуту могла прийти в голову столь отъявленная ложь. Нет сомнений в том, что когда-нибудь ты плохо кончишь. Но так же верно и то, что тебе будет о чём рассказать, прежде чем тебя повесят.

   – Вы оба кончите исповедью священнику, когда вам накинут верёвку на шею.

Дон Хулио вернулся, пригрозив индейцам вечным проклятием, если они не будут работать лучше.

   – Но до той поры у меня найдётся для вас обоих работа.

Судя по виду, Матео упал духом.

   – Но вы говорили мне...

   – Я говорил, что твой весьма серьёзный проступок против короля можно загладить, если мы поймаем эту злодейку Санчо. Ты видишь её в оковах?

   – Мы спасли для короля великое сокровище.

   – Это я спас великое сокровище. А тебе, между прочим, никто не разрешал использовать чёрный порох.

   – Но Санчо настояла...

   – Тебе следовало отказаться. Ты нанёс большой урон храму, который благополучно стоял себе с тех времён, когда Юлий Цезарь разговаривал со Сфинксом. У меня зародилось подозрение, что ты воспользовался чёрным порохом не случайно, надеясь быстро проникнуть в храм и улизнуть до моего прибытия с солдатами.

Да уж, дон Хулио был не из тех, кого можно обвести вокруг пальца. И я не ошибся в своей оценке Матео. Как и Гусман, Матео не мог устоять перед искушением завладеть сокровищем. Тут уж ничего не поделаешь, у каждого picaro душа мошенника.

Матео обиделся.

   – Дон Хулио, клянусь честью...

   – Сомнительная клятва. Выслушайте меня, amigos. Как священник, я отпущу вам все ваши грехи, но в отличие от священника я могу также и спасти вас от виселицы – если вы будете слушаться меня и делать работу, которую я вам поручу. Эти благородные воители-Ягуары, как они себя называют, хорошо известны вице-королю. Они представляют собой небольшую, но способную к решительным действиям группу индейцев, которые вознамерились перебить всех испанцев и захватить власть в стране.